Иван Николаевич Пальмов
Лотерея
– Здравствуй, – тихо проговорил Тури, так чтобы в случае чего можно было подправить приветствие.
– Доброе утро молодой человек, – без лишних эмоций поприветствовала Акра.
– Я Тури, – молодой человек сконфузился, от чего-то он ожидал что и она ему обрадуется.
– А я Акра. Мы уже знакомились, если что, – на сей раз книги в ее руках не оказалось, а потому ей пришлось смотреть куда угодно, лишь бы его взгляд не сверлил ее.
–Да, я помню, и вас вчера не было. А я приходил, – изъяснился Тури.
– Коль мы уж так хорошо знакомы, можно перейти и на ты. И не обязательно говорить, что вы приходили, если перед этим сказали, что меня не было, – Акре стало неловко от того что она сама решили перейти на ты, но при этом продолжала говорить «вы».
– Ладно. Это ничего что я пристал к тебе? Мне хочется поговорить, а тебя я знаю, – Тури вжился в переходе на ты гораздо быстрее, что уже стало немного неожиданно.
– Мне показалось или там был вопрос? – Акра посмотрела на Тури и даже немного улыбнулась, но улыбка ее спала быстро, – о чем же ты со мной хочешь поговорить?
– О том что тебе интересно, выбери тему и болтай, а я постараюсь поддержать тебя, – на лице Тури застыло выражение лица будто он удивился своим же словам.
– Ты ходил в библиотеку? Если не ходил, то мне сложно будет найти тему. Так ходил или нет? – Акра выпалила вопросы как учитель к ученику.
–О, да, я побывал там, – улыбаясь самому себе и своей возможности сказать утвердительно пробурчал Тури.
– Ты не в курсе, который час? – неожиданно она спросила совсем не о том о чем думал Тури и это его огорчило. А между тем Акра ждала малыша, с которым они ходили в библиотеку, а его все не было.
– Сейчас около пяти – семи минут десятого. Если быть точнее шесть с половиной минут, но пока я стану тебе отвечать будет уже ровно семь, – Тури заметил обиду в своих словах, и попытался сделать лицо как можно добрее, лишь бы Акра не уловила его обиды.
– Как узнал? Часов то при тебе нет, – Акра принялась искать подвох.
– Так говорит мое внутренне я. Иногда оно, конечно, ошибается, но не критично, – Тури сказал это так будто у всех так должно быть.
– Ясно, предупреди когда будет десять, чтобы я приготовилась к бою часов на площади, – это была уловка, ей Акра надеялась раскрыть тайны Тури окончательно.
– Я постараюсь. Сегодня ты без книги, а в тот раз ты читала. Я тоже прочел одну книгу, – Тури снова попытался втянуть акру в прежнее русло разговора, туда, где ему было ловчее.
– Это был учебник французского языка. Учу одного простофилю, хотя если честно сама не знаю ни слова. Вернее недавно не знала, а сейчас хоть пара слов да есть. Ты знаешь другие языки? – теперь уже Акра беседовала свободно, дожидаясь, когда пробьет десять или придет Туль.
– Я знаю девять языков, хоть и пользуюсь только одним, – без всякого хвастовства заметил Тури.
– И зачем тебе столько? Я тут дожидаюсь одного сорванца, его надо учить иначе из него выйдет черти что, вот я и пытаюсь. Ты живешь где-то?
– Да, мой дом не так далеко. Я мог бы показать тебе, но раз ты ждешь сорванца, тогда в другой раз, – кажется, Тури не понял о ком идет речь.
– Это такое слово. Определение для мальчиков, которые не сидят на месте, а по существу это мой маленький брат. Надо же, как ты живешь то так? – риторический вопрос был задан с некоторой грустью в голосе Акры.
– Живу, – разведя руки в стороны улыбнулся Тури.
–Не знала, что ты улыбаешься, – как-то немного недовольно сказала Акра.
– А это ничего? – поинтересовался Тури.
–Да нет, это я так. А что за книга ты не сказал? – Акра стала замечать, будто с этим человеком и в самом деле можно поговорить.
– Это книга о Вавилоне. На обложке ничего не было, но название этого города упоминается там часто. Там много всяких историй, – Тури говорил воодушевленно, он рад был что ему наконец-то есть что сказать.
– Где ты взял ее? – Акра взволнованно подалась вперед и пристально посмотрела на Тури.
– В библиотеке, как ты и советовала, – виновато проговорил молодой человек.
– Эта книга у меня и ты не мог ее взять в библиотеке. Откуда она у тебя? – удивление Акры дошло до того что она ухватила за рукав напуганного Тури, но тот час отпустила.
– Я взял ее в библиотеке. Вернее украл, – Тури снова почувствовал себя виноватым.
– Не знаю. Представь себе, я тоже украла такую же книгу, в этой же библиотеке. Она хранилась в сейфе как редкая книга и дали мне ее лишь потому, что кроме меня о ней никто не спрашивал уже много лет. Там был мужичек один, он сейф и открыл, потом я набрала еще книг, а эту уперла. – Акра рассказала эту историю скорее для себя, чтобы не упустить ничего из памяти, – а ты как нашел?
– Прошел через зал, там полки, я подошел, стал смотреть. Дальше за мной стали наблюдать и я отошел как можно дальше чтобы не смотрели, я решил начать с верхней полки, залез достал книгу, вижу за ней еще одна. Я взял ее и убежал, – подробный отчет Тури едва ли удовлетворил любопытство Акры, но больше он ничего и не мог сказать.
– Начни первую историю из книги, может… – Акра не успела закончить и первый раз ее перебил Тури.
– Десять часов. Пора, – Тури хлопнул лазами и чуть не бегом скрылся за кустами.
Акра осталась одна в полнейшем неведении, с чувством внутреннего беспокойства и как будто внезапно нахлынувшей грусти. Почему-то она уже была уверена, что сегодня не придет Туль, и что ей некому будет рассказать эту таинственную историю. Ее убеждения относительно Тури поколебались, она не поверила в один миг что он человек, но чувство собственной правоты в ней нарушилось. Можно это назвать и жалостью, только очень глубоко душевной и не видимой снаружи. Наверное, так каменный утес мог бы почувствовать маленькую трещину в своем основании, где-то глубоко внутри, где ее совсем не видно.
Акра так и просидела целый день в ожидании своего ученика. Крохотная толика надежды еще теплилась в ее груди, а умом она давно поняла, что произошло нечто плохое. В это время Тури блуждал по городу и не знал сам отчего убежал. В тот момент для него словно сработала отсечка в эти условленные десять часов. Он ушел по той же причине, по которой двигался раньше всегда и возможно, что до последнего он еще сдерживал в себе зародившегося человека, но в этот миг упустил. Зародившийся человек – для него это так же странно, как и если бы кто другой усомнился бы в подлинности собственного существования. Наконец, когда мысли его пришли в порядок, он очутился рядом с картинной галереей. В обязанности Тури и раньше входило не только осмотр внешний, но иногда и внутрь заходить приходилось, здесь он уже бывал, но как ни смотрел он внимательно он не видел картин. Картины там были, в том то и дело, но увидеть кроме красок и линий ему было нечего, и надолго они его не удерживали. Теперь же войдя в галерею, он наконец, увидел то для чего собственно построен этот дом. Дом этот был для картин. Пожалуй не только для них, при входе Тури заметил пожилого человека в длиннополом пиджаке, который кивнул ему при встрече. Вот он то и жил здесь с ними, с этими картинами и, пожалуй, только из-за них жил. Ведь если бы картин здесь не было, пожилой мужчина наверняка бы давно ушел. Мужчина сразу же, как только поприветствовал посетителя, забыл о нем и будто вовсе не видел. Посетитель же последовал примеру господина в пиджаке и стал рассматривать картины. Поначалу Тури они казались уж очень похожими, но как только его беглый взгляд остановился на одной из картин, он увидел ее. В этот момент Тури сделал пару очень полезных выводов. Первый заключался в том, что лучше от и до рассмотреть одну картину, чем мельком увидеть все. Второй вывод исходил из первого и в нем он решил, что не станет обходить все кругом, а выберет штук пять шесть на сегодня. В этот момент ему даже показалось, что он испытывал подобное чувство, когда созерцал город. Тогда он смотрел на каждую деталь отдельно, но не видел целого, сейчас было ровно наоборот, когда он оценивал картину в целом, это давало ему ровно столько, сколько бы любое другое полотно в красках и с рамкой. Однако, глядя на картину без рамы она становится больше, парадокс буквальный, но отнюдь не по сути. Рама на картине нужна только затем чтобы изображение не убежало с холста, для зрителя же она не имеет ценности. Так заключил Тури и увидел первый холст. Под аркой стоит девушка, в руках у нее скрипка, и почему-то кажется, что играть она не умеет. Так кажется, возможно, потому, что скрипка находится в неудобном положении для музыканта и как она собирается играть не ясно. Да возможно она уже сыграла композицию и теперь опустила инструмент, но все равно выглядит неловко и не профессионально, что ли. Так рассудил Тури и только после этого замечания увидел, что за спиной у нее крылья, но и тут он нашел до чего добраться. Вернее не ясно как, мозг Тури сам подал ему такую идею, она заключалась в следующем – крылья похожи на утиные. Может и не формой даже, но цветом точно, хотя все равно мило. Большой палец на ноге девушке так же привлек внимание наблюдателя, здесь дело было не в формах и даже не в цвете, просто она напрягла его так, будто ей тяжело стоять или вроде того. Палец оттопырился от остальных, не известно ведь долго ли ей пришлось стоять. Еще Тури заметил зарубки на крыльях, но объяснить их ему было сложно. По окончанию осмотра, а именно так наблюдал Тури, он прочитал две надписи. Одна из них, вероятно, принадлежала создателю картины, и он слегка поклонился, когда прочел это имя. Там было написано – Ди сер Пьеро Клолюс. Он не знал этого имени, оно ничего не говорило Тури, поклонился же он только затем что не знал как выразить своего почтения его работой. Дальше была приписка о том, что это божественное создание окутано зеленым сукном. Следующая работа так же не осталась без внимания Тури, на ней были изображены люди сплошь двухцветные. Белый и черный. Белые блузы, черные фраки, белые лица, черные бороды. Эту картину объединяло с предыдущей то, что на обоих были изображены музыкальные инструменты. Вот только на этой их было гораздо больше, здесь есть и виолончель и скрипки и арфа и духовой какой-то инструмент, но не медный. Интересен был и задний план и даже чуть не больше переднего, там были фонарики разных цветов, а под ними нечто вроде ног, наверное, все же ноги. Тури по привычке, запомнил все лица первого плана, там были сплошь музыканты, а у одного стул, на стуле надпись – Илер Жермен. Осталось не ясным только чье это имя, потому как стул принадлежал музыканту, а картина художнику. Со следующей картиной было напротив все ясно и даже через чур. Дело в том, что таким произведениям тяжело дать оценку, оно идеально во всем и все же чего-то недостает. На картине банка с фасолью или может другой закруткой, это просто жестяная банка с наклейкой. Нарисована эта банка прекрасно и даже выглядит она со всех сторон хорошо, но вот ощущение того что она не имеет автора почему-то осталось. Увы, эта проблема видна не только у художников рисующих банки, но и у всех тех, кто рисует слишком хорошо. Все есть, но нет автора, вернее детали его, штриха и этого выделят только то, что, наверное, он первый решил нарисовать этот горох, банка которого сама по себе уже хороша. Он молодец, но дальше лучше уйти к другой картине, чтобы не мозолить себе глаз, иначе она перестанет мне нравиться. Именно так и поступил Тури, он подошел к следующей картине и потерял всякую нить рассуждения. С минуту, если не больше он смотрел на картину, не произнося ни слова, даже себе. Не реализм воспроизведения, а скорее реализм сюжета поверг его в молчание. Неизвестно откуда к Тури пришли воспоминания, они часто приходят к нему теперь, в них он часто и не ощущает себя, будто воспоминания и вовсе не его. Бывает ли так что тебе приходят чужие воспоминания или нет, Тури думал об этом, но не сейчас. На картине изображена огромная туша животного, висящего на перекладине головой вниз. Впрочем, и головы то у туши не было, а потому только из подписи можно подлинно узнать, что она принадлежит быку. Из картины видно, что забили его недавно, он освежеван и лишен внутренностей, наверное, где-то неподалеку должна быть голова. Молчание зрителя было вызвано, воспоминанием, он не видел картины, а видел все словно живьем. Первая его мысль была о том, что быки создания далеко не глупые, это не козы иль овцы и если ты не заметил этого на тарелке когда перед тобой уже не живое существо, а говядина, это не значит, что он не был таким. Убивать разумное существо всегда сложно, пусть для того он и живет чтобы однажды оказаться подвешенной тушей, все равно ощущаешь вину. Грешно это или нет вопрос уже другой, ведь есть религии, которые нарочно убивают быков, чтобы снискать милость бога. Едва ли они сыщут эту милость, ведь и бык тот был богов, как и они, в таком случае, не все ли лучше принести в жертву себя. Это уже выходит сатанизм какой-то, а потому не следует даже говорить о быках в таком контексте. Пусть он окажется на столе однажды, такова уж его доля, но не нужно думать о нем как о жертве. Будь это мой бык, мне во сто крат было бы горше вот так рассуждать и наверное вовсе я бы не стал. Тури заметил что на картине помимо самого быка была еще женщина на заднем плане, однако думать о ней на как об элементе картины он уже не мог, а потому решил оставить ее там же и идти дальше. Уже уходя и бросая беглый взгляд на кромку холста, Тури увидел подпись разными буквами – Хармен Рэдт. От чего-то он решил, что первое имя пусть будет художнику, а второе быку, не ясно осталось лишь то зачем во втором имени четвертая буква читающаяся так сложно. На новом полотне увиденным новоявленным ценителем снова оказался бык. Этот был большой черный и еще живой. Еще, потому что в голове его торчит сабля, а на тело наброшено красное полотно. Да этого быка должно быть жаль еще больше чем того, наверное, и все же его голова еще высоко, он гордо смотрит на своего палача, коим является тореадор. В голове Тури просто не оказалось воспоминания где бы он мог живьем представить себе эту картину, а потому возникли лишь ассоциации. Тури попытался представить что чувствовал в этот момент бык и ему показалось что он должно быть рад был закончить именно так, не на веревке под сводом сарая, а в диком поле с саблей которая не смогла его сразить одним мигом. Потомки этого быка могли бы повесить эту картину на стену и восторгаться своим бесстрашным предком, увы они просто быки или коровы и на их стены не вешают картин. Под картиной была надпись – Франсуа Гелен, искусство беседы. Название сложно увязать с увиденным, но все же здесь можно представить вполне красивый диалог. В нем бык рассказывает о своем последнем бое, и спрашивает о том, как же выглядит он теперь, художник же отвечает ему, что сейчас он как никогда восторгается им. Ярость ушла и теперь можно говорить спокойно, уже ни одно слово не будет лишним. Когда Тури увидел новую картину, он едва ли не во весь голос рассмеялся. Тут снова был бык. Картина называлась тореадор, и он был там, но не менее важное место снова занимал бык. Сколько же этих быков в этой галерее? Хосе Мартир написал эту картину, она была простой, и в ней было минимум деталей, но силуэты быка и человека выглядели очень натурально. Тури решил что на сегодня хватит с него картин. И уж точно хватит быков, он развернулся к выходу и, проходя мимо пожилого мужчины, с угрюмым лицом сделал жест в виде рогов. Мужчина с удивлением посмотрел вслед уходящему созерцателю и не нашелся, что сказать в ответ.
Дни Тури насытились событиями, людьми, книгами, быками, всем что есть в жизни прекрасного. На свое счастье в последние дни никто не следил за его отчетами. Так уж совпало что с того дня как он начал по настоящему видеть, за ним перестали смотреть. Как по заведенной традиции Тури с самого утра отправился в сквер, сегодня он сразу нашел там Акру. Некоторое время пока она не замечала его, он не подходил близко. Затем Акра подняла голову, словно почувствовав на себе чей-то взгляд. Увы как не был рад ее видеть Тури, Акра не улыбнулась. Она кивком подтвердила, что видит его и на том ее приветствие кончилось.
– Думал я приду первым, – счастливая мина сползла с лица Тури после реакции на его появление.
– Не получится, я тут со вчерашнего дня, – сухо произнесла Арка.
– Давно, – тихонько пробормотал Тури.
– А ты чего убежал вчера? – без особого интереса спросила Акра.
– Не знаю. Просто решил что надо. А ты что делала после? – неловко придумывая вопрос, обратился к девушке Тури.
– Я ищу мальчика. Искала, теперь сижу, – бессильно выдохнула Акра.
– Зачем он тебе? – этот вопрос был произнесен вроде как сам собой.
–Я ищу брата. Он маленький и его давно не было, боюсь за него, понимаешь? – подняв усталые веки, ответила Акра.
– Наверное, понимаю, хотя не уверен. Он хороший? Его как зовут? – посыпал вопросами Тури.
– Да, хороший, его зовут Туль. Мы учим французский по утрам в библиотеке. Вчера он не пришел, боюсь, и сегодня тоже не придет, – Акра и не заметила, как ее собеседник стал задавать вопросы и сам по себе переменился в общении.
– Не переживай, думаю мы найдем его. Может, и ты сама найдешь или он сам вернется. Возможно, он просто не хочет учить французский, вот и решил пока убежать. Как соскучится придет, – Тури сам не стараясь, нашел нужные слова, и Акра уже не смотрела на него как на столб, может даже поверила, что так все и есть.
– И все-таки я боюсь, мало ли что случится. Вдруг, попадет в какую беду и тогда что?
–Тогда нужно не сидеть здесь, а пойти и найти его, – Тури сказал фразу как можно тверже и чуть не притопнул ногой, но сдержал порыв и только махнул рукой.
– Ладно, идем.
Акра нехотя встала и пошла и вместе с Тури, она шла за ним не спрашивая куда, поворачивала в тех местах где и ее проводник. Тури выразил мысль, что раз город небольшой они должны найти его быстро. Они оба знали все улочки города, она потому что его улицы стали ей домом и он, потому что извел целые годы, сканируя каждый дом. Сначала было решено исследовать больницы и морги, чтобы исключить самое страшное, так сказать по бабушкиному методу. В моргах мальчика не оказалось, чему уже обрадовались оба и еще они посетили больницу, в которой произошла чудовищная драка нескольких мужчин. В приемной помимо остальных был один парень, который просидел без движений все время пока они там были. Наконец появился доктор, странного вида мужчина с запавшими глазами и очень худым лицом, при этом у него были огромные мясистые руки, а все остальное скрывал халат. Медсестра в окошке подтвердила что мальчика с таким именем что они ищут у них нет, а доктор заверил что за парня можно не переживать и скоро тот объявится. На окраине города была еще одна больница, но ее посещать не стали. Это был сумасшедший дом и мальчиков такого возраста там, как правило, не бывает. Следом пошли полицейские участки, в них заходил один только Тури. У него, как и у Акры не было документов, но он не придал этому значения и сказал, что его все равно не заберут. Откуда была эта уверенность Акре пока еще не было ясно.
– Здравствуйте. Я ищу мальчика по имени Туль, у вас есть такой? – с порога начал Тури, перед ним было двое полицейских, один за тумбой, а другой рядом в кресле. Оба оглядели вошедшего с головы до ног. Это были молодые сотрудники, которые жутко напряглись уже в тот момент, когда к ним зашел человек.
–Я? Я Тури, знакомый его троюродной сестры по бабушкиной линии, что живет на улице Флинта.
– Кто живет на улице? Какой улице? При чем тут бабушка? – одновременно посыпались вопросы от обоих полицейских.
– Меня попросили помочь найти мальчика, а я решил поискать у вас. У вас его нет? – спокойно ответил Тури подходя ближе.
– Как звать говоришь? – глядя в пол оборота, уставился тот, что сидел в кресле.
– Туль, – коротко ответил Тури.
– Глянь-ка, – тот что за тумбой быстро начал искать в журнале имя и не нашел. Он повертел головой глядя на напарника и первый снова взял слово, – Нет таких. А сам-то ты кто будешь?
– Я же говорил, я знакомый по бабушкиной линии от троюродной сестры ее брата, – как ни в чем не бывало снова отрапортовал Тури.
– А документ есть? – грозно глядя из под бровей, выпалил человек в кресле.
Неожиданно Тури достал из-за пазухи какую-то бумажку и протянул полицейскому.
В бумажке было следующее:
Имя – Тури. Профессия наблюдатель. Житель планеты луна. Вместо фотографии портрет в несколько линий.
Некоторое время оба полицейских смотрели на бумажку, после чего раздался жуткий хохот.
– Нет такой планеты, – все еще смеясь, заметил один полицейский.
– Сейчас может и нет, а раньше это небесное тело было достаточно больших размеров чтобы огибать солнце, – немного с обидой поспорил Тури.
–Ладно, иди житель луны. Бумажку не забудь, – хохот раздался снова и Тури ушел.
Акра уже запереживала, потому как если еще и Тури пропадет, то она и вовсе тогда останется одна. Еще каких-то пять шесть дней назад это ее вовсе не пугало, но сейчас отчего-то она почувствовала себя одиноко. Как только вышел наблюдатель планеты луна, Акра мигом подбежала к нему, хотя до того стояла подальше как бы ее не заметили и не потребовали документов.
–У них нет, – коротко отчитался Тури, без лишних эмоций.
–Хорошо, а может и плохо. Ведь где теперь его искать?
– Ты ведь его лучше знаешь, может он рассказывал чего? – обернувшись к участку, Тури поспешил от него удалиться и сам того не замечая взял за руку Акру, она как будто тоже этого не заметила и только когда они отошли на достаточное расстояние их руки разжались.
– Точно, точно! Молодец. Я поняла, кажется. Идем, я покажу куда.
Акра пошла к торговому центру, туда где водилось больше всего таких как Туль. Попытки оказались снова тщетны, местные ребята хоть и приняли ее как свою, все же помочь не смогли. Акра только узнала, что паренька здесь не было давно. В этот момент даже Тури поник, до того настроенный как нельзя позитивнее. Бредя вдоль улицы Тури увидел картинную галерею и хотел было что-то сказать, да так и осекся не произнеся ни слова. Всю дорогу они шли молча, устало волоча ноги. Обратная дорога с пустыми руками всегда дается сложней, даже когда нужно идти под гору. Сумерки скрыли краски и совсем скоро одну звезду заменят многие, но им все же не дано такой власти каким пользуется солнце. Когда юные путники уже почти пришли Тури посмотрел на небо, а затем на Акру.
– Где же ты будешь ночевать? – на улице стало прохладно, а потому вопрос его был не праздный и ему в самом деле хотелось знать.
– Не думай даже, мой дом все еще здесь, – пресекла мысль Акра.
– О чем не думай? – удивился Тури.
– Ни о чем не думай и все. Проводи только туда где взял и иди себе спать, – ровно проговорила Акра.
– Я бы так и сделал, будь хоть чуточку теплее. Есть одно место, я тебе скажу где оно, а там уж решай сама, – Тури стоял совершенно спокойно, тогда как Акра дрожала, хоть и пыталась это скрыть, – это башня с часами, со стороны двора есть вход, нужно только перелезть через забор и тогда ты попадешь туда. Там можно забраться на самый верх и пройти на противоположную сторону, там такой же стеклянный циферблат, но без часов. Ночью там должно быть очень красиво. – Тури невольно улыбнулся, будто предавшись воспоминаниям.
– То есть ты больше боишься что мне не будет красиво, чем того обстоятельства что я не высплюсь. – это была шутка, но Тури ее не совсем понял.
– Там хорошо, если к часам привыкнуть, можно и уснуть. На самом деле привыкнуть сложно, – чуть не сдаваясь закончил Тури.
– Хорошо, я постараюсь, – девушка сжала плечи и посмотрела наверх.
– Завтра продолжим поиски, – уже собираясь уйти добавил Тури.
– А знаешь, может и не нужно его искать. Наверное, он не хочет, чтобы его нашли, ну пока во всяком случае. Я верю, что он сам вернется, – Акра улыбнулась, так, словно теперь перед ней был старый друг, который вселил надежду.
– Можно я все равно приду? – Тури снова сделал виноватый вид.
– Зачем? – совершенно машинально спросила Акра.
– Мы можем сходить в галерею. Мне туда точно надо, я бы хотел, чтобы ты пошла со мной, – виноватый взгляд исчез с лица парня и теперь он выглядел гораздо решительнее, неизвестно зачем.
–Это свидание? – посмеиваясь, предположила Акра.
– До свидания, – пробубнил Тури, не разобрав что к нему был вопрос. Уходя Тури впервые почувствовал себя глупо, хоть и не понял почему. И все же этот день был для него едва ли не лучшим в жизни.
Акра заночевала на башне с часами. Правда уже после первых пятнадцати минут она хотела сбежать, так сильно раздражали ее часы. Останавливало ее только то, что здесь было гораздо теплее, чем на улице, а еще сухо и не дул ветер. Пока девушка пыталась заглушить в ушах ход часов, незаметно наступила ночь. Небо покрылось миллионами огоньков, и огромная луна заменяла ночник. Здесь и в правду было очень красиво. Она так и уснула, наблюдая за огоньками при свете луны.
Где в эту ночь был маленький Туль неизвестно. Однако еще пару дней назад его как то видели в деловом районе города. Он нашел себе весьма необычное занятие в нынешнее время. Несколько веков назад эта профессия была очень даже популярна, и сто лет назад можно было увидеть немало подобных людей, на каждом углу сидевших с одним только ящиком. Ящик этот хоть и был пустым, все же приносил доход. Волка ноги кормят и не одного его. Туль установил ящик для чистки обуви, запасся ваксой и щетками и принялся зарабатывать. Люди сообразили не сразу, на кой черт он выперся с этим ящиком и работа пошла только тогда когда, первый человек подошел к нему из любопытства. Одет этот солидный джентльмен был точь-в-точь, как и те, что пользовались услугами чистки обуви век тому назад, на нем даже шляпа была соответствующая духу эпохи.
– Ты чего тут сел? – обратился еще, не успев подойти мужчина.
– Слежу за чистотой чужой обуви, и мне кажется, ваши башмаки могли бы выглядеть как элегантные туфли, будь на них чуть меньше пыли, – ответ Туль не успел заготовить заранее, а потому вступительная речь ему показалась малость блеклой, и собой он остался недоволен.
– Ну, дал! И кому это надо? – усмехаясь, пробурчал возможный клиент.
– Так вам то и надо сэр, – ни секунды не медля, выпалил мальчуган.
– Я не сэр, – обидчиво буркнул не сэр.
– Excuize – moi месье. Чего вы придираетесь, – из уроков в библиотеке Туль вынес не только несколько книг, но и хоть какие-то знания французского. Месье же хоть и не был месье, все же противится не стал и скорее всего только потому, что ничего не понял, сдался на милость маленькому чистильщику обуви. Туль принялся за дело со сноровкой бывалого мастера и буквально за минуту ботинки блестели как новые.
– Это мне теперь платить надо, так понимаю. И почем? – мужчина только теперь очнулся от ступора.
– Сколько хочешь? Сколько? Сколько? – быстро выпрыснул скороговоркой Туль, так что джентльмен снова опешил.
– А если ничего не хочу? Не дам, – подумав ответил несговорчивый клиент.
– Ладно.
– Да ну? – ожидая подвоха, допытался мужик.
– Дело ваше, но в таком случае услуга одноразовая. В другом случае каждый третий заход бесплатно, – спокойно ответил мальчишка, уверенный в успехе своего дела.
– Ну, держи сорванец, – мужчина протянул купюру и у него снова появилась та ухмылка с которой он подошел, – хватит?
– Вполне, – разглядывая денежку протянул Туль и заметил как к нему идет еще один мужчина, но вовсе не для чистки обуви. Форменный костюм выдавал в нем полицейского, – вам кажется пора месье, оревуар. Жду вас снова.
– Чем промышляешь шалопай? – не представившись, начал расспрашивать полицейский.
– Я не шалопай, – отрезал Туль, заложив руки накрест.
– А кто? Индивидуальный предприниматель? – полицейский оглядел территорию, на случай если мальчик побежит, но тот даже не думал бежать, а продолжил беседу.
– Мою деятельность нельзя назвать промыслом, потому как я не беру плату, – деловито произнес Туль.
– А этот дядя тебя за что наградил? – указал на карман полицейский.
– Его пожертвование основано на добровольных началах. Хотите сами у него расспросите, я не взял бы с него ни шиша, а он говорит на мол и все, – Туль говорил чистейшую правду, но с таким уличным выговором, что поверить ему было сложно, да и не собирался этого делать полицейский, даже если б поверил.
Полицейский хотел было уже схватит маленького дельца, но отчего-то решил проучить его по своему и увидев очередного джентльмена в ботинках сказал следующее:
– Ладно, я посмотрю как на добровольных началах ты почистишь туфли вон тому дяде и если все так как ты и сказал, дело твое сиди дальше, – форменный мужчина указал на мужчину не бесформенного но гражданского.
– Ваши ботинки сэр, – прокричал Туль указывая на того самого мужчину, весьма подтянутого, хотя и не молодого.
– Что с ними? – мужчина тут же начал поднимать ноги, будто к подошвам что-то прилипло.
– Они грозятся запятнать ваше имя, будучи сами изрядно запятнаны, – уже немного тише сказал Туль.
– Чистишь обувь? – мужчина посмотрел на Туля и увидел в его глазах негодование по поводу очевидности ответа. Мужчина понял этот взгляд и поставил ногу на ящик. Туль и дальше продолжил молчать даже когда работа была закончена.
– Сколько я должен? – вынимая бумажник, спросил мужчина.
– По правде сказать, вы не должны мне ничего, но если хотите отблагодарить меня, то вопрос поставлен не верно, – продолжил умничать мальчик.
– И какой же вопрос будет верным? – и без того серьезный мужчина еще сильнее скучил брови и морщины на его лбу стали глубже. На нем не было шляпы, волосы его были стрижены коротко и на лбу были залысины.
– Можно спросить какова цена, и я отвечу – сыграйте со мной в игру, и возможно, ваш выигрыш будет отвечать на вопрос сколько, – Туль посмотрел кругом. Полицейский все еще ждал окончания сцены.
– Интересно, что же это за игра? – внешность мужчины говорила о том, что ему вряд ли что-то вообще интересно, если предлагает не он.
Мальчик пронзил своим умным взглядом собеседника, и внезапно вручив ему обувную щетку, уже после сказал: – вы не подержите? Фокус игры заключается в том, что игрок узнает правила уже после игры, но при этом он может играть. Для этого ему просто стоит положительно ответить на вопрос заданный мной. Сыграете ли вы? Если ответите утвердительно, вас ждет уйма всего интересного, а главное итоговый приз. Звучит, может и по дурацки, но никакого жульничества тут нет и ответ вовсе не нужно записывать на бумаге, ничего такого, просто мне интересно как вы отреагируете.
– Вот на держи и отвяжись от меня, – мужчина протянул деньги, но Туль и не подумал взять их.
