Иван Николаевич Пальмов
Лотерея
– Есть один человек, что уже согласился сыграть. Поиграйте, чего вам стоит? – Туль улыбнулся так, будто до этого дурил, а теперь говорит серьезно.
– Скажи, ты просто любишь допытывать прохожих этим розыгрышем, есть какая-то уловка? – отчего-то мужчина не мог просто отвернуться и уйти, теперь ему хотелось одержать верх над мальчиком.
– Нет, просто со мной некому играть и вот я придумал свою игру, в которой задаю вопрос на проверку, а дальше выдумываю всякое. Такая у меня игра, – тихонько и будто бы устыдившись проговорил Туль.
– Ладно, я понял… – мужчина не придумал, что сказать и отвернулся, чтобы уйти.
– Так вы сыграете? – не унимался Туль.
– Думай, что я с тобой играю, если тебе хочется, – уходя, бросил мужчина.
– Я могу думать, что игра началась?– прокричал последний вопрос Туль.
–Да, – нервно рявкнул седовласый игрок и скрылся в машине.
Как только ушел контрольный клиент, к Тулю снова подошел полицейский.
– Что это было сейчас?
– Он согласился поиграть. А затея и правда не лучшая, я пожалуй пойду не буду вас раздражать, – Туль оставил все как есть на ящике и ушел.
Один из знакомых Акры знал эту историю, но рассказывать ей не стал, а потому Акра хоть уже и не искала Туля, все же надеялась в глубине души, что он появится с утра в сквере. Именно поэтому Акра и опередила Тури и оказалась первой в условленном месте. Встречаться с утра в этом сквере и правда стала уже едва ли не традицией для Акры и Тури. Акра как водится, сидела на скамейке под ивой, Тури встретил ее улыбкой и они долго болтали без всякого уговора оставаясь на этом месте. Будто каждый из них думал об одном и том же, о том, что нужно выждать немного времени для маленького Туля. Они могли ведь отправиться бродить по городу или сразу наведаться в галерею, но они ждали и только, когда пробило десять они пошли. Пошли, как будто условились, что идти надо сейчас, между тем как действовали бессознательно.
По дороге выяснилось что Акра не большая любительница всякого рода музеев и галерей и Тури хотел было уже вернуться, но одно обстоятельство все же заставило его продолжить путь.
– Ладно, на картины смотреть не будем, но мне все равно туда надо.
– Зачем же туда ходить, если не смотреть картины? – удивилась Акра.
–Мне кажется, я обидел там одного человека, и мне не мешало бы извиниться. Сходим только за этим, а картины… – Тури задумался и так и оставил фразу не оконченной, он все же хотел посмотреть на них еще.
– Это и правда любопытно. Ты обидел человека? – Акра представить себе не могла ситуации в которой Тури мог бы хоть как-то задеть кого бы то ни было.
– Да, так уж вышло. Ну вот мы и пришли и ни к чему дальше расспрашивать, сейчас ты сама все узнаешь, – перед ними развернулась во всю улицу длиннющее здание картинной галереи. Войдя внутрь, они тотчас же увидели человека в дальнем конце зала.
Мужчина в черном костюме шел как раз по направлению к выходу, но едва заметив молодых людей, остановился у первой картины и полу боком начал ее рассматривать. Было видно даже издалека, что наблюдал этот пожилой человек вовсе не картину, а вошедших и как только убедился, что идут к нему, он вздернул пиджак и отправился туда, откуда пришел. Тури было совестливо догонять его, а потому он указал жестом на уходящего и виновато поглядел на Акру. Акра поняла, что это был тот самый господин и от нечего делать в ожидании начала смотреть на картины. Тури напротив, было ужасно неловко перед Акрой из-за того что ей приходится смотреть на картины и потому сам он отвернулся в сторону двери и только следил когда же наконец снова появится человек в черном костюме. «А вот эта мне нравится» – на этой фразе человек в черном костюме вышел и Тури только одним глазком успел заглянуть за плечо Акры чтобы увидеть картину. Так толком и не поняв что там, Тури разрывался теперь между тем как бы не упустить человека в черном костюме и при этом все же посмотреть на картину понравившуюся Акре. Тури несколько натужно улыбнулся глядя на старика в дальнем конце зала и затем обратил внимание Акры сделав указывающий жест на того же старика. Акра не отрываясь буркнула что-то вроде « да иди уже» и помявшийся на месте еще с полминуты Тури наконец пошел.
– Здравствуйте, вы меня помните? – приветствовал мужчину Тури.
– Ах, да кажется, припоминаю, хотя без характерного жеста вас почти не узнать, – весело заметил старик.
–Я за тем и пришел, чтобы объясниться, – невольно на лад собеседника заулыбался Тури.
– Да, знаете, а может вы и правы, я ведь как черный кот расхаживаю здесь вальяжной походкой, может и надо иной раз припугнуть козой, – продолжил потешаться старик.
– О нет что вы, вы ни коим образом на кота не похожи. Начал было оправдываться Тури сам не зная от чего и тут же подошла Акра услыхав только последнюю фразу.
– На кота? Ни сколечки не похожи, – ее тон напротив, был такой, будто она обвиняла этого человека в костюме за присвоение себе звания кота.
– Это Акра, вот. А я показал корову, – Тури сразу понял, что сказал нечто нескладное и снова начал оправдываться, – вернее это в тот раз я показал корову, пальцами помните, точнее быка, а это Акра – милая девушка и вовсе никакая не корова.
– И не коза, да? Вот же ты хоронишь себя блин, прекращай, – Акра схватила Тури за ухо и засмеялась вместе со стариком который до сего времени хоть и подтрунивал над Тури все же старался вести себя учтиво. Наконец засмеялись все и Тури было тяжело вставить последнее слово и он боялся как бы снова не скомпрометировать себя, но удержался.
– Я там у вас быков нашел на стене, один за одним, вот я и под впечатлением задумался и показал рога. Так что вы извините меня, пожалуйста, правда не хотел…
– Ладно, ладно, я ни сколько не обижаюсь, – еще немного подсмеиваясь, проговорил человек в костюме, – знаете что ребята, вы прекрасная пара, меня, кстати, зовут Пэт, – он протянул руку, сделав паузу набрав в легкие воздуха. Тури и Акра поочередно пожали руку оценщика и переглянулись, но все же не сказали ни слова по поводу слов – «замечательная пара». – Я заведую этими картинами и еще у меня есть друг, вы любите Театр?
– Театр? – не понимая связи, уточнила Акра.
– Сложно сказать, скорее нет, – начал рассуждать Тури.
– Очень любим театр, да, – скороговоркой поправила и себя и Тури Акра.
– Так вот, – Пэт улыбнулся и оглядел нерешительных театралов, – у моего друга концерт, он режиссер театра музыки и драмы. Концерт этот последний в его карьере, а потому и очень, должен быть интересный. Впрочем, и остальные у него были неплохи, но этот обязательно должен выделиться. Он дал мне как раз три билета. Право я не знаю зачем, у меня никого нет и он мой единственный друг, а потому я не знал, что делать с этими билетами и вот решил вручить их вам, – подытожил Пэт.
– Мы идем, – поглядев на Акру дал ответ Тури.
– А все же почему вы не любите театр? – поинтересовался оценщик.
– По правде говоря, я ни разу там не был, сложно полюбить то о чем не знаешь, – философски ответил Тури.
– Простите за любопытство, но я бы тоже хотела задать вопрос, – вставила Акра, – почему у вас нет друзей? Ведь вы человек искусства, а в этих кругах всегда найдутся интересные люди.
–Все так, но дело в том, что я оценщик. Я не рисую, а лишь оцениваю картины и проверяю на подлинность. Многие хотели бы чтобы меня вовсе не существовало, – меланхолично улыбнулся Пэт.
– Чем же вы не угодили им? – снова спросила Акра.
– Был один человек, который нашел целый кладезь потерянных картин. Там были очень ценные произведения, и никто не сомневался в их подлинности. Некоторое время этот человек колесил по миру, показывая эти картины, и продавал их с аукциона за большие деньги. Как-то раз он приехал сюда, в наш город и я был одним из первых, кто стремился увидеть картины. Увидев же, я ужасно разочаровался. Понятное дело не сразу, но все-таки я заметил руку художника. Это был не подлинник, не оригинал, – Пэт смотрел куда-то вниз и потом резко вздернул голову к верху. – Представьте себе камень, он состоит из минералов вполне вам известных, вы знаете его пропорции, цвет, молекулярную структуру, абсолютно все о нем. Кроме того у вас так же есть все чтобы воссоздать такой же камень и вот вы его создали. Получился ли он таким же, как исходный? Нет. Он более хрупкий, он отбрасывает другую тень и вовсе он не такой, хоть и невероятно похожий. Вы выясняете причину, по которой у вас не вышел такой же камень и понимаете, что воздействия природы могли вызвать различия. Влажность, атмосферное давление, ветер, гниение почвы вы учитываете все и получаете свой камень, однако тот первый уже другой, и вы так и станете целую жизнь гоняться за идеалом, его и не достигнув. Невозможно воссоздать то, что уже сделано другим. – Пэт снова помедлил и его голос стал тише, – если мы не можем сделать хоть один только камень, один элемент чужого творения, разве можем мы создать целый мир. А поверьте мне, картина и есть целый мир. Творец этой картины бог, он один только властен править ее, – Пэт закончил, он рад был, что пригласил именно этих людей на концерт, рад был избавиться от билетов, напоминавших о его одиночестве.
– Вы хотели бы ошибиться? – спросил Тури подводя итог услышанного.
– Нет, не хотел бы. Знаю что это гораздо проще, но я выбрал правду, и теперь всегда буду следовать за ней. Так я решил.
Молодые люди поблагодарили старика оценщика, который вовсе оказывается и не кот, за приглашение и интересный рассказ. Удовлетворенные этим походом оба были в приподнятом настроении долгое время. Они ни о чем больше не думали, только весело болтали и бродили целый день по городу. Никто из них и не подумал, что концерт может начаться сегодня, а потому они далеко успели уйти от центра города, избороздив песчаные берега над рекой и опустевшие парки. Присев на лавку в одном из таких парков, Акра захотела посмотреть билеты. Тури передал билеты Акре и каково же было их удивление, что концерт начинается уже сегодня. При этом начало концерта уже было совсем близко, а сам спектакль должен стартовать сразу же за вступительной речью режиссера. Переглянувшись Акра и Тури взялись за руки и побежали, при этом было не совсем ясно кто кого за собой тянет. Однако, Акру хватило не на долго и тогда Тури подхватил ее на спину и они побежали снова. Измотанные за целый день и еще больше за последние полчаса, при том Акра не меньше Тури, ведь и верхом ехать не просто, они взошли на ступени театра. Многие не торопились успеть к началу представления, и будто в кино ждали пока пройдет реклама, а тогда уж они поспеют вовремя. Взгляды именно этих людей поймали на себе Тури и Акра, разгоряченные и одетые не по театральному. Тут были сплошь дамы в вечерних платьях с пышными прическами и мужчины во фраках и смокингах. На их фоне Акра в кожаной куртке на легкое платье, тяжелых ботинках и не завитых волосах смотрелась контрастно, добавлял контраст и ее спутник, одетый в джинсовую куртку поверх футболки и в спортивных штанах с кедами на босу ногу. На входе у них попросили билеты, при этом у проверяющего был вид полной уверенности, что билетов у них нет. Когда же Акра предъявила билеты, проверяющий подозвал человека и отправил показать ему места для новоприбывших гостей. Вместо первого ряда партера, что был указан на билетах, молодых людей усадили на балкон. Не заметив обмана, пара прошла на свои места. Спектакль начался ровно на этом месте.
Едва закончилось представление, которое впрочем, продолжилось после спектакля, Тури и Акра вышли на улицу. Они будто окрыленные, едва не вприпрыжку, шли от здания театра к набережной. Для них был спектакль, для всех остальных существовало представление, они не видели его и не должны были увидеть. Еще добрых часа два они обсуждали увиденное на сцене, глядя друг другу в глаза. Глаза их пылали радостью минувшего дня. Когда солнце село наступила тишина, ее нарушил шепот Тури.
– Какой замечательный день. Как рад я, что он прошел так.
– День и правда хороший, – вторила ему Акра.
– Ты знаешь, – тут Тури замешкался и покрылся румянцем, который Акра не увидела под почерневшим небом, – я так рад быть с тобой. Не знаю, как это объяснить тебе. Я словно был слепым и прозрел, был немым и заговорил. Я счастлив Акрум. Правильно ли ты поймешь меня, мне понравился театр, но без тебя я бы не увидел его.. нет я не это хочу сказать, ты лучше театра… снова не то, не знаю как правильно. Для меня теперь все театр только когда ты со мной, – у Тури едва не случился обморок после этих слов и только жажда услышать ответ остановила его.
Акра покачала головой, ее разбирало на части чувство вины и собственной правды, не знавшей формы выражения другой кроме жестов. – Зачем ты говоришь? Зачем ты говоришь о том, чего не знаешь и не можешь знать? Как можешь ты делать так больно? Неужели ты говоришь со мной так? – Акра со слезами на глазах ударила Тури ботинком по ноге. Тури не поморщился, и только задал вопрос.
– Что я сделал не так?
–Ты все не так сделал и не должен был вовсе ничего делать. Понимаешь? Потому что это странно все. Странно, что пропал Туль, что говоришь такие вещи, о которых представления не имеешь и не можешь иметь, это странно. Странно, что ты не сбежал, странно, что ты такой теперь, будто можешь быть другим. Странно как ты можешь обманывать меня будто ты настоящий. – Акра плакала беззвучно, и слез ее не было видно в темноте, но слова выдавали ее плачь.
– Может быть ты права. Смею ли я отрицать то, что не знаю? А все же я виноват, и не знаю в чем вина моя, – как же жалел теперь Тури что посмел начать этот разговор, он видел как страдает Акра и не мог ей помочь.
– Когда я появилась здесь, меня никто не знал. Я была одна и от того мне было жутко, мне было тяжело, но я знала почему так. Сейчас я ничего не знаю, меня словно на части раздирают ваши хищные пасти и просят верить. Могу ли я верить? Кому мне верить? Это жестоко. Жестоко оставить умирать на улице маленькое животное, но еще хуже приютить его и уничтожить. Чего вы хотите от меня? – Акра перестала плакать, она твердо посмотрела на Тури, будто вовсе не на человека, будто на всех разом.
– Как можно быть не настоящим? – спросил Тури, горше всего ему было видеть как радость человека разделенная с ним теперь не делит с ним горе.
– Не приходи больше в сквер. А лучше не показывайся вовсе, хотя бы на время, – Акра ушла скорым шагом и чтобы в голову Тури не пришло догонять ее побежала изо всех сил.
Тури понял, что догонять ее не нужно, это будет жестоко по отношению к ней. Он еще долго плутал по городу пытаясь найти правильный выбор, и в какой-то момент он засмотрелся на мост. Мост перешел в линии, линии в числа, Тури испугался, начал снова возвращать в памяти Акру и заплакал. Слез было немного, он сидел на мостовой, прижавшись к забору, и охватил колени руками, сжавшись как можно сильней.
Убежавшая Акра, в тот момент приняла решение убежать вовсе. Убежать из города, чтобы ее не достал ни один из тех, кого она знала, будь то даже маленький Туль. Она знала, что ему придется рассказать все, что случилось, и малыш обвинит ее. Да и к тому же раз он ушел сам, то так оно и должно быть, и все же это был единственный человек, которого она бы хотела увидеть, перед тем как покинуть город. Поскольку на дворе стояла ночь, Акра отложила поход на следующий день. Она решила заночевать последний раз в сквере, а утром отправиться искать место, где ее не обманут.
Утро настало, и напугало ее утро, словно занесенным ножом над жертвенным агнцем. Нет, ее никто не пришел убивать, просто она услышала шорох в кустах и встрепенулась. В тот же миг Акра подумала, что это должно быть Тури пришел искать ее. Это был не Тури – это и напугало девушку. Она видела не единожды, как сгорбленный сумасшедший, ходил за ней по пятам, но никогда не приближался. Теперь он был перед ней. Его белые волосы торчали из под шапки, съехавшей в бок, на лице его играла улыбка и язык то и дело вываливался наружу. При этом было видно, что человек этот вовсе не стар, но уж очень истрепан жизнью. На лице его была борода совсем белая, но не длинная, а чуть больше недельной щетины. Походка его была бесовская в припрыжку со втянутой шеей, а лицо блаженное, словно даже что-то новорожденное в нем было. Он встал напротив скамьи, где все еще сидела Акра и не прекращая извиваться, будто от боли он остановился. Периодически он отвлекался то на одно свое плечо то на другое, при этом он хоть и не говорил ничего, все же складывалось впечатление, будто у него там сидит кто-то ему одному известный.
– Боишься? Не боись! Не боись! – протяжно повторил уже сказанное сумасшедший.
– Не боюсь, – как повинуясь, отозвалась Акра и сильнее вжалась в скамейку.
– Не уходи, я говорить с тобой решил, – пробормотал сгорбленный.
– Ты кто? – спросила Акра, хотя этого знать вроде как, и не хотела.
– Я Боб, – Боб внезапно выпрямился и зачем-то склонил голову набок.
– Ты видимо, болен Боб? – взяв себя в руки, осторожно спросила Акра.
– Я болен, но я не сумасшедший. Может и сумасшедший, но нормальный, ты поняла меня, наверное, не сиди, помоги что сказать, – разозлился вдруг Боб, не сумев сформулировать подходящей фразы. Акра только кивнула неловко. – Не обижайся на меня. Дурен я, сумасшедший может, называй как хочешь. Только знай, что и сумасшедшие знают себя, и истина у них своя есть. Та истина, о которой они знали, прежде чем стать дураками, они помнят о ней. Я тоже ее помню, знаю. – Боб растерянно начал чесать коленку, потом бросил, ударил по ней и стал говорить дальше, – так бывает и у нормальных, если они и впрямь есть. Ты говоришь и вдруг дойдешь до кипения, потом наговоришь всякий бред, какой никогда бы не сказал в тишине и по совести. Самое же суть в этом бреду то, что ты слышишь себя и знаешь, что бред, а все равно продолжаешь говорить. Вот оно. – Боб поднял указательный палец, затем поднес его к носу и ударил себя щелчком по кончику носа. – Говорю же бред. В этот момент ты знаешь, что не прав, что муха последняя тебя так не укусит, чтоб ты заговорил этими словами, а ты слышишь их. Сам говоришь. Тут и начинается сумасшествие. Ты либо остановишься, успеешь и будешь презирать себя, обливаясь стыдливым потом, либо все, дальше не ушел и говоришь бред только потому, что уже сказал и точка невозврата пройдена. Попался, на удочке бесовской повис. Все узнают, каков ты. А что если это и не ты вовсе? – Акра слушала бред и вдруг поняла, что воспринимает его серьезно, что не отделывается от назойливого сумасшедшего, а слушает. Сумасшедший же продолжил кружить перед девушкой и останавливаться когда настигал его апогей мысли. – Бес этот твой, а тебя в нем и нет. Он запер тебя на ключ в стеклянной коробке, чтобы ты видел, но и слова сказать не мог. Вдруг вот ты остался один, бес ушел, и ты из коробочки вышел. Ты знаешь кто ты, знаешь мысли свои, какой был до того как бес овладел тобой. У тебя есть истина, которую при нем ты сказать не можешь. Ты сидишь с ней словно с клубочком в руках, который не можешь распутать, и так становится больно, так жалко, что он гаснет в тебе и его уже никто не увидит. – Боб сложил ладони лодочкой и изобразил, как выпускает из рук нечто, о чем рассказывал. – С тем и схоронят. Для них ты пропал. Я пропал. Понимаешь, они думают, что ничего во мне не осталось и быть не может, а между тем я живой и живой, потому что еще что-то знаю. Мне не верят, но я-то знаю. Бес этот тоже не верит и меня в том уверяет, но я не поддался, и наверное никогда не поддамся, как бы далеко он не загнал меня во себя. – Боб обернулся и резко присел, сказав это, а потом продолжил совсем шепотом, – так что не мертвы одуревшие. Это не конец, поверь. Может это и хуже, но не конец. А значит, есть надежда. – В руках сумасшедшего появился маленький кролик, совсем еще крохотное дите, дней двадцать от роду. Откуда он его взял, Акра так и не поняла, но она об этом и не думала. Она теперь окончательно верила Бобу, как кролик помог ей поверить не ясно, но что-то он изменил. – Я долго так думал, долго боялся только одного – сойти с ума. Думал ведь все, за этой чертой нет ничего больше. А оно есть, правда же оно и страшнее, что ты знаешь и поделать ничего с собой не можешь. Я сегодня пришел, потому что мне удалось, может на этот лишь миг, я чувствую себя прежним, но мне удалось. Ничего не кончено.
– Хорошо, но я пока не сумасшедшая и если только за тем ты это все сказал, то спасибо конечно, но это подло, – вскрикнула Акра.
– Нет, нет, нет, это не твое не стоит. Спасибо можешь сказать, но не за то. Я знаю, чего ты хочешь, – закусив губу как бы замолкая, проговорился Боб.
– Ну, – кивнула Акра.
– Ты не знаешь, кто он такой, ни про кого не знаешь. Их там много, но такой как он почти один, – Боб снова стал вертеть шеей, будто она у него все время болит. Может и вправду болела.
– Какой?
– Такой как я, – улыбнулся Боб.
– Ох, нет, он кто угодно, но не сумасшедший и вовсе не как ты, – разочарованно замотала головой Акра.
– Ты знаешь его, может и не меньше меня по времени, но гораздо меньше, по сути. Я расскажу тебе историю. Нашу с ним историю. Там конечно и помимо нас людей хватит, но главное слушай от начала и до конца, – Боб сел прямо на землю, подложив только шапку под сидящее место и начал рассказ, – началось это лет пятнадцать назад. В этом городе открылась психиатрическая больница, она была и раньше, но в другом здании и помимо сумасшедших там были еще и обычные больные, не морально, а просто. Больницу сделали отдельно потому, как дураков развелось немеренно и всяких разных. Среди прочих, обычных были и такие которые обладали всякими разными свойствами отличными от других людей. Например, один мог сосчитать уравнение в уме за пару минут, которое средний математик рассчитывал бы на бумаге около пяти дней или другой, который без циркуля с первого раза рисует абсолютно правильной формы круг. При этом уникальные, казалось бы, люди совершенно не дружат с собственной психикой. Один такой псих не мог угадать никого из персонала больницы и даже из своих родных, он не признавал их за людей, если так можно выразиться, но при этом из тысячи закодированных символов, он с легкостью называл верный, едва ему покажут картинку. О таких людях знали и раньше, но у нас в городе по-настоящему ими заинтересовался только один человек, не связанный с этой больницей. Это был инженер-программист по совместительству еще психолог, который вопреки своим способностям занимал только скромную должность школьного учителя. Чтобы устроиться в школу ему пришлось пройти небольшой курс психологии, однако эта наука затянула его едва ли не больше чем первая. Однажды он наведался к одному сбрендившему человеку имя, которого знал. Сам по себе визит был бессмыслен, однако после него произошла судьбоносная встреча со старшей сестрой больницы. С ней он успел обсудить некоторые его заключения по психоанализу, а так же убедил ее предоставить ему возможность посещения особых больных с уникальными отклонениями. О них я уже рассказывал, будь то память, вычислительные способности или прочее. Возможно, он просто платил ей, но я больше думаю, что он сумел ее уговорить за счет своих способностей манипулировать людьми. У него это очень здорово получалось. Они договорились, что приходить он будет ночью, когда заведующего не будет на месте. Так началось его исследование. Через некоторое время он начал делать некоторые успехи со своими пациентами. Они отвечали на его вопросы, помогали решить задачи, с которыми сам он справиться не мог, но все же эти успехи были локальны. Психолог надеялся встретить настоящего самородка, который поможет осуществить его главную идею. Получить источник, на котором можно сохранить объемные данные при этом такой, до которого никто бы не смог добрать кроме него. При этом ему нужен был преобразователь способный хранить информацию в самых различных способах и при этом легко воспроизводимую в нужных местах. Долгое время он пытался это сделать при помощи инженерной мысли, и все упиралось в факт того, что подобный накопитель уже создан, но при этом и он не отвечает всем требованиям. Естественно добраться до накопителя было возможно, только высшим чинам и стать одним из них наш инженер не мог, хотя бы только исходя из собственного характера и образа жизни. К тому же этот процесс занял бы у него ни как не меньше тридцати лет. Тогда в один из дней его посещения клиники ему рассказали о новом пациенте. Якобы тот появился неизвестно откуда в чистом поле совершенно голый и не способный говорить ни на одном языке из предложенных. По правде говоря, их было всего два, он просто повторял только то, что ему говорили, и ничего внятного от него добиться было нельзя. Удивительным было то, что ни в одной из систем он не числился, по нему не было никаких данных, и при этом нет объективных умозаключений по вопросу о том, как он оказался в этом самом поле. В общем, этот неизвестный стал делать успехи, начал говорить и вроде бы даже стал похож на обычного человека, вот только вспомнить ничего не мог. Тем не менее, ночной психолог заинтересовался, казалось бы, не примечательным больным. Больного позвали на свидание с инженером психологом. На удивление старшей сестры он не просто оказался интересен психологу, но и вовсе тот стал проводить все дальнейшее время с ним, как только посещал больницу. Можно сказать, что он его программировал, тот стал настоящим зомби. Больной подчинялся психологу, и выполнял любые задачи ему предложенные, в конечном итоге даже гигабайты усвоенной информации он стал воспроизводить именно так, как было нужно. Психолог начал хлопотать о том, чтобы его подопечного выпустили под его надзор. Несмотря на то, что психическое здоровье больного за время пребывания в психушке только ухудшилось, инженеру дали добро на приют подопечного. Неожиданно на следующий день пациент бежал. Как именно ему это удалось до сих пор остается тайной. Психолог казалось, потерял самое ценное навсегда и так оно возможно, и было, но история на том не закончилась. Во всяком случае, история психолога. Он потратил на поиски все свои силы и деньги что нажил он до того дня. Наконец когда он потерял уже последнюю надежу, пропажа нашлась. Так сказали ему в психиатрической клинике, но так не было на самом деле. Об этом и узнал сам же психолог, как только увидел находку. Это был очень похожий парень, приблизительно того же возраста, приблизительно той же комплекции, только с потемневшими волосами. Его нашли ровно на том же самом месте, где нашли и первого, при тех же обстоятельствах и так же голым. Одно это совпадение и навело персонал на мысль о том, что это тот самый пациент. К тому же все уже порядком подзабыли, как выглядел тот. Инженер напротив, помнил его прекрасно, а потому разочаровался новой надежде, и хотел было уже плюнуть на все, но все же пришел еще раз ночью в больницу. Это посещение и продолжило историю. Парень оказался настолько же не прост, как и предыдущий, ему удалось натаскать его за каких-то пару недель, чтобы тот вышел на уровень с прежним испытуемым. Правда, первый все же был несколько способнее, что огорчало инженера, но второй гораздо податливее, что радовало в нем психолога. На тот момент заведующий успел прознать о ночных посещениях некоего инженера и даже знал в чем суть его исследований, однако, кто именно был пациентом этого инженера, заведующий не знал. Заведующий по большому счету был больше бизнесмен, нежели врач и потому его интересовал не столько предмет научного интереса инженера, сколько выгода, которую тот преследовал. О своих выгодах инженер не проговаривался никому, к тому же ему еще и повезло со старшей медсестрой, которая ни словом не обмолвилась своему начальству. Санитары в свою очередь пытались рассказать что-то заведующему, но сведения эти оказались настолько ничтожными, что от их помощи он отказался. Наконец настал и тот день, когда из больницы выписали пациента в город, в котором тот сейчас и находится. Быть может ему так же приходила истинная мысль, за которую он мог уцепиться и убежать, но так или иначе он этого не сделал. Пожалел ли он, сказать трудно, но его жизнь с того дня еще крепче стала связана с инженером. Я ему очень сочувствую, тому парню. Среди прочих его обязанностей была и та, в которой говорилось о действиях, следующих за смертью инженера. Подчиненный – его можно назвать просто исполнитель, обязан выдать всю компрометирующую информацию на лиц, сотрудничавших с инженером. Так, например, этот скрытный господин стал партнером одного человека, которого он никогда не видел, в свою очередь тот человек не видел инженера. Несмотря на всю конфиденциальность, умозаключения заведующего вывели его на человека, с которым он начал сотрудничать. Это сотрудничество принесло им немало обоюдной пользы. Главным образом они заработали денег. И если бывший заведующий был полностью удовлетворен положением их дел, то в свою очередь инженер хотел большего, ему требовались новые способы сделать жизнь. У него это почти получилось, получилось именно теперь, сегодня. Его партнер знает это и всеми способами пытается оберечь себя. Так что пока мы тут сидим, люди делают жуткие вещи. – С этими словами Боб поднялся, выбил шапку о колено и уставился в землю.
– И к чему это все? История интересная, только ко мне это отношение какое имеет? – нахмурившись проговорила Акра снова увидев сумасшедшего перед собой.
– Самое прямое. Я первый пациент. Тури был вторым. И мне казалось, ты спасешь его, – Боб собрался было уже уйти.
– Заведующего зовут Джордж? – нерешительно спросила Акра.
– Да, он ищет Тури, – Боб внезапно хлопнул себя полбу, будто там сидела муха.
– Чего ж ты сам ему не сказал? – бранясь, спросила Акра.
– Говорил, не слушается, – повел плечами Боб.
– Скажи где он. – снова спросила Акра.
– под покровом темных туч
Там где бьет незримый луч
На рассвете бури темной
Над печальной и бездонной
Где кричит большая птица
Над головками кружится
Тех кто млад и еще юн
Это птица …
Боб широко открыл глаза посмотрел на девушку и дернув одним глазом побежал прочь. Акра осталась одна.
– Гамаюн, – чуть слышно пикнула она и осталась дальше сидеть на месте. Теперь она не спала, она просто сидела с открытыми глазами без движений, еле-еле позволяя себе дышать.
Первое и самое ужасное, что пришло в голову Акре, была мысль о том, что теперь правда больше не с ней. Стало быть, она виновата, но это жалкое малодушное чувство, девушка как можно скорее постаралась подавить в себе и даже шлепнула ладонью по голове, чтобы эта мысль, навеянная незваными тараканами или чертом была изгнана. Наконец когда и этой мысли не стало, не было уже ничего и странно даже, как сама она продолжала существовать, вероятно, ошибся Аристотель или его не правильно перевели, но только жизнью можно характеризовать мысль, но не существование само по себе. Акра смотрела, слышала, и весь мир проходил сквозь, ее как будто и не было в этот момент. Так прошло не меньше часа, когда люди начали потихоньку выползать на свет и заполонили собой улицы, а затем и сквер. Неподалеку от одинокой девушки произошел разговор, состоявший из слухов и сплетен. Один сказал, что недавно ограбили центральный банк, а другой уточнил, что ограбления произошло уже два. Тогда и первый стал доказывать новое, что якобы вовсе не ограбление случилось, а просто инфаркт у человека на лестнице. Оба беседующих в один миг посмотрели на Акру, а сидели они как раз напротив.
