Наталия Журавликова
Я и это переживу
– С кем девочка едет? – заволновались пассажиры.
Конечно, никто не отозвался. Хоть голова у неё и была крохотная, Ульяна сообразила, что ей нужна легенда, и очень убедительная. Когда перед ней на корточки присела женщина с добрым лицом, девочка выдала свой вариант:
– Я шла с папой и отвлеклась, зашла не в тот автобус. Теперь он наверное меня ищет, с ума сходит. Мне надо нужный автобус, чтобы домой уехать.
– Адрес-то ты свой знаешь, малышка?
– Да, – кивнула Ульяна, и без запинки назвала адрес. И район, и улицу, и номер дома с квартирой, и даже этаж вспомнила.
– Ничего себе, далеко ты заехала, – присвистнул какой-то дяденька. – Это же две пересадки делать.
– Пропустите, пропустите, пожалуйста, – к Ульяне направлялась молодая женщина с ребёнком на руках.
– Мы в соседнем доме живём, можем тебя проводить. Ты не бойся, со мной ещё вот девочка, постарше тебя, – пассажирка кивнула куда-то назад.
– А я и не боюсь, – Ульяна вытерла слёзы. – Что делать, если я недотёпа такая.
– Нам выходить сейчас, кстати! – заторопилась женщина.
Оставшиеся пассажиры забеспокоились – отпустить маленькую девочку с незнакомой женщиной как-то страшно. С другой стороны, та выглядела вполне прилично, ещё и с двумя детьми. А что совпадение такое странное, прямо из соседнего дома довольно-таки отдалённого района, так чего только в жизни не бывает.
***
Ира и Оля ехали в такси, по пробкам. Рабочий день заканчивался, жители Москвы и Подмосковья дружно спешили по домам. Хотя, какой там, дружно. Временами лаялись, как собаки. Особенно на дорогах, хорошо, каждый в своей коробушке.
– Ты бы позвонила Егору, на всякий случай, предупредила, – предложила Ольга.
– Я его номер сразу после развода удалила из телефонной книжки, – ответила Ира. – И потом, что я ему скажу? К тебе может прийти моя маленькая дочь, и заявить, что ты её сын? Неубедительно как-то.
Таксист испуганно на них покосился, и подруги замолчали. Машина встала в пробке. Ира нервничала. Беспрестанно проверяла телефон, вдруг из полиции позвонили, или волонтёры нашли Улю. В конце концов, версия с Егором была не основной, а в порядке бреда. Два раза ей сегодня звонил Петя. Вначале пытался предъявить претензии, что она не смотрит за ребёнком. Интересно, почему первое, что делает мужчина в разводе, услышав о неприятностях с детьми, это предъявляет претензии? Считает, что это сразу показывает, кто из них – заботливый и ответственный взрослый? Потом Пётр всё-таки понял, что воспитателей Ирина проконтролировать не могла. Спасибо, что не начал развивать тему «Ты её не научила не сбегать из детского сада». Всё-таки, не совсем пропащий человек, хоть и бабник. Второй раз он позвонил, чтобы спросить, есть ли новости, и нужна ли ей какая-то помощь. Пришёл в себя, значит, или Дарья ему объяснила, что сейчас требуется делать.
– Мы что-то совсем не едем, – озабоченно сказала Ольга.
– Пробка. Авария тут недалеко совсем, дороги перекрыли. Можем так час простоять.
Ирина заскрипела зубами. Держать себя в руках ей становилось уже невероятно сложно. Но что делать? Выходить из такси, идти пешком? За час может, и дойдёт как раз. Но это неточно.
Внутри неё разрослась липкая, огромная тревога. Она не давала ей дышать, наплывала на глаза тёмной пеленой. Казалось, сейчас начнёт из ушей вытекать. Образ малопривлекательный, но очень характеризует состояние Иры. Карта маршрута всё больше окрашивалась красным. Выедут из этой пробки, и почти сразу попадут в следующую.
– Надо было на роликах ехать, – нервно хихикнула Ира. – Или на велосипедах.
– Да уж, – подтвердила Оля.
Стояли они уже почти 20 минут. И тут в окошко постучались. Ирина с удивлением увидела фигуру в шлеме, даже не поймёшь, кто это, мужчина или женщина. А может, инопланетяне, похищающие детей.
– Это же Марта! – вдруг узнала Ольга. – Как она тут очутилась?
Марта сняла шлем, открыла дверь в салон.
– Вы тут надолго застряли, – сообщила она. – Я кого-то одного могу добросить по нужному адресу.
Ира вопрошающе посмотрела на Олю.
– Да, я ей рассказала. В общих чертах, – пожала Ольга плечами.
– Совсем в общих, – подтвердила Марта. – Ну как, Ира, едете со мной?
– Да!
Она поспешно выбралась из машины. Марта протянула ей второй шлем.
– Он такой… страшненький и старенький, я им вообще не пользуюсь. На всякий случай держу.
Ира с испугом посмотрела на транспорт, на который должна была сесть. Маленький, оранжевый. Как он вообще поедет? Но думать было некогда. Главное, они обе поместились на скутере, хоть и было тесновато, с Егоровым монстром не сравнишь. Пришлось крепко хвататься за Марту. Большую скорость развить не получилось, всё-таки пробка, но они двигались! И объезжали наглухо застрявшие автомобили. Ира в своём офисном костюме, верхом на игрушечном скутере смотрелась гротескно. Она благодарила небеса, что сегодня с утра выбрала хотя бы брючный комплект. Иначе выглядела бы слишком вызывающе. Скучающие водители восприняли их проезд оживлённо, свистели, выкрикивали что-то одобрительно. Раздражённые – раздражались ещё сильнее. Скоро они были уже у места аварии, очень аккуратно его миновали, хорошо, их не остановил никто.
У Марты словно крылья за спиной выросли. Нет, она знала, что там Ирина сидит, крепко вцепившись в её куртку. Но где-то были ещё и крылья! Ведь она попала в настоящее приключение. И устыдилась сразу, как об этом подумала. У человека горе, ребёнок пропал, один в большом городе, предположительно – решил сделать немалый крюк от своего дома, доехать до незнакомого человека, который о его существовании даже не знает, возможно. Как тут можно окрыляться? Не по-людски это.
***
– Вот и пришли, деточка. Папа твой точно тут живёт?
– Да, спасибо, тётя! Вот наш подъезд. Код домофона я знаю, можете меня отпускать.
– А если дома никого нет? Давай, я тебя доведу до квартиры!
Добрая женщина с двумя детьми оказалась вполне милой и безобидной, она действительно довезла Ульяну до нужной ей остановки и привела к подъезду. Впрочем, уж до подъезда-то девочка и сама бы добралась, но никак от помощницы было не оторваться. Шутка ли, она же маленький ребенок! Как её можно вечером одну отпустить. Пусть даже светло на улице. Женщина, конечно, недоумевала, как это, потеряв девочку в городе, мужчина мог спокойно вернуться домой. Хотя, может, он как раз бегает и ищет её, а в квартире его жена. Кто знает?
– У меня дома свет горит, – девочка показала вверх. – Так что там точно есть кто-то. Вы не волнуйтесь, я доберусь.
Она уже набирала нужные цифры на домофоне. Замок пискнул, дверь открылась. Старая система. До сих пор не поменяли. Можно или в квартиру позвонить, чтобы впустили, или самому открыть.
Поколебавшись, женщина подхватила младшего ребёнка на руки и пошла к своему дому. Старшая девочка давно уже убежала вперёд.
Егор пил виски со льдом, сидя перед телевизором и меланхолично перебирая чётки, когда услышал стук в дверь. Подошёл, посмотрел в дверной глазок. Никого. А стук повторился. Вот те на! Пригляделся хорошенько, увидел чью-то светлую макушку гораздо ниже уровня глазка. Ребёнок! Как же странно. Открыл дверь, не бояться же ему незнакомых детей. На пороге стояла девочка с двумя хвостиками, ей явно было не больше пяти лет.
– Ну, привет, Егорушка, – сказала малышка. – Наверное, мы давно с тобой не виделись.
– Д-давно. Ни разу, – обалдел Егор.
Девочка по-хозяйски отодвинула его, прошла в квартиру. Он даже остановить её не догадался, настолько в шоке был. Она сняла сандалики, двинулась дальше, с любопытством оглядывая обстановку. Зашла в гостиную, увидела стакан, поморщилась:
– Тебе разве завтра не на работу?
– На работу, – подтвердил Егор. – Я немного, один стаканчик. На полтора пальца.
– Смотри, не увлекайся. Отца моего это сгубило. – девочка погрозила ему кулачком.
Говорила она вроде бы и по-детски. С пришепетыванием, а ещё немного картавила. Но на смысле это не отражалось.
– Ты кто? Это розыгрыш какой-то?
– Ты, смотрю, ремонт сделал, освежил тут всё. А в моей комнате – тоже?
– В твоей комнате? Да что происходит-то?
Но девочка не слушала, она уже направлялась к маминой комнате, открыла дверь, зашла, как к себе.
– Свет включи, я пока не достаю до выключателя, – скомандовала она.
Действительно, уже сумерки были, в комнате темновато. Егор сам не понял, почему повиновался.
– Да, смотрю, и здесь всё поменял. И кровать другая, и шкаф не мой. Зато столик остался. И сундучок мой.
В каком-то оцепенении Егор смотрел, как девочка взяла мамин сундучок, села с ним на диван, а потом уверенно нажала деревянный резной лепесток на крышке. Узор в виде цветка отъехал в сторону. Егор и сам не знал, что сундучок с таким секретом. А жуткая девчонка уже шарила в открывшемся углублении. Достала колечко. Попыталась надеть себе на палец.
– Теперь оно мне большое, – сказала с явным сожалением.
– Ты меня так и не узнал? – смотрит Егору прямо в душу, кажется. Глазищи огромные, голубые. Взгляд точно как у мамы. Боже мой, он же даже один шот не допил, не может быть в хлам пьяным, чтобы такие галлюцинации начались. А она подошла, вложила ему в ладонь кольцо.
– Держи, для тебя берегла. Последняя ценная вещь осталась. Родительское золото я в 90-е продала, когда деньги нужны были.
Егор почувствовал, как теряет сознание. До этого он падал в обморок всего раз в жизни, когда услышал, что мама умерла. Сейчас у него так же закружилась голова, подкосились ноги, перед глазами сначала потемнело, потом наоборот, будто зажгли яркий свет, в ушах раздался тонкий писк, и Егор рухнул на пол.
В себя он пришел, почувствовав на лбу что-то холодное. Кто-то приложил к его лицу мокрое полотенце, а сейчас ласково гладил по голове. «Вот же привиделось мне так привиделось» – подумал он, пытаясь сесть.
– Ты лежи, лежи, – посоветовал ему детский голосок. – А то опять дербалызнешься.
Мамино словечко. Она хоть и учитель русского языка, но вне школы любила всякие словесные финтифлюшки. Малоупотребительные обороты, искажённые звучания и всё такое.
– Снова-то не отключайся! – предупредила девочка.
Не почудилась она, значит, и никуда исчезать не собиралась. Егор всё-таки сел и внимательно на неё посмотрел.
– Ты меня точно не разыгрываешь? – спросил он.
– Посмотри на меня. Я маленькая девочка. Как я тебя могу разыгрывать?
– Будто дети этого не умеют, – фыркнул Егор. – Если ты маленькая девочка, откуда столько знаешь? И про дедушку, который пил, и про мамины украшения? Я о них и сам ничего не знаю.
– Я что-то вспоминаю, – призналась она. – Иногда помню, иногда – нет. Это как на качелях. Вспомнила – забыла. Адрес наш я вчера вспомнила. И сегодня добралась. Меня сюда люди привели, незнакомые.
Егор перевёл дух. Значит, она не материализовалась у него под дверью из ниоткуда.
– А у тебя есть семья, да? Мама, папа, всякие прочие родственники?
– Есть, – кивнула девочка. – У меня и имя есть. Ульяна. Я своих родственников помню, и тебя почему-то тоже знаю, хотя никогда не видела.
– Знаешь, если бы не кольцо, я бы тебе не поверил, – доверительно сказал Егор. – А тут крыть нечем.
– Ты его уронил, кстати, когда свалился.
Ульяна достала колечко из кармана платья
– Вот оно. Хорошее очень. Мне его мама подарила, оно бабушкино.
– Старинное, значит, – Егор принял кольцо из рук девочки, примерил. Ему только на мизинец налезло.
– Пойдём, Ульяна, чай пить, – предложил он. – У меня торт в холодильнике есть. А потом решим, что с тобой делать.
Подбежала кошка. Где она была, интересно? Потёрлась девочке об ноги, замурлыкала.
– Привет, Фифа! – наклонилась, сграбастала на руки. Удивительно, но животное не сопротивлялось.
Кухню она осмотрела таким же критическим взглядом, как и всё остальное. Но последствия ремонта явно одобрила.
– Вижу, ты на ноги встал.
Егор заварил чай, достал торт. Он не знал, о чём говорить. В голове его были сотни вопросов, но было странно их задавать. Готов ли он поверить, что в обличье девочки детсадовского возраста к нему вернулась мама?
– Ульяна, а ты свой адрес, где сейчас живёшь, тоже наизусть помнишь?
Девчонка кивнула, уминая сдобу.
– Нам же тебя надо домой возвращать. Ты сама сказала, у тебя родители есть. Представляешь, как они с ума сходят сейчас? Обвинят меня в похищении детей, в тюрьму посадят. Страшное дело!
Он ещё не понимал до конца, как с ней говорить, как со взрослой, или всё же с ребёнком?
– Папа с нами не живёт. Так что, меня только мама и потеряет, – беззаботно сказала девочка. – И то, она же на работе, наверное.
Глупая маленькая девочка. О панике в детском саду она вообще не подумала.
– У тебя мультики есть? – спросила Уля, испив чайку. Всё-таки, в большей степени она ребёнок.
Егор отвёл её к телевизору, переключил на канал с мультфильмами. Сам же лихорадочно думал, кому звонить? Можно просто взять девочку в охапку, и отвезти к родственникам, адрес-то она знает. Но наверняка там уже полиция, розыскные мероприятия, или как это называется. Номер телефона матери девочка вряд ли помнит. Она удивительная, но 10 цифр подряд заучить – это вряд ли. Оставить у себя? Вообще не вариант. Люди там, наверное, уже от горя помешались. Так что, надо срочно что-то предпринимать, пока мать девочки в больницу не попала. Если не попала. Ульяна заливисто смеялась над мультяшными героями, Егору даже стало казаться, что он сам придумал всю эту мистику, перед ним самая обычная девочка. Хотя это не снимало вопросов, откуда и как эта обычная девочка про него узнала, и зачем пришла. Зазвонил домофон. «Неужели Настя?» – подумал Егор. Он её всегда рад видеть, но сейчас она не к месту. Как ей объяснить присутствие чужого ребёнка в его доме? Вздохнув, всё-таки пошёл отвечать. В трубку домофона тревожно кричала Ира:
– Егор! Ты дома? Ты подумаешь, что я рехнулась, но к тебе может пытаться приехать моя дочь!
– Твоя… дочь?
Егор уже вообще ничего не понимал. Ещё и её дочь к нему едет? Что-то в этом виски было не то, судя по всему. Права Ульяна, надо завязывать. Открыл дверь. В квартиру буквально ворвалась Ирина и какая-то незнакомая девушка в мотоциклетном шлеме. Ира увидела сандалики у порога и сразу зарыдала. Скинула свои туфли, бежала в гостиную.
– Ульяна!
Егор с изумлением наблюдал, как его бывшая жена кинулась к девочке, сгребла в охапку, принялась суматошно целовать, куда достанет, что-то бормотала при этом, и заливалась слезами.
Ира же ощущала, словно где-то в глубине её головы открылась дверь, в которой до этого заедал замок. Из этой двери хлынули потоком вещи, до этого удерживаемые. Любовь, нежность, материнское умиление, привязанность. Словно из её сердца вышли две невидимых руки, и теперь они тоже обнимали Ульяну, а она, Ирина, физически это ощущала. А душа подпрыгивала вверх и вниз. Её как будто расколдовали. «Так вот что она чувствовала к сыну» – подумала Ира. Теперь она, наверное, даже начала понимать бывшую свекровь. Если с ней было то же самое, такая же любовь, можно понять, почему Анна Викторовна бесилась.
Ульяна тоже обняла маму, но без трепета. Для неё ничего ужасного не произошло, чтобы так переживать.
– Теперь я поняла, откуда тебя знаю, – вдруг сказала она. И для Ирины это не предвещало ничего хорошего. Но, ослепленная внезапно свалившимся на неё сокровищем материнской любви, она пока даже не напряглась.
– Может, ты мне объяснишь, что происходит? – спросил Егор, когда первый прилив материнской любви благополучно произошёл. – Сначала пришла Ульяна, говорила такие вещи, что я поверил, что она мама. А теперь оказывается, она твоя дочь.
– Глупый, будто всё сразу не может быть. Должна же я родиться где-то была. – Ульяна сказала это строго и даже как-то обиженно.
– Ты думаешь, я её подговорила, что ли? – казалось, Ира на него сейчас бросится. – Да я чуть не поседела! Или даже поседела, просто пока себя в зеркало не видела.
– Давайте, я вам тоже чаю налью, и вы мне всё расскажете, – пошёл на мировую Егор.
Марта вспомнила, что до сих пор в шлеме. Чай в нём пить явно неудобно будет.
Егор предложил новым гостям торт, который он покупал, чтобы он в холодильнике Настю ждал. Вдруг она придёт, а тут ей угощение. Видимо, сюрприз не получится, потому что сегодня у него аншлаг и без девушки. Даже мама, похоже, с того света заглянула.
Ульяне вручили сундук Анны Викторовны, чего уж там, пусть поиграется. И все втроём смотрели, как она разглядывает безделушки, и комментирует каждую.
– Ну прямо как далай-лама, – растрогался Егор. – Я читал, что когда он рождается в другом теле, его отыскивают монахи, дают ему вещи из прошлой жизни, и если он их узнаёт, значит тот самый ребёнок.
– Да, похоже, – оценила метафору Марта. – Ой, а это же у вас те самые белые чётки, о которых Ульяна рассказывала, когда мы с ней познакомились? Это удивительно!
– Слушайте, эзотерики, – Ира даже немного обиделась. – Тут у нас не опыты над людьми. Я вообще мало теперь представляю, как дальше жить. А вы радуетесь.
Но Марту слова Ирины нимало не расстроили. Главное, что девочка нашлась, всё остальное можно решить. К тому же журналистка переживала момент собственного озарения. Увидев Иру и Егора рядом, она поняла, почему ей кажется мимолётно знакомым лицо этой молодой женщины. Несколько лет назад она принимала решение, идти ли на собеседование к Самуилу Вершинскому или принять уже поступившее готовое приглашение на работу. И для того, чтобы прояснить мысли, вытащила руну. В то время она как раз увлекалась этим мистическим направлением, рисовала рунные ставы на всём, что попадалось под руку, и с весело побрякивающий мешочек с каменными советчиками всегда носила с собой. Она даже помнит, какая руна тогда выпала, Райдо, путь. Момент раздумий застал ей в кафе, а за соседним столиком сидела красивая влюблённая пара, эти двое держались за руки и выглядели до тошноты счастливыми. Марта заметила, что девушка обратила на неё внимание, что-то сказала своему визави. Она тогда мимолётно им позавидовала. От них в тот момент прямо-таки флюиды на всю улицу так и отскакивали, или что они там делают. Такие гармоничные, идеальные, как половинки яблока. Получается, с червоточинкой яблочко-то было.
Тут домофон вновь зазвонил. Это оказалась Ольга, которая всё же добралась на такси.
– Я понимаю, что вы тут обрадовались и увлеклись так, что мне не позвонили и даже сообщение не скинули, что всё в порядке. А как насчет Пети? У него вообще-то тоже ребёнок пропал.
– И правда, как неудобно! – спохватилась Ира. – Вот только что ему, да и всем остальным сказать? Ульяш, давай не выдавать Егора, раз сами его и подставили.
Все вопросительно посмотрели на Ирину.
– Ну вот представьте, например, Петину реакцию, когда он услышит, что наша с ним дочь своим ходом добралась до моего бывшего мужа, которого она якобы ни разу в жизни не видела? А полиция что скажет? Давайте придумаем другую версию.
– Надо, чтобы и Уля её поддержала, нашу другую версию.
Это было самое сложное, но они рискнули. Ирина позвонила и Пете, и заведующей детским садом, и полицейским. Сообщила, что нашла девочку сама, она якобы отправилась в парк, где они гуляли накануне.
– Я сейчас приеду к вам! – заволновался Петя. Волновался он на фоне звуков сочного детского плача. Варвара Петровна, судя по всему, спокойным характером не отличалась.
– Не надо, Петя, – попросила Ира, – у нас тут всякие выяснения с полицией, да и Ульяна устала, я её сейчас спать буду укладывать. Хочешь, завтра приезжай.
И все поспешно начали собираться по домам. Они уже стояли в прихожей, когда домофон снова ожил. На этот раз пришла та самая Настя, девушка Егора, с которой он уже успел съездить в новогоднее путешествие, так что встречались они не первый месяц. Увидев троих незнакомых женщин, да ещё с ребенком, Анастасия растерялась. Ульяна критически её оглядела, хмыкнула и сказала:
– Ничего так, симпатичная.
На неё все зашикали, замахали руками, спешно попрощались и ушли. Егору пришлось отдуваться дальше одному и уже даже без торта.
– Мне показалось, или эта привлекательная блондинка в деловом костюме – твоя бывшая жена? – с подозрением спросила Настя.
– Не показалось, – вздохнул Егор.
– И что же она у тебя делала? Да ещё с ребёнком? Это же не твоя дочь, правда?
– Правда, – Егор испуганно замахал руками. – Неужели я бы тебе не сказал, будь у нас с ней совместные дети? Просто они мимо проходили, зашли.
– Мимо проходили? Ты же говорил, вы не общаетесь? – назревала буря.
– Представляешь, Ира у себя нашла кольцо моей мамы, – Егор нащупал удачную мысль и схватился за спасительную соломинку. – Я ей его дарил. На помолвку. И она о нём забыла, а теперь вот принесла, вот оно!
Егор продемонстрировал кольцо на мизинце. Вовремя оно ему на глаза попалось, когда он руками махал.
– Странная история, – Настя не могла так просто успокоиться. – Надеюсь, больше у неё не осталось никаких вещей, ни твоих, ни твоей мамы?
– Совершенно точно, – кивнул Егор.
И подумал: «У неё, кажется, осталась моя мама».
