Катерина Сергеевна Снежная
Мой шейх
Глава 13
Ариа никогда подобного не видела. Из-за высоченных волновых дюн сначала доносился шорох и рев моторов. Затем один за другим выскочили пять спортивных каров на огромных колесах. Абсолютно не старая техника. От блеска хромированных и черных эмалевых поверхностей слепило глаза, и рождался диссонанс. В каждом по два сиденья и по два бедуина в белых тряпках с оружием в руках. Они окружили её и Карима, рассекая круг за кругом вокруг них, пока пыль не поднялась столбом и дышать в месте, где было и так по-адски жарко, стало совершенно невозможно.
– Надень чадру, живо, – рявкнул Карим, снимая оружие с предохранителя.
Приехавшие люди не были дружелюбными. Они вселяли страх и ужас своими сердитыми взглядами, гортанными криками, бибиканием и резкими поворотами машин. Карим завёл Арию за спину, наблюдая, как машины наконец перестают кружить, подобно стервятникам, и начинают останавливаться.
– Какие-то злые, – заметила она, рассматривая их.
– Ещё бы, мы на их святой земле, – сказал Карим, не оборачиваясь.
– Мне страшно.
Мужчина резко гаркнул и заговорил. Карим отвечал сдержанно, не заискивая. Они перекинулись ещё парой фраз, и он обернулся к Арии, что-то сказал. И она по-настоящему осознала опасность происходящего.
– Ты раньше здесь была?
– Здесь? Как? – возмутилась она.
– Это никак. Они нас убьют, если мы не докажем, что имеем право находиться на их земле. Или мы враги, – пояснил он, и от каждого слова становилось не по себе.
Вот так просто возьмут и убьют? Можно прихлопнуть комара или таракана, но не человека же. Она сглотнула, отрицательно мотая головой, бледнея от одного вида десяти враждебно настроенных человек. Он не шутил. Не смеялся. И они тоже.
– За что? – побледнела она, не зная, что ещё ответить. – За что они нас убьют?
Воин что-то сказал и протянул руку. Карим поморщился, обдумывая услышанное, глядя в ноги. После того как был заглушен последний мотор, снова стало тихо. И теперь Ария слышала, как громко стучит надеющееся сердце и урчит желудок. Воин нетерпеливо повторил свои слова с угрозой в голосе. Карим кивнул, соглашаясь, и повернулся к девушке.
– Я не думаю, что нам удастся выстоять против них. Прости.
– Прости?!
Мужчина рявкнул, показывая на оружие Карима. И у Арии дернулся глаз и руки. Он протянул его. Отдал. Как только оно перешло из рук в руки, его тут же ударили им в висок. Она вскрикнула от неожиданности, от того, что удар был сильным, рассчитанным вырубить Карима. А у него на лице не дрогнул ни один мускул.
Ариа дернулась, не веря происходящему. Всё казалось каким-то нереальным и в то же время кошмарно-натуральным. Кровь с виска закапала ему на грудь. Она напрягла память, пытаясь вспомнить, что делать в такой ситуации.
Круг из мужчин неизбежно сужался. И мужчина, отрицательно покачав головой, ещё раз двинул Карима по голове. На этот раз так, что тот пошатнулся и упал на колени. Его тут же схватили за руки двое, заговорили на своём диалекте, безжалостно сжимаясь вокруг него, опасно поползли вверх по телу руками. Плотно обвивая его, жестоко вдавливаясь в кожу на шее, опутывали неизвестно откуда взявшейся верёвкой, оставляя воздушные клапаны в свободных местах одежды.
«Они его задушат», – с ужасом думала она. Их глаза встретились, и, видя в них протест против всего происходящего, Карим предостерегающе закачал головой.
– Отпустите его, – закричала она, собираясь атаковать, пока не зная как именно, действуя скорее инстинктивно, чем разумно.
Карим рычал. А Ариа дёрнулась в сторону от рук приблизившегося к ней бедуина. Не зная, что делать, заметалась. Броситься наутёк или к Кариму, к машине. Куда? Когда тебя могут пристрелить на месте.
Её схватили сзади. И она заголосила, яростно брыкаясь, двигая ногами и руками, голося от страха за свою жизнь. Ей совсем не хотелось умирать в пустыне. Вот так глупо, бессмысленно и, главное, по чужой злой воле. Умудрилась выхватить у одного из них длинный нож.
– Ну ты козёл! Скотина! – выдохнула она, задыхаясь от гнева.
Она пнула чужака под дых, наконец сводя в голове все воспоминания с того момента, как она отбивалась утром.
– Зачем?! – набросилась на бедуина, ухватив за ворот халата, намереваясь врезать кулаком по лицу. – Зачем…
Тот рывком перевернул девушку на спину, сбросив с себя, и блокировал.
В глазах стояла злость. Она дёрнулась от него, застыв от новой истины. Их сразу собирались убить. Просто потому, что здесь всё другое: и законы, и жизнь.
Ариа, поняв, что просто не знает человека, нависшего над нею, зашипела:
– Ты враг!
Мужчина врезал ей, дёргая за чадру, пытаясь оттаскать за волосы. Те рассыпались растрёпанными золотыми прядями на солнце. Она завыла от боли и от отчаянья. Больше она ничего не успела сказать, другой воин схватил его за шкирку и оттащил от ошарашенной плачущей девушки подальше, громко ругаясь. Её также связали и поставили на колени.
– Нас сейчас казнят, – выговорил Карим, хмурясь, наблюдая, как она ошалело смотрит и как её трясёт, и как их готовят к казни.
– Сделай что-нибудь!
– Я не могу.
– Но ты же сын шейха!
– Если они об этом узнают, нам тем более конец. Они не станут нас брать в заложники. Им это не нужно.
– И мы вот так умрём? Они же убьют нас. Убьют. И мы умрём!
– Мы все когда-нибудь умрём.
Её уже не просто потряхивало, её бомбило. Колотило и размазывало. От происходящего можно было сойти с ума. Разве не дичь? Взять и убить человека без всяких разборок, по причине, что они чужие. Цивилизация закончилась вместе с самолётом.
– Мне жаль, амира. Если знаешь какую молитву – молись. Перед Аллахом все едины.
Её пульс никогда не был настолько быстрым. Нервная дрожь срывалась с жил с такой силой, что Ариа едва стояла даже на коленях. И еле удерживала свой мочевой пузырь под контролем. Дышать, смотреть, говорить ей было совершенно немыслимо. Мужчины говорили, кажется, спорили между собой. Их диалект был необычен, неясен, звучал как карканье.
Её взгляд подёрнулся безумием, и она посмотрела на Карима, веря, что это и в самом деле их конец. Внутренняя боль, как загнанный зверь, выплёскивалась наружу душевным горем от собственного бессилия. Её сердце сжималось, пожираемое заживо страхом смерти. Такой скорой, липкой, страшной смерти. Полная безысходность на краю заострившейся черты, последней грани жизни.
Она едва не лишалась чувств от страха, от рвущихся наружу криков. Опустила глаза в песок, и её накренило лбом вниз. Опрокинуло от интенсивного головокружения.
– Читай "Отче наш", – велел Карим, который, казалось, ничего не боялся или не показывал.
Она вспомнила молитву, которую в детстве читала ей мама. Когда она была совсем маленькой, они много переезжали, и она часто боялась за них. Отрывок из какого-то священного писания или Корана. Ариа начала читать его, так и не сумев заново встать со лба на колени.
Глава 14
Сначала никто не прислушивался, о чём бубнит обезумевшая от страха девка. Бубнит и бубнит. Им-то что? Всхлипывает. Задница интереснее, чем лицо. Хоть и утаена чадрой. А лицо покрыто золотым занавесом, можно и не смотреть. А потом один из них возмутился на арабском.
– Она молится. Двадабр? Эта неверная молится!
– И что?
У Двадабра был воинственный, странный кошачий взгляд, карие глаза почти без белков – сплошь желтизна, длинные седые с синеватым оттенком волосы, бородка и усы. В руках он держал оружие, а по плечам одеждой из лёгкой тёмной ткани вился узор.
– Убивать молящуюся женщину – харам!
– Она же не всегда будет молиться. Как закончит, так и приступай.
Как бы Ариа ни умирала от страха, а смекнула: пока бубнит, произносит выученные фразы с детства, она живёт. Но сколько возможно подобное делать – час, два, три? Пока силы есть.
Как заведённая игрушка, она шептала молитву, понемногу выравнивая дыхание, забываясь. Медленно поднимаясь на колени, теперь она читала чётче. Слова уносились горячим ветром, растворялись в тяжёлых песках. Мерещилось, вся тяжесть небес давит на тело. Прошло минут десять, когда один из них с удивлением заметил:
– Она читает семейную, Хусейнов.
И Двадабр прислушался. Замер. Качнул оружием. Он использовал его как посох. Подошёл к ней сзади, ткнул дулом в затылок, так что Ариа качнулась вперёд, изменив в голосе тон на более пронзительный, нервничая. Посмотрел на сохраняющего каменное спокойствие Карима, затем снова перевёл взгляд на девушку.
Резко схватил её за волосы и потянул. Ариа закричала, меняясь в голосе. Заблеяла. Казалось, сильные мужские руки собирались снять с неё скальп.
– Прошу-у. А, не надо! – слова булькали в груди, клокотали содержимым желудка.
– Молись, – порычал бедуин, доставая нож.
Отчаянно запричитала молитву, не замечая, как текут слезы ужаса. Лязгнул нож. Жёсткий щелчок. Страшное лезвие коснулось чувствительного затылка. Волосы у неё по всей коже встали дыбом. Она громко застонала.
Двадабр резал пряди у самой шеи. Неаккуратно. Бешено сжимал за волосы, тянул её к себе. Брил в самом низу. Резко замер, выругался на своём непонятном диалекте.
Мужчины столпились за спиной ревущей Арии, разглядывая грубо обритый затылок. Двадабр убрал нож и грубо повернул её к себе. Она от такого действия шлёпнулась на попу. Кувыркнулась. Трогая выбритое место, с опаской ощупывая его пальцами. Шея цела. Затылок тоже. Вытаращилась на него, сходя с ума в напряжении.
– Ты дочь шейха рода Хусейнов. Клан Бану Хашим.
Он утверждал, пока она соображала, что происходит. Бросая лихорадочный взгляд на Карима, пальцами щупая всю голову.
– У тебя татуировка на затылке, – сказал он ровным голосом, перехватывая взгляд Двадабра.
– Что? – она не знала о том, что у неё есть тату. Всю жизнь носила длинные волосы. А на затылке глаз нет.
– Язык, молитва, тату, ты их убедила, – отозвался он, и, кажется, чем-то был недоволен.
– Хочешь сказать, нас не убьют? – в голосе звучало столько облегчения, что казалось, она упадёт в обморок от счастья. Уйдёт в закат и вырубится.
Карим сухо кивнул. А Двадабр помог ей встать на ноги, удержал, так как те не держали совсем.
– Прости нас. Но ты буквально свалилась с неба. Таких гостей мы не принимали очень давно.
Что она могла сказать главарю вооруженной банды головорезов? Все чудесно! Она рада, что они передумали убивать? Или что счастлива, что живет дальше? В этот момент она возненавидела их еще сильнее, вытесняя и перекладывая свою слабость на них. Слезы скатывались по ее подбородку. Но внезапно схлынувшее напряжение вызывало естественное недоверие к ситуации и реальности. Их развязали. Передумали казнить, а внутри все равно будто бы что-то умерло, загнулось, выплакалось со слезами и ужасом.
– Ты должна была сказать, кто ты, – от слов Двадабра ей стало тесно в груди.
Там взорвалась бомба кислого гнева. Она с бешенством посмотрела на Карима, сбиваясь с дыхания, теряя самообладание настолько, что забыла, где находится. Он оперся на колени, положив кулаки на бедра, восстанавливая дыхание. Ариа, пройдя мимо преклоняющегося воина к нему, со всего маху врезала пощечину так, что на щеке осталось пятно.
– Ты готов был убить нас?! – она задыхалась от гнева, собираясь врезать кулаком, набрасываясь на него.
Карим рывком остановил ее.
– Я не мог иначе, – процедил он зло.
Она дернулась от него, застыла. Он фанатик. Он гребаный фанатик! Цена не имеет значения. Он встал, отойдя от нее на шаг.
– Кто ты такой?! – заорала она. – Отвечай, или я не сдвинусь с места.
Он тоже поднялся, отряхиваясь.
– Ты амира. Твой отец умер. Я должен тебя сопроводить.
– Ты уже… УЖЕ!!!
Карим снова закашлял, что-то ответил Двадабру, тот, кивнув, отступил от него.
– Мы сейчас пойдем с ними.
Он обернулся к ней, продолжающей стоять, силясь собрать разбегающиеся мысли воедино. Этот псих приволок ее сюда обманом. Она смотрела на воина, на Карима и демонстративно, с вызовом протянула руку к клинку Двадабра.
– Дай мне его, – велела она, и что-то подсказывало ей, что тот даст.
– Ты шутишь, – Карим прищурил глаза.
– Нет, – в ней ощущалась решимость выяснить все здесь и сейчас. – И я никуда с тобой не пойду.
Двадабр посмотрел на них обоих. Снял свой удлиненный кинжал. Кариму протянул свой другой воин. Тот взял его, смерил с головы до пяток Арию, и взгляд его глаз приобрел недобрый оттенок.
– Ты не умеешь драться, – заметил он резонно. – Я видел.
Девушка ответила ему полным отваги и упрямства вызовом.
– Я испытаю судьбу. Лучше умереть стоя, чем идти с врагом на собственную казнь. Ведь правильно понимаю, это тот самый шейх? Тот, что вырезал весь мой род?
Этими словами он не смог не восхититься.
– Прояви благоразумие, – сообщил он, как можно более примирительно, получив в ответ новый высокомерный хлесткий взгляд.
– Если ты считаешь благоразумным сдаться и оттянуть неизбежное, я предпочту обратное.
– Пусть будет так, как ты хочешь. Если проиграешь, – он усмехнулся, понимая, что одно дело владеть мечом, а другое – знать, что ты им владеешь. – Ты добровольно поедешь со мной, куда скажу. Согласна?
Ариа, осознавая безумство попытки обрести свободу в схватке, тем не менее, не видела иного выхода. Как можно убежать в такой ситуации? С Каримом все было в схватке, все на изощренном острие.
– Иногда ничего не остается, кроме как драться, Ариа, – с упоением произнес он, вставая в боевую позицию.
– Честный поединок, – предупредила она, принимая его позу.
Она с издевкой поклонилась ему. Он не преминул отметить выражение смятения на прекрасном личике, отчаянную наглость и борьбу за перелом сложившейся ситуации, за контроль над случившимся. Перед ним стоял боец. Недаром ее предки были королями и королевами. Он уважительно склонил голову перед нею. Ариа не заслуживала издевки. Затем собрался, лицо приобрело сосредоточенность и внимательность. Взгляд ожесточился. Он стал ходить из стороны в сторону, примеряясь, с какой стороны начать.
Одним стремительным движением бросился вперед, разрезая мечом в воздухе восьмерку. Девчонка отскочила, отражая удар по низу, полностью перегруппировавшись и с тайной радостью осознала, она владеет оружием не хуже его. Он обманул. Это воодушевило ее и разозлило.
Карим рубил мечом, рисуя кончиком идеальную правильную бабочку, заставляя постоянно отражать его удары. Отскакивать. В воздухе зазвенели клинки. Техника его была классической. Он не отрывал ног, проволакивая одну за другой, чтобы в любой момент совершить выпад или добить соперника с ноги.
Он остановился, обходя ее по дуге, оценивая. Ариа попробовала его атаковать обратной восьмеркой, но, просчитав, он развернул оружие, грозя смертельным ударом по животу. Ей пришлось отступить. Затем он совершил выпад вперед, доставая ее острием. Она, выбрасывая руку по дуге и прикрывая возможный удар, уклонилась в сторону, опасно пропуская противника за спину.
Его разворот. Ее разворот. Ариа получила легкий удар в бок под грудью.
– Туше, – произнес он, довольный собой. – Иди к папочке!
– Ты солгал, – бросила она, стирая пот с лица.
Они встали в позицию. Карим нападал. Ей пришлось отбиваться снизу. Еще пара выпадов со стороны. Она пошла в атаку, и когда он достаточно размахнулся, не успевая опустить руку вниз по боковой дуге, девушка низко пригнулась, ловко уходя от ударов и нанося свой в его плечо, резанув его по правой руке. Он отошел на безопасное расстояние, закрывая порез ладонью. Ариа с превосходством улыбнулась.
– М-м-м, кажется, кроме того, что ты лгун, ты еще и хвастун, – позлила она, обходя по кругу, подобно дикой кошке. – И кто теперь у нас папочка? М?
Он развернулся и пошел на нее, действуя беспощадно и жестко. Девушка превосходила мастерством и выносливостью, подобно тени уходя от меча, ловко выгибаясь над острием. А посему, резко вскинув руку, Карим использовал запрещенный прием из борьбы. Мгновенно сбил ее с ног.
– Нечестно! – возмущенно заорала она, глядя, как он удерживает ее на земле, не давая подняться и атаковать.
– Ты не дома. А на войне все средства хороши. Сдаешься?
С ненавистью она смотрела на него и молчала. Тот смерил ее суровым взглядом. Мокрая, без сил, в два раза меньше, чем мужчина, но все-таки проявляет безрассудное упрямство. Кажется, он впервые встретил достойного противника, которого хотелось вовсе не убивать, а хорошенько оттрахать. Он отвел оружие и отступил, движением помогая ей встать.
– Не смей прикасаться ко мне, – холодно процедила она, надменно и грациозно поднимаясь сама.
Он сухо поклонился.
– А теперь мы идем в деревню, – произнес он, возвращая оружие и поворачиваясь к ней спиной.
Ариа отряхнулась, оскорбленно и гордо вскинула голову, потопала за Каримом и Двадабром.
– Бесчестный ублюдок.
– Я все слышал, – донеслось ей, но прозвучало это с веселой усмешкой.
Глава 15
Она смотрела Кариму в спину и проклинала. Тот шёл впереди, и по его движениям угадывалось, как он скован. Напряжён. Красный от удушья, на его шее виднелись кровоподтёки, на руке небольшая рана. На голову выше и в два раза шире, от такого не убежишь. И куда бежать? Без документов, без денег, без всего. Отчаяние кружило голову. Влипла, так влипла. Но после случившегося всё казалось решаемо. Одним из вопросов оставалась Юлька. Велика задача – найти ребёнка в чужой стране? Нужно очень много ресурсов, и у него они были.
"Сволочь недобитая", – ругалась Ариа про себя.
Деревня на домов сто выглядела сливающейся с пустыней. Палаточные дома были из шерсти, плотно подогнанные друг к другу. Они стояли на палках, частично с навесами, готовые сняться в любой момент.
Встречали женщины, любопытствующие дети и старики. На входе их разделили: его в мужскую часть, а ее к женщинам. И Ариа глазом моргнуть не успела, как оказалась окружена тремя смуглыми тётками. Они разглядывали её, она их.
Вся жизнь на земле: на циновках и коврах, на корточках и на подушках. Мебель была, но её было мало: сундуки, печи, подставки под самовар, дощатые полки для предметов быта. Это явно была бедная деревенька на границе с Магрибскими эмиратами. Но машинки и оружие у них были вполне себе новые. И, возможно, удар по самолёту тоже был отсюда же.
Спустя час пришёл Двадабр и позвал её:
– Ты же говоришь на арабском?
– Пишу и читаю, – мама обучала их с самого детства, и Ариа задавалась вопросом: знало ли сердце матери, что ей пригодится?
Они прошли несколько «домов», он завёл её внутрь. И Ариа удивлённо открыла рот. Там внутри стоял стол и ноутбуки, а за окном переносная спутниковая тарелка.
Она вопросительно посмотрела на Двадабра. Он включил ноутбук, и пока тот грузился, предложил ей присесть.
– Вряд ли ты знаешь. Твой отец оставил тебе и твоим родным состояние. Взгляни.
Пару часов Ариа хлестала чай, забыв обо всём на свете: об усталости, о происшествиях, о казни. Документов было и в самом деле много. Она изучала их и периодически спрашивала Двадабра, есть ли копия того или этого. А этот подлинник где? Тот отвечал по мере сил и, когда нужно, звонил и спрашивал.
Когда сумерки опустились на пустыню, их отвели поесть, и Ариа жевала лепёшки и хлопала покрасневшими глазами, пытаясь стряхнуть усталость.
– Завтра вы отправитесь в Бултам, – сообщил он. – Большой торговый город, там есть железнодорожная станция. Скорее всего, оттуда в Магриб. Тебе нужно найти в Бултаме нашего связного. Вот адрес. Не советую доверять своему проводнику. Она поможет с документами и деньгами.
Ариа не стала брать бумаги, адрес запомнила, имя тоже. Больше она не собиралась доверять Кариму. Как ей сказали, он завалился спать.
– У меня фотографическая память. Я поверить не могу, что у вас есть такие документы, – она тёрла шею, ломящую от усталости. – Есть много способов ограбить государство. Но то, что есть у тебя, Двадабр, и у моего отца…
– Как ты это видишь, амира?
Ариа улыбнулась.
– У вас есть такая игра, манкала. Она очень похожа на одну интересную игру – Го. Не слышали о такой? Так вот, доска для игры представляет собой главный ресурс, от которого в игре зависит всё. Знаешь, что это всё? Пустота. У каждого камня в игре есть дыхание, воздух вокруг него. Судя по экономике и бумагам, камни едва дышат. А пока есть пустота вокруг них, они живут. Борьба всегда ведется за жизненные пространства и связи между группами. И есть такое правило или принцип – «Держись подальше от чужой силы», моя мама так и делала. Видимо, пришло время делать наш ход.
– Баланс территории и влияния – самый ключевой вопрос.
– Верно, – Ариа улыбнулась. – Я знаю 25 способов, как нажить частный капитал, грабя государство. И, судя по бумагам, они работают практически все. Это соучастники в госаппарате, всякие лжегосударственные формы деятельности частного капитала. Те фонды, что мы смотрели с тобой, помнишь? Это они. Контрагенты, таких у вас тоже хватает. Бывшие, обласканные шейхом. Неликвидных фондов столько, что мне аж страшно. Хорошо, что нет водного транспорта.
Она засмеялась.
– Хочешь, я расскажу тебе сплетню? В конце восьмидесятых, когда разваливался Советский Союз и все готовилось рухнуть, к нам в страну заходили крупные компании. Их интересовали запасы нефти и газа. Бывшие госактивы тогда передавались в частные руки. Очень быстро. И вот представь, заходит British Petroleum во главе с Джоном Брауном, хотят создать совместное предприятие. Останавливаются в выборе на Владимире Потанине с его компанией. Начинают вкладываться, тратить кучу денег, покупать активы, и тут компания начинает терять активы. Приняли закон в 1998 году о банкротстве. И самый главный актив вполне законным способом покупает бывший партнер Потанина Михаил Фридман. Убытки англичан составили 200 миллионов долларов. А знаешь почему? Потому что они плохо проверили все данные по бумагам. Дело, конечно, разрешили, но если бы у них был толковый финансовый аналитик, все было бы гораздо лучше. Мы начнем с аренды, государственных займов и валютных операций. Это потянет за собой контрабанду и перекупов. Просто счастье, что об этом никто ничего не знает.
Ариа собиралась откусить кусочек экономики от Магрибских эмиратов. Ее отец оставил огромное состояние, которым все эти годы управлял один крошечный фонд, дожидаясь распоряжений Мириам или его детей. Права у всех были равными. Знали ли похитители о ценности Юльки с этой точки зрения? Вряд ли. Но теперь вырисовывался план с хорошими рычагами давления.
Быть финансовым аналитиком в криминалистическом отделе – большое дело, особенно когда на руках обнаруживается большой капитал и ресурс. Бонус за все страдания, что Ариа вынесла за последние сутки.
– Пойду спать, Двадабр, – сказала она, понимая, что засыпает на ходу.
Тот кивнул.
– Мы проводим тебя к твоему охраннику.
Охраннику? Ариа удивленно вскинула брови. Ну, да, Карим не может сказать, кто он. Их бы убили еще быстрее. Посему лучше помолчать. Она устало кивнула, полагая, что хотя бы сегодня ночью она отдохнет.
Но, войдя в гостевой домик, поняла, что это не так.
– Как себя чувствуешь?
Она повернула голову на шорох. Карим сидел в углу комнаты в кресле с высоким стаканом с перевязанной рукой. На небольшом столике стоял кувшин, и, судя по всему, там был не чай.
– Тебе не все равно, – огрызнулась она с ходу, осматриваясь.
Похоже, на пьяную голову он забыл, что они враги.
– Учитывая, что мне все время приходится тебя спасать и откачивать, нет.
Его голос показался ей чуть более тягучим и глубоким, чем обычно.
– Я не помню такого, – ответила она, встав и шнуруя кроссовки. – Что ты, вообще, тут делаешь?
– Охраняю тебя, как видишь?
От такой издевательской заботы у нее в жилах вскипела кровь.
– Послушай, хватит! Довольно претворяться добреньким. Мы с тобой враги, кто бы ты ни был. То, что произошло в моем доме, в гостинице, в самолете, потом сегодня – ничего не значит. Все это – дело твоих поганых рук! Не обаяния!
Карим промолчал, любуясь прекрасными королевскими чертами в гневе.
– Так что прекрати заботиться о всякой фигне или делать вид.
Подняв полные злости глаза, она посмотрела на мужчину, на смягчившееся от алкоголя лицо, на мужской подбородок, выдающий сильный характер. Он встал и медленно приблизился к ней.
– Ты забыла о сегодняшнем поединке?
Это было сказано другим, абсолютно здравым голосом. Ариа удивленно обернулась. Он стоял совершенно трезвый. Темные глаза смотрели изучающе, внимательно, словно хотели понять, на что еще она способна.
– Я не давала слово, что не попытаюсь просить о помощи других, – заносчиво прошипела она.
– Если ты собралась сбежать, учти, – произнес он с некоторой угрозой в голосе. – У тебя ничего не выйдет. Дальше города не уйдешь.
– Это почему?
– Они не будут мешать мне.
– Но и помогать. Ты им не очень симпатичен, если не заметил.
Он схватил ее за руку и прижал к себе.
– Запомни одно, амира. Если ты попросишь о помощи, а они ее тебе окажут, эти народы перестанут существовать на картах мира, только благодаря тебе. Даю слово.
Ариа побледнела, но выдержала тяжелый взгляд. Уже оказали. Затем неосторожно вытащила руку из сильных пальцев, дрожа:
– Поздно, ты враг, где бы ты ни был.
Она задыхалась от чувств и незнания, чем бы его задеть, с отчаянной досадой понимая, что угрожать нечем. Только наблюдать, как на лице Карима появилась ехидная усмешка. Он догадался, о чем она думает. Она набрала побольше воздуха.
– Обещаю. Я никогда тебе не прощу. В моем лице ты приобретешь вечного врага. Стану другом твоих врагов, лишь бы достать тебя.
Она видела, как поменялся взгляд от последней фразы. Как замерзло тяжелым выражением его лицо. Карим грубо схватил руками ее за плечи и тряхнул предупреждающе:
– Никому никогда не рассказывай об этом, амира.
– Почему? – попыталась вырваться, но тщетно.
– Ты подпишешь себе смертный приговор.
Пару секунд они смотрели, готовые убить друг друга, а не лечь спать, благоразумно и чинно пожелав спокойной ночи. Это было не про них. Без предупреждения и без разрешений Карим наклонился и поцеловал ее. Сжал в руках, зная, что она ответит, потому что устала и вряд ли захочет спать на коврике, а кровать в этом помещении только одна. Да и выбора у нее нет.
