Кирилл Андреев
Миры Отверженных. Метаморфоза
Через час Форесто, согласно точке координат, который скинул ему Вегран, должен был прибыть на место. Но тут в голове Форесто щёлкнуло. Он совсем забыл о своих пленниках. У него уже нет времени, чтобы куда-то их выбросить. Сообщник Веграна не должен видеть на борту этих двух, потому что он точно расскажет об этом компаньону. Так что надо избавляться от этих пассажиров немедленно.
Форесто приблизился к земле. На поверхности была пыльная буря. Гефестианин с тревогой вглядывался в окрестности. – Ну и где мне их тут высадить?
Гефестианин приземлил корабль и спустился в грузовой отсек. Пленники были в тех же позах, в которых он их оставил.
Долгоон услышал шаги открываемого шлюза и поднял глаза. – А, это ты? – он вытащил изо рта трубку от баллона и прошептал рассохшимися губами. – Ну что, думал, мы здесь уже подохли? Тогда для этого ты немного рано пришёл, мог бы ещё немножко подождать.
Форесто сделал вид, что не расслышал слов землянина. – Всё, мы уже на месте. Мы рядом с каким-то поселением. Так что давайте быстрей. Идти сможете?
Долгоон хотел улыбнуться, но вышла очень кривоватая усмешка. – Я-то ещё попробую, а вот моего друга надо поднять. Идти он навряд ли сможет. – Землянин встал с огромным трудом, еле держась на ногах. – Да и воздух в наших баллонах скоро заканчивается.
Форесто скривился. – Хорошо, я помогу его нести. Только ты без глупостей.
Долгоон замотал головой. – Ты смеёшься, краснокожий? У меня нет сил, чтобы стоять, а ты говоришь, чтобы я без глупостей.
Торговец махнул рукой – Ладно-ладно, верю. А насчёт воздуха, не переживайте, там для вас нормальный воздух. Дышать сможете.
Форесто и Долгоон подняли Бруска и потащили обессиленное тело к выходу. Гефестианин открыл шлюзы грузового отсека. Пыльный воздух ворвался в отсек, обдав всех тепловой волной.
Долгоон всмотрелся в проём. – И куда нам идти?
Форесто был испуган и хотел как можно скорее избавиться от непрошенных гостей. – Да ты просто не видишь, вот же огни невдалеке. Ты просто ослаб. Давай быстрее тащим твоего друга, иначе так ты его не спасёшь.
Вдруг Форесто обмяк, развернувшись вокруг себя, поплыл вниз, отпуская Бруска, и упал на колени. Голова его бессильно свесилась, обнажив шею, в которой, чуть ниже края шлема, торчал маленький дротик.
В этот момент, не выдержав веса талана, рухнул и Долгоон. Последнее, что он увидел, это были какие-то невысокие существа, которые бежали им навстречу.
С момента отъезда Деондама прошло уже достаточно много времени, и Миртаан начинал свыкаться с мыслью, что ему в этом подземном городе сивусов придётся застрять подольше, чем он рассчитывал и, кажется, он уже привыкает к их укладу жизни.
Жизнь сивусов была неторопливой, они не стремились к какой-либо роскоши. Житие под землёй не предполагало для них никаких капризов природы. Ни дожди, ни ветры, которые бушевали на поверхности, их не беспокоили. Резулы и мелкая домашняя птица удовлетворяли их потребности в питательной белковой пище. А плодородные почвы давали обильные урожаи сельскохозяйственных культур и самых разнообразных трав. Как утверждали сами сивусы, это все благодаря каким-то необычайным свойствам таурания, который, видимо, по своему спектральному излучению полноценно замещал свет небесного светила.
А вообще, как отметил для себя Миртаан, сивусы, несмотря на свой маленький, по сравнению с таланами, рост были, как на подбор, чрезвычайно мускулисты. Видимо, это оттого, что основной работой мужчин было рытьё пещер и коридоров, что позволяло расширяться и увеличиваться подземным городам. А в таких тяжёлых породах, из которых в основном состояла эта планета, было неудивительно, что все сивусы были так хорошо физически развиты.
Из развлечений у сивусов была охота на больших песчаных хищных червей, которые жили на поверхности, но проникнуть внутрь, в подземные города, сквозь толщу твёрдых пород, они были не в состоянии. Опасность заключалась в особенном яде этих червей. Они умело прятались в песке, после чего караулили ту живность, которая тоже приспособилась жить наверху. Укусив несчастную жертву, они спокойно ждали, когда действие этого яда приведёт добычу в состояние неподвижности. После чего жертва была неспособна оказать любое сопротивление, будучи при этом в полном сознании.
Это состояние могло длиться до нескольких часов, в течение которых песчаный червь мог безопасно поедать свою жертву. Мелкие, молодые черви, а также самцы, из-за своих небольших размеров, дожидались неподвижности жертвы, а потом своими маленькими острыми зубами рвали живую плоть. Но вот самки песчаного червя действовали совершенно иначе. Будучи гораздо больше по размерам и обладая большой силой, они просто проглатывали жертву. Поэтому головы самок почитались как самый большой трофей, и этими головами был утыкан забор у каждой хижины сивуса.
И ещё, сивусы оказались чрезвычайно болтливы и любопытны. А появление в подземном городе чужестранца и вовсе разожгло их любопытство до невероятных размеров. Миртаану невозможно было незаметно пройти к озеру, чтобы не наткнуться на как будто поджидающих его сивусов, которые либо забрасывали его вопросами о жизни на Таураане, либо мучили его рассказами о местной жизни. Рассказы эти были настолько однотипны, что Миртаан, наверное, уже выучил их наизусть.
Сивусы были очень дружны, но тем не менее, они были скорее горячими патриотами в первую очередь своего города, и лишь потом своей планеты. Между городами существовала некая конкуренция, которая, впрочем, не заключалась в большем противостоянии, чем кто сможет лучше украсить кристаллами таурания небосводы своих городов, или похвастаться большим количеством голов песчаных червей на ограде своего дома.
Впрочем, нет, было ещё то, о чём с сожалением рассказывали ему практически все жители Тибора, чего они были сейчас лишены. Это были забеги лучших гонщиков городов на колесницах, запряжённых резулами. Победитель этих гонок становился предметом поклонения всей планеты и для города, из которого был победитель, это была лучшая реклама. Сюда чаще заходили торговые караваны, сюда охотнее сватались девушки из других городов. Но из-за появления здесь гефестиан, естественно, ни о каких гонках не могло быть и речи.
Правда, из этого города уж как десять лет не было победителя, и все жители очень горестно сокрушались об этом. Хотя до этого времени гонщики из их города были непобедимыми в течение долгих лет.
Талан, видя аскетичность местных жителей, недоумевал: ведь эта нация когда-то была развита, покоряла просторы космических пространств, но в итоге предпочла именно такую жизнь. То нередкое общение с таланами, которое оставили себе сивусы, было уделом небольшой прослойки. Работа в этой сфере не была особо притягательной и, скорее всего, это было продиктовано необходимостью.
Будь у них на планете таураний, подумывал Миртаан, сивусы вообще бы прекратили и это последнее общение с внешним миром. Талан пару раз пробовал общаться на эту тему с Яртогом, но тот всякий раз плавно уходил от этих вопросов. Непонятно, он делал это то ли из-за полного отсутствия интереса к этой теме, то ли ещё из-за чего-то, но внятного общения со старейшиной так и не произошло.
Порой Миртаану казалось, что глава города его избегает, но наблюдая за прямотой и искренностью этого народа, он гнал от себя эти мысли. Этот народец вряд ли способен на интриги, уж больно он прямолинеен и не умеет скрывать свои эмоции. Взять того же Деондама. Будь он на месте Яртога, то давно бы догадался, что его племянник ведёт себя неестественно. Умение быть актёрами и скрывать свои настоящие эмоции, это точно то, чем не могут похвастаться сивусы.
Кстати, Деондам. В первое время, когда его отправили, чтобы собрать совет старейшин городов, Миртаан будто бы вздохнул полной грудью, но теперь, когда прошло уже достаточно времени, он с тревогой ждал его возвращения. Ждал и боялся, что долгое путешествие не смогло отвлечь мысли Деондама о мести, и он по-прежнему жаждет её.
И мысли, мысли, мысли. Мысли о его дальнейшей судьбе очень навязчиво посещали его в ночное время. Миртаан постоянно спрашивал себя, мог ли он поступить иначе в случае со смертью Этирея. Но еще больше, чем убийство командующего, ему в видениях являлся тот мальчик, сын профессора Саава, которого он отправил в неизвестность, фактически обрёкши на смерть.
Миртаан мучительно старался вспомнить его имя, но не мог. Вот и сейчас он ворочался на подушке в доме Деондама, который ему любезно предоставил Яртог. Знал бы Деондам, что Миртаан спит в его доме, наверное, просто бы взбесился. Миртаан усмехнулся и перевернулся на другой бок.
Вдруг он услышал, как за окном раздались крики радостно возбуждённых сивусов. Миртаан вроде привык к этим ночным хождениям сивусов, но сегодня он отчего-то особенно не был настроен слышать их. Однако эти звуки разрастались, и закрыться от них подушкой не было возможности, они проникали и сквозь неё. Талан вскочил с постели и вышел из хижины.
Снаружи творилось невероятное движение. Казалось, что полгорода высыпало из своих домов. Такое Миртаан видел только по первому своему прибытию сюда, когда встречали его и Деондама. Стоп, промелькнуло в голове у него, а не значит ли это, что Деондам вернулся?
Талан почувствовал, что не знает, как к этому относиться. Миртаан уже устал бояться того, что Деондам его раскроет. Хотя от мысли, что с ним сделают все эти жители, когда им расскажут всю подноготную про него, тоже становилось не по себе. Миртаан устремился вслед за толпой.
Это действительно был Деондам со своим другом. Миртаан заприметил их издалека, когда толпа окружила друзей, полностью застопорив какое-либо продвижение.
Миртаан решил не вливаться в толпу, а лучше встретить Деондама в доме и вернулся. Талан зашёл в хижину и сел на лежак. Он отчётливо понимал беспомощность своего положения. Оставаться здесь, не общаясь ни с одним своим соплеменником? Тогда он просто сойдёт с ума. А сбежать отсюда вообще не было никакой возможности. Охрана у лифта, который поднимал наверх к выходу из города, была очень бдительна, и подняться самому на поверхность было практически нереально. Ему каждый раз достаточно деликатно, но очень твёрдо давали понять, что наверху ему делать нечего. Возвращаться на Таураан было просто бессмысленно, там не примут свои, да и гефестиане с ним особо церемониться не будут. Там, на Земле, вообще непонятно, что творится. Хотя, с одной стороны, есть дядя, который в нём души не чает, и это внушает надежду. Но с другой, когда его проступок будет предан огласке, возможно, и Аркенаар не сможет его защитить.
Миртаан схватился за голову. Куда ни кинь, везде безнадёжные варианты. Хотя оставался ещё один вариант. Просто пуститься на корабле в поисках более безопасной планеты, туда, где о нём ничего не знают, но вероятность её найти была настолько ничтожна, что всерьёз на это надеяться было величайшей наивностью. И кстати, неплохо бы для начала узнать, где спрятан корабль, на котором он сюда прилетел.
В дверь постучали. Миртаан открыл дверь. На пороге стоял Яртог с племянником и его другом. – Миртаан, думаю, при таком гвалте на улице вы вряд ли спите, – участливо спросил старейшина. – Позволите войти?
Талан тут же вспомнил, что надо изобразить радость от возвращения друга. – Нет, уже не спится. Да, конечно, проходите. Только зачем вы спрашиваете разрешение войти, когда рядом с вами хозяин дома?
Миртаан кинулся обнимать сивуса, – Ой, прости друг, я совсем со сна ничего не соображаю. Я так рад тебя видеть в добром здравии!
Деондам постарался выказать ответную подобную реакцию, но это вышло так нелепо, что вызвало смех у Терафоса.
Яртог повернулся к Терафосу и произнёс. – Ты как был нетактичен и неотёсан, Терафос, таким и остался.
– А чего я? Ну смешно же, – попытался оправдаться сивус.
Глава города хмыкнул. – Не обращайте внимания на него, мой дорогой Миртаан. Я пришёл вам сказать только то, что эти два балбеса отлично справились с моим поручением. Они передали мою весточку почти всем старейшинам городов, с кем сумели переговорить. Через неделю у нас соберётся Совет. Я понимаю, что вы очень хотите улететь по своим делам, но я всё же возьму на себя смелость попросить вас остаться ещё на это время. Мне архиважно, чтобы на совете выслушали всю историю случившегося на Таураане именно из ваших уст, как непосредственного участника этих событий, чтобы помочь нам выработать единое правильное решение. Вы же понимаете, что в этом заинтересованы оба наших народа. Так что это не только моя просьба помочь нам, это ещё и наш совместный долг перед нашими планетами.
Миртаан согласно кивнул, отчётливо понимая, что выбора ему никто не оставляет.
Яртог поклонился Миртаану и повернулся к Терафосу. – Пойдём отсюда, не видишь, мой племянник хочет отдохнуть, да и наверняка хочет поведать своему другу о своих приключениях.
Когда за ними захлопнулась дверь, Деондам подскочил к Миртаану. – Ты что, всё разболтал моему дяде? Он как-то странно общается со мной. Признавайся, не то я тебя удушу прямо здесь. – Сивус схватил за горло Миртаана и сильно сжал его.
Миртаан захрипел и попробовал освободиться, – Нет, ничего я не говорил. Ты что, совсем меня за идиота считаешь? Ты, наверное, сам проболтался ему или своему другу.
Деондам отпустил его. Талан закашлялся и схватился за горло, делая судорожные попытки глотать как можно больше воздуха.
Сивус нахмурился и наморщил лоб. – Тогда отчего он так сухо со мной разговаривает? И для каких целей он всё же тебя здесь держит?
Миртаан продолжал разминать шею. – А я почём знаю? Деондам, мне нужно с тобой серьёзно поговорить. Я так не могу больше. Я хочу знать, что ты намерен дальше предпринять?
– Если ты насчёт себя, то можешь не сомневаться в моих намерениях. В них входит побыстрее вышвырнуть тебя отсюда. А если ты насчёт планов моих соплеменников, то это тебя вообще не должно касаться. Ты и даром здесь не нужен для советов моему дяде и другим уважаемым старейшинам городов. Ты уже предал свой народ, и мне не нужно, чтобы ты предал ещё и мой.
– Отлично! – воскликнул Миртаан. – Мы хорошо поняли друг друга. Так помоги же мне поскорее убраться с этой распрекрасной планеты, а то мне кажется, что твой дядя хочет насильно меня удерживать здесь навечно.
– О, не сомневайся, в этом я тебе самый лучший помощник. Завтра я придумаю, как тебе исчезнуть отсюда. А пока я хочу спать, но спать в одном доме с тобой я не буду, хотя это и мой дом.
– Тогда я жду тебя здесь с самого утра.
– Можешь не сомневаться. – Деондам громко хлопнул за собой дверью.
Сивус, как и обещал, появился в положенное время. Этой ночью, несмотря на усталость, он почти не спал. Решение, как спровадить отсюда Миртаана, пришло неожиданно. Оно было на удивление простое. Деондам решил не откладывать это дело в долгий ящик, и тут же из дома Терафоса, где он переночевал, зашагал к своему жилищу.
Его ещё подстёгивало то, что Миртаан сейчас проживал в его доме. Понятно, что это было решение Яртога, но мысль о том, что этот мерзавец сейчас касается всех вещей в его доме, просто приводила Деондама в ярость. Он хотел было постучать в дверь, потом передумал и решительно зашёл в дом. Это же его дом, когда хочу, тогда и захожу.
Миртаана дома не оказалось. Но все его вещи, наличие которых, разложенных по всей комнате, с неудовольствием заметил вчера Деондам, были на своих местах.
Сивус вышел из дома и осмотрелся вокруг. Миртаан действительно исчез.
Глава 15. Кто бы мог это сделать?
Новая Надежда.
Прошло больше недели после собрания. Леонтий и Хильдебальд силой и уговорами убеждали живущих в лагере, что всем необходимо научиться понимать, что говорят другие расы и для этого им придётся переспать в капсулах корабля. Последними, кто это ещё не сделал, была группа рабов и шаманка Эрдэнэ с Тургэном.
– Чего-то твои рабы не совсем тебе послушны, – насмешливо произнёс вандал. – Или они уже бывшие рабы? Что-то не вижу особого рвения при выполнении твоих поручений.
Леонтий нахмурился. – Я уже и сам не знаю, кто они сейчас мне. Всё поменялось на этой планете. Только ты не совсем прав насчёт всех. Там воду мутит одна паршивая овца, вот она всё стадо и портит. Эта наглая вертихвостка Мэчесса, тьфу, я теперь даже имя её знаю. Никогда бы не подумал такое. Она там всем верховодит. Как только я с ними общаюсь, всё нормально. Все понимают, кто я, а кто они. Но стоит им побывать с ней наедине чуть подольше, так их как будто подменили. Но ничего, я с этим разберусь. Уж лучше бы Трир с сообщниками её утащили, чем танцовщицу.
Леонтий захотел в отместку чем-то уколоть собеседника и спросил с явной ехидцей в голосе. – Да, кстати, а что с ним решили? Ты же вроде как переговорил со старухой. Ну и что в итоге?
Хильдебальд отмахнулся. – Лучше бы я не учил её язык. Столько утончённых ругательств в нашем языке и близко не найдётся. Так мало того, она же на ходу придумывает такие, что в моём словарном запасе просто отсутствуют. Наверное, если бы я их понимал, то и сам бы покраснел, не то, что твои утончённые римские матроны.
Леонтий рассмеялся. – Ох, говорил же я тебе, не лезь к ней. Очень непроста она. Не будь она отличным лекарем, я тоже предпочёл бы держаться от неё подальше. Но без неё нам никак нельзя. Искусством врачевания у нас здесь никто не владеет. Ладно, это ерунда, а что она там про Трира реально говорит?
– Так именно этого я и хочу от неё добиться. – Хильдебальд развёл руками в стороны. – Ни больше, ни меньше. Мне не интересно знать, какие она травы там вынюхивает или какие следы выслеживает. А то она начинает меня поучать, как добывать дичь. Зачем мне это? Мы и так свободны в выборе доступной добычи. Я уже устал от этих её нотаций.
– Ну, не скажи, вандал. – Леонтий покачал головой. – Мне кажется, что некоторые виды местных тварей нас уже стали пугаться, хотя я не уверен.
– Нет, это тебе показалось. – Хильдебальд уверенно помотал головой. – Так вот, по Триру. Она говорит, что вроде как выследила его после той встречи с быком. Но теперь он стал очень осторожен, и два раза на одном месте не ночует. По крайней мере, она знает уже примерно несколько мест, где он чаще всего останавливается. Но вдвоём с Тургэном ей с той шайкой не справиться. А ссоримся мы с ней оттого, что я хочу его взять живым, а она говорит, что хочет отравить его ядовитой стрелой. Что нет плохого человека, значит, и нет проблемы, потому что она очень переживает за свою внучку, и пока живёт этот человек, она не успокоится. Ещё она обвиняла меня в том, что я глуп, наивен и слеп, потому что столько лет держал рядом с собой такого черного человека.
Вандал вздохнул. – Мне, конечно, неприятно выслушивать оскорбления от какой-то старухи, но она права. Столько лет я даже подумать не мог, насколько Трир гнилой. Нет, я, конечно, не против, по существу, его смерти, более того, я её очень жажду, но это слишком быстрый исход для предателя. Я должен судить его по нашим законам. По законам чести вандалов.
Леонтий хмыкнул. – Ну смотри, вандал, дело твоё. Только я, не обижайся, останавливать её в этом стремлении не буду. У меня нет такого маниакального желания каким-то особым способом отправить его на тот свет. В этом смысле я солидарен с ней. Он угрожает моей семье, а значит, его надо устранить. Любым быстрым способом. Но поскольку для тебя это очень важно, то если будет такая возможность, даю тебе слово, я попробую привести его к тебе живым. И делай с ним, что хочешь. Главное, чтобы эта зловонная натура не отравляла нам существование здесь.
Мэчесса заглянула под навес к Абебе и Хайле. Парочка страстно целовалась, но, заметив гостью, смущённо отвернулись, и Хайле резко встал, порываясь уйти. Мэчесса отстранилась и выпустила мужчину из-под навеса.
– Мэчесса, ну ты хоть как-то предупреждала бы, что подходишь. Ну нельзя же так, – заговорила Абеба, поправляя волосы.
– Я бы постучала, только у вас дверей нет, – съязвила подружка. – Могли бы целоваться где-нибудь в лесу, где людей поменьше.
– А я не виновата. Это всё Хайле. – зарделась Абеба. – Он так в меня влюбился, что теперь проходу нигде не даёт. Постоянно лезет целоваться. Ну и что прикажешь с ним делать?
Мэчесса усмехнулась. – Как будто я не вижу. Светишься вся, как радостная дурочка. Только вот обидно мне, что добра-то ты и не помнишь. Свою личную жизнь уже устроила, а лучшей подруге помочь не хочешь.
С лица Абебы слетел мечтательный вид, который сменился полным удивлением. – В смысле не хочу? Чего не хочу? Ничего не понимаю, о чём ты?
– Да вот, – Мэчесса плюхнулась на лежак рядом с подружкой и изобразила на лице скорбь, – в том-то и дело, что за своим счастьем ты не замечаешь, как страдает твоя лучшая подруга. Тебе уже этот дурачок Хайле дороже, чем я.
– Он не дурачок, – нахмурила брови Абеба, вступившись за своего возлюбленного. – Да, он простой. Но зато честный и искренний. Я тоже так раньше считала, как ты, но теперь я узнала его поближе.
Абеба обняла поникшую подругу за плечи. – Но это не значит, что он заменил мне мою лучшую подругу. Раньше у меня была только ты. Теперь у меня есть ты и Хайле. И вы оба для меня много значите. И я для вас сделаю всё, что в моих силах.
– Ну вот и помоги мне тогда.
Абеба с поспешной готовностью закивала. – Готова, только скажи в чём, для тебя что угодно.
– Помоги мне тоже устроить личную жизнь.
Абеба расхохоталась. – А разве для этого тебе нужна я? Ты смотри, сколько здесь мужчин, которые на тебя заглядываются. И если я смогла отхватить себе парня, то тебе даже напрягаться для этого не надо.
– Пусть хоть все обзаглядываются до вытаращенных глаз, но мне нужен только один. – Мэчесса опустила голову.
Абеба взяла её за подбородок, и повернула к себе. – Ты опять о Самаксе?
Подружка кивнула.
Абеба покачала головой. – Ну что ты и впрямь на нём зациклилась? Неужели не видишь, что он по уши влюблён в Луцинию? Зачем тебе это? Насильно ты же его не заставишь полюбить. Смирись уже с этим.
Мэчесса убрала руку Абебы со своего лица. – Смириться, говоришь? Что б я уступила этой Луцинии? Ну, уж нет. Всю жизнь этой мерзавке везло. Никогда она не работала на тяжёлых работах. А уж когда родила своего ублюдка, этого Неро, да ещё непонятно от кого, так вообще только при доме и работала. А теперь ты мне предлагаешь ещё и добровольно уступить ей человека, которого люблю? Ну уж нет. Это там, на Земле, я бы смолчала, а здесь мне нет хозяев, чтобы указывали, что делать и кого любить. Да, я знаю, что Луциния красива, но я ей не уступлю. Тем более, я моложе, и у меня нет детей. Я сама знаю, что могу закрутить тут мозги многим. Но я выбрала Самакса, и он будет моим.
Абеба схватила подругу за руки. – Успокойся, в тебе говорит не любовь, а гордыня.
– Гордыня, говоришь? Вот как ты заговорила. И это есть твоя благодарность? А тебе не напомнить, кто тебе посоветовал Хайле? Или может мне просто отбить его у тебя? Ты думаешь, он устоит передо мной?
Абеба, поменявшись в лице, отстранилась от подруги. – Ты же не сделаешь этого? Это будет очень подло.
Мэчесса тут же поменяла тон. – Да ты не переживай, это я так, к слову. Неужели ты думаешь, что я так бы поступила с лучшей подругой? Я же вижу, как вы с Хайле подходите друг к другу. Да и люблю я только Самакса. Просто я уже совсем отчаялась, и не знаю, что делать, вот и несу, что попало.
Мэчесса изобразила на лице страдание и, обхватив лицо руками, попыталась выдавить из себя слёзы.
Абеба обняла подружку. – Прости, прости, просто я со своей любовью совершенно не замечала, как ты, оказывается, несчастна. Я готова тебе помочь, но не знаю, как.
Мэчесса подняла голову. – Я знаю.
– Как?
– Мы сейчас пойдём к той скале, чтобы переспать в тех штуках и изучить языки других.
Абеба вытаращила на неё глаза. – Но ты же сама нас всех отговаривала туда идти, чтобы мы держались все вместе! Из-за этого мы единственные, кажется, кто туда не ходил.
Мэчесса отмахнулась. – Да сдались мне эти языки. Но вы всё так же хотите вернуться в свою прошлую жизнь. Хорошо, это ваш выбор, а я этого совершенно не понимаю. Меня бы устроил и этот нынешний мир, если бы только был любимый рядом. А конкретно сейчас мне надо, чтобы я осталась одна с Самаксом. И ты с Хайле мне в этом поможешь.
– Но как, если мы все пойдём, то с нами пойдёт тогда и Луциния.
Мэчесса зло улыбнулась. – Не пойдёт. Она пуще смерти боится этих штук. После случая, когда она проснулась в той поломанной штуке, она туда даже ходить боится, и к ней по этому поводу вообще не пристают. Так, что мы будем там вчетвером. Я с Самаксом и ты с Хайле. А там я уж постараюсь сделать так, чтобы все знали, что мы с Самаксом вместе.
Абеба всплеснула руками. – Подожди, но там будет и этот мелкий зеленокожий. Без него мы просто не поймём, что там делать.
– О, этот лягушонок не проблема. Придумаю что-нибудь. Ты лучше скажи об этом Хайле, пусть он известит Леонтия, что мы всё же решили идти туда, и берём с собой Ида.
Через час группа рабов с Идом отправилась к скале. Самакс очень настойчиво уговаривал Луцинию отправиться с ними, но та была непреклонна. Боязнь и воспоминания о головных болях не позволяли ей переступить через страх.
Луциния глядела вслед уходящей компании, и не услышала, как сзади к ней подошла Лидия. – Ну и чего ты с ними не пошла? – усмехнулась римлянка.
Луциния вздрогнула и повернулась на голос. – Ой, простите, хозяйка. Я не услышала, как вы подошли. Что вы сказали?
– Я спросила, почему ты не пошла вместе со всеми. И почему это они все вдруг передумали? Вроде как Мэчесса всех настроила против, а тут все дружно словно сорвались с места. Ты не находишь это подозрительным? – Лидия внимательно смотрела за реакцией рабыни.
– Нет, мне об этом ничего не известно. А не пошла я, вы сами знаете по какой причине. И господин Леонтий знает об этом. – Луциния слегка поклонилась. – Простите, госпожа, но если я вам не нужна, я хотела бы постирать вещи своего сына. Я даже и не знаю, в чём мы скоро будем ходить. Всё такое потрёпанное, а он такой неугомонный.
Лидия улыбнулась и взяла её за руку. – Слушай, давай ты перестанешь называть меня госпожой. Мы сейчас совершенно в другом месте, так что сейчас не до всех этих церемоний. Называй меня просто Лидия. Хорошо, Луциния? Это для Леонтия так важно, а мне важно чтобы у меня была подруга, с кем я могла поделиться секретами.
Рабыня была очень смущена и опять склонилась. – Как скажете, хозяйка, ой, простите, Лидия.
Лидия положила ей руку на плечо. – Прекрати ты всё время кланяться. Мы же теперь подруги. И теперь, на правах подруги, я хочу дать тебе совет. Зря ты отпустила Самакса с этой Мэчессой.
– А почему я не должна была отпускать Самакса? – Луциния была в крайнем смятении. – Разве я могу указывать, что ему делать, а что нельзя?
– Брось, Луциния, неужели ты не видишь, как Мэчесса так и вьётся возле твоего Самакса.
– Он не мой. Не называйте, пожалуйста, его моим, – Луциния смутилась.
Лидия усмехнулась – Неужели ты думаешь, я не вижу, какими глазами смотрит на тебя Самакс? Как он ищет любую возможность, чтобы быть рядом с тобой. Да это все видят. Как и видят то, что ты не отвечаешь на его чувства.
– Да как я могу ответить на его чувства? – Луцинию этот разговор явно выводил из душевного равновесия. – Он же младше меня, да к тому же у меня есть сын. Это неправильно.
– Ну, во-первых, ты его старше на каких-то несколько лет, а во-вторых, присутствие рядом мужчины, наоборот, поможет тебе вырастить сына.
– Простите, Лидия, но мне неудобно говорить на эту тему. Тем более, что меня ждёт стирка.
Лидия вплотную приблизилась к рабыне, и прошептала с улыбкой, не сулящей ничего доброго. – Насчёт неудобно, это, наверное, правда, но когда ты рожала от того, про кого не стоит здесь говорить вслух, тебе было удобно? Ведь мы обе знаем, от кого у тебя Неро.
Луциния в ужасе отшатнулась от Лидии.
Лидия замотала головой. – Не переживай, я тебя не выдам. Можешь верить, можешь не верить, но я действительно желаю тебе добра. И раз ты всё это время никому не разболтала об этом, значит, тебе можно доверять. Поверь, я сейчас очень искренна, что со мной очень редко бывает. Поэтому я тебе очень советую ответить на чувства Самакса. Ведь я вижу, что он тебе, как минимум, не противен.
Луциния не понимала, верить ли бывшей госпоже, которая после стольких лет откровенного неприятия, вдруг так откровенно набивается в подруги. – Простите, Лидия, но зачем это нужно именно вам?
– Не мне, Луциния, а тебе. Я скажу так. Ты будешь под надёжной защитой Самакса, да и сын твой будет под присмотром. Ну и, наконец, мы лишим Мэчессу возможности манипулировать здесь. Ты же сама видишь, что она вытворяет. А нам лишние распри совсем не нужны. Никто не знает, что там у Хильдебальда на уме, когда они найдут его бывшего помощника Трира. Вдруг они объединятся и всем навяжут свои порядки. А там неизвестно, как они будут относиться ко всем нам, кто прибыл из Лации, а особенно к женщинам.
Луциния слегка поклонилась, – Хорошо, я подумаю, Лидия.
– Подумай, подумай, Луциния. Не стоит тебе отвергать мою дружбу. Это точно не в твоих интересах.
К скале Мэчесса с Самаксом подошла несколько попозже основной компании. Она специально услала вперёд Абебу с Хайле вместе с юным таланом, чтобы наедине поговорить со своим спутником.
Судя по выражению лица, разговор этот ей явно не удался. Абеба пробовала расспросить подругу, как всё прошло, но отвечать Мэчесса явно не собиралась.
Самакс тоже не был склонен отвечать на расспросы Хайле и обратился к Иду. – Что-то я устал сегодня, может, я уже лягу спать, а утром вы меня разбудите?
– Хорошо, а вы, что, ещё не готовы? – обратился мальчик к остальным.
– Нет, мы пока полюбуемся закатом, – ответила Абеба и увлекла за собой Хайле наружу.
– Хорошо, – сказал Ид, – я тогда здесь посижу. – Он включил экран и набрал в поисковике «Аквазоо». Меню выдало несколько видеоотрывков про жизнеописание аквапарка. Ид откинулся в кресле и не заметил, как заснул.
Ид проснулся от того, что кто-то его трогал за плечо. Это были Хайле с Абебой. – Прости, что разбудили. Но мы уже готовы ложиться. Включишь нам сны?
Ид протёр глаза и кивнул. – Да, хорошо, я там уже всё выставил. Вы ложитесь, а я только крышки закрою за вами. Оно само сработает после закрывания. А где Мэчесса? – спросил он, оглядываясь по сторонам.
– А она уже легла в свою капсулу. Только ждёт тебя.
Мальчик приблизился к капсуле с девушкой. Мэчесса уже лежала с закрытыми глазами. Ид решил не будить её и закрыл над ней стеклянный купол.
После чего подошёл к двум соседним капсулам, куда уже укладывалась влюблённая парочка. Хайле подмигнул талану. – Завтра буду говорить с тобой на одном языке.
