Кирилл Андреев
Миры Отверженных. Метаморфоза
Старуха выглядела настолько рассвирепевшей, что Тургэн понял, что она не шутит. Он побледнел и затрясся, руки невольно потянулись к её руке с ножом. Его нижняя губа задрожала и он залепетал. – Я всё скажу, Цэрэн, всё скажу, только не убивай. Ты много не знаешь, я давно хотел тебе рассказать.
– Говори, я слушаю, – прошипела в ответ Цэрэн.
– Эрдэнэ мне не чужая, она из моего рода. В наших жилах течёт общая кровь. Я не собираюсь ей делать ничего плохого. Только опусти нож, я всё тебе расскажу, без утайки, я клянусь.
Цэрэн переменилась в лице и отстранила нож от его горла. – Почему ты раньше этого не сказал?
– У меня были причины, ты сейчас поймёшь.
Старуха кивнула, – Продолжай.
Тургэн сглотнул. – Эрдэнэ была дочерью Багатура, нашего вождя. Это был сильный и бесстрашный воин. Те земли, на которых мы вам устроили засаду, были его землями. Ему всегда и везде сопутствовала удача. Наше племя было могучим и процветало. Но ему очень завидовал его младший сводный брат Бадмажаб, на дальней родственнице которого я и женился. У Бадмажаба была дурная слава в племени, и его вздорного нрава побаивались многие. Изгнание его из племени было невозможным, поскольку Багатур считал его братом и прощал ему многое. Бадмажаба постоянно раздражало то, что к чему бы ни прикасался Багатур, это всегда заканчивалось удачей. Он никак не мог понять, в чём же секрет такой немыслимой удачи брата. Пока он однажды не приметил, что всегда и везде Багатур не расставался со своим кулоном, который он носил на шее. Потом он постепенно выпытал секрет этого камня. Багатур постоянно доставал его из-за пазухи и часто что-то шёпотом говорил, словно тот был живой и слышал его. И вот однажды Бадмажаб подговорил меня и ещё нескольких мужчин из племени, из тех, кто были обделены вниманием и почестями, забрать камень у Багатура и самим править племенем. Помню, Бадмажаб говорил, что Багатур должен добром отдать его Бадмажабу.
Прости меня, Цэрэн, но я тогда поддался на его уговоры, ведь я тоже хотел стать чем-то значимым в своём племени. И вот мы прокрались в юрту Багатура и Бадмажаб напал на него. Это были два очень сильных воина, но преимущество, в результате внезапности, оказалось на стороне Бадмажаба. Он сумел серьёзно ранить Багатура, но, когда Бадмажаб разорвал на нем рубашку, под ней не оказалось камня. Багатур лишь улыбнулся ему в ответ, и тогда рассвирепевший Бадмажаб нанёс ему решающий удар в сердце.
Бадмажаб кинулся вон из юрты и увидел, что нет одного коня на привязи, а потом понял, что исчезла жена Багатура вместе с его дочерью. Видимо, кто-то успел предупредить Багатура о готовящемся нападении. Тогда мы все бросились за ними в погоню. На степь в утренних сумерках опускался туман. Мы разделились на несколько групп и продолжили поиски. Лишь на следующее утро я со своей группой обнаружил некое становище, которое выгорело дотла. Там я и обнаружил мёртвым Бадмажаба, тройку его людей, и жену Багатура, а также жителей этого становища. Но маленькой девочки, как и кулона, среди них не было. Мы продолжили её поиски, но всё было безрезультатно. Тогда мы сколотили небольшую банду, в которой собрались еще несколько таких же бродяг, как мы. Так мы бродяжничали и занимались разбоем всю зиму, а следующей весной решили вернуться в свой клан, который был ослаблен отсутствием сильного лидера, каким был Багатур, и силой захватили власть. Половина захотела уйти, и мы им не мешали. Из оставшихся мы и создали племя, которое и жило тем, что грабило тех, кто соблазнялся этой территорией с её богатой добычей и близостью к воде.
И вот, спустя много лет, мы встретили вас, и я увидел камень на шее Эрдэнэ. За долгие годы я мог бы забыть, как он выглядит, да и по правде, я видел его мельком лишь несколько раз, но потом я понял, что Эрдэнэ и есть та самая девочка с тем самым камнем удачи.
– Ха, – задумчиво усмехнулась Цэрэн. – Теперь многое мне стало понятней. Тогда скажи мне, как выглядела мать Эрдэнэ, а то я никак не могу понять, откуда у неё огненные волосы, в наших краях я таких никогда не видала.
– Так это потому, что она не из наших, Багатур выкупил её из плена у какого-то кочевого племени. У неё были такие же волосы. Очень красивая женщина была, все мужчины на неё заглядывались. Багатур и она очень любили друг друга.
Цэрэн довольно кивнула, потом спохватилась и снова приставила нож к горлу Тургэна. – И что, ты сейчас хочешь мне сказать, что ты оставил попытки забрать у неё этот камень? Да ты, как я посмотрю, ещё глупее, чем я думала. Какую-то чушь мне рассказываешь про этот оберег. Думаешь, я бы не прочувствовала силу этого камня? А ты всю жизнь бегаешь в поисках несуществующего чуда. Но это твои заботы, а вот то, что ты повинен в смерти ее родителей, для меня несомненно. Не мотай головой, виноват, виноват. Хоть ты сам и не убивал, но ты был на стороне убийцы. Так вот, запомни, эту историю Эрдэнэ никогда не должна узнать, иначе я тебя просто загрызу, а Октай выклюет тебе глаза, и я лично их сварю и дам тебе съесть. Так что пока живи, а я ещё должна подумать, что мне делать с тобой дальше. И запомни, нет в вас никакой общей крови. У моей Эрдэнэ нет ни капли той поганой жидкости, что течёт в твоих жилах.
Тургэн замотал головой, стараясь отстраниться от ножа. – Но, Цэрэн, ты ещё не знаешь главного. Твоя внучка общается с каким-то духом здесь. Я видел это собственными глазами…
– Бабушка, вот ты где, – раздался вдалеке голос Эрдэнэ, и Цэрэн увидела сквозь деревья, как к ней мчится внучка.
– Ты меня хорошо понял, чтоб ни слова, – зло сверкнув глазами, Цэрэн поспешно спрятала нож обратно в платье.
– Ба, ну где ты так долго пропадала? – Эрдэнэ с разбега обняла бабушку. – Идём быстрее, там Самакс встал с кровати. Сам встал, представляешь, но его мутит всего. Тебя все ждут.
– Ладно, идём, – она нежно погладила Эрдэнэ по её рыжим волосам. – Посмотрим, что там с бывшим мертвецом.
Она повернулась к Тургэну. – А ты неси тушу на кухню. Только не позволяй никому к ней прикасаться. Я сама её приготовлю.
Все хлопоты по уходу за Самаксом Луциния взяла на себя. И если раньше ей приходилось ночевать под своим навесом, то после того, как утром она обнаружила больного, упавшего с кровати, она уже оставалась ночевать под навесом Самакса. Самакс тяжело шёл на поправку. Долгое время ей приходилось насильно впихивать еду в рот, так как даже сил жевать у больного не было, поэтому она кормила его жидкими мясными похлебками и отварами из трав, которые ей приносил Ид по советам Цэрэн. Молодой талан обладал гораздо лучшим обонянием, чем земляне, и поэтому находил их очень быстро, да и сама шаманка его поднатаскала в сборе лекарственных трав.
К большому удивлению Луцинии, после исчезновении Мэчессы Абеба всячески старалась сблизиться с ней. Пытаясь загладить вину за прошлые недоразумения между ними, Абеба сама предлагала ей свою помощь. Про Мэчессу разговоры стихли сами собой. Говорили, что она сошла с ума и, видимо, ушла в другие земли, а искать её после всего, что произошло, никто и не собирался. Абеба, раскрывшись от любви к ней Хайле, просто летала на крыльях. Она созналась как-то Луцинии, что вообще не хочет отсюда никуда улетать и очень хочет, чтоб их здесь никто не нашёл. Что только здесь она почувствовала, что такое быть свободной. Про Хайле и вообще речи не шло. Он буквально носил Абебу на руках, светясь от счастья.
Да и с самой Луцинией тоже проходили некоторые метаморфозы, которые её саму удивили. Вчера, во время кормления больного, она неожиданно обнаружила, что Самакс положил руку на её руку и начал легонько гладить, слегка прикасаясь. Она поймала себя на мысли, что ей было очень приятно, но она не подала никакого виду, будто бы полностью сконцентрировавшись на кормлении, не замечая ничего другого. Еще пару недель назад она бы отвела руку, но сейчас… сейчас это было ей приятно.
Луциния в какой-то момент также поняла, что перестала оказывать достаточное внимание своему сыну. Но Неро, как будто и не замечал этого. Он подолгу пропадал со своими друзьями-сверстниками. Растет мой малыш, подумала она, и не в последнюю очередь, видимо, сыграло то, что их здесь уже переставали считать рабами. Слугами они ещё формально числились, но вот отношения к ним, как к людям низшего сорта, никто уже не выказывал. Никто их не наказывал, их даже не заставляли. Их просто просили делать что-то необходимое, как и всех остальных.
Даже Лидия всячески старалась навести с ней мосты. Луциния также старалась не ссориться с хозяйкой, вернее сказать, уже бывшей хозяйкой, но, по правде говоря, она не очень точно понимала свой теперешний статус во взаимоотношениях с ней. Она решила принять эту ситуацию, что они теперь подруги, но она не забывала то предостережение, что высказала Лидия, и именно это заставляло её быть с ней осторожной. Луциния благоразумно решила, что уж лучше иметь Лидию в своих подругах, чем видеть её в стане своих врагов. С той тайной, которой обладала римлянка, Луцинии лучше было не вызывать гнев своей новой подруги.
И вот, в момент, когда она была полностью во вчерашних приятных воспоминаниях, к ней заглянула Лидия. – Прости, подруга, я что-то запозднилась сегодня. Ты уже его покормила? Он что, уже уснул? – Римлянка бросила взгляд на больного. Голос Лидии при этом звучал несколько извинительно, хотя выглядело это не особенно искренним.
Луциния показала кивком головы, что лучше им выйти, дабы не тревожить больного. Лидия согласно закивала. Они вышли.
– Денек сегодня просто замечательный, – продолжила Лидия. – Ах, вот я почему я задержалась. Я же не сказала тебе об этом, нет? – И не дожидаясь ответа Луцинии, она продолжила. – Я решила проведать святого отца. Что-то он не нравится мне в последнее время. Совершенно нас забросил. Весь в каких-то внутренних метаниях и поисках. Знаешь, о чём мы с ним, в частности поговорили?
Луциния помотала головой, всячески показывая, что не имеет никакого понятия, о чём ведёт речь её подруга.
– О детях, моя дорогая Луциния, о детях. Мы совсем забросили воспитание своих детей. Они же у нас растут, как сорняки в огороде. Я понимаю, что мы совсем в другом месте, не в нашем уютном доме в Лации, но, похоже, уже прошло время, когда нам надо было беспокоиться о своём выживании. Надо уже планировать свою жизнь дальше. Вот Леонтий мне сегодня сказал, что хочет строить для нас настоящий дом. Это ведь здорово, да, ты согласна?
– Конечно, – наконец-то заговорила Луциния. – Хороший дом это правильно.
– Ну вот, и я сказала Леонтию, что эту идею все поддержат. Только дом-то мы построим, а вот детей как бы меж тем не упустили. То, что ты ухаживаешь за больным, это просто замечательно, и я всем говорю, какая ты молодец, но кажется, что ты перестаёшь оказывать должное внимание сыну.
– Почему? – удивилась Луциния. – Нет, мне всегда хватает времени и на уход, и на заботу о сыне, – горделиво и немного с вызовом ответила она.
– Хорошо-хорошо, я не так, наверное, выразилась, – поспешила сгладить свою грубость Лидия. – Ты вот скажи, твой сын по-прежнему делится с тобой всеми секретами, ну там, своими проделками, какими-то необычными вещами, что с ним происходят, всякими детскими переживаниями, а то моя дочь совершенно перестала это делать. – Лидия недоумённо всплеснула руками, при этом внимательно следя за реакцией подруги.
– Наверное, они взрослеют, – улыбнулась Луциния. – Да всё, что здесь происходит, и есть чудо. Просто они уже не считают это чем-то необычным, потому что это уже вошло у них в привычку. Да нет, не думаю, чтобы Неро стал бы что-то скрывать от меня, если б произошло что-то из ряда вон выходящее. Он никогда не лгал мне и всегда всё рассказывает.
– Ну да, ну да, наверное, ты права, Луциния, – закивала римлянка. – Только всё же я не оставляла бы наших детей без присмотра.
– Луциния, – раздался негромкий голос за их спиной. Женщины обернулись. Там на дрожащих ногах стоял Самакс, державшийся за опорный столб навеса.
– Ты смотри, он встал, – радостно воскликнула Лидия. В этот момент ноги Самакса отказали, и он грохнулся наземь. Женщины бросились его поднимать. При падении Самакс ударился о столб и, видимо, зацепившись лбом, поцарапал его, и лицо его залила кровь.
Лидия повернулась и закричала, – Помогите! Помогите кто-нибудь! – На крик первым откликнулся Хайле, прибежавший из ближайшего к ним навеса.
– Срочно найдите эту как её, старуху, забыла, как её зовут. Только срочно, не стой столбом!
– Цэрэн, – подсказал ей Хайле. – Ага, я мигом.
– Давай быстрее, – нахмурила брови римлянка. Потом крикнула в спину убегающему Хайле. – Да, и позови мне Тэсию!
Тэсия прибежала буквально через минуту. – Мама, ты меня звала? Что-то случилось? У тебя всё в порядке? Хайле был такой возбуждённый. Крикнул мне, чтоб я бегом бежала сюда, а сам побежал вместе с Эрдэнэ искать её бабушку.
Лидия пристально взглянула на дочку. – У меня всё в порядке. Это просто Самакс упал и расшиб себе лоб, вот лежит без сознания. – Лидия кивнула назад, Тэсия заглянула за её спину и увидела лежащего мужчину.
– Ой, – девочка всплеснула руками от неожиданности. – А почему он упал? Он что, встал? Сам?
В этот момент появилась Луциния, держа в руках какие-то тряпочки и миску с водой. Женщина приветственно кивнула девочке. – Сам-сам, но тут же упал. Мы даже не успели сообразить, как он встал. И, видать, от потери сил тут же и свалился и ударился головой.
– Ой, а он не умрёт? – на лице девочки был неподдельный испуг.
– Кто его знает, – пожала плечами Лидия, – не должен вроде. Если после такого, что с ним было, он встал, то думаю, было бы глупо ему умереть сейчас.
Лидия поменяла тон, сменив его на доброжелательный. Она причесала волосы дочке. – Ну ты посмотри на себя, на кого ты стала похожа, ты уже совсем перестала следить за своими волосами. Скоро недалеко уйдёшь от этой рыжей дикарки, у которой они всё время всклокочены.
– Ну мама, перестань, – девочка старалась высвободиться из маминых объятий, но Лидия хоть и нежно, но крепко держала её в своих руках.
Она поцеловала девочку в голову. – И вообще, Тэсия, ты перестала делиться со мной своими секретами. Ты что, мне уже не доверяешь? Почему ты не рассказываешь мне про своих друзей? Во что вы там играете? Почему вы так долго исчезаете во фруктовой роще? Что вы там делаете? Ну, поделись с мамой чем-нибудь. Поделись, а то я обижусь. Ну, хоть каким-то маленьким-маленьким секретиком. Не верю я, что у тебя их нет.
Лидия развернула девочку к себе и внимательно посмотрела на дочь. – Ну, пожалуйста?
Девочка выдохнула и спустя паузу сказала. – Ну хорошо, только обещай, что ты ничего не скажешь папе.
– Обещаю, – согласно кивнула Лидия.
– Тогда слушай, – девочка заговорила почти шёпотом, чтобы это не донеслось до ушей Луцинии. – Это касается Виолы.
– Виолы, какой Виолы? – мама непонимающе уставилась на дочь.
– Ну, Виолы, моей кошечки.
– А она тут ещё причём? – замотала головой женщина.
– Ты же хотела узнать секрет? – Тэсия обиженно взглянула на Лидию.
Лидия, с трудом скрывая разочарование от того, что ожидала услышать совершенно другое, снова изобразила на лице любопытство. – Да-да, конечно извини, продолжай.
– Так вот, вчера, когда мы игрались с ребятами, Промиус случайно меня толкнул. И Виола кинулась на него и укусила за ногу. Несильно, правда, но она так раньше никогда не делала. И когда Промиус замахнулся на неё и хотел её ударить в ответ, то Бруно на него залаял. Понимаешь, мама, Виола за меня заступилась, а Бруно заступился за кошку. Мама, они же так никогда не делали. И я не знаю, радоваться мне, что у меня такая защитница, или переживать, что моя милая Виолочка будет царапаться и кусаться.
Лидия нахмурилась. – Вот теперь я точно начинаю переживать. Это же дикие животные, хоть они здесь совершенно безвредны. Но чувствую, что это ненадолго. Скорее всего, от общения с нами они могут изменить своё поведение. Да и кошечка твоя уж больно быстро растёт, почти с размером этого щенка будет. Не знаю, я, наверное, подумаю, стоит ли мне поговорить с отцом на эту тему.
Она улыбнулась и снова потрепала дочь по волосам. – Не переживай, это не касается твоей Виолы, это просто об общей нашей безопасности. Вдруг и другие большие звери начнут кусаться и царапаться? А за твоей Виолой мы вместе проследим. Ну да ладно, значит это все твои секреты, которыми ты хотела со мной поделиться? И больше ничего-ничего интересного не происходило?
Тэсия почувствовала, что мама неспроста её так спрашивает, но, видимо, она пока ещё ничего не знает об их с друзьями общей тайне, и постаралась придать своему лицу максимальную искренность. – Нет, мамочка, если бы что-то произошло, я бы тебе обязательно сказала.
– О, вот и Цэрэн, наконец-то, – подала голос Луциния, встав с колен подле лежащего на земле Самакса и указывая вперёд. К ним приближались шаманка с внучкой, Абеба с Хайле и Неро.
Спустя минуту, шаманка уже держала голову Самакса на руках, открывая ему веки, слушая его дыхание. – Всё ясно, ничего страшного. Ему нужны те травы, которые восстанавливают силы. – Она посмотрела по сторонам. – Эрдэнэ, где твой зеленокожий друг? Он же всё время с тобой крутится? Он знает, какую траву надо достать, у него особый нюх, не такой как у нас, острее во много раз.
– Ты про Ида спрашиваешь? – удивлённо протянула Эрдэнэ. – А он разве не уходил с тобой и Тургэном? Когда я проснулась, его нигде не было, я и подумала, что он с вами.
Цэрэн тихо ругнулась про себя. – Так, лучше бы конечно свежей травы, но она растёт там у скалы, а здесь её ещё искать надо. Хорошо, что у меня рядом с постелью, висит такой пучок. Давай внучка, беги туда быстро, и притащи его. Там много пучков висят, но ты не перепутаешь, там особые листья, снизу красноватые. Давай мигом.
– А ты чего стоишь, – обратилась она к Хайле. – Давай разводи огонь и кипяти воду. Сейчас мы твоего друга быстро приведём в чувство. Раз сам встал, значит, силы уже появляются.
Через некоторое время, Цэрэн аккуратно вливала остуженный отвар в горло Самаксу. Больной закашлялся и открыл глаза. Он поводил головой, смотря над склонившимися над ним людьми, и увидав Луцинию, улыбнулся, прошептав – Луциния.
– Шаманка улыбнулась, и встала на ноги, – Ну всё, теперь уже без меня. Я тут точно не нужна. Это уже не моя история.
Все заулыбались. Эрдэнэ толкнула Неро локтем. – Промиуса сегодня видел?
– Не, не видел. Он с отцом был занят весь день, – Неро обернулся к ней, пожав плечами. И тут, что-то увидев за её спиной, улыбнулся. – А вот и он, бежит к нам.
Промиус изо всех сил бежал к ним навстречу, и был очень запыхавшийся, от нехватки воздуха он не мог произнести ни слова, и только махал руками, указывая куда-то в сторону.
– Там, там, идёмте быстрей, – задыхаясь, наконец, смог произнести мальчик.
– Что там? – нетерпеливо произнесла Лидия.
– Там это, это, короче, вам всем надо идти туда, срочно. Меня послали вас позвать.
Мальчик махнул рукой, понимая, что в этом состоянии он ничего не сможет внятно объяснить, развернулся и снова побежал в обратную сторону.
Все, кроме лежащего Самакса и Луцинии, сидевшей с ним рядом, бросились за мальчиком.
На пляже, в самом отдалённом его углу, собралось всё поселение, сгрудившись в кучу, громко разговаривая и размахивая руками. Они все окружили кого-то, но из-за скопления тел было трудно разглядеть кто это.
Внутри круга стояла Мэчесса. На её лице играла зловещая улыбка.
– Ну давай, рассказывай быстро, зачем припёрлась? – Леонтий стоял к ней вплотную, насмешливо улыбаясь. – Скучно без нас, поди, в лесу-то одной.
– Я сказала, что пока не придут все, я ничего говорить не буду. Мне надо, чтобы это слышали все. Ну вот, пожалуй, тут все, – Мэчесса обвела глазами всех вокруг себя, после того, как подбежала последняя группа. Не вижу только эту подлую разлучницу Луцинию, но можно, пожалуй, и без неё начинать.
– Да уж потрудись, конечно, – Хильдебальд был настроен агрессивно.
– В общем, дело обстоит так, – обернулась к нему Мэчесса, – у меня обращение для всех вас, но главное это для тебя, Хильдебальд.
У вандала вытянулось лицо. – С каких пор у нас могут быть с тобой общие дела, женщина?
– Это послание от моего нового друга, от вашего бывшего помощника, Трира. Это он послал меня передать его вам, – с вызовом выпалила Мэчесса.
Толпа возбуждённо загудела. У вандала глаза мгновенно налились кровью. – Так ты теперь с ним, мерзавка? Он мгновенно выбросился вперёд, намереваясь схватить её за горло, но ему дорогу преградил Леонтий.
– Подожди, вандал. Давай послушаем это послание, а потом решим, что будем с нею делать.
Леонтий повернулся к Мэчессе. – Говори быстрей, женщина, а то чувствую, тут не только у Хильдебальда терпения не хватит. Его может не хватить и у меня.
Мэчесса продолжала хранить презрительную усмешку на лице. – У меня предложение от Трира. Он просил передать вам, что хочет заключить перемирие. Что пора нам прекратить заниматься сведением счётов, и забыть всё былое.
Хильдебальд злорадно рассмеялся, – Что, испугался твой новый друг? Пусть он знает, что пока я жив, я буду искать его и требовать отмщения. На что он рассчитывал, глупец? Никогда, слышишь, никогда, я не прощу ему того, что он сделал.
Мэчесса широко улыбнулась. – Трир так и сказал, что именно ты будешь сильнее всех против перемирия. Тогда он предлагает деловое соглашение, уж на это вы готовы будете пойти.
– Какое ещё деловое соглашение? – пришла очередь удивляться Леонтию. – Что у него есть такого, что он может предложить нам?
– У него сейчас есть то, что нет у вас. У него есть ключ для нашего возвращения назад, на нашу Землю.
Лицо Леонтия исказила презрительная гримаса. – Про какой ключ ты лепечешь женщина? Что за абсурд ты несёшь? Ты, видимо, совсем умом тронулась, в компании этих недоумков.
– У него сейчас в руках то, ради чего сюда припрутся те зеленокожие, что захватили нашу Землю. У него сейчас Ид. И они обязательно прилетят за своим зелёным отродьем, и тогда Трир отдаст его им в обмен на возвращение назад.
Все охнули, и начали глазами искать юного талана, про которого все подзабыли.
– Где, где этот мелкий зелёный негодник? Где он? – проревел Леонтий. – Тэсия, – обратился он к дочке, встретившись с ней глазами. – Он же постоянно трётся вместе с вами. Когда ты последний раз его видела?
– Папа, – глаза Тэсии наполнились слезами. – Да мы его со вчерашнего вечера не видели. Его тут никто с тех пор не видел.
Леонтий повернулся к Мэчессе лицом, багровым от гнева. – Так этот негодяй ещё и малых детей ворует! И это ты, мерзавка, указала Триру, где мы находимся! – Он набросился на неё и сжал руки на её горле.
Мэчесса прохрипела. – Если я не вернусь сегодня в условленное место, то Трир уведет зеленокожего подальше от этих мест, и вы больше никогда его не увидите.
– Не трогай ее, Леонтий, – проронил успевший вернуть себе самообладание Хильдебальд. – Этот лягушонок нам всё-таки очень важен. А оттого, что ты сейчас задушишь эту дуру, никакой пользы не будет.
Леонтий нехотя отпустил её. Мэчесса тут же принялась массировать свою шею, жадно заглатывая воздух. – А мне нечего больше тут делать с вами. После того, как умер мой Самакс и меня предала моя подруга, оставив одну с моим горем, меня тут ничего не держит.
– А чего это Самакса раньше времени хоронишь? – раздался голос Луцинии. Толпа расступилась, и перед взором Мэчессы предстала Луциния, подставившая своё плечо с трудом державшемуся на ногах Самаксу.
Вид у Мэчессы мгновенно поменялся. У неё задрожала нижняя губа, она готова была расплакаться от избытка чувств и броситься навстречу объекту своей любви, но с трудом удержалась.
– Ну, так что мне передать Триру? – голос Мэчессы предательски дрожал.
– Мы подумаем, – хмуро бросил Хильдебальд. – Да, мы подумаем, Леонтий, – он многозначительно повторил эти слова, обращаясь к Леонтию, готовому возразить.
Римлянин понял намёк вандала и неохотно кивнул. – Да, можешь идти и передать своему новому другу, что мы обсудим его предложение. И мы ждём тебя или кого-то из вашей шайки через двое суток. Только передай ещё вот что. Если с лягушонком случится что-то нехорошее, или с ним будут обращаться не так, то клянусь, я найду Трира, где бы он ни прятался. Надеюсь, он понимает, что маленький пришелец это единственное, что может защитить его никчёмную жизнь.
Мэчесса, с трудом сохраняя остатки самообладания, размазывая по щекам набежавшие слёзы, бросилась от них в лес.
Лисипп бросился к Леонтию. – Мне проследить за ней?
– Нет, – помахал отрицательно головой Хильдебальд. – Думаю, это не стоит делать. Трир не дурак, и он понимает, что возможна слежка, и наверняка предпринял все предосторожности. Да и мы ещё этим покажем сразу, что не готовы с ним на переговоры.
– Да, не надо, – согласно махнул головой Леонтий. – Надо сначала подумать, что делать нам самим. Надо возвращать этого лягушонка.
Он слегка засмеялся. – Вот уж никогда бы не подумал, что буду так тревожиться за жизнь этого мелкого детёныша моих врагов.
Глава 31. Подарок бывшей советницы.
Таураан.
Ордиан очнулся. Голова растрескивалась от боли. Он схватился за неё и нащупал большую шишку сзади, боль явно происходила оттуда. И тут же он всё вспомнил. Как ему стало вдруг всё предельно ясно, его так долго водили за нос, а он, как мальчишка, поддался на обаяние Атилона и почти поверил ему. Вспомнил, как хотел срочно попасть на свой корабль и отправить послание Морону, что его сообщение о том, что здесь творится, было ошибочным, а на самом деле на Таураане явно что-то скрывают и ему одному здесь не справиться. Но этот хитрец Атилон всё прочувствовал. Он не зря всё это время удерживал его на своём корабле, грамотно выстроив линию поведения, и ему почти удалось обмануть его.
Но что ждёт его дальше, ведь притворяться Атилону уже нет никакого смысла? И как он теперь поступит со мною? Скорее всего расправится, как с ненужным свидетелем. Но с другой стороны, если я не выйду на связь со штабом, Морон пришлёт сюда целую команду, и этого Атилон не может не понимать. Так что, скорее всего, Ордиану пока не грозит ликвидация. Но это только лишь пока. Потому что неясно, какие планы держит в голове Атилон. Но как, как вести себя мне?
Ордиан схватился за голову, но снова скривился от боли, когда задел шишку. Тут внезапно открылась дверь и в проёме появились два бойца. Один держал поднос с едой, второй наставил на капитана оружие. – Без глупостей, Ордиан, – сказал лейтенант с подносом. – Вот ваша еда.
Капитан встал, покачиваясь. – Я так понимаю, я под арестом?
– Ну что вы, – осклабился лейтенант. – Вы просто под особым надзором. Чтобы не навредили самому себе и не наворотили глупостей. Атилон только заботится о вас.
– Хм, – ухмыльнулся Ордиан. – Понятно. Что ему от меня надо?
– Вот это другой разговор, капитан, – улыбнулся лейтенант. – По-деловому. Атилон хочет, чтобы вы как можно быстрее поняли, что здесь скорее хозяйство Фалькура, а не Морона. И здесь действуют несколько другие законы. Капитан хочет понять, доходит ли это до вас и готовы ли вы в этом русле обсудить некоторые детали своей миссии здесь.
– Думаю, вы забываетесь, лейтенант. Как только Морон узнает, что здесь вытворяют с его представителем, думаю, не поздоровится всем вам.
Улыбка сошла с лица лейтенанта. – Значит, мне передать капитану, что вы не готовы к разговору с ним? – Он развернулся и пошёл к выходу.
– Стойте, – произнёс Ордиан. – Я же не сказал нет, я просто хотел обозначить некоторые вещи.
Лейтенант застыл в дверях и развернулся к Ордиану лицом. – Не переживайте, капитан Атилон прекрасно видит всю картину происходящего. Стало быть, вы готовы к разговору?
Ордиан усмехнулся, – А у меня разве есть выбор?
Лейтенант, не выказывая никаких эмоций, произнёс. – Прекрасно. Значит, вечером я за вами зайду. Капитан Атилон примет вас у себя.
Остаток дня Ордиан провёл в мучительных раздумьях, но ничего путного в его голову так и не пришло. В итоге он сам не заметил, как снова заснул. Его разбудил стук в дверь. Вошёл тот самый лейтенант, который утром приносил еду, а за ним стояло двое солдат с оружием в руках. Лицо лейтенанта было непроницаемо. – Капитан Ордиан, прошу вас следовать за мной.
Атилон ждал их на своём капитанском мостике. Он дал знак охране, чтобы они вышли за дверь. Лейтенант остановился, – Но, капитан Атилон, я бы не хотел вас оставлять одного.
Атилон махнул рукой, – Не беспокойтесь, лейтенант. У нас с капитаном Ордианом будет честный, открытый разговор, и я бы хотел, чтобы он понимал, что здесь на него никто не давит.
Лейтенант махнул головой и вышел за дверь.
– Ну что, ж, Ордиан, садитесь. Или я всё же могу обращаться на ты?
– Как хотите, Атилон, это ваше право, ваша территория, и вы здесь диктуете условия. Я не могу вам ни указывать, ни приказывать.
– Да ладно, Ордиан, перестань, – отмахнулся Атилон. – Давай просто, по-честному, поговорим. Думаю, теперь нам нет смысла скрывать что-либо друг от друга.
– Именно это я и хотел услышать от вас, Атилон, с самого начала. А то мне уже порядком надоело, что меня здесь водят за нос, как простодушного дурачка. Вы же понимаете, что эта ситуация не может долго продолжаться. Думаете, я не понимал, почему вы всё время держали меня на вашем корабле? Понятно, что это из соображений комфорта. Но теперь-то мне понятно, что вы не хотели, чтобы я мог связаться через свой терминал со штабом. Я какое-то время гнал от себя всякие подозрения, потому что у меня перед глазами всё время стоял ваш образ честного и бесстрашного воина, но после вашего объяснения, что вы прячете собранные запасы таурания, я понял, что тут точно что-то нечисто. Знаете, а я даже рад, что ситуация стала предельна ясна нам обоим, ведь не можете же вы меня вечно держать в пленниках и без связи со штабом. Через какое-то время со мной захотят связаться, и им придётся что-то сказать. И если это буду не я, то это надо сделать кому-то другому. Но тогда возникнет резонный вопрос, а где при этом, собственно, я? Вы не задумывались над этим, Атилон?
Атилон насмешливо хмыкнул. – Вы думаете, я над этим не размышлял? И вы знаете, у меня есть некоторые варианты ответов на вопрос из штаба императорского флота. Ну, скажем так, как вам вот такой? Капитан Ордиан, вследствие вероломного нападения в процессе инспектирования планеты, получил пробоину в защитном снаряжении, и спасательная команда уже не могла ничем помочь. Мы глубоко сожалеем о потере нашего верного товарища, а гнусные таланы, организовавшие акт агрессии, жестоко наказаны. Как думаете, Ордиан, возможно ли такое? Вот так, вкратце, но если хотите, я опишу это более красочно.
