Кирилл Геннадиевич Станишевский
Неортодоксальная психиатрия, анатомия глупости Летопись несбыточных времён
Сознанием вырывающегося всплеска сквозь всё былое и небылое, обнажается нечто единое и неописуемое, проникшееся неизбежностью истины в текущем ею моменте пред необъятностью вселенской неограниченности. Это есть перерождение, где из разодранной и испепелённой плоти возрождаясь из пепла вновь обретает жизнь младенец, но уже не из лона матери, а из прогоревших потрохов собственной плоти сделавшейся ему утробой, которую он неминуемо покидает в момент созревания. Словно гусеница пожиравшая однажды листву выросла и окутав себя шёлковым коконом неизбежно избавляется от него, как бы он ни был роскошен, ибо надломив его, расправляется тот, кто способен касаясь ветра вздымать, даже не ведая того, и шёлк, как утраченная навсегда обуза остаётся позади вспорхнувших крыльев. Пробуждение знаменующее когнитивное созревание, готовность избавиться от кокона, от пережитков ментальной плоти, от социальной утробы, где в миг нечто уже не в силах оставаться прежним, вспорхнув отрывается в неизведанность.
Речевой акт
Речевой акт – это не слова, не аудиальные и письменные формы, это действие, органическое действие, включающее в себя сложный процесс взаимодействия нервной системы, всей сенсорики (афферентная и эфферентная система нервной ткани во взаимодействии с внешней средой), внешней среды и речедвигательного аппарата. Проще выражаясь, это процесс, как и всё, что вы видите и можете знать в видимом вам пространстве.
Информационный посыл речи можно разделить в грубой форме на два типа: 1. На тип животного происхождения, не несущий семантический, синтаксический и семиотический посыл, вроде звуков биологических потребностей, угроз, предупредительных сигналов, стонущих опасений, поскуливаний, гавканий и рёва, порой укрытых в облик безтолкового или даже конструктивного набора слов. 2. И на тип действительно несущий, формирующий или указывающий на суть и содержание, конструирующий понимание и имеющий место быть не только в звуках речевого аппарата, но и в непосредственном весомом причастии к закономерностям событий. То есть посыл речи смысловым и указательным контекстом, либо обнажает сокрытое перед внемлющим или сокрытое доселе вовсе, но имеющее неизбежное место в явлении действительности, либо бессознательно скрывает это даже не ведая того, в чём и заключена суть бессознательности (в психической изоляции от явлений природы или от логического обоснования таковых, что отражается и на речевом акте). Бессознательность инстинктов придаёт речи черты, которые не выходят за рамки процесса речевого акта и ассоциативных предубеждений, сугубо использование памяти в адаптации к тому, что не подвергается со стороны памяти осмыслению, здесь нужна существенная рекомбинация на неврологическом уровне, которая даёт построение логической достоверности в отношении событий, без чего в поведении человека превалирует оторванность от понимания природы вещей, мыслительная бесплодность. Проблема в том, что социум взаимосвязан и тенденция бессознательной социализации посредством бесплодной речи быстро распространяется, поскольку прививается этой оторванностью всякому, кто её касается, ибо это анестезирует психику, давая ей лёгкое упоение и безусильное владение моментом/ситуацией под видом вербального гедонизма или конформизма, окутывая всякого мнимым достижением в словоблудливом происке среди представленческих шаблонов. В одночасье это делает психику, речевой акт, а порой и самого человека, ригидными. Это пандемическое состояние современного цивилизованного мира социального характера возникшее как продукт и следствие бессознательной социализации огромных масс людей. Всё зависит от того, кто орудует речью и где он находится – в бессознательности (инстинктивная инертность), или в осознанности (восприимчивость, кропотливое логическое построение понимания всего без исключения).
Например: вечность не в силах порождать мысль о будущем, поскольку это присуще лишь зыблемому, временному, проистекающему. Вечность, есть ни что иное, как выход из будущего и прошлого, то есть погружение восприятия в вечность, в незыблемость, в неиссякаемость, в неизбежность за рамки понятия времени (небытие относительно иллюзий, которые погружены в континуум абстрактной последовательности вне зависимости от природы основ мироздания). Прикосновение зыблемого и живого к вечности даже в мысленной форме, есть прикосновение к истокам мироздания, вечно чередующихся событий, там, где они запечатлены в непрерывной динамике неизбежно идущей в бесконечность, от бесконечности к бесконечности. И если присмотреться, то становится заметным, что вечность, это вполне объективное явление, это не мыслительная абстракция не имеющая ни к чему отношения. Каждое событие по отдельности является зыблемым и ограниченным поскольку вырвано из вечного контекста бесконечности ограниченностью самого восприятия (как временной, так и функциональной ограниченностью), порождающего их органическое воспроизводство в виде образа.
Индивиду не дано вечности, поскольку индивид, как понятие и чувство рамок привычной обстановки фиксирующейся памятью, является продуктом вырванного из контекста безконечности узким восприятием обладания формой безопасности, что по собственной оформленности идентифицирует и тем ограничивает всё вокруг своей органической смертностью, страхом, привычками, не выглядывая за эти рамки даже ассоциативно, логически.
Слова весьма специфическое явление природы, люди эмоционально воспринимают слова, как фактор влияющий на успех в процессе самого произношения, отсюда все заблуждения и вербальная настойчивость, реактивная наивность в отношении семантики, но не стоит и недооценивать фактор формулирования критериев в принятии решений, что есть обозначение логической достоверности, поэтому скрытые и криптологические структуры не преисполняюшие действия детальными критериями будут в значительной степени составлять фактор деструкции, а это значит, что путь логики лежит к научной форме управления, поскольку наука строится на основе детализации критериев в любой плоскости.
Слова, как и любой инструмент имеет форму использования в зависимости от того, кто его использует. Недостаточная апелляция к семантическому содержанию слов и логической последовательности их использования напоминает обезьян руководствующихся тем, что не создано ими, нет ни понимания, ни целевой задачи, с одной стороны безсодержательность без попытки её компенсировать через познание, с другой стороны вербальная напористость и настойчивость инстинктивной манеры возобладать сугубо метаболически, сковывая семантику речи без назначения в достаточно безтолковой манере формулирования повседневных нужд и эмоций. Жизнь имеет свойство продолжаться и распространятся, что с применением разума можно растянуть до вечности. Понимая эти принципы, люди будут сконцентрированы на более значимых вещах, если конечно их не устраивает жить, как живут собачки. Ведь собачкам даже не дано знать о существовании термина "вечность". И в этом контексте имеет место идентифицировать то, что пессимизм по поводу вечности, есть ни что иное, как скудное прикосновение к ней, поскольку сконцентрирован на этом термине в узком контексте ситуативной потребности возобладать инстинктивно. Каждый индивид признающий себя таковым думает, что что-то выбирает, руководствуясь при этом архаичными инстинктами, а ни разумом (высшие функции нервной системы – осознанность на уровне понимания и восприимчивости для формирования понимания). Вам не нужно трудиться на благо вечности, поскольку достаточно понимания критериев истины, чтоб выстраивать продуктивную тактику действий, но социальный фактор стопорит эти критерии в жизни, поскольку социум образован по биологическим законам, а ни по логическим, поэтому если логика не возобладает в становлении социальных структур, человечество просто вымрет. Не бесконечность делает человека человеком, а способность понять, что формируется исходя из неё и следуя в ней. На первый взгляд безконечность с вечностью совершенно разного рода понятия, вечность, это мера (а точнее безмерность) относительно временных параметров, а безконечность относительно пространственных мер, хотя условно безконечность строится относительно вечности, а вечность является гранью безконечности, поскольку временная неограниченность вытекает из пространственной безконечности, а пространственная безконечность по умолчанию вечна. Речь исключительно о стимулах и форме действий, кто-то творит, пытается познавать, продуктивно дополнять цивилизацию, а кто-то испражняется, размножается, кушает, линейно адаптируется к любым ресурсам и всё. Все разные. Вечность невозможно познать и здесь не написано, что это необходимо или требуется. Сама основа этого термина предопределяет, что ваше существование невозможно без вечной череды событий, которую можно наблюдать сейчас. Глупо хотя бы раз в жизни не попытаться предположить, что репродуктивные функции половых органов не имеют ни количественного, ни качественного ограничения. Боюсь и логика варьируется в вариабельности органических структур. Учтите, что желания и рождённые в ходе мышления побуждения зачастую не имеют ничего общего с происходящими обстоятельствами, но, тем не менее, они имеют место быть. Будущее воплощено сейчас воплоти, творением проекций разумом (ЦНС) в его размахе неограниченного потенциала, как в рамках одной жизни, так и в процессе её распространения (безпредельно). Будущее, это искажённое отражение прошлого (иссякшего формально, но принявшего очертания в формациях памяти, в метаболизме нервной системы), но устремлённого спрогнозировать из побуждений и желаний закономерность исхода событий. Будущее и прошлое есть грани одного темпорального цикла варьирующегося в зависимости от проективной идентификации тождественности прошлого и будущего в точке отсчёта событий через восприятие и задействованную в нём память, то есть в точке временного предвкушения смерти, завершения длящегося от и до во временном цикле, скрытого, бессознательного понимания смертности, ограниченности, временности и страха рождающимся этим сокрытым пониманием, обозначающим время, как процессуальное ограничение вопреки вездесущей вечности вселенной. Будущее, это лишь желание восполнить и компенсировать смертность, гедонический стимул уйти от дискомфорта без апелляции к сложностям, что возможно лишь при наличности смертности в ментальности, как ограничивающийся страхом комплекс из опыта боли и ущерба. Но бывает и такое, когда искусство исходит оттуда, где нет проективного будущего (отражения компенсирующего прошлое и его недостаточность под влиянием естественных метаболических потребностей, как анестетик от причиняющего боль осознания смертности и неизбежной ущербности жизни). Что же есть тогда? Есть вечность творческого бессмертия жизни (творение таковой посредством слияния восприятия и мысли, от жизни к жизни, от творца к творцу сквозь прерывание жизненных циклов), как творчество порождающее творчество, где нет ни будущего, ни прошлого, необъятный текущий миг, где нет исключений абстрактного толка, где нужно лишь расширять охват восприятия ситуации на пути к непокорённой безконечности.
Депривации и их вариации
В ходе выявления и выяснения специфики деприваций стоит учитывать, что, как депривация, так и желания/формальная нехватка желаемого (порой даже не столь существенного), но не являющегося убавленным элементом определённых условий, вызывает похожий и одинаковый эффект на психику. Поскольку желание, так или иначе, исходит из органической потребности, что зачастую вызвано уже имеющейся ранее во влиянии на психику депривацией или отсутствием условий необходимых или не необходимых для удовлетворения естественных потребностей организма, что по сути и есть депривация в её разнообразной вариабельности. Основные типы депривации, это депривация пищи, сна, половых утех и депривация естественных условностей, которые имеют огромную вариабельность, учитывая их богатое разнообразие, как социального, так и физического порядка, а депривация в природе стала одним из основных факторов эволюции, воздействующим на форму адаптации. Но здесь необходимо учесть, что для движения жизни необходима постоянная естественная депривация множества факторов. Естественная депривация имеется всегда, то есть вы двигаетесь из-за того, что вам не всегда хватает пищи и тепла, вы не каждую минуту размножаетесь (не беспрерывно), поскольку для этого требуется питание и укромный угол, и окружающие обстоятельства являются далеко не идеальными содержателями необходимых условностей. А желание может возникать не только вследствие появившейся, естественной или искусственной депривации, но и вследствие прямой органической потребности (эндогенно) в условиях требующих от организма адаптации согласно наследственно выработанным механизмам поведения морфологических структур нервной системы. Это может проявляться вне зависимости от окружающих условий, структурно, где организм действует не имея условных триггеров, тем вырабатывая новые механизмы поведения в ходе специфической и неестественной адаптации. То есть структурная особенность начинает воздействовать на окружающую среду, а ни окружающая среда провоцирует работу нервной системы, что может выглядеть как творческая деятельность в отсутствии для этого каких-либо условий (в полной депривации, где по логике вещей организм должен начать компенсировать таковую, но делает совсем другие вещи). Или это проявляется в условиях полного достатка, где естественного стимула (деприваций) просто нет, но нервная система задействует имеющиеся в ней структуры провоцирующие своего рода биологически неуместную деятельность (неадекватность).
В отсутствии условий, к которым у организма имеется структурная или наследственно выработанная адаптация, организм компенсирует их всевозможной специфической и неспецифической деятельностью, что зачастую становится продромом для образования психической патологии или служит выработкой новых приспособленческих качеств к новым условиям. Так желаемое может быть не тем, что входит в потребности организма или быть не единственным способом удовлетворения, а может быть переадресацией уже существующей потребности (структурной, морфологической). Как и депривации может не быть (полный достаток и комфорт), но изрядные попытки (связанные со структурной особенностью нервной системы) добиться желаемого не увенчавшиеся результатом могут вызывать эффект депривации, что изначально вызывает стимуляцию, но может дорастать до психических нарушений и истощений. Это ещё раз подтверждает то, что творческие способности изживаются из общества, поскольку интеллектуальная деятельность мозга становится всё менее и менее востребованной, а обладатели творческих способностей превращаются в ненормальных психопатов не имеющих никаких перспектив на реализацию своих поведенческих качеств, либо они их специфически всё же реализовывают. Реализация случается довольно редко (учитывая редкость появления продуктивного интеллекта и людей меняющих взгляды на вещи открытиями или творчеством), поскольку социальная среда отсекает всякую специфическую деятельность нервной системы, которая не реализовывает напрямую биологические потребности. А то, как реализуются специфические неврологические особенности (интеллектуально, неадекватно, научно и т.д.) зачастую не под силу понять большинству особам, что и становится причиной исчезновения необычайных способностей и огромной преградой для их проявления\воплощения, если не обуславливать биологическую успешность таковых институционально и технологически.
Депривация является основой экзогенного возникновения маний и одержимостей, как и переизбыток/излишество (противоположность депривации) в свою череду способствует выработке отвращения, фобии, астении, депрессивных состояний, психической ригидности. Переизбыток можно назвать «положительной» изоляцией психики от определённых факторов, избавляющей от стимулов посредством наличности определённых условий, а депривацию, «отрицательной» изоляцией, стимулирующей посредством отсутствия определённых условий поведенческое проявление навыков. То есть переизбыток избавляет от нужды, изолирует от определённых стимулов и провоцирует развитие фобических или астенических предпосылок в психике изолированной от тех или иных факторов адаптации, вырабатывая своего рода условную апатию/сензитивность к отдельным признакам и переадресацию имеющихся стимулов в иные формы адаптации. Ну, а депривация провоцирует адаптацию и усиливает нужду стимуляцией условий, в которых организм испытывает нехватку чего-либо, тем вырабатывая повышенную условную чувствительность (сензитивность/апатию) к отдельным признакам и туже переадресацию имеющихся стимулов, но только в ином ключе, поскольку нехватка и переизбыток в корне отличаются экзогенным влиянием и эндогенным эффектом. То есть, и депривация, и достаток стимулируют и изолируют, но разные явления и отличающимися принципами (можно сказать, что стимуляция достатком в большей степени эндогенна, чем экзогенна, а недостатком в большей степени экзогенна, чем эндогенна), вырабатывая сензитивность и апатию к разным факторам, разных неврологических механизмов. Это даёт понимание множества структурных, качественных и поведенческих отличий функций нервной системы в разных условиях. Депривация и излишество в равной степени способны вызывать, как повышенную активность намерений и действий, так и их аннуляцию, в зависимости от психики и условий влияющих на неё в ходе положительной и отрицательной изоляции (наличие и форма условий в соотношении с отсутствием и формой условий), что в пропорциях этих депривационных изоляций между собой, учитывая их специфику и значимость (лимбическую/неокортикальную), создаёт форму поведения и адаптации, где оставшимися определяющими факторами поведения является индивидуальная неврологическая структура нервной системы, возраст и в целом физиологическое/соматическое состояние организма.
Положительная и отрицательная изоляция (достаток и депривация/недостаток) стимулируют психику подобно тому, как это проявляется в случае агрессии (функциональное проявление психики под влиянием эндогенных и экзогенных стимулов). Агрессия так или иначе под влиянием различных факторов имеет свойственность переадресовываться с одного объекта на другой, в суицидальные настроения, в компенсационные моторные формы поведения, в конверсионные формы и поведенческую атрибутику. Агрессия – это антагонизм мобилизирующий наиболее линейные формы поведения для экономии эндогенной энергии в реализации поведения при адаптации вынужденного или эндогенного/структурного характера. А если агрессия не затихает в отсутствии её стимуляции, то она вызвана нехваткой определённых гормонов или их изрядной и непропорциональной продукцией, то есть несёт целиком эндогенный характер. Депрессия, суицидальные настроения и агрессия являются следствием нехватки некоторых гормонов (катехоламинов, серотонина, энкефалинов, тиамина), в подтверждение чего выступает синдром отмены или абстиненция. Что может провоцироваться и систематическим избыточным раздражением, стрессом или другими типами метаболического истощения. И в зависимости от гормональной нехватки/избытка, можно видеть определённую поведенческую реакцию, которая может нести не только эндогенную этиологию, но и экзогенную, в их сочетании и варьирующемся соотношении. То есть экзогенное влияние наиболее существенно при эндогенных предрасположенностях, и наоборот, эндогенная расположенность имеет тенденцию меняться и нарабатываться в связи с экзогенным воздействием (физическим, токсическим, социальным). В одном случае агрессия обусловлена внешним влиянием, совместно с психическим состоянием (и эндогенно, и экзогенно), а в другом случае агрессия направлена внутрь и генирируется изнутри, что может быть вызвано отсутствием внешнего процесса раздражения вызывающего агонистическое поведение (но с наличностью проявлений агрессии, эндогенно), так и не способностью (вызванной фобическими или физическими причинами) прямого проявления агрессии, но с наличностью объекта или эндогенного процесса вызывающего агрессию. Также агрессию, как и депрессивные настроения, могут провоцировать неудовлетворённые намерения и естественные потребности (депривации), способные провоцировать и аннулировать агонистическое поведение, аффект, а также возбуждать и успокаивать психику в целом, как и локально. В этом собственно и заключается невроз, в наличии желания/потребности при отсутствии возможности его реализовать, в расхождении эндогенных структурных механизмов с внешними обстоятельствами, что, либо переадресуется/преобразуется поведенчески, либо вызывает нарушения в работе психики, хотя сама переадресация уже может принимать форму психического сдвига. Так что старайтесь не стоять на перепутье желаний и нужд, которые невозможно реализовать или нельзя сделать выбор между ними, если те взаимно исключены и включают в себя те исключения, которые вы сделать не можете (такие ситуации могут создавать для вас специально, чтоб нанести ущерб, обычно это делают недоумки не понимающие специфику жизни и не способные реализовать свои гормонально-пищевые побуждения в благоразумной форме). Даже с наличностью объектов и процессов дающих возможность и мотивацию прямого нарастания или спада агонистических порывов они же блокируются, изолируются, преображаются и переадресовываются, спадают или нарастают в связи с психическими особенностями, изменением обстановки, либо вырабатываемых вследствие того нарушений психики и механизмов адаптации.
Появление жизни так или иначе обусловлено тем, что образовавшиеся метаболические структуры в определённых условиях продолжают поддерживать свою структуру на химико-физических градиентах динамическим образом, компенсируя меняющиеся условия адаптацией (изменения условий есть ни что иное, как депривационный эффект в той или иной форме и степени), своего рода вечный механизм, если его прерывистость всё больше и больше будет исключаться управляемой эволюцией и техногенезом. Жизнь и её рост, это безпрерывная и неограниченная депривация, которая компенсируется адаптацией на всех уровнях метаболизма и аккумуляцией метаболоидов с удержанием их стабильного воспроизводства, как эндогенно, так и экзогенно. Стоит лишь понять, как образуется органическая структура, которая поддерживает себя при изменении условий её первичного формирования, сколько факторов и на протяжении каких циклов здесь задействованы. Это вещи достаточно очевидные, но во многих деталях не разобранные и недостаточно понятые, что обобщённо выглядит молекулярным каркасом на который наплетаются питательные вещества в ходе взаимодействия с внешними условиями, без чего не происходит рост жизни, но сам каркас закладывается генетически и наследственно по своим алгоритмам вне зависимости от внешней среды, хотя полностью обуславливаясь ею.
С развитием жизни меняются условия депривации, то есть жизнь адаптирвоанная к условиям изобилующим другими формами жизни испытывает совершенно иного рода стимулы и воплощает иного рода потребности, поскольку формы жизни создают депривации по отношению друг к другу совместно с обустройством окружающей среды, а это порождает стимулы гораздо более сложного порядка, чем первичные, без эффективной реализации которых происходит морфологический застой жизненной формы, который закономерно с истечением того или иного периода приводит к имбридингу, замыканию или вырождению, что может заканчиваться эволюционными тупиками, но это не упрощает тот механизм, который запускает процесс жизненного образования, его произвольной и дифференцированной динамики. Эволюция, это процесс исключения, это не процесс развития, но он не всегда качественный, а зачастую и вовсе количественный и статистический. В этом вся проблема и социогенеза. Если общество не организуется с помощью мозгов и логики, оно организуется с помощью инстинкта, агрессии и обмана, по биологическим критериям поведения, а если вы уравниваете в среде обитания (в правах) шимпанзе и человека, вы не получаете рост способностей шимпанзе, вы получаете ограничение возможностей человека, это приводит к неврологическому регрессу в глобальных масштабах, когда данным тенденциям ничего не противопоставлено структурно и систематически. Гаметы воссоединяясь создают структуру, которая ограничена метаболически в численности делений клеток, роста и возобновляемости, что взаимосвязано и с функциональной ограниченностью нервных клеток, которые перестают делиться ещё в утробе, что безусловно требует проработки и пристального исследования на предмет возможностей молекулярных манипуляций для продления метаболических циклов клеток, как исходно, так и в последующем, где неизбежно появится молекулярная инженерия на стадии гамет, когда с помощью эмбриогенетических инкубаторов будут в буквальном смысле создаваться новые формы жизни с целью увеличения способностей цивилизации и животноводческой продуктивности, ведь выращивать китов в специальных ёмкостях и в ускоренных темпах, либо вообще только их мясо в большом количестве, гораздо удобнее и выгоднее, чем возиться со свиньями и коровами. В общем, возможность вести зачатие и эмбриогенез технологически, открывает немыслемые возможности перед цивилизацией, которые будут только нарастать с началом использованичя и разработок подобных новаций.
Следуя из многообразия депривационных механизмов жизненных форм в отношении друг друга, многие жизненные формы возникли в ходе симбиоза, который с истечением определённого времени образует единую нераздельную формацию, если одна форма жизни не вытесняет/не уничтожает другую, в чём собственно и заключается симбиоз, в паразитировании превращающимся во взаимодействие, а после и в зависимость. Это одна из основных причин появления многоклеточных организмов и нас с вами. По моим предположениям именно так появилась нервная система, это изначально инородная клетка пытающаяся съесть другую клетку, которая избегала того посредством ускорения и совершенствования метаболизма, посредством размножения, поиска пищи и увеличения её потребления, что и делала клетка паразит, она тоже размножалась, увеличивала питание и совершенствовала свой метаболизм. Так появилось окружающее нас разнообразие жизни, посредством симбиоза первичных одноклеточных организмов, порой уже на стадиях их многоклеточности в том или ином виде, что стало причиной и полового разделения, но самое интересное здесь то, что этот симбиоз создал тип клеточного роста с ограниченным количеством делений в отличие от гамет, которые, как и все одноклеточные организмы делятся в подходящих условиях без ограничений (почему бы не исследовать вопрос досконально и не попробовать научиться манипулировать количеством делений, а в дальнейшем создать организм у которого все клетки не будут иметь ограничения в делениях, то есть будут репродуцироваться в рамках одного организма без ограничений, то есть гаметные клетки не должны создавать симбиотическое формирование клеток с ограниченным делением, а должны отращивать некоторые функциональные участки и делиться дальше, выстраивая многоклеточную структуру, когда будет сохраняться возможность полной регенерации от гаметной подложки в каждом участке организма; понимание процесса и механизма эволюции на молекулярном уровне может открыть такие возможности, хотя это вещи достаточно сложные и требуют большого количества интенсивных исследований). Мы появляемся и зарождаемся из двух клеток, что и отображено в нашем атавизме показывающем след проделанного пути в эволюции, эти клетки исходно были раздельны, но самое интетсное то, что их интеграция определила половое разделение на всей планете. Сперматозоид проникая в яйцеклетку запускает процесс симбиоза, паразитируя и заставляя яйцеклетку выживать, путём размножения (деления) и увеличения метаболизма, делая тоже самое, интегрируя свой геном (соединение хромосом), но эти механизмы уже не столько ситуативно реактивны, как изначально, сколько закодированы формально и функционально, что удерживает их форму комбинативно в эндогенной изоляции от внешней среды, иначе эти механизмы пресекаются, именно это пресечение удерживает их формальные качества в необходимом виде, что стимулирует и морфогенез за счёт возникающих ограничений со стороны внешнего мира (эти ограничения нужно преодолевать с помощью науки и технологий, иначе можно получить не эволюцию, а уродство). Нервная система/спрематозоиды возможно являются не столько следствием длительного паразитирования, сколько биохимическим совпадением запустившим уникальный вектор реакций, но тем не менее, это симбиоз. Отсюда и инородность нервной системы для иммунной системы, поскольку она инородна исходно, поскольку настолько явное функциональное и формальное расхождение на клеточном уровне сложно объяснить иначе (между соматическими, эндокринными и нервными клетками, не считая мышечные, поскольку мышечные клетки функционально неотделимы от нервных, хотя у некоторых простейших организмов произошла полная редукция нервной системы с остатком мышечной ткани, но это можно назвать эволюцией/инволюцией, поскольку сначала мышечная ткань сформировалась, как метаболическое продолжение нервной системы, потом нервная система исчезнув в первичном виде, оставила своё эволюционное продолжение в виде мышечной ткани, а также есть в мире примеры нервных клеток в отдельности от мышечных, у примитивных организмов, у которых не произошло формирования опорно-двигательного аппарата под действием нервной ткани, то есть они сохранились на стадии до дифференцирования мышечной ткани, из чего можно констатировать предположение о том, что мышечная ткань является последовательным метаболическим продолжением нервной ткани и дифференцировалась при участии соматических метаболоидов, когда у нервной ткани появился больший диапазон химической вариативности для функционального видоизменения/роста/преобразования, исходя из чего немудрено понять, что всё морфологическое разнообразие обладающих нервной тканью живых видов на планете определяется ничем иным, как нервной системой и её исходным формированием на стадиях эмбриогенеза и онтогенеза, то есть сперматозоидами примыкающими к соматическим клеткам извне и отпочковываясь в последующем для дальнейшего примыкания, что и стало симбиотической причиной полового разделения, формирования нервной системы, роста и разнообразия жизненных форм на планете), хотя можно попробовать объяснить. Допустим, в ходе роста органической активности на молекулярном и метаболическом уровне, в ходе увеличения количественной плотности живых клеток в среде обитания и появления многоклеточноти, в многоклеточных организмах начинает дифференцироваться резко отличающийся активный вид клеток, который стремительно доминирует на клеточном уровне в метаболизме и пожирает соматические менее активные питательные клетки, что со временем в ходе биологического пищевого и репродуктивного успеха усиливает это дифференцирование в наиболее явной форме и приводит к половому разделению, в том числе к отчётливому разграничению клеточных функций, когда репродуктивное дифференцирование на этой почве обретает вид двух противоположностей, где возникает другой интересный момент заключающийся в том, что у некоторых растений тоже произошло половое разделение, но без участия нервной системы, хотя это преимущественно цветковые, с выраженными половыми системами. Растения, как и все многоклеточные живые формы имеют систему размножения, а поскольку все многоклеточные организмы или большинство из них являются тем или иным симбиозом, в ходе чего образуется система размножения и в дальнейшем половое разделение (вероятнее всего половое разделение является последствием симбиоза и формирования нервной системы, а ни дифференцирования метаболических отличий на клеточном уровне, поскольку нервные клетки резко отличаются от остальных, то есть их отличие формировалось на уровне одноклеточных организмов перед симбиозом, когда у организмов на примитивном уровне не было существенных защитных механизмов и консервативной метаболической специализации, ведь эволюционный скачёк богатого разнообразия многоклеточных оранизмов мог возникнуть только при симбиозе, при существенном воздействии разных живых одноклеточных/многоклеточных форм друг на друга, что давало формирование большого разнообразия качеств и усложняющуюся многоклеточность, иначе столь резкое дифференцирование клеточных функций вряд ли бы сформировалось, но в последующем оно усиливалось и дополнялось симбиозом других форм, что не прекращается и сегодня в виде эпидемий и прочих биохимических новшеств на нашей планете), то напрашивается вывод, что растения вероятно при первичном симбиозе с протонервными или другими клетками редуцировали их прежде, чем смогла развиться опорно-двигательная система (либо не редуцировали, поскольку это не были нервные клетки, а просто другой тип растительных клеток), но этого было достаточно для формирования репродукции многоклеточных форм, а в дальнейшем и выраженного полового разделения у цветковых. Растения вступали в симбиотические отношения с другими клетками или с уже многоклеточными растениями, что формировало половое разделние и резкое морфо-функциональное отличие в виде цветковых форм с их эволюционной гибкостью, наподобие той гибкости, которую получил симбиоз протосоматических и протонервных клеток, что однажды обусловило большой скачёк в увеличении количества цветковых форм растительности, разнообразие которых до сих пор покрывает весь земной шар, хотя вопрос достаточно сложный и требует детального разбора, поскольку многоклеточность могла сформироваться и без нервных клеток, между другими клетками и даже между исходно одинаковыми, где вероятно и получились первичные многоклеточные растения разделяющиеся однополым типом размножения (тем не менее, двуполость, как у растений, так и у животных, в значительной степени интенсифицирует механизмы адаптации и морфогенез, в том числе через постоянное скрещивание/смешение/изменение при размножении). Похоже растительное разделение полов аналогично симбиозу нервной ткани с соматическими клетками, где проявилась прогрессия дифференцировавшая цветковый тип размножения на удалённых расстояниях, что существенно усилило интенсивность развития растительной эволюции, расстояние/скорсоть её размножения (только вот растительный симбиоз давший разделение полов произошёл между двумя растительными формами, подобно ситуации с сандалом, это цветущая древесная лиана, которая ведёт исключительно паразитический образ жизни, то есть растёт поверх других деревьев и размножается поверх них, где получается, что растительная форма адаптирующаяся к другой растительной форме в симбиозе размножается посредством того, что делясь или отпочковываясь каждый раз адаптируется к такой же или похожей растительной форме, что происходит в случае с животными обладающими нервной системой и раздельными полами, нервная система наплелась на соматические клетки и образовав их морфо-функциональное разнообразие каждый раз отдаёт сперматозоиды, которые в очередной раз наплетаются на протосоматическую клетку/гамету, что ведёт к размножению и разделению полов, это и выступает объяснением тому, почему разделение полов и нервная система являются следствием симбиоза, то есть двуполое размножение, это процесс каждый раз повторяющий нападение клетки/клеток паразита на жертву, прививаясь к ней и вплетаясь в неё, как изначально и сформировалось разделение полов, это агрессивная пищевая прогрессия одних клеток/организмов в отношении других), что увеличило возможности скрещивания и передачи наследственной информации, а вместе с тем и интенсивность эволюционной деформации всех типов жизни.
