Кирилл Клеванский
Матабар III
Ничего не произошло.
Ошарашенная Вселена смотрела на окровавленный, разбитый пол площадки. На обломки кирпичей, на которых некогда стройная, сложная печать выглядела теперь нелепой мозаикой. А от ящиков остались лишь металлические каркасы – хрусталь оказался разбит в мелкую, блестящую пыль. Перебитые кабели еще искрили, но из всего этого уже не соберешь никакой печати.
– Ты сломал! – запищала она. – Ты все сломал, сраный зверь!
Ардан, тяжело дыша, не без дерзкой улыбки поправил:
– Вообще-то это ты все сломала. Сама.
– Тварь! – закричала она и вновь ударила посохом о землю.
Сложнейшая печать вспыхнула алым пламенем под её ногами и из посоха вылетел кричащий, огненный призрак. Вот только огонь пылал вовсе не оранжевым, а зеленым светом. Тень в бесшумном крике распахнула клыкастую пасть и раскрыла когтистые лапы.
Пулей полетев в даже не думавшего двигаться с места Ардана, она… растворилась в пелене водяного покрова, окутавшего Арда. Юноша расстался с еще двумя лучами. А Водяная Пелена, поглотив энергию вражеского заклинания, вытянулась пылающей лентой и, оплетя торс химеры, уже придавившей к полу Эрнсона и сбросившей с себя Милара, рассекла ту на две части.
– Спас Плащей, да? – абсолютно безумным голосом, сверкая столь же безумным взглядом, процедила Вселена. – А сам теперь сдохнешь.
У Ардана сиял всего один луч в Звезде и почти не осталось сил в ослабевшем теле. Но он все равно попытался дотянуться до звона холода, бредшего среди тьмы, окутавшего город. Может и получится позвать тот на помощь, когда…
– Бам! Бам! – прозвучал сдвоенный выстрел.
Урский, сидя на полу, прислонившись спиной к стене, держал на вытянутых руках дымящиеся револьверы.
– А-а-а! – прозвучал дикий, полный боли и ужаса, крик.
Вселена поднимала перед лицом фонтанирующие кровью, перебитые руки. На сломанных, разорванных запястьях, качались её кисти, держась всего несколькими полосками сухожилий и плоти.
Посох со стуком покатился по полу.
– Не-е-ет! – завопила она.
И жуткими, ломанными движениями, перебитыми руками, размазывая по серому платью кровь, начала копаться у себя на животе.
Ардан, понимая к чему все идет, отбросил посох и, выхватывая нож, прыгнул вперед. Рыча от боли, он повалил на спину Вселену и, вместе с тканью, срезал у той пласт кожи, на которой уже алела печать. Та же самая, что отправила к Спящим Духам Бездомную Фае.
– А-а-а! – продолжила кричать и биться в судорогах Вселена, а Ардан, отодвинувшись от неё, уселся на пол.
Он тяжело дышал. Залитый кровью, своей и чужой, Ард слепо смотрел куда-то перед собой.
Милар, выглядящий куда лучше и целее остальных, помог подняться Эрнсону и усадил того рядом с Урским, а сам, хромая, подошел к Ардану и похлопал напарника по плечу.
– Хорошая работа, стажер, – прохрипел капитан. – Скоро здесь будут наши, – он продемонстрировал связку с медальонами.
– Это хорошо…
– Я просто… просто хотела стать сильнее, – внезапно прозвучал плач. Вселена, лежа на спине, едва заметно дергаясь, плакала. – Просто хотела стать сильнее… сильнее, чем нелюди… сильнее, чем люди… и они рассказали мне… показали мне…
Ардан моргнул и повернулся к ящикам. Тем самым, за которыми Плащи вместе с ним прятались пару мгновений назад. Его разум, все еще открытый поступи холода, звонко вышагивающего где-то над их головами, уловил голоса.
Десятки голосов. Маленьких детей. Сперва смешливые, они звали своих матерей. Кутались в тепло, а матери обнимали их, обещая подарить все на свете, включая свои собственные жизнь и сердце. А затем эти голоса изменились. Они все еще звали матерей, но вместо их тепла, их сильных, но мягких объятий, им отвечала лишь боль. Боль и отчаяние, а в самый последний момент – осознание, что мама не придет. Никто не придет. Только тьма и агония.
Ардан, задыхаясь от той боли, что струилась по воздуху в этом зале, сжался в комок.
– Стажер! – откуда-то издалека послышался встревоженный крик Милара. – Стажер, что с тобой?!
Здоровенный обломок стены выпал из-под разбитой стальной обшивки и, сломав ящики, в тишине покатился куда-то в сторону. А на пол вываливались тела. Изувеченные, с искаженными от ужаса лицами, обнаженные и растерзанные. С выколотыми глазами, с разломанными ногами, с вырезанными символами на маленьких головах.
– Они научили меня, как услышать слова… и я должна была услышать боль детей… чтобы стать сильнее… я слушала их боль и становилась сильнее…
Ардану казалось, что он не может дышать. Что мир вокруг схватил его за горло и душил, крутил и сминал тем океаном ужаса и агонии, что обрушились на него.
– Стажер, мать твою! – все дальше и дальше звучал голос Милара.
– Но вы, проклятые нелюди, ничего от меня не узнаете, – а голос Вселены лишь ближе. – Я вам ничего не скажу.
Ардан повернулся к ней и увидел не девушку, а жуткого монстра в котором не осталось ничего человеческого. И этот монстр, распахнув пасть, с мычанием и криком откусил свой собственный язык.
– Проклятье!
Сквозь туман Ард увидел, как Милар бросился к ней и принялся затыкать ладонью рану, но Вселена мотала головой и брыкалась из последних сил, чтобы не дать капитану себя спасти.
Не потому, что капитан стремился сохранить жизнь детоубийцы. А потому, что им требовалась информация.
Ардан, тяжело дыша, поднялся на ноги. Он подошел к ним и, удивляясь тому, как легок Милар, оттолкнул того в сторону, а затем схватил монстра за горло и поднял над землей. Трепещущую. Глупую. Такую незначительную.
Она била своими отростками о его лапы. И её желтые, полные алчности глаза излучали лишь грязь и гниль.
Она не призывала демона.
Она сама им стала.
Тем, кого охотник, вожак своей стаи, был обязан истреблять. Таков его долг. Ни один демон или Бездомный не нарушит границ его земель.
– Ты хотела силы? – произнес охотник на языке Фае. – Бери!
Охотник, пропуская через себя всю боль и ужас убитых детенышей, позволил им дотянутся до своего мучителя. Стал для них мостом, через который замученные вернулись в этот мир, чтобы отомстить за весь тот кошмар, что пережили и в котором оказались заперты.
Демон закричал. Запищал. Он пытался вырваться из хватки, но куда ему, жалкой твари, до силы охотника.
* * *
Милар, отлетев на добрых три метра, упал на землю. Выхватив револьвер, он направил его на юнца.
Проклятье, ему ведь нравился этот стажер. Умный, пусть и наивный, но с таким большим и добрым сердцем.
– Парень! – закричал капитан. – Я же тебя застрелю! Отпусти свидетеля! Нам нужно то, что она знает!
Но вряд ли Ард его сейчас слышал. Вряд ли тот сейчас вообще кого-то мог слышать. Двухметровый гигант, окутанный синим туманом, принявшим очертания шкуры исполинского барса, держал на вытянутой руке хрипящую, стонущую девушку.
Стажер открыл рот, в котором и без того длинные клыки стали еще длиннее благодаря все тому же туману.
– E lirak an’dir? – вопросительным тоном прогремел скорее звериный рев, нежели вопрос. – Lir!
И в то же мгновение со стороны груды изувеченных тел потянулись тени. Тени в форме маленьких детей. Они ползли, вопя в беззвучных криках, по полу. Цеплялись за камни, наползали друг на друга, а затем, взбираясь по Арду, начинали заползать через распахнутый рот внутрь демонолога.
– Не-е-е-ет! – кричала она, пытаясь вырваться. – Я все скажу! Нет! Прекрати! Это невозможно терпеть!
– Ihna! – проревел гигант.
– В соседнем доме! Там жили люди, которые меня обучали! Они представились орденом Паука! Это все, что я знаю! Клянусь могилами семьи! Все, что знаю! Останови! Останови тени! Молю тебя!
Милар вздрогнул, когда Ард придвинул к себе лицо девушки, внутрь которой, причиняя нестерпимую боль, забирались тени детей. Тот, будто зверь, втянул носом воздух и, сдержано кивнув, перехватил тело демонолога. Зажав голову между руками, стажер легко, будто курице, свернул пленнице шею, а затем отбросил бездыханный труп в сторону.
– Дерьмо, – сплюнул Милар.
* * *
Ард неимоверным усилием воли запер свой разум и отсек от него ту тьму, что струилась вокруг, заполняя собой каждую пору, каждую клеточку мироздания.
Тяжело дыша, опустившись на землю, он обхватил колени, стараясь унять бьющееся сердце.
– Проклятье, парень! – Милар подскочил к нему и отвесил звонкий подзатыльник. – Йонатан предупреждал в отчете, что с тобой такое бывает, но это перебор!
– Второй раз.
– Что?
– Это только второй раз… – пояснил Ардан, стараясь выгнать остатки той неудержимой, звериной ярости, что держала его в плену несколько мгновений. – Первый раз с Шанти’Ра, а второй – сейчас.
Он помнил все, что происходило, но видел словно со стороны. Будто на какой-то краткий миг стал зрителем внутри собственного тела. И, в то же время, действовал осознанно, действительно желая совершить то, что совершил.
Наказать человека, добровольно ставшего демоном и ради этого загубившем столько невинных душ.
Это как если… как если оказаться между двух, натянутых в разные стороны канатов.
Милар покачал головой и уселся рядом.
– Она сказала правду?
– Да.
– Ты уверен?
– У неё не было выбора, – пожал плечами Ардан и кивнул, морщась от боли, на разбитые ящики и то, что в них лежало. – Они вытянули из неё нужные слова.
Он не сводил взгляда с трупа Вселены, чей подбородок лежал на спине, а стеклянные глаза отсвечивали отпечатками боли и ужаса. Той же боли и того же ужаса, что и у мертвых детей.
Эргар бы назвал произошедшее справедливостью.
А вот Скасти… бельчонок сказал бы, что Ардан слишком мягок сердцем и столь простого наказания недостаточно.
– Ладно, – вздохнул Милар и улегся спиной на камни. – Упомянутые соседи уже наверняка свалили, так что – ждем наших. В отчете напишем, что демонолог, после того, как поведала нам свои злодейские планы, случайно подвернула ногу и неудачно упала.
Брови Ардана, уже мысленно приготовившегося к новому отпуску в темнице Плащей, взмыли едва ли не до линии роста волос.
– Ты…
– Мы ведь напарники, господин маг, – хмыкнул Милар. – Наша первоочередная задача, дабы не сдохнуть в этом блядском городе – прикрывать друг другу спину.
* * *
На канале Маркова, около шести часов утра, остановился неприметный автомобиль. С пассажирского сидения на улицу вышел высоченный, но худоватый, для своего роста, юноша.
– До связи, стажер, – донесся хрипящий, уставший голос, чей владелец захлопнул дверь и автомобиль спокойно покатился ниже по улице.
Улице, на которой постепенно зажигались Лей-огни. Улице, не знавший ни о чем, что произошло этой ночью. И, наверное, так оно и правильней.
Вот только…
Ардан посмотрел на свои руки.
Когда приехали Плащи, то вместе с ними прибыл и Аверский с еще несколькими магами, криминалистами и врачами. Они помогли подлатать свежие раны, снова напоили обезболивающим, а затем… всего за несколько часов привели полуразрушенный инженерный отсек в первозданный вид. Так что завтра, когда туда придут рабочие, то не обнаружат ни единого следа произошедшего.
Уцелевшие артефакты, посох, гримуар и тело Вселены Плащи, разумеется, забрали с собой.
Милар, как и Урский с Эрнсоном, ни слова не сказали о том, что Ардан потерял над собой контроль… если вообще изначально его имел.
Арди поднес ладонь к груди. Тогда, в степи, это он призвал на помощь силу Эргара или сам Эргар через своего ученика воплотил собственную волю?
Очередные вопросы.
И вновь – без ответов.
Ардан, опираясь на посох, доковылял до входа и уселся на ступени бара. Над головой мигала вывеска. Дул ветер. А он все сидел и сидел, слепо глядя куда-то перед собой.
Если бы у него имелась возможность, потупил бы он с Вселеной, причинившей столько боли, отнявшей так много жизней, как-то иначе?
Скрипнули обледеневшие створки и на улицу вышла закутанная в шубку Тесс. Под глазами у певицы виднелись темные круги, оставленные бессонной ночью.
Наверное, не смогла уснуть из-за отключения Лей-энергии. Переживала. Ведь какая еще причина у неё имелась, чтобы не спать…
Она молча села рядом и укрыла его плечи теплым пледом. Мягко приобняла, так и не сказав ни единого слова.
Поступил бы он иначе с Вселеной?
Нет.
И это знание, знание о том, что внутри него, в самом деле, жил свирепый горный зверь, пугало больше всего прочего.
Глава 64
Раскручивая на пальцах карандаш (дурацкая привычка, которую Ардану привил Келли, когда вечерами засиживался на кухне за документами и отчетами), Арди смотрел на так и не доделанный чертеж печати, но думал совершенно о другом.
В его мыслях кружили хоровод Тазидахские химеры, иностранные ордены и демонологи, а на паутине из запутанных хитросплетений, теперь уже – казалось бы разрозненных событий, сидел паук. Или Паук.
Имелась ли связь между сказанным Вселеной (сохранившей способность говорить благодаря Теням, заменившим ей голос) и тем, что Арди увидел во дворце? Или произошедшее лишь совпадение? Но тогда слишком уж часто на его пути, за последние месяцы, происходили подобные «совпадения».
– Сегодня вашим столь прекрасным, юным очам я готов с радостью показать одну из классических разновидностей печати, – где-то на заднем фоне, вдалеке, медом по аудитории растекался голос профессора Талис эн Маниш. – Как их называли во времена, когда мне еще не требовалась выпивать моего любимого чая, перед тем как встретиться с моей столь же любимой женщиной… да, были времена… и в те самые времена такие печати именовали печатями отложенного действия. Разумеется, не того, что мы, порой, имеем несчастье отложить после сытного обеда.
Как и всегда у седовласого, приземистого, пухлого, но чрезвычайно отзывчивого уроженца пустыни Зафиры лекции принимали очертания некоего словесного представления, где профессор, словно оратор с трибуны, упражнялся в своеобразном красноречии.
Ардан скосил взгляд на место, где обычно сидела Вселена. Неподалеку от Елены, которая тоже отсутствовала.
После происшествия в канализации (звучит, конечно, так себе) прошло всего пять дней, но все, казалось, уже забыли, как дрожали от страха в окутавшей город мгле.
Ардан не забыл.
Карандаш все мелькал в его пальцах, а юноша пытался не то, чтобы распутать клубок загадок, а хоть бы подступиться к нему.
– Посмотрите, пожалуйста, сюда, – эн Маниш ткнул указкой на доску, где перед слушателями развернулся вложенный свободный массив динамического типа действия. Ардан узнал о таких из литературы Конвела и Аверского. – Данный подтип массивов именуется динамическим. Возможно потому, что его особенности, зачастую, ускользают от нежных разумов первокурсников. Запишите, пожалуйста, да будут благословенны изобретатели удобных пишущих устройств – динамический массив может содержать до четырех свойств, вызываемых по отдельности или одновременно в зависимости от внешних или внутренних структурных обстоятельств. Что это значит…
Ардан, подпирая щеку рукой, рисовал на углах тетрадного листа непонятные каракули. Динамический массив – причина, по которой, к примеру, Плащи в канализации не стали стрелять во Вселену, пока та не оказалась всецело поглощена сражением с Арданом.
По той причине, что она могла поставить невидимый щит, который, благодаря свободному-динамическому массиву, активировался бы лишь при определенных условиях. Активировался и похоронил бы всю их четверку. Поэтому силовые структуры всегда имели в своих рядах магов, чтобы именно они разбирались с проблемами других магов.
Но, на самом деле, несмотря на кажущуюся сложность, в свободном динамическом массиве не содержалось ничего сверх трудного. Если, конечно, его не приходилось составлять самостоятельно. Потому что, в таком случае, требовалось продумывать, просчитывать и анализировать взаимодействие геометрической прогрессии рун.
Для сравнения, если поставить рядом два аналогичных щита, но в первом содержался самый простой массив – фиксированный-статический, обладающий до двух свойств, что описывалось тридцатью двумя рунами. То вот второй щит, со свободным-динамическим массивом, требовал уже, внезапно сто двадцать восемь рун. И, одно дело, начертить их на бумаге, не допустив ни единой ошибки, а совсем другое – запомнить и исполнить собственной Лей, попутно тоже не совершив ошибки, да еще и прежде, чем маг успеет состариться.
И все это с учетом наличия в заклинании всего одной Звезды.
Сложный, трех Звездный щит с динамическим-свободным массивом требовал уже не столько количества рун (которых в «алфавите» Фае присутствовало всего сто сорок две), сколько их комбинаций, скрепляемых специальными переходными отрезками Лей. Но это материал выпускных курсов военного факультета.
Просто потому, что почти три четверти выпускников Большого выходили из стен университета с зеленым плащом. И лишь некоторые – с синим. Исключение составляли военный и целительский факультеты.
В отличии от остальных факультетов, где требования к Звездам – первая разрешалась вплоть до окончания третьего курса, а вторая – аж до выпуска; на военном и целительском новые Звезды требовалось зажигать каждые два курса.
Почему Ардан сейчас об этом всем размышлял?
Все дело во Вселене.
Каким бы ясным и быстрым умом та ни обладала, но Арди хранил святую уверенность в том, что девушка, поступив в университет, не имела сверх глубоких познаний в Звездной Инженерии и, тем более, в таких закрытых сферах, как демонология и Школа Хаоса.
А вот та печать, что она начертила на полу, относилась к стратегической магии, чья сложность находилась на запредельном, даже для выпускника Большого, уровне. Арди сомневался, что и выпускники Магистрата – Магистры и, наверное, Старшие Магистры тоже – справились бы с задачей.
Получается, что Вселену натаскивал не меньше, чем Гранд Магистр. Причем в области демонологии.
Но если принять этот факт на веру, возникает следующий вопрос – зачем человеку, столь сведущему в запретной области знаний, потребовался Посох Демонов? Нюанс ведь в том, что Вселена и без того использовала в своих заклинаниях некоторые узлы, которые Арди пытался расшифровать в чертежах Талии.
Получается, что стоявшие за Вселеной, и участники нападения на поезд – разные организации? Но если так, то почему и та и другая стороны гонялись за демонами? Или же Ардан упускал какую-то деталь и печати Посоха Демонов представляли некую иную, ускользающую от него ценность? Но это, опять же, только в том случае, если замешана одна, а не две организации. Если их действительно – две, то посох мог потребоваться с совершенно иным мотивом.
– Следующие два месяца мы посвятим, увы, не созерцанию своих душ в отражении глаз смотрящего, а изучению свойств и принципов работы фиксированного-статического массива, – продолжал профессор. – Он куда проще свободного-динамического, но поможет нам вознестись на новые ступени познания Звездного искусства.
Ардан, перелистнув тетрадный лист, почесал макушку.
Хорошо, даже если предположить, что есть некоторое неопределенное количество организаций в уравнении, то… причем здесь медальон Бориса? Тот ведь, по сути, никаким образом не потребовался для исполнения плана кураторов Вселены. Да, хорошо, статуэтка с Бальеро действительно заняла свое место в ритуале, но Посох Демонов и медальон Бориса выбивались из стройного ряда событий.
Хотя нет.
Они ведь тоже имели между собой связь. Оба артефакта принадлежали госпоже Талии.
А значит… а значит…
Ардан спрятал лицо в ладонях. У него постепенно начинала болеть голова от количества несвязанных друг с другом мыслей.
А уж если шагнуть назад и вспомнить про то, как его с Борисом должны были, летом, похитить бандиты… Ардан какое-то время полагал, что его хотели использовать для выставления виновным в террористическом акте.
Но, как теперь понимал, чтобы совершить то, что собиралась совершить Вселена, требовалось пойти на подобное добровольно. Так что Ардан не особо подходил на данную роль.
И тут, и без того рассыпающий рисунок головоломки, начинал и вовсе трещать вплоть до самого основания.
Все же то, что планировалось в канализации, совсем не пустячный ритуал для начинающего Звездного мага. Превратить многомиллионный город в Мертвые Земли – неслыханное событие.
– Вы уже и раньше сталкивались с фиксированными-статическими массивами, – продолжал эн Маниш, покачиваясь в кресле за кафедрой. – Просто не всегда могли опознать в них искомое, но сегодня я приоткрою завесу тайны над сим знанием. Для начала в краткой, как первая влюбленность романтичного юноши, форме. Статичный массив не меняет свойства печати, после её воплощения, а дополняет во время создания. Динамичный массив способен их скорректировать уже после того, как печать сформирована. Что-то вроде отправленного в будущее письма.
Но, в то же время, в помощь Вселене выделили всего одну, пусть и жуткую, химеру. А кроме самой Лорловой там и вовсе никого, кроме Плащей, не оказалось. И это для попытки наводнить столицу Империи демонами? Как-то… глупо.
Вложить столько трудов, загубить такое количество жизней и, при этом, не приложить ни малейшего усилия, чтобы подстраховать свой злодейский план. Складывалось впечатление, что кураторы не питали ни малейших надежд на успех. Но тогда – зачем начинать? Чтобы отвлечь внимание? Возможно.
Но от чего?
И, опять же, наличие Тазидахской химеры. Если добавить в уравнение элемент того, что составитель пытался запутать решающего задачку и увести в сторону от настоящего ответа, то Тазидахская химера являлась специально добавленным параметром. Но тут же вспоминался эпизод в поезде с участием иностранных диверсантов.
Может, все же, разные организации?
А орден Паука и Бездомный Паук во Дворце Царей Прошлого? Совпадение?
Ардан выронил карандаш и запустил пальцы глубоко в волосы, будто пытался нащупать на собственной макушке тумблер, при активации которого мысли перестанут хаотично биться о стенки черепа и выстроятся в стройный, логичный ряд.
Но если их внимание отвлекали, причем дважды – Вселеной и химерой, то… от чего? Ни в газетах, ни в слухах, обсуждаемых в «Брюсе», не прозвучало ничего настораживающего. Во время зимнего солнцестояния в городе, особенно на окраинах, случались эпизоды мародерства, грабежей и прочих неприятных событий, но не более того.
Тогда…
Зачем?
Для чего?
И, самое важное, кто?
Рядом с плечом Ардана прозвучал тонкий, едва слышимый стук. Юноша резко обернулся и увидел за стеклом голубя, нахохлившегося в снежной горке на откосе.
Голубь? Может быть за ним следят? Через голубя. Или голубь и является тем элементом, что упускает Ардан. Вдруг, помимо ордена Паука, существует еще и секта Голубей. И она…
Ардан взмахнул рукой и шикнул на крылатую крысу (как их называли жители Метрополии из-за пристрастия к помойкам), но та и не думала шевелиться.
Нет, причем тут голубь… он уже просто с ума сходит.
– Учащийся Эгобар.
Арди дернулся и, поднимаясь с места, вытянулся по струнке. Эн Маниш, через весь амфитеатр, заполненный потоком первого курса, смотрел на него с легким прищуром и вызывающей усмешкой.
– Раз вы так заняты сражением с пернатым, то, наверное, уже высчитали формулу, которую я, по своей нерадивости, не имея представления о вашей важнейшей для истории битвы, вывел четверть часа тому назад.
Ардан бросил быстрый взгляд на доску. Там, на половину графитового полотна, белым мелом слегка мерцала в свете Лей-ламп формула расчета требуемых Лей-лучей при определенном объеме интервента в виде кинетической энергии.
Ничего сложного.
Арди, еще на втором месяце обучения, щелкал данные формулы расчета лучей проще, чем Скасти его излюбленные семечки еловых шишек.
– Три луча, – ответил он уверенно.
– А тип? – не сдался эн Маниш.
Ардан повернулся к соседней доске, где красовалась модификация классического, учебного щита. Видимо её сегодня и просчитывали.
– Рассеивающий, – пожал он плечами.
Профессор, кажется, нисколько не удивился скорости ответов Ардана. Вместо этого эн Маниш положил мелок на уголок стола.
– Ваше предложение по переделке, учащийся Эгобар.
В Большом не существовало никакой поощряющей системы, в виде оценок или табеля успеваемости. Только результаты экзаменов. Но, тем не менее, выйти к доске или встать с ответом вызывались почти все и всегда. Просто потому, что получить личный совет или помощь от профессора – весьма редкая и ценная удача.
Ардан же, как раз, относился к категории «почти». Уроки с лесными друзьями приучили его искать ответы самостоятельно, а у наставников спрашивать лишь направление поиска.
Но, тем не менее, Арди, взяв с собой свой гримуар, спустился по ступеням к кафедре, стащил со стола мелок и подошел к печати.
– Какие требования? – спросил он, осматривая конструкцию.
Позади первый курс, полным составом, отложив ручки и отодвинув баночки с чернилами, устремил свои взоры к своеобразной сцене.
– На ваше усмотрение, учащийся Эгобар, – легким, игривым тоном ответил профессор. – Сделайте из этой печати нечто такое, что не просто рассеет кинетическую энергию снаряда, а удивит оппонента.
Ардан, привычным жестом почесав затылок (за неимением посоха, воспользовался корешком гримуара) и принялся довольно быстро водить мелком по графиту.
Для начала он переделал основную структуру из двух контурной, в трех контурную, благодаря чему получил пространство для интеграции дополнительного массива. Чтобы печать не превысила лимит в три Луча, он понизил концентрацию рун, снизив свойства и убрав все лишние.
Ну и, разумеется, чтобы щит получился чуть более функциональным, чем аналог бронированной плиты, добавил свободный-динамичный массив, который, кажется, обсуждали в начале лекции, когда он пытался разобраться со своей собственной головоломкой.
В процессе работы эн Маниш, не очень довольно кряхтя, опираясь на посох, поднялся на ноги и встал за спиной Ардана. А юноша… немного увлекся.
После добавления свободного-динамического массива, он еще и вложил в конструкцию переходную вложенную печать с функцией, отвечающей за краткосрочное сохранение энергии. Таким образом щит не просто рассеивал кинетическую энергию интервента, но еще и аккумулировал её, пусть и на пару секунд, в определенной точке пространства. И, если в этой точке успеть создать свой физический снаряд, то можно облегчить конструкцию, заменив создание энергии ускорения, той энергией, что удалось «украсть» у интервента.
Можно было бы, конечно, добавить еще структуру поглощения, но тогда определенно требовалось бы выйти за пределы красной Звезды, а Ардан пока не позволял себе подобного. Вот когда зажжет следующую Звезду, тогда…
– Думаю, учащийся Эгобар, если я вас не остановлю, то нам потребуется еще одна доска.
Голос эн Маниш вырвал Ардана из омута вычислений, которые, после штурма головоломки, связанной с реальным миром, казались ему куда проще и лаконичней.
Как оказалось, он успел исписать две доски и уже начал ютиться в нижней части третьей.
– Так, ну и что вы тут сотворили, – протянул профессор, отодвигая Ардана и забирая у того мелок. – Узел перераспределения нагрузки слегка, уж простите мне тавтологию, перегружен. Можно было обойтись меньшим количеством рун, – мел, подобно клинку, засверкал в необычайно ловких, несмотря на габариты, руках профессора. – Первый массив зафиксирован в неподходящем отрезке контура, его следует сместить ниже, так мы высвободим пространство для более свободного развертывания Лей-энергии. Дополнительный массив хоть и хорош, но перегружает общую систему. Можно было обойтись и без него, если добавить еще один контур и, пусть и без массива, но просто распределить между ними рунную нагрузку. Да, Щит станет медленнее и, может, не таким надежным, но мы ведь с вами не от пули собираемся спасаться, а лишь решаем задачку.
Ардан, икнув, отошел в сторону. Он-то, как раз, переписывал модификацию именно с прицелом на то, что интервентом является револьверный снаряд.
Профессор потратил еще минут десять на исправления и пояснения, из-за чего изначальный чертеж Ардана на первой доске пришлось стереть и поверх записать новый, исправленный профессором.
– Но, если поразмышлять, – закивал эн Маниш. – То вполне себе хорошая работа для третьего курса.
Ардан прокашлялся.
– Да, учащийся Эгобар?
– Вы сейчас ведете лекцию первокурсникам.
Профессор обернулся, мгновение осматривал попавших в прострацию студентов, а затем покачал головой и положил мел на подушечку на столе.
– Пески и Храмы, учащийся Эгобар, – говорил он тихо, так что и на первых рядах никто не услышал. – А что через три года? Мне вам что, в индивидуальном порядке придется выдавать задания для первого года Магистрата?
– А это возможно? – из любопытства спросил Ардан.
Профессор же посмотрел на него так, будто действительно подумал, что Арди размышляет на данную тему.
– Возвращайтесь на место, – замахал эн Маниш в легком раздражении, а сам, для аудитории, с прежней улыбкой продолжил. – Итак, благодаря нашему коллеге, мы имели возможность понаблюдать за тем, как взаимодействие массивов и контуров могут увести нас в столь глубокие дебри, что мы и вовсе позабудем начальную тему задания. Кто из присутствующих желает помочь нам спуститься с высоких далей науки к вопросам насущным? Вы, учащаяся…
– Лина Лиль, – представилась девушка с нашивкой факультета биологии и алхимии.
– Прошу к доске, – приободрил её профессор.
Ардан же, вернувшись на место, посмотрел на голубя. Тот, по непонятной причине, нахохлился и склонил голову на бок, часто мигая глазами-точками.
Арди, украдкой показав голубю не очень приличный жест, достал из сумки баночку с пилюлями, выданными ему врачами Плащей. Обезболивающее с противовоспалительным действием. Да, благодаря крови матабар рана на ноге уже даже и не ныла, а грудь давала о себе знать только в лежачем положении, но, все же…
Лекция продлилась еще полчаса, после чего, вместе с основной массой студентов, Ардан добрался до атриума и уже собирался посетить библиотеку, как почувствовал жжение в кармане брюк.
На поверку причиной оказался медальон Милара. Оставалось надеяться, что вопрос не касался Бездомных Фае и демонов, а то зарплата Плащей и ученичество у Аверского уже больше не выглядели такими уж заманчивыми перспективами.
Хотя – Эрнсон что-то там говорил про премию.
Забрав в гардеробе осеннее пальто, Ардан вышел на улицу и неспешным шагом дошел до места, откуда его в прошлый раз забирал капитан.
Снег, как и три предыдущих месяца, все так же медленно кружился в вышине, ласково спускаясь на Площадь Звезд. Редкие студенты, немногочисленные профессора, и закутанные в платки и шубы уборщики, неустанно скребущие лопатами по брусчатке.
Изредка звенел колокольчик трамвайчика, замиравшего на остановке, выплевывающего во внешний мир пассажиров, а затем, с очередным звоном, вновь уносящийся куда-то вдаль.
Март был прав, когда рассказывал, что в Метрополии пять месяцев зимы, пять месяцев осени, шесть недель весны и две недели лета. И, в целом, Ардану это нравилось.
