Лев Толстой
Полное собрание сочинений. Том 7. Произведения 1856–1869 гг.
[УБИЙЦА ЖЕНЫ.]
Все, что можно было ему сдѣлать <въ томъ положеніи>, было сдѣлано. Ни другихъ, ни себя не жалѣя, онъ отдался той страсти, которая наполняла его сердце, и онъ сдѣлалъ много труднаго и страшнаго: онъ подкараулилъ ихъ, подкрался, убилъ ее да смерти, навѣрное убилъ и его изуродовалъ, – наказалъ ихъ, показалъ имъ, что шутить имъ нельзя, и что еще труднѣе было – не побоялся суда людей и смѣло сказалъ всѣмъ: «Возьмите, судите меня. Я убилъ бывшую жену, непотребную суку, и знаю что я сдѣлалъ хорошо. Теперь берите, судите меня по своему. Вы меня не поймете. А я васъ понимать не хочу». – Онъ все это сдѣлалъ, и казалось, долженъ бы былъ быть спокоенъ (и гордъ тѣмъ, что онъ сдѣлалъ). Все, что онъ дѣлалъ, онъ дѣлалъ для того, чтобы утолить свое безпокойство. Но, сидя одинъ въ отдѣленіи Части, онъ не былъ спокоенъ. То, отъ чего онъ искалъ успокоенія, дѣлая все то, что онъ дѣлалъ, все точно тѣмъ же тяжелымъ, выжимающимъ изъ него жизнь камнемъ лежало на немъ и давило его.
Одна перемѣна была въ немъ: до этаго ему казалось, что ему надо сдѣлать что-то и что когда онъ сдѣлаетъ это что-то, ему будетъ легче, огонь перестанетъ жечь его. Но теперь онъ зналъ, что дѣлать больше нечего, и тяжесть также давитъ, и огонь также жжетъ, и онъ усталъ.
Онъ сидѣлъ на койкѣ, смотрѣлъ на рѣшетчатое окошко въ двери, слушалъ шаги, хлопанье дверей на блокахъ и разговоръ въ сосѣдней каморкѣ. —
– Какой баринъ?
– Баринъ, помѣщикъ. Весь потрохъ выпустилъ, сказываютъ. Самъ покаялся. Возьмите, говоритъ, меня. Я жену погубилъ.
– Чтожъ ему будетъ, дядя Иванъ?
– Извѣстно что. Развѣ имъ велятъ смѣртоубійство дѣлать? Тоже, что и вашему брату. Чтожъ, развѣ они господа, такъ и суда на нихъ нѣту? – Нѣтъ, братъ. Нынче законъ порядокъ требуетъ.
– Чтожъ, дядя, табакъ то растеръ, что-ли?
– Когда тутъ! Анафемская должность, право.
«Судъ», – подумалъ онъ. – «Пускай. Кнутъ, Сибирь – и это пускай. Пускай бы она смотрѣла, какъ палачъ будетъ крестъ на крестъ разсѣкать мнѣ мою пухлую спину. Она не увидитъ. Она лежитъ, согнувъ растрепанную голову на бѣлую руку, и всхлипываетъ предсмертнымъ всхлипываньемъ. Пускай, – но мнѣ не легче. Дѣлать больше нечего. Судить? Капитанъ-Исправникъ? Прокуроръ?» – И онъ застоналъ отъ стыда и душевной боли при мысли о томъ, какъ ему придется отвѣчать, слушать.
Заскрипѣли двери на блокахъ, [послышались] шаги, суетня, шопотъ, и громкій барскій голосъ спросилъ, гдѣ арестантъ. —
– Въ секретной, ваше высокоблагородіе.
Высокій статный исправникъ, съ крашеными усами и хохломъ, вошелъ въ дверь, дѣлая выговоръ за нечистоту.
– Вы отставной ротмистръ Желябовской? – спросилъ онъ.
Онъ не отвѣчалъ. Онъ смотрѣлъ на Исправника, на его сытое барское лицо, на крестъ, на торопливость Станового, снимавшаго съ него шинель, и на спокойную увѣренность Исправника, свободнаго, счастливаго. Противная веселость учителя, насвистывавшаго пѣсенки, въ то время какъ Желябовской, бывши ребенкомъ, сидѣлъ подъ наказаніемъ, вспомнилась ему. И ему, какъ тогда, чувствуя свое безсиліе, захотѣлось плакать. Онъ раза два взглянулъ, опустилъ глаза и не отвѣчалъ, потому что боялся, что его голосъ дрогнетъ, и ему будетъ стыдно. Но не отвѣчая, онъ рѣшилъ, что и не нужно и нельзя отвѣчать.
– Вы арестантъ и должны отвѣчать мнѣ для снятія допроса, – сказалъ Исправникъ.
– Я все сказалъ. Я убилъ жену.[153] Судите.
– Вы <взволнованы>, въ эмоціи. Я понимаю и жалѣю. Вы успокойтесь. Я буду просить васъ эавтра отвѣтить намъ. И вѣрьте, что я жалѣю. Не могу ли быть вамъ полезенъ? Вашъ камердинеръ просилъ допустить его. Или кушанье? Но завтра уже я буду просить васъ отвѣтить по пунктамъ.
– Мнѣ ничего не нужно.
– Камердинера?
– Васька? Зачѣмъ ему?
– Батюшка, Михаила Сергѣичъ,[154] отецъ! – Камердинеръ вошелъ и сталъ цѣловать плечо и руку.
– Ну, оставьте, ну, завтра.
Исправникъ вышелъ.
[155]<Василій, камердинеръ долго молчалъ, стоя у двери. Но когда все затихло, онъ упалъ со всего роста на землю и зарыдалъ.
– Отецъ, прости! Я все надѣлалъ. Зачѣмъ я сказалъ тебѣ!
– Молчи.
– Не буду. Отецъ, прости меня, выслушай. Я выведу отселѣ. Только послушай меня.
– Мнѣ некуда идти. Одно помоги мнѣ – убить еще себя.
– Батюшка, Михаила Сергѣичъ! Погубилъ я тебя. Прости. Послушай меня. Грѣхъ на тебѣ большой, на мнѣ еще больше. Послушай меня, бѣги. Я и деньги принесъ, и все готово. Уйдемъ. Погубилъ одну душу, не погуби меня и себя.
– Куда жъ я уйду?
– Заграницу уйдемъ.
– Молчи. Я спать лягу. >
Онъ прилегъ на койку и долго лежалъ. Василій[156] сидѣлъ тихо и задремалъ.
Все та же Анастасья Дмитревна, всхлипывая предсмертнымъ всхлипываньемъ, лежала передъ самыми глазами Михаила Сергѣевича, и все та же тяжесть и то же чувство безсилія томили его.
Онъ пытался молиться, но одна злоба противъ Бога поднималась въ его душѣ. A вмѣстѣ съ тѣмъ онъ чувствовалъ себя въ рукахъ его. Онъ не спалъ двѣ ночи и не могъ заснуть. На мгновенье онъ забылся и вдругъ вскочилъ:[157] Сторожъ, Сторожъ…[158]
............................................................................................................................................[159]
Сторожа были пьяны. Инвалидный солдатъ пошелъ купить закусокъ.
[160]Михаилъ Сергѣевичъ вышелъ изъ двора и тотчасъ повернулъ на пустырь за купеческимъ дворомъ. Всю ночь онъ шелъ то лѣсомъ, то дорогой. Къ утру, раздвигая колосья, они вошли въ рожь и заснули и спали весь день. Къ вечеру они вышли на дорогу. Онъ подошелъ къ рѣкѣ.[161] У рѣки были телѣги, повозки, женщины, дѣти и мужики. Всѣ съ удивленіемъ смотрѣли на него. Михаилъ Сергѣевичъ <раздѣлся и полѣзъ> въ воду.
ДРAMAТИЧЕСКИЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ
* ДВОРЯНСКОЕ СЕМЕЙСТВО.[162]
Комедія въ 3-хъ дѣйствіяхъ
Дѣйствіе происходитъ въ деревнѣ Князя Зацѣпина.
ДѢЙСТВУЮЩІЯ ЛИЦА.
Князь Зацѣпинъ. Отставной гвардіи Полковникъ, 50 лѣтъ.
Княгиня, жена его, 40 лѣтъ.
Князь Анатолій, старшій сынъ его, гвардіи Поручикъ,[163] [1 не разобр.) 27 л.
Князь Валерьянъ, меньшой, 20 л., некончившій курсъ въ университетѣ и не служащій.
<Молодая Княгиня, жена К[нязя] Анатолья, 19 л.>
Володя, управляющій, бывшій крѣпостной стараго Князя, 40 л.
Наталья, жена его, 35 л.
Пашенька, сестра Натальи, 22 л.
Иванъ Ильичъ, незаконный сынъ отца стараго князя, отставной портупей[164] юнкеръ, 43 лѣтъ, живущій уже 15 л. въ домѣ Князя.
Староста.
Егорка, слуга стараго Князя, 56 лѣтъ.
Еремѣй, слуга Володи.
Иполитъ, слуга К[нязя] Анатолья. —
Сашка, слуга Княгини.
Лёля Житова, сосѣдка Князя.
Прикащица Житовыхъ.
ДѢЙСТВІЕ I-Е.
Комната подлѣ кабинета, кругомъ диваны, въ серединѣ круглый накрытый столъ, на которомъ стоятъ самоваръ, серебряный кофейникъ, чашки, сливки, крендельки, хлѣбъ и масло.
За столомъ сидятъ старая Княгиня, разливая чай, и Иванъ Ильичъ, который робко намазываетъ масло на хлѣбъ. Сашка стоитъ, отставивъ ногу, у двери.
Княгиня.
<Такъ вы еще не видали нынче мужа, Иванъ Ильичъ?> – Я боюсь, онъ опять дурно спалъ ночь. Вчера разсердили его[165] эти бабы, что[166] приходили жаловаться – ахъ, этотъ народъ! вотъ говорятъ – деревня покой, – ему дня не проходитъ безъ тревогъ или непріятностей какихъ нибудь. – Отчего вы не вошли къ нему, къ мужу отчего не вошли, Иванъ Ильичъ?
Иванъ Ильичъ.
Я ужъ подходилъ къ двери, Княгиня, – я какъ хорошіе часы вѣренъ – какъ Князь изволитъ говоритъ: въ 7 часовъ на ногахъ, до осьми гуляю до мельницы и назадъ, и въ восемь къ Князю и чай. Наталья Дмитревна тамъ была, за ней баринъ посылали гребешокъ почистить; такъ я спросилъ: можно? – нѣтъ, говоритъ, сейчасъ самъ Князь выйдутъ, они ужъ одѣваются. – Какъ нынче, матушка, эти крендельки здобные Захаръ дѣлаетъ хорошо – ужъ точно прекрасно.
Княгиня.
Ну, а сына Волиньку не видали?
Иванъ Ильичъ.
Видѣлъ, Княгиня. Онъ въ саду. Подлѣ оранжереи съ книжкой лежитъ. Я такъ-то прошелъ, онъ меня не замѣтилъ. Читаетъ такъ[167] серьезно. Экой Ангелъ, Валерьянъ то Осипычъ вашъ, ужъ всѣ и люди, и сосѣди говорятъ; вотъ истинно, три мѣсяца у насъ гоститъ, – и не слышно его, какъ бы не было. А умница то какой! —
Княгиня (разсѣянно).
Да… Саша, сходи, мой дружокъ, въ садъ и скажи Валерьянъ Осипочу, что маменька приказали сказать, что извольте, молъ, домой къ чаю одѣться итти, а то папенька выйдутъ и опять будутъ сердиться, что васъ нѣтъ, – слышишь.
Сашка.
Слушаю-съ. (Уходитъ.)
Иванъ Ильичъ (кричитъ вслѣдъ).
Смотри, въ малину не заходи. Акимъ поймаетъ, онъ тебѣ дастъ. (Молчаніе.)
Княгиня.
Хотите еще чаю, или кофею?
Иванъ Ильичъ.
Теперь кофейку позвольте
Княгиня.
Куда вы ѣздили вчера?
Иванъ Ильичъ.
Къ сосѣдямъ къ вашимъ, Княгиня, къ Зайцовымъ. Они славные люди, бильярдъ тоже есть. Что мы говорили тамъ, Княгиня…
Княгиня.
Что?
Иванъ Ильичъ.
Про Князь Осипъ Иваныча.
Княгиня.
Эти сосѣди, кажется,[168] не совсѣмъ хорошіе люди, мужъ говорилъ. —
Иванъ Ильичъ.
Нѣтъ, Княгиня, они люди достойные. Говорили, что хотятъ непремѣнно Князя въ Предводители просить. На будущій годъ.
Княгиня.
Какой вздоръ – съ его здоровьемъ! И такъ безпокойствъ слишкомъ много, да и состояніе наше достаточно для насъ и для дѣтей, а пиры задавать мы не можемъ. Да и съ какой стати. Мужъ довольно служилъ, кажется. —
Иванъ Ильичъ.
Да они говорятъ, что Князь все таки, какое бъ ни было его состояніе, первое лицо въ губерніи и по уму…
Княгиня.
Да еще бы.
Иванъ Ильичъ.
… и по образованію, и по связямъ, и во всѣхъ отношеніяхъ; и про васъ говорили, что такой дамы нѣтъ для пріема, что вы да Губернаторша.
Княгиня.
Однако вы ужасный сплетнікъ, Иванъ Ильичъ.
Иванъ Ильичъ.
Говорили тоже, Княгиня, про Владимиръ Петровича.
Княгиня.
Про Володю? что имъ до Володи зa дѣло.
Иванъ Ильичъ.
Одинъ былъ тамъ Землемеръ Берсовъ, который съ нимъ дѣло имѣлъ, очень имъ недоволенъ, и говорилъ, что ежели Князя выберутъ, то не Князь – Володька съ Натальей, – это я его слова повторяю, – будутъ предводителями.
Княгиня (строго).
Я вамъ говорила разъ и повторяю первый и послѣдній разъ, чтобы вы мнѣ ни про Володю, ни про Наталью не смѣли говорить. – Я знаю отношенія Володи къ мужу и знать не хочу, какъ ихъ перетолковываютъ.
Иванъ Ильичъ.
Да вѣдь не я говорилъ, а только…
Княгиня.
Все равно, вы не должны повторять при мнѣ.
Иванъ Ильичъ (смущенный).
Виноватъ, Княгиня, повѣрьте…
Княгиня.
А вотъ сходите-ка лучше къ Князю да узнайте, какъ его здоровье, и ежели онъ не хочетъ сюда выйти, то чего ему прислать туда? и не хочетъ ли онъ свѣжаго хлѣба, спросите.
Иванъ Ильичъ (встаетъ, въ дверяхъ встрѣчается Князь).
А Княгиня только что посылали меня о вашемъ здоровьи узнать, Ваше Сіятельство.
Князь (съ досадою размахивая руками около лица Ивана Ильича).
Ну, какое мое здоровье? разумѣется, скверное и еще хуже отъ того, что нѣтъ секунды покоя, чтобъ не прибѣжалъ какой не будь посолъ. «Хорошо ли ваше здоровье, какъ вы почивали?» Ахъ, тоска! (Идетъ къ чайному столу. Входитъ Сашка.)
Княгиня (дѣлаетъ ему знаки, онъ подходитъ къ ней.)
[Княгиня]
Ну что?
Сашка.
Сказали, что придутъ.
Княгиня.
Да чтожъ онъ, всталъ? пошолъ?
Сашка.
Нѣтъ, все лежатъ. Я имъ еще сказалъ,[169] чтобъ изволили итти, они разсерчали, – не мѣшай, сказали и опять стали читать.
Княгиня.
Ну, бѣги еще разъ. (Встаетъ и въ сторону.) Опять это огорчить его, ахъ, Боже мой! – (Къ мужу: цѣлуются рука въ руку.) Здравствуй, мой дружокъ, хорошо-ли ты почивалъ?
Князь (иронически).
Прекрасно…
Княгиня (садится за столъ).
Кофею хочешь, мой другъ?
Князь.
Да. Только, пожалуйста, не сладко, какъ всякій разъ какъ сыропъ. А Валерьяна нѣтъ?
Княгиня.
Онъ въ саду, читаетъ, сейчасъ придетъ, мой другъ. А сухариковъ ты хочешь? (Подаетъ ему.)
Князь.
«Bestimmung des Menschen»[170] читаетъ. Какъ[же] – философъ! а что отецъ его[171] разъ говорилъ, что онъ хочетъ видѣть его за завтракомъ, такъ этаго нѣтъ. А разсуждать мастеръ. Съ попомъ объ философіи и дурней помѣщиковъ удивлять своими фразами, только на это и взять.
Княгиня.
Да онъ вѣдь готовится къ экзамену, мой другъ, иногда и зачитается, увлечется.
Князь.
Ахъ, ужъ этотъ мнѣ экзаменъ, матушка, вотъ гдѣ сидитъ. Изъ экзамена изъ этаго выйдетъ тожъ, что изъ хозяйства, изъ, живописи, изъ службы: все начнетъ и броситъ, ужъ это я тебѣ говорю. Я его знаю. Коли бы хотѣлъ учиться, такъ учился бы, пока былъ въ Университетѣ, а не проваливался бы на экзаменахъ и меня [не] срамилъ передъ всѣми професорами, попечителемъ, которому я писалъ объ немъ. Шалопай и больше ничего.
Княгиня.
Ахъ, мой другъ, онъ теперь старается.
Князь.
Не можетъ онъ ничего стараться; потому что это самый пустяшный человѣкъ, ни на что не способный. (Обращаясь къ Ивану Ильичу.) И все отъ чего? Отъ того что матушка да тетушка, ея сестрица въ Москвѣ, восхищались имъ и увѣряли всѣхъ и его самаго, что это геній и умный, вотъ изволите видѣть, а это болванъ какихъ мало – просто, какъ я его узналъ теперь въ эти 3 мѣсяца. – (Обращаясь снова къ женѣ.) Глупъ, какъ пробка, какъ этотъ Сашка, глупъ и лѣнивъ, и дуренъ, и все.
Княгиня.
Ахъ, что это ты, мой другъ.
Князь.
Не я этому виноватъ, а на вашей душѣ грѣхъ, сударыня. Болвану 20 лѣтъ, я его повезъ къ губернатору, такъ онъ войти въ комнату не умѣетъ, онъ 2-хъ словъ сказать не можетъ. Губернаторъ мнѣ другъ и пріятель старый. —
Иванъ Ильичъ.
Какже-съ, это, Ваше Сіятельство, всѣ знаютъ, какъ они васъ уважаютъ.
Князь.
То есть онъ мальчишкой былъ, корнетомъ, когда я былъ Поручикомъ Гвардіи, и онъ ко мнѣ бѣгалъ по 3 раза на день – такъ вотъ наши отношенія, но мнѣ стыдно, совѣстно передъ нимъ стало за сына. Вѣдь онъ пофранцузски забылъ говорить, онъ не можетъ ужъ [поддержать] une conversation suivie[172] по французски, это кутейникъ какой-то, а не Князь Зацѣпинъ.
Княгиня.
Да онъ еще такъ молодъ, мой другъ.
Князь.
Молодъ? Вотъ это я люблю; да помилуй, матушка, да въ его года я былъ ужъ адъютантомъ у Принца, и ужъ меня весь Петербургъ зналъ, а онъ только собирается держать экзаменъ на Кандидата. Молодъ?
Володя (входитъ съ письмомъ и кланяется Княгинѣ).
Съ добрымъ утромъ, Ваше Сіятельство. Изъ города пріѣхали, вамъ письмо, сударь, кажется, отъ Князь Анатолій Осипыча.
Князь.
Давай. Хочешь чаю?
Володя.
Помилуйте-съ, я дома пилъ.
Князь (распечатывая письмо).
Налей ему чаю. (Читаетъ.) Аа! ну чтожъ, я очень радъ.
Княгиня.
Что это, мой другъ?
Князь.
Князь Анатолій на дняхъ будетъ, онъ взялъ отпускъ на три мѣсяца и будетъ сюда съ женой. – Только тѣсно имъ будетъ. А? Володя? Какъ ты думаешь? А? Гдѣ ихъ помѣстимъ?
Володя (взявъ чашку).
Чтожъ, во флигелѣ можно приготовить.
Князь.
Да-да, во флигелѣ, ты вели это тамъ подчистить, помазать, понимаешь, чтобъ акуратно было; онъ нынче или завтра будетъ, пишетъ, что выѣдетъ 18-го: 18-е, 19-е, 20-е, 21-е, да, нынче онъ можетъ быть; пожалуйста же, Володя.
Володя.
Слушаю-съ; только не лучше ли имъ мой флигель отдать? а мы бы перешли.
Княгиня.
И точно, мой другъ, тамъ лучше гораздо, а то Машенька часто больна, говорятъ, – тамъ и теплѣй по ночамъ.—
Иванъ Ильичъ.
Тамъ чисто, славно, и въ садъ прямо ходъ.
Володя.
Впрочемъ, и въ томъ хорошо будетъ.
Князь.
Ну такъ какъ? А? Володя?
Володя.
Какъ приказать изволите.
Князь.
Нѣтъ, ужъ какъ сначала сказалъ…
Княгиня.
Что онъ пишетъ, мой другъ, здоровы всѣ?
Князь.
Пишетъ, что Генералъ его отпустилъ, что служба его слава Богу, ожидаетъ производства. Вотъ этотъ не разсуждаетъ много[173] [о] Bestimmung des Menschen, a дѣлаетъ: вотъ онъ и адъютантъ, поручйкъ Гвардіи, въ лучшемъ обществѣ, красавчикъ. А, Володя? Ты помнишь его? А?
Володя.
Какже-съ.
Князь.
Я очень радъ, очень радъ, и она милая, должно быть. Отца я зналъ и любилъ, теперь онъ Сенаторъ, все это хорошо. Я очень радъ, очень радъ. А, Володя? У нея состоянье славное. Они принимаютъ. Славно. Славно? А, Володя?
Саша (входитъ и говоритъ на ухо Княгинѣ).
Сказали, что сейчасъ придутъ, только немного дочесть.
Княгиня.
Ахъ, Богъ мой! Какой онъ! Дай мнѣ зонтикъ, Саша. Ты не будешь больше пить? я пойду въ садъ, мой другъ.
Князь.
Иванъ Ильичъ, что вы, заснули?
Иванъ Ильичъ.
Никакъ нѣтъ-съ – я радъ-съ, что вотъ Князь молодой пріѣдетъ.
Князь.
Подите, шары поставьте, я прійду сейчасъ въ бильярдную, будемъ играть.
[СЦЕНАРИЙ КОМЕДИИ «ДВОРЯНСКОЕ СЕМЕЙСТВО.»]
ДѢЙСТВІЕ 1-е.
Сцена 1-я.
Княгиня и Иванъ Ильичъ за чаемъ говорятъ о Князѣ и <Валерьянѣ, о томъ, чтобы женить его> Анатольѣ. Иванъ Ильичь сплетничаетъ на Наталью и Пашеньку и ожидаетъ, что имъ будетъ плохо.[174]
Сцена 2-я.
Входитъ Князь, бранитъ сына за то, что его нѣтъ, и говоритъ, что никто не пойдетъ за него.
Сцена 3-я.
Входитъ Володя <съ письмомъ отъ Анатолія>. Князь восторженно хвалитъ сына и заботится о его помѣщеніи; <потомъ говоритъ о Валерьянѣ, при чемъ Володя видитъ въ немъ окончательно дурака и разсказываетъ про него, его отношенія съ мужиками>.
Сцена 4-я.
Кня[гиня] уходитъ. Володя <скученъ, подозрѣваетъ> спрашиваетъ приказанья. Ив[анъ] Ил[ьичъ] сплетничаетъ на Княгиню.
Сцена 5-я.
Володя съ Ив[аномъ] Ил[ьичемъ], подтрунивая надъ нимъ, уходятъ ставить шары, Князь <одинъ, злится на жену, на сына, на мужиковъ, на Володю даже> – скучаетъ, одинъ Володя и Нат[алья] хорошіе люди.
Сцена 6-я.
Входитъ Пашенька. Князь щупаетъ ее. Она говоритъ, что у него есть жена и Натал[ья].
Сцена 7-я.
(Входитъ Валерьянъ незамѣченнымъ.) Отецъ замѣчаетъ его и <принимается бранить> кротко дѣлаетъ наставленія. В[а– лерьянъ] <говоритъ, что отецъ его не можетъ понять>. Разговоръ о новомъ вѣкѣ. Князь уходитъ.
Сцена 8-я.
Валер[ьянъ] одинъ, тоскуетъ, осуждаетъ всѣхъ и себя, ждетъ съ жадностью брата, к[отораго] онъ не видалъ 15 лѣтъ.
Сцена 9-я.
К[нягиня] возвращается съ Лёлей, которая только что пріѣхала. Вал[ерьянъ] возмущенъ и говоритъ Лёлѣ, почему онъ ее не можетъ любить. Лёля говоритъ, что и она его не очень любитъ и этому очень рада. К[нягин]я и Л[ёля] уходятъ.
Сцена 10-я.
Ив[анъ] Ил[ьичъ] входитъ. Вал[ерьянъ] разсказываетъ ему свою печаль, исторію съ бабами. Ив[анъ] Ил[ьичъ] не понимаетъ и замѣчаніями оскорбляетъ его, – уходятъ.[175]
Сцена 11-я.
Входитъ Анатолій съ Ив[аномъ] Ил[ьичемъ]. <Вал[ерьянъ] счастливъ, откровенность его оскорбляетъ брата.> Ив[анъ]Ил[ьичъ] говоритъ, что есть богатая невѣста. Ан[атолій] говоритъ, что пріѣхалъ за деньгами. <Вал[ерьяну] кажется, что такимъ и надо быть.>
Сцена 12-я.
Входятъ К[нязь], К[нягин]я и Л[ёля]. Князь спрашиваетъ о П[етербургѣ] и злится на знакомыхъ и совѣт[уетъ] А[натолію] заняться дѣлами. А[натолій] К[нягин]ю третируетъ свысока и Лёлю – тоже и оскорбляетъ Ив[ана] Ил[ьича].
Сцена 13-я.
Вх[одятъ] В[олодя] и Н[аталья], они подобострастны, боятся за себя, Анат[олій] пугаетъ ихъ и книгами, и Князь переходитъ на его сторону. Всѣ уходятъ.
Сцена 14-я.
Анат[олій] одинъ, входитъ Вал[ерьянъ], сцена откровенности и раздора. Отчаяніе Валерьяна.
ДѢЙСТВІЕ 2-е. КОМНАТА ВОЛОДИ И КОНТОРА.
Сцена 1.
В[олодя], Н[аталья], Пашенька, служанка обѣдаютъ. – Разгов[оръ] о молодомъ баринѣ, о старикѣ.
Сцена 2-я.
Бабы и мужики входятъ, кланяются въ ноги. Пашенька проситъ за мужика прощенья и шьетъ по канвѣ, ждутъ барина, придетъ повѣрять книги. В[олодя], Н[аталья] и мужики уходятъ.[176]
Сцена 3-я.
Пашенька одна, разсуждаетъ, что бѣда хорошенькой быть, даже и Вал[ерьяна] она застала разъ у двери, a Анат[олія] надо раззадоритъ.
Сцена 4-я.
Входитъ Анат[олій], щупаетъ ее.
Сцена 5-я.
В[олодя] входитъ съ книгами, учтиво насмѣшливъ, но А[натолій] практиченъ. В[олодя] попадается, А[натолій] распекаетъ, стращаетъ его. В[олодя] подобострастенъ. Нат[алья] под[слу]шиваетъ – вмѣшивается и даетъ чувствовать, что она имѣетъ власть. А[натолій] уходитъ.
Сцена 6-я.
Н[аталья] негодуетъ, разсказываетъ про векселя и свои права. <вотъ только умри баринъ.>
Сцена 7-я.
Перемѣна декораціи <гостинная>. Кабинетъ отца. <К[нягин]я и Вал[ерьянъ]. Вал[ерьянъ] не отвѣчаетъ на вопросы. Кня[гиня] уговариваетъ его жениться. В[алерьянъ] говоритъ, что довольно однаго такого урода, какъ онъ, К[нягин]я не понимаетъ его и говоритъ, что она богата, онъ знаетъ.> А[натолій] разсказываетъ Кня[гинѣ] свои [дѣла]. А[натолій] paзсказ[ываетъ] про мошенничество Володи отцу, отецъ под[д]ается, уходитъ, В[алерьянъ] съ Л[?] приходятъ.
Сцена 8.
А[натолій] (прислуживается, разспрашиваетъ) трунитъ надъ братомъ, К[няги]ня хохочетъ <весело. А[натолій] объясняетъ ей свое положенье весь въ долгахъ, жена [?] въ ужасѣ>.
Сцена 9-я.
Входятъ К[нязь] съ Лёлей съ Ив[аномъ] Ил[ьичемъ] съ гулянья. А[натолій] волочится и сейчасъ же успѣшно. <К[нягин]я намекаетъ К[няз]ю онъ злится и оскорбляетъ ее.> Валерьянъ въ отчаяніи. (А[натолій] разсказываетъ отцу о безпорядкѣ. В[aлерьянъ] погибъ ужъ въ умѣ отца.) Уходятъ всѣ кромѣ Старика.
Сцена 9-я.
Входитъ Наталья, начинаетъ сплетничать <и разсказывать какъ В[алерь]янъ честенъ и отдалъ свою теткину часть, тогда какъ А[натолій] прожилъ ее давно.> Старикъ въ негодованьи на А[натолія] – только за Паше [?]
Сцена 10.
<Входитъ Анат[олій], К[няз]ь. К[нягин]я говоритъ за сьна, Князь ругаетъ Анатолья.>[177]
