Макс Игнатов
Черные подковы
Все было уже готово – столы поставлены, мангал загружен, ванна с холодной водой под спиртное налита, баня растоплена. Земляки встретили поздравлениями нового начальника отдела и помогли разгрузить машину. Насонов занялся шашлыком, Коробков – спиртным, Дубинкин и Седов нарезали продукты на стол. Виктор умылся и сел, вытянув ноги. Он раздумывал, когда начать разговор. Долго думать ему не дали – Вася Коробков уже нес бутылку похолоднее.
– Ну, давайте, я скажу, – предложил Насон, пока Вася наливал водку.
– Не вижу препятствий, – хохотнул Седов. – Тебе и лет больше.
– Точно. – Вова был весьма серьезен. – В общем… Виктор, я думаю, что могу сказать за всех. Мы очень рады, что ты добился этой должности, но надеемся, что это не последнее место, которое ты надумал занять. Поэтому – за тебя и за твои перспективы!
Все чокнулись, и пошла обычная мужская пьянка, периодически прерываемая тостами в честь виновника торжества. Когда шашлык уже почти был готов, Виктор решил, что время настало.
– Мужики, еще раз спасибо за все слова, которые вы мне сказали. Но я вас собрал здесь не только потому, что вы самые близкие мне люди в таможне. А еще и потому, что я вам доверяю больше, чем кому-либо. И поэтому хочу сказать, что у меня есть к вам предложение.
Все молча слушали, только работающие челюсти иногда выстреливали какие-то звуки.
– Не исключено, что в ближайшие годы в порту произойдут серьезные изменения. Придут новые люди, увеличится его территория, изменятся зоны оформления. В связи с этим в нашей таможне увеличится штат, но главное – будет то руководство, которое устроит всех там, в столице. Именно оттуда будет диктоваться вся политика, и по таможне, в том числе. Местные власти что-то предпримут, но смогут ли они бороться на равных с Москвой – большой вопрос.
Он обвел всех взглядом. Все были настроены серьезно, только Саня Седов внезапно засмеялся:
– Да, вечер перестал быть томным. Информация точная?
– Не сомневайся. – Подобные вопросы Виктору не нравились. – А чтобы информации можно было получить еще больше, понадобятся связи. А главное – деньги. Все вы знаете, по какой схеме мы сейчас работаем. У меня есть намерение изменить эту схему. Я хочу, чтобы все смены, все таможенники, а также представители, особенно с чартеров, платили долю с прихода. Собирать это будут начальники смен, а сдаваться это будет мне. И я буду решать вопросы, о которых только что говорил. Какие-то выходы у меня уже есть, дополнительные я буду искать через связи и деньги.
– Мы с тобой об этом уже как-то говорили, – Насон протянул рюмку Коробкову, тот ее наполнил. – А что взамен? Ведь никто не захочет просто так отдавать бабло.
– Согласен, будут нужны гарантии, – Виктор тоже подвинул рюмку Коробкову. – С моей стороны следующее: я постараюсь закрыть от проблем всех, кто будет в этой новой схеме. Естественно, кто будет работать нормально, безо всякой наглости. Возможность есть. А кто не с нами…
Он понимал, что идет ва-банк, и на сегодня решить вопросы может, скорее всего, только с эфэсбэшником Анатолием (наверно!) и Масловым (постараюсь убедить!), но если у него появятся деньги… Можно попробовать залезть в управление, в прокуратуру, в МВД. Найти другие связи – где-то может помочь Мятников, Виктор в этом не сомневался. Ведь бабло всегда побеждает зло!
За столом царило молчание. Седов чему-то усмехнулся и постучал ногтем по столу. Коробков потер виски. Сергей Дубинкин смотрел куда-то на другой край садового товарищества.
– А где сейчас Даня Шайхуллаев? – внезапно спросил он.
Виктор оторопел. Неужели он что-то знает? Но откуда? Или… подозревает?
– А при чем тут Даня?
– Дачу у него хотел купить, обустроить как Вова. А где его найти – никто не знает, – Сергей повернулся к Виктору. – Ладно, если все так – идея стоящая, и тебе я доверяю. Так что я за.
– Я тоже, – буркнул Коробков, – и даже заморачиваться не хочу.
Виктор посмотрел на Насона. Тот долго крутил рюмку в руке. Потом сказал:
– Мы-то все согласимся, но вот как других уламывать? Надо потихоньку поговорить с теми, кто постарше, и пока без фамилий. Если особой бузы не будет – тогда откроемся. Лады?
Виктор кивнул и посмотрел на Седова. Тот прикрыл глаза и пропел:
– А я вам денежки принес, за чувалы, за январь…
Все захохотали. Седов открыл глаза и с печальной улыбкой кивнул Виктору.
– Может, накатим? – предложил Насон. – Хватит в руках посуду греть. И шашлык сейчас сгорит…
Виктор выпил и перевел дух. Он вроде и не сомневался в ребятах, и опасался первого шага. Зато теперь «сосновские» будут проводниками его идеи в сменах. И если все пройдет удачно…
Глава 29
Идея об отчислении доли со смен пришлась по вкусу не всем. И тут Гордеев еще раз похвалил себя за то, что предварительно поговорил с «сосновскими». Можно было сказать, что основной удар недовольства со стороны работников «пассажирки» они приняли на себя. Виктору осталось только дважды вступить «в бой», и то в качестве дополнительной силы. Получалось, что рядовые таможенники свое негативное отношение высказали начальникам смен, те, в свою очередь, – «сосновским», и когда Виктор приходил на разговор, поток негатива уже спадал. При этом Гордеева радовало, что никто не срывает злость на его «земляках» – основным вдохновителем новой схемы признавался именно он, как начальник, руководитель отдела, а «сосновские» как потенциальные двигатели идеи в этом качестве не рассматривались, и им ничего неприятного в перспективе со стороны сослуживцев не грозило. Более того, в отделе среди таможенников на полном серьезе рассматривалась распространенная неизвестным доброжелателем мулька о том, что данная идея принадлежит не Гордееву, а кому-то еще повыше. Это тоже играло Виктору на руку, и он с удовольствием надувал щеки и делал загадочный вид, когда речь заходила о том, куда пойдут деньги. В итоге спустя примерно неделю смены капитулировали. Начальникам смен были предложены два варианта отчислений, выбор был сделан, и новые условия были введены. Они были вполне приемлемыми и для таможенников, и для Гордеева. Не было никакой бузы, никакого недовольства. Тем более не было их и у челноков, для которых ставки остались прежними. Представители двух основных чартерных направлений – Грязнов от Турции и, естественно, Бородин от Китая – заверили Гордеева в своем расположении. Виктор ликовал.
Но даже перед собственными подчиненными за деньги надо было как-то отчитываться. Пусть даже опосредованно – но при малейшем сбое в схеме она могла рухнуть навсегда. И Виктор с головой окунулся в поиск нужных связей.
В первую очередь он созвонился с Мятниковым. Встретиться решили на нейтральной территории – в ресторане. Разговор, по мнению Гордеева, предстоял деловой, поэтому он абонировал отдельную кабинку. Мятников опоздал минут на двадцать.
– Пробки, – сетовал он, – вроде вваливаю по полной на своей «мицубе», но никак…
Место встречи Мятникову не понравилось.
– А чего ты в кабину решил? Людей не видно, девчонки мимо не ходят, – он криво улыбнулся.
Людей ему надо, значит. Любит быть на виду. «Надо запомнить». Впрочем, сегодня Мятникова надо только ублажать.
– Да зато никто отвлекать не будет, – Виктор поднял бутылку. – Давай за знакомство!
Дима быстро захмелел. Изо всех щелей полезли понты.
– Витя, да мне что Птичников, что Мудичников, я их всех вертел вот так, – он начал показывать и рукой смахнул со стола бутылку. В кабинку заглянула официантка:
– Все нормально?
– Все отлично, милая, нам бы другую бутылочку взамен разлитой, – Виктор жестом успокоил девушку. Та принесла другую бутылку. Дима посмотрел на официантку и открыл рот, чтобы что-то ей сказать, но она быстро сквозанула за дверь. Мятников показал ей вслед средний палец и расхохотался. Так, пора брать быка за рога…
– У тебя родственник-то часто сюда приезжает? – спросил Гордеев.
– Кузен-то? Нет. Зачем? Сейчас меня здесь и так все, кому надо, знают… – Мятников посмотрел в пустую рюмку. Виктор наполнил ее.
– Везет тебе, Дима. Везде знакомые, свои люди. Давай выпьем.
– Секунду… Ащщ! Ты меня держись, Витя, и все будет в ажуре. Никто нас с тобой не тронет.
– Так просто?
– Ха! А чего сложного? – Мятников снова махнул рукой, но Виктор вовремя успел наклонить бутылку. – О, извиняюсь! Э-э… а! Это же просто, говорю. Я тебя познакомлю с нужными людьми, если что – ты им или позвонишь, или заедешь к ним. Они будут знать, что ты в команде.
– Спасибо, Дима, нет вопросов, ты во мне не разочаруешься.
– Все, наливай. И кр.. краба давай.
Они обменялись рукопожатием. Бутылка после разлива была передвинута на край стола. Мятников наклонился над столом, и Гордеев испугался было, что Диму сейчас вырвет. Но тот разогнулся и, глубоко вздохнув, сказал:
– Ты не подумай, что я пьяный и ничего не соображаю. С памятью у меня всегда чики-чики. Когда мы с кузеном у вас были, он меня потом про Большова спрашивал. Но я ведь знаю – Гера в людях разбирается, и раз тебя замом взял – значит, не зря. Опять же вижу – ты бывший военный, и у меня «бурса» за спиной. А Большому… куда-то наверх незачем, потому что… я все помню, у меня с памятью чики-чики…
О, да у Мятникова тоже обиды на Большова! Дима стал тянуться к бутылке, и Гордеев налил ему.
– Ты закусывай давай…
– Да, конечно. А потом тебя увидел у Птичникова, думаю – вот человек вверх идет, начальник отдела уже, надо ему помочь. Так что давай договоримся – я тебе помогаю, ты – мне.
– Нет вопросов.
– Есть вопрос, один есть. Может тебе не понравится, хотя ты таможенник и все должен понимать.
– Давай, не томи.
– В ходе решения каких-то моментов обычных разговоров может быть недостаточно, и могут понадобиться… ой, – Мятников рыгнул, – извиняюсь… деньги.
Виктор чуть не выдохнул. Разве это вопрос? Впрочем, дело может быть в количестве…
– Ну, я понимаю, – он сделал вид, что осознает навалившуюся проблему. – Будем изыскивать средства. Ведь ситуация в стране такая, что… кому сейчас легко?
Мятников захохотал в голос. Гордеев оторопел.
– Дима, ты чего?
– Вот сразу видно, что ты с Большим поработал. Это же его любимая фраза!
Видимо, лицо у Гордеева сильно изменилось, раз Мятников быстро прекратил ржать.
– Ты не обижайся, просто я его тоже хорошо знал, – Дима посмотрел куда-то вверх. – Ладно, проехали. Когда сможешь ко мне приехать?
– На работу?
– Да. Такие дела лучше по трезвяни решать. Давай в среду, часов в пять? Если надо, я Маслову позвоню, отпрошу.
– Не надо. Решу сам.
– Ты на машине?
– Нет. – Виктор еще перед поездкой решил, что брать машину нет смысла, ведь объем выпитого в перспективе рисовался не малым.
– Отвезешь меня на моей? Ты вроде почти трезвый. Только смотри – у меня спортивная «мицуба», аккуратнее, если можно. Адрес я скажу. Можно, конечно, вызвать водителя…
– Да нет проблем, Дима, говори адрес.
Гордеев рассчитался с официантом, и они с Мятниковым вышли на улицу. Белая «мицубиси» с номером 099 стояла по центру стоянки. Виктор загрузил нового друга на переднее сиденье и дважды проверил надежность крепления ремня безопасности, надежно стягивающего тело Димы. Напарник почти сразу нагнул голову и захрапел. Машина была весьма проворной и мощной, но Витя даже не пытался куда-то гнать. Наоборот, он очень спокойно, не торопясь, ехал. Ему было о чем подумать. О машине – он только собирался взять «Террано II», не новый, и про поездку на подобной спортивной машине даже не помышлял. О предстоящей встрече с Мятниковым – какие контакты он даст, кому и сколько денег придется отваливать. Подумал о прошедшей встрече – она обошлась ему весьма дешево, хотя рассчитывался он один. Виктор покосился на спящего в соседнем сиденье Мятникова, и тот, словно почувствовав его взгляд, начал трясти головой. Постепенно Дима пришел в себя.
– О, уже почти подъехали, – Мятников зевнул, – это что же меня так развезло? Вот-вот, Витя, во двор… и вот стоянка моя. Все, спасибо. Доберешься сам?
– Конечно. Давай, приходи в себя, и в среду, как договаривались…
Они вышли из машины. Виктор поставил машину на сигналку и отдал ключи, которые Дима кое-как, с третьего раза, засунул в карман. Потом они обменялись рукопожатиями, и Мятников, пошатываясь, пошел к подъезду. Гордеев двинул к выходу из двора.
Несколько дней до новой встречи с Мятниковым прошли быстро. Гордеев достаточно спокойно раньше положенного уехал с работы и уже через сорок минут припарковался у нового, красивого здания Городской таможни. «Надо же, стоянка вся пустая», – успел подумать он, как из дверей здания выбежал охранник в камуфляже.
– Отгоните машину, пожалуйста, здесь нельзя останавливаться, – потребовал он.
– Но я сотрудник Летной таможни, приехал к Мятникову, – возмутился Виктор, доставая удостоверение.
– Это неважно. Припаркуйте машину в другом месте.
Свободное «другое» место в округе пришлось искать минут десять. Вспотевший Гордеев забежал в холл здания, где на входе сидел тот же охранник. Еще минут десять ушло на внесение данных в журнал и созвон. Наконец Виктор был допущен внутрь и по лестнице поднялся наверх. Мятников стоял в дверях кабинета.
– Опаздываем, молодой человек? – Он протянул руку. – Заходи, располагайся.
Виктор уселся в мягкое кресло и обвел глазами окружавший его кабинет. Прекрасная мебель, несколько картин, разные прибамбасы, фотографии. В углу примостился маленький холодильник.
– Ну, у вас и бюрократия! – Витя поведал о причине опоздания.
– Да послал бы его на хер! – Дима махнул рукой. Гордеев уже начал привыкать к этому жесту товарища. – Ты сказал, что ко мне?
– Да.
– Сейчас разберемся…
Он поднял трубку, подумал пару мгновений и положил ее обратно на рычаг.
– Давай вот с чего начнем. Во-первых: извиняюсь, что тогда немного перебрал. Со мной такое редко бывает, поверь. Стараюсь блюсти норму и держать лицо, так сказать, ха-ха!
Виктор отчего-то не поверил Мятникову, но замахал руками в ответ:
– Да нормально все было. Забей.
– Ок. Теперь – сколько я должен за кабак?
– Да нисколько, нормально же посидели…
– Все, договорились, следующий раз за мой счет. И не напьюсь, обещаю. Чаю хочешь? Или чего покрепче? У меня бар есть, и в холодильнике кое-что, сам понимаешь – люди приходят, надо быть готовым…
Мятников было встал, но Гордеев остановил его:
– Ничего не надо. Давай о деле. Надо… э-э… вливаться.
– Вот. Правильно сказал.
Из контактов, которые предоставил Мятников, Виктору очень понравились два: зам. прокурора в транспортной прокуратуре и начальник серьезного направления в ГУВД. Дима обозначал их просто – Федорыч и Кузьмич.
– Если что-то будет в отношении тебя со стороны оперов таможенных или прокуратуры – можешь смело ехать напрямую к Федорычу. Если менты начнут бочку катить – иди к Кузьмичу. Начнет копать комитет – иди к обоим, – захохотал Мятников. Но тут же посерьезнел: – А лучше сходи и познакомься с ними заранее, сошлись на меня. К примеру, на следующей неделе. Я им до этого времени отзвонюсь, предупрежу.
Остальные контакты тоже были не лишними – бизнесмен, политик, были даже журналист и спортсмен. Что ж, такие знакомые тоже лишними никогда не бывают.
– Пока тебе хватит, – потер нос Дима. – Постепенно круг сам собой расширится.
– Никого из гаишников, – глядя в список, подвел некоторый итог Гордеев. – Если что – у меня есть, и в городняке, и в области.
– Да пока вроде решаем вопросы, – махнул рукой Мятников. – Но буду иметь в виду.
– Ну, а самое главное, Дима, ты о главном не сказал, – Виктор посмотрел на собеседника. – Что необходимо от меня?
– Тут все просто. Могут быть различные ситуации. От тебя требуется максимальная помощь. Ты же аэропорт хорошо знаешь?
– Ну да.
– Вот. Билеты, проводы и встречи, ВИП-зал, оперативные вопросы, возможные расходы. Все на тебе. Считай, что это направление в команде за тобой.
– Так я в команде, получается? – Гордеев почувствовал, что невольно краснеет.
Мятников засмеялся. Ему было откровенно в кайф производить впечатление.
– Будем считать, что ты на испытательном сроке, – сказал он. – Будет все в ажуре – начнешь подниматься дальше по карьерной лестнице. Не справишься…
– Справлюсь, – перебил собеседника Виктор.
– И я так думаю, – важно кивнул Дима. – Всех наверху сметем. Мой начальник сейчас – кто он? Да никто. Пришел с области, временщик, надо было дыру заткнуть, чтобы мне время дать разобраться здесь. Заметил, мы с тобой сидим, и телефоны ни разу не звякнули?
А ведь точно! Только мобильник у Димы пару раз пропиликал, но он, поглядев, кто звонит, сбрасывал оппонентов. А рабочие телефоны уже почти два часа молчат…
– Никто меня лишний раз не беспокоит, – продолжил Мятников, – все знают свои обязанности и то, что кому положено делать. Это называется… правильно – делегирование полномочий. У меня своей работы хватает, своих забот. Вот сейчас необходимо с тобой поговорить по важному делу, и никакая собака не должна нам мешать.
Виктор кивал в такт словам, и Мятников это правильно понял. Он встал, достал из бара початую бутылку «Мартеля» и два пузатых бокала и поставил все это на стол. Потом подошел к холодильнику и вытащил из него тарелку с будто только что нарезанным лимоном, которая была поставлена рядом с коньяком.
– Наливай, – скомандовал хозяин кабинета, и гость не посмел ослушаться.
– Давай, Витя, выпьем за то, чтобы все у нас с тобой получилось, – поднял бокал Мятников, и они чокнулись. Событие для Гордеева было знаковым – его «принимали в команду», и это «у нас», несколько выделенное Димой во время краткого спича, говорило о многом. А Дима, выпив, продолжил тему внутритаможенных взаимоотношений:
– Сейчас тебе главное – переждать. Маслов ведь тоже не вечен. Другое дело, что его Птичников поставил, так что ты с ним в контры не иди, не бортуй уж его откровенно…
– Да я как-то не собирался, – усмехнулся Гордеев. – А он не в команде, что ли?
– Соображалка у него не та, чтобы в команде быть, – махнул рукой Мятников, – у него деревня на лбу синим фломастером написана. Он хорош как исполнитель, почему его Птичников и поставил у вас. Да вижу ведь, что понимаешь. Ты просто не торопись, и, как говорится, награда найдет героя. Постепенно и замом будешь, потом начальником. А там – кто знает. Я и сам-то не знаю, сколько в таможне проработаю. Надо будет – буду в другом месте свою полезность доказывать.
Интересно, кому чего хочет доказать? Но Дима свернул тему.
– Ну, давай допьем, и поехали, – сказал он, – мне еще надо в одно место заскочить.
Они попрощались крепким рукопожатием, и Гордеев еще раз поблагодарил Мятникова за предоставленные контакты и заверил его в своей преданности. До дома было недалеко, но пробки сковали центр города. Это позволило Виктору еще несколько раз обдумать произошедшее, в чем-то немного пофантазировать. Но ему почему-то казалось, что все эти фантазии совсем недалеки от истины.
Ведь если отбросить дешевые мятниковские понты и просто процедить его слова через ситечко анализа… Понятно, что за Димой стоит кузен. Возможно – кто-то еще. Видимо, они здесь обделывают какие-то делишки. Нет, не делишки – дела. Дела серьезные, явно не совсем законные, но и не конкретный криминал. Им нужны люди в разных местах, там, где могут приниматься решения. Что и подразумевается под словом «команда». Даже есть свое правоохранительное обеспечение. Тут Виктор усмехнулся – а ведь про комитет Дима толком ничего не сказал. Интересно, есть у него «свой» Анатолий? Или у кузена? Впрочем, неважно, сейчас надо себя показать. Вот тут и деньги понадобятся. И в порту надо еще раз по всем местам пройти, со всеми поговорить, выпить лишний раз, если потребуется. Чтобы потом не проколоться нигде. Показать себя только с положительной стороны. И вверх. И потом во всех этих серьезных делах ты будешь не помощником, а участником. Попадешь в число избранных. Как там Анатолий говорил… «Клуб». Точно – клуб.
«И постепенно, Виктор, ты попадешь в клуб. Знаешь ли ты, что это такое?»
Теперь Виктор уже это знал.
Глава 30
Откладывать знакомства с «товарищами по команде» Гордеев не стал, и на следующей неделе отправился «в тур». Бизнесмен и политик не произвели особого впечатления, скорее – он их как таможенник больше заинтересовал, на перспективу, так сказать, после чего Виктор уже стал сомневаться в необходимости предоставленных контактов. С журналистом вышло уже интереснее, наметились любопытные проекты на будущее. А вот встреча со спортсменом чуть не вышла Гордееву боком во всех смыслах. Спортсмен оказался конкретным педерастом, причем, по всем признакам, встреча произошла в некий период гона, и Витя был готов убить Мятникова в тот момент, когда спортсмену вдруг захотелось погладить Виктора по руке. Схватив ноги в руки, он выскочил из кафе, где проходила встреча, и его машина с рыком вылетела с кафешной стоянки. Весь запас матерных слов, которые Гордеев выучил за свою жизнь, не дошел до ушей Димы Мятникова только потому, что тот был в этот момент недоступен.
Несколькими днями позже Гордеев встретился с Кузьмичем. Евгений Кузьмич, – если по имени-отчеству, – предстал статного вида мужчиной с роскошными усами. При встрече он так треснул Виктора по плечу, что появилось подозрение на перелом.
– Да нормально все, давай проходи, – пробурчал он, – звонил твой Димон, предупреждал. Фу, духота! Хочешь пива?
Виктор не представлял, как можно пить пиво в главном здании городской милиции в разгар рабочего дня. Но Кузьмича это не смущало. Он открыл маленький холодильник, стоящий рядом со здоровенным сейфом, достал оттуда какую-то красивую бутылку, пальцем легко скинул пробку и разом выдул половину. Потом смачно рыгнул и повернулся к Гордееву:
– Зря отказался. В общем, так. Пиши мой телефон.
Евгений Кузьмич руководил всем местным милицейским экономическим блоком. Соответственно, через него можно было выйти на директоров, руководителей, начальников…
– …в общем, всю эту сволоту, свору нахлебников, – красочно описывал их Кузьмич, – которая пользуется обнищанием нашего народа. Если понадобится чего с кого поиметь – звони. Ну, и по милиции, естественно, вопросы решим, если что, даже не сумлевайся. С комитетчиками в целом тоже могу помочь, но к ним лучше не попадай, ха-ха! Потому что ты мне однозначно понадобишься в своем аэропорту. И скоро. Точно пива не хочешь?
На следующий день он приехал к заместителю транспортного прокурора. Анатолий Федорович – за глаза называемый Федорычем – оказался суховатым мужичонкой с лысеющей головой и цепким взглядом. Ладошка при рукопожатии у него оказалась мягкой, и приветствие вышло каким-то слабым. Виктор присел у стола хозяина кабинета на старый стул.
– Да, Дмитрий Васильевич звонил, – глухо сказал Анатолий Федорович, неприятно царапая глазами собеседника. Виктора немного передернуло от подобного осмотра, но он справился с неприятием и стал внимательно слушать заместителя прокурора.
– Хочу напомнить, что ваша служба находится под нашим постоянным надзором, так что рекомендую держать своих сотрудников в ежовых рукавицах, иначе никому не поздоровится. Если же со стороны наших сотрудников будут производиться какие-либо незаконные действия – вы можете звонить напрямую мне, вот вам моя визитка.
«Эка он завуалировал! Что здесь, прослушка?» Гордеев хотел было ответить, но зам. транспортного прокурора его опередил:
– Ваши данные у меня имеются, как и данные вашего руководства. Пойдемте, я вас провожу…
Встреча вышла короткой, а Виктор всего и успел, что поздороваться. Мда, авторитет пока явно не тот. Они вышли на крыльцо, и Гордеев приготовился прощаться, но Федорыч опять заговорил первым:
– Также можете мне звонить, желательно в рабочее время, если у вас возникнут трудности с вашими оперативниками, а также работниками МВД и… м-м… ФСБ. Кстати об ФСБ. Я уже кое-что говорил Дмитрию Васильевичу, возможно, он вам уже передавал эту информацию. Эти товарищи очень активно ищут в вашей службе людей для своих дел. Занимаются этим ваши кураторы, не исключаю, что вы их даже знаете…
– Го… Говорков, – от долгого молчания во рту и в горле у Виктора запершило, и он закашлялся. – И еще один, Женя зовут, Евгений, не знаю по фамилии.
– Там целый отдел, возможно, с кем-то из них вы и сталкивались, – кивнул Анатолий Федорович. – Особо активно себя проявляет некто Кротов. Их служба пойдет на многое, чтобы найти соответствующих людей для выполнения своих задач. Задачи простые – передавать нужную информацию, оказывать помощь в проведении оперативных мероприятий, и так далее. Этими людьми воспользуются, а потом выбросят как мусор. И будут искать новых. Такова специфика. Будьте внимательны. До свидания.
Теперь мягкой при рукопожатии была ладонь у Гордеева. До машины Виктор дошел как будто не на своих ногах.
«Да нет, не может быть. С кураторами я не якшаюсь, только с Анатолием. Является ли он куратором? Да нет, он бы тогда появлялся у нас. Да и фамилия у него…
А какая у Анатолия фамилия???»
Виктора прошиб холодный пот. Он понял, что все время даже не представлял, не знал, не интересовался фамилией своего «друга». Позвонить Загребецкому? Они сейчас крайне редко общались. После «того» случая в отношениях Гордеева и Загребецкого что-то незримо изменилось. Да и неудобно как-то – в каких отношениях Слава с Анатолием, вдруг передаст разговор, начнутся совсем ненужные расспросы. Надо бы узнать по ситуации.
И тут Виктор вспомнил слова Большова.
«…Там могут быть знакомые, приятели, но точно не друзья…»
Заместитель транспортного прокурора своими словами полностью подтвердил то, что говорил Большой через несколько дней после встречи Гордеева с эфэсбэшником.
Виктор вдруг понял, что так и сидит в незаведенной машине у здания транспортной прокуратуры. Машина была заметной, – недавно Гордеев наконец взял давно предлагаемый ему джип, – и выделялась на стоянке. Не хватало, чтобы Федорыч увидел, как он тут расквасился. Надо двигать…
Пока он ехал, мысли немного собрались в кучу. Никаких поводов паниковать не было – вполне возможно, что речь шла о тех самых стукачах, о которых ему было известно – тех, которые были на «пассажирке». Что ж, вполне возможно. Пока Гордеев ехал в аэропорт, он наметил два основных вопроса, которые надо будет решить.
Первое – Пяткин и Малафеев. От них надо избавиться в кратчайшее время. Сделать все, что угодно, вплоть до конкретной подставы. Возможно, был кто-то еще, и не только у них, а в других отделах, но Виктора интересовало в данный момент свое «болото». Поговорить с начальниками смен, объяснить всю муть – типа комитетчики лезут сюда, надо пресечь то, что знаем, и широко расставить глаза и уши, чтобы понять, чего не знаем. То же самое объяснить «сосновским», пусть помогут при необходимости. Тут проблем не будет, все должно пройти легко. Профилактика, само собой, эти два могут быть самыми явными. Ну и на будущее – полный «рентген».
А вот со вторым сложнее. Как бы то ни было, а «дружить» с комитетчиком Анатолием и работать в «команде» одновременно будет очень нелегко. Это Виктор понимал очень даже отчетливо. Каким хитрым и изворотливым себя не представляй, известно, что на каждую хитрую жопу есть соответствующий хер. Комитет – прямой оппонент и прокуратуры, и МВД, и если мятниковские друзья узнают про такого «друга»… А если Анатолий что-то вызнает про эту «команду»? Вот тут Гордеев выхода не видел. И он решил, что самым оптимальным вариантом будет решение вопросов по ситуации, а проблем – по мере поступления. Так его когда-то учил Большов. Впрочем, если разобраться, альтернативы подобному решению и не было.
На работе дела шли прекрасно. Маслов не лез на «пассажирку» ни по каким вопросам, а Медведеву это просто было не нужно. Если Гордеев куда-либо уезжал – никто никаких претензий не высказывал. На все совещания к руководству начальник отдела приходил, претензий к отделу в целом не было, так что формально было не подкопаться. Опять же зама у Виктора не было – после перевода Славина в охрану эти функции временно выполняли начальники смен, а саму ставку в перспективе хотели вообще по возможности сократить. Хотя Виктор очень хотел поставить на эту должность Насонова. Но Вовка засопротивлялся – он вообще никуда не хотел идти выше начальника смены.
На смене сегодня командовал Лев Сотилайнен. Прошло то время, когда Лева краснел и терял голос от женских прелестей – сейчас это был уже закоренелый таможенник, которого было крайне тяжело вывести из себя. В его смене трудился Малафеев, и Гордеев решил не откладывать разговор. Он объяснил Леве ситуацию. Тот почесал бороду.
– Задача понятная, начальник. Как это скажется на мне?
– Любить тебя буду, как солдатка солдатову палку!
– А если серьезно? – Лев продолжал чесать бороду. – Полетит опять жаловаться, как раньше? Или к Елдашеву побежит? Сам понимаешь, перспектива не очень приятная.
– Даже если побежит. Я тебя поддержу, а Маслов… думаю, тоже. И от Елдашева отмажу.
– Договорились. С тебя благодарность с занесением…
– …в грудную клетку – как скажешь. Набери меня сразу.
Судьба Малафеева была решена. Через две смены Сотилайнен написал докладную на имя начальника отдела о «неподобающем поведении сотрудника Малафеева» с определенными подробностями, которые были готовы засвидетельствовать сотрудники из состава смены. Малоха был ошарашен, но выбрал меньшее из зол и в этот же день уволился по собственному желанию. Маслов реально «помог» ему в этом, а до кучи, если верить слухам, весьма серьезно вдул Алдашеву за «плохую работу с подведомственными кадрами».
Авторитет Гордеева серьезно возрос. Два кореша Малафеева из смены Сотилайнена, с которыми Малоха периодически покуривал травку в свободное время и которые прикрывались его связями, первоначально хотели немного наехать на бородатого начальника смены, обидевшись за своего друга. Но поняв, как повернулась ситуация, оба дали задний ход и стали также задумываться об увольнении.
По Пяткину надо было общаться с Сережей Тишаевым. Начальником смены Сергей стал недавно, а в таможне работал уже не один год, отличался веселым нравом. Как человек, долгое время проживший где-то на Кавказе, имел склонность к ведению застолий и женскому полу. За все перечисленное, а также за типичные усы имел прозвище «Ахмедов», на которое по пьяни обычно обижался. В коллективе пользовался авторитетом, что и послужило поводом к назначению его начальником смены.
Единственное, что иногда раздражало Гордеева в «Ахмедове» – его жесткость, твердость в некоторых убеждениях. По некоторым вопросам Тишаева было очень тяжело переубедить, привлечь на свою сторону. Именно Сережа Тишаев был основным противником уплаты доли от смен начальнику отдела. Но Виктор знал и то, что если «Ахмедова» убедить, то лучшего помощника не будет. Впрочем, по Пяткину у них разногласий не было с самого начала работы – стукачей Тишаев ненавидел всеми фибрами души и сейчас терпел Пяткина только потому, что сменный график был одинаково справедлив ко всем.
