Максим Вячеславович Рахальский
Дети Лудерена
– Да, Баур, я слушаю тебя.
– Скажи. Наставницы, сколько их?
– Много, Баур. Боюсь, тебе будет не по зубам уничтожить их всех, но это и не нужно, зачем лишать жизни тех, кого уже лишили мира и жилища. Они подобно нам в Лудерене, Баур.
– Тебе не понять.
– Мне? Я одна из них, Баур, и я понимаю, что мы в свое время бежали так же, как и они. Они боялись смерти от Дневиантов, боялись натиска божьей Арабели в лице Дневы, так же как мы испугались виселицы по приказу Людвига.
– Прошу оставь эти разговоры, просто скажи, сколько их?
– Двадцать одна. Ты уничтожу оду из них. Я не могу сказать, что этот поступок жесток. Баур, ты позволил ей уйти их нашего мира. Мира, который люди, эльфы и гномы захватили, словно это был кусок ничейного пирога. Мы не взирали на боль и потери тех, кого истребили ради человечества и своей человечности. Жестокие времена, жестокие методы…
– Где остальные девчонки? – Баур понял, что сейчас, Нинирада является единственным источником между ним и миром Древних, который готов дать информацию.
– Они прекрасно чувствуют себя в младших сестрах ковена, Баур. Не думаю, что им нужно мешать сливаться с творцами.
– Ты словно околдована… – тут старик осекся, понимая, что его диалог уже давно ведется не с Людмилой, а с тем, кого обращают ведьмы Сайраншеала.
– Нас называют дриады, что на их языке означает младшие ростки. Они берут нашу силу и энергию, чтобы сокрыть свой мир от хищных взглядов людей и эльфов. Да, по факту мы жертвуем собой и своей жизнью, но Тур, Диро, Ровад и Аско заберут нас к себе, они даруют нам бессмертие, в котором мы, подобно огненным птицам, переродимся в новом мире и с новой целью!
– Фениксы… Увы, Нинирада, мир показал, что фениксы не перерождаются, они тлеют словно уголь, пока совсем не затухнут на ветру.
– Это твоя правда и правда тебе подобных. Я знаю, Баур, что тебе хотелось узнать о других детях, попавших в ковен.
– Ты весьма проницательна Нинирада.
– Мои силы позволяют мне осознавать твое стремление. Ты не можешь смотреть в глаза матерям, которые потеряли своих чад, но пойми, Баур, наставницы не дадут просто так тебе забрать дриад от них.
– Это уже решать не тебе Нинирада.
– Хорошо. Они сокрыты в пещере под Трухлявой горой к северу от сюда. В глубине ты сможешь найти лаз, который ведет к дому наших сестер и наставниц.
– Нинирада, ты тоже хочешь отправиться туда?
– Почему бы и нет? – девушка поднялась с алтаря. – Думаю, уже на месте сможет решиться судьба Древнего и твоего мира.
Старик промолчал. Только позволил дриаде подхватить его, чтобы было легче идти, и они отправились в глубь леса, куда даже не заходят даже эльфы.
***
Баур медленно подходил к заросшей бурьяном и кустарником пещере. Если не знать, что она тут есть, то невооруженным взглядом ее совершенно нельзя было заметить. Старик аккуратно перелез через препятствия, понимая, что ему нельзя оставлять следы, которые могли бы сюда привести случайного путника, медленно зашел внутрь пещеры, изрядно пригнувшись. Он не прошел и пары метров, как услышал нежный девичий смех. Протиснувшись в узкий проход, между камнем и корнями дерева, что раскинуло крону на поверхности, Баур попал внутрь.
Большая полукруглая пещера в дальнем конце которой журчала вода, находилась прямиком в невзрачной горе среди Сайраншеальского леса. Внутри были кровати и матрасы, набитые соломой, горело сразу несколько костров, на одном из них кипела похлебка, окутывая глубокую и огромную земляную пещеру дымом и запахом рыбы. Старик прошел в середину и негодующе поглядел на несколько десятков дриад, которые играли в салки, прямиком среди костров, спальных мест и еды.
– Вы без меня всегда балуетесь?!
Строгий старческий голос прозвучал среди сводов. Дриады в мгновение ока остановились. Задорный смех сменился тишиной.
– Ну что вы, бояться не стоит. Я вас за столько лет ни разу не огорчил и не обидел.
Вдруг среди дриад, одна из них захихикала и крикнула:
– Деда пришёл!
Баур не ожидал, что на него в мгновение ока обрушиться с несколько десятков любящих объятий! Девчонки повалили старика на землю. Они, словно маленькие бесенята, прыгали над ним и смеялись, хватали за бока проверяя старика на устойчивость к щекотке и были рады тому, что он наконец-то пришел к ним.
– Девочки, девочки! – старик пытался угомонить непослушных дриад, но им было плевать на его крики, они слишком давно не видели своего любимого Баура.
Выждав с несколько секунд, пока заразительный смех утихнет, старик аккуратно сел среди пещеры и окинув суровым взглядом девочек произнёс:
– Приключилась небольшая беда с Налькой.
– Я помню Нальку. – громко, привстав с колен крикнула одна из дриад.
– Да, ее похитили и мать требует, чтобы я вернул ее обратно.
– Деда снова хочет наказывать старших сестер? – робко спросила одна из дриад.
– К сожалению, это требует наш уклад жизни.
– Ваш уклад неверный! – закричала другая дриада, после чего надула губы.
– Верный или нет, но в свое время я пытался найти общий язык со старшими сестрами леса. Увы, они четко дали понять мне, что дел общих нам не иметь – Баур нахмурился.
***
Старик подошел к небольшой горе, где среди серых и холодных камней пробивался многовековой дуб. Его корни были подняты под звездное небо, перерывая землю, что давала силы этому лесному исполину. Луна тонким полумесяцем висела в густом темном небе.
Под деревом Баура ждали пять ведьм. Все они, словно близнецы, напоминали ту, кого Баур убил, спасая Нинираду.
– Зачем ты пожаловал сюда, чужак? – спросила одна из ведьм.
Баур видел, что губы колдуньи древнего мира совершенно неподвижны. Он знал, что свои мысли они передают в сознание и не тратят времени на слова и красивые речевые обороты.
– Я пришел забрать девочек.
– Они не принадлежат тебе и твоему миру, старик. Убирайся прочь из наших лесов.
– Вы похитили их у матерей!
– Много веков наших матерей уничтожали жалом стальных копий. С чего мы должны оглядываться на содеянное? – ведьмы, чьи волосы переливались перламутром, вышла вперед, бросая вызов старику своим вопросом.
– Я знаю, что вы не обращаете их в себе подобных. Вы крадете детей, чтобы питаться их силами – Баур злобно смотрел на человекоподобные лица.
– Такова судьба новых Лонгонесс.
– Кого?! – он не понял нового слова, что вонзилось ему в сознание.
– Ты хочешь, чтобы мы повторили это на твоем скудном языке, старик?
– Было бы желательно. Поскольку и я пришел к вам, не размахивая факелом и сталью.
– Лонгонессы – служительницы бога Туро.
– Дословно жизнь дарящие.
– Те, кто питает нас.
– Те, кто питает богов.
Словно какофония промчались слова ведьм в голове у старика.
– Их матери проливают горькие слезы.
– Наши матери тоже проливали, когда дневианты и эльфы выжигали каленым мечом и пламенем их с наших земель!
– Эти люди не причинили вам зла! – Баур не выдержал и повысил голос.
– Но мы причин его им, поскольку ваше семя, подобно плесени ползет из одной точки, медленно пожирая тот мир, который мы и наши сестры пытаемся хранить в едином целом.
– Просто отдайте девочек – Баур тяжело выдохнул.
– Старик, мы не отдадим тебе тех, кто подобно крови насыщает организм этого леса, давая все необходимое для поддержания баланса вашего яда и нашей энергии.
– Неужели у вас нет детей?! – маг снова не выдержал и закричал на ведьм.
Баур отметил уже очень давно, что ковены, обитающие в лесах Сайраншеала, не настолько жестоки как те, кто населял леса Единого королевства людей, а позже Дерландии и Верландии. Они были открыты, более зависимы от энергии и эмпатической силы, которую проявляли маги. Эльтуриил говорил, что раньше, они воровали двух детей в год, но как только Баур притащил сюда людей и основал Лудерен, похищения участились. Старик долго размышлял над этим, пока не пришел к выводу, что Сайраншеальские ковены питаются энергией и ее потоками, а люди, придя в эти леса нарушили эти самые потоки и исказили их. Даже Эльтуриил подтвердил данные ощущения, после того как его придворные маги стали тратить больше сил на колдовство.
