Марго Лурия
Преподаватель
Ванная комната была отделана серым цельным камнем и выглядела так, будто была высечена в скале, антураж разбавляла светлая сантехника, имелся душ в дальнем конце, ванна по левую руку и столешница с раковиной по правую, завершал композицию аккуратный унитаз рядом с выходом.
Увидев абсолютно чистые поверхности, не заставленные ничем кроме мыла и стаканчика с зубной щёткой, Джейн ненавязчиво поинтересовалась:
– Полагаю, умывалки и крема у тебя нет?
– Нет, но зато у меня шампунь отдельно от геля.
– Какая прелесть.
Он показал, где что лежало, и даже дал зубную щётку, благородно удалившись. Девушка быстро освоилась и приняла душ, завязав волосы в тугой пучок. Одежда, ещё вчера облитая алкоголем, и нижнее бельё пахли свежестью и, буквально, сверкали чистотой.
Когда Джейн вышла из душа, профессор, уже одетый в привычный взгляду костюм, протянул кружку с кофе и вальяжно заключил:
– Я довезу тебя. – он был весьма деликатен, но казался отстранённым, будто думал, что сказать.
– Нет, не стоит, – девушка взяла чашку и сделала пару глотков ароматного напитка, приятно обволакивающего пересушенное горло – тебе ещё машину забирать, я и так запарила знатно. Спасибо за беспокойство, и хорошего тебе выходного.
– Я не спал с ней. – вдруг оборвал мужчина.
– Что?
– С преподшей, я с ней не спал. – на секунду Джейн озадаченно опешила.
– Тогда почему вы вышли такие запыхавшиеся? Ты рубашку поправлял! – её пылкость сменилась напускным безразличием – В смысле, мне всё равно, конечно, это не моё дело, просто интересно.
– Она споткнулась и упала, я помог ей подняться, оттого она была растрёпанная и запыхавшаяся, а моя рубашка иногда перекручивается и скатывается, особенно когда я поднимаю упавших женщин, и я её поправляю. Ничего не было.
– Понятно. – девушка снова глотнула кофе, чтобы скрыть ликующую улыбку – Тогда извини, ты больше не козел.
– Хвала небесам. – фыркнул Ник, но улыбнулся и, вызвав такси, проводил девушку до машины.
Он мог бы попросить её остаться, ведь мечтал об этом, но не был уверен, что так правильно, как и не был уверен, что она сама этого хотела. Она была рада услышанному, возможно, ждала ещё множество слов и обещаний, но каждый раз сбегала сама, заставляя думать, будто для неё нет ничего важнее дистанции.
Все выходные Ник занимался рабочими вопросами, пока его голова блуждала из крайности в крайность, позвонить или не стоит, приехать к ней или же завязать со всем на корню. Эта девушка сводила его с ума, и, как бы он не прятался от чувств, в которые больше не хотел верить, из раза в раз представала перед ним так естественно и ненавязчиво, будто совсем не думала о нём. Её сосредоточенность и постоянное сопротивление, Ник видел, как она отводила глаза и кусала губы, как бы отталкивая себя от него. Он тоже так делал, тоже противостоял невидимой силе, что тянула его, и тоже проигрывал.
К концу выходных Джейн устала чахнуть над книгами, готовясь к нескончаемым экзаменам. Её телефон, что лежал неподалёку, разразился громким гудением, но, несмотря на ожидание, звонок принадлежал не ему. Она понимала, что профессор ей не позвонит, но ждала, сама не зная чего.
Проболтав с другом до самой ночи, она наконец рассказала ему о своих чувствах, ведь Луи, как ни странно, был мужчиной, а значит мог внести ясность в то, чего она никак не понимала. Тот, как ни уговаривал девушку, ответа на вопрос, кто её таинственный парень, не получил, но высказал авторитетное мнение, что тот явно испытывал к ней чувства, хоть Джейн и уверяла, что её кавалер был попросту галантным.
Она хотела верить в чувства профессора, но хоть многое понимала и чувствовала, когда начинала думать, анализируя события, спотыкалась о неумолимые сомнения. Её неуверенность колебала маятник от недоверия к подозрению, он мог симпатизировать ей, не претендуя на большее, мог просто дорожить общением и в один момент потерять контроль, ведь, объективно, она была красива и привлекательна. Написав столько сюжетов и перебрав столько ситуаций, Джейн совершенно не разбиралась в людских головах, все её персонажи говорили её языком и мыслили её логикой.
Литература, определённо, помогала понять мир, но, одновременно, отдаляла от познания истинной человеческой души, ведь, как известно, искусство, хоть и отражало действительность, буквально её не передавало. Персонажи в книгах никогда не говорили и не вели себя так, как это делали люди вокруг, а их мотивы никогда не оставались непостижимыми. В любой истории, если что-то происходило, значит так было нужно для сюжета, и все персонажи танцевали вокруг этого правила, в действительности же, во многих действиях просто не было логики. Хоть и забавно, как некоторые люди всё же неосознанно соответствовали каким-нибудь архетипам, как ходячее клише. Иногда даже казалось, что они делали это специально, ведь как можно было не замечать очевидного сходства.
После выходных первой парой была литература, и, пройдя мимо стола преподавателя, Джейн бросила короткий выразительный взгляд. Она поздоровалась и, улыбнувшись, проследовала к своему месту, наблюдая, как профессор колебался, глядя перед собой, и что-то судорожно обдумывал. Ей хотелось, чтобы он думал о ней и, поправив юбку, она убрала назад волосы лёгким движением, оголяя тонкую шею. Поймав его взгляд, она улыбнулась, заставив его с новой силой бороться с собой, ибо ему никак нельзя было так на неё смотреть. Он разглядывал присутствующих и перебирал записи на столе, наконец, когда началась лекция, он сложил руки домиком, задав несложное задание на смекалку. Головы учащихся опустились в раскрытые книги, а демонический взгляд профессора встретился с единственным зрителем. Он наклонил голову, приподняв подбородок, уголок рта пополз вверх, и Ник подмигнул, обозначая, что на его территории только он был главным и только он мог задавать ритм.
Глаза девушки не уступали первенство в настойчивости, проигнорировав задание, она прикусила губу и сжала пару прядей, как делали её однокурсницы, желая привлечь внимание понравившегося парня. К несчастью, что-то спросив, приблизился сосед по парте, заставив отвлечься, когда Джейн подняла глаза, профессор недовольно щурился, глядя на парня. Её довольный смешок ярким знаменем осветил аудиторию, но Ник, почему-то, посерьёзнел.
На дополнительные он опоздал и всё время что-то выискивал в телефоне, пока его подопечная выдавливала из себя слово за словом. Наконец, не в силах больше бороться с непослушной головой, она сняла очки и опустила её на руки, бросив перед собой ручку, и громко вздохнула.
– Не могу сосредоточится. – объяснилась она, склонившись над надоедливыми бумажками.
– Можем закончить на сегодня, если хочешь. – преподаватель сочувственно улыбнулся, не отпуская телефона, и тот позвонил, не дав ответить на вопрос.
Его требовательный тон не был похож на тот, что обычно слышался в стенах кампуса, а деловитое лицо источало ярое недовольство. В маленькой каморке под тусклым светом светильника в позе восседающего на троне царя он выглядел ослепительно и сексуально.
Отбросив задания, от которых уже пухла голова, Джейн поднялась с места и, обойдя стол, прислонилась на него со стороны профессора. Его глаза отражали вдумчивость, но покорно проследовали за девушкой, остановившись на её ногах, обтянутых полупрозрачным чёрным капроном.
– Да, хорошо, я понял. – отвечал он кому-то в трубку.
Она глядела сверху вниз, а потом поставила правую ногу на сидушку стула, прямо между его ног, и стала поправлять чулок. Юбка свободного кроя оголяла кружева чулка и кусочек кожи, пряча остальное за неприступной тканью. Ответы профессора стали походить на утвердительное мычание, когда, сомкнув напряженные губы, он прошёлся по ним языком.
Его глаза встретились с её, и девушка, победоносно убрав ногу, села сверху, положив ладони на напряженную шею мужчины.
– Я перезвоню. – он стремительным движением положил телефон на стол, а свои руки на её талию.
– У тебя проблемы? – обеспокоенно поинтересовалась студентка.
– Нет, стандартные рабочие вопросы. – она приблизилась почти вплотную так, что Ник ощущал тёплое дыхание на своей щеке – Что ты делаешь?
– Хочешь, чтобы я прекратила? – её серые глаза вблизи казались стеклянными, словно отражали целый мир, но преображая его до прекрасной неузнаваемости, от них невозможно было оторваться.
– Это довольно опасно. – сомнения гложили, но её нежная кожа под тканью одежды, будто магнит, не позволяла пошевелиться.
– Как знаешь. – короткий ядовитый смешок пронзил тишину, и, стрельнув глазками, Джейн отстранилась.
Она приподнялась, собираясь встать с него, но угодила в капкан цепких рук, когда профессор прижал её бедра к своим. Он сжал руки слишком сильно, но боль отошла на второй план, как только его глаза проникли в самое сердце, разбив стеклянные ограды. Дыхание предательски участилось, а внизу живота появилось напряжение, и, если бы не его тело, она бы немедля сомкнула ноги, смакуя прилившее возбуждение.
– Может, хватит уже меня мучать? – губы мужчины были так близко, отчего корпус девушки настойчиво тянуло вперёд.
– Забавно, я хотела спросить тоже самое.
В страстном поцелуе Ник, блуждающими руками, нежно гладил участки кожи, до которых мог дотянуться. Её бедра начали неторопливо двигаться вперёд, массируя промежность, пока ладони обхватывали мягкие чёрные волосы. Нащупав карман пиджака, девушка достала презерватив, обозначив намерения, она вскрыла его зубами, пародируя учителя, пока тот расстёгивал ремень и брюки. Его твёрдая плоть выскользнула из штанов и погрузилась в мягкие руки, плавно погружающие кожу в скользкий латекс.
От движений девушки профессор поднял подбородок и, закрыв глаза, выдохнул, издав тихий стон. Когда руки отступили, он почувствовал, как с тела сошёл её вес, но в следующую секунду навалился вновь, приятно обволакивая член. Ник поддерживал корпус девушки, руками обхватывая пылающие бедра, позволяя ей двигаться в тихом темпе, смакуя каждый сантиметр движений.
Погрузившись губами в объятия профессора, Джейн забыла всякую осторожность, поддаваясь страстному желанию, она мычала и стонала от непомерного удовольствия. Несмотря на сладкие звуки, что ласкали слух, Нику всё же пришлось останавливать девушку. Каждый раз, стоило ей прогнуться или запрокинуть голову, он накрывал её рот либо губами, либо рукой, шепча на ухо. Он называл её “малышкой” и почти беззвучно стонал, прижимая её лоб к своему, целовал шею и плечи, стягивая лямки топа и кусая грудь.
Как только движения стали медленнее, а дыхание чаще, он приподнял её повыше и, схватив поудобнее, поднялся вместе с ней, посадив девушку на стол. Её тело обмякло, стекая на исписанные листки и письменные принадлежности, а затем напряглось, отрываясь в стонущем изгибе. Запрокинув длинные ноги себе на плечи, Ник входил всё резче, насылая новые волны удовольствия. Одной рукой он закрывал рот Джейн, а второй массировал её кожу под трусиками, отчего дрожали колени и слетали туфли. Кончая, она кусала его пальцы и случайно треснула ногой по голове, потому Ник смахнул их с плеч, продолжая выжимать сладкие соки из партнёрши.
Его бёдра дрогнули и отстранились, и спустя мгновение девушка почувствовала руку под своей спиной, мужчина поднял её корпус и помог встать на ноги. Поправляя одежду, волосы и выравнивая дыхание, девушка ринулась на своё место и стала усердно что-то записывать.
– Что ты пишешь? – профессор недоумевающе глядел на неё, заправляя рубашку.
– Своё задание. – не отрываясь, пояснила студентка.
– Появилось вдохновение?
Оба улыбнулись, будто бы с ними не творилось ничего странного, и это было рядовое занятие. Когда мужчина сел на место, дверь каморки резко отворилась, заставив присутствующих незамедлительно поднять глаза. Вездесущая, мисс Авен в своём неизменном стиле навязчивой дамочки вошла без приглашения и воодушевлённо начала:
– Извините, я не помешала?
Профессор взглянул на Джейн, проверяя, успела ли она привести себя в порядок, та сделала тоже самое, и секунду они смотрели друг на друга, ликуя от неслыханной удачи.
– Что вы хотели? – холодно спросил мужчина, раздражённый внезапно прерванным занятием.
– Спросить про вечеринку, на которой вы дежурили, мне сказали, что вы уехали. Что-то случилось, всё в порядке? – женщина выражала явную обеспокоенность и стояла, виновато сомкнув руки, словно маленькая девочка.
– Да, пришлось срочно уехать, – подбирая слова, Ник прищурил глаза – по личным причинам.
Последовавшая неловкая пауза заставила Джейн опустить глаза в свою работу, и мисс Авен, не зная, как ещё завязать разговор, ушла, извинившись за беспокойство.
– Она, определённо, на тебя запала. – произнесла девушка, будто разговаривая сама с собой.
– Ревнуешь? – профессор приподнял бровь, стрельнув глазами, чем вызвал ядовитую ухмылку девушки.
– Мне пора, можем закончить.
За пару секунд студентка собрала свои вещи, схватила сумку и двинулась к двери, будто боясь передумать. Но открытая дверь захлопнулась прямо перед носом под натиском мужской руки.
– Снова сбегаешь? – он прижал её своим телом, заточив в ловушку демонических глаз.
– Нужно, чтобы я осталась? Занятие, вроде, окончено. – её попытки отбиться, притворившись невинной овечкой, были почти успешными, но профессор больше не готов был сдавать позиции.
– Нам пора перестать ходить вокруг да около и признать очевидное.
– Что же? – игра в “я не знаю, о чём ты” была на пределе.
– Что мы друг другу – он замешкался, но тут же добавил – небезразличны.
Его взгляд больше не источал ни надменность, ни ехидство, он был серьёзен как никогда, а засада не предполагала путей к отступлению. Джейн никогда не верила в признания и всегда видела подвох в любой заинтересованности в себе, а потому желание сбежать неимоверно зашкаливало, придавливая к стене как испуганного оленёнка.
Зачарованная, девушка погрязла в уставившихся на неё неподвижных глазах, но всё же, отбросив привычные понятия, решила наконец довериться ситуации, сама не зная почему:
– И что же нам с этим делать?
– Приезжай сегодня ко мне, поужинаем, поговорим.
Она кивнула, лишь бы, как можно скорее, что-то ответить и убежала, дабы больше не держать его взгляд на себе. Он ослабил хватку, потому что знал, у неё не получится сопротивляться интересу, и она придёт, ведь ими обоими двигала сила, которой противостоять совсем и не хотелось.
Джейн долго сомневалась, одно дело страдать по не сложившейся влюблённости, оставляя всё изведанным, а другое – довериться кому-то, что было крайне непросто. Эта запретность, которая обволакивала их взаимоотношения с самого начала, это влечение, что побудило отринуть принципы и всякую осторожность. Могло ли за этим последовать что-то хорошее? Она хотела знать, нравится ли ему, и узнала, хотела увидеть пылающий огонь и почувствовала его жар, но чего она хотела теперь, было загадкой.
Найдя дом, нужный подъезд, вспомнив этаж, она очутилась напротив двери, которую не так давно покинула. Стук в дверь, томительное ожидание, тянущееся целую вечность, и дверь отворилась.
На пороге стоял мужчина в спортивных штанах и футболке, но всё с теми же зачёсанными назад волосами и аккуратной щетиной, что выдавали в нём знакомого человека. Так странно было видеть его таким домашним, но именно эта перемена, почему-то, вызвала небывалое умиротворение, он тоже был человеком, а не загадочным идеалом.
– Привет – послышалось неловко от обоих.
Ник взял из рук девушки сумку и ужаснулся.
– Какая тяжёлая. Как ты её таскаешь? – он положил её на столик в прихожей и притянул Джейн к себе.
Его объятия сначала показались странными, делать это вот так без притворства было ненормально, но поцелуй исправил ситуацию, и девушка прошла в квартиру, разглядывая её словно в первый раз. На полках она заметила потёртые корешки со знакомые названиями и фамилиями, но тут же перевела взгляд на суету на кухне. Сложенным в несколько раз полотенцем мужчина достал из духовки запёкшуюся курицу и поставил на барную стойку, где уже были разложены тарелки, приборы, салат и одна маленькая зажжённая свеча.
– Вау, это ты сам приготовил? – от запаха приготовленного ужина потекли слюнки, но выглядело всё таким идеальным, что нарушать это великолепие было попросту жалко.
– Да, я умею готовить. – он бросил ухмылку, в надежде скрыть смущение, и заметил промедление девушки – Ешь, не отравишься.
Достав пару стаканов, Ник, наполнив комнату характерным звуком, откупорил пробку бутылки с чем-то, похожим на виски, и налил себе. Жидкость стекала по стеклянным стенкам, стуча крупными льдинками.
– Можно мне тоже выпить? – Джейн потрясла стаканом перед носом преподавателя и, подняв брови, сморщила лоб.
– Тебе не стоит, алкоголь на тебя скверно влияет.
– Станешь препятствовать?
– Будто я могу. – он взял стакан девушки и наполнил его.
– Даже свечу зажёг, ты, оказывается, романтик, а я о тебе ничего не знаю.
– Это плохо? – он принялся за ужин, побуждая гостью последовать его примеру – Никто никого по-настоящему не знает, но это даёт возможность узнавать, вопрос, стоит ли.
– И как думаешь, стоит? – она посмотрела на курицу и, отрезав, положила кусочек в рот, та оказалась необычайно нежной и сочной.
– Ну ты же здесь, и я здесь.
– Ты сказал… что мы друг другу… не безразличны… – отложив вилку, Джейн пыталась сформулировать мысль, но, если её руки активно жестикулировали, язык, казалось, не хотел выражать чувства верно – отношения… они бывают разными… и я понимаю… если ты… не хочешь чего-то… такого, что… может тебя обременять… я просто хочу знать… что… – она взглянула на профессора и осеклась, он всеми силами пытался понять, вслушиваясь в каждое слово – что конкретно ты вкладываешь в понятие небезразлично.
– Ты мило смущаешься, раньше я этого не замечал – улыбнувшись, он сделал глоток из своего стакана.
– Когда дело доходит до чего-то важного, становится сложнее, прикидываешь возможные последствия, просчитываешь ходы.
– Забыл, ты ведь всегда из-за всего заморачиваешься.
– Ты удивишься, но я довольно прагматичная.
– Я удивлён. – фыркнул профессор, а затем добавил – Немного. – его бархатный голос ласкал слух, а глаза, что всегда будто преграждали эмоциям путь, выражали аккуратное чувство симпатии, он встал с места, обошёл стойку и приблизился так близко, насколько это было возможно – Я хочу, чтобы ты меня услышала, если бы мне было всё равно и я не желал бы большего, то не стал бы делать многое из того, что было. Например, не срывался бы к тебе неизвестно куда по звонку, пренебрегая своими обязанностями, не приглашал бы домой и не терпел бы на занятиях – она закатила глаза.
– Ты меня прям-таки терпел.
– Временами даже очень, – Ник коснулся её щеки и поднял подбородок девушки, погладив его большим пальцем – но, полагаю, это было взаимно. Я понимаю твоё недоверие, но ничего никогда не начинается с полной и безоговорочной уверенностью. Почему бы не попробовать, если мы оба этого хотим?
– Ты прав, я не хочу прекращать то, что между нами.
Её слова разлились кипятком в груди, и преподаватель обнял девушку, лишь бы та не увидела, что он улыбался как придурок.
– Пока этого достаточно. Ты останешься сегодня? – осторожно спросил профессор, погодя, на что девушка уверенно кивнула.
Всю ночь они смотрели кино, болтали обо всём на свете и занимались любовью, пока не настиг рассвет, принуждая вспомнить о том, другом мире, где они всё ещё вынуждены были находиться.
– Я вызову тебе такси. – Ник стоял с телефоном, нехотя провожая возлюбленную в университет.
Как бы он хотел посадить её к себе в автомобиль и под пристальными взглядами увезти куда-нибудь, чтобы каждый точно видел и знал, что она была его душой, только его.
– Не стоит, я прекрасно доеду на автобусе. – она чмокнула его в щёку и принялась надевать туфли.
– Как мне заботится о тебе, если ты такая самостоятельная?
– Придумай что-нибудь.
– Хорошо, – пара касаний по экрану телефона, и Ник расплылся в довольной ухмылке – вызвал, придётся ехать.
– Неплохо.
Недосып смыкал глаза, губы горели от поцелуев длинною в ночь, а бедра болели он синяков, но то было прекрасное утро, о котором страшно было подумать, чтобы не спугнуть или вдруг не очнуться ото сна. Джейн примкнула покрасневшими губами к мужчине в нежном поцелуе, но тут же отстранилась, ибо нужно было бежать, а если помедлить ещё немного, то обоим пришлось бы опоздать, сохранив ещё один маленький секрет.
4
На лекциях мистер Мартен был небывало задумчив от сонливости, что, однако, не помешало ему блистательно прочитать материал. Тайна подбадривала, а бессонная ночь и его виновница, сидящая неподалёку, вдохновляли. Если раньше он не мог совладать с собой из-за её присутствия, то теперь мог быть спокойнее камня. Казалось, он даже выглядеть стал иначе, ещё красивее и сексуальнее, даже сокурсницы это заметили, гадая в чём причина его приумножаемой притягательности.
А от его завораживающего голоса, подпитываемого харизматичной самоуверенностью, Джейн всё больше заслушивалась, теряя связь с реальностью.
– Сегодня нас ждёт непростая лекция, для кого-то она будет тяжела, а для тех, кто ещё незрел – нелепа. Сегодня мы поговорим о любови. – профессор намеренно не смотрел на любимую – Про любовь написано и рассказано немало. Кто-нибудь когда-нибудь любил?
Пара вяло неловких рук поднялось вверх, и преподаватель воодушевлённо продолжил взаимодействовать с аудиторией, попутно расхаживая перед публикой.
– Поделитесь же с нами, что это такое. – он развёл руками и одарил вниманием смельчаков.
– Это какая-то сила внутри между людьми.
– Это чувство, помогающее преодолеть себя и отчуждение.
– Я бы сказала, что это то, что помогает быть собой, но становиться лучше.
– А кому-то хуже.
– Очень неплохо, – подытожил профессор – спасибо. Можно ещё добавить, что, с точки зрения науки, это просто коктейль нейронных связей, а с точки зрения эволюции – модель поведения, способствующая размножению, а значит выживанию. Но мы ведь с вами не учёные, верно? Мы философы. Для нас, любовь – это бытийное состояние, это особый эмоциональный мир, чувство некой идеальной общности между людьми, это то, что вызывает различные образы, наталкивает на мысли и фантазии. Любовь личностна и одновременно социальна, она – фундаментальное для человеческой природы чувство. Любовь нельзя произвольно ни вызвать, ни прекратить, ни переадресовать. Древнейшим памятником любви можно назвать, как ни странно, Библию. Здесь описаны все виды любви: любовь к Богу, к родителям, братская любовь, любовь к родине и так далее. В древнеиндийском трактате говориться о любви, как о комплексном чувстве, три источника влечения имеет человек: душу, разум и тело. Влечение душ порождает дружбу. Влечение ума порождает уважение. Влечение тел порождает желание. Соединение этих трех влечений порождает любовь. В античности выделялись деятельная и одобряющая любовь, но безразличная к личности. Любовь как плотская страсть, секс; любовь как дружба, привязанность; любовь к семье, она существует в контексте общественно-коммуникативных отношений, которые сложились вне свободного и сознательного выбора так, как материнская любовь, дочерняя, любовь к братьям, сёстрам. Платон развивает теорию любви. Она у него, идея, подняться до царства нетленных образов может лишь влекомый любовью. Любовь открывает человеку глаза на истину, добро, красоту. В своём познании мира человек как бы вступает в брак с любовью, и от этого брака появляется прекраснейшее на земле потомство, которое именуется духовностью, так человек становится человеком.
Профессор не использовал дополнительные материалы, к которым иногда прибегал, не включал проектор, не листал методичку, он говорил будто сам с собой, оттого, после хаотичного хождения, он непринуждённо сел прямо на стол, лицом к студентам, и продолжил вещать.
– Любовь, как максимальную ценность для человеческого рода, понимал Гегель: «Истинная сущность любви, – пишет он, – состоит в том, чтобы отказаться от сознания самого себя, забыть себя в другом я, и, однако, в этом же исчезновении и забвении впервые обрести самого себя и обладать самим собой». По Гегелю, любовь – это слияние душ, своего рода обретение единства друг в друге. Философия Фейербаха – это «философия любви», в любви человек находит душевный покой, учится доверию и уважению. Формула любви Фейербаха: «Если мне хорошо от того, что хорошо тебе, то я тебя люблю». Шопенгауэр, в своей работе, любовь называет сильнейшим инстинктом – инстинктом рода, половая любовь – инстинкт жизни, но в действительности – это воспроизводство новых поколений для страданий и неминуемой гибели. Так называемой «романтической любви» нет, это выдумка писателей. «Любовь – это дьявол, большая помеха. С её помощью заполняются тюрьмы и дома умалишённых». О многом, однако, вслух не говорится, например, о том, что есть любовь запретная. Особый интерес она вызывает, когда речь идёт о знаковых персонажах прошлого. Почему многие из них шли против правил света и какую плату отдавали за право любить тех, кого считали нужным? В чём грех?
Он замолчал, глядя каждому в глаза, будто взывая к глубинам души, словно дьявол, что силился переманить на свою сторону. Но публика притихла вместе с ним, молодые люди переглядывались и шептались, и внятного ответа никто не давал.
Наконец, зритель, которого преподаватель упорно игнорировал, подал голос:
– Часто, есть нормы общества, нарушая которые любовь характеризуется как запретная. – он перевёл взгляд на Джейн и театрально произнёс:
– Вы у нас, мисс Морел, как всегда, всё знаете. – его колкий тон подкрепился ехидной улыбкой – И первое, что приходит нам на ум?
– Ромео и Джульетта? – крикнул кто-то из глубин аудитории.
– Да, наверное, мне вот пришла Лолита. – снова став задумчивым, он будто перестал видеть перед собой публику – Впрочем, я так думаю, что почти в любом романе можно найти запрет.
– Почему?
На вопрос Ник пожал плечами, но через секунду предположил:
– Он привлекает. Здоровые отношения и спокойная любовь нынче никого не увлекает. – встав со стола, он обошёл его – Ваше задание на сегодня – написать о любви. – задержав на публике секундный взгляд, он решительно произнёс – Свободны. – и уткнулся в бумаги, пока перед ним не оказалась, только его любимая, ученица.
– Ты специально так подгадал? – ехидно подметила она и, убрав назад волосы, поправила очки.
– Нет, но, что думаешь? – руки в карманах и поднятый подбородок всегда говорили о его беспокойном и напористом любопытстве.
– О чём, о запретной любви? – Джейн уже поняла, к чему клонил профессор и слегка забавлялась – Хорошая тема, вечная.
– Мне было интересно знать, как ты отреагируешь, ты же любишь думать обо всём на свете. Я хотел, чтобы ты и об этом поразмыслила, дабы потом… – Ник замешкался – не спотыкаться, мол мы не подходим друг другу, мы не должны.
– Расслабься, профессор, по-моему, это ты слишком много думаешь. Возможно, мы и не подходим друг другу, но в этом ведь и смысл, нужно узнать. А разница в возрасте у нас не такая уж и большая, мне же не шестнадцать. – девушка снова махнула рукой, поправляя волосы.
– Значит, ты не думала об этом? – осторожная подозрительность выдавала в мужчине милого маленького мальчика, отчего Джейн почувствовала себя заметно старше и влиятельнее.
– Я, скорее, думала о том, что ты можешь наиграться, но ведь вероятность этого не избавит нас от чувств, что есть сейчас. – тут она посмотрела на часы и, суетясь, заморгала – Мне пора.
– Ты же не уйдёшь отсюда просто так – Ник остановил девушку на полпути к двери и, развернув, напористо прижал к себе.
Его дыхание щекотало ухо, а рука поглаживала тёмно-русые шелковистые волосы, будто водопад, стекающие по стройному стану.
– Помнится, кто-то говорил, что это опасно. – она зарыла его в своих бездонных серых глазах, заворожив навеки быть своим рабом.
– Ты тогда на меня сверху залезла. – он прижал её бедра к своим и сверкнул язвительными молниями из глаз, электризуя воздух вокруг.
– Можно подумать, тебе не понравилось.
После учёбы, он ждал её к себе, пальцы нервно теребили кусок металла с её работами, а нога под столом неустанно тряслась. Закрыв глаза в томительном ожидании, он всячески подбирал слова, чтобы более доходчиво донести свои мысли и чувства, ведь это, безусловно, могло повлиять на её будущее.
Когда она пришла в родную каморку и предстала напротив преподавателя, то смутилась, заметив в его руках знакомые очертания. Он был крайне задумчивым, а его лицо не светилось от удовольствия, и Джейн предположила худшее. Желая побыстрее закончить ненавистный разговор, который никак не хотел начинаться, она, отшучиваясь, перевела речь на дополнительные занятия и тему запретной любви, но профессор тут же её оборвал:
– Сегодня мы не будем заниматься. Вообще-то, занятия давно следовало прекратить, да всё как-то рука не поднималась – он сжал флешку в кулак и накрыл им губы.
– Тебе всё-таки надоело? – девушка побледнела и съёжилась на стуле.
– Напротив, это тебе они больше не нужны – Ник разжал кулак, освободив флешку, и аккуратно положил её перед девушкой – я всё прочёл, всё до единого, даже пару вещей перечитал.
– И что скажешь? – не поднимая глаз, она стала похожа на каменное изваяние, а её тон перестал выражать какие-либо эмоции.
– Что я глупец. – профессор кротко смотрел на неё, пока та прятала себя за искусственной бесстрастностью, и аккуратно, словно работая с хрупким материалом, старался не двигаться и не дышать.
– Ник, пощади, мы только сдвинулись с четвёрки, я не могу так.
– Это прекрасно, Джейн. – перебил мужчина – Я хочу это издать.
Опешив, девушка подняла испуганные глаза на профессора:
– Тебе понравилось?
– Тебя это удивляет?
Глубокий вдох и выдох, откинувшегося на спинке стула тела, пожалуй, это и был ответ, краткий, но полный.
– Я знаю, это разговор, не ограничивающийся только текстами, но они правда хороши, я могу помочь тебе с оформлением и…
– Послушай, – выставив ладони вперёд, перебила студентка – это очень важно, отнесись к моим словам серьёзно. Я не хочу, чтобы это – она указала на флешку – вставало неудобным вопросом. Ты не обязан говорить об этом хорошо, ты вообще не обязан говорить об этом, особенно теперь.
– Джейн, милая, – он взял её руку в свои и деликатно поцеловал – наши отношения никак не влияют на мои слова и моё мнение. Я не стал бы тебе врать, мы ведь сошлись на литературе, она для нас обоих играет важную роль. Я увидел в этом – он кинул взгляд на флешку, и в комнате словно ощутился ещё один участник – стоящую работу, и я могу издать её. Если ты боишься, что наши отношения или внезапные ссоры как-то повлияют, я составлю договор, так, что только ты сможешь влиять на ход издания. Свяжу тебя с менеджерами и сам не буду иметь доступа. Ты вправе отказаться, но подумай, стоит ли.
