Марина Колесова
Хозяйка Сумрака
– Мы не знаем, её миледи нашла, – качнул головой Виктор. – Но Вы не волнуйтесь, если она сказала, что Ваша дочь в целости и сохранности, то значит, так оно и есть.
– А вдруг её снова захотят похитить? Виктор, если я не знаю что произошло, то, как я могу её уберечь в будущем?
– Да никак Вы её не убережете, – пожал плечами стоящий рядом Герман, – если миледи отказалась от Вашей дочери, защитить её – дело нереальное.
– Герман, Вы намекаете, что моей дочери действительно угрожает опасность?
– По-моему, Вам и без намеков должно быть ясно, что похитили её неспроста… И раз миледи заявила, что её не интересует дальнейшая судьба Лизы, то тем самым сняла с себя ответственность за её безопасность. Теперь, на мой взгляд, у Вас только один выход: держать Вашу дочь постоянно в этом доме и никуда не отпускать, хоть это и не гарантирует ничего, но в сложившихся обстоятельствах это самое безопасное для неё место…
– Вы шутите, Герман?
– Нет, не шучу, – отрицательно качнул головой тот. – То, что произошло, не шутки. Ваша дочь ввязалась в такое, что и сама не понимает… и здесь всё серьезно.
– Герман, а с чего Вы взяли, что всё обстоит именно так?
– С того, что миледи неспроста в таком раздражении вернулась… такой она бывает крайне редко и на это должны быть очень веские причины. Наиболее вероятная, что дочь Ваша, несмотря на запрет миледи, сунула куда-то свой любопытный нос, куда его совать не следовало, и миледи, разгневанная её поведением, отказала ей в своей защите.
– Да что Вы мне все морочите голову какими-то намеками и тайнами. Сказать, что ли ясно и четко нельзя что произошло? Елизавета, в конце концов, где ты была? – голос отца сорвался на крик.
Лиза молчала и, разглядывая плитку, который был вымощен двор, размышляла о том, что если сейчас все расскажет отцу, он вряд ли поверит ей и опять обвинит во всем только её, а может и сумасшедшей назовет. Мысли путались. И ещё ей было страшно, особенно страшно стало после уверенной фразы Германа, что если миледи отказалась от неё, то её ничто не убережет. Хотелось бежать к мачехе, извиняться за сказанные в запале слова и самой просить, чтобы она её наказала. На глаза навернулись слезы. Всхлипывая, она прижала руки к лицу.
– Елизавета, не расскажешь всё как есть, я сам тебе башку скручу! – дернув за плечо, отец развернул её к себе.
– Владислав, успокойтесь, – на плечо отца легла рука Виктора. – Так Вы всё только усугубите. Давайте, я поговорю с Лизой и постараюсь разобраться и помочь.
– Пробуй, – раздраженно бросил отец и, развернувшись, ушел в дом.
– Ты явно ищешь приключений на свою голову, – в усмешке скривил губы Герман. – Хочешь, чтобы миледи скрутила её тебе?
– Разберемся, – хмуро проронил Виктор и положил Лизе руку на плечо: – Пошли, поговорим.
Кивнув, Лиза покорно зашагала вслед за Виктором в его комнату.
Они прошли в гостевую комнату, которую теперь занимал Виктор. Войдя, он кивнул на кресло:
– Присаживайся.
Лиза села на кресло и нервно сжав руки перед собой, потупилась.
– Я не гарантирую, что смогу помочь, но обещаю постараться это сделать, если честно расскажешь, что произошло, – сев в кресло напротив, проговорил Виктор.
Лиза подняла на него взгляд. Красивый голубоглазый блондин смотрел на неё ласково и сочувственно. В его глазах, читалось искреннее желание помочь.
– Я… я… сначала я согласилась пойти с мужчиной, который пригласил меня сниматься в кино, а он оказался вовсе и не режиссер и привел меня к другому, который супруг мачехи… Ой, – Лиза испуганно прижала пальцы ко рту, – вернее матери…
– Это не важно, как ты её называешь, я понял о ком ты, – Виктор кивнул, – и что он?
– Он усадил меня в кресло, и мы долго ждали, а потом пришла она… ну а он ушел.
– Он что-то потребовал от неё?
– Нет. Сказал это жест доброй воли и демонстрация его любви к ней.
– Ух ты… – Виктор недоверчиво качнул головой, – интересно… А миледи как на это отреагировала?
– Сказала, что не верит ему и будет сама выяснять, зачем ему понадобилось устраивать это.
– А дальше?
– Дальше, когда он ушел, я не далась, что бы она наказала меня… и наговорила дерзостей… а она сказала «Что ж, не хочешь, чтобы душу твою хранила, не буду… Сама со всеми своими проблемами разбираться будешь», – Лиза уткнула лицо в руки и, не сдерживаясь, заплакала.
– Ещё некоторое время назад я бы очень удивился, и сказал, что ты первая, кому удалось вынудить миледи отступить, – хмуро проговорил Виктор, – потому что противостоять ей не в состоянии ни один смертный. Но с недавних пор я знаю о ней чуть больше и скажу тебе: не завидное у тебя положение. То, что она отступила гораздо дороже тебе стоить может, чем если б ты наказание перетерпела. Ты ведь знаешь, что с тебя сняли блок на переходы?
– Это ты о чём? – приподняв голову, Лиза сквозь слезы, все ещё дрожащие на ресницах, заинтересованно посмотрела на него.
– У любого человека есть блок, благодаря которому он не в силах самостоятельно пересечь границу мира и сфер… и это хранит его от многих бед. Блок в силах снять лишь представители высшей элиты, да и то, лишь при определенных условиях. У тебя сейчас такого блока нет, ты способна проходить сквозь границу сфер, поэтому любой представитель любой из сфер способен затащить тебя на свою территорию и там лишить души. Светлым это конечно ни к чему, а вот среди тёмных найдется много охотников поживиться даром.
– Ты можешь подробнее объяснить, что за сферы и вообще кто такой ты, ну и моя мачеха тоже?
– Если примитивно, то есть две сферы: Света и Тьмы, а меж ними и вашим миром территория Сумрака. Это как бы зона отчуждения чтобы сферы ни меж собой не соприкасались, ни с вашим миром. Сквозь Сумрак есть стационарные проходы, которые находятся под контролем обеих сфер, а есть области, где можно пройти и напрямую. Это так называемая граница. Так вот миледи – хозяйка и хранительница всей территории Сумрака и она следит, чтобы не было несанкционированных переходов через её владения. Ну а мы с Германом её невольники.
– Как это – невольники?
– Принадлежим мы ей. Наши тела, наши души принадлежат… Хотя миледи такой силы даймон, что пожелай она, и ей будет принадлежать почти любой.
– Кто она? Как ты сказал? Даймон? Кто это?
– Даймон, это бессмертное существо, в смысле не умрет само, если не убить, обладающее способностью использовать энергетику выше третьего уровня определенной сферы: или Света, или соответственно Тьмы, а так же перемещаться внутри неё опять же выше третьего уровня.
– То есть бывают даймоны света, а бывают тьмы?
– Точно.
– А моя мачеха какой?
– С миледи всё сложно… она не тот и не тот, она – оба сразу…
– Это как?
– Она может пользоваться и сферой Света, и сферой Тьмы, и какая она, знает лишь она сама.
– А кто её супруг? Он тёмный, да?
– Темнее трудно и представить. Он Магистр сферы Тьмы.
– А её отец? Он кто?
– Я не знаю, кто её отец. Этого, на мой взгляд, не знает никто. Я знаю, что она родилась в сфере Тьмы, но почему-то может использовать и светлую энергетику.
– Ты не знаешь Авенира?
– Авенира я знаю, он Магистр сферы Света.
– Так вот он и есть её отец.
– Ты шутишь? – он уперся ей в глаза недоверчивым взглядом.
– Нет, не шучу. Я сама слышала, как она его отцом называла.
– Чудны дела Твои, о Творец… – только и нашелся что выдохнуть Виктор.
Некоторое время прошло в молчании. Виктор весь погрузился в раздумья, и казалось, даже не замечает Лизу. Наконец она не выдержала:
– Ну и что теперь со мной будет?
– С тобой? – Виктор, вынырнув из своих мыслей, растерянно посмотрел на неё. – С тобой… не знаю. Тебя бы здорово хранил оберег миледи, но вряд ли она при таком раскладе наденет его на тебя. Хорошо ещё, что ты в сфере Тьмы не побывала, а то бы твой след уже тысячи охотников взяли.
– Я была там, – Лиза испуганно сжалась в кресле.
– С Магистром Тьмы?
– Ну когда меня вели к нему… Там так страшно, но я думала это павильон для съемок, а вот когда его увидела, то тогда уже по-настоящему испугалась.
– Почему? Он был не в человечьем обличии?
– Нет, но я поняла, что попала не на съемки.
– И как ты это поняла?
– Я знала, что он не совсем человек, так как видела его раньше, когда он сюда приходил…
– Всё с тобой ясно. Что ж, дело оказывается ещё хуже, чем казалось на первый взгляд. Если в ближайшее время миледи не смилостивится и не наденет на тебя свой оберег, то я даже не знаю, что делать… Слушай, а ты не хочешь пойти и повиниться перед ней?
– Я бы с удовольствием… Только не уверена, что она меня простит.
– Если готова любое наказание смиренно принять, я могу попробовать поговорить с ней, чтобы она выслушала и приняла твои извинения. Потому что даже сидя в доме, ты рискуешь оказаться в лапах какой-нибудь тёмной твари…
– Я готова, конечно, готова… пусть накажет.
– Тогда жди меня здесь, пойду поговорю с ней.
Он встал и вышел, а Лиза осталась сидеть и ждать его возвращения. Её охватил такой ужас, что страшно было даже выйти в коридор.
Алекто сидела в кабинете, забравшись с ногами на маленькую тахту, когда в дверь постучали. Почувствовав, что за дверью стоит Виктор, она поморщилась. Общение с дочерью Влада разозлило её не на шутку, и мысль о том, что светлый даймон будет пытаться заступиться за неё, вызвала новую волну раздражения.
– Да, входи, – хмуро проронила она,
Виктор вошёл и, почтительно склонив голову, тихо проговорил:
– Миледи, дочь Вашего избранника раскаивается в недолжном поведении.
– Замечательно и что дальше?
– Она готова понести заслуженное наказание.
– Охотников её наказать и без меня найдется предостаточно, так что не вижу смысла себя утруждать, – презрительно поморщилась она.
– Миледи, сжальтесь. Без Вашей защиты девочку уничтожат.
– И какая мне с того печаль?
– Миледи, она всё осознала… и больше не посмеет перечить Вам. Смилостивитесь, – Виктор преклонил колени.
– Виктор, я трижды вытаскивала её из неприятностей, и она снова пошла против моей воли. Хватит. Всему есть предел. Моему доброму отношению тоже. Поэтому давай оставим эту тему, – раздраженно проговорила Алекто, борясь с желанием немедленно его наказать. – Сможет выжить без меня – хорошо. Нет – значит, так тому и быть.
– Миледи, молю, простите её. Она просто не осознавала что делает. Дайте ей ещё один шанс.
– Виктор, как ты думаешь, я взбалмошная идиотка, которая принимает решения под действием сиюминутных прихотей?
– Нет, конечно.
– Тогда почему ты считаешь возможным просить меня изменить моё решение?
– Миледи…
– Что «миледи»? Да меня уже трясет от одного её вида. Если я только возьмусь её наказывать, я растерзаю её, не в силах совладать с эмоциями и тварью, которая жаждет получить её душу. А ты в момент, когда мне и так жутко плохо от попыток справиться со всем этим, подливаешь масла в огонь. Ты чего добиваешься? Чтобы я сожрала её душу сама?
– Нет, конечно, миледи. Я никоим образом не хотел этого добиваться. Мне просто её очень жаль. Она по глупости совершила то, за что расплатиться ей теперь придется не только жизнью, но и душой.
– Жалко? Так вот иди к ней и охраняй. А то горазд за чужой счет свою жалость проявлять…
– Но, миледи… – растерянно начал Виктор.
– Всё! Пошел вон отсюда! И запомни, ещё раз услышу от тебя имя этой мерзавки, сожру её не задумываясь! – рявкнула она таким тоном, что Виктор счел за благо тут же ретироваться.
Прошептав: «простите, миледи», – он поднялся с колен и вышел, тихо прикрыв за собой дверь.
Алекто облегченно вздохнула. Пусть присматривает за девчонкой, если хочет. Её она больше не интересует. Раз Люциус включился в игру, пусть знает, что отныне ей глубоко безразлично, что станет с дочерью Влада. Больше она не позволит с помощью кого бы то ни было манипулировать собой.
Услышав чьи-то шаги в коридоре, Лиза испуганно сжалась. Осознав грозящую ей опасность, она стала бояться даже шорохов. Захотелось, как в детстве, спрятаться и укрыться с головой одеялом. Однако испугалась она зря, потому что это вернулся Виктор.
– Значит так, Елизавета. Миледи и слышать не хочет, чтобы принимать твои извинения, но она позволила мне охранять тебя. Так что не бойся, прорвемся как-нибудь, – он заговорщицки ей подмигнул.
Больше недели Виктор сопровождал Лизу повсюду, даже на уроках. Ольга Степановна сначала хотела возмутиться присутствием постороннего в классе, но после того как Лиза сказала, что это требование её мачехи тут же пересмотрела своё мнение по данному вопросу.
Лизе льстило, что такой красивый юноша повсюду ходит с ней. Она с удовольствием ловила на себе завистливые взгляды подруг. И во время занятий в лицее чувствовала себя превосходно… А вот дома ей становилось не по себе. Угнетало демонстративное игнорирование её присутствия мачехой и постоянное раздражение отца, который был убежден, что всему виной её некорректное поведение. К тому же Сашка, который за последнее время ещё больше проникся симпатией к мачехе, видя её отношение к сестре, вначале пытался добиться от Лизы объяснений, что произошло, а не получив их, обиделся и отдалился.
Исходя из этого, Лиза чувствовала себя изгоем в собственном доме. Она попыталась сблизиться с Виктором, однако тот к большому её огорчению вёл себя с ней хоть и дружелюбно, но достаточно дистанцированно и на сближение не шёл, а любые попытки заигрывания достаточно твердо пресекал.
Всё это обижало и злило Лизу, и больше всего она злилась на мачеху. Ей было обидно, что та может позволить себе и командовать кем угодно, и её презирать.
Обида так разъела душу, что она решила пренебречь некоторыми элементарными правилами безопасности, которые её просил соблюдать Виктор, в надежде, что он станет нервничать, переживать и как итог станет с ней более внимательным и заботливым.
Как только Виктор во время первой перемены на некоторое время отвлекся, она без предупреждения рванула по коридору и скрылась в женском туалете, понимая, что за ней он вряд ли последует. Но как только она закрыла за собой дверь, то тут же почувствовала, как проваливается в липкий сумрак и потеряла сознание, даже не успев снять с пальца кольцо, которое ей дал для связи с ним Виктор.
Очнулась она в уже знакомой ей комнате, где вместе с Магистром Тьмы ждала Алекто. Возле неё стоял тот, кто предлагал ей сниматься в кино.
– Что Вам нужно от меня? – Лиза испуганно дернулась в кресле, к которому, как оказалось, была крепко привязана.
– Сиди смирно и не дергайся! – властно приказал тот и, дождавшись, чтобы Лиза покорно замерла, отошел к двери и распахнул её: – Она очнулась, господин Магистр.
В комнату тут же вошёл супруг её мачехи и раздраженно взмахнул рукой:
– Оставь нас!
Дождавшись, чтобы тот, поспешно выскользнув из комнаты, плотно закрыл за собой дверь, он подошел к Лизе и, упершись в неё тяжелым взглядом, тихо спросил:
– Почему Алекто не дала тебе свой оберег?
– Она отказалась от меня, – борясь с головокружением и подступающей к горлу тошнотой, ответила Лиза.
– Подробнее! – не отводя взгляда, потребовал Магистр.
– Она хотела наказать, а я отказалась подчиниться и нагрубила. Тогда она сказала: Что ж, не хочешь, чтобы душу твою хранила, не буду… Сама со всеми своими проблемами разбираться будешь, – призналась Лиза, чувствуя, как взгляд Магистра Тьмы приводит её в состояние, в котором солгать невозможно.
– Тогда почему тебя охранял её даймон? – продолжил допрос тот.
– Он сам… он просто пожалел, а она позволила…
– Она общается с тобой?
– Нет, вовсе нет… Когда я рядом, вообще не обращает внимания, даже не здоровается… сказала что даже имя моё слышать не желает.
– Хочешь сказать: моя женушка решила, что ты недостойна её внимания… – Магистр Тьмы иронично хмыкнул. – Так?
– Да, так, – подтвердила Лиза.
– Что ж… – усмехнулся Магистр, – это всё, конечно, немного меняет… но, возможно и к лучшему… Кстати, доказать Алекто не хочешь, что она погорячилась, и ты достойна иного отношения?
– Конечно, – Лиза нервно сглотнула. Магистр явно догадался о её самом большом желании.
– Я помогу тебе, – он плотоядно улыбнулся.
– В обмен на душу? Ну уж нет! – вскинула на него свои выразительные глаза Лиза.
– Глупая девчонка, – неожиданно рассмеялся он в ответ. – Если бы она была нужна мне, то я бы её уже забрал. Это даже Трей мог сделать давным-давно… Я наоборот, хочу предложить тебе вариант, при котором ты сможешь её сохранить.
– И что я должна буду сделать?
– Всего лишь: первое – никому не говорить о нашем с тобой разговоре, и второе – поменять одну вещь в гардеробе Алекто на другую.
– А если я не соглашусь?
– Твоё дело. Не согласишься, не надо. Пусть всё остается, как есть. Только учти: до сих пор кроме даймона моей жены тебя постоянно охранял Трей, выбирая момент, чтобы я мог поговорить с тобой наедине, но больше он этого делать не будет. И работы у твоего охранника явно прибавится… и когда-нибудь ему надоест или он допустит оплошность, как сегодня, а возможно моей супруге надоест терпеть его отлучки и вот тогда… – тонкие губы Магистра Тьмы дрогнули в саркастической усмешке.
Воображение услужливо напомнило образ виденных Лизой тёмных тварей, и она, зажмурившись, в ужасе замотала головой, отгоняя пугающие образы:
– Я согласна, согласна. Что я должна поменять?
– Всего лишь заменить одну милую безделушку на другую, причем внешне эти вещицы очень похожи друг на друга. Можно даже сказать, идентичны…
– И что будет в результате?
– Моя жена не будет больше докучать ни тебе, ни твоему отцу, а ты получишь амулет, хранящий тебя от любых сущностей сферы Тьмы.
– Хорошо, я сделаю это.
– Прекрасно, – Магистр Тьмы несколькими уверенными движениями развязал удерживающие Лизу путы, и протянул ей длинную бархатную коробочку: – А вот и безделушка, о которой я говорил.
Лиза осторожно взяла из его рук коробочку и раскрыла:
– Ой… это ведь такое же колье, как ей папа на днях подарил… – растерянно проговорила она, глядя на красивое ожерелье из бриллиантов, обрамляющих очень крупный сапфир.
– Да, я знаю. Мои люди помогли подобрать твоему отцу подарок для моей супруги. А твоя задача теперь незаметно заменить его и сделать так, чтобы моя жена надела то, что я тебе дал.
– Это подделка?
– Нет, конечно. Все камни ничуть не хуже, чем в подарке твоего отца.
– Тогда зачем их обменивать?
– Чем меньше знаешь, тем крепче спишь. Так что лучше своё любопытство оставь при себе, – недовольно поморщился Магистр Тьмы.
– Да, конечно, простите, – Лиза испуганно потупилась. Её пугал это властный мужчина, от одного вида которого веяло тёмной силой, могуществом и неограниченной властью. – Это всё, что я должна буду сделать?
– От тебя требуется, чтобы Алекто надела это ожерелье, больше ничего.
– И как мне это сделать?
– Думай, тебе же голова не просто так дана. Вот и докажи это Алекто, заставь её сделать то, что задумала.
– Хорошо, я постараюсь.
– Я рад, что ты оказалась умницей, – удовлетворенно проговорил Магистр, отступая к дверям. – Сейчас Трей доставит тебя обратно, и у тебя будет время поразмышлять о том, как заставить мою жену тоже в этом убедиться. Только не забудь, что обещала молчать о нашей встрече и договоре. Иначе неприятностей не оберешься.
– А что мне Виктору сказать?
– Охраннику твоему? Да ничего не говори. В миру пройдет не больше двух минут от момента твоего исчезновения, так что он и не заметит ничего.
Он усмехнулся и вышел, а вместо него тут же в комнату вошёл псевдо-режиссер и протянул ей руку: – Пошли, провожу обратно.
Виктор, стоящий у входа в женский туалет, действительно не заметил её отсутствия. Однако сразу набросился с упреками:
– Елизавета, но разве так можно? А если бы тебя похитили?
– Я бы сняла кольцо, и ты бы меня спас, – Лиза лукаво улыбнулась.
– Глупышка. Ты могла не успеть не то что кольцо снять, а даже рот раскрыть.
– Хорошо, хорошо, больше так поступать не буду, – извиняющимся тоном проговорила Лиза, старалась придать лицу выражение раскаяния. – Ты только не ругайся. Мне просто очень приспичило туда сходить.
– Ну что ж бывает… но предупредить в любом случае могла бы, – сразу сбавил напор тот.
– Обязуюсь в следующий раз быть более осмотрительной и предупреждать тебя, – тут же заверила она его, обаятельно улыбаясь. – Я ведь понимаю, что ты для меня делаешь и что без тебя я бы давно пропала… и очень тебе благодарна.
– Ладно, ладно… не благодари, что ж делать, раз всё так сложилось.
Глава 8
Дома Лиза уединилась у себя в комнате и вновь раскрыла бархатную коробочку, которую дал ей Магистр Тьмы. Бриллианты в ожерелье переливались и искрились всеми цветами радуги, а сапфир в центре притягивал взгляд и завораживал глубиной бездонной тёмной синевы.
Взяв ожерелье в руки, Лиза приложила его к груди и, шагнув к трюмо, посмотрела на своё отражение. К её изумлению её зеркальное отражение колебалось и расплывалось. В испуге Лиза зажмурилась и помотала головой. А когда она открыла глаза, дверь в комнату распахнулась и обернувшись, она увидела отца.
– Лиза, – начал он и изумленно замолчал не в силах отвести взгляда от её рук. – Откуда оно у тебя?
От неожиданности Лиза вздрогнула и в страхе забормотала:
– Я… я… я не хотела ничего плохого…
– Она разрешила тебе его взять или ты украла его? – отец шагнул к ней и решительным движением забрал ожерелье из её рук.
– Я… я ничего не крала…
– Лиза, ты что не понимаешь, что взять чужую вещь без разрешения, это значит – украсть? – в глазах отца пылал гнев.
И тут Лизе в голову пришла идея как все обыграть:
– Папочка, я очень виновата! Очень-очень… Но я только посмотреть… – она обняла отца за плечи и просительно заглянула в глаза. – Она ведь не носит твой подарок! Ты подарил, а она даже не надевает. А мне так посмотреть хотелось, что ты выбрал… оно же такое красивое… Я потому и взяла, чтобы только посмотреть. А потом бы вернула, что она бы даже и не заметила ничего… Ну прости меня пожалуйста, я просто не совладала с искушением посмотреть… Вот честно-честно я бы сама ей его вернула… Ведь ты же не думаешь, что я могла его себе оставить? Хочешь, верни ей его сам… Только не говори, что я брала… она и так на меня злится.
– Может, все-таки скажешь, что за кошка меж вами пробежала?
Поняв, что более-менее реальное объяснение ссоры с мачехой может ей помочь, Лиза тут же начала сочинять историю, похожую на правду:
– Понимаешь, мне бывший муж мамы предложил сниматься в кино, а я и не знала, что он её бывший и согласилась, и он увез меня куда-то, но никакой фильм там не снимали, мы просто сидели и ждали, а потом приехала она и устроила скандал… И стала кричать, что не позволит ему шантажировать её, ну и на меня накричала, а я сказала, что ни в чем не виновата и не моя вина что у них меж собой разборки какие-то… Ну вот она тогда и психанула окончательно, запихнула меня в машину и сказала, что это последний раз, когда она вытаскивает меня из неприятностей… и никаких моих извинений слушать не стала…
– Ну теперь хоть что-то понятным становится… – отец задумчиво хмыкнул. – Ты конечно хороша. Согласиться с неизвестным человеком куда-то ехать, никого не поставив в известность, не спросив разрешения… Так что права она полностью, что накричала на тебя, тебя бы за такое вообще выдрать хорошенько следовало бы. А ты ещё и нахамила в ответ…
– Папочка, да, я понимаю, что виновата, и извиниться уже пробовала и даже через Виктора её просила. Только уперлась она и никаких моих извинений слушать не хочет…
– Да уж… Плохо, конечно, что ты мне с самого начала не рассказала всё как есть, но что делать… это уже по большому счету дело прошлое, а вот то, что сегодня мой подарок без спроса из её комнат взяла, не рассчитывай что просто так тебе спущу…
– Папочка, накажи, как хочешь, только ей не говори… мне так хочется, чтобы простила она меня, и мы как раньше дружно бы жить стали… я очень на это надеюсь… ну не говори ей, пожалуйста, про ожерелье…
– Ой и хитра ты, Лизка… – отец впервые за весь разговор улыбнулся и потрепал рукой волосы дочери, – чувствуешь ведь, что мне сейчас больше всего хочется… Устал я, честно говоря, от вашего с ней противостояния.
– Папочка, я не противостою ей никак, я готова как угодно перед ней извиниться и любое наказание принять…это она прощать меня не хочет… Ну что мне делать, если я по дури ляпнула ей тогда глупость? Но я просто испугалась очень… Я вообще не соображала, что делаю и говорю… Кстати, и сейчас… я вот никак не думала, что ты расценишь именно так то, что я взяла посмотреть ожерелье…
– А как ты хотела, чтобы я это расценил? – в голосе отца вновь послышался гнев.
– Не знаю, папочка, но я честно не хотела ничего дурного… я виновата, и ты правильно рассердился на меня, но это по глупости у меня получилось, говорю же… не подумала я, но я больше так никогда-никогда не буду…
– Ладно, верну Але колье и после этого разберусь с тобой.
– Конечно, папочка… только попроси её, пусть она его хотя бы разочек наденет… ведь такая вещь красивая, а она её совсем не носит. Неужели ей не дороги твои подарки?
– Такие вещи дома не носят. Это вещь на выход. Я вообще хотел положить его в банковскую ячейку.
– Ну пусть хоть примерит… Неужели тебе не приятно видеть её в нём? Мне вот жутко обидно, что она даже и не оценила какую ты ей вещь шикарную подарил…
– Ты же всё равно не увидишь, как она его примерять будет… Зачем тебе это?
– Я не хочу чтобы ты ей говорил что я его брала… а если ты придешь к ней и попросишь, чтобы она его надела, то может, она не подумает на меня… Ну, папочка… ну прошу тебя… я так боюсь, что она узнает, что я его брала… вдруг она после этого вообще откажется надевать твой подарок? Или вообще отправит меня в пансион какой… а там меня её бывший прибьет, он обещал… сказал, что теперь на кусочки порежет и ей в посылке пришлет…
– Так и сказал? – мгновенно севшим от волнения голосом переспросил отец.
– Он вообще много чего говорил… я же говорю, они долго ругались. Меня потому Виктор и провожает везде… или ты думал: он хвостом неотступно за мной ходит, потому что влюбился?
– Лиз, у них действительно такие конфликтные отношения?
– Не то слово, пап… Он очень хочет вернуть маму, а она его послала… ну вот он разные способы её вернуть и испытывает…
– И дернуло тебя во всё это влезть, Лиз…
– Я сама не рада… и очень хочу наладить отношения с ней… А вот если ты ей расскажешь, что я взяла ожерелье померить, она ещё сильнее на меня разозлится.
– Хорошо, скажу, что сам взял, чтобы уговорить надеть. Но тебя всё равно накажу, так и знай. Не дело по чужим комнатам шарить и вещи без спроса брать.
– Хорошо, пап. Я поняла, что поступила плохо и заслуживаю наказания, – Лиза тяжело вздохнула и потупилась.
– Это хорошо, что понимаешь. Вернусь, разговор продолжим, – отец развернулся и, сжимая ожерелье в руке, вышел.
Лиза замерла в ожидании, боясь даже думать о том, что будет, если подмена сейчас обнаружится. Она приоткрыла дверь и замерла на пороге.
Некоторое время спустя послышался шум и взволнованный голос отца:
– Валя, срочно сердечные капли несите. Сашка, «скорую» вызывай быстро!
– Пап, что случилось? – прозвучал тут же вопрос брата.
– Матери плохо. Давай звони быстрее.
– Хорошо. Уже звоню.
Лиза осторожно вышла в коридор и подошла к лестнице, где стоял отец.
– Пап, что случилось? Маме плохо?
– Потом, Лиза. Не мешай.
– Владислав Сергеевич, вот капли. Вы сами накапаете или мне? – подошедшая домработница протянула отцу пузырек и мензурку с водой.
– Лучше, если Вы, Валя. Я в этом ничего не соображаю.
– Владислав, какие капли, зачем? – вышедший на лестницу Виктор проводил домработницу недоуменным взглядом.
– Але плохо, похоже, сердечный приступ… – обернулся к нему отец.
– С чего Вы это взяли? Она Вам сама сказала об этом?
– Ничего она не сказала… ей просто плохо.
– У неё не может быть сердечного приступа. Вы можете сказать четче, что произошло?
– Пап, они спрашивают какие симптомы. Может, ты поговоришь? – на лестницу вбежал Сашка, держа в руке телефон.
– Это с кем Вы говорите, Александр? – перехватил его руку Виктор.
– Со «скорой».
– Отмените вызов. Ни к чему это, – Виктор решительно взял из его рук телефон и, извинившись перед дежурной, заверил её, что уже всё в порядке и вызов был безосновательным.
– Виктор, зачем Вы это сделали? Вы понимаете, что ей плохо? – в голосе отца слышалось явное раздражение.
– Я прекрасно понимаю Ваши опасения, но ещё лучше знаю, что в любом случае никакая «скорая» миледи помочь не может… Поэтому лучше подробно объясните что случилось.
– Владислав Сергеевич, а хозяйки нет в комнатах. Где Вы её оставили? – на лестнице вновь показалась Валя.
– Как это где, Валя? – непонимающе переспросил отец. – В её комнатах, в кабинете.
– Её нет там и во всех её комнатах тоже нет, – растерянно развела руками та.
Отец прошел к двери и, распахнув её, вошёл. Следом за ним прошли Валя, Виктор, Лиза, Сашка и подошедший Герман. Мачехи действительно в комнатах не было.
– Ничего не понимаю… Ей стало плохо, я усадил её на диван и выбежал на лестницу позвать на помощь.
– Насколько я понимаю, она ушла, – Герман, вошедший позже всех, сразу шагнул к огромному во всю стену зеркалу и коснулся его рукой.
– Герман, ну куда она могла уйти? – отец непонимающе воззрился на него. – Из дверей она не выходила, а окна закрыты все.
Он подошел к ближайшему и подергал створку: – Видите? Заперты все изнутри.
– Владислав, миледи не нужны двери, – губы Германа изогнулись в ироничной усмешке, – и если она решила уйти, её не удержат никакие запоры. Ладно, нам, видимо тоже пора, – он обернулся к Виктору.
– Не хочешь узнать, что произошло поподробней? – вопросительно посмотрел на него тот.
– И так всё ясно. Что-то вызвало обратную инверсию. Пошли, нечего смертных лишними проблемами грузить, – усмехнулся Герман и шагнул к двери.
Однако отец преградил ему путь:
– Герман, Вы должны объяснить, что здесь происходит!
– Вам я точно ничего не должен, – усмехнулся он, – однако, исключительно исходя из прошлого благорасположения к Вам миледи, поясню: она по неизвестным нам причинам срочно решила оставить это место.
– Как оставить? Насколько?
– Без понятия «насколько»… но раз миледи стало плохо рядом с Вами, то возможно навсегда.
– То, что Вы говорите – невозможно! Аля не могла оставить меня!
– Однако это – данность, и Вам необходимо смириться с ней. Для Вас это будет самым лучшим выходом из создавшейся ситуации.
– Я найду её и всё выясню!
– А вот этого делать не следует! – Герман властно поднял руку, и отца мощным потоком отодвинуло и прижало к ближайшей стене. – Не надо стараться её отыскать. Её поиски дело мало того что бесполезное, но ещё и опасное. Так что просто забудьте о ней!
– Я не смогу… – сипло проговорил отец, пытаясь высвободиться, – я умру без неё… поэтому буду искать в любом случае.
