Мария Максонова
Попаданка в сильфиду
Глава 22
Я ожидала, что на обратном пути взявшийся меня провожать Бранлис будет ругаться, заготовила аргументы… но он молчал, только поглядывал на меня с каким-то невнятным подозрением. Хотела бы знать, о чем он думает, но в чужую голову не влезешь. Повезло, что ГладРида с подружками не стали дежурить у палатки Кирима. Кстати, интересно, что у всех встреченных мною в этом мире людей имена, не похожие на земные, а вот у нового знакомого… впрочем, я и людей немного знаю. Может, у них тут через одного Джоны и Марии. А, может, просто совпадение.
Наконец, Бранлис довел меня до палатки СакрКруша.
– Спасибо, – кивнула я, прервав молчание.
– Это тебе спасибо, – хмыкнул он.
Я удивилась:
– За что?
– Господин Кирим отказывался принимать мою помощь и еду, что я приношу, но ты сумела уговорить его поесть. Спасибо.
– Я ничего такого не сделала, – я даже немного покраснела.
– Да нет, ты сделала это специально, – хмыкнул он. – Ты не такая уж и идиотка, какой кажешься на первый взгляд.
– Ах, ты! – я попыталась его ударить, но он побежал прочь, прячась за палатку.
– Я же тебя похвалил!..
– Ты назвал меня идиоткой!
– Кажешься! Кажешься идиоткой! Это большая разница! – хохоча, крикнул он, пытаясь увернуться от тряпки, которую я сдернула с веревки – по видимому, Халмир затеял стирку.
Я бегала за ним, лавируя между палатками и вызывая смех у соседей. Те то подыгрывали Бранлису, мешаясь у меня под ногами, то, похохатывая, подбадривали меня: «давай, девка, быстрее беги, слева заходи!»
– Ух, ну ты и Лис! – наконец, набегавшись и окончательно устав, я, отдуваясь, уселась прямо на траву. Растерянно расправила тряпку, с которой бегала, и поняла, что это моя же собственная рубаха! Чертыхнувшись, пошла вешать ее обратно на веревку.
– А что такое «лис»? Обычно так мое имя никто не сокращает, – увидев, что я растеряла воинственный запал, решил спросить Бранлис, впрочем, сохраняя между нами значительное расстояние, чтобы сбежать, если что.
– Лис – это такое животное… не знаю, есть ли у вас такие… в моей стране это символ хитрости и коварства, тот, кто практически всегда добивается своего, – я не стала уточнять, что есть и сказки, где хитрость выходит лисам боком.
Бранлис довольно ухмыльнулся:
– Ладно, можешь звать меня «Лис».
Аккуратно расправив ткань рубахи на веревке, я выглянула в щель между нею и большим халатом СакрКруша:
– Ты мне расскажешь?
– О чем?
– О себе, о Кириме. Как он здесь оказался?
Бранлис помрачнев, отвернулся. Я не торопила. Он некоторое время смотрел куда-то в сторону горизонта, виднеющегося за низкими палатками.
– Ну, учитывая, что ты не дура…
– Эй!
– … то тебе хватит ума не распространяться… но я не знаю, могу ли я по-настоящему тебе доверять…
– Я никогда никому вас не выдам, клянусь, – произнесла не задумываясь.
Неожиданно я ощутила что-то странное подле свой левой руки, подняла ее и обнаружила, что вокруг запястья вьется небольшой смерч. Покосилась удивленно на Бранлиса, но он смотрел на мою руку так же удивленно, как и я сама. Тем временем смерч постепенно уменьшился и будто впитался в руку. Я отодвинула рукав с запястья, и увидела чуть выше просвечивающих из-под кожи вен будто бы татуировку в виде листа с прожилкам… нет, скорее крыла стрекозы, точно. Только контур был не черного цвета, а золотистого.
Бранлис сделал быстрый шаг вперед, схватил меня за запястье, разглядывая рисунок, потом так же пытливо уставился в мое лицо:
– Вот как, – наконец, произнес он.
Я кивнула, притворившись, что знаю, что происходит.
– Ладно, пойдем, – он потянул меня за руку.
Мы быстро шли между палатками, несколько раз сворачивая, и как-то легко покинули лагерь. Нас никто не окликнул, никому до нас не было дела. Остановился Бранлис отойдя на значительное расстояние от лагеря, но все еще в зоне его видимости. Он тщательно огляделся по сторонам, будто подозревая, что в траве могла спрятаться засада, а потом сел на какую-то кочку. Понимая, что разговор может затянуться, я выбрала местечко с травой помягче и села тоже.
– Я изначально искал возможности попасть в Оркские Степи, но они не принимают к себе людей.
– Ты как-то это организовал? Подстроил нападение?! – ахнула я.
– Что?! Нет! – возмутился Бранлис. – Нет… это была случайность, которой я просто воспользовался. Я специально нанимался в караваны, путь которых проходит мимо верховьев АрдХалиф…
– Но ты знал, как вести себя, ты поэтому попытался сбежать – чтобы тебя приняли в племя!
– Да. Я воспользовался возможностью. Я давно изучал все доступные материалы об орках: воспоминания людей, которые побывали у них в плену, рассказы путешественников и купцов, байки и легенды…
– И языки их племен! – добавила я.
– Нет, – он горько усмехнулся и залез к себе за пазуху, вытащил небольшой желтый камень на шнурке. Мне показалось, что он едва заметно светится. – Это амулет стихии Воздуха. Он недостаточно мощный, чтобы понимать незнакомые языки, но его достаточно, чтобы понять примерный смысл того, что говорят орки на языке своего племени, если знать общеоркский. Он помогает понимать разные диалекты. Я это вычитал в одной книге и спустил на него все сбережения. Повезло, что это действительно сработало. Можешь зарядить?
Я удивленно шарахнулась назад:
– Я?!
– Да, Воздух – это же твоя стихия, у тебя ведь есть такой же амулет?
/\/\/\
– Воздух – это же твоя стихия, у тебя ведь есть такой же амулет?
Я отрицательно замотала головой:
– У меня ничего такого нет.
– Но… ты же маг воздуха! Ты только что это показала… да и раньше тоже! Ты летаешь с помощью силы Воздуха!
Я – маг? Плохо укладывалось в голове, но, наверное, это логично. Я же попаданка, мне полагаются какие-нибудь плюшки за вредность. Только вот какой из меня маг сейчас?
– Я этому никогда не училась, – подобрала наиболее подходящую формулировку, – ничего не умею.
Бранлис помрачнел и убрал амулет обратно себе за пазуху.
– Нужно будет посоветоваться с Киримом, возможно, он сможет тебе помочь.
– Он тоже маг?
– Конечно! – Бранлис посмотрел на меня как на идиотку. – Он сильный маг огня.
Ну, да, логично, я действительно туплю:
– Да… я просто растерялась немного от всего этого… – потерла лоб. – Так как же он оказался у орков? И почему не бежит, не разорвет цепи?
– Все не так просто, – тяжело вздохнул Бранлис. – Не цепи его держат, а магия племени – заклинания подчинения. Вождь приказал ему не разрывать цепей, пока он не согласится на их условия, вот он и сидит прикованный. Не хочет починяться.
Бранлис устало потер свое лицо, а потом начал рассказ:
– Кирим торговец, он вел свой караван по землям Халифата. Я не пошел в тот поход, потому что… в общем, у меня были причины. Он ехал со своими людьми. После появления оазиса ОванХор путь через пустыню стал проще, но туда и многие пошли торговать. Слишком выросла конкуренция, поэтому Кирим решил исследовать другие маршруты. Он знал, что нельзя приближаться к землям орков. Хотя нас и разделяет в верховьях река АрдХалиф, она не является для них непреодолимой преградой. Но… – Бранлис тяжело вздохнул. – Кирим сражался как лев в тот день, благодаря этому части людей удалось сбежать. Они и принесли в дом рода весть о том, что он был пленен. Однако, орки не согласились вернуть его, какой бы большой выкуп не предлагал его отец.
– Но ведь для того, чтобы человек вошел в состав племени, он должен дать согласие, – возмутилась я. – Как же…
Бранлис посмотрел на меня глазами больной собаки:
– Они захватили большой караван. Там были не только торговцы и стражники, к каравану прибилось несколько семей, пожелавших переехать из засушливых неплодородных мест, там были женщины и дети. Их Шаман сделал рабами, как и в нашем случае, но и этого ему было мало. Чтобы заполучить силу огненного мага для племени, он сказал, что будет убивать пленных. По одному, пока Кирим не согласится принять татуировку.
– Он не мог! – ахнула я и тут же зажала себе рот рукой, понимая – мог.
– Кирим знал, что сможет разорвать путы, что наложил на него Шаман. Он не хотел подчиняться, он сильный маг… но Шаман перерезал на его глазах горло одному из стариков, а потом заявил, что следом убьет маленькую девочку… Кирим согласился вступить в племя. Он просто не мог отказать, понимаешь, не мог!.. – прокричал Бранлис, будто я могла быть против. – Все считают, что это предательство себя, это бесчестье, все равно что рабство… но разве он мог отказать и смотреть, как на его глазах перережут горло ребенку?!
– Конечно, не мог! – согласилась я. – Он пожертвовал собой, чтобы спасти ребенка.
Бранлис выдохнул облегченно и кивнул:
– Братья Кирима не одобрили, не поняли. Это же просто крестьяне – еще детей нарожают. Отец его… отец хотел дать денег для выкупа. Но эти орки… дикари, для них важна не выгода, а честь племени и рода. Кто вступил в племя, тот не может вернуться к людям.
Бранлис замолчал, а я попыталась уложить его рассказ в голове. Звучало ужасно, даже страшнее чем все, что мне пришлось пережить.
– И ты решил пойти к оркам тоже? Просто чтобы быть рядом с Киримом? – усомнилась я.
– Нет, конечно, – хмыкнул Бранлис. – Я узнал одну тайну – путы, которыми орки привязывают людей к своему племени подобны тем, что используются для рабских ошейников.
Меня передернуло, я автоматически коснулась золотого колье, что все еще висело на моей шее. Вспомнилось то ощущение бессилия и невозможности подчинить себе собственное тело:
– Что же здесь хорошего?
– А то, что есть некто, способный ошейник с человека снять. А значит, что? Значит можно избавиться и от ненавистной татуировки! – он ударил себя по левому плечу. – Ведьма оазиса ОванХор, жена наследника Халифа имеет такую власть. Говорят, что она Освящена Стихией, она разрывает связи между хозяевами и рабами, словно нет и не было никакого контракта. Нужно только добраться до оазиса…
– Но как?! Насколько я понимаю, члены племени очень жестко подчинены главам отрядов и родов, те своим начальникам, а те в свою очередь – Вождю и Шаману. Без их разрешения невозможно уйти в степи дальше нескольких сотен метров, – я развела руки в стороны, демонстрируя расстояние. Да, я пока могла сбежать и дальше, но не люди, получившие татуировку, как я поняла.
– Но СакрКруш ведь ездил на работы в Халифат, он был наемником. Для этого нужно лишь получить разрешение.
– Новым членам племени его точно не дадут, – хмыкнула я.
– Нужно втереться в доверие, стать своим, подстроиться…
– Именно то, что Кирим и отказывается делать, – поняла я. – Ему легче убить себя, чем предать свои идеалы.
Бранлис поморщился и вцепился пальцами в свои растрепанные волосы:
– Он действительно не верит, что можно гнуться, но не ломаться. Он боится, что потеряет себя, как только согласится играть по чужим правилам, что превратится в собственную тень, в безмолвного раба, выполняющего все прихоти Шамана, потеряет свою личность, как остальные, кого приняли в племя…
Я припомнила наших собратьев по несчастью, и меня передернуло:
– Но ты ведь говорил, что они смогут прийти в себя позже…
– Возможно, но не обязательно, что все… я не знал об этом! – добавил он, заметив мой осуждающий взгляд. – Я читал воспоминания некоторых пленников, которым удавалось вернуться к людям после жизни среди орков. Обычно им приходилось совершить какой-нибудь невообразимый подвиг, чтобы выйти из-под власти Вождя, либо они освобождались в случае смерти всех глав племени в случае болезни или войны… и никто из них не рассказывал о таком, что случилось с теми, кто был вместе с Киримом принят в племя.
Я слушала, шокировано раскрыв рот. Мне хотелось спросить, но и страшно было узнать, что же случилось с теми, кто вошел в племя Золотого Сокола. Что станет с теми людьми, чьи палатки сейчас стоят неподалеку от моего жилья – хотелось закрыть глаза и решить, что все будет хорошо, просто хорошо…
Глава 23
То, о чем рассказывал Бранлис, было больше похоже на вуду-зомби: абсолютное подчинение и безынициативность, вот во что превратились люди, которых орки приняли в свое племя вместе с Киримом. Долго они не прожили. Хоть Кирим и был пленником, во время переездов он покидал свой шатер и видел, как постепенно в окружении Шамана становится людей все меньше и меньше.
– Так может они просто… ну, обзавелись семьями и расселились по племени? – спросила я с надеждой.
Бранлис отрицательно покачал головой:
– Я все обыскал, со многими перезнакомился. Кроме нас, в племени людей нет. О том, что случилось с прежними, никто говорить не желает.
Меня передернуло:
– Думаешь, с нашими случится то же самое?!
Лис пожал плечами и отвел взгляд.
– А нельзя ли как-то разобраться в этом?! – возмутилась я. – Не знаю, сделать анализы… в смысле, понять, что произошло и насколько все плохо?
– Откуда мне знать, я же не маг! – взорвался Бранлис. Я захлопнула рот, чтобы сдержать удивленный возглас. Я вообще-то думала, что у него тоже есть способности. – Да даже если бы я был магом, шаманство орков – это что-то совсем другое, не то, что используют людские колдуны. Кирим учился у лучших преподавателей магии, и то не может разорвать те путы, которые заставляют членов племени подчиняться местной иерархии.
– Валить надо, валить, – пробормотала я себе под нос по-русски.
– Тебе нечего бояться… пока, – добавил Лис неутешительно. – Женщина может войти в племя только во время свадьбы.
– Предлагаешь сбежать раньше, чем это произойдет? – разозлилась я, прекрасно понимая, что мне без людей не выжить.
Лис смерил меня серьезным взглядом:
– Украсть верблюда, конечно, можно – это не боевой отряд, а становище, здесь не так внимательно за всем следят. Но вряд ли вы со стариком сможете уйти далеко. Вас поймают если не члены нашего племени, то другого. Даже если удастся добраться до АрдХалиф, то преодолеть реку в одиночестве… разве что ты одна сможешь перелететь. Может, осилишь перенести деда, – я поморщилась – сомнительно, – но все остальное… вещи можно перенести в несколько заходов, но не верблюда.
– И вот опять чудесный расклад: выживать в пустыне без транспорта, палатки и достаточных припасов, – хмыкнула я. – Отличный план!
– Тогда тебе придется все же поучаствовать в Празднике Цветения, – тяжело вздохнул он.
Я насторожилась – мне не понравилось выражение его лица.
– Да, точно… там все говорят, что жениться нужно… Может, ты на мне женишься фиктивно? В смысле, только по ритуалу орков – это же дикари, у вас в Халифате это и считаться не будет за брак. Потом сбежим вместе от этих дикарей и на землях людей расстанемся, – я состроила жалобную мордочку.
На меня посмотрели, как на дуру:
– К сожалению, в книгах, что я читал, не так много об этом рассказано, а Кирим знает еще меньше – его за неповиновение держат в этой чертовой палатке практически безвылазно, – Бранлис тяжело вздохнул. – По сути у орков есть несколько статусов. Сперва он ребенок, потом лет в четырнадцать проходит первая инициация, которая подтверждает, что он способен сам о себе позаботиться. Насколько я понял, в разных племенах разные испытания, но в основном направленные на то, чтобы доказать, что мальчик стал охотником: требуется прожить какое-то время вне племени, а потом вернуться с добычей. Есть инициации для пастухов: увести часть стада и прожить с ним самостоятельно, уберегая от опасностей степей и хищников, вернуться, сохранив всех или с приплодом, но это куда дольше. Есть испытание для мастеровых, для торговцев… Уйти в мир людей или в другое племя и вернуться с добычей – тоже определенное испытание. Каждое из них поднимает статус орка в племени.
– И что? – поторопила я его, не понимая, какая тут связь с Праздником.
– Празднование Цветения – это самая большая и масштабная инициация для всех орков всех племен. Если внутри племени, живущего мирно и сытно, орк может иметь высокий статус, не являясь хорошим воином, то тут ему придется подтвердить свой статус на общем сборе. Также проявляется статус племени среди других. Если племя слишком слабо, его могут лишить части пастбищ и территорий миграции зверья, а сильному передать. На празднике решаются споры между племенами, заключаются свадьбы. На этом ритуале можно сменить племя и перейти в другое – обычно это делают женщины, но бывает по-разному. Я надеялся, что, если не найду Кирима в том племени, куда попаду, смогу найти его на Празднике и перейти в его племя.
– И что же за соревнования проводится?
– Фактически это бои без правил. Можно использовать все, что умеешь, чем одарили тебя Стихии… проблема в том, что по законам орков те, кто не подтвердили свой статус взрослых мужчин лишаются его. Сражаться с орками один на один очень сложно человеку, даже самому сильному и умелому. Большая часть людей не дотягиваются до той планки, чтобы стать полноправным членом племени, быть равным взрослым оркам, иметь право голоса на вече. Орки тоже такие встречаются, но это обычно подростки. Они вырастают и через год-два тренировок проходят-таки это испытание.
– И что? – так и не поняла я.
– У орков в среднем женщин всегда меньше, чем мужчин. Женщины, несмотря ни на что, слабее, погибают чаще и от болезней, и в родах. Во время соревнований самые сильные орки предлагают родителям понравившихся девушек выкуп за будущую жену. Если таких воинов много, это считается великой честью, выбирают самого сильного, умелого или богатого. Тот же орк, который не подтверждает по итогам соревнований своего статуса взрослого мужчины, лишается возможности иметь жену.
– То есть тот факт, что ты сможешь обрести этот статус и жениться на мне?..
– Почти равен нулю, – кивнул Бранлис. – Да даже если мне и удастся, женщин у орков мало. Скорее всего, на тебя будут претендовать и другие бойцы, более успешные. СакрКруш выберет самого сильного из кандидатов.
/\/\/\
– А Шаман говорил, что я никому не буду нужна… да и по параметрам красоты я тут не котируюсь, – жалобно протянула я.
Бранлис окинул меня задумчивым взглядом:
– В целом, конечно, да, – подтвердил он мое уродство по местным меркам. – Но у орков ведь мало женщин, а племена есть разные…
– Боже, я не хочу замуж за орка!
– Поверь, он тоже не захочет тебя брать в жены, – «успокоил» меня Лис, – но, если выбора не останется…
Не вытерпев, я ударила его по плечу:
– Придумай что-нибудь!
– А я-то тут при чем?!
– Притворись хорошим человеком и заработай возможность обрести жену! – велела, уперев руки в бока. – А я постараюсь показать себя на празднике похуже, чтобы меня никто не захотел выбирать.
– Если тебя совсем никто не выберет, то ты лишишься своего статуса и защиты, и любой орк сможет взять тебя себе в наложницы! Женщины – ценный ресурс, им так просто не разбрасываются…
Я ахнула, вспомнив угрозу:
– Этот живодер Шаман отломает мне крылья! – я обхватила себя за плечи.
– Разве Халмир не утверждал, что они даны тебе в качестве проклятья?
– Может, и проклятье, но я к ним уже привыкла! Если у тебя рука будет проклята, но при этом не будет причинять вреда никоим образом, разве ты согласишься, чтобы ее отрубили?! Мне крылья не мешают совсем, даже помогают летать! – возмутилась я.
– Ладно, я постараюсь узнать, сколько минимально боев нужно выиграть, чтобы получить право взять жену. Но ты тоже не проваливайся совсем уж, держись середнячком в соревнованиях! Ты и так по местным меркам некрасивая, если еще у тебя все из рук будет валиться, то тебя точно причислят к наложницам.
Составив такой план, мы вернулись в лагерь. У дома меня уже ждал разъяренный СакрКруш. Заметив его, Лис аккуратно и незаметно слинял, затерявшись между палатками, как он это умел.
– Где ты шляешься?! – прорычал на меня СакрКруш, едва я приблизилась. – Ты должна быть здесь и работать по дому, как приличная женщина!
Я опешила от таких претензий, но вовремя сообразила, на кого можно свалить вину:
– Я просто хотела сходить за водой к центральному источнику, но на меня напали какие-то орчанки. Они хотели меня побить и даже кидались в меня камнями и грязью, смотри, – я указала на свой грязный верхний халат. – Я улетела от них, но заблудилась в становище. Хорошо, что Бранлис мне помог и вывел обратно.
– Так и знал, что это была отвратительная идея! – неожиданно еще сильнее разозлился СакрКруш. – Как ты смеешь наговаривать на своих сестер по племени?! Они заботятся о тебе и твоей нравственности! А ты… ух, не боялся бы я тебя убить, немедленно бы высек!
– Я ничего не сделала! – взвизгнула я, испугавшись.
– Я слышал, что ты делала! Ты ходила по чужим палаткам, глазки строила посторонним оркам, демонстрировала свои формы, будто они могут хоть кого-то привлечь! – он пренебрежительно махнул в мою сторону рукой. – Это отвратительно, ты позоришь себя на все племя!
– Я такого не делала! А они кидались в меня грязью и камнями! Хотели побить!
– Конечно, кидались! Ты проклинала их и кричала оскорбления! Это отвратительно! Я молюсь всем Предкам Племени, чтобы слухи о твоем поведении не дошли до мужчин из других племен! О, за что же Стихия Земли послали мне такое наказание?! Позорище на мой род!
– Они врут, я ничего!..
– Не смей клеветать на ГладРиду! – не выдержав, СакрКруш ударил меня ладонью. Даже без замаха, но мне хватило, чтобы упасть на землю, такова была сила орка. – Я не сдержусь и убью тебя все же, если ты немедленно не заткнешь свой поганый рот, – прорычал он, возвышаясь надо мною черной глыбой на фоне яркого солнечного неба. Слезы текли из моих глаз, и я слизывала соленую влагу вперемешку с кровью из разбитой губы. – Жду не дождусь возможности сбыть тебя с рук, да только боюсь, что с такой репутацией ты нужна будешь только в наложницы Шаману. Позорище! Ступай в свой шатер, и чтобы я тебя не видел!
Я почти на четвереньках прошмыгнула мимо разгневанного орка и спряталась в темноте шатра.
– Ох, девонька, совсем ты не умеешь держать язык за зубами, – покачал головой сидящий там Халмир, он явно все слышал, но не вышел, чтобы не ввязываться в чужую драку – собственная шкура ему была ближе.
– Они меня оболгали, – шмыгая носом, проныла я.
– Конечно, оболгали, это очевидно. Но когда мужик в таком состоянии, с ним спорить нельзя. Молчи. Можешь плакать, но язык за зубами держи, пока тебя не спрашивают. Поняла?
Я раздраженно отмахнулась на эти разговоры в стиле патриархальных древностей. Нет уж, мне здесь находиться нельзя, я тут точно не выживу. Мне тикать надо к нормальным цивилизованным людям, найти того, кто точно не ударит, как бы зол ни был.
– У нас есть какие-нибудь лекарства? – мрачно спросила я, прижимая руку к горящей огнем щеке.
Завтра наверняка синяк будет, опухнет – все лицо перекосит, знаю я, проходили, опыт имеется. Халмир поднялся с места и начал что-то перебирать в своих вещах. Я же ощутила приятную прохладу, будто прижала к лицу кулек со льдом. Удивленно отвела руку от лица и увидела, что ладонь светится желтым. Опять магия какая-то?! Халмир по этому поводу ничего не сказал, только выдал мазь. Я намазала щеку и опять прижала к ней прохладную ладонь. Холод нес больше облегчения, чем непонятные лекарства.
