Михаил Шварц
Остров надежды
Глава 3. Переполох и бегство
Калден едва успел вывести девушек со склада, когда ночь разорвал грубый, хриплый крик. Его сердце сжалось, но он подавил страх, сосредоточившись на движении. Они шли по узким улочкам порта, их шаги гулко отдавались на мокрой брусчатке, а тени от редких факелов дрожали, словно предупреждая о беде. Цепи с девушек были сняты, но оковы оставили глубокие следы: их лодыжки кровоточили, кожа была изранена и воспалена, и каждая шагала с болью, хромая, опираясь друг на друга. Их дыхание было хриплым, лица бледными от страха и усталости, но они держались, ведомые единственным, кто рискнул за них вступиться.
Внутри Калдена бушевала тревога, смешанная с виной. Он чувствовал тяжесть каждой капли крови, оставленной на складе, каждого крика, что до сих пор звучал в его голове с тех пор, как шторм унёс его корабль и команду. Три года он жил с мыслью, что его жизнь потеряна, что он не достоин искупления после гибели "Северного Ястреба". Но сейчас, ведя этих женщин через мрак, он ощущал слабую надежду – шанс сделать хоть что-то хорошее, чтобы заглушить крики, что преследовали его. Однако страх, что он снова потерпит неудачу, грыз его изнутри, как голодный зверь. Он смотрел на девушек – их хромоту, их страх – и знал: если он не справится, их судьба станет ещё одним грузом на его совести.
Впереди, у одного из складов, раздался голос портового охранника – низкий, полный злобы и спешки. Мужчина, высокий и массивный, с факелом в одной руке и дубиной в другой, заорал в ночь:
– Девки сбежали! Поднимайте всех, хватайте их, пока они не затерялись в городе! Не дайте им уйти!
Его крик разнёсся эхом, и вскоре из тьмы начали появляться другие фигуры – вооружённые мужчины с дубинами, кинжалами, факелами, их глаза блестели злобой и алчностью. Калден, услышав это, замер, но девушки, охваченные паникой, не ждали. Светловолосая, с растрёпанными волосами и синяками на лице, вскрикнула – резкий, пронзительный звук, – и бросилась влево, хромая, цепляясь за стену. Каштановая с короткими волосами, сжав зубы от боли, рванула вправо, её лодыжка кровоточила сильнее, оставляя за ней следы на земле. Блондинка с заплаканными глазами завизжала, споткнулась и упала, но тут же вскочила, убегая в тёмный переулок. Рыжая, сжимая сломанную руку, с плачем бросилась в противоположную сторону, её шаги были неровными, но быстрыми. Их крики – хаотичные, полные страха – эхом разнеслись по улице, смешавшись с топотом охранников.
Калден хотел крикнуть, остановить их, но понял, что уже поздно. Он повернулся, и его взгляд встретился с серыми глазами девушки, что осталась рядом – той, с длинными светлыми волосами и тонкими чертами лица. Она смотрела на него, её дыхание было быстрым, но она не кричала. Её лодыжка кровоточила, кожа вокруг раны была красной и воспалённой, но она сделала шаг к нему, хромая, но решительно.
– Идём, – хрипло сказал он, схватив её за руку. – Нам нужно укрытие, пока они не заметили нас.
Она кивнула, не говоря ни слова, и они бросились в тень, уходя от шума. Охранники пробегали мимо, их крики становились громче, но ни один из них не заметил двоих, притаившихся за грудой ящиков. Калден вёл её через лабиринт узких улочек, держа меч наготове, хотя понимал, что бой сейчас – верная смерть. Его бок, всё ещё кровоточащий от раны на складе, пульсировал болью, но он игнорировал её, сосредоточившись на том, чтобы не упустить девушку.
Они нашли укрытие только к утру – старый заброшенный дом с выбитыми окнами, покосившейся дверью и резким запахом гнили внутри. Пол был покрыт пылью и обломками, стены – в трещинах, но это стало их временной безопасностью. Калден запер дверь, подперев её сломанным стулом, и они опустились на пол, тяжело дыша. Девушка, прижавшись к стене, смотрела на него, её лицо было бледным, но в глазах читалась настороженность и благодарность.
– Как тебя зовут? – спросил он, голос его был тихим, но хриплым от усталости.
– Лайра, – ответила она, её голос был низким, но твёрдым. – А ты?
– Калден, – сказал он, и впервые за долгое время его имя прозвучало не как проклятие, а как начало чего-то нового.
Она кивнула, её взгляд опустился на свою ногу. Кровь всё ещё сочилась из раны, оставленной оковами, кожа вокруг была красной, воспалённой, с глубокими царапинами. Калден заметил это, и, несмотря на свою собственную боль, достал из-за пазухи грязную, но относительно чистую тряпку – кусок своей старой рубахи. Он осторожно опустился рядом, его движения были неловкими, но внимательными.
– Дай посмотрю, – сказал он, указывая на её ногу. – Надо остановить кровь, иначе ты не пройдёшь дальше.
Лайра поморщилась, но подвинула ногу, сжав зубы от боли, когда он коснулся её. Калден аккуратно обмотал рану тряпкой, стараясь не давить слишком сильно, но ткань быстро пропиталась кровью. Он сжал губы, чувствуя, как его собственная рана на боку пульсировала, но продолжал, пока не завязал повязку туго, но не слишком.
– Спасибо, – тихо сказала она, её голос был ровным, но в нём чувствовалась усталость. – Я думала, что уже не выберусь из этого.
Калден кивнул, откинувшись к стене. Его взгляд был тяжёлым, полным вины и сомнений. Он думал о том, как три года назад шторм унёс его корабль, команду, честь. Их крики всё ещё звучали в его голове, и он знал, что, если не спасёт Лайру, если не сделает хоть что-то хорошее, этот груз станет ещё тяжелее.
– Почему ты осталась со мной? – спросил он, глядя на неё. – Ты могла убежать, как остальные.
Лайра пожала плечами, её пальцы нервно теребили край рубахи.
– Я не знала, куда бежать, – сказала она просто. – И ты… ты вытащил меня оттуда. Я видела, как ты сражался на складе. Ты мог уйти, но не ушёл. Я решила, что с тобой мои шансы лучше, чем в одиночку.
Калден молчал, его взгляд опустился на пол. Он хотел сказать, что не достоин её доверия, что его жизнь потеряна, но вместо этого спросил:
– Как ты вообще попала в это? В Сэлендор, в цепи?
Лайра вздохнула, её глаза потемнели, но она начала говорить, голос её был тихим, но твёрдым:
– Я с острова Археллион. Жила там с дочерью, она маленькая, всего пять лет. Пару месяцев назад на наш остров пришли люди – не пираты, а что-то похуже. Они рыскали по деревням, хватали женщин, как нас. Я была около своего дома, разделывала рыбу, когда они напали. У меня не было времени даже кричать. Но я успела затащить дочь в подвал дома. Сказала, чтобы сидела тихо, пока я не вернусь. А потом они схватили меня, связали, засунули на корабль и привезли сюда. Цепи, побои, этот бордель… Я думала, что никогда не увижу её снова.
Калден смотрел на неё, его грудь сжалась от её слов. Он видел, как её пальцы сжались в кулаки, как она старалась сдержать слёзы, но не плакала – лишь смотрела на него с тенью боли.
– А отец твоей дочери? – спросил он, голос его был хриплым, но мягким. – Где он?
Лайра опустила взгляд, её дыхание стало чуть глубже, но она ответила спокойно:
– Его забрало море. Давно. Он был моряком, ушёл в плавание и не вернулся. Шторм потопил его корабль. Я осталась одна с дочерью, и теперь даже не знаю, жива ли она.
Калден кивнул, чувствуя, как её слова отозвались в его душе. Он тоже потерял всё в море, и её история ударила в ту же рану, что терзала его годами. Но в её глазах он видел не только боль, но и силу – ту же, что он сам пытался найти в себе. Он посмотрел на её перевязанную ногу, затем на свою рану на боку, и понял: они оба были сломаны, но ещё живы.
– Мы выберемся отсюда, – сказал он, голос его был тихим, но твёрдым. – Я не знаю, как, но я не оставлю тебя.
Лайра кивнула, её губы дрогнули в слабой, но искренней улыбке.
– Хорошо, – сказала она. – Но если мы выберемся, я должна вернуться за ней. За моей дочерью.
Калден молчал, но в его глазах мелькнула решимость. Он знал, что его жизнь потеряна, что крики команды никогда не утихнут полностью. Но ради Лайры, ради её дочери, он готов был бороться – не ради себя, а ради искупления, которое могло дать ему хоть каплю покоя.
