Надежда Александровна Белякова
Сестры
– Друзья мои! Господа-артисты! Не волнуйтесь! Я вас догоню! Я хочу посетить этот замок! Не дожидайтесь меня, поезжайте дальше. А я хорошо знаю эти места и сам доберусь вечером в театр, где наш спектакль ждет весь город. Так что я успею и загримироваться и одеться к первому акту спектакля, в котором я занят этим вечером. Я не потеряюсь, не заблужусь. Вечером буду играть в нашем спектакле!
«Ух, какая разруха царит вокруг! Похоже, что и слуги давно разбежались, и некому поднимать и опускать подвесные ворота, превращая их в мост, ведущий прямо в замок. Похоже, что этот мост-ворота день и ночь валяется поперек рва. Вид заброшенный, и чувствуется, что замок остался без присмотра, совершенно не защищен и распахнут настежь. Пойду-ка загляну вовнутрь. Неужели замок совсем опустел?» – думал Ферлибоб, видя, во что превратился замок.
Он беспрепятственно попал во внутренний двор, так никого и не встретив. Еще более удивило, что все двери, ведущие во внутренние покои, были не заперты. Казалось, что жизнь в этом доме угасла совсем. Ни души. Печальное зрелище.
«Вот я и побродил по залам замка. О! Старинные латы! Эти Рыцарские доспехи чудесно украшены витиеватым орнаментом умельца-ювелира. Они стоят в углу просторного, а вернее пустого зала. Хм, мое актерское любопытство всегда берет верх. У меня особое пристрастие к театральным костюмам. Ха-ха! Интересно, а мне к лицу был бы настоящий рыцарский костюм?
И каково себя чувствовать в настоящих, а не в бутафорских рыцарских доспехах? Мне как актеру просто необходимо это узнать! Сейчас разуюсь! Так! О, забыл снять шляпу. Все! Залезаю в рыцарские доспехи! Вот повезло! Доспехи мне как раз в пору! Опущу-ка забрало! Как все хорошо видно через прорези в шлеме. Ой! В зал вошла красавица с вязанкой хвороста в руках. Она направилась к камину и, бросив часть вязанки в камин, начала разжигать огонь.
О, я растерян, как нехорошо получилось! Простое любопытство завело меня слишком далеко. Теперь, чего доброго, хозяйка может объявить меня воришкой. Это отвратительно! И как мне извиниться за эту мальчишескую выходку? Лучше всего было бы удрать незамеченным, как только эта девушка выйдет из зала. Скорей бы она ушла! Хм, не уходит. Разжигает огонь в камине. Но огонь никак не разгорается!» – мысленно досадовал Ферлибоб.
А девушка вдруг отчаянно разрыдалась, сетуя на судьбу. И все это вслух, как это бывает у тех, кому некому пожаловаться на свои печали. «Приглядевшись сквозь забрало, я вижу, что в зале развешаны старинные портреты. Видимо, это ее предки. Она плачет, стоя перед старинным портретом какого-то рыцаря. Ой! А ведь это та самая девушка, которая растерялась тогда на балу! Не сумела отшутиться моих глупых шуток и стала, бедняжка, посмешищем всего маскарада. Теперь мне совсем неловко показаться ей! Да еще в тот момент, когда она, плача, жалуется на несправедливость жизни! Такая несчастная и одинокая перед молчащими портретами предков. Она что-то говорит», – прислушался Ферлибоб.
И услышал, что говорила Матильда:
– Все вокруг нашли свое счастье! Одна я несчастна и одинока. Вот сестрица
Белинда, беззаботная мотовка. Она весело проматывает состояние принца. Оба они веселы и беззаботны.
Сестра Адель – глупышка, а замужем за великим ученым. Казалось бы, что у них общего? А живут душа в душу, как два голубка. И с той, и с другой сестрицей мы одно лицо. Близнецы. Они красавицы! И я не хуже. А живу печально и одиноко. Где же справедливость? – вопрошала наедине сама с собой, как думала, Матильда.
Ферлибоб невольно слушал ее и размышлял:
«О! Это она вопрошает, глядя на портрет предка в парике и в старинных рыцарских доспехах! Да у меня сердце буквально разрывается от жалости к ней. Как хочется ее утешить! Поддержать! Что же придумать? А вот что! Раз она обращается к этому старинному портрету, от его имени и отвечу ей». Так решил Ферлибоб, желая скрасить ее одиночество, хоть как-то её утешить. Он, стараясь подражать голосом завыванию ветра, произнес нараспев:
– О! Не печалься! Тебе дано редкое счастье, доступное не всем людям!
– Какое счастье? Какое такое счастье? – спросила Матильда, утирая слезы и еще пристальнее вглядываясь в старинный портрет предка.
– Редкое счастье наслаждение своей правотой-ой-о-о-ой. Ра-а-а-азве ты была не права-а-а тогда на-а-а бале-маскараде? Шут Ферлибоб вел себя отврати-и-и-тельно. А я зна-а-а-юю, что он по сей день терзается чу-у-у-увством вины перед тобой!
– О! Мой благородный предок! Я всегда так старалась и с детства многому училась. Но ничто из тех наук не пригодилось мне! – сокрушалась она.
«Надо же, какая доверчивая девушка! Жалуется, обращаясь к портрету.
Придется и дальше играть роль ее предка!» – изумился Ферлибоб.
И продолжил свою вынужденную игру:
– Э-э- э-то хо-оо-рошо, что ты много училась. Но-оо-о все, познанные тобою-ю-ю истины ничего не знача-а-ат, если ты не познала одну, гла-а-а-вную-ю-ю истину!
Слушая это, Матильда упала на колени и взмолилась, обращаясь к портрету предка:
– Умоляю тебя. О! Мой великий предок, открой мне эту истину. Выведи мою жизнь из тупика! Я так хочу быть счастливой.
Ферлибоб задумался.
«Эх! Если бы я так сыграл так в театре, весь зал рукоплескал бы мне! Вот и она поверила, что с нею говорит старинный портрет! О! Она взмолилась, упав на колени перед портретом. Придется продолжать!» – решил он. И продолжил: «
О-о-о-о-о! Одна и та же истина звучит по-разному-у-у! Иногда ее просто излагают, желая-я-я сделать ее более понятной другому человеку-у-у, чтобы жизнь его стала богаче хорошими впечатлениями, а значит в мире стало бы одним счастливым человеком больше-е-е. В этом слу-у-учае голос звучит мягко, красиво, а сердце слушающего раскрывается, как цветок под лучами нежного солнца.
– О!!! Неужели? Как жаль, что никто мне раньше этого не сказал! – изумилась и задумалась Матильда.
А Ферлибоб продолжил свой урок для нее:
– Но, если ту же самую-ю истину-у ты излагаешь, жела-а-а-я уни-и-изить слушающего тем, что-о-о ему, несмотря на прожитые годы, все-о-о еще неведомо очевидное для всех. И ты-ы-ы и сама-а-а не замечаешь, что го-о-о-лос твой ста-а-а-новится скло-о-очным, не-е-е-екрасивым. Слушать тебя становится противно, потому что ты, в сущности-и-и, не стремишься поделиться радостью знаний с окружающими-и-и, а показываешь свое превосходство. Неосознанно унижа-а-а-ешь человека.
– Да! Да! Так бывало! И как я сожалею об этом! – каялась Матильда.
– И сердце его захло-о-опывается, закрываясь, как лепестки цветка под натиском жесто-оо-окого ле-е-ее-едяного ве-е-етра. И тогда не хочется слушать ни тебя, ни твою и-и-истину-у-у! И дела никому нет до твоей правоты!
Матильда сквозь слезы умоляла о помощи:
– Но что же мне делать? Как мне научиться быть другой?
И Ферлибоб, понимая, что этот «урок» затянулся, и пора заканчивать эту комедию, произнес:
– Сегодня ве-е-ечером в го-о-ороде состоится спектакль. Роль короля сыграет бывший шут Ферлибоб, который обидел тебя. После спекта-а-акля пойдешь в его гримерную. Он будет ждать тебя-а-а там, чтобы дать тебе уроки постановки голоса!
Матильда запрыгала на месте от радости и закружилась, пританцовывая, радуясь такому известию:
– Спектакль?! Сегодня в городе? Уроки постановки голоса? Как чудесно! Но что же мне надеть? Пойду выбирать платье для поездки в театр.
Ферлибоб облегченно вздохнул, предвкушая освобождение от этого неожиданного плена, и прошептал:
– Так! Похоже, что она отправилась в гардеробную, чтобы выбрать праздничное платье к вечернему спектаклю. Ну теперь можно вылезать из этих старинных доспехов. Никак не предполагал, что придется в них засидеться. Тело затекло. Руки-ноги ломит. Вылезаю! Ой!!! О!!!
И тут Ферлибоб не справился, потерял равновесие и упал. Эта груда старинной бронзы разлетелась по всему залу с оглушительным грохотом и звоном.
– О!!! На этот шум она возвращается обратно в зал. Как мне стыдно!!! – простонал он, потирая ушибленное колено.
– Как?! Вы? Королевский шут Ферлибоб?! Это опять вы! Какой отвратительный розыгрыш! – печально сказала Матильда.
– Ну вот! Ваш голос звучит уже лучше! Мои уроки пошли вам на пользу! Умоляю, простите, я не хотел вас обидеть. Я, собственно, заглянул к вам, а у вас тут все нараспашку, все двери незапертые. Я ходил, искал, думая встретить вас, и вот полюбопытствовал, как устроен этот рыцарский костюм. Очень сожалею. А пришел я, чтобы попросить прощение за старое, а вот теперь пришлось и за новое просить прощения. А еще вот! Я зашел к вам, чтобы пригласить вас на спектакль с моими участием. Вот билет в театр на вечерний спектакль!
Из шутов я уволился и стал актером. А теперь пришел пригласить вас на спектакль, в котором я участвую. Будет очень весело!
И неожиданно Матильда так радостно и искренно рассмеялась, что у Ферлибоба отлегло от сердца. И Матильда сказала:
– А вы знаете, уже очень весело! И я с удовольствием принимаю ваше приглашение на спектакль! Пойду переоденусь для театра и понаряднее!
Пока Матильда наряжалась к вечернему спектаклю, Ферлибоб заглянул в конюшню, чтобы посмотреть, на чем можно было бы выбраться отсюда в город. Карета в совершенно разрушенном виде валялась в углу.
И Ферлибоб решил, что: «А повозка еще ничего, могла бы послужить и выручить.
Так, запрягу лошадь. Вот только, сначала покормлю ее. Конюх ведь тоже наверняка сбежал. А вот и Матильда идет сюда. Как она изменилась!»
Как всегда, наряд, прическа Матильды – все было безупречно и подобрано со вкусом. А ее королевская осанка, манеры служили ей особым дополнительным украшением. А главное, от пережитых трудностей спесивое выражение лица совершенно покинуло ее. И поэтому с годами очень похорошела. Она была так восхитительна, что Ферлибоб залюбовался ею. Но спохватился, вспомнив о предстоящем спектакле, и сказал ей:
– Матильда! Повозка готова! Нам пора ехать в город. А по дороге я дам вам первые актерские уроки постановки и развития голоса!
И они отправились в город, а по дороге Ферлибоб учил ее овладевать красотой своего голоса и другим актерским премудростям. Он наставлял ее:
– Самое главное, чтобы голос звучал напевнее и мягче. Потому что люди слушают то, как им говорят, не менее внимательно, чем то, что именно им говорят. Пожалуйста, повторите «здравствуйте» от лица злой старухи, а потом – от лица очаровательной и очень доброй девушки! – учил ее Ферлибоб. И, благодаря этому, время в пути пролетело незаметно для них обоих.
Когда они въехали в город, Матильда заметила, что весь город был оклеен театральными афишами с портретами Ферлибоба.
И она сказала:
– А вот и город! Как быстро мы приехали! И весь город оклеен афишами с вашим портретом. О! А я и не знала, что вы такая знаменитость!
– Я скромный бывший шут! А теперь актер! Как королевский шут я был куда более знаменит! – отшутился Ферлибоб.
– Не скромничайте! По всему городу расклеены афиши ваших гастролей с крупными буквами ФЕРЛИБОБ! Вот какой знаменитостью стал бывший королевский шут. Горожане приветствуют вас! Мужчины снимают шляпы и приветствуют вас! А дамы… Я приятно удивлена и польщена, что еду в повозке с такой знаменитостью.
