Надежда Мамаева
Соловей – разбойник?
От последней мысли в груди кольнуло, но я запретила себе сейчас горевать. Вот останусь одна, тогда и…
С такими мыслями я ехала остаток пути. А когда дошла до дому и увидела отца, что стоял, кажется, еще больше поседевший на крыльце, сердце сжалось. И да – только от вида батюшки. И ни от чего больше! Да-да. Так и есть!
– Доченька… – выдохнул батюшка облегченно, будто и не чаял уже увидеть меня в добром здравии. – Варюшка…
– А этот вот Соловей-раз… Радогор, – исправилась я в последний момент и, чтобы не подумал отец чего дурного от моего вида (хотя он наверняка успел уже), спешно добавила: – Он меня от разбойников спас…
– И теперь, как порядочный человек, должен на тебе жениться, – закончил за меня Радогор.
– Что-о-о? – выдохнула я потрясенно. – А ты точно уверен, что надо быть порядочным?
– Да, – решительно отозвался этот разбойник!
Больше всего этим словам обрадовался мой отец. А я… растерялась. Ведь как только я выйду замуж, батюшка в лес уйдет. И терялась до самого листопадня, изведя тем Радогора и батюшку.
А когда лес зажелтел, отец не выдержал и… Сам связал меня по рукам-ногам и… принес Соловью на заставу, заявив, что сил его родительских от нашей любви уже нет: Радогор всех сватов отвадил, за мной ухаживает, а я нос ворочу, а вечером слезы в подушку лью.
– Забирай мою негодницу и сам с ней мучайся, – передавая мешок со мной Радогору, заявил отче. – А с меня хватит.
И ушел. А я осталась там, где сердце было уже давно, – с Соловьем.
Свадьба была скорой. Потому как и Радогор тянуть не хотел, да и ребенок в животе моем намекал, что хватит бегать от счастья своего. А потом наступила зима с метелями и сугробами, по весне я тяжела стала… Летом и первенец появился. Так что лишь осенью смогла к отцу выбраться… в лес.
Зашла в его сторожку и услышала:
– Коша, ты масла-то в кашу клади больше, сытнее будет…
– Йагушка, да я кладу, кладу…
Так я узнала, что отец мой не бирюком живет, а с семьей. Пусть и малой, с той, кто не за крепкий дом его любит да богатства, а за сердце золотое.
А как уходить от отца стала – надавали мне гостинцев. И яблок диких, на меду, и сыру козьего, и колбасы копченой.
Я, глядя на корзину, подумала, что все люди как люди, приносят из леса ягоды, грибы да дичь, а я варенья да соленья. А год назад даже мужа привела.