Настя Мирная
Дикарка для Хулигана
– Почему мы? Ты здесь не причём. Ты собирался уходить, так иди, Егор. Я и так уже достаточно говна натворила, мне его и разгребать. Ещё и наговорила тебе кучу всего. Я сама не знаю, чего ждала и хотела. Сначала просто хотела понять, а потом… Сама не понимаю в какой момент начала думать, что у нас могло бы что-то быть. Ты прав, нам не стоит даже начинать, пока всё не зашло слишком далеко.
– Ты всегда такая прямая? – хриплю, шагая к ней.
– В основном.
– Что же ты творишь со мной, Ди? Как тебе удалось всего за несколько часов сорвать мне башню? Почему не отпускаешь?
– Я не держу тебя.
– Держишь.
Ставлю взрыв на таймер, сжимая её в объятиях и обжигаясь губами.
Глава 7
Начало, которое стало концом
Время…
Оно замирает. Оно летит мимо. Оно теряет свой ход. В тот момент, когда я касаюсь губ Дикарки, мы оказываемся вне времени. Вне пространства. Вне реальности. Мы за пределами запретов и страхов. За пределами сомнений и обид.
Есть только мы и поцелуй, который останется в нашем с ней мире, в то время как мы вернёмся в реальный.
Я не могу оторваться от неё. Не могу отпустить. Не могу перестать касаться. Всю силу воли трачу на то, чтобы не прижиматься к ней максимально и не сорваться.
Руки исключительно на спине. Веду ладонями от талии до лопаток. Прикосновение к голой коже разливается по ней мурашками. Трогаю их подушечками пальцев, продолжая лизать её губы.
Она цепляется пальцами в мои плечи, царапая короткими, но острыми ногтями. Тихо стонет, когда ныряю языком в её рот. Отвечает смело, пусть и неумело. Учится очень быстро. Если бы не знал, что я украл её первый поцелуй, то и подумать не мог бы, что ещё пару часов назад эта девушка не умела целоваться. С каждой секундой её уверенность растёт, как и моё желание, но я держусь, чтобы не натворить дел.
В который раз нарушаю собственные правила и сдаюсь ей. Пиздос, как меня от неё прёт. Знаю, что должен остановиться. Знаю, что должен уйти.
Сердце гремит. Кровь бежит по венам на предельной скорости. Дыхания не хватает. Если я немедленно не отпущу её, то оба задохнёмся от нехватки кислорода.
Сжимаю руки на тонкой талии и отодвигаю её от себя. Одновременно воздух хватаем. Им же захлёбываемся.
Надо валить. – мелькает в голове, но вместо этого опять притягиваю Диану ближе.
Глаза в глаза. Чётко и бесстрашно. Не разрывая зрительного контакта, она прикусывает мою нижнюю губу, оттягивает, гладит мокрым языком.
Заводит, сука, до безумия её прямота. Несмотря на то, что упираюсь горящим членом вниз её живота, самоконтроль удаётся удерживать.
– Отпусти меня, Дикарка. – выдавливаю ей в рот.
Слишком слабая это попытка, потому что сам продолжаю сдавливать её нежное и хрупкое тело.
Она убирает руки с моих плеч и сползает ладошками на ключицы.
– Только если и ты меня отпустишь.
Опускаю руки вдоль тела. Мы не прикасаемся друг к другу, но никто из нас не уходит.
Это нереально сделать, и мы оба это понимаем. Не физически держим. Ментально, душевно, внутренне, телепатически. Намного глубже эта связь. Не там, где её можно найти и разорвать.
Не шевелимся. Только лёгкие пашут на износ, а дребезжащие сердца эхом разносят стук по комнате.
Кто из нас сдастся первый? Кто сделает шаг? Вот только куда? Назад или вперёд? В одну сторону или в противоположные?
Ну почему, мать вашу налево, я не могу просто взять себя в руки и уйти? Должен…
Шаг. Мой. Её. Навстречу. Её руки на моей шее. Мои на её бёдрах. Сжигаем расстояние. Встречаемся губами. Сплетаемся языками.
Давлю одной рукой на поясницу, а второй поднимаюсь выше, на шею, под волосы. Сжимаю затылок, вынуждая прогнуться. Толкаюсь языком до конца. Гладит в ответ. Ласкает. Прикусывает. Заводит, сучка, до безумия. Доводит до края. Толкает в пропасть. Сгораем мы в этом пламени.
И реально сгорим, если не остановимся, потому что я уже на грани. Понимание, что мы с ней одни в огромном доме, и она не станет останавливаться или тормозить меня, если я сейчас предложу подняться в спальню, плавит мой мозг и нить контроля. Пусть сейчас я держусь, но не уверен, что не превращусь в животное, как только исчезнут шмотки.
– Хватит, Дикарка. – толкаю ей в рот, но вместо этого её язык скользит в мой.
Блядь…
Слюны выделяется столько, что она сползает с края губ и течёт по подбородку Дианы. Ловлю её языком и заталкиваю обратно, одновременно сглатывая свою. Ди повторяет моё действие. Срываю руки с её тела и упираюсь спиной во входную дверь, тяжело дыша.
Вот только опять не покидаю зону повышенной опасности. А эта синеокая Демоница снова впечатывается в моё тело.
– Бля-я-ядь… – выстанываю на выдохе, прижимая её к грудной клетке.
Она пропускает свои руки под моими и обнимает за спину, опустив голову на плечо, тихо шепчет:
– Что нам с этим делать?
Забиваюсь воздухом. Глажу ладонью по волосам. Перебираю чёрные пряди.
– Не знаю, Дикарка. – блядь, я реально не знаю, как мне уйти. Как отказаться от неё. – Но мы должны. Мы не можем быть вместе. Ничего не выйдет.
– Почему, Егор? Из-за твоих приступов? – голова вверх, взгляд в глаза.
– Это не просто приступы, Диана. – напрягается, но опять не возражает. – Я не могу себя контролировать. Не могу сдерживать. Когда это случается, мне надо сделать кому-то больно, чтобы избавиться от ярости.
– Но сегодня ты смог. – шуршит, касаясь тёплыми влажными губами к уголку моих.
Смотрю на её искусанные губы. Провожу по ним подушечками пальцев. Девушка хмурится, вижу, что ей больно.
– Не совсем.
– Егор… – затыкаю ей рот, на секунды прижимаясь губами.
– Нельзя нам, Ди. Я опасен. Я могу… Нет, не просто могу, я сделаю тебе больно, потому что не умею по-другому. Я озверею в самый неподходящий момент, и тогда уже ничего нельзя будет исправить.
Я не говорю ей о том, что случится это как раз тогда, когда я должен буду быть как никогда сдержанным и нежным, чтобы лишить её невинности.
Блядь, да какого дьявола я вообще об этом думаю? Не стану я ей целку сбивать. Нет у меня на это права.
Отпускаю тяжёлый выдох. Она сильнее сжимает замок из своих рук на моей пояснице, будто чувствует, что я собираюсь уйти.
– Побудь со мной ещё немного. Хотя бы сегодня, а потом… Обещаю, что никогда больше не побеспокою тебя. Только до утра. Пожалуйста.
Близнецы говорили мне, что она пацанка, оторва, ненормальная. Но почему-то я не вижу её такой. Она милая, нежная, маленькая девочка, которая хочет любви. Любви, которую я ей дать не способен.
Опять смотрю на неё, понимая, что не могу отказать ей сейчас. И вообще не могу. Пусть у нас будет эта ночь, а потом я сделаю всё, чтобы больше никогда с ней не встречаться. Если придётся, то разорву дружбу с Ником и Максом, как бы сильно не дорожил ей, потому что вдруг понимаю, что Дикарка для меня важнее.
Блядь, да как? Как, мать вашу налево, это возможно?
"Когда душа приходит в наш мир, она разделяется на два тела" – всплывает откуда-то из глубин подсознания, как ответ на все вопросы.
Не может этого быть. Просто не существует второй половины для такого, как я.
Сильнее сдавливаю её плечи, понимая, что у нас реально ничего не может быть, кроме этого момента. Мне придётся уйти раз и навсегда. Я никогда не смогу сделать ей больно, но проблема в том, что когда накатывает ярость, это – уже не я. Это – монстр, которому плевать, кто перед ним.
– Ты останешься до утра? – смотрит с мольбой в глубоких синих глазах.
По сути, уже утро, и мы оба это понимаем, когда смотрим на часы, висящие на стене.
– Останусь, Ди. Надо ещё решить вопрос с твоими, чтобы тебя не пришибли. – высекаю с улыбкой, а внутри вою.
– Тогда это решило бы все наши проблемы. – её улыбка тоже вымученная.
И она понимает, что наше начало станет концом.
– Набери Андрея. – командую коротко, отодвигая её, но не переставая касаться.
Не могу, блядь, остановиться. Сука, как же мне сейчас стрёмно. Не только своего внутреннего монстра боюсь, но и чувств и мыслей, которых не должно быть.
– Что я ему скажу? Он меня по стене размажет.
– Я сам поговорю. – её глаза удивлённо округляются, а в зрачках страх и сомнение. – Не бойся, о нас ничего не скажу. – веду пальцами по её скуле. – Давай, Дикарка, доверься мне.
Она вытягивает из кармана телефон, разблокирует графическим ключом и набирает номер брата, передавая мне мобилу дрожащими руками. Зажимаю между ухом и плечом и снова притягиваю девушку к себе. Пока в трубке идут гудки, целую.
– Наконец-то, Даня! – рявкает Андрей мне в ухо.
Прикрываю ладонью микрофон и толкаю еле слышно, обращаясь к Диане:
– Я выйду. Покурю и пообщаюсь. Всё будет гуд.
Она кивает. Через силу отрываюсь от неё, выходя на свежий воздух. Прежде чем вытащить сигареты, говорю в трубу:
– Андрюха, это Егор.
Знаю, что идея далеко не самая лучшая, но просто не имею ни малейшего понятия, как иначе прикрыть Ди. К тому же это наша последняя с ней встреча.
– Какого хрена у тебя её мобила? – рычит он.
Подкуриваю. Затягиваясь.
– Она сейчас со мной. – выдыхаю вместе с дымом.
– Блядь, как это понимать? Какого хера вы делаете ночью вместе?
– Андрей, послушай меня сейчас, не перебивая, пожалуйста. Скажу как есть, чтобы ты ничего себе не надумал.
– Егор, блядь, если ты её…
– Нет. И не трону. – обрубаю после новой затяжки. – На озере между нами кое-что произошло. И тогда, на пляже, ты всё правильно понял. И ночью я уехал из-за неё. Она рванула за мной, потому что хотела ответов. Она их получила. Ты сам сказал, что Диана не ребёнок и знает, что делает.
– И что же она делает? – шипит злобно.
– Пытается разобраться в себе и в том, что между нами. Не перебивай. – толкаю, когда он собирается что-то сказать. – Я объясню. То, что я сказал тебе – правда. У нас ничего не может быть, потому что я не собираюсь заводить отношения вообще с кем-либо. Она позвонила мне и попросила встретиться.
– И ты сразу рванул к ней?
– Да, рванул, чтобы дать понять, что нихуя не выйдет. Сейчас я верну ей телефон и уеду. – по крайней мере, я на это надеюсь. – Больше мы с ней не пересечёмся. Она всё поняла. Только сделай так, чтобы ей не влетело.
Достаточно и того, что делаю я. Не хочется, чтобы сверху ещё и предки нападали.
– Почему ты защищаешь её, если едва знаешь?
Блядь, очередной отличный вопрос.
– Потому что она запуталась. Сама не понимает, что делает. Дай ей время понять и разобраться. – дым в воздух. Слышу, что и он глубоко затягивается, а потом шумно выдыхает. – Даю слово, что не прикоснусь к ней.
– Я тебя не понимаю, Гора. Ты сам сказал, что между вами что-то есть. Защищаешь. Среди ночи не летят, чтобы сказать, что ничего нет.
– Подловил. – выбиваю с невесёлой усмешкой. – Есть. Но никакого продолжения не будет. Есть причины. И очень веские.
Опускаюсь задницей на ступеньки, складывая руки на коленях.
– Не знаю, какие там у тебя причины, но понимаю. Окей, я её прикрою. Передай Дане, что я еду домой. Если что, родакам скажем, что я уехал, а она попросилась со мной. Тиму заткну, чтобы не ляпнул. И Егор, – задерживаю дыхание, потому что его тон резко меняется, – сделай так, чтобы ей не было больно. Я впервые вижу сестру такой серьёзной. Вижу, что у неё к тебе не просто интерес.
М-да уж, совсем не просто. Знал бы он…
– Прости, Андрюх, но этого обещать не могу. Иначе не выйдет, хотя я этого и не хочу.
– Блядь… Может, что-то можно сделать с этими твоими причинами? – высекает с явной надеждой.
Понимаю, что он любит сестру и заботится о ней, но удивляет меня то, что он будто насквозь видит не только её, но и меня.
Если бы я только мог хоть что-то сделать со своей животной натурой, то я бы в жизни не отказался от Ди. Но я не могу.
– Соррян, не выйдет. Мне пора.
Сбрасываю вызов, потому что в этот момент из дома выходит Диана и опускается рядом.
Возвращаю ей телефон и передаю слова брата. Закуриваю новую сигарету. Девушка сидит от меня сантиметрах в двадцати, что должно меня радовать, вот только никакой радости нет. Хочу касаться её.
Вытягиваю руку в её сторону, приглашая. Не раздумывая, придвигается ближе, опуская голову на моё плечо. Пока курю, молчим. Глажу подушечками пальцев её плечо. Она водит своими по моему колену.
– Егор, – разрезает хрипло, – это правда конец?
Взгляд в глаза. Отвожу свои в сторону. Сглатываю тяжёлый ком в горле. Сильнее вжимаю в себя.
Если бы я только мог измениться, но я не могу.
– Да, Дикарка. Пойми, что по-другому не получится.
– Может, я всё-таки могу чем-то помочь? Что-то сделать, Егор? Или обратиться к врачам, психологам? Я не хочу, чтобы ты уходил. Я не знаю, как такое возможно всего за пару дней, но это уже случилось. Я не хочу отпускать.
– Блядь, Диана… Диана… Диана… – повторяю её имя, как заведённый. – Думаешь, я не пытался? – сжимаю пальцами её подбородок. – Пытался. Много раз. Диана… Блядь… Блядь…
Сука, отчаянием кроет. Орать во всю глотку охота, но не могу себе этого позволить. Если я не умею любить, то что происходит сейчас? Просто симпатия? Притяжение? Нихуя не просто. Но не может же это быть любовью? Нельзя полюбить с первого взгляда. С первого вдоха. С первой улыбки. Не бывает так. Я должен уйти. Должен, но вместо этого ловлю её губы своими.
Целуемся, пока небо не начинает сначала сереть, а потом его не заливает светом от выкатившегося из-за горизонта огненного шара.
Сжимаю руки в кулаки у неё на спине, собирая в них всю решимость свалить, но всё равно продолжаю обнимать и ласкать губами и языком.
Пространство разрывает рёв мотора.
А вот и Андрюха.
Отстраняюсь от Дикарки, но она цепляется руками в футболку и плечи. Губами в мой рот.
Сдавливаю её предплечья и отрываю от себя, одновременно с этим поднимаясь на ноги.
Прежде чем уйти, бросаю взгляд на её лицо. Лучше бы я этого не делал. Лучше бы не видел слёз в её глазах и прозрачных капель, стекающих по щекам.
– Прощай, Дикарка. – выталкиваю из сжатого до боли горла.
Шаг перерастает в бег, потому что иначе я останусь.
Так надо. Ради неё. Как бы паршиво не было самому, я делаю это, чтобы защитить Диану от самого себя.
Пролетаю мимо ошарашенного Андрея, не проронив ни слова.
– Егор! – летит сзади её крик.
Не останавливаюсь.
Нельзя.
– Прости, Ди, но так надо. Так лучше. Для тебя.
Глава 8
Ненавижу совпадения
Три месяца спустя
– Даня, вечером всё в силе? – толкает Денис, нагоняя меня на парковке института.
– Ессена. Что за вопрос? – отбиваю, косясь в его сторону, но не притормаживая.
Мне срочно надо сесть на Кавасаки, выехать на трассу, набрать предельную скорость и проветрить голову.
– За тобой заехать? – спрашивает Ден, подстраиваясь под мой шаг.
– Сама доберусь. Не парься. Встретимся на месте в девять.
– Ок.
– Пока.
– Пока.
Быстро натягиваю шлем и завожу мотор, пока он не завёл старую песню. Знаю, что нравлюсь ему, но сразу дала понять, что мы можем только дружить. После истории с Егором я поняла, что мне надо завести новые знакомства вне круга семьи, чтобы не свихнуться к чертям собачьим. Из-за этого парня я отдалилась от НикМака, потому что знаю, что они продолжают общаться. А я не хочу ничего о нём слышать.
В то утро, когда он ушёл, я проревела почти весь день, потому что мне было, как никогда раньше, не просто обидно, но и больно. Я и до этого знала, что от любви нельзя ждать ничего, кроме боли, но благодаря Егору убедилась, что нельзя позволять себе влюбляться.
Я не отрицаю, что умудрилась влюбиться в него всего за несколько часов, потому что умею здраво мыслить. Глупо не признавать очевидного. Но больше никогда такого не повторится. У меня новая жизнь. Я поступила в институт. Стараюсь подстраиваться под окружающих, чтобы завести себе друзей, а в будущем, возможно, и отношения, но пока все парни, которые подкатывали ко мне яйца, вызывают те же реакции, что и их предшественники. Омерзение и тошноту. Предпринимала я попытки себя перебороть, но не могу. Не выходит. Это сильнее меня.
Покидаю территорию города. Выкручиваю газ. Несмотря на тёплую одежду, пробирает до костей. В середине октября сильно не погоняешь, а скоро и вовсе придётся ставить байк на зимовку в гараж, а я так не люблю с ним расставаться. Придётся ездить с кем-то из братьев на машине, потому что прав у меня нет. И вообще, я ненавижу машины, пусть на это у меня есть веские причины, как и с входом в воду.
Все мои фобии вытекают из одного эпизода в далёком прошлом. Вода, машины, любовь… Всё в одной куче. Помойной и вонючей.
Надо было выбрать универ поближе к дому, чтобы можно было ходить пешком. Вообще-то я его и выбрала, но потом, пока не поздно, перевелась в другой, на факультет психиатрии. Думаю, причины этому решению озвучивать не надо. Глупо, конечно, учитывая то, что Северов остался в том летнем дне. Но желание понять его приступы осталось со мной.
Никто, кроме Андрея, так и не узнал правду о том, что случилось на озере и после. Я просто не могла молчать, поэтому, давясь слезами, рассказала ему всё от начала до конца. Даже о том, как Егор набросился на меня, как кусал, как оставлял синяки, на что брат только ответил, что теперь ему всё ясно.
Ему, но не мне. Я до сих пор не понимаю, почему Гора даже не дал нам шанса.
Смотрю на время. Тяжело вдохнув, разворачиваю байк в сторону города, потому что у меня ещё встреча, а потом мы с Деном идём в ночной клуб. Мне надо развеяться как следует, потому что на выходных меня ждёт очередное исследование по психологии.
Братья уже полтора месяца смеются над тем, что я провожу не только вечера, но и выходные за книжками, компом, трудами докторов психологических наук, но я только тычу им факи и посылаю словами. Раньше меня дома днём с огнём не сыщешь, а сейчас не выгонишь оттуда.
Сама не знаю, чего я хочу этим добиться, но во чтобы то ни стало решила разобраться в причинах не только поведения Егора, но и в своих проблемах.
Только Андрей постоянно хмурится и внимательно наблюдает за мной, будто может что-то упустить. С того дня мы больше не разговаривали о случившемся, но он перестал относиться ко мне как к маленькой, поставив на одну ступень с собой. Что немаловажно, потому что в нашей семье он самый взрослый не только по возрасту, но и по разуму.
Входя в кафе, сразу нахожу глазами нашего профессора. Она специалист по расстройствам личности. Написала шесть диссертаций на эту тему.
Встречаемся мы здесь потому, что на первом курсе изучаются только азы психологии, а меня интересует совсем другая тема. Сложно было уговорить её встретиться в неурочное время, так ещё и за пределами универа, но, рассказав ей о случившемся и словах Егора, я смогла её заинтересовать.
– Добрый вечер, Маргарита Николаевна. – здороваюсь, занимая место напротив.
– Добрый вечер, Диана. Я много размышляла о твоём рассказе, но что-то не сходится. – хмурю брови, ловя каждое её слово. – СЛР¹ редко проявляется только в одном из аспектов жизни. Обычно люди с таким расстройством доминируют не только во время секса, но и в социуме. Они стараются подавить других, унизить, оскорбить. Тот парень, о котором ты говорила, делал что-то подобное? Старался тебя подавить? Поставить ниже себя? Намеренно напугать? Возможно, ты замечала, что он делает это с другими?
– Нет. Всё было хорошо. Он очень внимательно ко мне относился. Он сам сказал, чтобы я держалась от него подальше, чтобы не сделать мне больно. Если бы не вся эта ситуация, то я бы в жизни подумать не могла, что с ним что-то не так. Он был абсолютно нормальным. – решаю быть максимально откровенной, потому что вся информация, которой я владею, собрана из того, что я сама видела и что говорил Егор. Рассказываю о том, какие варианты развития событий он мне предлагал, чтобы профессор поняла, почему я его ударила. – Только после этого он изменился. Будто другим человеком стал. Глаза, выражение лица, даже тело словно окаменело.
– Хм… – задумчиво тянет собеседница, ставя на стол кружку с кофе. – После твоего удара? – киваю. – Возможно, что дело в насилии в семье или за её пределами. – внутри всё в лёд превращается. Меня заметно перетряхивает, что не ускользает от женщины. Прочитав на моём лице все мысли, она продолжает. – Ты всё верно понимаешь, Диана. Это насилие могло быть как рукоприкладством, так и сексуальным. Причин много, но если он говорил, что срывается во время полового акта, то я склоняюсь ближе ко второму варианту. Обычно люди делают больно другим там, где сами испытывают боль. Понимаешь, о чём я?
– Понимаю. – шепчу побелевшими губами.
Неужели кто-то мог?.. Вот так?.. Я знаю, что в мире дофига больных людей, но никогда не думала, что с толкнусь с ними или с их жертвами.
Жертва…
Какое ужасное слово. Отравляющее. Унизительное. Мерзкое. Грязное. Больное. Жестокое.
По коже липкий ледяной пот растекается. Меня опять передёргивает. Кофта липнет к спине.
Блядь…
– Хорошо. Я стараюсь говорить как можно доступнее, потому что психология очень сложная тема с невероятным объёмом терминов, фобий и расстройств. Если бы я смогла встретиться с ним, чтобы понять, что именно произошло, то нашла бы не только причину, но и путь к лечению. Есть предположение, что так же у него может быть ССР². Но точно можно выяснить, только при личной встрече
– Не думаю, что это возможно. – рассказываю ей всё остальное до того самого момента, как он ушёл. Понимаю, что вываливаю лишнее, но не знаю, что из этого может оказаться важным, а что нет. – Поэтому я и сказала, что вряд ли получится с ним встретиться. Мы не общались с того момента. Не думаю, что могу просто позвонить и попросить приехать к вам.
Сжимаю ледяными руками кружку с кофе, принесённую официанткой, но согреться мне никак не удаётся. Пальцы дрожат. Сердце о рёбра разбивается в кровь. Дыхание стопорится до необходимого для поддержания жизни минимума.
– Ещё одна странность, которая меня привлекла в твоём рассказе – это то, что он старался с этим бороться. Обычно люди с СЛР либо отрицают свою проблему, либо принимают себя такими, решая, что всё это нормально. Теперь я начинаю сомневаться, что это – СЛР. Я склоняюсь к тому, что это приступ неконтролируемой агрессии. Но опять же странно, потому что он осознанно проявляет жестокость во время секса и неосознанно срывается от удара. Возможно, что здесь и то, и другое.
– Он понимал, что делает, но не мог остановиться. – толкаю в попытке защитить Егора, сама не зная почему и от чего. – Он сказал, чтобы я бежала. И потом тоже…
– Хорошо, что он встретил человека, которому не всё равно. – говорит, глядя прямо в глаза. – Думаю, что помочь ему можно. Не знаю, как он старался остановить это раньше, но, очевидно, не помогло. Я готова взяться за это дело, но ты же понимаешь, что он должен сам прийти ко мне? По собственному желанию захотеть избавиться от своей проблемы, а это значит, что если ты хочешь помочь, то придётся найти способ.
– Я всё понимаю, Маргарита Николаевна. Я попробую что-то придумать, но не могу ничего гарантировать.
– Всё в твоих руках, Диана.
Спустя несколько часов, за которые она расписала мне всё по пунктам, я успела раз десять сойти с ума. Не знаю, чего я хотела этим добиться. Просто понять? Я нихера не поняла. Только больше запуталась.
Егор вычеркнул меня из своей жизни, а я не могу просто вернуться в неё как ни в чём не бывало.
Блядь, я же знала, что имеющейся у меня информации недостаточно даже для нормального анализа его состояния, но всё равно уговорила её встретиться, пусть и понимала, что кроме разъяснений ничего не получу.
Невероятно, но один из ведущих психиатров нашей страны готова помочь Егору даже без денег, а я понятия не имею, как воспользоваться этим шансом.
К тому моменту, как встречаемся с Денисом возле клуба, я чертовски злая, ужасно расстроенная, невероятно потерянная и невозможно подавленная.
– Что с тобой? – трещит друг, как только скидываем верхнюю одежду.
– Нихера хорошего. – рявкаю, направляясь сразу к бару.
Мне хочется не просто выпить. Мне хочется нажраться в хлам, чтобы вообще перестать соображать. Отключиться от этой проклятой реальности. Вообще вылететь из неё на хрен и никогда не возвращаться.
Блядь, знаю же, что сама виновата во всём, что происходит со мной сейчас. Я должна была просто отпустить Егора. Выбросить из головы. Вычеркнуть из жизни. Вырвать из сердца. Выжечь из воспоминаний. Но я тупорылая идиотка, которая поставила себе цель разгадать эту загадку во чтобы то ни стало. А смысл? Какой во всём этом смысл, если я пойму, но ничего не смогу изменить? Надо было поступить с ним так же, как и он со мной. Но я просто не смогла.
Выдохнув, заливаю в горло весь стакан виски с колой, который мне заказал Ден, проигнорировав трубочку.
– Нихуя ты. – толкает, когда ставлю на стойку пустую тару и прошу бармена повторить.
– Дохуя, Ден. – я честно старалась избавиться от всех матов, но сегодняшний день просто выбил меня из колеи.
– Блядь, Дань, да что с тобой?
Глубоко вдыхаю и делаю маленький глоток коктейля, стараясь успокоиться и не срываться на ни в чём не повинном парне. Шумно выпускаю воздух и снова забиваюсь им. Сдавливаю пальцы в кулаки, вгоняю ногти в кожу, прикусываю язык.
– Соррян, Ден. День поганый. – хватаю свой бокал и иду к зоне со столиками, потому что за баром нет мест. – Не хотела на тебе срываться. Серьёзно, сорри.
Занимаем один из немногих свободных столиков. Мы специально приехали пораньше, чтобы успеть оккупировать место, потому что через час здесь не только негде будет присесть, так ещё и протолкнуться. Ночь пятницы выгоняет из домов всех желающих проветриться по клубам, барам и кафе, потому что на улице начинает накрапывать мелкий дождик.
Парень смотрит на меня и стягивает брови к переносице, а мне хочется его шибануть, потому что этим действием он напоминает мне Егора.
Держись, Даня. Не сходи с ума. Он ни в чём не виноват. Денис вообще не в курсе твоей истории, так что нет причин его бить. К тому же он твой единственный друг, пусть и с надеждой на большее. Рано или поздно ты всё равно его потеряешь, так что потерпи. – убеждаю сама себя.
– Ты встречалась с Маргаритой, как её там?
– Николаевной. Да, встречались. – отбиваю, растягивая взгляд по танцполу.
– Не расскажешь, зачем тебе это было надо?
– Просто у меня иногда появляется желание разорвать на части тех, кто задаёт тупорылые вопросы. – рычу, но сглаживаю злость лёгкой улыбкой. – Это моё дело.
– Ок. Понял. Не лезу. – бурчит, улыбаясь, но скрыть обиду в голосе ему не удаётся.
Сжимаю пальцами его кисть, вынуждая посмотреть в глаза. Понимаю, что совершила ошибку, когда он накрывает мою руку ладонью. Резко одёргиваю её и поднимаю бокал, обхватывая губами трубочку.
– Даня…
– Ден, я уже сказала, что между нами ничего никогда не будет.
– А с кем будет? – делает большой глоток.
Неужели он привёл меня сюда, только чтобы попробовать снова подкатить?
Что же с тобой не так, Диана? Почему ты не можешь найти себе нормальную подружку, которая не будет мечтать залезть тебе в рот и в трусы?
– Ни с кем не будет, Денис! – срываясь, поднимаюсь на ноги. – Мне по кайфу быть одной!
Я больше ни за что на свете ни привяжусь ни к одному человеку. Никогда не влюблюсь. Вырву, наконец, из себя Егора и буду жить дальше. Мне страшно даже думать, что этот парень навсегда забрал у меня желание быть с кем-то, кроме него. Почему именно тот, с которым у меня ни единого шанса?
– Потанцуем? – предлагает как ни в чём не бывало спустя несколько минут.
– Только после ещё пары стаканов. – отказываюсь, тряхнув головой.
На танцполе мы в итоге оказываемся после трёх бокалов. Держимся ближе к столикам, следя, чтобы никто не занял наше место или не спёр вещи.
Народу море, но это не мешает мне делать вид, что я одна посреди площадки. Не знаю, что на меня так действует: алкоголь или решение раз и навсегда отпустить Егора. Но я ощущаю себя нереально лёгкой, счастливой, сексуальной, свободной.
Все попытки друга взять меня за талию или за руку, пусть даже ради танца, пресекаю на корню.
Не то чтобы мне были прям противны его прикосновения. В конце концов, он же не целоваться ко мне лезет, просто не хочу, чтобы он меня лапал.
Когда клубняк сменяется на медленную музыку, принимаю решение отдохнуть от бешеных танцев и приговорить ещё один коктейль, но тут мне на талию сзади ложатся мужские ладони.
Ну всё, это последняя капля. Я не хотела терять его дружбу, но раз он не понимает, то придётся поставить его на место своим излюбленным способом, то есть вмазать.
Резко разворачиваюсь, одновременно срывая с себя его руки, и задыхаюсь.
– Пиздато двигаешься, Дикарка.
-–
1 СЛР – садистское личностное расстройство.
2 ССР – сексуальное садистское расстройство.
