Нестор Филипов
Рондо Памяти
– Здравствуйте, – начал беседу неизвестный голос, привыкший говорить ровно и чётко, но сейчас разбавленный нотками неуверенности и волнения. – Рад видеть, что вы всё-таки пришли. Вы точно подходите под данное мне описание.
Получив в ответ только безразличное молчание, голос продолжил:
– Мне кажется, что я своё дело сделал. Вот вся личная переписка господина Сильберна.
– Дай взгляну, – наконец ответил глухой бас, и послышался шелест бумаги.
Звуки становились всё чётче и яснее, покуда Разант приближался к их источнику. Вскоре он достиг поворота в коридоре, за которым шёл разговор. Разант осторожно выглянул, чтобы увидеть происходящие.
В длинном пустом коридоре стояли двое. Высокий беловолосый в чёрной, скрывавшей фигуру одежде, что-то читал, поднеся бумаги к самым глазам, пытаясь разобрать написанное в почти полной темноте, которую нарушал лишь огонь факела в руках собеседника. Им был какой-то камердинер, ну или, по крайней мере, именно это пришло на ум Разанта, когда он увидел пожилого и цивильно одетого мужчину с хорошо поставленной речью. Явно привык держаться рядом с высокопоставленными людьми, хотя сейчас уверенности в нём было не слишком много, судя по дрожащим коленкам. Это можно было понять, даже не глядя в его сторону, ведь дрожь выдавал звон увесистой связки ключей, болтавшейся у него на поясе.
Молчание продолжалось довольно долго. Камердинер, которого напрягала такая тишина, рискнул подать голос:
– Так что? Там есть полезная вам информация? Я могу получить свою награду? – Теперь портил безукоризненный тон не страх, а алчность, вписывая в тонкую струю речи неприятные вибрации. Когда человек говорит что-то с подобными эмоциями… это просто противно слышать.
Беловолосый медленно сложил несколько листов бумаги покомпактнее и спрятал их куда-то под одежду. Казалось, он с большой неохотой возвращался к реальности, но у него тут оставалась ещё одна неприятная маленькая обязанность, которой хотелось бы избежать, но закончить необходимо.
– Да. Именно эту информацию мы и искали. Похоже, что кастелян продолжает дело своей дочери… – медленно отозвался беловолосый, думая как будто о чём-то своём.
– Дочери? – всерьёз удивился камердинер. – Госпожи Алисы? Невозможно! Она лишь дитя! Ума не приложу, как она могла впутаться во что-то серьёзное, да ещё своего отца втянуть. Тем более заговор против кайзера Зиммерии… Немыслимо!
– Теперь бессмысленно утомлять вас деталями, – к словам беловолосого вернулась твёрдость, как будто он закончил о чём-то размышлять и принял решение. – Кайзер тут ни при чём, но кастелян Сильберн связался не с тем человеком.
– Погодите, одну минуту! Мне сказали, что я помогу вывести на чистую воду изменника!
– Так ли это важно? Ты всего лишь хотел денег. Скажи я правду, ты просто поколебался чуть-чуть подольше и захотел бы чуть-чуть побольше.
– В конце концов… Получу ли я свою награду? – вернулся к главной мысли пожилой человек после смущённого молчания.
– Ты её заслужил честно, понимая весь риск, на который шёл и выполнив свою часть сделки. Деньги у меня есть, но отдавать их нет смысла. Мне не жалко, я бы поделился, если бы мне не нужно было убрать всех свидетелей. Ужасно, что других приходится впутывать в нашу войну. Однако опыт показывает, что излишняя жалостливость мне боком выходит.
– Что-что? Как?! Я не понимаю!! – камердинер струхнул не на шутку, почувствовав опасную перемену в голосе беловолосого.
Эти слова и тон, с которыми они были сказаны, резанули и слух Разанта. Стало ясно, что сейчас что-то произойдёт. Рука потянулась к мечу, но разум напомнил, что всё обмундирование осталось в трактире. Не выходят же при полном боевом параде позавтракать. На бестии были только рубаха, штаны да сапоги. Даже выцветший камзол сейчас лежал где-то в комнате.
– Мне придётся в назидание его сообщникам, кем бы они ни были, покончить с кастеляном Азаном Сильберном с особой жесткостью и в его замке устроить небольшую резню, чтобы все знали, какой опасности подвергнутся окружающие, когда ты планируешь что-то подобное. Вырезать всех подряд: его семью, друзей… и слуг. Жуткое и мерзкое варварство… но говорят, что очень эффективно. Работа не по мне. Я таким раньше не занимался, но придётся.
Больше испуганный камердинер не успел произнести и слова. Послышался удар и сдавленный визг. Тело упало на землю, и шаги в тяжёлой обуви, удаляясь, быстро стихли.
Разант ничего не мог сделать, и ему оставалось только ждать, когда пропадёт топот, чтобы безбоязненно выйти из укрытия.
Он быстро подбежал к телу слуги. Крови было мало. В груди зияла одна точная рана от кинжала, пробившего лёгкое. Этот беловолосый явно знал, куда метить, чтобы не дать жертве напустить шуму. Лицо старика навеки застыло с выражением удивления и ужаса. Это выглядело особенно жутко при красно-жёлтом, танцующем в свете факела, лежавшем в слабо сжатой ладони покойника, создавая множественные мрачные тени на морщинистом лице.
– Вот проклятье! – сквозь зубы выдавил Разант, проверив у несчастного пульс, хотя знал заранее, что оный не обнаружится. – Во что я ввязался?..
Наконец он нашёл человека, которого хотел увидеть так долго. Встреча свершилась, но думать о том, что он будет делать в такой ситуации, Разанту не приходилось. Тем более он не знал, что делать теперь, при таких отчаянных обстоятельствах. Надо было срочно что-то решать.
Если он здесь собрался устроить «резню», то это означает, что в опасности будут все внутри замка-крепости. Возможно, время есть, вдруг он запланировал её на завтра или на другую неделю. Что его торопит?
Нужно обязательно найти Шилку и рассказать ей всё. И это совсем не малодушие, ведь покуда они рядом, то и проблемы должны решать вместе. Или Разанту хотелось так считать.
А куда направился беловолосый? Если он повстречает ещё кого-то, кого ему вдруг тоже понадобится убить? И Разант опять не сможет предотвратить чью-то гибель из-за того, что примет неверное решение. Впрочем, даже если он его нагонит, то что сделает? Спросит: «а мы случайно не знакомы? По-моему мы пытались друг друга убить пару лет назад…»
Определиться надо было сейчас же. Оба варианта были в чём-то разумны и одинаково безрассудны.
Размышляя ещё пару мгновений, Разант сделал свой выбор и сквозь темноту двинулся по коридору вдогонку почти угасшему эху шагов. Через несколько мгновений в ответвлении коридора появились ступеньки, которые и вывели Разанта через потолочный люк наружу, наверх городской стены.
Бестий не ощутил, как хорошо выйти к солнечному свету и холодному ветру вместо тьмы и затхлого запаха гнили. Ведь в нескольких метрах от него, у самого края стены, стоял выслеживаемый, преспокойно взирая с высоты на происходящие внутри периметра крепости.
Больше на этом участке стены никого не было. Охрана была лишь на смежных её фрагментах, там, где располагались ворота. Несколько стражников, что их занимали, спокойно глядели вниз, в то время как те, что были на земле, не утруждали себя поднять голову. Тут, наконец, Разанту удалось бросить взгляд на глаза знакомого незнакомца: глаза резанул необычный блеск будто медленно горящих и переливающихся цветом расплавленного золота глаз беловолосого. Теперь уже не было никаких сомнений: это он. Даже среди златоглазых не так много поседевших до преклонных лет.
Зрачки быстро бегали туда-сюда, как будто он метр за метром сканировал то, что видел перед собой.
– Кто тут у нас? Ещё одна «жертва обстоятельств», как любила говорить Симфония? Впрочем, ты ею скоро станешь. Жертвой, не Симфонией.
– О чём ты говоришь? Кто такая Симфония? Кто ты такой?! – с вызовом выпалил Разант, растерявшись, когда златоглазый, будучи таким увлеченным, вдруг переключил внимание на него.
– Не удивлён, если ты забыл моё имя. Меня зовут Зеус. Но как ты мог забыть свою любимую хозяйку? Хотя ты, наверное, просто нашёл себе новую. Так что случившееся прежде уже не должно иметь для тебя значения.
– Довольно! – отрезал Разант, в очередной раз потеряв своё слабое терпение. – Не знаю, за кого ты меня держишь, но с меня довольно твоей издевательской болтовни. Лучше выкладывай всё, что знаешь, да по порядку! А то!..
– Зачем? – поинтересовался в ответ Зеус, сделав такое выражение лица, как будто его попросили поносить воду в сите. – Я бы посоветовал оставить всё как есть, не усложняя свою жизнь. К чему тебе знать о том, что уже не имеет никакого значения. Все нормальные люди жаждут только спокойного существования, а ты ищешь проблемы. Посмотри на тех, что внизу. Каждый из них хочет просто тихо просуществовать очередной день до конца. Не самое интересное и достойное желание в жизни, хотя лично я и считаю, что оно достойно какого-то почтения. Сегодня не всем это удастся, но вот ты можешь успеть поджать хвост и убежать.
– Значит, ты всё-таки намерен «устроить резню»?
– Придётся. Только не говори, что их интересы для тебя важнее собственных. В таком случае ты бы сразу попытался меня прикончить, чем болтать.
Разант напряжённо молчал.
– Ты сам не знаешь, что творишь, потому что твоя новая хозяйка, та, что за тобой приглядывает, не даёт тебе чётких инструкций? Но, похоже, она привила тебе элементарное человеколюбие. Ты знаешь: мне оно тоже не чуждо. То, что я хочу сделать, не принесёт мне ни грамма удовольствия. Так что… просто убей меня.
Разант осёкся, сперва решив, что ему послышалось с такого ничтожного расстояния. Златоглазый вываливал на него кучи безумной и неясной информации, из которой совершенно было невозможно слепить целостную картину. Одни обрывки, едва друг с другом соотносящиеся. А теперь он вообще стоял, широко расставив ноги и раскинув руки, полностью отдавая себя на растерзание.
– Давай, только поторопись. Я сосчитаю до десяти, а потом прикончу тебя сам и займусь остальными делами. Можешь использовать нож, что-нибудь ещё. Я же просто буду стоять тут и постараюсь сдержаться.
Стоять на месте точно не было смысла. Если Разант понял правильно, то спустя десять секунд им придётся схватиться на равных, если таковой можно считать битву златоглазого с почти безоружным рубакой. В том, чтобы попытаться нанести удар подставившемуся противнику, было что-то отталкивающее, но то был шанс, который глупо упускать, потому что, не сделав его, Разант обречёт себя на смерть. Шилка учила его выживать не для того, чтобы он дал себе погибнуть из-за нерешительности, как бы неоднозначно такой шаг не смотрелся со стороны. В конце концов, это может быть обычная уловка, но хуже уже вряд ли будет.
Бестий поудобнее взял засапожный нож и рванул в сторону Зеуса, который уже успел произнести «девять» отчитывая вслух. В одно мгновение, покрыв расстояние до цели, Разант почти воткнул нож в сердце златоглазого, но остриё едва успело прикоснуться к поверхности кожаной одежды, когда рука бестия была перехвачена за запястье. Зеус резко вывернул её, взяв в болевой захват, подхватил свободной выпавший нож, развернул Разанта спиной к себе и приставил лезвия к горлу. Всё произошло за долю секунды, и бестий даже не сразу смог осознать, что произошло, успев уловить только знакомый образ руки с кинжалом, тянущейся к его горлу.
– Мне жаль… – выдохнул беловолосый. – Похоже, что моё тело слишком тренированно даже для моего разума. Хотя он тренирован ничуть не меньше. Или так, или я просто пошутил. Мы оба старались, но всё равно потерпели неудачу. Сейчас я ещё раз попытаюсь спасти тебе жизнь, но большая часть успешного исхода зависит уже от тебя. А если тебе удастся выжить, то постарайся спасти как можно больше людей в этой крепости от Скверны. Или просто убегай. Я не кровожаден, так что считай за везение то, что на эту миссию определили меня, а не, скажем, Жнеца. Хотя, что толку тебе рассказывать? Прощай.
Прежде чем Разант успел хотя бы пискнуть в ответ, Зеус резко отпустил и резким пинком отправил его вниз со стены. Двадцать метров до земли для Разанта преодолевались опасно быстро, со свистом в ушах и резью в глазах, не говоря уже о послевкусии удара ногой кое-куда, но это было очень маловажно.
…По малолюдной улице, пока обильно падал мелкий снег, скрывающий обзор хуже любого тумана, среди небольших пригородных домишек, медленно, едва переставляя ноги, шёл бестий, волочивший за собой по земле тяжкий, ломивший его груз. Весь перепачканный кровью, чужой и своей, он продолжал бессмысленный путь в никуда, не чувствия ни боль, ни усталость, да и вообще что бы то ни было. В голове злобным роем копошились обрывки мыслей. Они пытались сказать что-то своему хозяину, собраться в единое целое, но каждый удар сердца вновь разбивал их строй на тысячи осколков. Хотя была среди всей этой кутерьмы одна мысль, одно чувство. Чувство долга. Надо было что-то сделать, что-то успеть, что-то предотвратить или уже только искупить. Но было это ощущение столь же не ясно, сколько сильно. Потому не было выбора, кроме как пытаться сделать хоть что-то, пусть даже просто идти по прямой… Главное только не ослаблять хватку и не выпустить меч из рук. Это было важно по какой-то причине.
Прохожие шарахались от него, отводили взгляд, испуганно разворачивались и шли в другую сторону. Кому-то он напоминал демона, кому-то просто восставшего покойника. Так или иначе, громкое шарканье ног, скрежет волочившегося меча и тяжёлое прерывистое дыхание готового испустить дух едва ли могло кого-то заставить подойти поближе. Но бестию не было до этого дела. Он их даже не замечал. Сейчас главным и единственным для него была его бессмысленная цель.
Но ноги, несшие хозяина, как могли, внезапно отказали, и бестий, поддавшись вперёд, рухнул наземь посреди дороги. Тело начало быстро остывать, напрасно отдавая своё тепло твёрдой мостовой и лениво тающему снегу. Но разум, едва сообщающийся с телом, даже не подозревал, как опасно быстро разряжается сердцебиение.
– Эй! Да что вы попусту глазеете?! – раздалось откуда-то издали, как будто с другой стороны океана. – Что встали, придурки? Не видите, что ему плохо!?
«Кто-то очень далеко отсюда, видимо, волнуется о ком-то…», – подумал бестий, и это была его первая складная и оформленная мысль за долгое время. И почему ему стало тепло от неё. Отнюдь не снаружи, конечно, а изнутри… Как же это было приятно – вновь ощутить тепло…
Потом он почувствовал прикосновение. Оно было грубым и сильным, но… не агрессивным. Оно заставило ещё часть сознания проснуться ото сна, навеянным бесконечным холодом. И стало будто ещё немного теплее.
Кто-то резко перевернул бестия и приподнял его перед собой. Сквозь мутную призму ослабшего зрения он увидел женское лицо. Это была такая же грязнокровная бестия, как и он сам. Её губы шевелились, она что-то говорила. Нет…, кричала, глядя прямо ему в глаза, пытаясь пробиться, но почти ничего не было слышно. Женщина резко встряхнула его, и осязание опять заставило немного расшевелиться разум, что и вправду заставило его будто вынырнуть откуда-то назад, в реальный мир.
– Очнись! ни в коем случае на засыпай! Ты меня слышишь!? Ты с ног до головы в крови, где тебя ранило? – громко и тревожно вопрошала она.
Бестий смог только слабо кивнуть, обнажив зубы слабой, немного глуповатой, но искренней улыбкой. Почему же это было так радостно видеть и чувствовать кого-то?
– Пошли, я помогу тебе! – сразу ответила она. Подняв несчастного на ноги и дав ему опереться на своё плечо, потащила его с собой.
Бестий продолжал смотреть стеклянным взглядом в лицо незнакомки.
– Скажи… имя… – едва смог выдавить бестий заплетающимся языком.
– Ты ещё можешь говорить? – удивилась она, обернувшись на бестия.
– Скажи… имя… – повторил он в ответ.
– Моё имя Шилка, а как твоё? – торопливо ухватилась обладательница имени за возможность установить контакт и не дать несчастному отключиться.
Рассудок бестия, который уже было начал активно собираться в единое целое, вдруг опять резко развалился.
Юноша опустил голову и приподнял левую руку, в который всё ещё был зажат меч. Глядя на него, он хотел что-то сказать, да всё не мог решить, что именно. Слово вертелось на языке, но никак не могло соскочить наружу.
– Что ты так за него схватился? Отдай его мне, я сама потащу, раз он для тебя так важен! Держись за меня и не отпускай.
Она резко вырвала меч из окоченевших пальцев бестия. Тьма резко обступила взор целиком. Последнее, что успел почувствовать юноша, это тепло, вновь начавшее обогревать изнутри и разрастающееся, пока стук сердца набирал обороты.
ГЛАВА 3
«Однажды ты пожалеешь, что не прикончил меня»
Разант громко чихнул, затем поёжился, приходя в себя от очередного воспоминания, навеянного ему лишающим чувств пронизывающим холодом. Ночь едва ли можно было назвать тёплой, да и свет далёкой луны не был способен хоть каплю согреть. Дувший ещё днём южный ветер к ночи совсем пропал, и воздух стоял на месте, казалось, готовый застыть окончательно. Но, скорее всего, такая пессимистичная картина имела природу чисто душевных, индивидуальных переживаний, так как со здравой точки зрения, это была ещё далеко не зима.
До полуночи оставалось каких-то два часа, и Разант терпеливо ждал, когда его позовут, при этом бдительно смотря по сторонам. Сегодня все люди в крепости были настороже, благодаря ему и Шилке.
Вчерашнее падение обошлось для бестия без серьёзных последствий. Необычная, но довольно своеобразная везучесть Разанта уберегла хозяина от травм, уронив его не на твёрдую землю, а в большую, образованную сливаемыми местными отстоями лужу. Впрочем, место на самых задворках территории замка-крепости было для выгребной ямы самым подходящим. Бестия слегка передёрнуло от неприятных воспоминаний.
Придя в себя, он поспешил к Шилке, уже закончившей аудиенцию с кастеляном и успевшую хватиться Разанта. Игнорируя её вопросы о неожиданном отсутствии и неприятном запахе, он пересказал ей слова Зеуса. Как он и ждал от своей наставницы, она сразу перешла к действиям, добившись своим вновь обретённым авторитетом ещё одной встречи со смотрителем замка.
И Кастелян, похоже, знал, что ему было кого и чего опасаться, так как нисколько не сомневался в достоверности информации об угрозе своей жизни и жизней его подопечных. Не колеблясь, он поднял на ноги всех вверенных ему солдат и приказал рекрутировать всех пребывавших на территории наёмников, что возьмутся за дело. Таким образом, Шилка могла похвастать выгодным контрактом для себя и Разанта, ведь их наниматель согласился выделить отдельной строчкой. Также она добавила в конце, что Кастеляну всё-таки удалось выпытать у неё, как на самом деле ей достался потерянный медальон. Однако он это никак не прокомментировал.
Сумма, о которой договорилась Шилка, была очень достойной, но и работа предвиделась исключительно опасная. Следовало подумать ни один и ни два раза, прежде чем согласиться идти против златоглазого, даже если это уже не впервой. Плюнуть на все Разант не мог. Ему было просто необходимо встретиться с Зеусом лицом к лицу ещё раз. Этот человек явно знал куда больше, чем хотел рассказать. И не исключено, что не просто из природной вредности. Однако… Разанта очень интересовало, что Шилка скажет по этому поводу, но она явно не собиралась обсуждать эту тему напрямую. А может, просто не считала, что тут есть что обсуждать.
Она вообще была странной женщиной: хитра, изворотлива, расчётлива, но при этом добра, заботлива и ответственна. Разант был к ней странно привязан с того момента, как они встретились, и эта связь оказывала на его сущность очень большое влияние. Каждое решение Разанта проходило обработку вопросом «А как бы к этому отнеслась Шилка», прежде чем оно будет отвергнуто или принято.
Ощутив увесистый удар в затылок, Разант обернулся, чтобы, как и ожидалось, увидеть недовольную Шилку.
– Никакого мыслеблудства на работе! – выпалила она, угрожающе тряся кулаком, который был готов проехаться по голове зазевавшегося бестия ещё раз или два.
– Всё же в порядке, я был на стрёме. Готов поклясться, что я даже услышав твой запах, просто не счёл его враждебным и не придал значения.
– Да тьфу на тебя, – успокаиваясь, отмахнулась Шилка. – Но когда тебе пырнут ножом в спину, не говори, что это из-за моего плохого наставничества! Также не думай меня просить его из тебя вытащить, если сам не будешь дотягиваться.
Разант только ощерился. Развернувшись, Шилка направилась к замку, призывав спутника жестом следовать за собой, за одно вводя по дороге в курс дела.
– Слушай меня хорошо: кастелян, господин Сильберн, попросил, чтобы именно я помогла ему и его людям разработать план организации охраны. Я буду в восточном крыле, охранять его самого, а ты с другим отрядом в башне заботиться о безопасности его дочери. Ты ведь проявишь себя наилучшим образом?
Разант почти оскорбленно и слегка небрежно помотал головой, как будто сказав: «Кто? Я? Да никогда в жизни!».
– Хорошо, – вроде бы удовлетворилась Шилка, но тут же решила добавить ещё наставлений: – Будь настороже, не отвлекайся ни на что лишнее. И, заклинаю тебя: думай только о важных вещах.
Бестий вновь покивал, но про себя стыдливо вспомнил, как пару часов назад в своей комнате долго думал, взять ли ему с собой свой пухленький кошель с деньгами на случай, если кто-то решит подворнуть под шумок у нездешнего. Исход определило чувство жадности.
– Разант! Ты опять?!
– А нет, ни в коем случае: «почаще оборачивайся, ожидай неожиданного, работай в команде со своими напарниками». Так? – Быстро перебрал юноша все заученные Шилкины наставления, которые она могла успеть произнести за это время.
Через парадный вход они вошли в главный холл замка. Этот «дворец» не был слишком величественным. Низкие для такого места каменные потолки и холодные стены свидетельствовали, что твердыня строилась как оборонная конструкция.
Уже позже здесь, скрывая шершавые каменные глыбы, стали появляться красивые подсвечники, богатые окна, пушистые ковры и гобелены. Но обстановку едва ли можно было считать уютной, тем более что сейчас тут повсюду шныряли вооружённые люди и спешно покидали место действия взволнованные гражданские.
– Ну и переполох! Похоже, кастелян всерьёз ожидал худшего, раз столь быстро поднял всех на ноги, – почесал затылок Разант.
– Именно поэтому нам так хорошо и платят. И именно поэтому мы и должны быть предельно осторожны. Ты должен быть осторожен. Кастелян говорил, что его дочь может стать жертвой удара. Это очень вероятно. Я не в курсе, чем же всё-таки он заслужил немилость и для неё. Но это и не наше дело.
– Разумеется, профессиональная этика, – охотно закивал Разант, у которого сейчас в голове было совсем другое.
– Ты будешь работать с теми тремя, – Шилка указала на стоявшую впереди группу людей. Двое были ополченцы из городского гарнизона: один постарше, другой помоложе, а третьим был рыцарь. Настоящий ортодоксальный рыцарь, непонятно как сюда забредший. Он стоял, как статуя, в своём новёхоньком, без малейшей засечки и вмятинки, доспехе из чуть ли не зеркальных пластин, с орнаментированным щитом в руке. Видно, ещё совсем свежий и неиспорченный, считай, неучёный жизнью выпускник какой-то академии, где доблестных офицеров и джентльменов для армии пытались создать прямо из воздуха.
– Рыцарь!.. – Буркнул Разант. – Интересно, выдержит ли он хоть один удар без своих щегольских доспехов.
– Прекратил мямлить! – шёпотом оборвала его Шилка. – Коли он в доспехах, значит, толк от него будет. Лучше привыкай к нему, так как вы с ним будете дежурить у двери, а остальные двое – снаружи. Ещё неизвестно, сколько смен вам придётся отдежурить! Так, держу свою предосудительность при себе, схвачено?
Не ожидая ответа (да и зачем бы?), она подошла к троице, дала приказ гарнизонцам занять своё место под окнами снаружи. Быстро представила друг другу Разанта и рыцаря, которого, как оказалось, звали Ланс, и повела их по лестницам и коридорам в западное крыло.
Комната Алисы Сильберн оказалась в башне. Не на вершине, как это обычно бывает у принцесс, а лишь на уровне второго этажа. Дверь в комнату находилась в конце длинного коридора, а слева и справа от неё уже начинались винтовые лестницы, ведущие вниз и вверх. На охране по стойке смирно дежурили два солдата.
Когда подошла Шилка, они сразу же доложили ей, что Кастелян вот-вот должен выйти. И, в самом деле, дверь тут же отворилась, и оттуда вышел, не спеша, потом закрыв её за собой, маленький человечек.
Не сразу Разант признал в нём управляющего замком, настолько он не подходил ни для каких ярлыков. А их, у вольного наёмника было предостаточно, чтобы навешивать всем, видя насквозь с первого взгляда. Самыми распространёнными архетипами в его амбарной книге личностей были «жадный работодатель», «глупый стражник» и «напыщенный мурза».
Плюгавый низенький мужчина, чья голова была бестию по локоть, не сиял благородством, красотой или статью. Одень его шутом, он бы выглядел естественнее. Тем паче с такой причёской, напоминающей рыжий огонь от костра. При том весьма яркий такой костёр.
Господин Сильберн оглядел двух новых охранников и без предисловий сказал:
– Прошу, будьте очень бдительны и ожидайте неожиданного. Ваши усилия будут хорошо вознаграждены, – после чего постарался улыбнуться, но вышло это кисло, и пошёл куда-то по единственному коридору, думая свои тяжёлые думы, так мешающие ему сосредоточиться на внешнем мире.
Шилка последовала за ним, не забыв быстро бросить новоиспечённым телохранителям последние указания:
– Я буду в противоположном крыле, в охране кастеляна. Караульте тут, пока не пришла смена!
Ланс пожал плечами и собирался занять место справа от двери, но Разант его резво опередил. Рыцарь, окинув бестия недоумевающим и недовольным взглядом сверху вниз, встал слева, не устраивая сцен.
Дело было в том, что первого этажа как такового в башне не было. Через пару коленей винтовой лестницы уже был подвал, а из него хоть и слабо, но доносился неприятный запах. А лестница вниз была как раз ближе к левому краю. Разанту он был очень даже заметен, а вот его напарник едва ли сможет хоть что-то уловить.
Несколько минут прошло в неловком молчании. Рыцарь стоял каменной статуей с каменным выражением лица, а наёмник размышлял о том, что будет, если он опять встретит Зеуса, и как этот солдафон может повлиять на ситуацию.
Незаметно для самого себя он стал коситься на рыцаря. Воин в доспехах был в отточенной идеальной стойке: спина прямая, грудь выпячена, подбородок задран высоко и гордо. Эталон строевой выдержки, не иначе. Будучи в такой позе, он создавал забавную рекурсию с гербом на собственном щите, на которой в такой же стойке на ярком фоне был изображён чёрный силуэт. Разант его помнил: витраж, на котором из толстых кусочков был собран плечистый латник, держащий меч вертикально к земле обеими руками, на фоне зелёной поляны, голубого неба и жёлтого солнышка. Не хватало только пушистых зайчиков, ну или поющих голых дев для тех, кто уже постарше.
Бестий недолюбливал рыцарей. Не так, как златоглазых, но неприятные штампы и для них имел. Выдрессированность Ланса он оценил один раз, тихо и презрительно хмыкнув, и был немало удивлён, когда получил зеркальный хмык в ответ.
Разант уже хотел отбить атаку, хмыкнув ещё разок, утвердительнее и громче, но вместо этого неожиданно спросил:
– Давно ты в рыцарях?
– Месяц… – твёрдым голосом отозвался собеседник, впервые заговорив вслух.
– Тогда объясни, – лукаво начал Разант, – как такое возможно, если в Зиммерии выпуск у гильдий происходит только в середине зимы?
– Последнее настоящее боевое испытание я сдал досрочно, когда прирезал беглого преступника… – не изменившимся, как будто читавшим рапорт тоном ответил Ланс.
Бестий даже как-то опешил. А рыцарь добавил, воспользовавшись его нелепым молчанием:
– Я отлично тренирован и готов схватиться с любым врагом, действуя в бою с любыми соратниками. Ты не должен беспокоиться, что я могу не прикрыть вовремя тебе спину, твою жизнь я буду защищать пуще своей, но не так яро, как свою честь. – Эти слова не означали ни самолюбия, не презрения. Они информировали о том, что на произнёсшего их можно положиться, как на солдата. Фраза хоть и была явно заучена, но… говорил он её подлинно, вкладывая смысл в каждое слово.
Больше Разант не сказал ни слова, потому что не знал, о чём можно было бы говорить с телегой, жерновами, мельницей или этим рыцарем, которых объединяла одна суть – все они есть отлаженные механизмы, созданные каждые только для своей основной и единственной функции. И общение ею не является.
Так он и молчал около пары часов, пока мог терпеть и не попробовать завести бесцельный разговор вновь:
– Ты хотя бы видел, кого мы охраняем?
– Алиса Сильберн, – с минимальной задержкой, даже не поворачивая головы, выдал рыцарь, – дочь нашего нанимателя, Азана Сильберна. Среднего роста, глаза голубые. Густые светлые волосы. Симпатичная девушка, если ты об этом.
– Да нет, я как бы это сказать… хотел, в общем… – замялся Разант, невольно пытаясь представить себе этот портрет.
– Прогуляйся.
– Чего? – Это заставило Разанта ещё сильнее выпасть.
– Ты не можешь сидеть на месте и не годишься для постовой службы. Но до конца смены, как минимум, ты должен охранять эту башню. Стоя неподвижно, ты совсем замлеешь и потеряешь бдительность. Сходи в небольшой патруль. Я буду следить вдвойне усерднее здесь.
Не совсем понимал Разант, как можно пялиться по сторонам с ещё большей самоотдачей, но идея прогулки пришлась ему по душе, и он согласился отправиться в короткое пешее путешествие.
Много пространства Разант не успел покрыть: западное крыло, к которому примыкала башня, состояла лишь из длинных коридоров, похожих на те, что проедали нутро крепостных стен. Разница была лишь в наличии окон, хорошего освещения и шнырявших от одной запертой двери к другой солдат. Зато на втором этаже башни, которая могла поравняться с четвёртым, в основном здании, он обнаружил большую комнату. Точнее, это была не комната, а весь этаж целиком. Лишённый стен, он был превращён в склад для трижды ненужного хлама, в основном это было бельё. Также между опорными колоннами были свалены пыльные, покрытые коврами из паутины ящики, бочки, предметы мебели и испорченная утварь. Среди затхлых запахов он уловил что-то намного более резкое. Немного побродив, он обнаружил в одной из потрескавшихся бочек нефть, потихоньку капающую на пол. Возможно, она тут лежала с тех пор, когда население крепости было куда обильнее и всем требовалось топливо для освещения. Возможно, содержимое одной из таких бочек использовали ещё в строительстве этих стен, но теперь эта давшая течь бочка была просто-напросто пожароопасна, особенно в таком бардаке легковозгорающихся вещей. Это неприемлемо даже при обычных обстоятельствах. А уж если кто захочет совершить умышленный поджог…