Николай Иванович Хрипков
Волшебная кисточка
Поздний вечер. Мамы нет
Поздний вечер. Папа бродит
По квартире взад-вперед.
«Почему она не звонит?
Что случилось?» Не поймет.
И картины всё страшнее
Видит мысленно опять.
И своё воображенье
Он никак не мог унять.
Вот она на переходе.
И какой-то пьяный хам
Сбил при всём честном народе
И ударил по газам.
Или в темном переулке –
Мир коварен и жесток –
К ней с ножом пристали урки,
Шепчут:
– Жизнь иль кошелек?
Или сердце прихватило,
На глазах же пелена,
Из-под ног земля поплыла,
На пол грохнулась она.
И не выдержал мужчина,
Стал он куртку надевать.
– Что стою я, как скотина?
Надо мне ее спасать.
Тут к нему Сережка вышел.
– Ты куда?
– Пойду искать!
Ну, а ты из дома, слышал,
Никуда. Здесь будешь ждать.
Мама пошла на повышение
И Сережке стало страшно:
Вдруг случилась с ней беда.
И на улице опасно
Всё ж бывает иногда.
Папа дверь открыл и замер.
Перед ним стоит она,
Улыбаясь, как для камер,
Им любимая жена.
Он вздохнул и улыбнулся.
А в руках у ней цветы.
– Я чуть было не рехнулся.
Почему так поздно ты?
А цветы – они откуда?
Это что же за дела?
– Ну, какой же ты зануда!
На свидании была.
– На свиданье? Очень мило.
Хорошо, что ты не врешь.
Что любовь у нас уплыла
И к другому ты уйдешь?
– Не дождешься ты такого!
Ах, какой же ты дурак!
А была я у большого
У начальника. Вот так!
Ох, и натерпелась страха
Я, когда к нему вошла.
У подобного размаха
Управленцев не была.
Он поднялся, жмет мне руку.
«Я поздравить вас хотел.
Ну, теперь забудьте скуку.
Вы возглавите отдел».
«А Иван Иваныч как же?»
«Он на пенсию ушел.
Заявленье ложил дважды
Перед этим мне на стол.
Так что мы посовещались
Целых три часа подряд
И при мнении остались:
Вы наш лучший кандидат».
И букет вручает этот,
Ручку мне поцеловал,
Ежегодник для заметок
Даже лично подписал.
Вот у нас сегодня праздник.
Это просто чудный сон!
Где Сережка, наш проказник?
Пусть целует маму он!
Мать сыночек чмокнул в щеку.
– И не знаю, как мне быть.
Вот взвалила я мороку.
А смогу ль ее тащить?
Там ответственность такая!
Не укрыться за спиной.
Хоть и власть теперь большая,
Но и спрос теперь большой.
И смотрю я по-другому,
Словно изменился мир.
Ты отец теперь по дому
Самый главный командир.
И теперь приходит мама
Всё позднее и поздней.
Не нужна ей мелодрама,
Не до сына стало ей.
Папа сам готовит ужин
Даже сделал бешбармак.
Стал теперь он очень нужен,
Без него в семье никак.
А Сережке вышла воля.
Некому над ним стоять.
Ну, а если нет контроля,
Можно целый день играть.
Ничего нет в мире лучше
Для Сергея, чем смартфон.
Постоянно рядом будь же!
Ты как воздух, ты как сон.
То врагов уничтожает.
Тут и пулемет, и дрон.
То шумахером летает
На крутом болиде он.
Ничего учить не нужно,
Не читать и не решать.
Без усилий, безнатужно
Стал пятерки получать.
О такой счастливой жизни
Раньше даже не мечтай.
Нынче, как при коммунизме,
Только блага получай.
И плевать ему на зависть.
Что ему других нытье.
Он живет, не напрягаясь,
В удовольствие своё.
Но со временем Сережка
Заскучал. И не поймет
Почему. Как будто кошка,
На душе его скребет.
Всё казалось монотонным.
Каждый день одно и то ж.
Ну, отличник со смартфоном.
Что еще с него возьмешь?
«Ну, и что это за чудо?
Я же видел сотни раз
В разных фильмах Голливуда
Суперменов высших рас.
Вот они владеют миром.
Их никто не победил.
Был таким я простодырым,
Очень мало попросил
Наглость же – второе счастье.
Надо дерзким быть, крутым.
Рвать врагов своих на части,
Превращать их в прах и дым».
Сережка встречает Тимофея
– Слово дал… Ну, что ж такого?
Слово – это только звук.
Лишь сказал ты это слово,
Растворилось слово вдруг.
Вот и снова Тимофея
По дороге встретил он.
Тимофей же, багровея,
– Пошел ты вон!
– Ты, Тимоша, не ругайся,
Не психуй, тебя молю!
Ты уж лучше постарайся
Просьбу выполни мою.
У тебя же дар, призванье
И тебе всё по плечу.
У меня одно желанье –
Быть таким, как ты, хочу.
Ты постой! – сказал Тимоше.
– Я дружить с тобой хочу.
А не то, мой друг хороший,
Я тебя разоблачу.
Представляешь, что начнется?
Для родителей беда.
Может быть, тобой займется
И полиция тогда.
Так что дергаться не надо
И характер свой казать.
Я ж тебя прищучу, гада,
Так, что будешь ты пищать.
К дружбе ты не расположен.
Чтобы я не приставал,
Тимофей, ты сделать должен,
Чтоб волшебником я стал.
Отвернув лицо в сторонку,
Прочь шагает Тимофей.
А Сергей кричит вдогонку:
– Только сделай побыстрей!
Сережка. Дома нехорошо
Вот домой летит Серега,
Счастлив он и окрылен.
Сделать может очень много,
Ведь теперь волшебник он.
Так учителя захочет
И в букашку превратит.
Пусть над ним весь класс хохочет
И от радости визжит.
А ворчливого соседа
На Луну бы он сослал,
Чтоб не видеть больше деда,
Чтоб ему не досаждал.
«Старшеклассника Андрюшку,
Что когда-то пнул меня,
Превратить смогу я в хрюшку.
Пусть смеется ребятня!
Ну, и деньги, чтобы пачка!
Сразу стану богачом!
Шоколадки, пепси, жвачка…
Не отказывать ни в чем.
Чтоб в футбол играл всех лучше,
Обгонял бы всех пловцов,
Ну, а в драке, чтобы жутче
Даже не было бойцов!
Ну, теперь уж развернусь я,
Буду первым я в стране!
И не то, что захолустья,
Мир узнает обо мне!»
И довольный-предовольный
Он домой пустился вскачь.
И свидетель стал невольный:
Слышит он на кухне плач.
Это ж мама. Что ж так рано
И чего же слезы льет?
Это всё довольно странно.
И на кухню он идет.
– Мама! Что еще случилось?
Дома ты средь бела дня.
– Пала я, сынок, в немилость
И уволили меня.
Как же так? Я так старалась.
Груз тащила, как ишак.
Почему ж я оказалась
Безработной? Как же так?
– Ну, чего ты так рыдаешь? –
Успокаивал отец.
– Дома будешь, представляешь,
Ты подольше наконец.
Мне так варка надоела.
От нее вздохну сейчас.
И с Сережкой посидела,
Хоть отличник он у нас.
И работу ты отыщешь.
Ты такой специалист!
Ну, чего слезами брызжешь?
Ты по жизни оптимист.
– Как же так? – вздохнул Серега.
– Вот никак не ожидал!
Поколдую я немного.
Я ж теперь волшебник стал.
Только вот совсем не знает,
Как он должен колдовать.
То руками замахает,
То начнет он бормотать.
«Что ж о главном-то Тимошку
Не спросил я, идиот?»
Значит снова он дорожку
Тимофею перейдет.
Сережка. Что-то происходит
Математика. Задачи
Ни один решить не мог.
– Ну, иди, Сергей! Иначе
Даром пропадет урок.
Класс с Сергея глаз не сводит.
Он давно уж всё решил.
И Сергей к доске выходит,
Мел берет он и застыл.
– Ну, чего? Пиши, Сережа!
Что застыл, как неживой?
И гусиной стала кожа
От волненья у него.
Медленно он поднял руку.
– Ну, чего? Давай решать!
Да тебе пора в науку,
А не в школе здесь торчать.
Поднимает мел Сережка
И зачем-то постучал.
Полетела на пол крошка.
Рожицу нарисовал.
А учительница в шоке.
Непонятно ничего.
– Ты, Сережа, на уроке.
Это что за баловство?
Ну, давай решай скорее!
Скоро кончится урок.
А Сергей стоит, краснея,
Ничего решить не мог.
Биология. С докладом
Должен выступить Сергей.
Но учебник только рядом.
Нет доклада – хоть убей!
И карманы он обшарил,
И рюкзак он перерыл.
Где же он доклад оставил?
Где же он его забыл?
– А теперь,– сказал биолог,
– Нам доклад про разных змей,
Может быть, минут на сорок
Прочитает наш Сергей.
Там, где тонко, там и рвется.
Он подавлен, он размят.
– Это самое…
Он мнется.
– Где-то потерял доклад.
Говорит учитель:
– Ладно!
Обойдемся без бумаг.
С памятью незаурядной
Ты запомнил всё и так.
Выходи, Сергей, названье
Записали и потом -
Проявите все внимание! –
Конспектировать начнем.
Вышел он. Пот льется градом
И не знает, что сказать.
И каким таким докладом
Будет он их угощать?
Замирает на мгновенье
И сощурил левый глаз.
И раздалось тут шипенье,
Словно змей забрался в класс.
– Это что ж ты вытворяешь?
Встал учитель и глядит.
– Так доклад ты представляешь?
А Сережка всё шипит.
– Всё! Иди давай обратно!
Да! Меня ты удивил.
Что с тобою непонятно.
Ты же в классе лучший был.
Все тобою восхищались
И ценили высоко.
И ничуть не сомневались,
Что пойдешь ты далеко.
Ну, а в классе все смеяться.
Удивил всех снова он.
И не могут догадаться:
Он всех больше удивлен.
И на русском засветился.
В том, что знают малыши,
А Сережка провалился.
ЖИ и ШИ он пишет с Ы.
И учитель ошарашен.
– На пятерки же писал
Ты диктанты. Просто страшен
Текст вот этот, что ты сдал.
Что ни день, получит двойку.
А учиться он отвык.
Вот задаст головомойку
Мама, заглянув в дневник.
«Почему же всё так плохо?
Всё в тартары летит.
Надо встретиться с Тимохой.
Пусть проблему разрешит».
На знакомую дорожку
Он выходит, как шакал.
Два часа стоял. Тимошку
В этот день не повстречал.
«Вот обидел так обидел!
Был отличник, стал я пень».
Но и завтра не увидел
И на следующий день.
Он домой. Одна отрада –
Взять смартфон и поиграть.
Ну, а больше и не надо,
Чтобы вновь счастливым стать.
Он серьезно напугался,
Всё кругом он обыскал.
Но смартфон не попадался.
Неужели папа взял?
И к отцу Сергей подходит.
– Папа! Ты смартфон не брал?
Папа грозно брови сводит.
– Неужели потерял?
Всё вдвоем перевернули,
Обыскали там и тут,
И белье перевернули.
А смартфона не найдут.
А потом вернулась мама.
– Потерял?
И тут же в крик.
И в трагедию их драма
Превратилась в тот же миг.
– Может, в школе где посеял?
Может, в школе кто увел?
В школе поиски затеял.
Но смартфона не нашел.
И Сергей приходит в школу,
Где учился раньше он.
Нервно он ходил по холлу.
Был он сильно возбужден.
Наконец звонок раздался,
То есть кончился урок.
И Сергей к стене прижался,
Чтоб не снес его поток.
– Ну, Серега, что скучаешь?
Одноклассник подлетел.
– Нашу школу посещаешь.
Нас увидеть захотел?
И согласно он кивает.
– А скажи-ка, где Тимон?
Он уроки посещает
Или на больничном он?
– Как живешь? Не колобродишь?
Кстати, вон и Тимофей.
Хорошо, что к нам заходишь.
Забывать нельзя друзей.
Сергей. Что-то произошло
Улыбаясь, к Тимофею
Он подходит. Тот летит.
Что за новую затею
Затевает, паразит?
– Окажи мне снова милость! –
Он губами шевелит.
Только что же с ним случилось,
Ничего не говорит.
Он беззвучно, словно рыбка,
Только открывает рот.
И глупейшая улыбка
На лице его цветет.
Никаких ему протестов
Тимофей не выражал,
Но язык гримас и жестов
Тимофей не понимал.
Не о чем ему с Серегой
И нельзя поговорить.
И пошел своей дорогой
Время с пользой проводить.
– Ку-ка-реку! Ку-ка-реку! –
Раздается. Что за бред?
В школе место человеку,
Петухам здесь места нет.
И чудесную картину
Позади он увидал.
Наш Сережка лег на спину,
Кукарекать громко стал.
Все кругом стоят, смеются.
Это кем же надо быть.
Тут учителя несутся.
Надо в скорую звонить.
Отвезли его в больницу.
Там укол и на кровать.
С этих пор Сережка птицу
Перестал изображать.
Только память будто стерли.
Позабыл Тимошку он,
Что смартфон когда-то сперли.
Да и был ли тот смартфон?
Снова учится на тройки
И не удивляет класс.
Мама трудится на стройке
В бухгалтерии сейчас.
Вечером к нему садится,
Начинает помогать.
Без родителей учиться,
Значит, двоечником стать.
И как страшный сон, забыли,
Что отличником он был,
То, что маме власть вручили,
Что отец борщи варил.
Всё у них теперь, как прежде,
Всё спокойно, всё чуть-чуть.
Ведь известно: по одежде
Надо ноги протянуть.
Как-то встретил Тимофея
И прошел, и не узнал.
Тимофей вздохнул, жалея,
«Значит, память потерял.
Что же? Сам он виноватый.
Очень много запросил.
Стал какой-то бесноватый.
Час расплаты наступил».
Вечер. Старичок-волшебник
Поздний вечер. И в окошко
Смотрит грустная луна.
На кровати дремлет кошка,
Благолепия полна.
За стеной телегероев
Бесконечный сериал.
И отец, себя пристроив
На диване, задремал.
Мама, как всегда, на кухне.
Моет, драит, воду льет.
Целый мир сейчас хоть рухнет,
Чистоту же наведет.
Тимофей сидит решает,
Хоть и мог он не решать.
В этом деле не желает
Волшебство употреблять.
Если будет обращаться
К волшебству он каждый раз,
То с мозгами расставаться
Может он уже сейчас.
Ныне же студент не станет
И не сможет сам решить,
Сразу калькулятор тянет,
Чтобы два и два сложить.
От подобного прогресса
Просто скатимся во тьму.
Даже ради интереса
Надо делать самому.
Тут оставил он учебник,
Мысль его оборвалась.
Снова старичок-волшебник
Заявился, не просясь.
Ножками болтая, смотрит
Он с усмешкой на него.
Да, мыслителя не портит
Никакое волшебство.
Дай другому дар волшебный,
Дел таких бы натворил,
Что давно бы тазик медный
Этот мир бы весь накрыл.
– А вот ты, Тимоша, скромный.
А ведь многое бы мог.
Мир же вон какой огромный!
Так давай дерзай, дружок!
Заскучал я, если честно.
Нет же инициатив.
А вообще давно известно,
Нужен шум и коллектив.
Есть у нас соображенье.
Тимофей! Ты ж не монах.
Принимай давай решенье
И вперед на всех парах!
– Да! Заманчиво, конечно,-
Отвечает Тимофей.
– Так рисуй же, друг сердечный,
Хронолет! И побыстрей!
В ГОРОДЕ БУДУЩЕГО
Да, таких видал немало
В голливудских фильмах он.
По бумаге кисть летала.
Красота со всех сторон!
Через миг он в хронолете,
Века нашего десант.
Он готов. Корабль на взлете.
Нажимает он на «старт».
Всё гудит кругом, трясется,
Всё стремительней разбег.
Он сквозь времена несется,
Чтоб увидеть новый век.
А потом, как будто в омут.
Погрузился. Тьма кругом.
Так, наверно, люди тонут
И лежат на дне морском.
Вот и всё! Он растерялся,
Он погиб в расцвете лет.
Вдруг повсюду шум раздался.
И в глаза ударил свет.
Он глядит, глазам не верит.
Совершенно мир иной.
Всё гудит, куда-то едет
По земле и над землей.
Грузовые, легковые
Всюду авиа летят.
Ну, а дроны постовые
За движением следят.
Дети движутся легко.
Рюкзаки с пропеллером.
И летят невысоко,
Рассыпаясь веером.
И дома различных форм
Для разнообразия.
Никаких здесь строгих норм.
Главное – фантазия.
Тут заполыхало небо,
Буквы сложились. «Друзья!
Можно жизнь прожить без хлеба.
А без спорта жить нельзя!»
«Может быть, олимпиада?
Иль еще чего-нибудь? –
Тимофей подумал:
«Надо
Хоть одним глазком глянуть».
Он к стене успел прижаться
И остался жив-здоров.
Мимо, как кометы, мчатся
Люди разных возрастов.
Здесь и рослые, и детки,
И седые старики,
И блондинки, и брюнетки,
И юнцы, и мужики.
Близко или же далеко
Нужно им еще бежать,
Но могучего потока
И конца не увидать.
Перед ним остановился,
На него глядит малыш.
– Ну, чего ты в дом влепился?
Почему ты не бежишь?
Ты не знал, что в наше время
Нужно бегать всем подряд?
Кто не бегает со всеми,
В зоопарке разместят.
– В зоопарке со зверями? –
Удивился Тимофей.
– Это что ж случилось с вами?
Стали хуже вы зверей?
– С нами? – удивился мальчик.
– Ты откуда к нам попал?
И качая грозно пальчик,
На бегущих показал.
– Ну, не стой! Бежим со мною!
Ведь у нас нельзя стоять.
Я тебе секрет открою,
Как дыханье не сорвать.
Побежал. Тимоша рядом.
– Я Арсений.
– Тимофей.
– Не спеши лететь снарядом!
Свои силы пожалей!
Никого не обгоняем.
Это не чемпионат.
И дыханье сохраняем.
Вот и весь тебе расклад.
Бег полезен, всем известно,
Чтоб здоровье укреплять.
– Но мне всё же интересно,
Почему же всем бежать?
Кто-то даже не проснулся,
Кто-то делает ремонт,
Кто-то лишь домой вернулся
И устал он, словно черт.
– Спорт сегодня правит миром.
Здесь и слава, и успех.
И спортсмен теперь кумиром
Самым высшим стал для всех.
Нынче роботы повсюду.
Им не надо пить и есть.
Ну, зачем я что-то буду
Делать, если робот есть?
У людей одно занятье:
Быть здоровым, не болеть.
О другом же нет понятья.
И зачем его иметь?
Всюду строят стадионы
И бассейны. Высший класс!
Нет! Не все мы чемпионы,
Но спортсмен любой из нас.
Ну, а толстых и ленивых
Отправляют в зоосад.
Пусть на них, на некрасивых,
Посетители глядят.
После этого забега
Я свожу тебя туда.
Как ты держишься, коллега?
Силы-то остались?
– Да!
Хоть и следовал советам
Друга юного, но всё ж
Не был Тимофей атлетом,
К марафону был негож.
– Всё! Сейчас, наверно, сдохну!-
Прохрипел он на бегу.
– И от жажды я засохну.
– Ничего! Я помогу.
– Ну, собаки – это звери,
Разум их предельно мал.
Человек же в полной мере
Воплощает идеал.
Я увидел это, кстати.
Тут уж нечего сказать.
Если тех, кто не в формате,
Стали в клетки помещать.
– Ты бы с этим осторожно.
Власть нельзя критиковать.
За такое сразу можно
Наказанье схлопотать.
Ладно, хватит балаболить,
Неразумный человек.
Надо нам себя ускорить,
Начинаем свой забег.
Побежали, ускоряясь.
Вскоре выбился из сил
Тимофей. И задыхаясь,
Передышки попросил.
Тимофея взял под локоть.
– Ничего! Держись! Вперед!
Языком умеешь цокать?
Это силы придает.
– Ты скажи мне честно, малый,
Будет этому конец?
Я теперь такой усталый.
Ноги стали, как свинец.
– Потерпи еще немного! –
Тимофею друг сказал.
– Чем трудней твоя дорога,
Тем приятнее финал.
Гладь морскую видит вскоре.
Вот и всё! Закончен путь.
Бегуны все лезут в море,
Чтоб тела охолонуть.
В столовой
Искупались. Афанасий
Говорит:
– Теперь идем
Мы на завтрак!
В общей массе
Тимофей идет с дружком.
Ого-го! Как стадион,
Общая столовая.
Приглашай хоть миллион,
Всех принять готовая.
Всюду роботы снуют
И развозят блюда,
Подадут и уберут.
Вот такое чудо!
И за стол они уселись
Рядышком среди других.
Ну, а робот – что за прелесть! –
Блюда выставил для них.
– Это что еще такое? –
Удивился Тимофей.
– Это, друг, у нас жаркое
Из личинок и червей.
– А вот это что за блюдо?
И ему ответил друг:
– Это блюдо – просто чудо,
Это вареный бамбук.
– Ну, а блюда есть другие?
– А чего ты хочешь, друг?
– Ну, котлетки там мясные,
Суп, лапша, зеленый лук.
Побледнел его товарищ.
– Да такое ж не едят!
Ты чего совсем не шаришь?
Это ж настоящий яд.
Тут у нас без пустословья.
Если что-нибудь не так,
Вмиг полиция здоровья
Помещает в зоопарк.
– Не могу я есть такого.
Ты меня уж пожалей!
Но пускай нельзя мясного,
Так хотя бы овощей.
– Овощ почву истощает.
– Ну, а рыба есть у вас?
– Рыба есть, но запрещает
Убивать ее указ.
Пожевал бамбук, как панда.
Он безвкусный, никакой.
Выпить чаю, ну, и ладно!
Всё желудок не пустой.
Отхлебнул он из стакан.
Это что ж за чай такой?
Вкус соленый. Очень странно.
– Это чай у нас морской.
Из стаканов и бокалов
Эту воду пьют везде.
Знаешь, сколько минералов,
Нужных нам, в морской воде!
– Мне б компоту, чай бы сладкий!
Вот что с наслажденьем пьешь!
Да, со вкусом непорядки.
Долго так не проживешь!
– Кушать надо, что поставят.
А иначе ждет беда.
В зоопарк тебя отправят.
И, быть может, навсегда.
В зоопарк пойдем с тобою.
Он получше всяких книг.
Там увидишь ты такое,
Что тебя исправит вмиг.
Можно ехать и на ленте,
Чтобы время не терять.
Но не стоит об агенте
Службы спорта забывать.
В зоопарке
В зоопарке многолюдно.
Что ни день, аншлаг опять.
И детишек очень трудно
От вольеров оторвать.
Оказавшись в общей массе
Среди взрослых и детей,
Тимофей и Афанасий
Смотрят молча на зверей.
Здесь, конечно, их накормят.
Ветврачи ведут надзор.
Только вместо клеток-комнат,
Им на волю б, на простор.
Зоопарк – тюрьма животных.
Это же анахронизм!
Садят здесь зверей свободных
За решетку на всю жизнь.
Человек – венец природы,
Значит, царствовать ему!
Подавай ему свободы,
А животных же – в тюрьму.
Веселятся очень детки,
Крик и смех со всех сторон.
Вдруг он замер возле клетки
И глазам не верит он.
Никакая-то зверушка,
Но разумный индивид.
В клетке девочка-толстушка
Равнодушная сидит.
Булку молча уминает.
Ни эмоций, ничего,
Вроде как не понимает
Положенья своего.
Ребятишкам же потеха,
Их веселья не унять.
И от крика и от смеха
Можно уши затыкать.
«Всех чудовищней чудовищ,
Всех жирнее в наши дни!»
Сколько же обидных прозвищ
Напридумали они.
Ну, а девочка спокойна
И к насмешкам холодна.
Может, раньше было больно,
Но привыкла к ним она.
– Разве можно человеку,
Словно зверю, в клетке жить?
– Человеку? Нет! Калеку
Обязательно садить.
Разожралась, будто боров,
Как преступница, она
И за свой преступный норов
В зоопарк помещена.
А другим пример хороший.
Всё подряд не надо есть.
Ты не должен быть похожим
На таких, что в клетках здесь.
Очень грустная картина.
Здесь собрали толстяков.
Толстый хуже, чем скотина.
Хуже змей и пауков.
Ну, а дальше по контрасту
Тоже в клетках, как зверей,
Выделили слабых в касту,
Недостойную людей.
Хилым, слабым и убогим
Место лишь среди зверей
Под контролем очень строгим
Здесь здоровье всех людей.
– Посмотрите!
Зычный голос
Раздается.
– На калек!
Если тонок ты, как волос,
Ты червяк, не человек.
Никогда же, видно, спортом
Организм не укреплял.
Даже маленьким рекордом
Ты людей не удивлял.
Не имел ты дел со штангой,
Гири ты не поднимал
И здоровой пропагандой,
Как дурак, пренебрегал.
Так сиди теперь ты в клетке,
Хилый, слабый и больной,
Чтобы взрослые и детки
Надсмехались над тобой.
В клетке девочка, как щепка.
Острый носик, бледный вид,
На ногах стоит некрепко.
И поэтому сидит.
Девочка глядит печально,
Видно, сознает она,
Что толпою злой, нахальной
На тюрьму осуждена,
Что с подружками не будет
Никогда она играть,
Что любой ее осудит,
Даже собственная мать.
А в соседней клетке сверху
На нее глядит марал.
И открой ему ты дверку,
Он отсюда бы сбежал.
И для всех она уродом
Стала с самых малых лет.
Суждено ей год за годом
Сквозь решетку видеть свет.
Дальше тянутся стальные
Клетки для других людей.
Вот глухие, вот слепые,
Вот без рук, вот без бровей.
И не выдержал Тимоша.
– Знаешь, это просто ад.
Замер, волосы ероша.
– Всё! Идем теперь назад!
