Нина Сергеевна Ульянина
Воровка
Глава 6
Сгущался вечер, солнце багровело.
Вторя закату – пламя ее губ.
Платье закрытое, под горло. Ее тело
Столь опьяняющее затянуто по бедра, ниже точно пух
Все кружева, из темного муара
Струится шлейф, оборок ряд к нему.
Локоны вьются, шляпка в тон. Недаром
Она пол вечера пред зеркалом вертелась. Никому
Не угадать под этой маской леди
Девчонку с тракта, что оставлена в лесу
На растерзание волкам была. Соседи
И те ее бы не узнали. Хитрую лису
Не обмануть, поймать еще сложнее.
Вот только лисам не понять степных волков.
Как оказалось «жертва» была рыбка покрупнее –
Новый хозяин бара. Только кто таков –
Нет информации. Мальчишки доложили
Ей только имя – мистер Рейндельнорт.
Зачем? Откуда? Отродясь здесь жили
Одни и те же семьи. Так за годом год.
Приезжих нет, лишь только кто проездом –
На ночь-другую, просто погостить
К родне, знакомым. Замкнутым уездным
Был городок Блекуотер. Словно в бусы нить,
Слагались знания о жертве. Мало. Слишком мало.
Чтобы портрет составить, выверить чтоб шаг
Каждый последующий. Как же не хватало
Отцовской мудрости сейчас! Но этот акт
Она сама сыграет. Доказать, чтоб папе,
Что ей по силам, что она может одна,
Без его помощи справляться. Что медвежьей лапой
Ее не нужно закрывать от всех. Ее вина,
Что Том в тюрьме, ведь тоже есть отчасти.
Она могла не согласиться иль отговорить,
И не поддаться жажде вора – страсти
Большое дело провернуть. Чем подкупить,
Том знал прекрасно. Обманул – не спорит.
Только терзало чувство гадкое вины,
И от того попытка эта – ничего не стоит.
Жертву о милости просить? У Сатаны,
Правда, рассчитывать на снисхожденье глупо.
Но вдруг получится – по шляпке ж не дадут?
Глава 7
Однако вечер начинался скупо –
Людей на улице немного. Что ее не ждут,
И так понятно. Правда, в баре людно.
С толпой смешаться проще, чем идти ва банк
В просторной комнате. Немного неуютно,
Плечи расправила на входе в зал. И как,
Скажите, жертву в полном баре не заметить,
Когда он выше всех, когда он шире всех в плечах,
Она надеялась, конечно, его встретить,
Но не с порога. Сразу. Монотонный «ах!»
Прошел по столикам – мужчины, как девицы!
В святых святыню девушка вошла! А эти лица!
Жрица, эти лица! В газетах нужно напечатать. Позабыв слова,
Все замолчали. Многие узнали.
Кто-то с опаскою нырнул рукой в карман,
Переживая за «сокровища». Ей дали
Пройти до бара в тишине. Как барабан
Стучали шпильки по доске террасной,
Но гордо шла, картинно «ступив» взгляд.
– А мистер Рейндельнорт, он здесь? -
Опасно девицам в бар мужской входить.
– Я рад,
– Что вы пришли.
– И выжила.
– Конечно.
– Поговорим?
– Всенепременно.
– Здесь?
– Конечно, нет.
– А репутация моя?
– Вам, несомненно,
не повредит со мной приватный разговор. Мой кабинет?
– Вполне устроит.
– Дверь?
– Будет открытой.
Может дуэнью? – Он поддел.
– А может вам? –
в ответ невинно. – Что ж, тогда мы квиты. -
шепот по углам.
– Пройдемте, леди… – Вольтер
Ариадна, -кивнул приветственно.
– Я – Алекс Рейндельнорт.
– Приятно…
– Да, Ари, и мне тоже приятно.
Только не здесь, а там. – он указал в проход
За баром к лестнице. Ей нечего бояться.
Погромче крикнуть, и слетится к ним весь зал.
– Леди вперед. – нет смысла упираться.
Сама пришла. Никто не приказал.
Вот только голос. Жрица! Этот голос!
Мурашки градом, какой тембр. Какой анфас!
Он при ближайшем рассмотрении шикарен. Темный волос,
Скорей каштановый, чем черный. В прошлый раз
Не до того было – куда важней спасенье.
Но нынче вечером – едва сдержала вздох,
Таких как он ей не встречалось раньше. Преступленье
Таким мужчиной быть. В нем явно есть подвох!
Не может быть мужчины без изъяна,
Ведь червоточинка должна быть хоть одна?
Она надеялась. При первой встрече рано,
Конечно, делать выводы. Но не его вина,
Что он красив и статен. В чем-то был похож он
На главу братства Судоходников, немного, что-то есть,
Но ощущения такие… ммммм… до дрожи.
Когда он взор свой обратил на нее. Месть –
Это то блюдо, что дают холодным.
А не когда пожар пылает на щеках,
Взгляд опустила в пол, вздохнула, чтоб свободно
Снова смотреть в лицо ему. Держи себя в руках!
Прямее спину, ты здесь для другого! –
Самовнушение порою лучший друг,
Правда не в этот раз. Но, что в этом такого,
В ее реакции? Когда такой вот вдруг
И к ним нежданно, в общем, неприятно.
Одни проблемы от него как не крути.
Только зачем он здесь и в баре? Что и так понятно -
Не для досуга, для дохода. На его пути
Они случайно оказались или же специально?
Быть может мистер Рейндельнорт все точно просчитал?
Кто он такой? Запрос неофициальный
Надо бы папеньке послать. Он явно больше знал,
Чем рыжий Тедди – главный средь мальчишек,
У попрошаек уличных глаза везде свои,
А у отца – другие «вестники». Воришек –
Она обычно привлекала, что ни говори,
Они ей ближе были. Если было нужно –
Они достанут, вызнают, пронюхают, порой
Они массовкой были в ее деле, дружно
Мальцы за ней шли, радуя игрой,
Слегка фальшивой, часто с перебоем.
Это не важно, важен – результат.
Вот только мистер Рейндельнорт, явно не такой он,
Каким казаться хочет. Видно, что богат,
Не по одежде, правда, по манерам, лоску,
И воспитание не скроет простой крой
Его наряда. Броской
Была уверенность в себе и в своем статусе. Порой
Она наигранна. Увы, не этот случай.
Сильный противник, обаятельный, весьма.
Но – не существует идеальных, самых лучших.
Она найдет в нем слабости. Без помощи. Сама.
Глава 8
А в кабинете сумрачно и сыро,
Туман по улицам ползет, и за окном
В молочной пене все, за занавеской криво
Висит картина, прикрывая что-то. Об одном
Подумать можно только – сейф! И не иначе.
Словно специально спровоцировать ее
Хотел «хозяин». Что ж, сыграем значит
Раз предлагает он! Душа внутри поет!
Вот! Это вызов! То, что было нужно!
То, что хотела, чем болела эти дни.
Крупное дело! Только равнодушной
Как тут остаться? В темноте огни
Настольной лампы тени разгоняют
Под темный стол, за кресла и в камин,
По книжным полкам. Как же мир меняет
Только присутствие хозяина. Кармин
В обивке бархатной дивана, в древесине,
В книжных обложках и потухших угольках
Сгоревших дров. Как муха в паутине
Она запуталась в присутствии «хозяина». В силках
Биться бессмысленно, куда разумней сдаться.
Но не в ее характере пристало отступать.
Терпеть не будет, будет рьяно отбиваться,
В своей манере, женской, так сказать.
Локон поправила, поля пригнула шляпки
И обернулась с вызовом:
– Я, мистер Рейндельнорт,
Не просто так пришла, –
При этом голос нежный, сладкий-сладкий,
Она всегда так делала с отцом.
– Я не могла,
Оставить Тома…
Я прошу вас сжальтесь! –
Даже слезу пустила, чтобы вот наверняка,
И до руки дотронулась его в мольбе.
– Я…
– Ари, не старайтесь!
Я не поверил вам ни капли, – в миг рука
Его отброшена, поджала хитро губы.
– Но, мистер Рейндельнорт!
– Я знаю, кто я есть, – и на губах усмешка, но не грубо,
А издевательски.
– Желаете присесть?
– Я постою, спасибо, «насиделась»,
В лесу, вы знаете, приятно побывать.
– Да вы обиделись, я вижу. Вам хотелось,
Чтобы как Тома вашего, я вел по городу и вас? А воровать,
Знаете плохо, Ари. Очень-очень плохо!
– Вы мне нотации…! Да как вы смеете?! Меня?! Мне?!
– Что, мой друг? Не подберете слов?
Довольно уже вздохов.
Зачем явились, леди Вольтер? –
Жрица, скольких мук
Молчанье стоило, и гордая осанка,
Чтоб дикой кошкой не наброситься, глаза
Чтобы не выцарапать хаму, наглецу! Высокой планке
Собой заявленной держаться. Показать
Себя спокойной, равнодушной, тихой.
Нет. Не случилось! Ярость разлилась во взгляд,
Сорвала шляпку в исступлении, со психу,
На стол присела письменный его едва. Щеки горят,
Глаза блестят, сжимают пальцы с силой
Поля от шляпки.
– Да вы право, хам! –
Вдох-выдох. Все же выдержки хватило,
Но не недолго.
– Точно под стать вам! –
И улыбнулся. Невозможно! Жрица!
Нет, так нельзя!
– Не злитесь, Ари на меня
И на себя.
– Я к вам пришла не просто так
– Договориться у нас получится, наврятли.-
Из огня да в полымя!
– Освободите Тома. Мы… Мы промахнулись,
Просто несчастный случай, просто это вы не там
И не в тот миг проехали.
–Чтоб вы опять вернулись
в рощу на заработок?
– Чтобы по местам
опять все стало. Вы – у себя в баре. Мы в своем обществе. И порознь.
– Сейчас, все так и есть.
Вы не находите?
– Как не поймете вы? Мы с Томасом – мы не друзья, мы пара!
– Что не разлучит вас – ни Благохрам, ни смерть, ни люди? Воровская честь, была запятнана?
–Да.
– Что да, леди Вольтер?
О чем вы просите, зачем и за кого?
– Освободите Тома, вам под силу. – Он вольготно
на кресле рядом расположился.
– Чего конкретно требуется?
– Написать расписку, что не имеете претензий. Более того
И не понадобится. Никакого риска.
– Что я взамен могу просить от вас?
– Всего!
Глава 9
– В пределах этики, конечно.
– Несомненно.
– Не запятнаете мою девичью честь? –
Глаза в глаза, открыто, дерзко.
– Непременно,
если не справитесь с заданием.
– Каким? Прошу учесть,
что я не….
– Тише, леди Вольтер! –
вкрадчивый голос. – Все здесь знают, кто вы есть –
Все в баре, в городе и далее. Извольте,
Я объясню все. Вам лучше присесть
Вот здесь – он указал на кресло.
– Мне здесь удобно, мистер Рейндельнорт.
– Правда спустилась со стола. На место
Вернув бумаги, что измялись, побывавши под…
Под слоем кружев темного муара.
Но на щеках ни грамма красноты,
Нет ни следа недавнего пожара
Смущенной ярости, успевшей поостыть.
– Так, что за дело?
– Сразу, без прелюдий?
– Я испытать хочу вас.
– В чем?
– В чем? В мастерстве,
Столь восхваляемом другими.
– Зачем?
– Просто захотелось.
– Не верю, мистер Рейндельнорт.
– А верить, Ари, можно лишь себе.
– В ответ молчание. И с этим не поспоришь.
– Я напишу расписку. –
Он прошел к столу,
Росчерк пера, три строчки ровных.Так чего ты стоишь
Свобода Тома? Растопил смолу,
Сургуч на свиток, оттиск от печатки,
Что средний палец обняла его руки.
И аромат по кабинету горько-сладкий,
Запах свободы, соглашения, азарта и тоски
По не случившемуся, по тому, что будет,
Новое дело уже будоражит кровь,
Даже чуть более чем муки совести о Томе, но не судят,
Тех кто не пойман, кто рискует жизнью вновь?
– Так что взамен?
– Попытка за свободу.
Сумеешь свиток выкрасть -
Том будет с тобой. Если не справишься…
– Я справлюсь с чем угодно!
– Срок две недели.
– По рукам.
– Что ж, Жрица будет пусть с тобой!
Часть 2
Глава 1
Зал переполнен был. Мужчины сплошь. Играют.
Кто в покер, кости, кто-то спорит чуть дыша
От напряжения и злости. И бывают
Здесь завсегдатаи Блекуотера. Душа
Уходит в пятки. Страшно невозможно.
Но носик выше. Из-под шляпки цепкий взор,
С виду невинный, легкий, осторожный.
Никто не знает, что средь них закрался вор.
Прошла к бармену, тихий робкий голос:
– Чашечку кофе с молоком мне здесь нальют?
– За ушко выверенным жестом спрятав волос
С прически выбившийся.
– Вам не подают! –
ответ за стойкой. Вмиг сошла улыбка.
Упрямо сжала губки:
– Почему? – сухое, злое.
Знает, что ошибка,
Но не смогла сдержаться.
– Судя по всему,
приказ хозяина?
– Вы несомненно правы. –
голос язвительный так близко за спиной.
– У меня в баре, знаете ли, нравы…
довольно строгие.
– И что не так со мной? – шипит змеею.
– Вам самой известно.
Вы потрудились бы покинуть этот зал. –
Вкрадчиво, медленно, но твердо.
– Это место покинуть мне решать когда!
– Я все сказал
Вам, повторять не стану.
Вам здесь не рады,
Убирайтесь «леди» прочь.
Или быть может мне позвать охрану,
Чтоб так сказать, вам этот путь «помочь»
Пройти? –
Она не обернулась. Все так же точно
Не жалея лицезреть
Черты знакомые до дрожи. Все свернулось
В комок внутри нее от злости. Посмотреть –
Значит раскрыться. Нет уж вам! Увольте!
Такого счастья не удастся испытать!
– Спасибо, справлюсь.
– Если что, извольте… – он отошел на шаг.
– Вам не хотел мешать. –
Издевка в голосе, смешок скрытый за баром,
И тишина такая в зале, что хоть ложкой ешь,
И на нее все взгляды. Что ж она не даром
Пришла сегодня. В хитром плане брешь
Ее была, но риск был минимален,
Она так многое сумела просчитать,
И даже то, что он к ней спустится. Едва ли
Осознавал того он. До пяти считать
Начала медленно. Один, два, три, четыре…
Дверь с громким стуком отварилась в холл и внутрь
Вбежали пес и мальчик, грязные, чумные –
Бесхвостый пес огромный, в колтунах, мальчонки грудь
Вся в язвах, рытвинах, прикрыта лишь лохмотьем,
Волосы светлые мочалкою торчат по сторонам
Под модной кепкой с козырьком большим, скрывавшим что угодно,
Но не лицо его с улыбкой белозубой. По стенАм
Все расступились пропустив вошедших,
Кто-то платок достал, прикрыв скорее нос,
Страшась заразы разносимой. Сумасшедшим
На вид казался мальчуган. А дикий пес
Промчался к бару, после к столам с яством,
Кем-то оставленным из посетителей и там
Разжился ножкою бараньей. Безучастно
Смотрел на это безобразие хозяин бара. По местам
Расставил все лишь щелкнув только пальцем –
Мальчишку выставили, вместе с ним и пса.
И все внимание лишь к ним.
Ни к ней. К хозяину. Как в танце
Они друг к другу повернулись. Взгляд в глаза…
Глава 2
Ее зеленый с легкою хитринкой,
И его карий с каплей черноты.
На миг прижалась к нему страстно, будто бы былинкой
Она была, а он был ветер. Жажду теплоты
Словно испытывала, обвила руками,
Скользнув ладонями от талии к плечам.
Невольный вздох едва сдержала. Как силками
Он был захвачен в ее плен. И невзначай
Будто, дотронулась до лацканов и ниже
Спустилась медленно, к груди прижав ладонь.
К нему стараясь быть в этот момент как можно ближе.
Он отстранил ее с усмешкой:
– Только тронь, – сказал в полголоса. Угроза. Это ясно.
Она плечами лишь пожала. «Все равно».
И прошла к выходу из бара. Все прекрасно.
То, что задумала свершила и оно,
И то есть он – он, вожделенный ключик,
Она сжимала что есть силы к кулачке.
Ее надежда и спасение. Получит
Что его просто так не верилось. В руке
Что-то другое было – обожгла догадка.
Ладонь раскрыла в ужасе, а там… там ржавый гвоздь!
Петлей загнутый на конце! Это же гадко!
Как он посмел? Когда? Видит на сквозь
Ее он? Но ключ был в кармане.
Она отчетливо то знает. Значит подменил?
И знал заранее, почувствовал. Внимание
Когда отвлек ее? Как гнев внутри бурлил!
Дверь распахнула настежь, резко обернулась,
И если б можно было- то сожгла б дотла
Одним лишь взглядом. Злостью захлебнулась,
Когда увидела все то, что и ждала –
Стоит расслабленный с улыбкою ехидной,
И в руках вертит вожделенный ключ,
И взгляд не сводит с нее. И вдвойне обидно!
Когда обставили тебя и хвастают! Горюч
Поток из слез и разочарованья,
И едкой жалости к себе в этот момент,
И только жажда мести тушит вой терзанья.
Она оправится, удар снесет. В ответ
Что-то придумает, пускай не ждет спасенья!
Спину расправила. А ну не вешать нос!
И вновь улыбка на лице. Что ж, жди отмщенья!
Я не сдаюсь так просто! Все теперь всерьез!
Игры окончены. Терпенье на пределе.
Нужно обдумать хорошенько новый шаг.
Злость не помощник в ее трудном деле.
Она достанет его. Пусть не знает как
Еще, но главное – надежда,
Так же уверенность в себе и смелый дух.
Взгляд на хозяина прощальный –
Он такой как прежде,
Только усталый вид. Ходил в общине слух…
Хотя не правда это. В общем и не важно,
Куда важнее ключ от сейфа заиметь!
Ведь в нем лежит именно то, за что не страшно
Идти на риск, и вновь терпеть
Все издевательства, ухмылки и уколы.
Благо расправой ей никто не угрожал.
А если так, если без толку разговоры,
Она опять затеет что-то. Уважал
Ее хозяин? Нет. Это, наврятли.
Он забавлялся, а она не прочь играть.
У нее повод есть, и с этим все понятно.
Но вот резон ему какой от этого? Карать
Ее и миловать, зачем ему все это?
Она подумает, конечно, но сейчас
Нужно план новый ей придумать. За советом
Сходить к отцу. Пусть стыдно. Но на это раз
Дело серьезное. Он в чем-то, но поможет.
Вышла на улицу. Прошлась по мостовой,
Свернула к парку, после к порту. Осторожно
Вошла в таверну у складов. Нескладный вой
Пьяных матросов был куда противней
Недавних светских разговоров у столов
В баре хозяина, а смрад стоял столь сильный,
Что платье выбросить придется после. Слов
Не нужно вежливых, ведь здесь всегда открыто.
Взошла по лестнице в отцовский «кабинет»,
Полный людей его оборванных, не мытых,
Бродяг, карманников и пьяниц. Кого нет
Среди собравшихся, она только другая,
В своем воздушном платье, в шляпке и пальто.
Но все прекрасно знали, кто она такая,
Каждый из них служить ей был готов,
И что и делал, как мальчишка с псиной,
И как до этого «глухо-немой» старик,
Ведь это третий уже промах был. Невыносимо!
Сколько же можно ошибаться! В краткий миг
Ее присутствие замечено. Все тут же расступились,
Ей уступая место за столом против отца,
И точно так же они дружно затаились,
Чтобы услышать эту просьбу. До конца
Она терпела, думала справлялась,
И только гордость помогала сохранить
Свое лицо пред отцом. Она боялась,
Что он узнает все. И стыдно как склонить
Повинно голову? Она же аферистка!
Она любого может! Она что хочет и когда может достать!
Отец гордился ею! А тут промах, второй, третий! Близко
Крах всей карьеры! Да всей жизни! Перестать
Любимым делом заниматься – сродни смерти!
Она должна тот ключ достать любой ценой,
Пусть даже и отцу признаться нужно. Что ж потерпит!
«Он пожалеет еще что вот так со мной!»
Глава 3
В порту крик чаек, ругань, гул сирены
От прибывающих и отбывающих судов,
Тюки и свертки, бочки, непременно
Здесь многолюдно, здесь толчея, здесь готов
Каждый воришка поживиться в волю,
Чуть зазевался кто – и вот уже «пустой»
Карман жилета, сумочки, пальто – неважно. Злое
То здесь, то там послышится «постой»,
«Держите вора», «помогите, грабят» -
А это вечером уже, когда сгустится тень,
По подворотням, закоулкам, ради
Приличных дел никто не ходит. День –
Другое дело, всюду оживленье,
В деловой части, где конторы – тишь и благодать,
Прилично, чистенько. Другие преступленья
Совсем творятся здесь. Чтоб выгодней продать –
Подлог, поджог, донос, дурные слухи,
Все, что угодно, тонкий здесь уже расчет,
Все учтено, оценено. От скуки
Здесь только видимость. Отчет –
Формальность, договор – подделка,
Займы, кредиты, ссуды под залог
Всего, что есть ради доходов будущих. Здесь мелко
Никто не плавает. И как всему итог –
Одних банкротство, для других – богатство,
Взлет на вершину и падение к низам,
Кто не рискует – не выигрывает. В Братство
Судовладельцев не пробиться сходу. Небесам
Не пасть на землю, так кому чужому
Не войти в членство, не попасть в элитный круг,
Ни за паи, рекомендации, знакомым
Кому бы не был ты, хоть брат, хоть принц, хоть друг.
Дурное место и дурная слава,
Благопристойный вид – порок внутри контор,
В столах дубовых, сейфах, в сплавах
Злаченных слитков. Лучше простой «вор»,
Чем «судоходник» – Ари знала с детства.
А тишины приличий лучше громкий мат,
Когда живешь с членами Братства по соседству,
То понимаешь быстро, что есть точно Ад.
– Зачем пришла? – вопрос отца. Серьезный
Взгляд точно прямо, никогда не прячет глаз.
– Что-то случилось, Ариадна? – Виртуозно
Владел манерой разговора главный. Так и в этот раз
Она сдалась, нет сил к сопротивленью,
Когда с участием, со строгостью, когда все для тебя,
И в то же время, и с вопросом, с осуждением. Под тенью
Густых ресниц – душа открыта вся, как утаить себя?
Скрыть, что болело, что терзает, душит?
Как не признаться, не сказать как на духу,
Что так тревожит? Лучше
Будет его совет просить, когда носик в пуху,
Когда не справилась, когда так облажалась!
Трижды! Нет. Это хуже, чем позор!
Хуже, чем смерть! Крах репутации, карьеры! Улыбалась,
Правда, не радостно совсем. В глаза смотреть
Отцу сил не было, присела рядом в кресло.
Едва заметный жест рукой – все вышли вон.
Только отец и дочь. С ней рядом заняв место,
Обнял за плечи:
– Я могу чем-то помочь? -
И слезы горькие, обиды непролитой,
Заволокли, затмили мир, застыли на щеках.
Уткнулась лбом в плечо родное, монолитом
Был для нее отец. Кремень. Защита. И опора. И в руках
Его спокойно, правильно, уютно.
Точно, как в детстве, точно так же и сейчас.
Когда, разбив коленку, набив шишек, на минутку
К нему залезет на коленки, утешаясь.
– Папа, нас…
Помнишь, со свадьбы мы пошли на дело?
– Конечно помню. С вами был мой человек,
Но не вмешался.
– Я не знала…
– Не хотела.
Я дал приказ
Быть незаметным.
Ваш набег, другого слова подобрать нельзя, был…
– Неуспешным?
– Нет, Ари, глупым! Я даже могу сказать…
– Не надо, папа. Так понятно. Безутешной
Вдовой при живом муже не хочу я стать.
– Я не позволил бы.
– Мы заключили сделку.
– С кем? С Томом?
– Нет, с хозяином.
– О чем?
– Я должна выкрасть у него расписку.
– Что так мелко?
– Все не так просто оказалось, как мне думалось. При том,
Записка в сейфе. Сейф сам в кабинете.
Но ключ от сейфа он всегда носит с собой.
Я уже трижды покушалась. Бесполезно. Он об этом,
Словно, предчувствует заранее.
– С тобой
сумел он справиться?
– Кто?
– Этот твой «хозяин». –
Подколка в голосе, смешинки красят взгляд.
– Он не хозяин мне.
– Я знаю, Ари, знаю.
Но от чего в словах твоих, родная, этот яд?
Ведь это дело. Ари, просто дело.
– За подбородок приподнял ее, и взгляд глаза в глаза.
– Ты – моя девочка. Ты – лучшая. Ты смело
Не за такое бралась раньше. Это мелочь. Жаждешь доказать –
Так докажи! Борись, что будет мочи.
– Одна проблема. Истекает срок
На выполнение задания.
– Когда? – Сегодня ночью.
– Так что мы медлим. Преподать ему урок,
родная?
– Нет. Я за подмогой. Я знаю методы твои. Не подойдет
Твой вариант – «поймать, связать, забрать». Всего немного
Нужно помочь мне. Пусть со мной пойдет
Твой человек. Мне нужно будет к Братьям.
Это последний шанс.
– И думать позабудь!
В Братство ни шагу!
– Что ж… – рванула резко платье,
Что он прижал случайно. Встала, прошла к выходу.
– Свой путь,
я сама выбрала, отец!
– Ари, послушай! Вард… Я запрещаю!
Ари, сей же час вернись!
– Помочь не хочешь, не мешай.
Как будет лучше для меня, Я сама знаю.
Папочка проснись!
Ведь это сделка – дело моей чести!
Если не справлюсь – репутации конец!
Ведь ты же знаешь это, понимаешь. Это тесто,
То, из чего мы слеплены все – и ты и я. Венец
Карьеры всей, а это пораженье…
Нынче решается все! И все-все на кону.
Я твоя дочь. И мы похожи. Отраженье
Тебя я. И тебе в вину
Я не поставлю твой отказ, не думай.
Просто пойми меня, получится помочь -
Я буду рада. Пап, я буду умной
И осторожной девочкой. Ведь я же твоя дочь.
