Нора Робертс
Убежище
Глава седьмая
Когда Лили догнала Кейт (быстрая же она), девочка уже стояла на верхней площадке подъездной аллеи в ожидании машины. Лили обняла Кейт за плечи и почувствовала, как та дрожит.
– Милая, пойдем в дом.
– Я хочу знать. – Несмотря на дрожь в голосе, в словах ее звучала ярость. – Не хочу уходить. Я хочу знать.
Она направилась прямиком к автомобилю и, стоило Рэду выйти из машины, выпалила:
– Вы их поймали?
Ребенок посмотрел на Рэда внимательным и серьезным взглядом, и Рэд ответил ей тем же.
– Они уже под стражей. Мы поговорим об этом.
Несмотря на железную волю, Лили издала то ли всхлип, то ли вздох. Кейт повернулась к ней с широко раскрытыми и обеспокоенными глазами, но она лишь покачала головой.
– Все в порядке. Со мной все в порядке. Мне стало легче. Стало легче – только и всего. Давайте все зайдем в дом. Холодает.
Эйдан открыл дверь, и Лили крикнула:
– Кто-нибудь, пожалуйста, поставьте кофе! И, ради бога, смешайте мне мартини. В большой бокал.
– Они в тюрьме? Вы их отпустите? Они…
– Спокойно, львенок. Я бы глотнул кофе, – сказал Рэд Лили. – И был бы вам признателен, если бы мы могли поговорить сразу со всеми.
– Конечно. Я соберу всех. Многие уже разъехались по домам, так что остались только мы с мужем, Эйдан и Кейт, Розмари, Нина. У вас обоих был долгий день, – добавила она, провожая их внутрь.
– Я бы сказал, что не только у нас.
– Почему бы вам не присесть? Прохладным вечером нет ничего лучше камина. Розмари, скорее всего, наверху, и… Ой, Нина, не могла бы ты подняться и сказать мисс Розмари, что пришли шериф и его помощник?
– Конечно. Кейтлин, тебе нужно помыть руки от песка.
Кейт поспешно вытерла их о джинсы.
– Уже не нужно. Пожалуйста.
Прежде чем Нина успела что-то сказать, Лили, стоя за спиной у Кейт, отряхнула руки.
– Я схожу за мисс Розмари и принесу кофе. Мне потом нужно остаться?
– Я был бы вам признателен, – ответил Рэд и кивнул вошедшему Эйдану. – Извините, что снова пришлось вас потревожить.
– Все в порядке. Отец сейчас спустится. – Эйдан пристально посмотрел на шерифа. – У вас есть для нас новости?
– Да, и надеюсь, что они вас успокоят.
– Они под стражей. Но он не рассказал, как их поймали. Я хочу знать…
– Кейтлин, Райан. – Предупреждение отца заставило ее напрячься и замолчать. – Могу я забрать ваши пальто?
– Нет, спасибо. Мы не отнимем у вас много времени.
Чтобы с чего-то начать, Рэд сел и улыбнулся Кейт.
– Ты была на пляже?
– Я хотела погулять. Мне нравится пляж.
– Знаешь, это мое самое любимое место на земле. Занимаешься серфингом?
– Нет. – Она чуть склонила голову. – А вы?
– При каждом удобном случае. Если завтра будет жарко, я надену гидрокостюм, возьму доску и отправлюсь в утренний патруль. – Он подмигнул ей. – Серферские разговоры.
Девочке стало любопытно, и она села на пол, скрестив ноги.
– Вы видели акулу?
– Видел? Как-то раз я ударил одну прямо по носу.
– Да ладно. Правда?
– Клянусь богом. – Он указал пальцем на сердце и поднял его вверх. – Она была не очень крупная, но всякий раз, когда я рассказываю эту историю, она становится больше.
– А вы тоже занимаетесь серфингом? – спросила она Микаэлу.
– Нет.
– Я ее научу.
Микаэла издала нечто среднее между смехом и фырканьем.
– Как бы не так.
– Поживем – увидим.
Вошел Хью со стаканом мартини в одной руке и стаканом виски в другой.
– Мой герой, – тихо сказала Лили, взяла стакан и медленно сделала долгий глоток.
Хью сел.
– Нина сейчас принесет кофе. Я надеюсь, вы вдвоем еще вернетесь, когда не будете на дежурстве, и я налью вам все, что пожелаете.
– Обязательно. – Рэд поднялся, когда в комнату спустилась Розмари. – Извините, что побеспокоили вас, мэм.
– Не думайте извиняться. – Розмари взяла у сына стакан с виски. – Эйдан, будь добр, принеси Хью еще «Джеймсона». Я забрала его бокал.
– Шериф сказал, что он ударил акулу по носу.
Розмари кивнула и села.
– Не удивлена. Вы же серфер, не так ли?
– Заядлый.
Светская беседа, подумал он, помогает сгладить углы до поры до времени.
До тех пор, пока Нина не принесла кофе.
– Ну ладно. Мы приехали, чтобы сказать вам, что Грант Спаркс и Фрэнк Денби, подозреваемые в похищении нашей девочки, находятся под стражей. Полиция штата задержала Денби в мотеле к югу отсюда.
– Как они узнали, что он там?
Рэд посмотрел на Кейт сверху вниз.
– Ну, он не слишком умен. Мы сделали свою работу и узнали его имя…
– Как?
– Кейт, не перебивай. Это невежливо.
Она посмотрела на своего отца.
– А как я узнаю, если не спрошу?
– Она права, – согласился Рэд.
Но он на мгновение засомневался, и тогда Микаэла перехватила инициативу. Девочка заслуживает право знать.
– Мисс Дюпон назвала нам его имя во время разговора. Когда мы узнали, кого ищем, нам удалось раздобыть кое-какую информацию. Например, где он живет и на какой машине ездит, какой у него номерной знак. Мы сообщили об этом другим полицейским. И полиция штата заметила машину с таким же номерным знаком на стоянке мотеля.
– Тогда он и правда не очень умен.
– Да, – кивнула Микаэла. – Он поступил глупо, оставив тебе ложку. А вот ты оказалась очень умной.
– Все так, – подтвердил Рэд. – Что касается Спаркса, то он как раз собирался улизнуть, но ему не хватило времени, и полиция Лос-Анджелеса арестовала его. Их обоих привезут к нам, мы поместим их под стражу и допросим.
– И долго они пробудут под стражей?
– Ну, это зависит от адвокатов и судьи. Мы с Мик не можем принимать такие решения. Но опираясь на доказательства, заявление и обвинения, могу вам сказать, что они пробудут там еще долго.
– Год?
– Нет, милая, намного дольше. Может быть, лет двадцать.
– И мама тоже?
Рэд осторожно посмотрел на Эйдана.
– Мы уже это обсудили. Кейт должна знать, как и все мы.
– Тогда я скажу так. Поскольку твоя мама предоставила нам информацию об этих двух мужчинах и рассказала о том, что они сделали и собирались сделать, прокурору штата, который рассматривает такие дела, то он заключил соглашение с адвокатом твоей мамы. Это называется сделкой со следствием. В обмен на информацию они смягчили часть обвинений при условии, что она признается в содеянном. Ей тоже придется сесть в тюрьму лет на десять. Но она может выйти уже через семь, если будет вести себя хорошо и это подтвердят специальные люди. Но ей точно предстоит сесть в тюрьму лет на семь.
– Ей там не понравится, – сказала Кейт себе под нос. – Она не сможет ходить по магазинам, на вечеринки или прослушивания. И мне не нужно будет с ней встречаться. – Она обернулась и посмотрела на отца. – Даже когда ее отпустят.
– Нет, не нужно.
– И вы с ней разведетесь.
– Да, милая, разведемся.
– Она нас не любит. А Нине теперь ничего не грозит.
– Совсем ничего, – заверил ее Рэд. – Но нам придется пока оставить ваш телефон у себя в качестве улики, мисс Торез.
– Он мне больше не нужен, спасибо. Я правда не хочу забирать его обратно. Кейтлин, теперь нам лучше подняться наверх и переодеться к ужину.
Кейт узнала не все, что хотела, но поняла, что лучше согласиться с няней, и поднялась на ноги.
– А вы расскажете об этом людям, которые мне помогли? Диллону, Джулии и бабуле?
– Это здорово, что ты спросила. Значит, ты добрая душа. Да, мы заедем к ним на обратном пути в участок.
– А сможете поблагодарить их от меня еще раз?
– Обещаю.
– Мы поживем пока в гостевом доме у дедушки, а потом поедем в Ирландию с бабушкой. Неужели они правда проведут в тюрьме двадцать лет?
– Я постараюсь.
– Спасибо.
– Не сомневайся.
– Спасибо вам, помощник шерифа Уилсон.
– Не за что.
Прежде чем она вышла из комнаты в сопровождении Нины, Рэд услышал, как Кейт сказала:
– Ты побудешь со мной, пока я буду умываться и переодеваться? Посидишь в моей комнате?
– Она боится оставаться одна, – тихо сказал Эйдан. – Кейт всегда была такой независимой, готовой исследовать мир или засесть где-нибудь с книгой или какой-нибудь игрушкой. А теперь она боится оставаться одна.
– Не хочу лезть не в свое дело, мистер Салливан, но неплохо было бы показать ее специалисту.
– Да. – Эйдан кивнул Микаэле. – Я уже сделал пару звонков и навел справки. Кейт не хочет возвращаться в Лос-Анджелес, поэтому, как она и сказала, мы поживем в гостевом доме у моего отца. А потом поедем в Ирландию – постараемся как можно дольше ограждать ее от общественного внимания. Я знаю, что у вас еще много работы, а день выдался долгим. Не хочу вас задерживать, но мне нужно спросить. Будет ли суд? И придется ли Кейт давать показания?
– Мисс Дюпон признала себя виновной, так что суда не будет. О Спарксе и Денби говорить пока рано. Но скажу так: хоть умом эти двое и не блещут, его может хватить на то, чтобы признать вину. Если они этого не сделают, у нас достаточно доказательств, чтобы добиться для них пожизненного без права условно-досрочного освобождения. А двадцать лет – это куда как лучше пожизненного.
Рэд встал:
– Мы будем держать вас в курсе. Как скоро вы возвращаетесь в Лос-Анджелес?
– Как можно скорее.
– У меня есть номер вашего мобильного. Если что – я на связи.
По дороге к машине Рэд взглянул на часы:
– Думаю, мы сможем перекусить у Мэгги, когда заполним все бумаги. Позволь мне сказать тебе, Мик, эти женщины умеют готовить.
Микаэла задумалась.
– Я бы поужинала. Займемся Денби и Спарксом сегодня?
– С таким же успехом можно ковать железо, пока оно горячо, чтобы подпалить им задницы. Готова?
Микаэла удобно устроилась на пассажирском сиденье, оглянулась на дом и подумала о девочке.
– Готова.
– Адвоката.
Рэд заранее приготовился к такому развитию событий и начал поиски адвоката для Денби, который утверждал, что не может позволить себе защитника, и разрешил Спарксу связаться со своим адвокатом.
До отвала наевшись курицей и клецками, которые приготовила Мэгги, и кексом с пряностями, который испекла Джулия, он совещался с Микаэлой.
Оба сошлись на том, что в соревновании по глупости Денби ведет в счете. Поэтому его будут допрашивать первым.
Они вошли в комнату для допросов. Запустив запись, Рэд поднял руку:
– Суду потребуется время, чтобы назначить вам адвоката, а ему потребуется время, чтобы приехать сюда. Можете ничего не говорить, это ваше право. Мы пришли только для того, чтобы сообщить вам, что допрос может затянуться до утра, и проинформировать вас.
– Мне нечего сказать.
– А никто и не просит вас что-то говорить. Просто ставлю вас в известность, что Шарлотта Дюпон поделилась важной информацией в обмен на сделку со следствием. Кто успел, того и тапки – вы же знаете, как это работает, Фрэнк. С учетом того, что мы узнали от нее и из других источников, штат намерен добиться пожизненного заключения без права досрочного освобождения.
– Чушь собачья. – Цвет его лица изменился до болезненно-серого. – Я ничего не сделал.
– Я не спрашиваю вас, что вы сделали или не сделали. Не так ли, Мик?
– Нет, сэр, подозреваемый воспользовался правом на адвоката. Пока адвокат – тот, которого суд сможет отыскать, – не приедет сюда, мы ни о чем не спрашиваем. Просто информируем.
– Держу пари, это Бильбо, – тихо засмеялся Рэд. – Учитывая, какой этот парень удачливый, держу пари, что это Бильбо. В любом случае мы уже знаем, что операцией руководили вы, поэтому вам придется тяжко.
– Я? Да вы просто…
– Погодите, Фрэнк, – снова поднял руку Рэд. – Вы же не хотите сказать что-то прежде, чем переговорите со своим адвокатом, – он взглянул на Микаэлу, – адвокатом, который приедет к вам. У нас с Мик выдался длинный денек, но, думаю, прежде чем мы запрем тебя здесь и отправимся по домам, стоит рассказать тебе, как обстоят дела. Блондинка? Она сдала тебя с потрохами, Фрэнк. И ты был единственным, у кого был пистолет. А потом начался шантаж.
– Никто никого не шантажировал! Все было подстроено.
– Фрэнк, если ты продолжишь говорить, нам придется посадить тебя обратно в камеру и ты не узнаешь того, что может помочь тебе решить, как вести себя дальше, когда завтра сюда приедет адвокат.
– К черту адвоката. Не было никакого шантажа. Я не собираюсь мотать срок из-за шантажа.
– Послушай, если ты хочешь нам что-то рассказать, то тебе придется отказаться от права на адвоката. В противном случае…
– Я же сказал – к черту адвоката! – Он смотрел то на Рэда, то на Микаэлу, и взгляд его выражал неподдельный страх. – Я отказываюсь от этого вздора. Шантаж, мать его.
– Хорошо, запись зафиксирует, что ты отказался от права на адвоката и хочешь поговорить. Ты показал мисс Дюпон и мистеру Спарксу фотографии, на которых они были запечатлены в крайне компрометирующих ситуациях.
– Да, верно. Заснял их камерой Спаркса, чтоб его. Неужели вы и правда думаете, что я могу себе позволить купить длинную линзу? Смог бы я проникнуть в тот громадный особняк без его помощи?
Микаэла не стала терять времени даром и подняла глаза к потолку:
– Господи, он и правда думает, что мы поверим, будто Спаркс все это подстроил? Мы напрасно теряем время, шериф.
– Но так и было! Так все и было, это все его затея. Он соблазняет богатых женщин. Он просит у них деньги в долг, дорогие подарки, наличные, что угодно. И без труда выманит у них еще больше, если решит, что это возможно.
– Откуда тебе это известно? – спросил Рэд.
– Возможно я пару раз ему помогал. Это не первый случай, когда он приглашает меня в игру.
– Ах, они еще и работают вместе. – Микаэла откинулась на стуле и зевнула. – Спаркс хорошо зарабатывает в качестве персонального тренера для богачей. Зачем ему рисковать и брать в дело такого второсортного мошенника, как ты?
– Смотри, сука…
– Так, так, – спокойно сказал Рэд. – Следи за языком.
– У него есть стиль, ясно? Это его работа. Секс, стиль, поиск женщин, которые хотят и того, и другого. Иногда он хочет, чтобы кто-нибудь приехал и сделал фото. Это я. Ты выманиваешь несколько тысяч и едешь дальше.
– Несколько тысяч? Вы требовали десять миллионов.
– Десять… – Денби резко поморщился. – Вот же сукин сын. Он сказал, два. Мы должны были поделить их поровну. Самый большой куш. Он соблазнил женщину. Он видел, как обстоят дела. Ей не было дела до ребенка, в отличие от отца. А у отца были деньги. Чертовски много денег. Голливудские Салливаны, верно?
Он похлопал себя по нагрудному карману:
– Можно мне закурить?
– Нет, – с улыбкой сказал Рэд. – Продолжай.
– Он говорил, что мы выберем такое дело, после которого можно будет уйти на покой. Я не стану похищать ребенка, вот что я сказал. В смысле – что?! Но он такой, типа, могу заставить блондинку все устроить. Если она откажется, мы уйдем. Но если она заглотит наживку, то мы в деле. И она заглотила. – Он наклонился вперед. – Я вроде как сначала связался со Спарксом, а он уже рассказал обо всем ей. Мы встретились, на ней был парик и огромные солнцезащитные очки. Как будто кому-то есть до нее дело. Я показал ей снимки, она впала в истерику: «Сколько вы хотите? Вы не можете их продать. Моя карьера, пресса!» Я понял, что Спаркс сделал все как надо. Она под ударом, и это облегчает задачу. Мы со Спарксом заранее договорились, и я сказал ей, что сообщу, сколько стоят снимки, но пусть не рассчитывает, что они ей дешево обойдутся.
– Вы не требовали десять миллионов?
– Нет. Слушай, он сказал, что это на двоих, поэтому я сказал, пусть будет два миллиона. Они обманули меня, – пробормотал он с горечью. – Обманули меня и потребовали десятку. Я подумал, что она сможет найти два миллиона, продать какой-нибудь хлам или что-то в этом роде, но он пришел ко мне и сказал, что она не может достать деньги и что он уговорил ее использовать ребенка. Как она ухватилась за это.
Он поерзал на стуле.
– Слушай, если я не могу покурить, можно мне хоть «Маунтайн-дью» или еще какую-нибудь фигню?
– Сперва расскажи все, а потом посмотрим.
– Господи, да разве ты не видишь? Он меня подставил. Они, чтоб их, подставили меня. Я не собираюсь из-за этого в тюрьму. Они придумали, как схватить ребенка. Он сказал, что она выбрала идеальное время и место, потому что они устраивали вечеринку в честь старика, покойника, в Биг-Суре. Это будет легко и просто. Она прознала про дом, где мы сможем держать ребенка, и что там никого не будет. Она знала, потому что хозяева будут за городом и не придут на поминки, ясно?
– Да. – Довольный собой, Рэд водрузил ноги на стол. – Мы внимательно тебя слушаем.
– Я не похищал ребенка. Это сделал Спаркс. Блондинка указала место, а он накачал ребенка и положил ее в один из фургонов службы доставки, в грузовое отделение. Мы раскрасили фургон под кейтеринговую кампанию и просто увезли девчонку в этом фургоне.
– Как блондинка узнала, где будет девочка? – спросила его Микаэла.
– Откуда, черт возьми, мне знать? Они вдвоем обсуждали детали. Я просто должен был подготовить комнату, ну, знаете, обезопасить ее, загрузить кое-какие припасы. Я просто нянчился с ребенком, понимаешь?
– Среди припасов были и маски?
Он снова заерзал:
– Мы не хотели, чтобы она увидела наши лица, так? Лучше все предусмотреть. И я купил эти чертовы маски на собственные деньги. То же самое с едой и прочим. Предполагалось, что мне вернут деньги за это из выручки.
– Похоже, с инвестициями ты прогадал, – прокомментировал Рэд. – С другой стороны, нянь из тебя тоже паршивый.
– А кто мог подумать, что ребенок вылезет из окна? Сделает веревку из чертовых простыней. Использует чертову ложку как пассатижи, чтобы вытащить гвозди из оконного замка. Кто мог подумать? Спаркс так меня отделал, как будто это моя вина.
Он наклонился вперед:
– Я хочу сказать, что все это – затея Спаркса, он нашел блондинку и много раз с ней трахался. Они вдвоем проработали детали – и, черт возьми, все это время обманывали меня. Я только следил за ребенком.
– Просто невинный свидетель.
Сарказм пронесся над головой Денби, как воздушный змей на летнем ветру, и, указав пальцем на Микаэлу, он сказал:
– Чертовски верно.
– Хорошо, Фрэнк. – Рэд подтолкнул к нему через весь стол блокнот и ручку. – Запиши все, что рассказал нам, и не скупись на подробности. А мы пока поищем «Маунтайн-дью».
К тому времени, как они закончили с Денби, а подробностей тот не пожалел, Рэд хотел только выпить пива и лечь в кровать, именно в таком порядке.
Но он рассчитал время и учел тот факт, что Скарпетти любил играть на средствах массовой информации, как на скрипке.
С Марком Розвелом, адвокатом Спаркса, который как раз общался со своим клиентом, он не был знаком. Но ему предстояло придумать свои игры для прессы.
Чем больше они узнают до утренних новостей, тем лучше.
Он снова полез в свои запасы кока-колы и позвал Микаэлу к себе в кабинет.
– Мик, твоя смена уже закончилась, поэтому я хочу спросить, готова ли ты продолжить.
– Я справлюсь.
– Знаю, что справишься. – Он бросил ей банку колы. – Утром Скарпетти соберет пресс-конференцию, сделает все возможное, чтобы выставить Дюпон жертвой. Единственная причина, по которой мне есть до этого дело, это то, что он выпустит на Салливанов и на их малышку кракена.
– Значит, нужно вытащить из Спаркса все так же, как мы вытащили из Денби, чтобы он не смог опередить нас и разыграть эту карту.
– Как-то так.
– Думаете, Дюпон замешана в этом?
– Пятьдесят на пятьдесят. Я взвешу все, когда мы допросим Спаркса. Сейчас я пойду и поговорю с его адвокатом, чтобы получить представление о том, с чем мы имеем дело.
– Я уже говорила с ним.
Он сел и откинулся в кресле:
– Мик, ты такая предприимчивая.
– Я просто полицейский. Еще я его загуглила, на всякий случай. Родом из Калифорнии, сорок шесть лет, женат, один ребенок и еще один на подходе. Изучал юриспруденцию в Беркли. Десять лет проработал в Kohash и Milford, а три года назад стал полноправным партнером. Высокооплачиваемый судебный адвокат с солидной репутацией.
Она сделала большой глоток колы.
– Симпатичный парень и довольно фотогеничный. Он не боится общаться с прессой. Еще он автор нескольких юридических триллеров, но не похоже, что Джону Гришэму стоит волноваться.
– А Спаркс – его личный тренер.
– Вот как.
– Так и есть, – согласилась она. – Никаких проблем с законом. Владеет домом в Холмби-Хиллз и пляжным домиком в Оушенсайде. Водит «Лексус», как и его жена – внештатный сценарист.
Рэд немного подождал.
– И это все? Ты не узнала, какой у него размер обуви, за кого голосует на выборах?
– За независимых. Но чтобы узнать размер обуви, пришлось бы еще слегка покопаться.
Он рассмеялся.
– Ладно, я вижу, разыгрываем эти карты уже за столом. У этого человека есть репутация, он не похож на идиота, и ему нужно поддерживать репутацию юридической фирмы. Этот парень всего лишь его тренер, не брат и не лучший друг. Все против него.
– Хотите подтолкнуть его к заключению сделки?
– Я хочу, чтобы этот сукин сын прожил остаток своей жизни в Сан-Квентине, Мик. Это мое личное желание. И я надеюсь, что так и будет, потому что иначе этой семье, и главным образом ребенку, придется пройти через суд, а мне противно об этом думать.
Микаэла кивнула, потому что их мысли и желания совпадали:
– Мне неприятно думать, что им все сойдет с рук, всем троим. Но я чувствую то же, что и вы. Однако это зависит не от нас.
– Прокурор штата потребует от двадцати до двадцати пяти. Посмотрим, получится ли у них. Наша задача – изложить все, убедиться, что адвокат понимает серьезность улик, а Спаркс нутром чует, что ему грозит пожизненное заключение без права на досрочное освобождение.
– Ясно. Я спрошу у адвоката, готовы ли они поговорить с нами.
Через двадцать минут Розуэлл наконец-то согласился поговорить. Поскольку это был не первый день Рэда, он решил, что Розуэлл хочет сделать первый бросок, оценить соперника и возобновить игру утром.
Микаэла была права насчет Розуэлла – симпатичный парень со стрижкой за пятьсот долларов и легкой проседью на висках, всего несколько прядей в темно-каштановых волосах. Темно-карие глаза, умные, сообразительные. Аккуратный и красивый, с подтянутым телом.
Но он бледнел на фоне Спаркса и его блеска кинозвезды. Его не приглушили ни несколько часов в камере, ни оранжевая роба. Выгоревшие на солнце волосы с легким намеком на завитки густо ниспадали вокруг золотисто-загорелого лица с точеными скулами, карими глазами с тяжелыми веками и полными губами.
И все это на фоне гладкого, мускулистого телосложения.
Он играл, потому что, как думалось Рэду, Спаркс и ему подобные все воспринимают как роль, которую нужно сыграть, – нервный, встревоженный, не агрессивный тон и лишь легкий намек на раскаяние и печаль.
Рэд сел, включил диктофон и начитал необходимые формальности.
– Шериф, помощник шерифа, во-первых, я ценю, что вы решили встретиться с нами сегодня вечером. Как я понимаю, у вас был очень длинный день.
Выражение лица у Розуэлла было спокойным, а голос ровным.
– В настоящее время я хотел бы сообщить вам, что утром намерен подать ходатайство о прекращении разбирательства по ряду обвинений, выдвинутых против моего клиента. Мой клиент потрясен той ролью, которую, сам того не желая, сыграл в этих событиях; все участие несовершеннолетнего произошло по указанию и просьбе матери ребенка и с убеждением, что упомянутый несовершеннолетний ребенок подвергался насилию со стороны отца. Поскольку мой клиент не знал о плане мисс Дюпон вымогать деньги у семьи Салливан…
– Извините, могу я прервать вас? – Он был сама любезность, просто шериф округа во всей красе. – Нет смысла тратить попусту время. У вас тоже был долгий день. Так что позвольте мне кое-что прояснить. У нас есть письменные показания Шарлотты Дюпон, письменные показания Фрэнка Денби.
На этих словах он улыбнулся Спарксу. Рэд очень постарался скрыть их аресты, допросы и сделки со следствием.
– Они во всем сознались, и имеющиеся в наличии доказательства подтверждают их показания. Как и заявление несовершеннолетнего ребенка.
– Мистер Спаркс утверждает, что мисс Дюпон и мистер Денби вместе разработали план и обманули его.
– Они обманули вас, заставив воткнуть иглу с пропофолом в горло маленькой девочки?
– Я не…
– Хватит. На тебе был парик, который мы нашли, и солнцезащитные очки, но у Кейтлин есть глаза. Глазищи что надо. И уши. Ты говорил с ней перед тем, как ударить, и ты говорил с ней из-под маски волка, которую мы тоже нашли, ты надел ее, чтобы напугать десятилетнюю девочку. Ты ударил ее, запихнул в фургон, а затем увез ее с поминок хорошего человека, от и без того скорбящей семьи.
– Шериф, ребенок, находящийся под таким давлением, вряд ли смог бы узнать голос.
Микаэла рассмеялась.
– Вы просто не встречались с этим ребенком. Приведите ее к присяге в зале суда, и я вам обещаю, что присяжные прислушаются к каждому ее слову. Слову ребенка, чья мать вступила в заговор со своим любовником, чтобы использовать ее, накачать наркотиками, запугать. За деньги. Спаркс, твой голос звучал в трубке, когда похититель требовал десять миллионов долларов. Они не вызвали полицию, но записали разговор.
– Твои партнеры сдали тебя с потрохами. Денби очень разозлился, когда узнал, что с ним ты договорился на два миллиона, обещая разделить выкуп пополам, а у Салливанов потребовал все десять. И он раскололся, как моллюск, которого обдали паром. Если ты действительно думаешь, что у женщины, которая трахалась со своим личным тренером в той же постели, в которой спала с мужем, женщины, которая поставила на кон безопасность дочери, позволила накачать ее наркотиками и запугивать, есть хоть какое-то чувство чести, то ты идиот.
Рэд повернулся к Розуэллу:
– Я говорю это ради вас, потому что я устал, мне противно и надоело выслушивать откровенную чушь. И Дюпон, и Денби заключили сделку со следствием. Ваш клиент последний в очереди, и я полагаю, что все в этой комнате знают, что последний в очереди получает хрен с маслом. Может быть, этот ублюдок рассказал вам слезливую историю, изобразил испуганного дурачка и рассказал, как ему жаль бедного ребенка, оказавшегося в центре такого кошмара, но у нас есть доказательства, которые опровергают его слова.
Подводя итог, ваш придурок-клиент выбрал Дюпон из длинной череды богатых женщин, которых он потрошил ради денег. У нас есть имена, и мы получим заявления с подтверждением сказанного. С Дюпон он увидел возможность получить солидную сумму, достаточную для того, чтобы уйти на покой с шиком, начав с Мозамбика.
Выкладывая все слой за слоем, Рэд обратил на Спаркса жалостливый взгляд.
– Придурок, у тебя на ноутбуке полно запросов по Мозамбику – договора об экстрадиции нет. Он объединился с бывшим подельником Фрэнком Денби, чтобы провернуть эту аферу. Шантаж: фотографии, сделанные на его камеру, теперь тоже будут использованы как доказательства, на них он со своей клиенткой на, как там говорится, месте преступления. Сказал, что твоя клиентка – худшая мать на свете, согласилась на похищение ради выкупа, а Спаркс и Дюпон подняли цену, чтобы обмануть Денби. Она взяла на себя ребенка, сказала той, где спрятаться, и там Спаркс поджидал ее с иглой, тележкой и фургоном.
Рэд встал и, словно ему стало плохо, хотя на самом деле он просто хотел размяться, отвернулся:
– Помощник шерифа, теперь ваша очередь. Мне нужна минутка, чтобы успокоить желудок.
И она плавно приняла эстафету, изложила остальное, выделив главное.
Лицо Розуэлла почти ничего не выражало. Рэд решил, что он одинаково хорош и в суде, и в покере. Но у каждого есть своя слабость. Ему пришлось поискать слабость у Розуэлла, и он ее нашел.
Напряжение в уголке губ, легкое сокращение мышцы, из-за которого появилась крошечная ямочка.
Когда Микаэла закончила, Рэд снова сел.
– Нет в мире судьи, который отклонил бы любое из этих обвинений. Нет в мире присяжных, которые посмотрели бы на эту милую маленькую девочку и не вынесли бы обвинительный приговор. И ваш клиент получит пожизненное без права на досрочное освобождение.
Он взглянул на Спаркса.
– Продолжай в том же духе, и тебя ждет главный приз.
– Я сделал это ради любви!
Спаркс изобразил вспышку горя.
– Господи, – пробормотал Рэд. – Как под копирку.
– Шарлотта поклялась, что она…
– Помолчи, Грант.
– Марк, ты должен мне поверить. Ты меня знаешь. Я бы никогда…
– Я сказал, помолчи. – На этот раз Рэд услышал нечто большее, чем просто намек на усталость. – Мне нужно несколько минут, чтобы поговорить с клиентом.
– Не проблема. Мне все равно нужно подышать свежим воздухом.
Рэд вышел из комнаты и понял, что у него получилось.
– Мик, я выйду подышать на минутку.
– Как вы думаете, он даст заднюю? Адвокат?
– Я бы сказал, что он рассматривает такой вариант. Крикни мне, когда они будут готовы.
Он вышел на улицу, посмотрел на небо и обрадовался, что ночь была звездной. Жаль, конечно, что у него не осталось сил, чтобы пробраться в постель к Мэгги, поэтому придется довольствоваться звездным небом.
Это его успокоило, напомнило о том, что у жизни в запасе есть множество прекрасных вещей, от обыденных до удивительных. Просто иногда нужно потратить пару минут на их поиски.
Позади него открылась дверь.
– Сейчас приду, Мик.
– Шериф, ваш помощник уводит мистера Спаркса обратно в камеру.
Рэд кивнул Розуэллу:
– Хорошо.
– Утром мне нужно будет поговорить с ним еще раз, а потом я бы хотел встретиться с прокурором.
– Это можно. Скажем, часов в девять.
– Прекрасно. Я приеду. Не могли бы вы порекомендовать какой-нибудь отель, мотель или просто приличное место для ночлега? У меня не было времени забронировать номер.
– Конечно, могу. Давайте пройдем ко мне в кабинет. Я дам вам парочку адресов поблизости, если, конечно, вы ищете что-то поблизости.
– Да, было бы здорово.
– Можете позвонить от нас, убедитесь, что у них есть свободный номер.
В кабинете он записал в блокнот несколько названий.
– Что касается первого – хорошие кровати, хороший сервис и круглосуточное обслуживание номеров, если вам это нужно. Но они берут плату за пользование вай-фаем, и это бесит.
– Спасибо.
– Можете позвонить.
Рэд вышел, подождал Микаэлу и подумал, что у него, вероятно, хватит сил выпить перед сном холодного пива. И принять горячий душ. Господи, он хотел принять душ больше, чем выпить пива.
Розуэлл вышел.
– Все готово?
– Да, спасибо. Я буду здесь в девять. Я записал номер своего мобильного телефона вам в блокнот, если понадобится со мной связаться.
Он направился к двери, обернулся и посмотрел Рэду в глаза.
– У меня есть дочь. Ей всего четыре. У меня тоже есть маленькая дочка.
Он вышел из участка, и Рэд понял, что все устроится.
Микаэла вернулась – совсем не выглядит уставшей, подумал он. И почувствовал восхищение.
– Проводила его в камеру?
– Пытался разжалобить меня слезами. Медленными и проникновенными. Он хорош.
– Но мы круче. Розуэлл хочет встретиться с прокурором утром. Я позвоню ему по дороге домой. Можешь взять завтра отгул.
– Я бы хотела довести это дело до конца.