Ольга Николаевна Сиротинина
На пути к счастью
Михаил наклонился и поцеловал меня в губы. Мое тело моментально расслабилось после напряжения от смеха. По спине пробежали мурашки. И вновь это был страстный поцелуй. Я пыталась освободить свои руки от захвата, чтобы обнять любимого, но ничего не получалось.
– Прекрати вырываться, Лилиана. Признай поражение.
Его губы скользнули к моей шее. Я невольно вздохнула. Признавать поражение не хотелось. К тому же я жаждала, чтобы Михаил продолжал целовать. Но страсть между нами нарастала пропорционально страху интимной близости.
– Ты победил, – чуть слышно произнесла я.
Михаил посмотрел мне в глаза. Я видела в них нежность, любовь, заботу и в тоже время – победу, радость, азарт. Я дрожала, но это было приятное чувство.
– И все же ты действуешь нечестными методами.
– Не думаю, что судейская коллегия против. Ты сводишь меня с ума, Лилиана. Твое имя обжигает губы, поцелуи будят неистовую страсть. Ты восхитительная. Я так рад, что нашел тебя, что теперь мы вместе. Только ты и я.
Мое сердце расплавилось в небольшую лужицу. На лице играла глуповатая улыбка. В глазах стояло восхищение этим мужчиной.
– Я тоже этому рада. Независимо от того, как мы познакомились. Я хочу провести всю оставшуюся жизнь с тобой.
– А если придется провести ее в бегах?
– Значит, мы будем бегать в самых прекрасных уголках планеты.
– Моя маленькая мечтательница, – Михаил поцеловал меня в нос.
Я улыбнулась, а потом резко нахмурилась.
– Отойди, скорее!
Видя, как я меняюсь в лице, он в недоумении отодвинулся. Как раз вовремя, поскольку в следующую секунду я громко чихнула, спрятав лицо в ладонях.
– Да ты у меня романтик. Видимо, больше не стоит целовать тебя в нос, – посмеялся надо мной Михаил.
– Думаю, дело в сквозняке.
Михаил серьезно посмотрел на открытое окно. Он уже давно забыл о нем.
Ночью, когда совсем стемнело, мне все же удалось уговорить Михаила выйти на пробежку. Черные тучи и повышенная влажность обещали дождь. Я дышала полной грудью, вдыхая воздух с повышенным содержанием азота. Стоя рядом с Михаилом, я чувствовала себя в безопасности, несмотря на окружающую нас темноту. О лагере мы не вспоминали. Я гнала прочь все сомнения и страхи. Думать о способе побега и ранении охранника мне не хотелось. Я убеждала себя, что забыв этот ужасный месяц, мы сможем быть счастливыми, начать с чистого листа.
Мы пробежали большой круг, который по ощущениям вышел в три километра. Затем перешли на шаг.
– Как же мне этого не хватало, – произнесла я, восстанавливая дыхание.
– Хотелось бы больше.
– Согласна. Кто последний, тот моет посуду.
Глава 19. Опасность
Я рванула к дому, не успев даже отдышаться. Михаил моментально загорелся идеей соперничества. Он бегал куда быстрее меня. Поэтому единственный шанс победить его – был эффект неожиданности. Почти у нашего дома Михаил обогнал меня. На самом деле он мог это сделать значительно раньше, но решил дать мне надежду. Также им руководило чувство превосходства – ведь он может позволить мне думать, что я выиграю.
– Снова победа! Ты быстро бегаешь для девушки, – сказал Михаил, обнимая меня за талию.
– Недостаточно быстро.
Я посмотрела на тучи. Жаль, звезд не видно. В это время Михаил посмотрел на окна многоэтажки. Они оставались темными.
– Надеешься когда-нибудь обогнать меня? Похвально.
Тренер посмеялся и повел меня в квартиру.
Четыре счастливых совместных дня пролетели незаметно. Мы жили вместе, как настоящая семья. Совместные завтраки, обеды и ужины проходили в спокойной атмосфере любви и заботы. На улицу я выбралась только один раз, и то на пробежку. Однако Михаил выходил каждый день в магазин и один раз за все это время – в тренажерный зал.
Свидания со мной возлюбленный устраивал в зале и на кухне. Он зажигал свечи. Я надевала красивые платья в пол, которые даже у меня вызывали восторг. Вместе мы готовили что-то изысканное. Романтику каждому вечеру добавляла музыка и свечи. Я поверила в сказку, в счастливую жизнь с красавцем-тренером, в новую жизнь. Однако прошлое не хотело меня оставлять. Ночами мне снились родители, а каждый раз, когда я пекла новую сладость, душа скучала по занятиям в университете.
На сороковой день от моего похищения, пока Михаил переодевался, я нанесла темный макияж брендовой косметикой, которую нашла в ванной комнате. На мне уже было надето бархатное платье в пол и туфли-лодочки.
– Привет, – тихо произнесла я, войдя в зал.
Михаил сидел за столом, готовый к ужину. Увидев меня, он будто онемел. В его глазах горело восхищение. Я порозовела от подобной реакции.
– Ты великолепна, – произнес Михаил и подошёл ко мне. Провел рукой по моим волосам и талии. – Твои глаза… Тебе очень идет. А это платье… Ты как всегда неотразима!
– Спасибо.
– Кажется, я одет несоответствующе тебе.
Михаил стоял в белой рубашке, брюках и туфлях.
– Мы идеально смотримся вместе. Оба на каблуках.
Михаил улыбнулся на мою шутку, а его глаза потемнели. Воздух стал приторным и густым. Казалось, будто можно потрогать руками страсть, витающую вокруг нас. В комнате не осталось ничего, кроме нас двоих.
– Ты не представляешь, насколько ты сексуальная. Твоя таинственность и загадочность сводят меня с ума. Ты не представляешь, насколько мне сложно себя сдерживать. Но твоя нежность и чистота восхищают меня. Я буду заботиться о тебе, защищать даже от самого себя. Скоро мы уедем в другой город и там заживём обычной жизнью. Возможно, после моих ухаживаний ты ответишь «да» на самый главный вопрос в моей жизни.
– Вау. Такого мне не говорили раньше… Так приятно… Я хочу провести оставшуюся жизнь с тобой.
– Я хочу, чтобы ты узнала меня получше, прежде чем говорить так.
– И узнаю. Со временем. Одно другому не мешает.
Михаил заключил меня в объятья. Не было смысла спорить сейчас о какой-то ерунде, портя такой восхитительно-романтичный момент.
– Скоро вернусь, – сказал Михаил, завязывая шнурки.
Он собирался сходить в магазин, чтобы приготовить второй завтрак.
– Может, ну его? Останешься со мной.
– Я быстро. Ты же хочешь свежие фрукты и молочный коктейль, который я тебе обещал сделать. Давай так. Я приглашаю тебя на свидание в кафе. Комнату выбирай сама, а я выберу заказ.
Михаил подмигнул, поцеловал меня в щеку и ушел. Я заперла за ним дверь, глубоко вздохнула и отправилась примерять наряды, висящие в шкафу.
Через минут пять в дверь постучали. Я удивилась, поскольку раньше Михаил всегда сам открывал дверь. На всякий случай, прежде чем повернуть замок, посмотрела в глазок. Перед входом стоял Виктор Петрович.
Я замерла, не зная, что делать. Вагон и маленькая тележка вариантов прокатились по рельсам моего сознания. Страх, что меня снова заберут в лагерь, сковал мышцы.
– Лилиана, открывай. Я знаю, ты там. Я хочу лишь поговорить с тобой. Это очень важно и касается твоей безопасности!
Я не верила его словам. Единственное место, где я чувствовала себя в безопасности, было рядом с Михаилом. Я сильно пожалела, что отпустила его в магазин, ведь чувствовала же, что ему надо остаться со мной!
– Открывай скорее! Ты в опасности. Я тебя увезу отсюда. Поверь, ты будешь в безопасности со мной. Я не ожидал, что Михаил заберет тебя подобным образом. Он обещал, что расскажет тебе всю правду. Чтобы ты сама приняла решение.
– Я приняла решение быть с ним. Уходите, Михаил сейчас вернется! А вы знаете, что вам лучше с ним не встречаться! – я старалась говорить уверенно, чтобы мои угрозы сработали.
Как поступит возлюбленный, узнав, что Виктор Петрович нашел нас, я не знала. Мое подсознание предполагало самые нехорошие варианты. За дверью стало тихо. Я посмотрела в глазок. Никого не видно. Тогда я подошла к окну, но улица была пуста.
В замочной скважине зазвенел металл. Я напугалась. Михаил не мог так быстро вернуться. Я осмотрелась. Как назло, ничего подходящего для защиты в комнате не было. Ручка входной двери повернулась. Я схватила толстенную книгу, лежащую на полке, и подбежала к арке, ведущей в зал. Может, это не сильно покалечит Виктора Петровича, но у меня появится время. А когда придет Михаил, я снова буду в безопасности.
Послышался шорох пакета и шаги. Я подняла книгу над головой и замерла.
– Я надеюсь, ты не спишь? – заговорил Михаил, заходя в зал. – Или ты решила поиграть в прятки?
Хорошо, что он подал голос, поскольку мои руки едва не опустили книгу на его голову. В последнюю секунду книга остановилась, легко приземлившись на макушку тренера.
– Вот так встреча. Отличное начало свидания. И что это было? Мы вернулись в первобытные времена?
Я выбросила книгу и прижалась всем телом к раздраженному Михаилу. Он расслабился и обнял меня в ответ.
– Я так рада, что ты вернулся. Я очень напугалась. Я думала, что это… – я замолчала. В порыве эмоций хотела рассказать про куратора, не успев подумать, а стоит ли. Но выбора уже не было. Начала – договаривай. – Я думала, это Виктор Петрович.
– Что бы ему тут делать? – Михаил посмеялся и пошел на кухню разбирать пакет с продуктами. – Ты все же успела подремать, пока меня не было?
– Он приходил, – шепотом произнесла я, не двигаясь с места.
Но, несмотря на шелест пакета, тренер услышал мои слова. Его тело напряглось. От такой реакции я задрожала. Михаил обернулся и потребовал, чтобы я ему все подробно рассказала.
– Он пришел сюда, стучал, просил, чтобы я открыла. Он сказал, что ты представляешь для меня угрозу. Но он, скорее всего, просто хотел меня обратно увезти. Я ни за что не поверила бы ему и не уехала. Ведь только с тобой я в безопасности.
Я положила свои руки на напряженную грудь красавца. Мне почему-то стало очень страшно. Я внимательно всматривалась в его лицо, ожидая вспышки гнева или паники. Но вместо этого Михаил вздохнул, погладил меня по щеке и поцеловал.
– Прекрасно выглядишь.
Только сейчас я вспомнила, что так и не успела переодеться.
– Спасибо. Ты не сердишься?
– На что? Ты все правильно сделала, что не открыла. Раз он нас нашел, завтра же мы купим билеты и уедем отсюда.
Я засветилась от радости. Завтра мы начнем новую жизнь! Я снова смогу выходить на улицу! Наконец-то прошлое действительно останется в прошлом. Я уже предвкушала совместную спокойную жизнь на другом конце света, где никто и никогда нас не найдет.
Однако появление Виктора Петровича пробило брешь в моей мечтательной броне. Все страхи и подозрения тонкой струйкой возвращались на свои места. Барьер, который их сдерживал, грозил разрушиться в любой момент. Этой ночью мне предстояло разобраться во всем, понять, что происходит. И действительно ли я в безопасности с Михаилом. Ночная бессонница и головная боль утром точно мне обеспечены.
Пока красавчик мыл руки после прогулки в магазин, я порхала над столом, оформляя фрукты на тарелке. Затем мы вместе сделали молочные коктейли: Михаил ложкой перекладывал мороженное, а я наливала нужное количество молока. Блендер зашумел, перекрывая звуки от телевизора, где я нашла какой-то фильм.
Мы удобно устроились на диване. Я закинула ноги парню на колени и расслабилась. Как приятно чувствовать себя нормальным человеком и наслаждаться близостью с любимым.
Я вызвалась мыть посуду после ужина, отправив Михаила в ванну с морской солью. Теперь час одиночества гарантирован. Я прожила неделю на свободе, и ужасы похищения начали забываться. Но сейчас события прошлого месяца вернулись. Пришла пора во всем разобраться.
Как я оказалась в лагере? Меня туда привезли поздней ночью и заперли в подвале, бросив на бетонный пол. Я узнала, что на территории полно камер и выбраться оттуда самостоятельно невозможно. Постоянные жесткие тренировки хоть и давили морально и физически, но им не удалось меня сломить. Я даже благодарна той программе. С ее помощью мое тело стало выносливей. Потом я познакомилась с Михаилом. Наша любовь помогла пройти газовую камеру и сбежать. Но в чем смысл всего этого?
Чем больше я углублялась в размышления, тем сильнее нарастали паника и страх. В последнем дне в газовой камере я видела Михаила, который сказал, что он и есть начальство. Но это ложь, ведь когда однажды я пришла к нему в тренажерный зал, туда пришел кто-то из вышестоящих. Если только это не было подстроено заранее. Затем я видела огромную морозилку. Там лежал Гоша. А когда я жила у Михаила, он сказал, что начальство запирало его в камере, где он видел одного из наших парней. Там в специальной камере также лежала моя копия с небольшими изменениями. Может, кто-то из начальства был помешан на той девушке, поэтому заморозил ее, чтобы любоваться. А потом они нашли меня и привезли туда. А поскольку мы с Михаилом сблизились, начальству это не понравилось, и они заперли его с моей копией в морге. А может, они ему угрожали подобным образом? Больше похоже на идею для фильма, чем на реальную жизнь.
Возможно, на самом деле никакой второй меня нет. Ведь все признания и видения были в газовой камере. А галлюцинации там выглядят как реальность. Хотя в последний раз вместо четкого страха вышло не пойми что. Может, дело в максимальном количестве газа? Чего в итоге я боялась: потерять Михаила, узнать о его предательстве или сумасшествии, увидеть себя мертвой, замерзнуть? И в конце я не победила страх, а уснула.
Однажды Виктор Петрович говорил, что надо думать, кому доверяешь, а потом посочувствовал тому, что я не думала. Именно он отнес меня в учительское крыло, когда я упала с лестницы. Можно было бы предположить, что он и есть начальство. Но Михаил сказал, что это не так. Можно было бы подумать, что Виктор Петрович – тот, кто наблюдал за камерами. Но снова нет. В тот день куратор пришел нас будить. Он не отнес меня раньше, потому что не знал, что я упала. Как не знал и Михаил. Я пролежала там без сознания пару часов. Хорошо, что Вика не вернулась и не добила меня.
Я вспомнила о своем трофее, который все еще со мной. Ночью, когда он мне достался, я собиралась осмотреть четвертую башню. Там я попала в ловушку и провисела вниз головой с полчаса. Кто-то в меня метал ножи, как в живую мишень. Рукоятка моего трофея совпадала с тем, что Михаил бросил в охранника. Я могла бы предположить, что на территории лагеря используется только такое оружие. Но на занятии, где Павел учил нас попадать ножами в цель, нам выдавали их с другими рукоятками. Мог ли Михаил специально или по чьему-то приказу угрожать моей жизни? А может, это был Павел? Может, его контузило на войне, поэтому он не помнит о том, что делает?
Михаил столько раз защищал меня, поддерживал, многому научил, заботился. Он просто не мог совершить все эти ужасы. В газовой камере Михаил сказал, что я буду принадлежать ему, потому что он этого хочет. Любимый сказал, что я не первая и не последняя. Моя замороженная копия это подтверждает. Но все, что было сказано под действием газа – галлюцинации. Ведь и накануне, когда я видела родителей, я встречалась в своих грезах с Михаилом.
Кому же в итоге можно доверять? Кто привез меня туда? Кто приходил тогда в тренажерный зал? Кто наблюдал за всеми испытаниями в камеры? Кто видел все мои попытки к бегству? Кто держал Михаила в морозилке?
Я уронила тарелку обратно в раковину. Мысли совпали. Меня будто током ударило. Михаила держали в морге насильно, но ведь был человек, который там проводил время осознанно. Ведь не просто так на входе висела шуба. Я не хотела думать, что возлюбленный – не тот, за кого себя выдает. Однако сейчас решалась моя жизнь, и я была обязана посмотреть правде в глаза.
Кто такой Михаил?
Послышался шум быстро вытекающей воды из ванной. Скоро должен выйти Михаил. Вместо того чтобы разобраться, я напугала себя. Доверие к парню резко сократилось. Ночь в одной квартире с ним вызвала у меня страх.
– Ну и жара, – на кухне показался Михаил.
Я вздрогнула. Парень выглядел как всегда прекрасно: добрый любящий взгляд, мокрое тело, полуулыбка.
– Согласна, очень душно, – волна жара окатила меня с ног до головы Кровь по венам бежала все быстрее, в горле пересохло. – Хочешь чай?
– С удовольствием. Ты только закончила мыть посуду?
– Да, я просто задумалась. О лагере.
Михаил не проявил никаких эмоций и ожидал продолжения. Я поставила на стол две кружки с чаем и села напротив парня.
– Пару раз ты приходил холодный, когда мы жили в одной комнате. Ты говорил, что видел Гошу в морозилке. Когда было последнее испытание газом, я видела эту камеру. Там реально очень холодно даже в шубе. И там стоял стеклянный гроб с девушкой. Я лишь пытаюсь понять, где реальность, а где фантазия. Ты видел там, в морозилке, девушку похожую на меня?
– Нет, Лилиана. Я не видел там ее. Там был только тот парень и я. Выглядело это ужасно. И у меня не было никакой шубы. Ты все выдумала, потому что я тебе это рассказал. Видимо, ты переживала за меня, поэтому подсознание тебе выдало твои же страхи. Почему там была другая девушка, похожая на тебя – я не знаю. Может, ты боялась, что если бы мы познакомились вне лагеря, то все закончилось бы именно так. Или наоборот, если мы сбежим, то ты умрешь. Хотя лично я думаю, что тут дело в ревности. Там, где держали меня, не так много места, чтобы уместился еще и гроб, – продолжал Михаил. – Тем более, насколько мне известно, стекло не выдержит такой заморозки. Чтобы крионировать человека, используют жидкий азот. Если мне не изменяет память, специальные гробы для заморозки называются криостаты. Это такой короб, внутри он металлический, а снаружи покрытый цинковыми листами и изоляцией. Тело можно обложить сухим льдом: тогда достигается температура минус восемьдесят градусов. Но тела, которые хранят в дьюарах при минус ста девяносто шести градусах, находятся в жидком азоте. Криостат совсем не прозрачный. Через него невозможно увидеть, кто лежит внутри. Обычно дьюары производятся для химической промышленности: в них хранят жидкий кислород и жидкий азот. А тут люди приспособили их для хранения тел на будущее. По-моему, гениальное изобретение.
– Ты так много об этом знаешь, – рассказ Михаила поразил меня.
Моя фантазия не упустила момента нарисовать картину, где Михаил связывает меня, помещает в криостат и заливает жидким азотом. И все потому, что я его раскусила или узнала лишнего.
– Я изучал это. Давным-давно, – парень выдержал паузу, разглядывая свои руки. – Когда погибла моя жена, я не хотел жить и думал заморозить себя лет на сто. Я просто не хотел испытывать ту боль. Жена была всем для меня, самым родным человеком. Понимаешь? И когда ее не стало, сама жизнь потеряла всякий смысл. Может, поэтому я и устроился в тот далекий лагерь работать, чтобы никого не видеть, быть вдалеке от цивилизации и счастливых парочек.
– Почему ты все же не крионировал себя?
– Во-первых, тогда только проводили эксперименты на замораживание. Не факт, что они сделали бы все правильно или что в какой-то момент неожиданно тело не начало бы размораживаться. Хоть люди и почти научились это делать, но правильно разморозить очень сложно. А умирать молодым по ошибке и неопытности людей совсем не хотелось. Во-вторых, чтобы все было качественно, надо было лететь за границу. А заморозка и содержание тела на сто лет стоят огромных денег. Как бы там не было, я рад, что не сделал этого. Ведь благодаря всему, что было раньше, я встретил тебя. Причем, там, где совершенно не ожидал. Когда я понял, что влюблен по уши, то пообещал себе, что не допущу, чтобы с тобой что-то случилось. Ты все для меня. Я не могу потерять и тебя. Второй раз я этого точно не переживу.
У меня на глазах проступили слезы. Михаил предстал передо мной таким ранимым. Я быстро заморгала, чтобы не расплакаться.
– Мы похожи с ней? С твоей бывшей женой?
– Нет, вы абсолютно разные. Я могу поискать фотографию где-нибудь, если смогу найти.
– Это ни к чему, но если нечаянно наткнешься, покажи мне, прежде чем выбросить. Если ты, конечно, не захочешь оставить.
– Не захочу. Ее больше нет. Есть только ты и я. Я люблю тебя, Лилиана. Только тебя. Я всегда буду рядом. Со мной ты будешь в безопасности.
Мы обошли стол и обнялись. Я уткнулась носом в шею возлюбленного. А руки положила ему на спину. От холодного прикосновения парень вздрогнул.
– Эй, ты мыла посуду холодной водой? Или замерзла?
– Я просто очень впечатлительная.
Утро следующего дня прогнало все страхи. Сегодня мы уедем и будем счастливы. Я вновь постаралась отмахнуться от гнетущих мыслей. Мне хотелось доверять возлюбленному.
– Я посмотрю ближайшие рейсы на поезда и автобусы, и сразу куплю билеты. А ты пока собери наши вещи. Мне и себе. То, что посчитаешь нужным, – Михаил вытащил спортивную сумку. – Я постараюсь поскорее вернуться.
– Будь осторожен, – я взволнованно посмотрела в глаза парню.
– Все будет хорошо, – он заключил меня в объятья. – Нас никто не остановит! Скоро мы уедем отсюда и заживем новой жизнью!
– Да.
Мы поцеловались, и Михаил ушел, закрыв за собой дверь. Я вернулась в спальню, к шкафу, и начала складывать вещи. Платья тоже отправились в сумку. Я надеялась, что в новом городе мне удастся надеть их на настоящее свидание.
Под окном просигналила машина. От резкого громкого звука я подпрыгнула на месте. Надеюсь, когда осядем, моя нервная система придет в норму.
Я напевала песню, аккуратно укладывая вещи. В дверь тихо постучали. Неприятное ощущение закралось в сердце. Как можно тише я подошла к двери и посмотрела в глазок. На пороге снова стоял Виктор Петрович. Видимо, он караулил вход, чтобы подняться, как только уйдет Михаил. На этот раз мой защитник не сможет вернуться так быстро.
– Лилиана, – в дверь снова постучали. – Я не уйду, пока мы не поговорим. Поверь мне. Это очень важная для тебя информация. Я бы все рассказал здесь, но даже у стен есть уши. Пожалуйста. У нас мало времени.
Куратор выглядел взволнованным, но грубый голос Виктора Петровича не внушал доверия, как и его внешность.
– Я вылезу в окно, если вы не уйдете!
– Хорошо, вылезай, только скорее. Уходи отсюда, пока не поздно!
Такого ответа я не ожидала.
– Что вы имеете в виду?
– Ты в опасности! Надо бежать, Лилиана!
– И кто же так опасен для меня?
Начальство? Оно уже едет за мной? Как они узнали, где я? И почему Виктор Петрович мне помогает?
– Если впустишь меня, я обещаю, что все расскажу и не трону тебя!
– Нет. Уходите! Михаил меня защитит.
– Он опасен для тебя больше, чем разговор со мной. Вспомни Вику и Гошу.
В коридоре раздались непонятные звуки, и на площадку выглянула соседка пенсионерка.
– Что тут устроили за балаган?! Я сейчас полицию вызову! – старая женщина не выходила из квартиры, чтобы в любую секунду зарыться и быть в безопасности.
Полиция нам не нужна. У меня нет документов. А Михаил, вероятно, вообще убил человека!
– Если ты меня не впустишь, она вызовет полицию, и я не буду ее останавливать! – пригрозил Виктор.
Полиция нам обоим была не выгодна, но мы с Михаилом можем пострадать сильнее. Если это ловушка и куратор здесь только для того, чтобы затащить меня обратно в лагерь, то Михаил не успеет прийти на помощь. И все эти сомнения заставили меня открыть дверь и впустить мужчину, похожего на мясника. Я должна знать правду. Даже если это окажется ловушкой, им не удастся меня увезти!
