Ольга Николаевна Сиротинина
На пути к счастью
Глава 15. Расплата
Во рту пересохло.
– Хороший песик, – я пятилась от собаки к лестнице.
Пес следовал за мной. Из его пасти стекала слюна. Высокие каблуки мешали мне подниматься по ступеням. К тому же, это была лестница, а шла я по ней спиной! Перила помогали сохранять баланс, но ужас от ситуации кружил голову. Здравый смысл подсказывал, что у животных не бывает фобий относительно лестниц. Бульдог остановился в нескольких шагах от первой ступеньки, когда с другой стороны зала к нам начал двигаться еще один огромный пес той же породы.
– Что с моим мозгом не так? Две собаки и лестница – это катастрофа!
Я поднималась все выше, пока чуть не упала, не ощутив под ногой ступеньки. Я вцепилась в перила, благодаря чему смогла устоять. Впереди зияла дыра. Не хватало примерно ступеней пять. Исчезла последняя надежда на спасение. Первая собака стояла у самого подъема на лестницу.
Главное – не показывать свой страх, тогда они будут менее опасны. Чертовы каблуки! Надо было их снять сразу же!
– Ф-фу, – тихо произнесла я. Собаки даже не заметили моего приказа. – А ну, фу, я сказала!
Пес, который поставил передние лапы на ступеньку, убрал их обратно на пол.
«Давай, Лилиана, сейчас или никогда! Если мы не перепрыгнем, то эта скотина нас сожрет заживо! – приободряла я себя. – Она даже кости перегрызет, а часть во дворе закопает. Действуй!»
С неохотой я повернулась к собакам спиной. Слева оставалась целая, но тонкая доска от перил. Это была единственная надежда, чтобы перепрыгнуть. Убедившись, что собаки еще далеко, я сильно оттолкнулась от ступеньки, затем от перил, которые тут же хрустнули и сломались. Небольшого толчка мне хватило, чтобы оказаться на второй половине лестницы. Однако до спасения оказалось далеко. Я повисла на животе, ногами вниз, больно ударившись ребрами о дерево. Почему именно мне не везет с лестницами? Я быстро дышала. Руки вспотели от страха. Подтянуться на них было нереально. А тело соскальзывало вниз.
– Нет, нет. Только не это! Я не хочу падать! Не хочу быть съеденной.
Неизвестно, на что я приземлюсь. А если тело будет обездвижено повреждением позвоночника, то убежать не удастся. Буду лежать и чувствовать, как меня разрывают острые зубы! Я снова попыталась подтянуться, но тут над головой донеслось рычание. Наверху лестницы стояла собака. Она вновь зарычала, оскалила зубы и прыгнула на меня. Молниеносная реакция – и вот я уже лечу вниз.
Пробуждение вновь было болезненным. Внутри я ощущала сильное раздражение. Мне претила мысль, что я развлекаю гостей и выполняю все желания начальства, как марионетка. Во мне бушевала ненависть к этому месту и всем, кто здесь находится. В порыве этих темных эмоций я поругалась с Михаилом.
– Раз ты себя так хорошо чувствуешь, что есть силы орать, тогда тебе тут нечего делать. Возвращаемся к остальным, – отчеканил тренер с ледяным взглядом.
– Ты прав, мне тут нечего делать! – я встала с дивана и прошла мимо возлюбленного.
О да, это самые страстные отношения за всю мою жизнь!
В этот день начальство, совсем свихнувшись, утроило нам второе испытание. Вечером в галлюцинациях я стояла на небольшом плоском выступе скалы. Пальцы ног не касались земли. А пятки упирались в крутую скалу. Внизу был огромный каньон с острыми пиками на земельном плато.
Я сдавленно крикнула и прижалась к камню спиной. От такой высоты голова начала кружиться. Я закрыла глаза и представляла себя в прямоугольной комнате с мягкими стенами и полом. Это все не по-настоящему! Чтобы победить страх, надо посмотреть ему в глаза. Главное, чтобы сердце не разорвалось раньше.
Я осторожно развернулась, балансируя на маленьком выступе. Спуститься вниз у меня точно не выйдет, уж слишком крутой склон. Придется попробовать залезть наверх. Я ухватилась за торчащий камень. Я чуть подтянулась, и он сломался. С моих губ сорвался крик. Я с трудом удержала равновесие, чтобы не упасть. Не собираясь сдаваться, повторила попытку, но итог был тот же.
Если я не могу ни спуститься, ни подняться, то что же мне остается? Я посмотрела вниз, на торчащие глыбы. Это лишь галлюцинация. Подо мной мягкий пол. Значит, если я упаду лицом вниз, будет больно. Надо прыгать как в фильмах, не отрывая ног и спиной вниз. Тем более что мне уже не привыкать, если вспомнить полет с дерева, когда я получила свой трофей.
Я раскинула руки в стороны и полетела вниз. Дух захватило, а крик застрял в горле.
Голова, как и прошлые разы, болела и в горле першило. Я вновь лежала на диване.
– Получилось, – чуть слышно сказала я, услышав шум воды, которую наливают в стакан.
– Да, ты прошла его. Очень быстро. Твои результаты очень впечатляют зрителей.
– Я рада, что мое шоу набирает популярность, так и до общественного телевидения недалеко, – пошутила я, специально не открывая глаз.
Я наслаждалась моментом и гордостью за себя. Наверняка, Михаил сидел рядом и смотрел взволнованным взглядом.
– Ты собираешься вставать? Уже и так проспала час после испытания. Это может показаться странным со стороны. Учитывая, что здесь нет камер, только ты и я.
Поначалу я не поняла намека тренера. А когда сообразила, залилась краской. Михаил посмеялся надо мной. Он протянул мне стакан с горькой жидкостью. Я выпила ее залпом, морщась, как от крепкого алкоголя.
За ужином нам с ребятами дали время побыть вместе. Испытание предстояло пройти еще Жене. Кристина начала рассказывать свои страхи, но я неожиданно заорала на нее:
– Ты что, совсем тупая? Нам и своих страхов достаточно! Ты, может, мазохистка, раз тебе так нравится эта комната? Давайте лучше каждый подумает, какие у него есть страхи, чтобы заранее знать, как их победить!
– Ну, ты же у нас легко проходишь эти испытания. Может, тебе кто-то подсказывает, как победить страхи? – вспылила в ответ Кристина.
– Может, просто я более развита? – мне хотелось треснуть эту малолетку.
– Лилиана, не начинай. Нам всем тяжело. И то, что мы проходим испытания дольше, не значит, что мы тупее, – заступился Женя. – Жаль, что после таких стрессов нам не дают пивка. Или чего покрепче.
Мое раздражение не проходило до глубокой ночи. Чем больше я размышляла о своих страхах, тем больше понимала, что у меня их бесчисленное множество. Видимо, газовая комната не закончится никогда.
С каждой минутой ожидания сна или рассвета я бесилась все сильнее. Наконец, вскочила с кровати и направилась в корпус учителей. Мне хотелось поговорить с Михаилом и все выяснить. Мне нужно определиться: мы убежим вместе или же расстанемся.
Я приближалась к входу, когда дверь открылась, и на улицу вышел Павел. От неожиданной встречи я замерла. Решительность и дерзость ослабили контроль, уступая место страху.
– Что ты здесь делаешь?
– Я…
Мне было нечего ему сказать. Я громко сглотнула. Лукавый и прожигающий взгляд Павла вызывал сбой мыслительной системы. Мне показалось, что он слышит шум вентилятора моего разума. Вот тебе и решительный настрой.
– Ты кого-то искала?
– Я… Да… Я искала… Виктора Петровича.
Сама не знаю, почему упомянула именно его, хотя на самом деле шла к Михаилу. От Павла волнами исходило желание. Мне было страшно даже предположить, на что оно направлено.
– Что ты хотела?
– У меня сломалась душевая кабинка. Вода не уходит, – протараторила я, усиленно соображая и бегая взглядом по траве. – Он же наш куратор. Виктор Петрович сам сказал, чтобы мы обращались к нему с любыми вопросами.
– Хорошо. Я ему передам. А теперь лучше идти в комнату, – я собиралась уйти, как Павел вновь заговорил: – Я отвечаю за вашу безопасность. Поэтому иногда поглядываю в камеры. Некоторые кадры удивили меня.
Внутри все похолодело. Павел говорил тихо и медленно. Меня уже трясло от страха. Я смотрела на него, как мышь, загнанная кошкой в угол.
– Больше не нарушай правила. И я говорю не только об этой ночи.
Угрожать мне не было смысла. Я сконфуженно кивнула и побежала в свой корпус.
Ночью мне приснился кошмар. Я оказалась в комнате, подобной аквариуму, которую заполняла вода. Это мне напомнило трюки фокусников, где он либо распутает руки и ноги и всплывет, либо утонет. Чем выше поднималась вода, тем страшнее мне становилось. Я обыскала все стены на наличие тайных ходов или выступов, но все оказалось тщетно. Мое тело онемело от страха и холода. Сердце бешено колотилось.
Когда вода достигла шеи, я вся тряслась и плакала. Мне совершенно не хотелось умирать подобным образом. Когда вода дошла до носа, я поднялась на цыпочки и дышала последним воздухом в помещении. Я все тянулась к потолку, пока вода не заполнила всю комнату. Меня трясло. Вода обжигала холодом. Мне казалось, что она с каждым мгновением остывает сильнее. Быстрое сердцебиение вызывало сильный голод по кислороду. Не выдержав, я машинально сделала вдох, затем еще. Вода быстро поступила в легкие. Я пыталась откашляться, но стало только хуже.
Я вскочила на кровати, кашляя. Одежда на мне была мокрая от пота. Я истерически заплакала. Мне грозит сойти с ума раньше, чем я сбегу отсюда!
– Сегодня они увеличили количество газа. Значит, страх будет сильнее, чем раньше, – Михаил поцеловал меня в лоб. – Будь осторожна.
Я чувствовала, как он волнуется за меня. В его взгляде читалась нежность. Мне хотелось поделиться с ним своим кошмаром. Вместо этого я уже заходила в комнату с мягкими стенами. Я села на пол в ожидании, что будет на этот раз. Михаил был одним из тех немногих людей, которые переживали за меня. Вот бы снова вернуться домой, к родителям. Как мне хотелось обнять их, ощутить шелковистость маминых волос. Или коснуться жесткой щетины отца.
– Лилиана, – послышался голос мамы.
– Мама? – я распахнула глаза.
Передо мной и правда стояли родители. В моих глазах начали скапливаться слезы.
– Мамочка, папочка! Как же я по вам скучала! – я обняла родителей и разревелась. – Как мне вас не хватает! Заберите меня. Пожалуйста, давайте уйдем! Вместе! Сейчас! Что вы тут делаете?
Я отступила на пару шагов, чтобы лучше видеть самых родных в мире людей.
– Нас привезли к тебе, потому что ты пыталась бежать. Тебя же предупреждали.
Глава 16. Признание
Отец неодобряюще покачал головой. За родителями появились два мужика в одежде палачей. Я не понимала, что происходит. Зачем было привозить родителей, когда можно и без них наказать меня за попытки бегства?
– Ты уже взрослая и справишься со всем сама. Позаботься о своем будущем! Спасись! Чтобы наши жертвы не оказались напрасны. Пообещай нам, что не сдашься! – потребовал папа.
– Обещаю, но что все это значит?
– Мы любим тебя, доченька, – мать с отцом закрыли глаза.
Вдруг я оказалась в другом конце комнаты, а возле родителей палачи занесли топоры. Я закричала, наконец, осознав происходящее.
– Нет! Нет!
Я пыталась побежать к родителям, но кто-то держал меня. Я продолжала кричать и отталкивать от себя чьи-то сильные руки. Топоры рассекли со свистом воздух и вонзились в шею родителей. У меня началась истерика. От пронзительного крика я могла с легкостью сорвать голосовые связки.
– Нет! – визжала я, видя растекающуюся кровь. – Нет! Пожалуйста!
С первого раза снести головы с плеч не получилось. Тела родителей упали на пол, и палачи вновь рубанули по их шеям. Я завизжала. Комната закружилась перед глазами. Я упала на пол в тот момент, когда палачи в последний раз замахнулись. Свист топора, хруст костей и хлюпанье крови. Я не открывала глаз, все было и так понятно. Меня всю трясло. Я не знала, что теперь делать. Слезы бесконтрольно лились по щекам. Я потеряла связь с реальностью.
Неизвестно, сколько времени прошло, когда силы совсем покинули мое тело. Слезы высохли, неприятно стянув кожу. Увидев, как казнили родителей, я будто умерла вместе с ними. Боль в сердце казалась невыносимой. В голове было пусто, лишь вновь и вновь – как на заевшей пленке – прокручивалась смерть мамы и папы.
Чувство вины завладело моим телом и разумом. Внутренний голос называл меня тряпкой и эгоисткой. Из-за меня умерли родители. Из-за моей глупости и слабости.
– Лилиана, уже ничего не изменить. Смирись и продолжай жить дальше, – послышался голос Михаила за спиной.
– Что?! Забыть? Как ты смеешь? Убирайся прочь!
– Я лишь хочу помочь. Мне больно видеть тебя такой.
– Тогда не смотри! Мне тоже больно.
– Тогда сделай хоть что-то. Неужели я тебя так ничему и не научил?
Я посмотрела на парня. Реальность это или фантазия? Я все еще лежала на полу в газовой камере.
– Что я могу сделать?
– Думай, Лилиана, думай.
Михаил исчез. Я пыталась вспомнить все его мудрые слова, пока ползла к трупам.
– Мама… – прошептала я.
Ком в горле мешал продолжить. Прокашлявшись, я снова заговорила. В тот момент мне казалось, что если я произнесу это вслух, будет правдоподобнее. Мне надо победить страх, чтобы очнуться.
– Мамуля. Я знаю, это не ты! Ты жива! – я снова замолчала от слез. – Нет! Ты жива! Вы не могли умереть так! Не из-за меня!
Я старалась переубедить свой разум: то, что видят глаза, не реальность! Как же это проверить? В фильме «Матрица» или «Доктор Стрендж» герои ведь как-то догадывались об этом.
Хоть я и хорошо знаю родителей, вряд ли мое подсознание стало бы рисовать четкую картинку. Я начала осматривать лица родителей, но они ничем не отличались от реальных. Я предположила, что кровь может помочь. Как бы противно мне не было, я коснулась пальцем лужицы крови на полу и поднесла его к губам. Запах был обычный, а вкус такой же металлический. Я выплюнула слюну. Вера в себя возрастала. Надо искать что-то на теле: шрамы, волоски, родинки.
Я обрадовалась своей идее. В детстве, когда делала матери массаж, я все время удивлялась ее большой родинке на плече, которая позже проявилась и у меня самой. Поднять футболку было сложно, поэтому я с криком разорвала ее вдоль позвоночника. На всякий случай трижды осмотрела всю спину мамы, особенно тщательно – правое плечо, но ничего не было.
От бури радостных эмоций закружилась голова, и я упала рядом с телами родителей.
– Я за тебя сегодня так переживал, – начал Михаил, когда я пробудилась на диване. – Ты выглядела такой ранимой и беззащитной, что я чуть не пошел за тобой. Смерть родителей – твой самый большой страх?
Я резко поднялась, и, несмотря на легкое головокружение, прижалась к тренеру. Михаил легонько приобнял в ответ, переживая за мое состояние.
– Да. Я всегда боялась потерять близких людей.
После пережитого я поняла, что не хочу бежать из лагеря одна. Михаил дорог мне, почти как родители. Я не переживу если с ним тоже что-то случится, особенно из-за меня.
– С кем ты разговаривала, кроме родителей?
Я на секунду задумалась, вспоминая:
– С тобой.
– Со мной? Вот как. Хм, – Михаил подбирал слова, чтобы продолжить. – Знаешь, наверное, мне следовало сказать это раньше. Вначале, когда ты появилась, я думал, что мне придется на время уйти в отпуск, чтобы не видеть тебя. Я долгое время никого не впускал в свое сердце… после гибели жены, – парень сделал паузу и затем продолжил: – Ты так обо мне заботилась, пока жила со мной, как будто это не у тебя травма руки, а у меня. Ты усидчивая, внимательная, добрая, нежная. Я бы хотел, чтобы мы познакомились при других обстоятельствах. Где-то во внешнем мире. Я бы ухаживал за тобой, водил в кафе, кино, дарил бы цветы. Ты бы сияла от счастья. Я знаю, ты умеешь сиять. Я видел это. Я бы даже сбежал с тобой отсюда. Но не могу. Потому что не могу так рисковать твоей жизнью. Ты мне очень дорога.
Слезы подступили от такого признания, но упоминание о побеге будто встряхнуло меня.
– Так давай сбежим! Вместе мы сможем скрыться от начальства. Будем много путешествовать. Нас никто не найдет.
– Видимо, газ запудрил тебе голову.
– Я серьезно, – на выдохе сказала я.
– Лилиана, все не так просто.
– В чем проблема? Давай сделаем это сегодня же. Мы будем как Ромео и Джульетта.
– Не лучший пример, – посмеялся Михаил. – У тебя уже есть план?
– Да. Мы выйдем через главные ворота.
Тренер расхохотался от души. Он изобразил, как мы с ним выходим, такие крутые. Позади нас гремят взрывы, а мы не подаем вида, надеваем очки и идем дальше. Когда мы оба успокоились от смеха, красавчик вновь заговорил:
– Ты знаешь, где ключ?
– Нет, – на этом фонтан моей радости иссяк. – Наверное, охранник его носит с собой.
– Тогда все прекрасно. Мы подойдем к нему, попросим открыть нам ворота и уйдем. А он закроет за нами, как ни в чем не бывало, – Михаил смотрел таким серьезным видом, что я поверила его плану.
– Так можно?
Очередной взрыв хохота оказался лучше любого ответа. Поначалу я разозлилась, но потом тоже посмеялась над своей доверчивостью. Я приняла решение и не собиралась от него отступать, чего бы мне это не стоило. Когда я находилась в объятиях этого парня, кошмары газовой комнаты исчезали. Я рассказала Михаилу свой план побега, который он раскритиковал и сразу назвал необдуманным.
– Ты такая милая, эмоциональная и импульсивная, – подметил Михаил.
– Это хорошо или плохо? – кокетливо спросила я.
– Скорее, хорошо, – озорно ответил парень, но буквально в следующую секунду улыбка пропала с его лица.
Я напряглась. Михаил взял мою руку и провел большим пальцем по старому шраму на запястье.
– Что случилось? – спросил тренер.
– Кошка поцарапала, еще в детстве. Я тогда открывала дверь, а она сидела на ней сверху. И вот, падая, она пыталась зацепиться за меня.
– Больно было?
– Не помню. Я была маленькой, – я уловила некую нервозность или волнение Михаила. – Все хорошо?
Я нахмурилась. Мне показалось, что у парня жар. Приложив ладонь к его лбу, я убедилась в обратном.
– Так намного лучше, – подметил тихим голосом парень, когда моя рука коснулась его кожи.
Я засмущалась и опустила в нерешительности взгляд. Атмосфера в воздухе сменилась. Михаил аккуратно коснулся моей щеки и приподнял лицо за подбородок. Я не могла больше отводить взгляд, поэтому посмотрела в глаза парня. Говорят, глаза – зеркало души, поэтому если хочешь понять мысли человека, туда и надо заглянуть в первую очередь.
– Можно? – с придыханием спросил Михаил.
От такого голоса у меня по спине побежали мурашки. Я не знала, как лучше ответить, поэтому дала машинальный ответ.
– Не спрашивай.
Михаил чуть улыбнулся и нежно поцеловал в губы. Тепло и спокойствие разлились по всему телу. Поцелуй был настолько нежный, что как бы говорил: «Доверься мне. Я не обижу тебя. Только один поцелуй».
Я так радовалась, что Михаил согласился бежать со мной, что после поцелуя чуть не закричала «Юху» от счастья – пришлось даже прикусить губу, чтобы смолчать.
– Ты снова сияешь, – тренер смотрел на меня с восхищением. – Но нам пора идти.
– Не привлекать лишнего внимания, помню.
Мне не хотелось расставаться с Михаилом даже ненадолго. Сейчас, когда все решилось, и тяжесть расставания больше не гложет, мне хотелось нежиться в его объятиях, слушать комплименты и целоваться.
– Я постараюсь узнать про ключ, а ты сегодня выспись после таких стрессов, – сказал Михаил, когда мы вошли в мою комнату.
Сейчас было свободное время. Из-за увеличения газа испытание проходило в разы дольше, чем ранее. Парень провел рукой по моей щеке, напомнив недавний поцелуй. Я залилась краской, сама не понимая, отчего.
– Доброй ночи, – заранее пожелала я, зная, что сегодня нам не удастся больше поговорить.
– Доброй, малышка.
Михаил улыбнулся, затем принял серьезный вид, вышел в коридор и позвал следующего школьника на испытание.
Наш разговор был очень тихий, поэтому никто из ребят ничего не слышал. Это я знала точно. Как и то, что у меня будет счастливая жизнь с тренером за пределами лагеря. Моя улыбка растянулась от уха до уха.
Я вскочила посередине ночи от своего же крика. Мне снова приснился кошмар. Воздействие на мозг давало свои побочные эффекты. Временами я терялась, не понимая, где реальность, а где фантазия. И сейчас во сне я была уверена, что на меня идет стая волков. К счастью, тут можно проснуться, в отличие от газовой камеры.
Я с волнением вспомнила о предстоящем побеге. Страшней всего мне становилось при мысли, что Михаил предаст меня. Но я очень хотела ему доверять.
Вчера, когда привели последнего школьника, нам сказали, что завтра будет отдых от испытаний. Выходит, сегодня простой обыденный день. Это хорошо, поскольку у меня появится время пообщаться с Михаилом и продумать побег. Но если нам давали время восстановиться, значит, впереди ждет что-то более опасное. Вариант, что начальство заботится о нас, я даже не рассматривала.
Большинство тренировок проходило с Михаилом. Виктор Петрович куда-то уехал. По крайней мере, такую версию нам преподнесли. Меня даже посетила мысль, что стоило сдружиться с куратором – возможно, уже сегодня я была бы свободна. Но это, пожалуй, моя самая глупая мысль за время пребывания в лагере.
На тренировках я постоянно переглядывалась с Михаилом. Погода была комфортная – небо заволокли тучи и приятная прохлада способствовала озорному настроению.
После обеда я встретилась с тренером на площадке. Мы сидели напротив друг друга. Михаил гладил мою руку, внимательно изучая каждый миллиметр кожи. Я смотрела то на свои руки, то на лицо тренера, чтобы понять, о чем он думает. Мне удавалось считать лишь обрывки мыслей.
– О чем ты думаешь? – спросила я, чувствуя напряжение возлюбленного.
Губы Михаила дрогнули в улыбке:
– Думаю, почему не встретил тебя раньше.
– Всему свое время. Значит, мы должны были стать такими, какие мы сейчас.
– Ты веришь в судьбу?
– Скорее, считаю, что в нашей жизни уже отмечены какие-то важные моменты, через которые мы в любом случае пройдем. А время между этими моментами мы проживаем так, как хотим. Свобода выбора, все дела.
– Если кто-то не вмешивается в чужую жизнь. Например: твое похищение.
– Может, наше знакомство было задумано судьбой изначально. Просто мы встретились раньше, чем должны были.
– Или все намного проще, чем мы себе представляем.
– Вероятно, – я подмигнула красавцу. Рядом с Михаилом я забывала о лагере и газовой камере. Поэтому думать о серьезных вещах сейчас мне не хотелось.
Мы играли в игру на реакцию. Ту, где противники на весу держат руки ладонями друг к другу. Тот, у кого руки внизу, должен обеими руками попасть по ладоням второго игрока. Если попадает, то они меняются местами. Я проигрывала чаще, хотя и ненамного отставала от тренера.
Начало быстро темнеть от приближающейся черной тучи, гром которой разносился на многие километры.
– Ты узнал о времени привоза продуктов? – спросила я, поежившись от холодного ветра.
– Да. Их доставляют в то время, пока у вас завтрак. К тому же, на следующую неделю меня поставили ответственным за прием продуктов.
– Может, мы просто на рассвете встретим охранника у ворот, и ты его вырубишь? Мы заберем ключи и сбежим.
– Идея хорошая. Я тоже думал об этом. Но на поясе у охранника находится тревожная кнопка. Если он ее нажмет или упадет на нее, мы даже выйти за ворота не успеем.
– Но ведь должен быть хоть какой-то способ… – мой тихий голос заглушил гром.
– Я постараюсь что-нибудь придумать. А ты пока ничего не предпринимай. Мы обязательно выберемся отсюда.
Стемнело еще сильнее. Кроме оглушающих звуков грома, меня испугала длинная молния, захватывающая сразу полнеба. Я прижалась к Михаилу.
– Пройдет мимо или не успеет? – спросил вслух тренер, не ожидая ответа.
– Скоро мы это выясним. Интересно, мощь природы такая опасная и притягательная. Прямо как ты вначале нашего знакомства.
– А сейчас?
– Сейчас ты не такой, – лукаво подметила я.
– Вот как? Ты просто не знаешь, насколько опасным я могу быть, – озорно ответил тренер.
Михаил повалил меня на траву и начал щекотать. Я хохотала, визжала и просила прекратить. Но он не собирался останавливаться, пока холодные капли дождя не забарабанили по нашим телам. Я вновь вскрикнула от неожиданности и прохлады. Красавчик вскочил первый, помогая мне подняться. Мы побежали в здание, держась за руки. Дождь лил плотной стеной, поэтому если нас и было видно, то лишь размытыми силуэтами.
– До завтра, – я поцеловала Михаила в губы под проливным дождем. В фильмах показывают, что это так романтично, но на деле это очень мокро и холодно. Капли показались мне безвкусными.
Я оставила возлюбленного у входа в его корпус и побежала в свой.
Как я и предполагала, вчерашний выходной был лишь затишьем перед бурей. Пугающую новость нам сообщил Михаил во время завтрака:
– Сегодня будет максимальная доза газа. Подготовьтесь морально. Надеюсь, все вернутся живые.
Кристина бежала за тренером. А у меня неожиданно пропал аппетит. Если сегодня я не сойду с ума, то завтра утром надо выбраться отсюда любой ценой. В комнате еще витал аромат дезодоранта Михаила. Этот шлейф напоминал фирменный парфюм. Мне хотелось вдыхать его каждый день, прячась в объятиях любимого.
Во время обучения с Павлом я думала только о Михаиле. Мне хотелось сделать для него что-нибудь приятное. Если бы мы жили на съемной квартире или в общежитие, я испекла бы ему торт или печенье. Но в условиях лагеря это было нереально.
Поскольку Виктор Петрович еще не вернулся, нам позволили следующее занятие прогулять. Это показалось мне странным. Ведь куратора мог заменить Михаил или Павел. Хотя последний показался мне перевозбужденным, как после пяти банок энергетика. Павел то говорил очень быстро, то надолго замолкал. Порой его речь казалась мне несвязной. Будто он погружен в другие заботы.
Вместо отдыха в комнате я вышла на поляну, где мы занимались самообороной. Я смотрела на горизонт и придумывала, как сбежать. Из корпуса учителей вышел Михаил, огляделся и направился ко мне.
– Как Кристина? – спросила я, заметив раздраженный взгляд парня.
– Тяжело. Как самочувствие? – Михаил поцеловал меня в щеку.
– Не очень-то. Но мы это исправим.
Я прильнула к губам тренера. Парень явно этого не ожидал, поскольку его дыхание сбилось.
– Ты чего это?
– Я очень хотела удивить тебя, – посмеялась я.
– Считай, тебе удалось.
Михаил обнял меня. Я сделала глубокий вдох, наслаждаясь ароматом моего мужчины. Тренер легонько поглаживал мое плечо, размышляя о чем-то своем. Я тоже молчала. Закрыв глаза, мы наслаждались нашей близостью.
– Знаешь, твоя комната волшебная. Я только в ней видела хорошие сны, – разрушила молчание я, поскольку приближающаяся очередь идти на испытание навевала страх.
– Нет, это ты волшебная. Я только с тобой рядом видел сны, – Михаил лег на спину.
Я устроилась на его груди. Мы разговаривали о чем-то настолько незначительном, что когда наступило время идти в газовую комнату, я не могла вспомнить ни одной темы. Михаил шел грациозно, я же рядом с ним будто порхала от прекрасно проведенного времени.
– Лилианочка, прекрати. Это слишком заметно, – посмеялся парень. – Надо ходить по земле, понимаешь? Ножками. Топ-топ.
– А я что делаю? – с юмором возмутилась я.
– А ты паришь над землей и светишься.
– Как солнышко?
– Да. Ты и есть мое солнышко, – Михаил улыбался.
Мы шли рядом, не прикасаясь друг к другу. А когда приблизились к зданию, то перестали и улыбаться. Мое настроение все еще оставалось на высоте, ведь предстоящая галлюцинация пока оставалась для меня загадкой. Сидя в мягкой комнате, я напевала мелодию, пока не осознала, что это песня охранника. Я испугалась, что наблюдатели могут узнать ее. Павел меня уже предупреждал. Значит, он знает, что я пыталась сбежать. И Михаил знает.
– Лилиана, – раздался за спиной голос Михаила, прервав мои размышления. Тренер был одет в джинсы и легкую хлопковую рубашку. – Я соскучился.
В этот момент я онемела. Как же мне говорить с галлюцинацией, если за каждым моим словом следят?
– Ты не настоящий, – прошептала я, надеясь, что так меня не услышит начальство.
– Ну, я же здесь, стою перед тобой. Можешь меня потрогать, – Михаил сделал пару шагов ко мне.
– Я видела тебя тут позавчера, и ты потом растворился. Ты ушел и оставил меня одну в тот момент, когда я в тебе так нуждалась!
– Я не уйду. Теперь, когда я тебя нашел, мы всегда будем вместе. И ни родители, ни друзья, ни враги нам не помешают.
– Ты лишь фантазия, – я терла виски от непонимания, в чем заключается страх и как его победить. Увеличили количество газа, и воображение перестало подчиняться разуму?
Михаил приближался все ближе. Я уперлась спиной в стену.
– Так управляй своей фантазией, Лилиана. Что ты хочешь? Чего ты боишься? Почему тут появился я? – шепотом спросил Михаил.
– Я не знаю.
Тренер провел рукой около моего лица и волос, нежно касаясь кожи.
– Тебе не хватает любви, внимания и ласки? – он заглянул в мои глаза.
– Я не знаю, – повторила я, на самом деле прекрасно зная ответ.
– Девочка моя, ты такая красивая.
Туман в голове усиливался от газа. Михаил крепко обнял меня. Вдруг стало так спокойно на душе. Я расслабилась, обняла парня за талию, а лицом уткнулось в его шею. Я даже чувствовала запах его парфюма. Хорошая вещь воспоминания.
– Милая моя, любимая. Как долго я тебя ждал, – шептал Михаил на ухо. – Только ты нужна мне. Ты самое дорогое, что есть у меня. Ты вся моя жизнь! Но я должен тебе сказать кое-что. Только сначала ответь на вопрос: ты меня любишь?
Я открыла рот и тут же его закрыла. Нет, Лилиана, это галлюцинация. На тебя смотрят камеры.
– Да, – ответила я.
– Зря. Я не тот, кто тебе нужен.
– Почему ты мне это говоришь? – я ничего не понимала.
– Потому что я врал тебе все это время. Я не тренер. Я убийца.
– Что ты несешь?
– Лилиана, я и есть начальство.
