Павел Чук
Познавшие смерть
За долгие годы службы память о собственном «я» стёрлась, впрочем, у Гвардейцев нет ни родственников, ни имени, ничего, связывающего с внешним миром. На первом плане только Долг и Закон, блюсти который и призвана Гвардия.
Командир ухмыльнулся своим мыслям: «Давно меня не посещали воспоминания… старею, наверно, но из Гвардии на пенсию не уходят. Может, пришло моё время покинуть пост и уйти обучать кандидатов?»
Его предшественник, как раз руководил школой подготовки гвардейцев. Изредка общаясь, Командир знал о проблеме с кадрами, но две династии кряду, Гвардия ни разу не участвовала во внутренних, постоянно возникающих конфликтах – хватало хоть и пошатнувшегося, но заработанного поколениями авторитета, а многократно возросшая мощь Империи позволила забыть о внешних угрозах.
Несколько поколений назад завершился последний серьёзный конфликт с участием Гвардейцев. Много слухов и небылиц породили происходившие сражения, когда не только в честном бою без оружия с обеих сторон сходились величайшие солдаты двух Империй, но необычные умения и дар воргэнов позволил одержать верх, закрепив власть на целом континенте.
Командир остановился, поддавшись неожиданно пришедшей крамольной мысли: «Что, если сейчас придётся противостоять внешней угрозе? Кто встанет на стражу Империи?! Армия, с шагнувшим вперёд техническим прогрессом, увешанная современным вооружением? Кланы, с подготовкой недотягивающей даже до текущего уровня Гвардии?»
Командир знал, что в годы кровопролитной войны с Тахома технически совершенный уровень оснащения армии противника не помог ей одержать победу. Было тяжело, но Империя выстояла и победила благодаря именно воргэнам, которые в Гвардии составляли абсолютное большинство. Сколько не совершенствуй оружие, тактику и методы ведения войны, всё равно на поле брани главным остаётся человек, а если это познавший смерть, которому подвластны иные планы восприятия, совсем другая скорость реагирования на ежесекундно меняющуюся обстановку, то эта грозная сила ставила под сомнение техническое превосходство в средствах умерщвления. Тем более, бытовало мнение, что некоторые из воргэнов обладали даром прогнозировать будущее, тем самым опережая противника на несколько шагов. Конечно, можно накрыть площадь ковровым бомбометанием, но кто гарантирует, что познавший смерть не предвидел такой поворот событий и не предпринял контрмер?
Командир перевёл дух, отрешаясь от нахлынувших воспоминаний, и войдя внутрь помещения, произнёс:
– Император! Вызывали?!
– Да, вызывал. Послушай, – торопливо, без предисловий, заговорил Варнас, – у меня есть несколько вопросов о том дне, когда взошёл на престол. Я… на меня… – Император запнулся, не зная, как сформулировать вопрос, но на помощь пришёл Леринд, вмешавшись в разговор:
– Всем известно, что согласно Закону Гвардия защищает Императора и его семью. Ответь, на нашего Императора оказывалось внешнее воздействие?!
– За период нахождения под защитой Гвардии внешнего воздействия не оказывалось, – отчеканил Командир Гвардии.
– Ничего не понимаю, – забормотал Варнас.
– Когда Императора взяли под защиту? – продолжал допытываться Леринд.
– Сразу, после официального восшествия на трон.
– То есть, целых два дня, после того, как Основатель династии объявил имя нового Императора, тот находился без защиты?!
– Не совсем так, уважаемый Леринд, – ухмыльнулся Командир Гвардейцев. Как же трудно с теми, кто не знает Закон или бегло прочитал только то, что ему нужно. Хотя, разобраться в витиеватых терминах и нормах очень давно составленного документа современному жителю Империи тяжело, но ведь есть и адаптивный перевод, вполне пригодный для изучения.
Казалось, совсем недавно он корпел над текстом, изучая основу основ для сдачи экзамена и не в адаптивном виде, а идентичную копию первоисточника с пометками Первого Императора, так как Гвардеец полагается только на первоисточник без вольных трактовок, вносимых переводчиками. «Эх, но как же давно это было!»
– Закон гласит, что при смене династии Гвардия защищает с момента оглашения имени нового Императора, – процитировал параграф Командир, но сам никак не мог отделаться от неприятного чувства, будто он что-то упустил, а ещё воспоминания постоянно всплывали в памяти, стараясь заглушить прагматичный расчёт.
– Тем более ничего не понимаю… – пробормотал Варнас, нервно прохаживаясь из стороны в сторону. – И каков результат… защиты?
– Ни единого факта попытки внешнего влияния не предпринималось. Фиксировалось остаточное воздействие, но как помните, повторное обследование не подтвердило предположение.
– Да, помню, – кивнул Варнас.
– Почему я не знал об этом?
– Повторное обследование проводилось после того, как ты уже отбыл к месту трагедии, а первичное…
– Первичное обследование не всегда точно, – продолжая начатое Императором, пояснял Командир, – так как приборы требуют филигранной настройки и с первого раза не всегда удаётся настроиться на искомые показатели. К сожалению, воргэнов с их чутьём в Гвардии нет, и приходится использовать…
– Опять эти воргэны!!! – продолжая нервно ходить по залу, чуть ли не закричал Варнас.
Командир Гвардии замолчал, переводя взгляд то на Императора, то на главу тайной службы, а его мысли лихорадочно продолжали обрабатывать информацию. «Неужели он – Гвардеец, ошибся, не придал значению факт, обоснованно решив, что воздействие если и было, то со стороны семьи. Всё-таки находиться на вторых ролях и не попасть под влияние своего отца невозможно, тем более, постоянно находясь рядом с ним. Но исследовать Основателя династии не удалось, то Гонцево находился без сознания, а в таком состоянии исследование не проводится, то объявили о его гибели и некорректные первичные показания списали на сбой аппаратуры. М-да. Жаль, что нет воргэнов! И почему Император так отреагировал на упоминание о познавших смерть?!»
– Командир, вы давно в Гвардии?
– Чуть меньше полувека.
«И почему глава тайной службы задал такой вопрос? Подозревать гвардейца в предательстве – смешно. Только на моей памяти, попыток сорок вступить в контакт, перекупить или как-то повлиять на моих людей, пресечены или он подозревает в чём-то меня?!»
– Вы меня подозреваете в нарушении клятвы быть верным Закону? – смотря прямо в глаза, спросил Командир, обращаясь к главе тайной службы.
Их взгляды встретились.
«Как хитро́ и одновременно насторожённо-оценивающе смотрит», – подумал Командир, но в мыслях всё устойчивее формировалась идея, которую он неоднократно отбрасывал, но, вероятно, пришло время поддаться ей.
«Не зря последние несколько недель меня преследуют воспоминания».
– Нет, что вы! Подозревать Гвардейца в измене… это… хотя, в истории Империи имелся нелицеприятный факт.
– Думаю, не стоит обсуждать упомянутый вами случай, он неоднозначен. Закон напрямую запрещает нам вмешиваться в дела кланов, а тем более, использовать гвардейцев, как боевое соединение внутри страны. Если, конечно, это не отражение внешней угрозы, то есть, война с государством агрессором.
– Разве приказ Императора выступить против кланов, посмевших оспорить законность династии, противоречит Закону? – в разговор вмешался Варнас Первый. Он хорошо изучил историю правления предшественников, желая не допускать прежних ошибок, но инцидент с отказом Гвардии подчиниться Императору у него вызывал однозначную реакцию. Приказ сначала выполняется, а потом обсуждается или оспаривается, хотя, какому вышестоящему лицу его оспаривать, если он отдан самим Императором.
– Ваше Величество! Законом предусмотрен и такой случай. Императору следовало не издавать единоличный приказ, а согласовать его с Советом.
– Разве я не Император?! И не обладаю всей полнотой власти?!
– Вы абсолютно правы, Ваше Величество! Вы – Император! И я прошу удовлетворить мою просьбу…
«Всё-таки пришло время. Больше нечего тянуть. Слишком много эмоций, да и спина побаливать стала», – в мыслях усмехнулся Командир, но ни единый мускул на его лице не дрогнул.
– Какую? Разве вы в чём-то нуждаетесь? – удивился Император. Впервые с просьбой к нему обратился гвардеец, а тем более Командир. Все финансовые вопросы и внутренние проблемы решались минуя Императора. Поговаривали, что Гвардия самодостаточная структура со своей сложной иерархией, в которую не допускали непосвящённых, а тут сам Командир обратился с просьбой.
– Ваше Величество, как заметил глава тайной службы, я очень долго нахожусь в рядах Гвардии, но пора освобождать дорогу молодым. Прошу принять мою отставку и направить в школу, где мои опыт, знания ещё послужат Империи и Закону!
Глава 10
Став столицей стремительно развивающегося клана «Зэссар» городок Мартаванна кардинально поменялся. За какие-то месяцы от тихой провинциальной жизни не осталось и следа. Активная рекрутинговая компания привела к увеличению желающих вступить в клан, и от увеличившегося числа приезжих на центральных улицах было не протолкнуться. Требования к соискателям выдвигались жёсткие, что не каждый проходил испытания с первого раза и сначала зачислялся в кандидаты. И на то были объективные причины. Быстро развивающийся клан стал лакомым кусочком для завистников и провокаторов, и, имея большой жизненный опыт, кланлид ввёл напрашивающееся ограничение, установив испытательный срок для кандидатов.
Инноми, смотря в окно штаб-квартиры клана ухмыльнулся. Вторая часть намеченного плана успешно завершена. Только что закончилась встреча с представителем соседнего, последнего не примкнувших к нему клана, но он добился вассальной клятвы и теперь достаточно сил для следующего шага. Откинувшись на спинку кресла, он прикрыл глаза. Изредка ему удавалось побыть одному, но оставаясь в одиночестве, Инноми упивался осознанием своей избранности. Долгие, опасные эксперименты по активации умений воргэнов не приносили результатов, но стоило ему побывать за гранью, как открылся дар. Не зря, насилуя свой организм, он вместо того чтобы предаваться праздности, довольствуясь местом клана в пятёрке, проводил вечера в тренировках. Кто-бы мог подумать всего полгода назад, что труды не пройдут даром! Потеряв верных людей, лишившись имени, титулов, имущества, списанный с политической арены, он с нуля начнёт подниматься наверх. Чем хороша вторая попытка? Тем, что не повторит прежних, по молодости свершённых ошибок.
Используя дар, Инноми занял главенствующее место и заявил о клане «Зэссар», как сильнейшем в регионе. Связал вассальной клятвой соседей и для этого всего-то понадобилось доказать свою силу, повергнув сопротивляющихся кланлидов, но к удивлению их оказалось не так много.
– Глава, разрешите? – неслышно в кабинет вошёл заместитель.
– Слушаю, Генсар, – чуть помедлив, возвращая организм в обычный режим, ответил Инноми.
– Для проведения экзамена всё готово. Вы просили предупредить о начале испытаний новых кандидатов.
– Начинайте без меня. Скоро буду, – ответил глава. Резко выходить из состояния близкого к медитативному трансу он считал опасным. Всё-таки учителей у него не было, а те крохи знаний, которые удалось разыскать в разрозненных источниках, оставляли большие пробелы.
Инноми вновь закрыл глаза, восстанавливая прерванную концентрацию. Запустил разорванную циркуляцию энергии и, подождав несколько минут, окончательно вышел из транса…
– Глава, подали заявки на вступление двадцать восемь человек, – бодро отрапортовал Самунире прибывшему на тренировочную площадку Инноми.
– Внеклановые есть?
– Двое. Остальные из бывших, но от союзников никого.
Инноми удовлетворённо кивнул, усаживаясь в специально принесённое кресло. Не принимать в свои ряды бойцов из кланов, давших вассальную клятву, был его один из первых приказов. Нечего ослаблять союзников и ставить под угрозу достигнутые договорённости. Всё равно, согласно вассальной клятве, они выступят на его стороне, а портить отношения с союзниками и взваливать на себя содержание, пусть и подготовленных бойцов, ему не хотелось. Остались сильны воспоминания, что на заре становления клана «Иторри» он любыми средствами сманивал под свои знамёна бойцов из союзных кланов, да так увлёкся, что чуть не поставил под угрозу само существование своего детища, но хорошо, что вовремя узнал о готовящемся разрыве договорённостей и успел предпринять соответствующие меры, пойдя на примирение. С кем угрозами, с кем уговорами, а перед кем и пришлось извиниться, послав богатые дары.
– Кто двое безклановых?
– Во-он, стоят чуть в сторонке ото всех, – ответил Самунире, сохранивший пост заместителя главы по общим вопросам.
Инноми не стал проводить кардинальные кадровые перестановки, ограничившись проверкой каждого, кого оставил на своём посту раскрывшейся способностью воргэна определять ложь и не пожалел об этом. Копившиеся долгие годы проблемы, под чутким руководством опытного главы клана, разрешились, и в рядах не осталось никого, в ком Инноми сомневался.
– Откуда они, узнали?
– Беженцы из Болливаны. Тот, который светловолосый, ещё ребёнком покинул Империю, а как начались беспорядки, так вернулся назад. Второй, говорит, что подался на заработки несколько лет назад, но также вернулся. Оба имеют боевую подготовку выше среднего.
– У кого учились, в какой школе занимались?
– Состояли в одном из местных кланов Болливаны, но высот не достигли и подались назад, – пожав плечами, ответил Генсар, – там беспорядки. Местные за своих не приняли и в Империи оказались не нужны. Времена-то сейчас тяжёлые.
– Времена всегда тяжёлые, – ответил Инноми, присматриваясь к кандидатам. Эти двое выделялись на общем фоне и не только тем, что держались обособленно от остальных, а в них чувствовалось что-то непонятно ускользающее от всеобщего внимания, – ладно, начинайте с них. Пусть проведут спарринг друг с другом в полный контакт, посмотрим, – отдал приказ глава.
Раздалась команда о начале испытаний, и объявили первую пару, а Инноми активировал свой дар, впитывая рассеянную вокруг энергию, заставляя её циркулировать по каналам, напитывая силой своё тело…
– Как вам? – остановив схватку, произнёс Генсар, – достойные экземпляры, хоть сразу в действующее боевое крыло зачисляй!
Отведённые для боя три минуты истекли, а бойцы остались стоять на ногах, хотя не давали поблажки сопернику, не сдерживали себя в ударах и приёмах, стараясь, вывести друг друга из строя.
– Неплохо. Уровень подготовки выше, чем я ожидал, – согласился Инноми с заключением своего заместителя. Действительно, эти двое показали уровень подготовки выше среднего, ближе к показателям великого бойца, но закравшееся сомнение заставило главу усомниться в честности слов испытуемых. Такие опытные, хорошо подготовленные бойцы в любой клан примут с распростёртыми объятиями, но почему-то они захотели именно в клан «Зессар», хотя для того, чтобы предстать перед очами кланлида, им пришлось преодолеть половину Империи. – Попроси подойти поближе, я с ними поговорю.
Сняв амуницию, кандидаты подошли к Инноми.
– Представьтесь, как вас зовут? Откуда вы? – спросил Инноми, стремясь почувствовать ложь и нестыковки в ответе. С кандидатами, а тем более с претендентами для вступления, глава не беседовал, предоставив заниматься подбором кадров своим заместителям, но эти два бойца его заинтересовали. Слишком хорошая подготовка у них, слишком всё как-то не так.
При первом взгляде на них Инноми ничего необычного не отметил, но отчего-то предчувствие, таящееся на заднем плане сознания, трезвонило дребезжащими колокольчиками, но он захотел удостовериться, применив дар воргэна, а для этого необходимо поговорить с ними, услышать ответы, посмотреть в глаза, проникнуть, если удастся, в мысли.
– Я – Панира Нагона, – приблизившись, с поклоном произнёс один.
– Я – Венас… – тут второй чуть запнулся, и на одном дыхании выпалил, – тебе привет от «Маритонцев»!
Не успел он договорить, Инноми перекатом вылетает, опрокинув кресло, мешая сближению. Четыре шага отделяют главу и новобранцев. За считанные мгновения расстояние преодолено, но Инноми уже на ногах.
– Не вмешиваться! – отдал короткий приказ, устремившимся на помощь соклановцам.
«Вот и дождался наёмных убийц… Они неплохи́, очень неплохи́. Не зря обратил на них внимание… Смотри, как ускорились. И не мешают друг другу, словно привыкли работать в паре», – стоя с опущенными руками, думал Инноми.
Атака оказалась хоть и неожиданной, но ожидаемой. Рано или поздно глава понимал, что по его душу направят наёмных убийц, или, как их называли «свободные охотники». Даже несколько расстраивался, что уже полгода, как глава клана и подмял под себя, считай регион, но так и ни одной попытки покушения предпринято не было.
Первая, казалось неуловимая атака, потерпела неудачу. Противники разошлись чуть в стороны, рассеивая внимание. Секунда, и тот, что слева, атаковал ударом с ноги. На мгновение запоздав, второй сблизился и ударил наотмашь рукой.
Нырок. Блок. Контратака прямой ногой в коленный сустав, но удар только вскользь достигает цели, не причиняя серьёзного вреда.
«Поиграли, и хватит!» – чертыхнулся Инноми, входя в боевой транс, ускоряя циркуляцию накопленной энергии, концентрируя сгустки на ударной поверхности ладоней.
Удар кулаком – это хорошо и эффективно, но если попадёшь в жёсткий блок или чего хуже под одеждой окажется защитная экипировка, то после первого удара сломаешь пальцы, кисть руки и останешься, считай, беспомощным, а удар открытой ладонью, тем более, с выплеском энергии, не оставит противнику ни единого шанса.
Встречный, опережающий удар в солнечное сплетение и правый противник на мгновение теряет ориентацию, отшагивая назад.
Круговое, вокруг своей оси, обтекая атаку левого противника, неуловимое движение и тот проваливается во время удара, теряя равновесие.
– Кто ты?! – вдруг выпалил один из напавших, находясь на недосягаемой для удара дистанции.
– Кто? – удивлённо произнёс глава, оглядывая своих соперников. Те не теряли бдительности, оставаясь в боевой стойке, – покоритесь! И тогда узнаете, кто я!!!
Инноми не ожидал, что его приказ исполнят. У свободных охотников свой кодекс, запрещающий переговоры с мишенью, и ожидать, что они преклонят колено, сдадутся на милость победителя – неразумно. Они назвались, произнесли, кто заказчик, и тогда в любом случае придётся оглядываться по сторонам, да и авторитет снизится. Пусть и признают победителем, но такая победа Инноми не нужна. Ему нужна власть и абсолютное подчинение, достигаемое будь то страхом, уважением, почитанием или фанатичной преданностью.
Рывок вперёд к левому, который так и не отошёл от перенесённого удара. Контратака! Сбоку справа – удар прямой ногой в прыжке… Перекат… и, снова паритет. Противники стоят друг напротив друга.
Злость закипала внутри Инноми. Он, оказывается, не так хорош, как думал раньше. Всего-то двое! Даже не гвардейцы, а он уже пять минут возится с ними. От непонятно откуда возникшего чувства злости к себе, к противникам, к остальным окружившим их плотным кольцом, Инноми взревел, скрестив руки на груди, и резким движением, словно вырывая частицу себя, открытой ладонью, указал на противников… Слепящее мерцание вырвалось с его растопыренных пальцев и понеслось к замершим в оцепенении наёмным убийцам. Мгновение… и оба с перекошенными от испуга лицами, замертво рухнули на землю.
Все, кто находился на тренировочной площадке, и окружили место противостояния, одновременно отшатнулись, но раздался удивлённый и одновременно восторженный выкрик:
– Наш глава – воргэн!!!
Инноми обвёл взглядом соратников. Его трясло от переизбытка аккумулированной и мгновенно высвобожденной энергии. Мысли путались, поглощая сознание в вожделенную месть, перемешиваясь с жаждой власти и… справедливости? Но, его справедливости, содержащей в себе требование соответствия деяния и воздаяния: те, кто покусился на его жизнь, те, кто отдал приказ убить ни в чём неповинных отшельников, те, кто осмелится оспорить, не выполнить его приказ… все отправятся туда, откуда возвращаются только познавшие смерть. И пусть неведомая сила рассудит, достойны они жизни или только он – Инноми, избранный.
***
Занятия в Гвардейской школе начинались с восходом солнца. За пятнадцать минут до подъёма Эрик проснулся, но оставаясь лежать в постели, сосредоточился на организме, активируя циркуляцию энергии. Во время сна, когда сознание отключено, а тело отдано во власть бессознательного, внутренняя энергия замедляет обращение и начинает расходоваться бесконтрольно. Старик Раскин учил Эрика во время сна наблюдать за процессом циркуляции энергии, но у него пока не получалось, находясь в бессознательном состоянии, контролировать потоки и ему приходилось каждое утро запускать процесс насыщения организма энергией.
– Подъём!!! – прозвучала команда дежурного.
Полгода, проведённые в школе, у Эрика сформировали неоднозначные впечатления. Во-первых, не думал он, что столько слушателей проходит обучение. Именно «слушателей», а не «курсантов» или «рядовых», как в кадетском корпусе, что его в первое время напрягало. Он-то думал, что вступил в ряды элитного подразделения, стоявшего на страже законной власти в Империи, а оказалось, что подготовка в школе почти ничем не отличается от курса обучения кадетского корпуса, только требования для поступления значительно завышены. Во-вторых, в школе почему-то делался упор на теоретическую подготовку. Каждый день он, вместе с сокурсниками, вместо того, чтобы практиковать боевые приёмы, изучал Закон. В-третьих, боевая система подготовки Эрика полностью разочаровала и не только из-за малого времени, отведённого на такую важную дисциплину, но и сама система подготовки вызывала сомнения. Он не понимал, зачем в бою следовать ритуалам: церемониальным поклонам, заучивать слова вызова на бой, обязательные жесты и знаки, которые только мешали ведению боя. Мастером он себя не считал, но то, чему его учил Раскин, разительно отличалось от преподавания в школе. Самое удивительное, здесь не учили оперировать энергией! Хотя, этому было своё объяснение – воргэнов не осталось, и Эрик скрывал свой дар, стараясь не выделяться из общей серой массы.
– Становись!!! Смирно!!! – скомандовал взводный, – с сего дня план занятий меняется. Вместо теоретических занятий, вводится практический курс боевой подготовки. Представляю нового преподавателя, обращайтесь к нему «капитан»…
– Кто этот… старик?! – шёпотом произнёс кто-то с последнего ряда шеренги, но в тишине голос прозвучал отчётливо, что услышали не только стоявшие в строю слушатели, но и офицеры.
– Кто это сказал?! – взревел начальник курса.
– Оставьте, – сделал шаг вперёд тот, кого назвали стариком, – сам представлюсь… Я – бывший Командир Гвардии! Имени у давших клятву быть верным Закону, как знаете, нет, но и бывших гвардейцев не бывает. По моей просьбе, Император направил меня в школу Гвардейцев, а побеседовав с начальником школы, мы пришли к выводу, что лучшее применение моих знаний и умений – это научить вас практическому применению боевых навыков. В ходе занятий я обучу вас…
Бывший Командир Гвардии говорил долго. Эрик внимательно слушал его, пристально смотря на капитана, а когда их взгляды встретились, то почувствовал в нём силу… нет, бывший гвардеец не воргэн, Эрик сразу прощупал его своим чутьём и не нашёл ожидаемого отклика, но в нём ощущалось что-то другое, пока непонятное для него.
– …курс! По распорядку! Разойдись! – скомандовал начальник курса, и слушатели покинули место общего сбора.
– Как вам контингент? – к капитану обратился полковник Демрис – бывший военный. В школе, как ни странно среди преподавателей и командиров различного звена только пятеро имели честь служить в Гвардии.
– Пока ничего не могу сказать определённого. Я хоть и ознакомился с личными делами некоторых из них, но у меня возникает много вопросов, в том числе, по кадровому подбору… слушателей, тем более, мне непонятен качественный состав, даже этого второго курса.
Для бывшего Командира Гвардии то, что он увидел по прибытию в школу, показалось странным. Он догадывался, что степень подготовки кандидатов в Гвардию падает, но что настолько снизился общий уровень, оказалось для него шоком. На его памяти, в последний раз в подразделение поступили пятеро выпускников школы, но это было четыре года назад. Потом нужды́ в новых кадрах боевого крыла Гвардии не было, и они сразу направлялись в, так скажем, тыловые службы, и о степени их подготовки он судить не мог. Но чтобы за четыре года так упал уровень подготовки?! Прибыв к своему другу – начальнику школы, он узнал, что боевым дисциплинам уделяется менее трети времени и его передёрнуло.
– Что вы имеете в виду, капитан? Все, кто зачислен, прошли проверку по категории «А», получили соответствующие рекомендации…
– Я не об этом, полковник, – с придыханием произнёс капитан, как же трудно, не имевшему реального опыта боевых действий, а тем более не гвардейцу, объяснять прописные истины, – в списках я заметил и сорокалетних и даже одного шестнадцатилетнего и это на втором курсе!!! Думаете, у них подготовка одинаковая?
– А, вы об этом, – отмахнулся полковник, – к сожалению, подготовка у них одинакова и вы справедливо обратили внимание на самого молодого на курсе. Именно его, кстати, после внутренних испытаний, зачислили сразу на второй.
– Даже так?! И кто это?
– Эрик Мизонски. И не смотрите, что он выглядит лет на десять старше, ему всего шестнадцать. Он прошёл все испытания, и успешно учится на втором курсе. Правда, выдающихся результатов не показывает, но сами понимаете, возраст… – пожал плечами полковник.
– Интересно, – покачал головой бывший Гвардеец, – до начала занятий у меня есть ещё время, я могу ознакомиться с его личным делом?
– Конечно, капитан. Мой кабинет в вашем полном распоряжении. Доступ к личным делам открою, пойдёмте, я провожу…
Не имеющий имени, бывший Командир Гвардии, а ныне капитан – преподаватель гвардейской школы, уселся в удобное кресло в кабинете начальника курса, а полковник, получив приказ прибыть к начальнику школы, покинул его, но открыл доступ ко всем личным делам.
– Ладно, посмотрим, – задумчиво произнёс капитан, выводя информацию о заинтересовавшем его слушателе.
Всматриваясь в незнакомое лицо, в памяти капитана всплывали почти позабытые моменты прошлого, когда он впервые встал в строй и в списках, зачисленных в школу, услышал своё имя. То было трудное время. Только закончился очередной бунт одного из кланов, название которого стёрлось из памяти, а Гвардейцы-воргэны отказалась встать на сторону Императора. Причина такого поступка открылась будущему Командиру только через много лет, а тогда, не обладающему даром четырнадцатилетнему подростку, не было дела до политических интриг. Попав под каток разгоревшейся гражданской войны, родители его погибли во время беспорядков и его – сироту, направили в интернат. Ни кто не думал, что отношение к познавшим смерть кардинально поменяются и на воргэнов начнутся гонения из-за чего начнётся кадровый голод и в школу начнут принимать всех, снизив вступительные требования. Повезло ему или нет – трудно сказать, но две трети жизни, проведённые в Гвардии, изменили его.
Капитан откинулся на спинку кресла, по порядку просматривая материалы личного дела, как наткнулся на результаты квалификационного испытания в кадетском корпусе.
– Интересно, интересно. Этого я не видел, – бегло просмотрев итоговые результаты, капитан задумался. Его заинтересовало, почему для вступительных экзаменов в кадетский корпус при Академии вооружённых сил Империи использовались завышенные требования и, найдя в архиве видеофайл с прохождением испытаний, прильнул к экрану:
– Кандидат готов? – прозвучал из динамиков голос.
– Готов! – ответил кандидат.
Мигнул световой сигнал, и потекли секунды обратного отсчёта.
Три фигуры спарринг-голограмм разошлись в стороны, но Эрик оставался стоять на месте.
«Он с закрытыми глазами стоит?!» – удивился капитан.
Секунды медленно бежали, а ничего не происходило.
«Не понимаю! Время идёт, а ни единого действия».
Прошло пятнадцать секунд, и Эрик, открыв глаза, шагнул вперёд, принимая защитную стойку. Одновременно ожили голограммы соперников. Эрик двинулся к левому из них.
«Правильно, что левого выбрал первым. Он чуть впереди, и влево смещаться удобнее, как раз под удар правой».
Прямой удар ногой спарринг-голограммы и для гла́за капитана оказался едва различимым, но Эрик, не дожидаясь, когда нога противника разогнётся в завершённом действии, молниеносно припал на одно колено и одновременно ударил правой руки в область паха.
«Хм, коварный удар, но это бой. Тут все средства хороши», – улыбнулся капитан, вспоминая «грязные» приёмы, которые приходилось ему использовать за долгие годы службы. Это не только удары в пах, глаза, даже кусать за нос своего противника приходилось, но что поделать – это бой не на жизнь, а насмерть. Разговоры о чести хороши, когда сидишь в тёплом кресле и рассуждаешь, смотря на потрескивающие поленья в камине. Во время же схватки, где сошлись равные соперники, остаются два варианта: ожидать, пока твой оппонент ошибётся, а ждать можно очень и очень долго и не факт, что первым не ошибёшься сам, или атаковать так, как никто от тебя не ожидает. В бытность комплектования Гвардии только воргэнами, равных бойцов им по силе не было и резон использовать «грязные» приёмы отсутствовал, но обстоятельства изменились, теперь и Гвардия не гнушалась их брать в свой арсенал.
Мигнул световой сигнал, оповещающий, что первый соперник получил критические повреждения.
«С одного удара вывел из строя. Хотя, да… «в пах» – это такой удар, что мало не покажется».
Эрик продолжал стоять на одном колене с зафиксированной в прямом ударе рукой, а к нему, вытянувшись в прыжке, уже летел следующий противник.
Перекат. Ещё перекат, разрывая дистанцию с выходом в стойку от очередной атаки сверху. Спарринг-голограмма словно хотела раздавить своего оппонента ногами, но с каждым разом впустую рассекала воздух, а гулкие удары при приземлении разносились по залу.
Два шага назад. Левая нога чуть выставлена вперёд, руки на уровне пояса…
Капитан смотрит, не отрываясь, не веря своим глазам. Испытуемый принял изготовку для «прыжка цапли». Приёма, как раз исполненного спарринг-голограммой во время первой атаки. Но такая техника требует не просто хорошей координации движений, но и силы, чтобы достаточно высоко выпрыгнуть из статичного положения, но и этого мало – необходимо придать горизонтальное ускорение, чтоб не просто подпрыгнуть вверх, например, пропуская атаку по нижним уровням, а самому нанести удар.
Выставив руки в защитный блок, шагами-зигзагами, спарринг-голограмма приближалась, обманными движениями, вводя противника в заблуждение по задуманному вектору своей атаки. Их разделяют три метра… два метра… без шага, с места Эрик, выставив ноги вперёд, с полуповоротом вокруг своей оси, выпрыгнул выше своего роста. Капитан успел заметить, что перед прыжком тот чуть согнул колено опорной ноги и довернул стопу для придания горизонтального ускорения.
