Павел Чук
Познавшие смерть
Первыми в атаку кинулись, стоявшие напротив Эрика, девушки. Они, сменяя друг друга, делали по одному выпаду и отходили назад, экономя силы, ожидая ошибки. Эрик прекрасно успевал отследить, казалось, молниеносные удары, но переходить в атаку не торопился. Для него непривычно видеть против себя женщину-бойца. Пусть они и представляет угрозу для его жизни, но он воргэн, а они…
В спину толкнули. Боковым зрением Эрик заметил, что Нисана, пропустив удар, согнулся, держась за живот, и не успевает принять на блок или уклониться от повторной атаки. Обманное движение, указывающее на контратаку. Разворот вокруг своей оси, чтобы прикрыть напарника, но Нисана падает, так и не придя в себя после первого удара. У Эрика мелькнула страшная мысль: «Неужели и сейчас не уберёг близкого человека?! Это уже не игры, а бой на смерть. Пусть и напротив женщины, но они бойцы, пришедшие убить, ничего не объяснив».
В глазах разгорелись искорки пламени танца смерти. Мгновения стали секундами, секунды – минутами. От одного противника к другому, Эрик двигался невероятно быстро. Шаги, удары, смазались в едином неуловимом для глаза смертельном росчерке. Мелькала только тень. На каждого противника хватило одного удара… Минута.
Эрик склонился над телом своего друга. Его трясло от истощения. Выплеснутая наружу энергия не успевала восстановиться. Остатки сил медленно покидали его, а в мыслях вновь и вновь эхом повторялось: «Зачем?! Зачем нужен дар, если не могу спасти дорогих мне людей?!»
Глава 12
Темнота беспамятства не отпускала, заточив Сознание в холодном мраке пустоты. Пугающий своей чернотой окружающий вакуум стал привычным для собственного «Я» личности, и она смирилась с участью забвения… У грани горизонта событий, тут же погаснув поглощённая пустотой, на миг ярко вспыхнула искорка света.
«Просыпайся… Пора вставать», – услышало Сознание и встрепенулось, ища неизвестный источник.
Вновь в темноте вспыхнула искра. Но теперь она не погасла, а, разгораясь, становилась всё ярче, притягивая внимание тёплым свечением.
Личность встрепенулась и потянулась Сознанием к манящему огоньку.
«…мужчина назидательно говорил что-то подростку… Девушка кому-то на ухо тихо шепчет, доверяя свою тайну… Женщина накрывает на стол в гостиной, где собрались за столом трое: девушка, средних лет мужчина и молодой парень…».
– Любовь… Семья… Жизнь! – подумало Сознание и окунулось в затмившую всё окружающее пространство искру…
Резкая боль пронзила всё существо, и погрузило в спасительное беспамятство…
Пожилая женщина сидит возле кровати, и, тихо приговаривая, бережно обтирает влажной тряпкой осунувшееся лицо:
– Борись! У тебя молодой организм – выдюжишь. Главное – не сдавайся!
Тело, укрытое одеялами, трясёт от лихорадки. Растрескавшиеся от жара губы плотно сжаты. Испарина покрывает лоб, стекая на бессознательно мечущиеся открытые глаза.
– Эх. Что ж с тобой приключилось, что жить не хочешь?! А ведь молодой совсем!!!
Женщина промокнула в чашке ватку и смочила губы больного. Он облизнулся. Дыхание успокоилось, и показалось, что уголками губ он улыбнулся.
– Вот и хорошо. Сейчас бульончику принесу. Ты полежи немного. Я скоро.
Тело продолжало трясти в лихорадке. От напряжения мышцы сводило судорогой, но поступавшая извне приятная теплота постепенно распространялась по организму, отвоёвывая у сковавшего его холодного мрака закоченевшие чресла…
– Ещё ложечку. Вот молодец! Теперь приляг, отдохни.
– Где я? – с трудом выговаривая слова, произнёс Эрик. Его память постепенно возвращалась, но оставались пробелы.
– Здесь, – улыбаясь, ответила пожилая женщина, – что-нибудь помнишь?
«Помню, что направили в патруль. Помню бой с мятежниками. Помню, что увидел бездыханное тело своего друга, а дальше… дальше пустота», – мысли Эрика путались. Он не мог вспомнить, как тут оказался. Тем более, его мучил вопрос: кто рядом с ним и «здесь» это где?! Но делиться воспоминаниями не стал, а спросил:
– Помню, но не всё. Кто вы?
– Меня зовут Мерса Санитна. Нашла тебя два дня назад. Ты лежал среди покалеченных тел. Думала, что всех убили. Хорошо, заметила, что на тебе не было ни ран, ни травм, как у остальных, а только разорванная одежда, и догадалась прислонить зеркальце к твоим губам. Оказалось, что дышишь. Вот и перенесла к себе, – тут женщина задумалась, словно решая, продолжать рассказывать или нет.
– Я – Эрик.
Женщина в ответ кивнула и, помолчав, заговорила:
– Ты в Генрале́ – это село близ Сиганата, у меня дома. В тот день я приехала в город за покупками, как в центре начался пожар. Говорили, что торговый центр «Мегатроник» загорелся. Но, не знаю. Дым какой-то едкий оказался, наверно, сознание теряла. Повезло, что далеко была, а как сменился ветер, так совсем дурно стало. Помню, что помогли мне выбраться из ядовитого облака солдаты или курсанты. Командир у них такой серьёзный ещё, а солдатики, прям как ты молодые, ещё безусые. Немного придя в себя, осмотрелась и пошла домой. Не стала ждать пасмобиля9 не до этого: суета кругом, паника. Пошла напрямик через промзону, где на дороге и увидела десяток тел…
Из наставления по патрулированию Эрик вспомнил, что село Генрале́ находится в десяти километрах северо-западнее Сиганата. Ни жителей, ни кланов в нём нет, считай, умирающая деревня. Он смотрел на сидевшую ссутулившись пожилую, лет шестидесяти, женщину с испещрёнными морщинами лицом, натруженными, грубыми руками, и удивлялся, как она смогла его дотащить, почему спасла, выходила?
– Не смотри так пристально, – смущённо отвела взгляд Мерса, и с придыханием продолжила, – ты на сына моего похож. Сгинул он два года назад. Ушёл на заработки в город и не вернулся. Искала его долго, а когда увидела тебя, так сердце и ёкнуло. Думала, нашла! Отыскала свою кровинушку… – женщина всхлипнула, вытирая намокшие глаза. – Ладно, лежи. Тебе надо отдыхать и набираться сил.
– Извините, а не знаете, что с теми военными, которые стояли в городе? И где моя одежда?
– Вчера ходила в город. Знакомые говорили, что солдатики уехали рано поутру, а императорской власти больше нет. Сама видела, как кланы присягнули какому-то самозванцу, но погромы и распри прекратились. За малейшую провинность – диддау10. Сама не знаю, что это такое, но дисциплина железная. А одежда твоя негодна́ совсем стала. Я сейчас другую принесу, думаю, будет впору.
Поднявшись со стула, Мерса вышла из комнаты, а Эрик откинулся на подушку и прикрыл глаза.
«Что же произошло?! – думал Эрик, лёжа в кровати. – Помню, что увидел тело друга, а потом темнота. Очнулся здесь, но я не умирал, а видел образы».
Эрик прикрыл глаза, пытаясь вспомнить, что видел в момент… сна?! Точно описать состояние, в котором находился, у него не получалось, но то что он не переходил грань между жизнью и смертью сомнений не вызывало. Смерть в его понимании – это отсутствие чувств, воспоминаний и самого осознания как такового, а он помнил. Смутно, но помнил образы. От них веяло теплотой, добром, и были эмоции – любовь.
«Отец! Мать! Сестра!» – понял Эрик, кого видел в момент бессознательного блуждания у грани того рубежа, который доводилось неоднократно переходить и возвращаться. Эрик улыбнулся. О родителях и сестре он помнит, и не забудет пока живёт, а вместе с ним в его сердце будут жить и родные, близкие ему люди.
Эрик взором воргэна осмотрел своё тело. Представшая картина испугала: энергетические каналы местами разорваны, узлы опустошены, а энергия циркулирует только в груди, делясь с размеренно бьющимся сердцем своей силой. Он не знал, как восстановить истощённые, разорванные нити каналов, поэтому просто принялся осторожно впитывать энергию, заставляя её циркулировать по малому кругу вокруг сердца. Интуитивно он понял, что произошло в последний момент перед потерей сознания: ненависть, жажда мщения вышла из-под контроля и выплеснула накопленную энергию в один миг, разрывая нити каналов, осушая, разрушая само тело.
«…не поддавайся ненависти. Жажда мести опустошит тебя самого и завладеет не только мыслями, но и телом, – вспомнились слова учителя. – Дар неподвластен воле обладателя, его не заставишь исполнять свои прихоти. Можно стать великим бойцом или лекарем, но если тёмные мысли овладеют тобой, то дар исчезнет или переродится. Я сам не видел, но говорили, что давно, на заре становления Империи, явился один познавший смерть, который во главу угла поставил мщение. Его участь оказалась страшна: иссохшее, превратившееся в мумию тело нашли в одном из уединённых уголков, где он готовил очередной акт возмездия. Имя не сохранилось до наших дней. Зачем оставлять в памяти того, кто, за случайную гибель супруги, своей силой убил сотни людей, среди которых и старики, и дети».
Энергия наполняла каналы, восстанавливая их, ища пути к оторванным от целостной системы узлам. Эрик почувствовал, как организм преображается, насыщаясь энергией. Она концентрировалась, наполняя ссохшиеся узлы, образуя новые нити каналов. Эрик вздохнул полной грудью, вставая с кровати. Лихорадка прошла. Мысли прояснились, а мышцы приобрели эластичность. Он сделал пару упражнений, разгоняя кровоток, активизируя восстановление. Как говорил учитель: тело – это сосуд, в котором хранится и «живёт» окружающая всё вокруг энергия. А если сосуд с трещинами? Если за ним не ухаживают, не моют от накопившихся шлаков, то он перестаёт сохранять накопленный объём и сначала начинает трескаться, а потом разрушается. Эрик, не желая гибели своего тела, старательно выполнял простые разогревающие мышцы упражнения, когда услышал из-за спины возглас:
– Что ж ты встал! Полежал бы, набрался сил! – в просторную комнату вошла Мерса и протянула свёрток с одеждой.
Эрик только сейчас обратил внимание, что стоит посреди светлой, ухоженной комнаты в неглиже, выполняя несуразные для постороннего взгляда движения.
– Спасибо, но мне лучше, – смущаясь, ответил он, принимая одежду.
– Ладно, одевайся. Я сейчас обед накрою.
Умывшись и одевшись, Эрик почувствовал себя полным сил и вполне здоровым. Энергия привычно циркулировала по телу, наливая мощью организм.
– Присаживайся, – Мерса указала на свободное место за столом.
От заполнившего всю комнату запаха еды у Эрика чуть не закружилась голова. Скрытая, таинственная, подвластная только воргэнам энергия это хорошо, но организму для восстановления необходима и материальная составляющая. На одной энергии долго не продержаться.
Приступив к трапезе, Эрик вновь вспомнил учителя: «Управление окружающей всё вокруг энергией для воргэна – это неоценимый дар, но телу необходима другая энергия, которая станет строительными кирпичиками для организма, поэтому еда, Эрик должна быть разнообразна и питательна. Не забывай про мясо, богатое белком. Каши, богатые клетчаткой и углеводами». И Эрик кушал, восхищаясь едой, приготовленной без использования пищевых синтезаторов.
Два дня прошли незаметно в мелких заботах. Эрик уже хотел остаться и поселиться в селении, благо пару пустующих добротных домов он подыскал, но почему-то именно по ночам его терзали сомнения. То, что его не разыскивают, а, скорее всего, считают погибшим, он догадался сразу. Слухи и разговоры, которые, возвращаясь из города, пересказывала тётушка Мерса, были один противоречивее другого. И Эрик никак не мог понять, что происходит в Империи. Где сильный, волевой Император? Где кланы, присягнувшие на верность, где, в конечном счёте, давшие клятву верности вассалы?!
Чувства Эрика метались между долгом: клятвой верности Императору, присягой Империи, и пониманием: если кто-то узнает, что он познавший смерть, то его судьба ничем не будет отличаться от участи подвергшихся гонениям воргэнам. В его голове не укладывалось: неужели он единственный воргэн оставшийся на всём белом свете. Знаний, переданных учителем, ему не хватало. Он словно кутёнок бродил в потёмках, ударяясь лбом, набивая шишки, пробуя различные методики развития дара, а ведь старик Раскин говорил, что существует много этапов развития и уровней силы у воргэна. Он только сделал первый шаг, развил способность тела воспринимать, накапливать энергию, не вредя организму, и то чуть не погиб, потеряв контроль над разумом, окунувшись в жажду мести.
Эрик сидел возле дома, любовался закатом, попутно насыщая тело энергией, пропуская её по восстановившимся, а кое-где и образовавшимся заново нитям каналов.
– Надумал уходить? – подошла Мерса и уселась рядом.
– Вы меня прогоняете? – удивился Эрик. Вопрос для него оказался неожиданным. Своим видом и поступками он не выказывал желания покинуть заброшенное селение. Тем более, что нахлебником не был. Помогал, выполнял посильную работу, а вчера самостоятельно поправил забор. Тем удивительнее оказалось услышать слова об уходе.
– Нет, не прогоняю, что ты! Но твоё место не здесь. Не знаю почему, но сердце ноет, как в тот раз, когда сына собирала на заработки. Эх, если бы остановила его в тот день… – вздохнула Мерса. – Когда сегодня была в городе, меня неоднократно спрашивали, кто сейчас живёт у меня. Ответила – племянник, но, думаю, не поверили, и скоро кто-то из новой власти придёт проверить. Как-никак порядок они в городе навели, теперь займутся окрестностями.
«М-да. Вот и подсказка, что делать дальше, – размышлял Эрик, обдумывая слова тётушки Мерсы. – Уходить не хотелось, но и оставаться – это привлечь внимание кланов. И неизвестно, чем это внимание закончится?! Если узнают, что он слушатель Гвардейской школы, то и разбираться не будут, а просто убьют. Остаётся одно – уходить, но как далеко можно уйти без документов?! Можно списать на восстание, что в суматохе мятежа потерял документы, остался один и иду… Вот, куда идти? В столице делать нечего, тогда куда? Конечно, надо бы разыскать других воргэнов, не один же я такой остался, но в Империи их точно нет. По крайней мере, не слышал. Самому разобраться в уровнях, стадиях, методике тренировок и дальнейшего развития мне не под силу… А если эти знания потеряны?! Жаль, что с Гваркомом так толком и не поговорили, не начали заниматься! Всё так не вовремя!»
– Что задумался, Эрик?
– Не знаю, что делать, – честно признался, – и уходить не хочу, и оставаться, как понимаю, опасно.
– Это верно. Ладно, иди спать. Как говорила ещё моя бабушка, утро вечера мудренее. Завтра подумаем, что делать.
Согласившись, Эрик вернулся в дом и прилёг на кровать. Спать не хотелось.
«Что делать?! Что делать?!» – в мыслях звучал один и тот же вопрос. «Вернуться в школу и поговорить с Гваркомом?! Может он знает кого из воргэнов, или посоветует, кто может научить? Но добираться до школы далеко, неизвестно, как ходят аэропоезда, про аэрокары вообще молчу – не летают. Как рассказывала Мерса, и пасмобили ходят редко, и денег нет», – с тяжёлыми мыслями Эрик уснул, а поутру…
– Эрик, вставай!!! – трясла за плечо Мерса, – слышишь?! Едет кто-то, просыпайся!!!
– Что случилось? – протирая глаза, спросил Эрик.
Было темно. До восхода солнца оставалось не менее пары часов, и в предрассветной тишине, откуда-то издалека доносился гулкий шум работы двигателя приближающегося мобиля. В темноте, при отсутствии освещения лицо Мерсы не рассмотреть, только голос выдавал её беспокойство.
– Кто-то едет. Тебе надо спрятаться. Боюсь, это по твою душу приехали. Неспроста так рано заявились.
– Спасибо, вам тётушка Мерса, – уже одевшись и стоя в дверях, произнёс Эрик. – Я, наверно, совсем уйду, чтобы…
– Тише! Дело твоё, – как-то буднично произнесла Мерса, но в её голосе Эрик почувствовал одновременно и разочарование, и жалость утраты, и обречённость.
Только удалившись на почтительное расстояние от селения, и сделав привал, снова разозлился на себя, что опять оказался не в силах защитить тех, кто творит добро, не прося ничего взамен.
«Почему я такой? Чего мне не хватает? Почему бегу, когда могу сражаться и побеждать?! – думал Эрик, бредя по дороге. – Надо стать сильнее!!! Надо развивать свой дар и тренироваться! Пусть не осталось учителей познавших смерть. Тогда я пойду от школы к школе, беря лучшее из каждой системы обучения, и создам свой стиль!!!»
Эрик шёл по дороге, укрываясь в ближайших зарослях от изредка проезжавших мобилей. Уйти с дороги совсем он не рискнул, боясь заблудиться, но приходилось прятаться, так как идущий пешком одинокий путник, вызывал излишний интерес. Впереди, за подъёмом что-то гулко ухнуло. Эрик метнулся в сторону и едва успел спрятаться за деревом, как мимо него на большой скорости пронёсся мобиль, за ним второй.
«Погоня?!» – подумал Эрик, как раздался визг и треск корёжащегося металла, и его передёрнуло от воспоминаний, словно он снова пережил тот момент, когда с семьёй падал с высоты в аэромобиле.
Невдалеке, буквально в сотне метров он него, пасмобиль, завалившись на бок, проехал бортом пару метров по дороге и остановился. Второй мобиль резко затормозил, и из него выскочили пятеро. Эрик сидел, притаившись, а всё его естество кричало: «Выйди! Помоги! Или сейчас ты переборешь себя, или так и останешься никчёмным трусом, который будет бегать всю жизнь от трудностей!».
Поколебавшись, Эрик вышел из укрытия. Он вспомнил своего учителя – тот, хоть и скрывался всю жизнь, но отдал её, не колеблясь, защищая его. Он вспомнил слова своего отца: «Сынок, от себя не убежишь. Каждый раз поступай так, чтобы не было потом стыдно».
Эрик медленно, не скрываясь, шёл по дороге к месту аварии. Пасмобиль лежал перевёрнутый, а четверо бойцов, на рукавах которых он разглядел клановые нашивки, вытаскивали из салона людей и начинали избивать. Один, видимо водитель, уже лежал не шевелясь. Но его продолжал пинать боец, приговаривая:
– Тебе сказано было, стоять! Что крутой?! Смотри, что наделал!!! И своих не уберёг и пасмобиль угробил! Что кланлиду докладывать?!
Эрику догадался, что клановые устроили засаду на беженцев, а водитель отказался подчиниться и прорвался через оцепление, но не справился с управлением и перевернулся. Всё-таки пасмобиль это не гоночный кар.
– Эй, а ты кто такой? – из мобиля вышел ещё один боец и указал на Эрика. – Братва! Тут…
Приблизившись, Эрик молниеносно нанёс прямой удар в горло, тот захрипел.
Ярость вновь затмевала глаза, но это была не жажда мести, а боевой транс. Энергия циркулировала по организму, придавая сил, ускоряя рефлексы. Он двигался словно тень, от одного противника к другому, нанося разящие удары. Для принятия решения ему хватало мгновений – чтобы оценить серьёзность предпринятых контрмер, траекторию своих движений, и оптимально, без лишних шагов, пройти противника, нанося единственный, но точный удар… Тридцать шагов… и позади, только трупы.
Эрик остановился, перевёл дух и осмотрел пространство возле пасмобиля. Четверо беженцев не подавали признаков жизни, забитые бандитами. Эрик заглянул внутрь салона и отшатнулся. Тела грудных детей и женщин в неестественных позах, запах крови смешался с запахами пота и испражнений.
«Зачем это всё?! Зачем?! Беженцы, видимо, из медицинского учреждения, так как в салоне аппараты поддерживающие жизнь, или роддома, что вероятней, спасались бегством и ехали, как им казалось, в спокойное место, но не доехали. Бандитам понадобился или сам пасмобиль, или, вероятнее всего, медицинская аппаратура. Они попытались остановить транспорт, но водитель не подчинился, зная, что их ждёт, и попробовал скрыться от погони. Но у него не получилось, и вот результат. Никто не выжил», – думал Эрик, осматривая место аварии.
Воздух в искорёженном салоне ещё не проветрился, оставаясь непригодным для дыхания, и Эрик отвернулся, закрыв глаза.
Послышался рокот двигателя приближающегося мобиля. Эрик поднял голову, прислушиваясь. Шум доносился одновременно с противоположных сторон.
«Сбежать?! Спрятаться?!» – думал Эрик, стоя возле покорёженного пасмобиля.
– Стой на месте!!! – скомандовал кто-то по громкоговорителю.
«Видимо – старший», – подумал Эрик. Бежать было поздно, и он приготовился к бою. Высыпавшие из салона бойцы взяли его в кольцо. На их рукавах красовались клановые знаки, аналогичные знакам убитым Эриком бойцов.
«Сколько их? Восемь… двенадцать… двадцать три», – мысленно сосчитал Эрик бойцов, окруживших его плотным кольцом.
– Ты кто? Как тут оказался?!
– Эрик, ехал в пасмобиле.
– Это ты их так? – посмотрев на лежавшие тела, спросил старший. Голос его даже без громкоговорителя звучал мощно и раскатисто, и Эрик понял, что с ним разговаривает или кланлид, или старший группы.
– Нет. Я вылез из салона, а тут уже…
– Врёт он всё! На нём ни единой царапинки и одежда чистая! Посмотрите, что в салоне творится. Если б он был внутри, то весь в кровище стоял, а не в дорожной пыли, – выпалил пожилой боец, подошедший к группе от пасмобиля.
– Уверен?
– Точно говорю, сам убедись!
Они оба отошли к покорёженному пасмобилю.
«Зря я так сказал. Не подумал. Тут и дурак поймёт, что обманываю. А что говорить? Придётся принимать бой. Но их много. Могу не выдюжить», – думал Эрик, в ожидании своей участи, активируя дар. Энергия заструилась, аккумулируясь в узлах, вводя организм в боевой транс, и до него стали долетать обрывки разговора стоявших неподалёку бойцов:
– …не похоже, что он один тут натворил дел.
– Диверсанты Империи? А он не успел убежать или специально остался, отвлекая внимание?
– Остальных уже не догоним. Много времени потеряли, но скорее, он из свободных охотников, нанятый Империей. Надо его задержать и доставить для допроса. Глава, помнишь инструкции? Всех подозрительных, особенно бесклановых, обладающих высокими бойцовскими качествами, доставлять к главе альянса.
– Помню. Но как быть с погибшими? Меня не поймут, если просто передам виновника для разбирательства в альянс.
– Так выдвини обвинение и потребуй диддау. Думаю, Повелитель не откажет в суде чести…
Эрик стоял, опустив голову, ожидая внезапной атаки, но её не последовало, а атаковать первым не решался. Он ещё не восстановился от только что прошедшего скоротечного боя, да и подслушанный разговор его заинтересовал. Кто это такой? Кто объединил кланы, кто низверг Империю в хаос мятежа? Вдруг удастся подобраться к этой незаурядной личности, а то что «Повелитель» личность незаурядная – это понятно. Объединить, сплотить вокруг себя столько людей, не обладая сильной волей и характером, невозможно, а если Эрику повезёт, и он лично с ним встретится, то можно попробовать ликвидировать угрозу! Тогда мятеж сам собой затухнет, развалившись без объединительного ядра.
– Слушай меня, шпион Империи! Я Сентир – глава клана «Донганар» обвиняю тебя в подлом убийстве моих людей и вызываю тебя на суд чести! Диддау пройдёт в присутствии главы альянса. Условия и время утвердит лично Повелитель, а сейчас, сдайся!!! Нас много, тебе никто не поможет. Мы просто задавим количеством. Но я не хочу терять понапрасну своих бойцов…
– Я сдаюсь для суда чести, – не дожидаясь, пока Сентир договорит свою пафосную речь, произнёс Эрик, поднимая голову, а в его глазах мелькнула радость. Если получится предстать перед главой мятежа и победить его, то не только прекратит хаос, охвативший Империю, но и исполнит свой долг, как солдат, давший присягу.
Он морально подготовился, что над ним будут измываться, истязать, бить и приготовился вытерпеть испытания, так как поставленная цель выше собственной жизни. Но, к удивлению, его под охраной доставили в какой-то лагерь, где покормили и, пересадив в другой, оснащённый клетками пасмобиль, в тот же день, под вечер, повезли в город, где предстояло пройти испытание диддау. Он не знал, что это такое, а спросить было не у кого. Только помнил слова тётушки Мерсы, что под страхом диддау навели порядок в городе Сиганата, близ которого он скрывался. Его поместили в отдельную клетку. Соседей он не видел, но слышал храп и тихое бормотание, доносившееся откуда-то приглушённо. Своим взором воргэна он осмотрел салон пасмобиля и убедился, что в клетках везут ещё троих, но их ауры были какими-то смазанными и блёклыми на фоне тех же сопровождающих бойцов, которых насчитал двенадцать.
– Что застыл? Принимай еду, – стукнул по прутьям клетки один из охранников.
Эрик вышел из транса и подошёл ближе. Через узкий проём ему протиснули контейнер с едой и кусок хлеба.
– Спасибо, – принимая, произнёс Эрик.
– Не за что, шпион, – ухмыльнулся охранник.
– Я не шпион!
– А кто ты?! Если, считай, специально для твоей пересылки отправили целый караван.
– Караван?
– А ты что думал?! Ещё два мобиля нас сопровождают с лучшими бойцами клана!!!
«Ого! И как я не додумался посмотреть, что или кто следует рядом?! Надо учиться анализировать, предугадывать события, а я…».
– Они примут участие в диддау?!
– Ха-ха-ха! – рассмеялся охранник, – на суде чести для тебя будет достаточно и одного, ну двух бойцов!
– Почему так решили?! – напрягся Эрик, – я великий боец, ученик прославленного мастера Рогнасата.
– Это где такой мастер? Что-то я о нём не слышал, – насторожённо спросил охранник.
– В Болливане!
– Точно, шпион! Братцы! Это свободный охотник!!! – воскликнул охранник, обращаясь к коллегам.
– Молод для свободного охотника, – лениво ответил кто-то.
– А ты много свободных охотников видел?! – не унимался охранник, – говорят, что на Повелителя покушались свободные охотники как раз из Болливаны. И этот тоже оттуда. Пусть молод, но…
– Прекрати, Пе́терс. Мечтаешь раскрыть великий заговор, так тебе надо было податься к безопасникам, а не среди простых бойцов прозябать, – с ехидством ответил голос другого человека.
– Точно тебе говорю. Он свободный охотник! Как, думаешь, победил пятерых наших?
– Помогли. Глава говорил, что диверсанты Империи это совершили, а он не успел убежать.
– Ага, не успел… Смотри, какой молодой и резвый…
Голоса постепенно отдалялись, а Эрик принялся за еду, обдумывая услышанное. Ничего нового для себя не открыл, только возникло больше вопросов, чем получено ответов. Кто такой Повелитель, почему его так боятся? Куда его везут, и когда приедем? Почему его сравнивают со свободным охотником? Ведь он не похож на него. По слухам, блуждающим по просторам Империи, свободные охотники – это особая каста наёмных убийц со своим Кодексом чести, который по жёсткости, и скрупулезности закреплённых в нём норм и требований, не уступал Закону, хранимому Гвардией. Но это только слухи. Гвардия на виду, её видят и знают. А кто стоит на страже Кодекса чести, если он существует, конечно? Что наёмные убийцы не миф, Эрик знал ещё по той, беззаботной жизни. Сколько раз в новостях он видел сообщения о якобы случайной гибели гражданина Империи, и не абы какого, а облечённого властью. Говорили, что не поделился. Будучи молодым, он не понимал, как это «не поделился», но повзрослев, понял.
Незаметно за тягучими размышлениями прошло время, пасмобиль остановился, и охранники оживились.
– Просыпаемся шпионы, воры и насильники!!! Экспресс в один конец прибыл к точке назначения. Вас ожидает радушный приём и, возможно, лёгкая смерть! – салон наполнил звонкий голос, доносившийся из динамиков.
«Так вот с кем меня везли?!»
– Что встал, как истукан? Шевелись! – прикрикнул на Эрика охранник, – тебя сказали отдельно ото всех держать. Выходи, говорю! Твоя участь решится последним. Не любит Повелитель опустившуюся шушеру. Их показательно казнят первыми. Потом ты.
Эрика под присмотром перевели в какое-то здание, больше похожее на развлекательный мегацентр или спортивное сооружение, и заперли в небольшой комнате. Он подумал вздремнуть, но не прошло и получаса, как за ним пришли.
– Пойдём! Настал твой черёд, шпион, – с ухмылкой произнёс знакомый охранник по имени Петерс.
Следуя длинными коридорами, Эрик оказался в центре большого помещения. Нижний ярус представлял собой площадку с твёрдым бетонным полом, а верхние ярусы имели сидячие места для зрителей. По залу раздался усиленный громкоговорителем голос:
– Сегодня состоится суд чести! Глава клана «Донганар» Сентир Энтриса обвиняет бескланового в убийстве его людей. По жребию, диддау состоится: обвиняемый против троих обвинителей. Да свершится правосудие!
Эрик слушал раскатистую речь и готовился. Энергия медленно собиралась, накапливаясь для предстоящего боя. С противоположной стороны зала в его сторону приближались трое, один из которых лично глава.
– Готовься умереть! – вставая в боевую стойку, произнёс глава. Двое соратников обходили Эрика полукругом. Он стоял, опустив голову готовый к бою ожидая первого действия со стороны противников. Начинать первым и бросаться в атаку посчитал неразумным. Обострённое чувство воргэна тихо шептало: «Не торопись!!!» и он ждал: прошла секунда… две… три… пять…
– Прекратить!!! Всем стоять на месте!!! – эхом разнёсся по залу властный голос.
Эрик открыл глаза. К нему неторопливо, сияя чёрно-красной аурой, шёл воргэн!
