Павел Чук
Познавшие смерть
***
Человек, укрытый ворохом звериных шкур, пошевелился. Глаза никак не привыкнут к тусклому освещению. Он, собрав все силы, попытался встать, но не смог и голову приподнять. Слышались далёкие, незнакомые голоса и вновь забытьё.
– Очнулся?
– Приходит в себя. Думаю, выкарабкается, но требуется время, – тихо ответила Мара.
– Ладно, поутру с сыновьями пойдём Брассу деревья на брёвна для землянки приглядывать. К полудню вернусь. Приготовьте с невесткой обед. Старшие семей придут, говорить будем.
– Хорошо, отец.
Будний день в семье начинался с первых лучей солнца и Мара к этому привыкла. По-другому она и не знала, как это не вставать с первыми лучами солнца, не идти за водой, не хозяйничать по дому: готовя, убирая, стирая, выполняя другую хоть и трудную, но обязательную работу. Как умерла её мать Малеста – жена Санира Вантара, отец совсем сдал. Перед смертью, словно чувствуя свой уход из этого бренного мира, она успела обучить дочь премудростям врачевания, и знание не кануло в лету. Мара с детства, совсем мало́й, любила ходить вместе с мамой в лес, подолгу рассматривать, изучать цветочки, корешочки, потом засушивать их определённым образом и при необходимости готовить отвары, которыми пользовались все селяне. Вот и её умения-знания пригодились. Только год назад, считай, отца поставила на ноги. Теперь можно и о замужестве подумать. В следующем году она, как и ещё две девушки их уединённого селения, зайдёт в круг и выберет себе мужа. Такие у них нравы, других она не знала. Её дед рассказывал, что его прадед вместе с семьёй покинул насиженное место, спасаясь от преследования и гонений со стороны взошедшей на Императорской трон новой династии, но так давно это было, что знания канули в лету, а то, что помнили: исказилось, приукрасилось. Осталась только размеренная установленная поколениями жизнь.
Мара, пригнувшись, вошла в землянку. Внутри никого: братья с отцом ушли в лес, а невестка Тинара – жена брата Брасса, стирает во дворе. Из дальнего угла послышался стон. Мара намочила тряпку, подошла ближе и положила на лоб лежавшего под шкурами мужчины. Его знобило, трясло.
– Не понимаю, что с тобой. На теле ран нет, на дурную хворь не похоже, а всё равно меж двумя мирами блуждаешь, и назад не возвращаешься, и там не принимают, – она раздосадовано покачала головой и вернулась к домашним делам. Больше ничем помочь не может. Тело его обмазано снадобьями, каждые два часа чуть-чуть, по чайной ложечке, даёт выпить тёплый отвар. Остаётся только ждать.
В землянку вошёл отец.
– Не пришёл в себя?
– Нет, – отворачиваясь, ответила Мара. Ей неприятно осознавать, что ничем помочь не может.
– Накрывай на стол. Сейчас придут главы семейств.
– А братья?
– Они на просеке остались, деревья готовят. Завтра валить будем.
В приятной суматохе прошла пара часов. Стол накрыт, а отец встречает гостей возле входа. Принято у них так. Когда все собрались, в землянку вошли пять глав семейств вместе с отцом.
– Проходите, рассаживайтесь.
– Что звал-то Санир? Вроде договорились, что поможем, чем можем. Построим землянку твоему младшему сыну.
– Не по этой нужде звал. Присаживайтесь, разговор долгий, пообедаем, поговорим…
– Ты, вправду, скажи, что звал. Дел, сам знаешь, много. Рассиживаться – только время терять.
– Хорошо, пойдёмте.
– Это кто? – удивлённо спросил Вустар, самый старший из всех.
– Сын вчера возле озера нашёл. Принёс сюда. Человек, как-никак. Не бросать же помирать. Зверь в эту пору лютый.
– Не заразный? – обращаясь к Маре, спросил Тиброн.
– Нет, – покачав головой, ответила Мара и вновь укрыла больного шкурами.
– Для этого и позвал, чтобы сообща решить, что делать.
– Правильно, что позвал, а не сам за всех решил, – усевшись за стол, заговорил Вусар. Он, по праву старшего, взялся вести разговор, – давно у нас пришлых не было, считай два поколения…
Мара сидела в сторонке, перетирала сушёные травы, иногда прислушиваясь к словам старших. Вдруг, что принести надо или убрать, так как кроме неё хозяйничать некому. Тинара ушла, понесла обед своему мужу и Стефу на просеку, а она осталась. Тихая возня, шорох из дальнего угла не всполошили девушку, только когда она оторвалась от своего занятия и увидела, как словно сомнамбула, по стеночке, с висящей на плече шкурой идёт чужак, она закричала.
– Ты кто? – когда суматоха улеглась, а неизвестного одели и усадили за стол, спросил Вусар.
– Не помню, – покачал головой неизвестный. – Ничего не помню. Круги перед глазами, в голове шумит.
– Ладно, сначала поешь. Мара, принеси похлёбки, только не слишком горячей.
– Как зовут, помнишь? – не унимался Вусар, но в ответ чужак только покачал головой.
– Не наседай, пусть поест человек. Трое суток, если не больше ничего не ел.
– Я здесь трое суток?
– Как тебя нашли, как раз трое суток прошло.
– А где…
– На озере тебя нашли, в гробу, – нарочито грубо произнёс Санир, думая подтолкнуть незнакомца к воспоминаниям. Он пристально изучал чужака, но тот выдержал его взгляд. Разговор не клеился. Кто украдкой, кто явно смотрел, изучая незнакомца, но на все вопросы, тот отвечал односложно: «Не знаю. Не помню».
– Что делать будем? – когда съев пяток ложек наваристой похлёбки, незнакомца разморило, и его отправили обратно в постель, произнёс Санир.
– Ждать. Может, вспомнит что, а потом и посмотрим, как быть. Рабочие руки нам нужны и новая кровь не помешает, – подвёл итог Вусар.
***
Погода неожиданно портилась. Надвигался грозовой фронт и тогда спасательную операцию придётся прекратить. Бонарис с нескрываемым раздражением прохаживался возле походного лагеря в глуши леса, где восьмые сутки продолжались поиски тел пассажиров потерпевшего катастрофу аэрокара. Когда обнаружили тело Марти, основные силы сосредоточили вокруг озера, а найденный водолазами, затонувший медицинский ложемент, подтвердил гипотезу, что тело последнего пассажира находится на глубине. Но третий день поиски в озере не приносят результата, и Бонарис срывает плохое настроение на подчинённых. Вместо того, чтобы находиться в Столице Империи, интриговать в Перламутровом дворце, его отправили в такую глушь, что до ближайшего населённого пункта пару часов лёта на аэрокаре.
– Господин Бонарис, погода портится. Необходимо приостановить операцию и сбор обломков.
– Тело нашли?
– Водолазы второй раз проходят по дну, сканируя каждый метр…
– Мне всё равно, что они делают! Главное – результат! Нашли тело Гонцево?!
– Не нашли, но сканеры воздушной разведки, примерно в двух сутках пути, засекли непонятные тепловые сигналы. Сигнатуры похожи на людей.
– Отправь туда десант, пусть проверят. Хотя, нет. Постой. Я сам его возглавлю. Вызови командира Санториса.
– Вызывали? – буквально через пару минут перед начальником экспедиции возник боец – командир группы физического прикрытия. Задача: охрана экспедиции, командиру боевого крыла клана не нравилась, но он исполнял приказ, данный Императором, и добросовестно следовал указанию: наладил охрану периметра, обустроил походный лагерь, следил за режимом секретности. Но Санторис догадывался, не для этого именно его людей привлекли к спасательной миссии. Он, как и его немногочисленные люди, принадлежали к одному крылу в составе клана «Иторри», но подчинялись именно Селене, как впрочем, и Бонарис.
– Вызывал. Отбери четверых. Полетим, развеемся. Где-то тут рядом люди шастают, а сам понимаешь, лишние глаза нам не нужны.
– Вспомним былое? – ухмыльнулся командир крыла.
– Не напоминай. Всё в нашей жизни было. И такое, что лучше никогда не вспоминать, – резко ответил Бонарис. Недолго, но после распада клана, в котором они состояли, пришлось им заниматься и неприглядными делами: воровать, продавать людей, убивать по заказу. Пока их, уже потерявших честь и совесть, не приютила Селена, заметив в Бонарисе жажду интриг, великолепный аналитический ум и природную изворотливость, а в Санторисе отличную подготовку, готовность исполнить любой приказ, в том числе выходящий за рамки Закона, и гарантировала им защиту и покровительство. – Высадимся в десяти километрах. Оцепим квадрат и посмотрим, кто там прячется.
Сильный ветер и начинавшийся дождь не помешал подготовленным бойцам клана провести десантирование и выдвинуться по координатам.
– Стоп! – скомандовал Бонарис, – Прибыли на место. Осмотреться!
– Прямо на десять часов вижу дым. Чувствуете запах?! – отрапортовал один из бойцов.
– Первой двойке обойти слева, второй справа. Санторис, мы с тобой прямо.
Дождавшись доклада о выходе на позиции, Бонарис, не скрываясь, вышел из укрытия. Следом за ним, в паре метров, шёл, насвистывая что-то весёлое, Санторис. Именно так, не скрываясь, они проворачивали свои тёмные дела. Бонарис, боец хоть и слабее Санториса, но никогда не прятался за его спиной. Благодаря врождённому чувству опасности и умению быстро принимать решения в экстренных ситуациях он выходил победителем из почти безвыходных обстоятельств. Сейчас он не чувствовал опасности, шёл напролом, зная, что его прикроют.
Бонарис остановился, рассматривая добротно сооружённую, практически незаметную издалека землянку. Только тоненькая струйка дыма выдавала укромное, хорошо замаскированное жилище, да ещё еле заметная тропинка скрывалась среди зарослей. Бонарис остановился.
– Что-то не так? – подошёл Санторис. Он привык доверять соратнику, а в особенности его чутью.
– Пошли людей. Пусть проверят тропинки. Думаю, что здесь не одна землянка, а пока наблюдаем, – и они отступили, спрятавшись в густых зарослях. Но не прошло и десятки минут, как по лесной чаще прокатился пронзительный крик.
– Тихо не получилось, – выругался Санторис.
– Вперёд!!! – скомандовал Бонарис, и понёсся к только что вышедшему из землянки мужчине.
Глава 6
Ожидая возвращения учителя, Эрик прятался в гуще зарослей. Но Раскин так и не появлялся. Стемнело. Он не вытерпел и вернулся к дому, где они проживали. Забрал свои скудные пожитки, набрал воды и хотел спуститься вниз к подножию горы, как тихий, еле слышимый всхлип привлёк его внимание. Он прислушался: из чащи леса доносился тихий плач.
– Кто здесь? – осторожно подойдя к густым зарослям, спросил Эрик, но ответа не последовало. Только хруст веток, тихий вскрик и шум падающего тела.
– Эй! Не бойся меня. Не убегай, – на шум продолжавшейся возни, подросток шагнул в непроглядную чащу. Местное светило скрылось за горизонтом, и в лесу наступила темнота, хоть глаза выколи, но Эрик уверенно шёл на шум, пока не увидел лежавшую на земле среди веток девушку. Силуэт её показался знаком.
– Лина?! Что случилось? Опять заблудилась?
– Нет, – покачала головой девушка. В скудном освещении ночного неба её глаза блестели от слёз, – я ходила за водой, когда на селение кто-то напал… я видела, как отца убили… испугалась и убежала.
– Кто напал? – но в ответ девушка отрицательно покачала головой и тихо произнесла: «Не знаю».
– Идти сможешь? – девушка вновь отрицательно покачала головой.
– Ногу подвернула. Повязка нужна и некоторое время оставить её в покое.
– Давай вернёмся ко мне в дом, я тут недалеко живу… – но не успел Эрик договорить, как чаща леса озарилась ярким, мерцающим светом, а ветер донёс горячий, обжигающий лёгкие едкий дым.
– Пожар!!! Надо уходить! – встрепенулась Лина и попыталась подняться, но не смогла удержаться на ногах и чуть не упала, но Эрик успел её подхватить.
– Надо уходить! – повторила девушка, – огонь в лесу быстро распространяется, но дым опаснее! Не заметим, как задохнёмся… мне папа говорил.
– Обопрись на меня, пойдём к озеру.
– Нет! Надо выйти из леса. Если ветер усилится, то…
– Хорошо, – перебил её Эрик. Он не знал, как вести себя в подобной ситуации, но согласился с доводами Лины.
Шли медленно. Девушка не могла самостоятельно идти, а только опираясь на плечо Эрика.
– Давай отдохнём, – произнесла Лина, когда они вышли на тропинку.
– Тропинка, куда ведёт?
– В кибуцу. Я по ней бежала, а потом заблудилась.
– Надо сойти, чтоб нас не нашли. Я тебя сейчас спрячу, а сам пойду, посмотрю, что в селении. Может ещё, кто выжил.
– Не уходи… – тихо произнесла Лина, когда Эрик перенёс её в укромное место, дал воды и сделал тугую повязку на ноге…
И почему сразу не догадался оказать первую помощь, она же советовала, что сделать! Но, можно сказать, только сейчас опасность задохнуться миновала: огонь остался позади и едкий дым не мешает дышать.
– Посиди тут. Я пойду, разведаю дорогу. Так будет быстрее, – Эрик говорил уверенно, но в глазах девушки читался страх остаться одной в горящем лесу. Хоть и проблески безумного огненного смерча перестали освещать сгустившуюся темноту, а глаза перестали слезиться от едкого дыма, но опасность не миновала. Они по-прежнему находятся в горящем лесу и, неизвестно, природный это пожар или рукотворный. Если рукотворный, то дело плохо. Надо выбираться из леса, но куда Эрик не знал и поэтому сначала хотел посмотреть, что творится в селении, а только потом выходить вдвоём, чтобы у него, в случае опасности, была возможность, по крайней мере, сбежать.
– Не уходи!!! – вцепившись в руку, повторила Лина. Её глаза вновь заблестели от слёз. Остаться одной, беспомощной в лесной глуши, когда только что потеряла своих родных, еле спаслась от наступавшего огненного смерча, для девушки оказалось верхом сил. – Я не смогу одна…
Эрик осторожно погладил вцепившуюся руку девушки: «Успокойся, я тебя не брошу. Надо посмотреть, что впереди. Вдвоём мы не убежим, а если в селении кто остался из твоей родни, я приведу, и они помогут. Может и братьям удалось спрятаться?»
Лина нехотя, медленно отпустила Эрика, но слёзы продолжали течь по её лицу.
– Возвращайся… – тихо произнесла она, когда силуэт спасителя скрылся в темноте.
Тропинка, петляя, вывела из леса. Эрик остановился от непонятно откуда взявшегося яркого освещения. Впереди, где располагалась кибуца, бушевало огненное зарево – селение горело, полыхало огнём. Подхватываемые ветром языки пламени, вздымались высоко вверх, распадаясь на бесчисленное количество искр, и терялись во мраке ночи. Подросток осторожно, скрываясь от каждой тени, пробрался в селение и затаился в ворохе вещей, домовой утвари, сваленной посреди улицы из ближайших домов.
– …уходить надо, глава. Что приказали – сделали, – донёсся до Эрика еле различимый го́вор.
– Что с тем стариком?
– Не ушёл, догнали… Но пятерых покалечил и троих, того… хорошо, что второй отряд навстречу выдвинулся, помогли. Думаю, что это воргэн… Надо бы доложить, чтоб непоняток не было, почему столько людей потеряли. В лесу дом отыскали, но ребята погорячились, сожгли его сразу, толком не обыскав. Тяжёлой кровью им досталась победа, но кажется, что он бился не в полную силу.
– Почему так решил?
– Погибли трое самых хилых. Первый год в клане, хоть и хорохорились, а толком из себя, как бойцы, ничего не представляли. По одному удару и на тот свет. Потом подоспели опытные. Но и старик аккуратнее начал работать, больше стараясь вырваться из кольца, убежать, а не пройти сквозь строй, как нож через масло… Сам знаешь, воргэны они такие. Не смотрят, кто преградил дорогу к цели, а идут, не замечая преград. Только и успеваешь, трупы считать… Не думал я, что встречу через столько лет воргэна.
– Не ошибся? Точно воргэн? Может опытный боец, без клана?
– Нет, глава. Я ещё в детстве видел их тренировочные схватки, но давно это было. Точно воргэн, наверно, последний. Скрывался вдали от людей. О нём и местные толком ничего не знали.
– Понятно. Здесь всё закончили? Припасы подожгли, поля?
– Хранилище горит, а поля, как уходить будем, спалим, чтоб самим гарью не надышаться.
– Трупы местных тоже в огонь киньте. Сколько убежало, спряталось, считали?
– Если кто и убежал, то не много. Взрослые, считай, все полегли. Из детей, кто сумел – разбежались, не бегать же за ними по лесу. Только совсем малы́е остались. Что с ними делать, командир?
– Мальчиков с собой – клан позаботится, а девочек…
– Лидер, негоже так. Я всё понимаю, приказ, но детей то за что? Клан не обеднеет. Как раз смена поколению, не набирать же из отбросов. И девочек сами воспитаем, что они ничего кроме клана помнить не будут.
– Уговорил. Собирай детей и с первой группой уходи…
Эрик лежал, спрятавшись за кучей тряпья, внимательно слушал и смотрел, как собираются в группы неизвестные ему бойцы, а что это бойцы одного из местных кланов у подростка сомнения отпали и не только после подслушанного разговора, но и, видя, как дисциплинированно они исполняют приказы. От неожиданного вскрика Эрик встрепенулся и, накрывшись шкурой, проследил, как практически рядом с ним один из бойцов несёт на руках чумазую, заплаканную девочку лет трёх, которая от постоянного плача уже не в состоянии кричать в голос, а только всхлипывает навзрыд и дрожит своим крошечным телом.
Страха не было. Внутри всё клокотало, руки сами сжались в кулаки, а энергия вогэна с невероятной скоростью циркулировала по организму, наливая тело приятной теплотой. Эрик прикрыл глаза, перенаправляя излишки на ладони, готовясь одним рывком выбраться из своего укрытия и единственным, сконцентрированным ударом повергнуть противника. Подхватить девочку и бежать… бежать далеко и быстро, чтобы ни его, ни Лину не нашли.
– …ну, успокойся. Не плачь. Сейчас выберемся отсюда, я тебя к себе заберу. У нас с женой, как-то без детей. Не до этого было, а сейчас… вот ты появилась. Ну, не плачь. Успокойся, я тебя никому не отдам…
Взрослый мужчина прошёл мимо, бережно прижимая к себе крохотную девочку, словно родной отец, впервые взявший на руки своё дитя. Эрик дёрнулся, но остановился. Нести смерть – это его дар и одновременно проклятие, но чем он – молодой, без дома и семьи, ещё не завершивший обучение, неокрепший воин, поможет маленькой девочке, если выйдет сейчас из укрытия и, убьёт того, кто взвалил на себя крест заботы за обездоленное, беззащитное существо. Пусть тот и сам повинен в случившемся, но никогда не поздно остановиться, раскаяться и изменить себя, свою жизнь…
Эрик не мог пошевелиться от избытка энергии переполнившей его тело. Она требовала выхода. Ладони засветились тусклым светом, и он, закутавшись в тряпьё, с трудом сдерживал вырывающиеся наружу избытки энергии. Его тело, словно переполненный сосуд, перестало справляться с накопленным объёмом. Подросток стиснул зубы и постепенно, малыми дозами выпускал её излишки. Энергия ярким, еле пробивающимся через плотную ткань светом, выходила наружу. Когда сил сдерживать себя совсем не осталось, Эрик сквозь зубы закричал и выплеснул с аккумулированную энергию в кучу тряпья…
– Ты живой? – кто-то тряс за плечо.
Подросток открыл глаза. Его мутило, руки дрожали, но он сфокусировал взгляд на склонившемся над ним человеке. Он показался знакомым.
– Да.
– Помоги, один не справлюсь. Как тебя не нашли, ума не приложу. Я-то в подполе спрятался со своей жёнушкой, но она не пережила. Надо похоронить, да и схроны проверить. Может, кто до сих пор прячется.
Эрик шёл за хромым мужчиной, с которым как-то довелось помогать разгружать товар для магазина. От того разило дымом, одежда опалена, а он сам еле передвигался.
– Эти… ушли?
– Ушли, окаянные. Всё порушили, весь урожай сожгли, а людей, сколько погубили!!! – сокрушался хромой.
– Кто это был? Почему? – немного придя в себя, произнёс Эрик. От совсем недавно цветущей аллеи, ухоженных домов, амбаров, чистых улиц остались только воспоминания. Вокруг только грязь, разруха и головешки.
– Клановые. Из города. Староста про договор напомнил, что условились, нас не трогают, а глава клана одним ударом его, зашиб, – покачал головой хромой, – ты пойди, посмотри возле того дома. Слева пристройка и там лаз подле крыльца.
Эрик молча подошёл к указанному дому. Тот выглядел солидно. Каменные стены, правда, крыша обвалилась от огня, но строение огонь выдержало, не завалилось. Обошёл вокруг, присмотрелся и обомлел. Подле крыльца, как и говорил хромой, стояли пятеро. На руках у старшего парня двое совсем малы́х, а вокруг него вьются, держась за штанину двое, и не поймёшь, девочки это или мальчики. Лица перепачканы, одежда всё ещё дымится.
– Эрик?!
– Винтор?! – Эрик хотел сказать, что его сестру он нашёл в лесу, она жива, но Винтор его опередил.
– Внутри ещё двое. Посмотри за малышами, а я вниз спущусь, – и Вин, передав двоих, как оказалось девочек, полез внутрь. Но не успел он исчезнуть в лазе, как они тихо захныкали, уткнувшись в Эрика…
Поговорить с Вином у Эрика не получилось. Как только он вылез из лаза, к тому вновь на руки полезла ребятня, а Эрика подозвал хромой: растаскивать, разбирать завалы, искать живых.
Занимался рассвет, а из обломков разрушенных домов, вытаскивали тех, кто успел спрятаться и остался жив – не задохнулся. Их оказалось не так уж и много. Всего четырнадцать и только двое взрослых: хромой и женщина, которая ещё поутру, вместе с детворой, ушла на реку стирать бельё, но так и осталась там, прячась в урочище. Когда все возможные места были осмотрены, Эрик подошёл к Вину. Тот держался достойно, хоть на его глазах погибли отец и мать, а сестёр и братьев среди мёртвых не отыскалось. Может, они остались под завалами и задохнулись, но больше мест, где могли остаться живые, в селении не было, а разбирать каждый дом, нет ни сил, ни времени. Вин, прислонившись к обгорелому остову мобиля, сидел, уставившись в одну точку, что-то бормоча себе под нос.
– Вин, твоя сестра в лесу.
– Лина?! – от неожиданного известия тот оживился, – где она? Что с ней? Она ранена?
– Она ногу подвернула. Ходить не может. Я её в лесу возле тропинки укрыл, воды дал, а сам сюда пошёл за помощью.
– Надо скорее к ней, – вставая на ноги, произнёс Вин, когда к подросткам подошёл хромой.
– Куда собрались, ребятки. Здесь помощь нужна, уходить отсюда надо, собрать вещи, что целы и, уходить.
– Дядя Сипан, там… в лесу моя сестра ранена! Ей надо помочь.
– Лина жива?! Идите, но только никуда не встревайте и сразу назад. Я пока тут сам, что смогу соберу. Вроде у Тимира мобиль не пожгли, на нём все уедем.
Утренний лес встретил туманом. Эрик шёл первым, а за ним Вин. Он всё порывался вырваться вперёд, но Эрик строго настрого наказал не бежать по лесу, опасаясь самим заблудиться в утреннем тумане.
– Здесь! – уверенно произнёс Эрик, осматривая примеченное дерево, – Лина – это я. С братом твоим пришёл! Ты где?
– Винтор! – справа из кустов отозвалась всхлипывающий голос девушки. Она, боясь быть обнаруженной, отползла чуть в сторону, чтобы и далеко не уйти с условленного места, но и спрятаться в случае опасности, – я уже тут все слёзы проплакала. Вся извелась, думала, бросил меня одну – калеку.
– Успокойся сестрёнка. Всё будет хорошо. Я мужчина и тебя в обиду не дам, – казалось, наигранно, но искренне произнёс Вин, обнимая свою сестру. Говорить, что в семье он остался единственным мужчиной сразу не стал, не время…
– Сипан, уходить отсюда надо. Не дай бог опять нагрянут! – причитала женщина на хромого.
– Сейчас вернутся ребята и уйдём. Только куда таким кагалом? Вот и они, – смотря, как из леса вышла пара ребят несущих в обхват толстую палку, на которой сидела девушка, произнёс хромой, – собираемся. Пока на север поедем, подальше от городов.
***
Он лежал укрытый шкурами и никак не мог уснуть. Прошло двое суток после того, как пришёл в себя в незнакомом месте, окружённый незнакомыми людьми, а так ничего и не вспомнил. Ни как его зовут, ни кто он, откуда. Его спасители к нему относились хорошо. Не задавали лишних вопросов, кормили, лечили. Но почти каждую, проведённую в незнакомом месте ночь, его мучал один и тот же вопрос: кто он? Радовало, что за это время он встал на ноги и не валился от усталости после первых десятка шагов, но этого мало. Он ничего не помнил и это его пугало. По ночам, пока глаза не закроются, и не провалится в приятное забытьё сна, он размышлял, пытался отыскать в закоулках памяти остатки тех знаний, которые укажут на события до того, как пришёл в себя, но это не удавалось. Он с ужасом осознал, что прожитая жизнь разделилась на две половины: «до» и «сейчас», но ничего с этим поделать не мог. Сегодня днём он попросил, ухаживавшую за ним девушку Мару, принести зеркало, думая, что отражение подскажет, подтолкнёт раскрыться воспоминаниям прошлого, но этого не произошло. В отражении он увидел осунувшееся, с впалыми щеками лицо. Голова с проседью, но его удивили глаза, которые смотрели, не мигая, и во взгляде чувствовался холод и… власть.
Мужчина в очередной раз закрыл глаза, пытаясь уснуть. Ночь на дворе, а завтра рано вставать. Поутру он упросил главу семейства проводить к месту, где его нашли, а для этого нужны силы…
– Вставай!!! Эй, вставай! Имперцы пришли! – кто-то теребил за плечо. Непонятный шум и крики доносились издалека.
Мужчина открыл глаза, осмотрелся – темно, только тусклый свет ночника освещает пространство землянки. Мара, продолжая причитать, собирает в походную сумку какие-то вещи. Из мужчин – никого.
– Что случилось?!
– Имперцы напали!!! Надо уходить. У нас, на случай лютой зимы, есть запасная стоянка. Пойдём туда.
– А…
– Молчи! – прикрикнула Мара, сдёргивая с одной из стен шкуру, где оказался прикрытым небольшой лаз, – залезай! Это чёрный ход.
Протискиваться меж узких стен приходилось на четвереньках и с большим трудом. Мара постоянно подгоняла, подталкивая. Лёгкое дуновение ветра и беглецы выбрались из лаза.
– Нам туда, скорее.
– Стой! Почему мы должны бежать?! Почему напали, кто?
От повелительных ноток, звучавших в голосе найдёныша, Мара оторопела. Воля знававшего власть человека сковала движения.
– Кто напал?! – повторил мужчина.
– Имперцы, – тихо ответила женщина, отведя глаза. Она не смогла выдержать пронзительный, сковывающий движения взгляд.
– Где твой отец и братья? Где все остальные?
– Они остались, чтобы мы убежали.
Мужчина ничего не ответил, только покачал головой и направился в сторону, где раздавался шум боя, вскрики, стоны и отрывистые команды неизвестных…
– Вроде все. Никто не ушёл, – произнёс Санторис, обращаясь к Бонарису.
– Землянки обыскали?
– Обыскали. Ничего интересного – ложная тревога. Вероятно, это потомки тех, кто ещё лет сто назад ушёл с обжитых территорий, не признав династию нового Императора.
– Много таких было? – поинтересовался Бонарис.
– Не знаю, вроде много. Но кто потом вернулся назад, кто сгинул в непроходимых дебрях, кого нашли и вернули. Разве не изучал историю Империи, – ухмыляясь, ответил Санторис.
– Поговори мне тут! Умничать вздумал!
Послышался хруст ломаемых веток и из чащи вышел человек. Бойцы отреагировали незамедлительно, окружив командиров, встав в боевую стойку.
– Стоять! – прервал Бонарис попытку боевой пары приблизиться к вышедшему из леса, и шагнул из-за спин прикрывавших его бойцов. При тусклом освещении восходящего солнца, лучи которого еле находили себе путь через густые кроны высоких деревьев, он плохо рассмотрел лицо неизвестного, посмевшего бросить вызов, а не сбежать, спасая свою жизнь. Искать бы его никто не стал, но если тот хочет боя, то он его получит.
Приближаясь, с каждым шагом Бонарис с призрением понимал, что напротив стоит один из отшельников: та же грубо пошитая, не по размеру, видно, что с чужого плеча одежда, висящая мешком на измождённом теле. Неопрятный вешний вид: лицо, руки испачканы грязью, а засаленные волосы стоят торчком в разные стороны. Бонарис поморщился, но сделал ещё шаг, а когда глаза встретились, он отпрянул – это был именно тот, засевший глубоко в памяти взгляд, который помнил, который заставлял застывать, впитывая каждое слово, ловя каждый жест, каждое движение и, повинуясь, исполнять приказ.
– Основатель?! – тихо, не веря своим глазам, произнёс Бонарис. Внешний вид стоявшего напротив оборванца вызывал неоднозначные эмоции. От плотного, слегка полноватого Ратисона Гонцево не осталось и следа: плохо скроенная, не по размеру одежда скрывала исхудавшее тело, а впалые щёки, мешки под глазами до неузнаваемости изменили облик когда-то великого главы клана, но взгляд, его не забыть и не спутать.
Неожиданно рядом появился ещё кто-то и Бонарис, среагировав приобретёнными на тренировках инстинктах, атаковал, вложив всю свою силу, всю свою мощь, на что был способен…
Тело медленно завалилось, а по лесной чаще разнёсся крик ярости и отчаяния:
– Ма-а-ра-а!!!
***
В сопровождении жены, Император прохаживался по залам Перламутрового дворца. Находясь на престоле непродолжительное время, он не удосужился осмотреть и части помещений, которыми располагало его новое жилище, но сегодня, желая угодить своей любимой супруге, он, отложив дела, согласился составить ей компанию и пройтись по дворцу.
– О чём задумался, венценосный муж? Мысли о процветании Империи не дают покоя?
– И они тоже, – хмуро ответил Император.
– Ты даже не обратил внимания на тех, кто нас сопровождает.
– Разве это важно? Со мной гвардейцы, а кто находится в моей свите – не столь интересно.
– Как же? Тебе разве не любопытно, кто рядом с тобой? Желает помочь, жаждет угодить…
– В том-то и дело, что угодить, преследуя свои цели, а не защищать интересы Империи, – Варнас Первый остановился, и вся процессия замерла, – как не вовремя погиб отец…
– Разве… оставьте нас! – повелительным тоном произнесла Императрица Селена и когда свита их покинула, тихо продолжила, – разве это не ты приказал…
– Нет!!! Что ты! Гонцево хоть и не родной, но он сдержал данное отцу слово. Даже больше – возвёл меня на трон, основав новую династию, а не сам взошёл на престол, хотя у него были все шансы, стоило ему только при Гвардейцах и членах Совета провозгласить себя новым Императором.
– Но ты так спокойно перенёс весть о его смерти…
– Что думаешь, я должен впасть в истерику, замкнуться в себе? Я – Император! А Империя превыше всего!
– Прости. Я не правильно тебя поняла. Мне надо срочно связаться с Бонарисом.
– Я тоже, жду не дождусь с ним разговора, – нервно произнёс Император, – второй день спасательная экспедиция не выходит на связь. Пришлось послать туда Леринда, но и он молчит! Хотя прошло столько времени, что можно два раза туда-сюда слетать, узнать, что произошло и доложить!
Шаги, гулким эхом разносились по залу. К императорской чете, неторопливо, шёл Леринд и Варнас Первый поёжился. Лицо его верного слуги ничего не выражало, и определить, с какими новостями тот лично явился к Императору определить невозможно. Сказывался опыт и многолетняя служба Леринда в клане отца, а зная характер и маниакальную склонность к секретности переговоров, ожидать приятных новостей не приходилось.
– Император, – с поклоном произнёс Леринд.
– Не тяни, что случилось?
