Рацлава Зарецкая
Алхимия наших душ
Мир
Восемь лет спустя
Очередное утро встретило Стефана холодным ветром, который ворвался в комнату через открытое окно и заставил хозяина дома неохотно признать, что осень все же наступила.
Часы на прикроватной тумбочке показывали половину седьмого. Поморщившись, Стефан с головой залез под одеяло с твердым намерением снова уснуть.
По выходным Стефан долго не вылезал из постели, наслаждаясь свободным временем. По будням же он вставал в шесть утра, чтобы успеть приготовить завтрак себе и Жану, собраться самому и добраться до университета, в котором вот уже два года преподавал историю и был любимчиком студентов, потому что многие его лекции напоминали мемуары – так подробно описывал события прошлых столетий молодой преподаватель Стефан Легран.
Несмотря на тепло под одеялом, Стефан так и не смог уснуть. Высунув нос, он принюхался и с удивлением открыл глаза.
Пахло блинчиками и кофе.
Откинув одеяло, Стефан выскочил из теплой постели и, закрыв окно, спустился вниз, на кухню.
У плиты, напевая песенку из мультфильма, возился Жан. Увидев вошедшего в кухню брата, он весело произнес:
– Доброе утро! Умывайся и приходи завтракать! Я приготовил блинчики с джемом.
– Жан… – пробормотал Стефан, с радостным изумлением глядя на брата.
Когда виновным признали покончившего с собой Эрика – именно такова была официальная версия полиции, над которой поработали Страх и Совесть, – с Жана сняли все обвинения. Однако с тех пор он долго не мог прийти в себя. Забросил художественную школу, почти не общался со Стефаном и все время проводил в своей комнате у телевизора. Стефан даже нанимал лучших психологов, но все было тщетно. Спустя три года Жан начал медленно приходить в себя: вышел из комнаты, стал больше разговаривать. Год назад он вернулся в художественную школу и успешно закончил ее. Затем начал помогать Стефану в книжной лавке и заявил, что хочет стать иллюстратором книг. А сегодня он впервые за восемь лет приготовил завтрак, и Стефан окончательно убедился в том, что брат пришел в норму.
После завтрака Жан принялся за мытье посуды, а Стефан спустился вниз, чтобы открыть магазин.
Солнце только поднялось над домами, и Стефан решил не торопиться с открытием, а сначала подмести усыпанную желтыми листьями брусчатку вокруг лавки.
В такую рань в выходной день на бульваре Пале было тяжело встретить людей, разве что только призраков, которым нужна была помощь Стефана.
Вскоре после ухода Эмили Стефана покинули и ее помощники. Правда, перед этим они успели помочь братьям обустроиться в новом доме, вступить в права наследования и научили управлять книжной лавкой.
Как только все жнецы смерти покинули дом на бульваре Пале, к нему начали стекаться призраки, которые сначала пугали Стефана, и он даже хотел съехать, но Страх сказал, что они все равно будут следовать за ним, куда бы он не пошел. Затем высший предложил себя в качестве переводчика, и Стефан начал помогать призракам, потому что чувствовал, что так он продолжает дело Эмили.
Вот только со временем призраков Стефан начал видеть все меньше и меньше, а в один прекрасный день и вовсе перестал. Страх и Совесть сказали, что он перерос этот дар. Оба проводили в книжной лавке почти каждые выходные – в эти дни Стефан отпускал сотрудников и работал сам.
Порой высшие раздражали Стефана своей навязчивостью, но они и дом на бульваре Пале – это все, что осталось у него от Эмили.
Комната, в которой она жила, так и осталась нетронутой. Изредка Стефан заходил в нее, чтобы прибраться и коснуться вещей эмили: черных нарядов в гардеробе, колоды Таро, флакончиков с духами, безделушек сиреневого цвета.
Больше всего на свете Стефан боялся, что Эмили исчезнет из его памяти, как постепенно начали исчезать воспоминания о прошлых жизнях. Сейчас уже он едва ли мог детально вспомнить хоть одну. Каждая превратилась в роман, который он читал давним-давно и теперь помнил лишь его суть и не более.
Чтобы не забыть Эмили, Стефан начал с ней говорить. Каждый день понемногу.
– Октябрь в этом году выдался очень теплым и солнечным, – тихо произнес Стефан, сметая засохшие листья в кучку. – Через пару дней Хэллоуин, и только сегодня похолодало так, что я прикрыл распахнутые настежь окна, оставив небольшую щель, и достал шерстяной свитер.
Словно в подтверждении его слов задул холодный ветер, растрепав отросшие волосы Стефана и взметнув в воздух листья, что он так тщательно собирал.
Вздохнув, Стефан принялся снова сгребать в кучку разбросанные ветром листья.
– Еще я купил в лавку новый автомат, в котором кофе намного вкуснее. Посетители в восторге, однако твои друзья-высшие теперь околачиваются в лавке с утра до ночи, распивая кофе. О, а еще Жан сегодня впервые за все эти годы приготовил завтрак! Думаю, он окончательно пришел в себя.
Закончив мести, Стефан оперся на рукоять метелки и посмотрел в ясное голубое небо.
– Я верю, что ты не исчезла, Эм. И надеюсь, что ты меня слышишь. Я всегда буду ждать тебя, чтобы не случилось.
***
В небытии было странно. Эмили не чувствовала своего тела, ничего не видела и не ощущала. Казалось, что ее душа находилась в черной дыре, в которой не было ни времени, ни пространства.
Ей постоянно хотелось спать, и она засыпала – по крайней мере Эмили ощущала, как ее мысли обрываются, а сознание проваливается в нечто такое, что было похоже на сон, – однако каждый раз ее будил голос Стефана.
Он звал ее по имени, рассказывал о том, как проходит его жизнь без нее.
Эмили была уверена, что все это проделки ее сознания, однако унять голос Стефана в своей голове никак не могла – или же просто не хотела. Она цеплялась за него как за спасательный круг, в надежде не утонуть в глухой тьме, что окружала ее со всех сторон.
В последнее время голос Стефана становился все громче и громче, а сейчас он звучал так громко, будто юноша стоял совсем рядом.
– Еще я купил в лавку новый автомат, в котором кофе намного вкуснее, – довольно произнес он.
«Лучше бы купил себе машину. Неужели еще не устал ездить на работу на метро?», – подумала Эмили.
– Я верю, что ты не исчезла, Эм.
От этих слов Стефана, произнесенных так громко и четко, что-то в странном небытии Эмили изменилось. Будто по тьме пробежала трещинка. И стало чуть светлее.
– И надеюсь, что меня слышишь.
«Слышу», – подумала Эмили. – «Еще как слышу!»
Теперь она уже отчетливо видела перед собой небольшую паутинку света. Тьма и правда трескалась.
– Я всегда буду ждать тебя… – трещина стала толще и длиннее, грозя расколоть темноту надвое. – …чтобы не случилось.
Тьма разломилась, подобно яичной скорлупе, и на Эмили хлынул яркий солнечный свет. Зажмурившись, она потянулась к нему всем своим существом и мгновение спустя ощутила на коже холодный воздух, а на затылке и спине – легкое тепло солнечного света.
Эмили открыла глаза и увидела залитый солнечным светом бульвар Пале, кружащие по брусчатке осенние листья и почти голые деревья.
У книжной лавки «Ma fleur» поменялась вывеска – стала более современной и яркой. В основном же все осталось прежним. Вот только видеть растрепанного Стефана, возящегося с замком на входной двери, Эмили было непривычно. Осенние лучи солнца играли в его темных волосах, которые стали заметно короче.
– Лучше бы вместо вывески поменял дверь. – Эмили наконец-то решилась обозначить свое присутствие. Произнеся эту фразу, она замерла, гадая, как Стефан отреагирует на нее.
Его руки замерли над замком. Стефан медленно повернулся и встретился взглядом с Эмили. Оба молча смотрели друг на друга.
Наконец Стефан повернулся к Эмили всем телом и осторожно спросил:
– Это правда ты?
– Я еще сама не поняла до конца, но… – Эмили ущипнула себя за руку и поморщилась, – …кажется, это и правда я. Во плоти.
Раньше Эмили иначе воспринимала боль: раны едва болели, а такие щепки вообще не чувствовались. Да и ощущение окружающего ее мира раньше не было таким острым. Сейчас Эмили казалось, что небо ярче, солнце теплее и Стефан в сто раз красивее. Как будто она обрела человеческие чувства.
Щурясь от яркого солнца, Стефан шагнул к Эмили. Неуверенно протянул к ней руку и провел по светлым волосам, затем осторожно коснулся щеки у и удивлённо вскинул брови.
– Проверяешь, во плоти ли я? – усмехнулась Эмили.
– Ты теплая. Такая же, как и я, – произнес Стефан, продолжая гладить ее щеку. – Раньше температура твоего тела была ниже…
– Возможно, меня согрела встреча с тобой, – предположила Эмили, не в силах отвезти взгляда от переливающихся на солнце зеленых глаз Стефана.
– Или же ты теперь человек…
– Ш-ш-ш, – Эмили закрыла Стефану рот ладонью. – Не произноси это вслух! Вдруг это ошибка, и меня снова вернут в небытие. Кстати, оно было каким-то странным…
Стефан убрал со своих губ ладонь Эмили и переплел свои пальцы с ее.
– Как ты из него выбралась?
– Я все ждала, что растворюсь в этом темном месте, где не было абсолютно ничего, кроме твоего голоса. Именно он не давал мне надолго уснуть и, видимо, исчезнуть безвозвратно. А в последний раз ты так отчетливо заговорил. Сказал, что ждешь меня… – Эмили ненадолго замолчала, вспоминая свою мрачную тюрьму. – Мрак вдруг покрылся трещинами, из которых струился свет. Я потянулась к нему и оказалась здесь. Не знаю, надолго ли, но я собираюсь использовать эту возможность в полной мере!
– И я тебе в этом помогу, – заметил Стефан, глядя на Эмили глазами, наполненными любовью и радостью. – Кстати! – Он потянулся к своей шее и снял с нее цепочку с кольцом.
– Боже, ты все еще его носишь, – выдохнула Эмили.
Стефан кивнул и, сняв кольцо с цепочки, взял руку Эмили и осторожно надел его на безымянный палец ее левой руки.
– Наконец-то оно на своем законном месте, – произнес он, любуясь блестящим металлом.
– Спустя более шестисот лет, – пробормотала Эмили чувствуя, как к глазам подкатывают слезы.
Стефан положил руки на ее талию и прижал Эмили к себе. От него приятно пахло цитрусовым одеколоном, мылом и кофе.
– Страх и Совесть будут шокированы твоим появлением. Они, кстати, все еще здесь, в отличии от Тэ и Джен.
– Знаю, – кивнула Эмили. – Я слышала все, что ты мне рассказывал, так что считай не выпала из вашей с Жаном жизни. – Она погладила Стефана по аккуратно подстриженным волосам. – Ты так возмужал! Сколько тебе уже лет?
– Достаточно, чтобы ты перестала называть меня «мальчишкой», – хитро улыбнулся Стефан и запечатлел на губах Эмили теплый поцелуй со вкусом кофе.
Конец
