Рацлава Зарецкая
Алхимия наших душ
Шестерка Жезлов
Страх смотрел на возвышающихся над ним братьев и сестер. Их общество было для него в тягость, но пренебречь их приглашением он не мог, как бы ни хотел.
– Итак, что ты расскажешь нам об Эмили? – пылая красно-оранжевым, произнес Нетерпение.
Все они пребывали в своих истинных обличиях – нематериальные сущности, имеющие лишь очертание человеческого тела. Чтобы отличаться от братьев и сестёр, Страх намеренно остался в человеческом облике. Тем более он только вчера купил новый фиолетовый костюм от известного модного дома.
– Я не ваш шпион, чтобы вам докладывать.
Яркие оранжевые огоньки вспыхнули внутри Нетерпения.
– Ты – один из нас, – напомнила Вина, горя изнутри тусклым сине-фиолетовым пламенем.
– Был, пока вы не решили, что я и Совесть только мешаем вашим планам, – напомнил Страх. Ухмыльнувшись, он добавил: – И все же вы продолжаете призывать меня. Неужели так сложно следить за Эмили?
– Следить не сложно, – подала голос золотая Жизнь. – Сложно понять, что она испытывает, помимо чувства страха и грызущей ее совести.
– Если бы вы двое не крутились рядом с ней, она бы уже давно плясала под нашу дудку, – недовольно заметила розовая Любовь.
Ухмылка Страха стала шире. Он всей душой болел за Эмили, но даже представить не мог, что у них с Совестью получится спутать карты братьям и сестрам. То, что у Эмили было много скрытых страхов, сыграло ей на руку. Она так боялась причинить вред Алену, что сдерживала себя от сближения с ним. А еще она считала, что это весьма бессовестный поступок. Настоящее комбо, защита, которую высшим будет тяжело пробить.
– Теперь не имеет смысла, кто рядом с Эмили, – сказала Жизнь. – Механизм уже запущен.
– Да-а-а, – довольно протянула Любовь, вспыхнув ярко-розовым светом. – Юноша уже признался в своих чувствах.
– У Эмили есть сто восемь дней, чтобы вновь сделать выбор, – мрачно добавила Смерть.
– Быстро он, – пробормотал Страх.
С тревогой, которая была ему несвойственна, он подумал об Эмили. Захотелось немедленно поговорить с ней, успокоить, хоть в успокоении она не нуждалась уже последние несколько сотен лет. Однако сейчас оно ей потребуется. Страх внимательно следил за женщиной, и ее интерес к Стефану от него не укрылся.
– Признайтесь, кому в голову пришло изменить внешность Алена? – спросил Страх, по очереди глядя на каждого из высших.
– Это не в нашей власти, – ответила Жизнь после недолгого молчания.
– Да ладно, – усмехнулся Страх. – Ни за что не поверю, что вы не при делах!
– Есть вещи, над которыми даже мы не властны, – развела призрачными руками без пальцев Жизнь. – Зачастую душа перерождается с той же внешностью, что была у нее в прошлой жизни. Иногда черты могут немного меняться…
– Немного? – удивился Страх. – Вы видели нового Алена? Да это вообще не он, как не посмотри. Только цвет глаз остался прежним.
– Какой смысл в его внешности теперь, когда проклятие, наконец, снова перезапустилось, – раздраженно произнес Нетерпение.
– В этот раз все должно закончиться, – словно умирающий лебедь прошелестела темно-синяя Горечь.
– В каком смысле? – насторожился Страх.
– Нам надоело! – Нетерпение снова воспылала. – Эта канитель тянется уже более шестисот лет. В седьмой раз все должно разрешиться, иначе мы сойдем с ума!
Мысленно Страх широко улыбнулся. Высшие утомились, а значит, Эмили близка к победе. Вот только позволят ли они ей победить?
Он бы еще постоял перед братьями и сестрами в надежде узнать еще что-нибудь интересное касательно Эмили, но высшие торопились на очередное совещание, и Страх на него не допускался.
Пришлось высшему возвращаться в мир людей, где его ждали вечерние улицы Парижа. В скольких городах мира ни был Страх, Париж ему нравился больше всего. До мировых войн он был загадочным, романтическим и прекрасным, теперь же он потерял свою мистическую атмосферу, однако романтика в нем так и осталась. А еще осталась Эмили.
Миновав все развлекательные заведения, где частенько бывал, Страх направился прямиком в книжную лавку «Ma fleur». Вот только Эмили там не оказалась.
– Она как ушла со Стефаном в морг, так еще и не вернулась, – сказала Джен. На плече у нее висело полотенце, а на руках красовались желтые резиновые перчатки с остатками пены от моющего средства.
– Он ей в морге что ли признался? – пробормотал Страх.
– А? – не расслышала его девушка.
– Я подожду ее.
Джен пожала плечами и отправилась на кухню. Страх проследовал за ней и сел на стул у барной стойки. Рядом лежал модный журнал, и Страх, раздумывая над словами высших, принялся его листать. Вскоре из задумчивости его вырвал звук разбившегося стекла. Оторвав взгляд от журнала, Страх воззрился на Джен.
– Ох, – выдохнула девушка, растерянно глядя на осколки стакана на полу.
– Ты в порядке?
Джен выглядела бледной и напуганной.
– Голова кружится и…
– И?
Девушка посмотрела на высшего с сомнением, однако мгновение спустя в ее глазетах загорелась уверенность, и она тихо произнесла:
– У меня было видение. Война, мертвые тела, кровь. Я прижималась к какому-то мужчине, лица которого не смогла разглядеть…
– Джен! – В кухню влетел Тэ.
Увидев осколки на полу и бледную девушку, он шагнул к ней и внимательно ее осмотрел.
– Не поранилась? Что случилось? – взволнованно произнес он.
– Я…
– Она видела свою прошлую жизнь, – перебил девушку Страх. – Немного испугалась, вот и все.
– Прошлую жизнь? – Тэ растерянно посмотрел на высшего. – Но тогда…
– Да, это значит, что ее наказание подходит к концу, – кивнул Страх. – Она искупила грехи, и, если захочет, то в скором времени сможет переродиться.
На загорелом лице Тэ мелькнула грусть. Он сжал губы в тонкую линию и уставился на разбитый стакан.
– Я боюсь, Тэ… – пробормотала девушка, сжав полотенце так, что побелели костяшки пальцев.
– Все будет хорошо. – Юноша вымученно улыбнулся и легко коснулся указательным пальцем родинки на носу Джен.
Бледные щеки девушки в миг порозовели, и Страх сделал свои выводы. Эти двое неравнодушны друг к другу, отсюда и грусть Тэ от того, что Джен скоро его покинет.
– Вообще-то, меня тоже посещают видения, – тихо произнес юноша, отведя взгляд в сторону. – Уже трижды я видел девочку лет десяти с рыжими кудрями. Я бегал с ней вдоль песчаного пляжа, играл на ферме и читал ей книги перед камином.
– Значит, твое наказание тоже скоро закончится, – пробормотала Джен, теребя полотенце.
– Скорее всего, вы одновременно сможете переродиться, – заметил Страх, начина подозревать кое-что весьма интересное. – Советую вам запоминать свои видения и рассказывать друг другу. – Он закрыл журнал и встал со стула. – Вдруг некоторое моменты совпадут.
Юноша и девушка озадаченно посмотрели на него. Тэ хотел было задать вопрос, но Страх быстро покинул кухню и направился в гостиную. Он чувствовал, что Эмили уже там.
***
«Я люблю тебя». – Слова Стефана не переставая звучали в голове Эмили.
«Я люблю тебя».
«Я люблю тебя».
«Я люблю тебя».
Эта фраза будто впечаталась в сознание женщины и бесконечно проигрывалась, как сломанная пластинка. Она уже давно научилась не воспринимать эти слова всерьез, они не вызывали у Эмили ничего, кроме горечи, но почему в этот раз она переживала целый сектор эмоций?
Некоторое время она не осознавала действительности. Смотрела на Стефана как дурочка и не могла сказать ни слова.
Потом Эмили испытала шок, а вскоре его место заняла злость. Эмили вскочила с места, накричала на Стефана и переместилась. Но не в книжную лавку, а в мрачный и темный проход между двумя соседними зданиями. Привалилась к шершавой кирпичной стене, закрыла глаза и беззвучно заплакала.
Как же давно Эмили не плакала! И как же было приятно наконец это сделать. Тело расслабилось, из головы исчезли все мысли. Вот только жаль, что эффект был кратковременный и, когда Эмили вернулась домой, ее сознание снова заполнили мысли. А еще фраза, произнесенная Стефаном в кафе.
«Я люблю тебя».
Наверное, мальчишка оскорбился и испугался. Возможно, он больше не появится, но, увы, это ему не поможет. Через сто восемь дней он…
Мысль о смерти Стефана причиняла Эмили боль. Женщина схватилась за сердце, которое вдруг закололо, и медленно опустилась в кресло.
– Выглядишь так, будто умерла второй раз, – раздался рядом низкий голос Страха.
Эмили безрадостно усмехнулась. Он не знал, что она умирала куда больше раз: после смерти Алена, после попытки его вернуть, на берегу Сены, после первого признания переродившегося Алена, после второго…
– Ты уже знаешь. – Это был не вопрос.
Высший кивнул и сел рядом с Эмили.
– Почему мне так плохо? Я же научилась справляться с этим…
Вздохнув, Страх притянул женщину к себе и успокаивающе погладил по светлым волосам.
– Думаю, это все из-за его нового облика. Тебе показалось, что все будет иначе, и дала слабину.
– Когда он мне признался, я остро осознала, что вступила в схватку с нечестным противником, который видит все наперед, а значит, я в любом случае проиграю…
– Ну же, взбодрись! – Страх отстранился от Эмили и заглянул в ее покрасневшие и влажные от слез глаза. – Тебе же больше шестисот лет! Ты один из лучших жнецов смерти! Не в твоих правилах сдаваться!
– Я устала… – едва слышно произнесла Эмили. – Если бы ты знал, как я устала. Раньше я не думала об этом, но теперь… Возможно, небытие для меня – лучший вариант.
– Не смей говорить об этом! – Страх сильно встряхнул женщину за плечи, пытаясь привести ее в чувства. – Небытие для прогнивших душ, которых раньше и людьми-то нельзя было назвать. Не сравнивай себя с ними!
– Но мы с Магом творили жуткие вещи. Мы погубили столько жизней, среди которых было столько невинных… – Эмили ненадолго замолчала, а затем тихо продолжила: – Дочь Кристофа была нежной и кроткой юной девушкой. Она бы и мухи не обидела, но я тогда не думала об этом. Все, что меня беспокоило – это ритуал и месть.
Взгляд Эмили был направлен на высшего, но смотрела она сквозь него. События прошлых лет унесли ее в другую реальность, которую она уже пережила, и которая страшила ее так же сильно, как сны о собственной смерти.
Страх ничего не говорил, лишь бережно держал Эмили в объятиях и монотонно гладил по голове. Иногда она всхлипывала, сминая тонкими пальцами рукава его нежно-сиреневой рубашки, а иногда затихала и едва дышала. Так они просидели почти всю ночь.
***
Эмили проснулась на диване в гостиной, заботливо укрытая пледом. Страха рядом не было. Настенные часы показывали восемь утра.
Состояние было паршивым, как если бы Эмили подхватила простуду, однако заболеть она не могла.
За завтраком Тэ и Джен были непривычно молчаливы, однако это было к лучшему – поддерживать разговор Эмили сейчас хотелось меньше всего.
Выпив чашку двойного эспрессо и съев тост с маслом, Эмили отправилась на поиски неприкаянных душ, в тайне надеясь найти Русалочку или Белоснежку.
О Стефане она старалась не думать, и, к удивлению Эмили, у нее это получалось. Правда, для этого понадобилось полностью отдаться работе.
Так прошли выходные и наступил понедельник – день, в который Стефан должен был прийти на работу.
Эмили полагала, что после случившегося между ними он не придет. Должна же быть у него гордость.
Оказалось, что нет.
Стефан не только пришел к открытию книжной лавки, но еще и улыбался. Встал в дверях и радостно смотрел на Эмили. Утреннее солнце играло в его темных волосах, отчего казалось, что на них нанесли легкий слой позолоты.
– Я пришел, – сообщил он очевидный факт.
– Ага, – буркнула Эмили, борясь с двумя желаниями: заглянуть в его зеленые глаза и убежать к себе в комнату.
– Предложение все еще в силе?
– А ты как думаешь?
Эмили подняла взгляд на Стефана и сделала вид, что смотрит ему в лицо, а не на мочку его уха.
– Если мое признание выбило тебя из коли, то прошу прощения. Я не думал, что ты отреагируешь так… бурно.
– Бурно – это еще мягко сказано, – фыркнула Эмили.
– Можно подумать, что я раньше не признавался тебе в любви, – Стефан склонил голову на бок и прищурился.
– Это был не ты, а Ален, – вкрадчиво произнесла Эмили, давая понять Стефану, что не видит в нем своего возлюбленного.
– Ален – это я, ты сама это подтвердила. Тем более, с каждым днем я все больше узнаю о своих прошлых жизнях.
Эмили вся подобралась. В голове мелькнула тревожная мысль о том, что Стефан видел ритуал. Однако она сразу же отбросила ее. Стефан улыбался. Если бы он узнал о ритуале, то был бы шокирован или зол.
– В любом случае, – продолжил Стефан, не дождавшись ответа Эмили, – я не жалею, что раскрыл тебе свои чувства. Сначала я испугался, что шокировал тебя, но потом понял, что поступил правильно. Я испытываю к тебе невероятное притяжение, мое сердце поет при виде тебя. Я просто не мог больше скрывать своих чувств.
– Не мог скрывать, – повторила за ним Эмили, медленно барабаня пальцами по столешнице.
Она понимала, что он рано или поздно признается ей в любви. Еще ни одна из версий Алена не могла сопротивляться судьбе, которую приготовили для него высшие силы. Однако маленькая надежда все же была, и теперь Эмили мысленно ругала себя за то, что она поддалась этой надежде и сблизилась со Стефаном.
– Так что насчет работы? – робко спросил юноша.
– Если не будешь больше признаваться мне в любви, можешь остаться.
– Значит, это отказ?
– Да.
Эмили не удержалась и заглянула в глаза Стефана. Яркость в них померкла. Улыбка сошла с губ юноши.
– Так уверенно сказала… – Он провел рукой по волосам и отвел взгляд в сторону.
– Я не хочу отношений ни с тобой, ни с кем-то другим, – чуть мягче произнесла Эмили. Сердце ее сжалось при виде печали юноши. – Я – жнец смерти, который прибывает в мир людей раз в сто один год ровно на тринадцать лет, чтобы ловить неприкаянные души и отправлять их в мир мертвых. Меньше чем через год меня уже не будет здесь. Сам посуди, зачем мне связывать себя со смертными?
Выслушав ее речь, Стефан шмыгнул носом и кивнул, все еще не поднимая на Эмили своего взгляда.
– Можешь работать здесь и после моего ухода, – продолжила она. – Я позабочусь, чтобы на твой счет ежемесячно поступала зарплата, можешь не сомневаться.
– Я понял, спасибо, – пробормотал Стефан.
Эмили подумала было, что ее слова оттолкнут его. Не может быть, чтобы у него отсутствовала даже крупица гордости.
И тут Эмили вспомнила Жана. Вспомнила драную толстовку, побитое лицо Стефана, его долг и его подработки.
Нет, он не откажется от этой работы. Благополучие брата для него куда важнее собственной гордости.
Сняв рюкзак с плеч, Стефан прошел вглубь лавки и положил его на кресло рядом с Эмили. Затем повернулся к ней и тряхнул головой, убирая со лба черные пряди.
– Готов приступить к работе прямо сейчас, мадам Бошен, – с вызовом произнес он, пристально глядя на Эмили.
Семерка Кубков
– Да кто она такая, что ты так по ней убиваешься? – Эрик откинул ногой лежащую у него на пути пустую пластиковую бутылку. – Насколько я понял, она просто старая хозяйка лавки с пыльными книгами.
– Она не старая! – глухо произнес Стефан, лежа на кровати лицом в подушку.
Субботним утром его лучший друг не дал ему поспать, нагло вломившись в квартиру и разбудив Стефана, а на такое не решался даже Жан.
– Она тебе в тетки годится! Какая у вас разница? Лет десять? Боже, почему я пропустил момент, когда тебе начали нравиться старухи?!
– Заткнись, Эрик. Иначе я в тебя что-нибудь кину.
– Нельзя драться! Нельзя! – воскликнул вошедший в комнату Жан. – Друзья не должны драться! Драться плохо!
– Никто не дерется, – успокоил его Эрик. – Я просто пытаюсь привести твоего брата в чувства, но он хочет лежать и хандрить.
Оглядев комнату, Жан покачал головой и произнес:
– Стефан – грязнуля! Разве я учил тебя разбрасывать мусор?! А ну-ка убирайся!
Брат схватил одеяло, которым был накрыт Стефан, и рванул его на себя.
– Отстань, Жан. Я позже все уберу, – пробормотал юноша.
Сегодня был его первый выходной после долгой и напряженной рабочей недели в книжной лавке. Стефан страшно устал, но не физически, а морально. Устал от сурового взгляда Эмили и от их сухих разговоров. После признания она отдалилась от него, и Стефан начал думать, что все же поспешил с этим. Наверное, надо было сначала подружиться с Эмили, а потом уже признаваться в любви.
А еще ее пребывание в этом мире закончится меньше чем через год…
– Надо убрать сейчас! Несносный мальчишка! – Жан включил режим старшего брата и принялся вытаскивать Стефана из постели.
– Отстань от него, Жан, – вмешался Эрик. – Я сам все уберу, хорошо?
Друг принялся подбирать с пола разбросанную одежду и складывать на стул. Понюхав толстовку, Эрик сморщился и объявил:
– А вот это уже пора стирать! Если ты ходил в этом к своей Эмили, то не удивительно, что она тебя отшила.
Стефан хотел было произнести в адрес друга нехорошие слова, но вовремя вспомнил, что рядом был Жан.
– Зачем ты приперся с утра пораньше? Тебе делать нечего? – спросил он у друга, чуть приподняв голову, чтобы видеть его.
– У меня творческий кризис. – Эрик брезгливо поднял носки Стефана и сунул их в капюшон толстовки. – Я в поисках вдохновения. Мне нужно свидание. И, кстати сказать, одно как раз сегодня наклёвывается!
– Тогда что ты здесь забыл?
– Оно двойное, – Эрик надул губы. – И я хочу, чтобы ты пошел со мной.
– Найди кого-нибудь другого. – Стефан отвернулся к стене, тем самым давая понять, что свидания его не интересуют.
– Другого друга у меня нет! – воскликнул Эрик.
– А как же я? – произнес Жан, усевшийся на край кровати Стефана. – Разве я не твой друг?
– Ну и кроме тебя, разумеется! – исправился Эрик.
Жан сложил руки на коленях и покивал, мол, да, так-то лучше.
– Я никуда с тобой не пойду, – пробубнил Стефан.
– Значит, ты мне не друг? – с обидой в голосе произнес Эрик. – И вообще, тебе сейчас полезно развеяться.
– Я не изменю своим чувствам к Эмили.
– Да никто тебя не просит изменять! Просто развеяться, отвлечься, понимаешь? Помочь другу подцепить красивую девушку. Ее зовут Марго, и у нее такие пухлые и сочные…
– Избавь меня от похабных подробностей!
– …губы! А ты о чем подумал? – весело закончил Эрик.
Стефан простонал и отмахнулся от друга, который принялся щекотать его бок.
– Марго стеснительная девушка и боится идти на свидание без своей подруги Элеоноры. – Эрик взглянул на Жана и произнес: – Ты же ее знаешь, она ходит с нами в художку. Ты с ней хорошо ладишь, может, пойдешь со мной на свидание?
– На свидание? – задумчиво повторил Жан.
– Рано ему по свиданиям ходить! – Стефан резко сел и, взлохматив черные волосы, с неохотой добавил: – Черт с тобой, пойду на твое долбаное свидание!
Жан округлил глаза и закричал:
– Стефан Легран! Я тебе сейчас язык с мылом вымою!
***
Время на свидании тянулось, как моцарелла на пицце. Стефан то и дело поглядывал на часы, будучи уверенным в том, что прошел уже целый час, но на деле лишь пятнадцать минут.
Эрик рассказывал веселые истории из университета, а Марго сдержанно смеялась. Она была миниатюрной и красивой, как куколка. Как Дюймовочка. Длинные светлые волосы спадали кудрями на худенькие плечики, обтянутые нежно-голубым платьем с длинным рукавом и высоким воротником. Кажется, она упоминала, что ее родители – глубоко религиозные католики.
– Ты куда-то опаздываешь? – тихо спросила Элеонора, заметив, что Стефан постоянно смотрит на часы.
– Не люблю оставлять Жана одного надолго, – так же тихо произнес он, чтобы не мешать громкому рассказу Эрика.
– Ты мог бы взять его с собой.
– Думаю, это неуместно. – Стефан отрезал кусочек остывшего стейка средней прожарки и положил его в рот.
– Почему? Я соскучилась по нему.
– Вы же видитесь в художественной школе, – удивился юноша.
Элеонора вздохнула и принялась гонять по полупустой тарелке помидор черри.
– В школе он полностью сосредоточен на учебе. Даже в перемены. – Она подняла на Стефана печальные голубые глаза. – Может, ты бы мог отпускать его иногда на прогулку со мной? Обещаю, мы не будем задерживаться допоздна!
Стефан отложил столовые приборы и немного резким тоном спросил:
– Что тебе нужно от моего брата?
Эрик прервал свой рассказ и посмотрел на друга. Марко тоже перевела свой взгляд на Стефана.
– Чаще видеться, общаться, – озадаченно глядя на юношу, произнесла Элеонора.
– Для чего? Хочешь показать всем, что ты мать Тереза? Тебе нужны баллы за волонтерство?
– Что? О чем ты?
– Стеф, остынь. – Эрик коснулся руки друга, но тот скинул его ладонь.
– Жан – больной человек, умственно отсталый. Он только с виду кажется взрослым, но разум у него как у десятилетнего ребенка! – чересчур громко произнес Стефан, глядя на испуганную и одновременно удивленную Элеонору.
– Да, но ведь он может… – заикаясь, пробормотала она.
– Он таким и останется! Ничто не поможет ему поумнеть! Ему всегда будет десять лет, как бы взросло он не выглядел! Поэтому я не верю в искренность твоей дружбы с ним! Я не верю, то ты хочешь с ним общаться просто потому, что он тебе нравится.
– Но Эрику же ты веришь. – В глазах Элеоноры заблестели слезы, однако Стефан этого не замечал.
– Эрик нам как брат. Он – часть семьи. – Юноша скомкал салфетку, что лежала у него на коленях, кинул ее на стол и поднялся. – Прошу меня простить.
– Стеф… – Эрик попытался схватить его за руку, но не успел.
– Не ходи за мной, – попросил Стефан и направился к выходу из ресторана.
– Его просто девушка отшила, – донеслись до него слова Эрика.
Да, Эмили отшила его и почти перестала обращать на него внимание. Да, он думал об этом каждое мгновение, в особенности, сидя в этом треклятом ресторане и слушая глупое хихиканье Марго. Разговор с Элеонорой просто подлил масло в огонь, и Стефан вспыхнул. Причем где-то в глубине души он верил Элеоноре. Жан может быть любим и другими людьми, которые никак не относятся к его семье. Но эту мысль подала Стефану Эмили, и поэтому он сорвался на бедную Элеонору.
Стемнело. На улице шел дождь. Стефан сделал глубокий вдох и громко выдохнул. Каждая секунда его жизни была связана с Эмили. Все его мысли были о ней, каждая обстановка вокруг напоминала об Эмили, в каждой женщине он видел ее.
– Боже, за что мне все это? – прошептал он, глядя в темное небо.
Никто ему не ответил. Лишь дождь продолжал капать на лицо юноши, холодя разгоряченную кожу.
Дома было темно и тихо. Жан лежал в своей постели и в наушниках смотрел мультфильм на телефоне. Стефан помахал брату, и тот вяло махнул ему в ответ, полностью поглощённый сюжетом.
Приняв душ, Стефан упал на кровать и попытался уснуть, но сон долго не шел. Мысли об Эмили и о том, как глупо он себя повел в ресторане, мешали Стефану успокоиться и провалиться в забытье. Промаявшись с час, он воткнул наушники и включил музыку для медитаций. Вскоре Стефан уснул, однако проспал недолго.
Очередной сон о его прошлой жизни не был приятным. Стефан увидел войну: летящие с неба снаряды, взрывы, крик людей, падающих под пулеметными очередями. Тело юноши пронзил жгучая боль, будто в него воткнули сразу несколько раскаленных прутьев.
Проснулся Стефан в холодном поту. В кровати напротив мирно посапывал Жан. На нем все еще были наушники, а телефон лежал на краю кровати.
Стефан подошел к брату, осторожно снял с него наушники, взял телефон и положил все на прикроватную тумбочку. Затем заботливо поправил на нем одеяло и направился на кухню за водой.
После кружки холодной воды из-под крана сон как рукой сняло. Стефан сидел в темной кухне и думал об Эмили. Во сне она была медсестрой в госпитале, и он влюбился в нее с первого взгляда. Она была с ним холодна и молчалива, и всегда отправляла к нему других медсестер. Когда раны Стефана зажили, то он начал оказывать Эмили знаки внимания, но она была незыблема, как и в нынешнее время. Когда Стефан признался ей в своих чувствах, Эмили их не приняла. Когда она говорила об этом, в ее серых глазах сквозила печаль.
Стефан вернулся на фронт, а потом снова был ранен. Он вновь попал в тот же госпиталь и увидел Эмили – лишь на секунду, во время последнего прозрения. Ранение было тяжелым, и вскоре Стефан вновь закрыл глаза и больше их не открыл.
Вернее, открыл, но уже в новом теле и в новом времени.
Стефан воспринимал полученные воспоминания как просмотренный фильм, а не как прожитую жизнь, однако Эмили пришлось видеть почти все его смерти, и от жалости к ней у Стефана сжалось сердце.
Каждый раз она обретала его, а затем теряла. Почему же высшие силы так жестоки к их любви? Почему не могут дать им хоть одну полноценную жизнь для того, чтобы долго любить друг друга?
Да, возможно, чувства Стефана к Эмили появились из-за снов о его прошлых жизнях, но раз он с самого начала любил только ее одну, и каждую новую жизнь находил ее и вновь влюблялся, то не значит ли это, что любовью к ней пропитана вся его душа? По словам Эмили, предыдущие версии Стефана не видели снов о своих прошлых жизнях, однако все равно влюблялись в нее. Выходит, дело не во снах, а в их с Эмили связи. И раз эта связь такая сильная, то зачем же ей противиться?
С этими мыслями Стефан быстро переоделся и выскочил на ночную улицу с твердым намерением посетить книжную лавку «Ma fleur».
***
«Дорогой дневник!
Как долго я не делилась с тобой своими мыслями и чувствами! Кажется, прошла целая вечность с тех пор, как я сделала последнюю запись несколько столетий назад. В ней я клялась, что больше никогда не полюблю, однако сейчас, читая эти строки, я горько смеюсь.
Как же было глупо делать подобное заявление! Никогда не говори никогда, да, Эмили Бошен?..
Я дала слабину. Поддалась хрупкой надежде и впустила Алена в свою жизнь. Он совсем не похож на прежнего себя, и я даже видела в нем другого человека. Видела в нем Стефана, а не Алена. Однако высшие силы жестоки, и, кажется, мне их не переиграть. Стефану осталось девяносто восемь дней. Затем он умрет и переродится заново. Круг замкнется, и все начнется заново. Может, мне пора смириться со своей судьбой?»
Эмили отложила в сторону перьевую ручку и откинулась на спинку стула. Идеально ровные и округлые буквы, старательно выведенные ее рукой, блестели невысохшими чернилами.
Даже на страницах своего старого и потрепанного дневника, за которым она возвращалась после смерти, Эмили не смогла написать признание. Словно кто-то наложил печать на ее чувства, и теперь она никак не может выразить их: ни словами, ни письмом.
Глядя на написанное, Эмили вдруг ощутила, что ее глаза увлажнились. Чувства, которые она испытывала, нашли лазейку и вышли через слезы.
Прикрыв глаза, Эмили позволила себе немного поплакать. Совсем чуть-чуть, иначе можно войти во вкус и пробудить жалость к себе.
За дверью послышались голоса. Тэ и Джен о чем-то шушукались в гостиной. В последнее время они стали ближе друг к другу. Воспоминания об их прошлых жизнях возвращались к ним, и скоро оба покинут Эмили. Она снова останется одна. И лишь новые образы Алена будут преследовать ее до скончания веков…
Шмыгнув носом, Эмили вскинула голову и вытерла слезы.
– Хватит раскисать, – пробормотала она и, встав, поправила подол длинной юбки из черного кружева.
Однако слезы не хотели ее слушаться, и снова побежали по щекам.
– Да что же это такое… – Дрожащими руками Эмили вытерла глаза и накинула на плечи шаль. – Надо выйти на улицу и успокоиться.
Ночной ветерок приятно обдувал покрасневшую от слез кожу на веках. Эмили обхватила себя руками так, словно ей было холодино, и неспешно принялась прохаживаться вдоль книжной лавки. От входа к кусту сирени и обратно. Туда-сюда, туда-сюда. Монотонно, как маятник, пытаясь отвлечься от зудящих в голове мыслей.
Постепенно образ Стефана начал исчезать из головы Эмили. Она задумалась о Тэ и Джен, о душах, которые надо поймать и о поисках Русалочки. И вот, когда мысли о Стефане окончательно исчезли из сознания Эмили, он появился перед ней.
Взлохмаченные черные волосы, неровно застегнутая рубашка, лихорадочно блестящие зеленые глаза, которые в тусклом свете фонарей казались темно-изумрудными.
Эмили застыла у куста сирени, не в силах произнести ни слова. Воспользовавшись ее удивлением, Стефан стремительно подошел к женщине и схватил ее за плечи.
– Сейчас я скажу то, что тебе не понравится! – произнес он, поймав напуганный взгляд Эмили. – Однако я не могу молчать. Чувства вырываются из меня, и я хочу кричать о них. О том, что я искренне, всей своей душой, которая прожила так много разных жизней, люблю тебя. Да, моя любовь к тебе возможно появилась из-за моих снов, но эти чувства настоящие. Я постоянно думаю о тебе, хочу коснуться тебя, держать за руку и никогда не отпускать.
Стефан опустил руки, погладил прохладные ладони Эмили и крепко сжал их. Закрыв глаза, он сделал глубокий вдох, затем снова взглянул на Эмили, притянул ее ладонь к своей груди и прижал ее к тому месту, где билось его сердце.
Глухое и быстрое биение прошло через руку Эмили и перешло в ее сердце. Она почувствовала, как жилка на ее шее отчаянно забилась. Ритм сердца Стефана передался Эмили, и теперь их сердца бились в унисон.
Стефан смотрел на свою любимую с искренним восхищением, и Эмили тонула в этом взгляде. Сомнения все еще терзали ее душу, но они исчезли сразу же, как Стефан произнес:
– На фоне цветов сирени ты еще прекраснее. Это определенно твой цвет.
Стены, которые Эмили так долго и упорно строила, разом рухнули, обнажая ее нежную и хрупкую душу. Перед Стефаном теперь стоял не жнец смерти, не сверхъестественное существо. Перед ним стояла простая женщина, которая отчаянно жаждала любви.
Обхватив лицо Стефана дрожащими ладонями, Эмили приблизилась к его покусанным губам и нежно поцеловала их. Ее касание было легким, как перышко, однако сердце женщины пропустило при этом удар. Стефан жадно вдохнул и, обвив сильными руками талию Эмили, притянул ее к себе и вернул ей поцелуй, который уже никак нельзя было назвать нежным.
«Мальчишка, а целуется как мужчина», – промелькнуло в сознании Эмили. Наверное, у него был неплохой опыт.
Сердце Эмили кольнула ревность, из-за которой женщина грубо сжала плечи Стефана и прикусила его губу. Юноша издал глухой стон и плотнее прижал к себе Эмили, которая буквально опьянела от его запаха, его тепла, его губ.
– Сколько девушек у тебя было? – спросила Эмили в момент, когда Стефан немного отстранился от нее, чтобы сделать вдох.
– А что? – хрипло спросил он, глядя на нее потемневшими от желания глазами.
– У тебя хорошо получается. Будто ты много тренировался.
– У меня на это ушло несколько жизней. – Стефан ухмыльнулся и снова приник к губам Эмили.
Обоим казалось, что мир остановился и теперь принадлежал только им двоим. Тепло Стефана передалось Эмили. Она скинула шаль, обвила руками шею юноши и позволила себе не думать ни о чем и полностью отдаться чувствам. О том, что она никогда не сможет ответить на его признание, она расскажет ему позже.
