Риина Юлман
Волонтеры в Средневековье
Глава пятая.
Уже в своем кабинете мэр извлек из недр шкафа, и подал мне старую кожаную папку, довольно большую и увесистую. Мне предоставили комнату с большим столом, зал заседаний, где я раскладывала бумаги по датам, как археологи снимают слои – от современности к древности. Я буквально обнюхивала эти старые манускрипты, гладила выпуклые печати, проговаривала имена. Самый первый сохранившийся документ датировался тысяча пятьсот девятым годом. Это было завещание, где всё в неделимом виде передавалось от отца старшему сыну. Типично. Два часа спустя, под конец рабочего дня, тщательно изучив все старинные бумаги, я издала победный клич влюбленного тирольца!!! В тысяча шестьсот пятьдесят первом году был возведен флигель, он был впоследствии продан тогдашнему управляющему. Старший сын барона унаследовал только основное здание, с хозпостройками и землей. Вот оно!!! Разделение недвижимости! Уверена, что если бы это обстоятельство было обнаружено раньше, флигель давно бы продали.
Им владели потомки управляющего, кстати, тоже Мюннихи, но без приставки фон, которые вновь продали его перед Первой мировой войной некому барону Дитриху фон Мюнних. Однозначно родственнику. Это позволяло мне законно купить выделенную часть, естественно с пропорциональным уменьшением цены! О чём я тут же заявила запыхавшемуся господину мэру, который услышал мой вопль аж на улице.
– Видите, вот, вот и вот: разделение имущества, отдельная продажа и перепродажа – возбужденно говорила я.
–Завтра, всё завтра, рабочий день давно окончен, приходите с утра будем разбираться – включил мэр режим чиновника.
– Согласна с Вами, утро вечера мудренее, до завтра милый, милый герр Брункс!
– Весьма рад нашему знакомству, будем ждать.
Это «будем» меня насторожило. Вечером я никого не стала беспокоить, не принято. Рано утром, подняв свои прежние бизнес связи, обзавелась рекомендованным юристом по недвижимости и нотариусом. С ними предстала пред небесно-голубые очи господина мэра и городских чиновников: архитектора, юриста и секретаря. Георг Брункс был неприятно удивлен тем, что явились мы целой командой. Мимика и жесты выдавали его с головой. Он беспрестанно крутил на пальце перстень старинной работы. Нервничал. Я его понимаю, для муниципальной казны это сделка века. Хотел обставить меня по полной, да не вышло!
Ценные документы снова извлечены из сейфа и…понеслось. Я только переводила глаза с одного оратора на другого, пыталась в контексте понять и запомнить новые слова. Право отдельной покупки флигеля с частью построек и небольшого участка, к нему прикреплённых, после знакомства с документами никто не оспаривал. Битва титанов от недвижимости за начальную цену продолжалась два с половиной часа, тайм аут, кофе, еще полтора часа. Победила как всегда вы-го-да! Гонорар моего юриста, кроме твёрдой суммы, был назначен в % от выторгованой цены. В то время как сотрудники мэрии торговались по факту рабочего времяпровождения.
Составили и нотариально заверили договор о намерениях. Цена на торгах, где моим основным и единственным конкурентом была некая фрау Фредерика Лоренц, начиналась с восьмидесяти восьми тысяч евро и закончилась ровно на девяноста.
После торгов меня изрядно пощипали нотариус и налоговая. Наконец внесена запись в ведомство по регистрации недвижимости Grundbuchamt , после чего я получила выписку из Книги регистрации собственности. В целом, весь процесс покупки и регистрации занял около двух месяцев.
Без бумажки – ты букашка, а с бумажкой – человек! Йииииииии, вот она – заветная бумажка! Я больше не букашка! Я владелица! Батут, мне срочно нужен батут, я не выдержу, меня сейчас разорвёт от счастья на много маленьких Линдочек!!! Голос разума, где ты, а-у-у? Нет ответа.
Чтобы сэкономить время, параллельно с оформлением купли-продажи, я подавала документы: на натурализацию, на аренду основного здания у муниципалитета (за символическую цену), объявления на сайты волонтёров, на открытие бизнеса – вид деятельности экскурсии, сдача в аренду, прочие услуги.
Наличие недвижимости и желание делать деньги, платить налоги, весьма приветствуется при рассмотрении причин натурализации этнических немцев. Экзамен на знание языка сдала без проблем, спасибо, дорогие близкие и далёкие предки! Я намеревалась добиваться статуса «пoздниe пepeceлeнцы». Oни имeют иcключитeльныe пpaвa нa пoлyчeниe гpaждaнcтвa.
Пoздниe пepeceлeнцы пoлyчaют cтaтyc почти cpaзy пo пpиeздy. Tepмин «пoздниe пepeceлeнцы в Гepмaнию» в pyccкoм пoявилcя пyтeм пpямoгo пepeвoдa. Пo cмыcлy пpaвильнee пepeвecти Spätaussiedler кaк «вoзвpaщeнeц» или «peпaтpиaнт». B ФPГ понятие означает «мигрант c нeмeцкими корнями». Heмцы пepeceлялиcь из Eвpoпы в Poccию нa протяжении столетий. B иx cлoбoдax вeкaми coxpaнялacь гepмaнcкaя кyльтypa, религия и язык. Teпepь иx этничecкие пoтoмки, живyщиe в Poccии и CHГ, впpaвe пoлyчить cтaтyc Spätaussiedler – «пoздний пepeceлeнeц». Дряхлеющая Германия нуждается в молодой энергичной свежей крови. Пoлoжитeльнoe peшeниe пoзвoляeт переехать и oфopмить пacпopт этoй cтpaны.
Я писала одинаковые письма молодым родственникам, которых знала в соцсетях до пятого колена, приглашала провести осень в Германии, волонтёрствовать в семейном гнезде, заодно близко познакомиться. Было ощущение, что меня несёт бурным потоком на гребне огромной волны, и я ею управляю! Если это то, что чувствуют сёрферы, то первый мой отпуск я посвящу освоению доски.
Глава шестая.
После перечисления средств на счёт нотариуса, для завершения сделки, я попросила разрешения проживать во флигеле, и получила его вместе с ключами. Просто моя экономная Пучеглазка посчитала цену проживания в отеле за полтора месяца и цену клининга. Примерно равно, но при этом я получаю отмытый дом, в котором можно начать обустраиваться.
Приехала целая команда из Ольденбурга, семь человек: пять рослых девушек и двое крепеньких мужичков постарше. Водопровод не работал, таскали воду из колодца, немного грели на печи, плюс знаменитые «фирменные» чистящее-моюще-дезинфицирующие средства, спецтряпочки, мощные пылесосы, парогенератор. Драили с чисто немецкой тщательностью три дня. Всё – от подвала до мансарды. Почистили дорожку, она оказалась выложена ровным тёсаным камнем. Заплатить пришлось, конечно дороже, учли сложность, запущенность, вывоз мусора. Все закрытые ящики просто обтирали снаружи. Не открывали шкафы, комоды, тумбочки, сундуки. Я дала такую инструкцию. Чувствую, после их разборки придется ещё раз команду вызывать. В нишах на кухне обнаружилось достаточно всякой посуды – столовой, кухонной, всё милое ретро, глина, фарфор, чугунная с эмалью. Вполне прилично после отмывания выглядит, послужит.
Два дня я уже готовила на дровяной плите и кормила мою команду «чистильщиков». Когда я сказала, что кормлю за свой счёт и денег за продукты даже не возьму, мою благотворительность не приняли. В счет кормёжки мужчины мне сделали много мелочей, не входящих в систему клининга: приподняли дверь, ступени кое какие в подвале заменили, дорожку почистили, смазали петли, замки, много чего незаметного, но нужного. Мы расстались друзьями, сохранила контакты, знаю из прошлого опыта – всегда пригодятся.
Только после того, как я стала полноправной владелицей дома, посчитала возможным начать распаковывать многочисленные коробки, ящики, сундуки, чемоданы и прочие места хранения. Мне показалось странным, почему выморочное имущество не прошло строгую инвентаризацию, опись, не предлагалось к продаже отдельно от недвижимости. Почему упустили? Видимо посчитали, что хлам этот никому не нужен. Ещё есть европейская традиция – дома продавать с обстановкой и всем содержимым. Хотелось рассмотреть раньше, но странное чувство неловкости останавливало меня, словно некто смотрит, как я роюсь в чужих вещах. Надо будет подарок сделать плюсом к гонорару юристу, всего лишь одна фраза в договоре « …со всем движимым имуществом в нём находящимся…» сделала меня полноправной, законной владелицей правда пока неизвестно чего.
Заколоченные прочные деревянные ящики обнаружились на чердаке, под той самой кучей живописного хлама. Видимо уходя на войну владельцы их упаковали и замаскировали таким образом, не особо надеясь на законопослушность воров, которые есть в любой стране. Я купила изящный дамский гвоздодёр и дело пошло.
Неожиданно свалившееся на меня богатство возбуждало и опьяняло все чувства, Пучеглазка потирала лапки, несколько раз падала в обморок от восхищения, Голос Разума стучал по калькулятору.
Обнаруженное добро сразу делила на несколько категорий: оставить для пользования; раздать – подарить; продать на аукционе; выбросить; оставить для музея. Вещи достойные аукциона могли тоже стать музейными, но отчаянно нужны были средства на восстановление систем жизнеобеспечения дома: отопление, электричество, водопровод и канализацию, они не просто устарели,– пришли в негодность. Мне хотелось скорее сделать дом жилым и пригласить родителей, родню. В конце концов, Дымыча забрать, он, бедняга, на кофточке моей спит !
После споров и даже ругани мы, то есть Голос разума, я и Пучеглазка выбрали для продажи сервиз столовый на двенадцать персон мейсенского фарфора, набор приборов столовых серебряных, на двенадцать персон, несколько фарфоровых статуэток, вазы парные, часы каминные. Добавили портсигар с монограммой. Пара бронзовых, грубоватых подсвечников завершили отбор. Фамильных драгоценностей не обнаружила, видимо такими вещами по чердакам не разбрасываются. Даже приблизительно не представляю цену этих предметов роскоши и старины, на это есть специалисты, обращусь к ним.
Категория «раздать, подарить» исчезла, сама по себе перешла в музейную. Вещи, предметы уже в силу своего возраста, даже тридцатых, сороковых годов стали антиквариатом. Например, ночная ваза из лимонного цвета фаянса и крышкой с ручкой в виде цветочного венка. Кувшин и таз на ту же тему. Кожаный кофр, несессеры мужской и женский, дамские сумочки, сохранились прекрасно, их бережно упаковали когда-то сверху коллекции холодного оружия в ящик обитый жестью.
Были вещи, назначения которых я не понимала. В фанерном чемодане, он сам по себе экспонат, предусмотрительно сложенные в жестяные коробки из- под печенья, зефира, хранились альбомы и дневники, письма, старые документы. Их буду разбирать позже, так же как и очень старые книги.
Вещи на выброс тоже имелись, в основном одежда из шерсти, шубы, пальто, ковры, одеяла, пледы, несколько рулонов разных хороших натуральных тканей. Мешочки с нафталином давно выветрились. Моль превратила всё в решето. Заскорузлая обувь была изъедена мышами. Всё это и подобное я сразу паковала в большие мусорные пакеты, и бросала в окно, под которым поставила контейнер, чтобы не таскать пыль по дому. Пучеглазка рыдала и чихала.
Глава седьмая
Большая часть обнаруженных сокровищ украсит мой дом, будет жить в нём, использоваться повседневно. Сундук с залитой воском щелью под крышкой, оказался заполнен доверху столовым и постельным бельем, портьерами. Всё ручной работы. Изготовлены предметы из прочной льняной ткани, холста, чудесно украшены мережкой, ришелье, вышивкой, обшиты кружевом.
Держа вещи в руках, пыталась представить, как с любовью их делали, с гордостью показывали завершённую работу, принимали похвалы. Кто они эти девушки и женщины – рукодельницы? Ваш труд снова увидят люди, он согреет им сердце, удивит. Сохранность белья меня потрясла, ведь ему не менее ста лет! Способствовала этому хорошая естественная тяга на чердаке, в отличие от подвала, здесь было сухо. Интересно, можно ли будет использовать? Взяла пару полотенец и салфетки, бережная стирка покажет прочность ткани. Фарфоровые безделушки, хрусталь, статуэтки из бронзы, подсвечники – всё займет свои места на милых салфеточках.
Весь дом я планировала оформить так, чтобы можно было не просто радостно жить в нём, но и принимать небольшие экскурсии один раз в неделю. Вот телефон экскурсовода Беаты и пригодится. Проверка шкафов, комодов, прочих вместилищ на первом жилом этаже показала, что хозяева здесь не закладывали вещи на хранение – всё на виду, хуже качеством, не представляет особой ценности и сильно изношено, использовано, либо вовсе пришло в негодность. Было жаль красивые когда-то платья, с богатой отделкой: стеклярус, вышивка гладью, дорогие ткани, явно бальные или вечерние, примерно девятнадцатого, начала двадцатого века, они висели на плечиках, укутанные простынями, моль поела шёлк. Оставлю, вдруг найду реставратора.
Шляпные коробки ожидаемо заполнены шляпками, ох уж эти предсказуемые немцы. То ли дело у нас, русских: соль в баночке из- под перца, на которой написано кофе. У кого «у нас»? Кто ты, Линдхен или Лидочка? Так называла меня русская бабушка. Немка с русской душой, русская с немецкими корнями? Противоречия двух линий моих предков раздирали меня. Гордость за мастеровитых инженеров, строителей, аккуратисток домохозяек, известных учёных, и жгучий стыд за народ в целом, допустивший нацистов к власти. Ненависть к фашистам, к историческим захватчикам земли русской, потомком которых я несомненно являюсь. Ненависть к части самой себя? Если бы я могла предотвратить блокадный Ленинград! Готова отдать жизнь, зная за что…
ГР, что тебя на философию потянуло? Отвлекаешь тут от работы. Арбайтен!
В кухне был набор чугунной посуды с эмалью, кастрюли, жаровня. На дне посуды рельефная надпись указывала дату производства – тысяча девятьсот шестьдесят шестой год. Если владельцы флигеля не вернулись с войны, кто тогда купил, использовал, и оставил здесь посуду? В нижнем ящике комода обнаружила аккуратно заштопаные женские колготы хлопчатобумажные и шерстяные. Их не носили в сороковых годах. Ещё несколько таких нестыковок убедили в том, что мне не всё рассказали о последних жильцах дома. С господином мэром мы виделись часто, есть к нему вопросы.
Начали поступать отзывы с волонтёрских сайтов, и от моих родственников, немного. Братец мой троюродный ответил – «уборщиков навоза и чернорабочих со знанием немецкого, ты за бесплатно точно не найдешь».
Да, я задала жесткие критерии. Честно написала, чем придется заниматься: разгребать завалы из обрушившихся конструкций замка, ставить опоры, убирать навоз, точнее перегной в сараях, полоть, насыпать дамбу, чтобы от реки отсечь воду, сажать деревья. Делать ремонт в доме. При всём при этом знать немецкий язык, без вредных привычек и быть физически крепким. Обеспечиваю проживание, питание. За работу не плачу. В выходные два дня вожу на экскурсии по окрестностям. Планировала отобрать шесть человек – девушку на хозяйство и пять парней. Больше мне не разместить. Пять жилых комнат, вместе с кладовкой, там я поселюсь, она меньше по площади, есть окно. Нужно докупить кровати, постельные принадлежности.
Выставила на аукцион Karlundfaber.de – здесь торги проводятся в режиме оффлайн, парные вазы и каминные часы. По просмотрам виден большой предварительный интерес к лотам. Остальное пока придержу.
Глава восьмая
Три месяца со свистом пролетели, нужно выехать в Россию, виза не позволяет находиться в стране дольше девяноста дней за полгода. Достаточно просто побыть немного в своей «резидентуре» и всё, можно возвращаться обратно. Но гражданство Германии не за горами. Возвращалась к маме с папой, больше некуда. Еще на стадии приобретения дома обратилась к родителям, с просьбой сдать владельцу арендованную квартиру, попросила продать-пристроить некоторые вещи. Их, впрочем, было мало, не успеваю я как тот камень мхом обрасти, часто перемещаюсь.
Родители у меня люди эмоционально сдержанные, однако радость от встречи с дочей, которая так удачно после очередного развода пристроилась, била через край. Бабуля напекла хрустящих, румяных драников. Дымыч забрался по мне на плечо, и устроил там временную резиденцию для слегка обиженных котов. Ночью обслюнявил меня с головы до подмышек. Где шлялась, хозяйка, вон какая грязная, чужим нерусским духом пахнешь!
Были приглашены ближайшие в смысле проживания к Выборгу родственники, коих набралось изрядно, четырнадцать человек, даже на юбилее у папы было только восемь. Оно и понятно, главный вопрос: как можно там устроиться, как тебе удалось – витал в воздухе. Не все уехавшие в своё время родственники прижились, две семьи вернулись. Некоторые, как мои родители, например, даже не думали никуда трогаться. Русское застолье весьма способствует долгим разговорам. Ехидный троюродный братец Андрюша, то бишь, Андреас, тоже явился.
Он у нас крутющий байкер, ещё закончил ФРГФ, аспирантствует и кропает диссертацию «Особенности художественного перевода романтических баллад со старогерманского языка на русский и французский языки». Представления не имею, как мужик может такими вещами всерьёз интересоваться. Сказал, что в перерывах между чисткой навоза и колкой дров баллады будет не только переводить, но и сочинять. Улетаем через неделю вместе, ура! Сколько можно самой воду носить. Брат запланировал на автомобильном рынке в Гамбурге новый байк себе прикупить.
Ой, еще Дымычу документы надо выправить, прививки сделать, от всех паразитов, которые могут в квартире напасть – обработать. Вспомнишь паразитов… О! Третий бывший звонит, телефон я и не думала удалять, мало ли как б/у мужа можно еще раз использовать? Оказывается, использовать хотели меня.
– Да, живу в Германии, довольна, всё норм. У тебя как?
– Лидок, давай…
– Меня зовут Амелинда! Пожалуйста, короче, я в ветеринарке.
– Что с Дымычем??? Я же умолял: отдай мне!
– За этот вопль котофила я всё тебе прощаю. Но на растерзание твоим детишкам не отдам. Прививки просто делаем, я его увожу. Чего звонишь?
– Если короче, то давай возобновим наш совместный бизнес как деловые партнёры. Дела стали, никак без оборотного капитала. Я ведь долю твою выделил. А рынок сейчас кушает всё.
– Я дом купила.
– Ты же умная, составь бизнес план, кредит возьми.
– Валер, вот ты изыщешь хотя бы семь – восемь миллионов, тогда я с тобой готова говорить. Как в прошлый раз: на первоначальные средства моих родителей, с моим планом, с моими деловыми поездками, переговорами, торгом, а потом бизнес пополам – не выйдет. Всё, пока, наша очередь.
Да, мне нужен серьезный бизнес, на экскурсиях и психологических консультациях реставрацию замка я не потяну. Валеру как прищемишь, так он вместо того чтобы орать (в смысле пахать на древнеславянском), сразу ищет способ поудобнее устроиться. Интересно, за что его Милочка прищемила? Прощались с родителями как то легко, они были в предвкушении весенней встречи у меня в Хаггене, и только об этом говорили. Улетали мы с Андреасом; девушка, как две капли воды похожая на анимешку, пришла его проводить, на прощание сказала – мы расстаёмся.
Весь полёт косилась на него, вместо расстройства у него на лице была видна работа мысли.
– О чём думаешь, Андрюш?
– Балладу о расставании сочиняю, не отвлекай! Еще удивлён, хотя …
– Да договаривай уже.
– Гладко всё слишком у тебя прошло, Линда, у судьбы бесплатного сыра даже в мышеловке не бывает, а на халяву он достанется только второй мышке.
– Мау! Меланхолично басом поддержал его кот из – под сиденья. Я задумалась. И крепко заснула.
Глава девятая.
На аукцион я успела впритык, как всегда меня только и ждали, чтоб начать. Парные вазы севрского фарфора после ожесточённых торгов трех основных претендентов ушли за немыслимую для меня цену: почти двенадцать миллионов рублей, если перевести по курсу евро; часы каминные два миллиона двести сорок тысяч рублей. Организатор аукциона – дама в крупных жемчугах и лицом, со сложным, как у шарпея, рельефом, предлагала всегда к ним обращаться, на особо выгодных условиях. Я отговорилась случайным наследством, ничего больше нет. Этих средств достанет и налоговой, и на ремонт, и на возобновление бизнеса, если «партнёр» вложит свою долю. Не буду огорчать милого герра Брункса, ничего про ценные находки не скажу. Со временем хочу выкупить замок.
Закончился отбор кандидатов в волонтёры, я разослала приглашения. Андрей уже вовсю хозяйствовал. За два дня, пока я средства на аукционе добывала, обустроил навес из подручных материалов над поленницей, инструменты плотницкие где то нашел, бензопилу приобрел. Добавилось колотых дров из очень старых тополей, они угрожали постройкам. Какая бы профессия, образование не были у мужчин нашего рода, работать руками все умеют, предок, что ли сильно при передаче генофонда постарался?
– Кровати собрал?
– Ты где это старье откопала? Собрал, от ржавчины почистил, матрасы односпальные по размеру подошли.
– Это ретро, братец, понял? Ты мебель посуду, видел, в доме всё должно быть в едином стиле.
– Ладно, стильная ты моя систер.
По дому, вместе с Дымычем, который всюду его сопровождал, уже шебаршился прораб, составлял план работ. Задача ремонта только из аутентичных природных материалов по согласованию с главным архитектором Ольденбурга его напрягла. На вопрос по смете я ответила коротко «не стесняйтесь». Пан вдохновился, даже морщинки на высоком лбу засияли. Думаю солома, черепица, местный кирпич, камни, известь, доски и глина меня не разорят. Сантехнику всю куплю ретро, просто уровнем повыше имеющейся. Поищу на блошиных сайтах. Электропроводку сделаем наружную, штробить нельзя, выключатели, розетки будут фарфоровые. Совершенно ошеломила новость о системе «тёплый пол». Те дырочки в кафельных плитках, вделанных в половицы по всему периметру комнат, кухни и холла оказались не вытяжкой, а выходами для горячего воздуха.
– А горячий воздух откуда?
– От печки, Линда, от печки.
– Как он попадает туда?
– По трубам.
– По каким еще трубам, я нигде труб не вижу.
– По керамическим, они под полом.
– В подвале нет труб.
– Доски пола первого этажа, дубовые, между прочим, под ними трубы, а в подвале лаги из лиственницы, на них потолок подвала тоже из лиственницы. Двойное дно, слышала?
– Надо же. Ты и в древесине разбираешься?
– Прораб сказал. Завтра проверять отопительную систему будут, молись, Линдхен.
А завтра мне уже было не до вчера. Меня и Андреаса ждал огромный авторынок Гамбурга и встреча в аэропорту троих волонтёров. В дороге у меня было чувство, как будто не могу поймать за хвостик ускользающую мысль.