Роберт Асприн
Мифы. Великолепный МИФ
Глава 7
Есть ли во Вселенной что-то более красивое и надежное, чем простая сложность паутины?
Шарлотта[5]
Я закрыл глаза и сконцентрировался. Это оказалось сложнее, нежели втягивать энергию из силовой линии прямо в мое тело. Для фокусировки я указал пальцем на точку примерно в пяти ярдах от меня.
Идея черпать энергию из удаленного места и контролировать ее казалась мне невозможной, пока Ааз не сказал, что это примерно то же самое, что и упражнение с зажиганием свечи, которое я уже освоил. Теперь это казалось не невозможным, а просто трудным.
Я уверенно сузил фокус и мысленным взором увидел, как в выбранной точке появился мерцающий синий свет. Не нарушая концентрации, я медленно очертил пальцем над головой дугу. Свет следовал за ним, оставляя в воздухе светящийся синий след. Когда он снова коснулся земли или того места, где я почувствовал землю, я вновь переместил палец, направляя свет во вторую дугу защитной пентаграммы.
Мне подумалось: то, что я делал, мало чем отличалось от формирования обычной плоской пентаграммы в хижине Гаркина. Единственная разница состояла в том, что она была выгравирована не на полу, а прочерчена над головой, и ее кончики опускались вниз и касались земли. Это было скорее подобие зонтика, нежели граница.
Еще одно важное отличие, подумал я, выполняя задание, состояло в том, что его выполнял именно я. Я. Скив. То, что я когда-то наблюдал с замиранием сердца, теперь выполнял я сам как нечто обычное.
Я прикоснулся к свету на прежнем месте и завершил пентаграмму. Удовлетворенный, я пару мгновений постоял, закрыв глаза, изучая светящиеся синие линии, запечатленные в моем воображении.
– Потрясающе, малыш, – раздался голос Ааза. – Но, может, ты немного приглушишь ее, прежде чем мы привлечем сюда всех фермеров и охотников на демонов в этой стране.
Я открыл глаза и удивился.
Пентаграмма все еще была там! Не воображаемая, в моей голове, а на самом деле светящаяся над ней. Его холодный синий свет придавал происходящему жутковатую окраску, сводившую на нет тепло нашего маленького костра.
– Извини, Ааз. – Я быстро ослабил контроль над энергией. Вскоре линии пентаграммы потускнели и исчезли. Но они все еще были там. Я чувствовал их присутствие в ночном воздухе надо мной. Однако теперь их нельзя было увидеть обычным зрением.
Скорее от удовольствия, чем от неуверенности в себе, я снова закрыл глаза и посмотрел на них. Они сияли там мерцающей красотой, прохладные и умиротворяющие, в противовес ярости красно-золотого сияния острия силовой линии, упрямо указывающей на путь завтрашнего дня.
– Садись, малыш, и прикончи свою птицеящерку.
Мы уже вышли из леса, но, несмотря на близость дороги, дичи все еще было много, и она охотно попадала в расставленные мною силки. Ааз по-прежнему отказывался составить мне компанию во время еды, настаивая на том, что единственное, что стоит употреблять в этом измерении, – это алкоголь. И я обедал часто и истинно по-королевски.
– Знаешь, малыш, – сказал мой наставник, отрываясь от бесконечной заточки меча, – ты действительно делаешь успехи в учебе.
– Что ты имеешь в виду? – пробормотал я с набитым ртом, надеясь, что Ааз объяснит подробнее.
– Ты гораздо увереннее владеешь магией. Однако тебе стоит следить за контролем. В этой пентаграмме было столько энергии, что ее хватило бы, чтобы поджарить все, что с ней столкнулось.
– Наверно, мне все еще не дает покоя мысль об ассасинах.
– Расслабься, малыш. С тех пор как мы устроили им засаду, посадив в нее Куигли, прошло три дня. Даже если он их не остановит, им теперь ни за что нас не догнать.
– Неужели я и вправду собрал столько силы? – настаивал я, охваченный жаждой похвалы.
– Если только ты на самом деле не участвуешь в магической битве, защитные чары используются только как предупредительный сигнал. Если же вложить в них слишком много энергии, это может иметь два потенциально плохих побочных эффекта. Во-первых, этим ты можешь привлечь к себе ненужное внимание, напугав или испепелив невинного прохожего, который может нечаянно наткнуться на них. Во-вторых, если они столкнутся с владеющим магией противником, скорее всего, это не остановит его, а лишь предупредит, что где-то рядом с ним есть нечто потенциально опасное.
– Я подумал, что было бы здорово, если бы мне удалось собрать побольше силы.
– Послушай, малыш. Это не игра. Здесь ты задействуешь очень мощные силы. Идея состоит в том, чтобы усилить твой контроль, а не в том, сколько силы ты высвободишь. Если не будешь соблюдать осторожность с экспериментами, в момент реальной опасности ты можешь оказаться беспомощным.
– Ох, – сказал я, не слишком убежденный.
– Правда, малыш. Ты должен этому научиться. Приведу тебе такой пример. Предположим на минуту, что ты солдат, которому поручено охранять перевал. Начальство поставило тебя нести вахту, предоставив в твое распоряжение груду десятифунтовых камней. Все, что тебе нужно сделать, – это следить, не идет ли кто-нибудь, и, если это так, сбросить ему на голову камень. Следишь за моей мыслью?
– Вроде бы да.
– Отлично. Это долгая и скучная обязанность, и у тебя есть куча времени, чтобы подумать. Ты очень гордишься своими мускулами и тебе довольно обидно, что тебе дали лишь десятифунтовые камни. Двадцатифунтовые были бы эффективнее, и ты уверен, что справишься с ними так же легко, как и с десятифунтовыми. Логично?
Я неопределенно кивнул, все еще не понимая, к чему он клонит.
– Просто чтобы доказать себе это, ты поднимаешь двадцатифунтовый камень, и, конечно же, это тебе удается. Тогда тебе приходит в голову, что если ты можешь справиться с двадцатифунтовым камнем, то тебе будет под силу и сорокафунтовый или даже пятидесятифунтовый! И ты непременно попробуешь. И тогда происходит вот что…
Он так разошелся, что я не чувствовал необходимости как-то комментировать его тираду.
– Ты уронишь его на ногу, или потянешь мышцу, или свалишься от перегрева, или с тобой случится сотня других вещей. Тогда где ты будешь?
Он обвиняюще ткнул в меня пальцем.
– Враг беспечно проходит через перевал, который тебе поручено охранять, а ты, пытаясь остановить его, не в силах поднять даже десятифунтовый камень. А все потому, что ты слишком увлекся ненужным тестированием своей идиотской мышечной силы!
Я был впечатлен и, прежде чем ответить, серьезно задумался.
– Я понимаю, о чем ты, Ааз, но в твоем примере есть одно уязвимое место. Ключевое слово – «ненужным». В моем случае речь идет не о груде десятифунтовых камней, которые справятся с этой задачей. У меня есть горсть гравия. Я пытаюсь найти камень, достаточно большой, чтобы нанести хоть какой-то урон.
– Отчасти ты прав, – парировал Ааз, – но факт остается фактом: если перенапряжешься, то не сможешь использовать то, что у тебя уже есть. Даже гравий может быть эффективным, если использовать его в нужное время. Не надо недооценивать то, что у тебя есть, или то, что ты делаешь. В данный момент ты следишь за поисковым копьем, поддерживаешь защитные чары и сохраняешь мою маскировку целой. Это очень много для человека с твоими способностями, чтобы делать все одновременно. Случись прямо сейчас что-нибудь, что бы ты бросил в первую очередь?
– Э-э-э…
– Слишком поздно! Мы уже мертвы. У тебя не будет времени размышлять над проблемами энергии. Вот почему ты всегда должен иметь какой-то запас, чтобы справиться с неотложными ситуациями, пока ты берешь энергию от других своих дел. Теперь тебе понятно?
– Думаю, да, Ааз, – сказал я, запинаясь. – Я немного устал.
– Подумай на досуге об этом. Это важно. А пока чуток поспи и постарайся накопить энергию. Кстати, отпусти копье-искатель. Ты сможешь снова вызвать его утром. Сейчас оно лишь отнимает лишние силы.
– Хорошо, Ааз. А как насчет твоей маскировки?
– Знаешь… ее лучше оставить. Для тебя будет хорошей практикой поддерживать во время сна и ее, и защитные чары. Кстати, говоря о них…
– Верно, Ааз.
Чтобы согреться, я плотно натянул на себя плащ ассасина и свернулся калачиком. Несмотря на свои грубые манеры, Ааз зорко следил за тем, чтобы я вдоволь спал и хорошо питался.
Однако сон не шел. Я поймал себя на том, что все еще немного взбудоражен применением защитных чар.
– Ааз?
– Да, малыш?
– Как бы ты оценил мои силы прямо сейчас? Их хватит, чтобы противостоять дьяволам?
– Каким дьяволам?
– Ассасинам, которые преследовали нас.
– Сколько раз говорить тебе, малыш! Это были не деволы, а бесы.
– Какая разница?
– Я уже говорил тебе. Бесы с Бесера, а деволы…
– …с Девы, – закончил я за него. – Но что это значит? Я имею в виду, у них разные силы или что-то в этом роде?
– Уж поверь мне, малыш, – фыркнул Ааз. – Деволы – одни из самых подлых созданий, с которыми лучше никогда не связываться. Их боятся и уважают во всех измерениях.
– Они воины? Наемники?
Ааз покачал головой.
– Куда как хуже! – ответил он. – Они торговцы.
– Торговцы?
– Не смейся, малыш. Возможно, торговцы – слишком мягкое слово для их описания. Пожалуй, их лучше назвать их Барыгами Высшей марки.
– Расскажи мне больше, Ааз.
– По правде говоря, я никогда не был силен по части истории, но, насколько я могу судить, однажды все измерение Дева столкнулось с экономическим крахом. Земли стали жертвой эпидемии. Рыбы умирали в океанах, растения не могли расти в почве. Те растения, которые все же выжили, стали уродливы и ядовиты для животных. Измерение больше не могло поддерживать жизнь своего населения.
Я лежал, глядя на звезды. Ааз между тем продолжил свой рассказ:
– Путешествия по измерениям, некогда легкомысленный досуг, теперь стали ключом к выживанию. Многие покинули Деву, поодиночке или группами переселившись в другие измерения. Их рассказы о бесплодной несчастной родине легли в основу представлений многих религиозных групп о загробном мире для злых душ.
Однако те, кто остался, решили использовать выгоду путешествий между измерениями по-другому. Они зарекомендовали себя как торговцы, путешествуя по измерениям, покупая и продавая чудеса. Обычная вещь в одном измерении может быть редкостью в другом. Благодаря этой торговле они разбогатели и обрели могущество… а также снискали себе славу самых ловких барыг во всех измерениях. Их методы заключения выгодной сделки оттачивались до совершенства и передавались из поколения в поколение вплоть до наших дней. И теперь им нет в этом равных. Они разбросаны по измерениям и лишь изредка возвращаются в Деву, чтобы посетить Базар.
– Базар? – спросил я.
– Никому не дано побывать во всех измерениях за одну жизнь. Базар-на-Деве – это место, где деволы встречаются для торговли друг с другом. Посетителю из другого измерения там почти невозможно не быть облапошенным, а тем более не разориться окончательно. Говорят, если вы заключите сделку с деволом, вам стоит потом пересчитать свои пальцы… затем руки и ноги, а затем и своих родственников…
– Картина мне ясна. А как насчет бесов?
– Бесы. – Ааз буквально выплюнул это слово, как будто оно было ужасно на вкус. – Бесы уступают деволам во всех отношениях.
– Это как?
– Они дешевые подражатели. Их измерение, Бесер, находится недалеко от Девы, и деволы торгуют с ними так часто, что бесы почти разорены по причине соблазнительных «выгодных сделок». Чтобы проворачивать свои делишки, они взялись подражать деволам и теперь продают по измерениям разные чудеса. Непросвещенному созданию они могут показаться умными и всесильными; более того, иногда они даже пытаются выдать себя за деволов. Однако по сравнению с истинными мастерами жульничества это кучка жалких, некомпетентных мошенников.
Он умолк. Я задумался над его словами, и они вызвали еще один вопрос.
– Скажи, Ааз…
– Да, малыш?
– Из какого измерения ты родом?
– Моя родина – Извр.
– То есть ты извращенец?
– Нет. Я изверг. А теперь замолчи!
Я предположил, что он хочет, чтобы я уснул, и несколько минут хранил молчание. Однако, если я собирался уснуть, мне нужно было задать ему еще один вопрос.
– Ааз?
– Нельзя ли потише, малыш?
– Что это за измерение?
– А? Это Пент, малыш. Прошу тебя в последний раз, заткнись.
– И как называюсь я, Ааз?
Ответа не последовало.
– Ааз?
Я перекатился, чтобы посмотреть на него. Он вглядывался в темноту и прислушивался.
– Что такое?
– Кажется, к нам пожаловали гости, малыш.
Словно в ответ на его слова по защитным чарам пробежала дрожь, как будто сквозь них кто-то прошел.
Я вскочил на ноги, а в следующий миг на краю отбрасываемого костром света появились два незнакомца. Костер догорал, но его света было достаточно, чтобы я разглядел на обеих фигурах плащи ассасинов с капюшонами, золотой стороной наружу!
Глава 8
Во времена кризиса крайне важно не потерять голову.
М.-Антуанетта
Мы, все четверо, на несколько минут застыли на месте, пристально глядя друг на друга. Мой разум метался, как загнанный зверь в клетке, но я так и не смог придумать, как мне поступить. Потерпев фиаско, я решил последовать примеру Ааза и хладнокровно смотрел на две фигуры, пытаясь не обращать внимания на нацеленные в нас два арбалета.
Наконец один из наших ночных гостей нарушил молчание.
– Итак, Трокуодл? Может, ты все же предложишь своим друзьям сесть?
Удивительно, но эти слова были адресованы мне!
– Э-э-э… – проблеял я.
– Да, Трокуодл, – произнес Ааз, поворачиваясь ко мне. – Может, ты познакомишь меня со своими коллегами?
– Э-э-э… – снова проблеял я.
– Возможно, он нас не помнит, – саркастически заметила вторая фигура.
– Чепуха, – с таким же сарказмом ответила первая. – Не помнит? Двух своих старых друзей? Брокхерста и Хиггенса? Как он может не помнить наших имен? То, что он забыл поделиться добычей, не означает, что он забыл наши имена. Подумай сам, Хиггенс.
– Честно говоря, Брокхерст, – ответил другой, – я бы предпочел, чтобы он помнил про добычу и забыл наши имена.
Их разговор звучал скучно и беззлобно, но их арбалеты ни разу не дрогнули.
До меня начала доходить суть дела. Вероятно, это были те два беса, которые, как заверил меня Ааз, не смогут нас догнать. К счастью, похоже, они подумали, что я – бес, убивший Гаркина… по крайней мере, я решил, что мне повезло.
– Господа: – воскликнул Ааз, выходя вперед. – Позвольте мне сказать вам, какое это огромное удовольствие…
Он умолк, так как арбалет Брокхерста одним плавным движением прыгнул ему на плечо.
– Понятия не имею, кто ты, – произнес бес. – Но я бы посоветовал тебе держаться подальше. Это личное дело, касающееся лишь нас троих.
– Брокхерст, – прервал его Хиггенс. – Сдается мне, мы, возможно, малость торопимся в своих действиях.
– Спасибо, Хиггенс, – сказал я с огромным облегчением.
– Теперь, когда мы установили контакт, – продолжил бес, одарив меня ледяным взглядом, – мне кажется, нам следует на всякий случай привести сюда нашего попутчика, прежде чем мы продолжим эту… дискуссию.
– Пожалуй, ты прав, Хиггенс, – нехотя согласился Брокхерст. – Не в службу, а в дружбу, приведи его, а я пока присмотрю за этими двумя.
– По-моему, это было бы опрометчиво по двум причинам. Во-первых, я отказываюсь приближаться к этому зверю в одиночку, а во-вторых, если ты понимаешь, о чем я, ты останешься здесь один против двоих.
– Разумно. И что ты предлагаешь?
– Что мы оба приведем нашего попутчика и вернемся без промедления.
– И где гарантия, что за это время эти двое не сделают отсюда ноги?
– Мы будем наблюдать за ними откуда-нибудь из темноты с арбалетами. На мой взгляд, этого будет достаточно, чтобы удержать их от совершения… любых телодвижений, которые могут быть неправильно истолкованы.
– Ладно, – нехотя согласился Брокхерст. – Трокуодл, мой тебе совет, больше не вздумай избегать нас. Хотя мы вряд ли стали бы злиться на тебя сильнее, чем сейчас, это может спровоцировать нас на нечто большее.
С этими словами две фигуры вновь растворились во тьме.
– Что будем делать, Ааз? – в отчаянии прошептал я.
Он как будто не слышал меня.
– Бесы! – усмехнулся он, радостно потирая руки. – Какая удача!
– Ааз! Они убьют меня!
– Что? Расслабься, малыш. Как я уже сказал, бесы доверчивы. Имейся у них на самом деле мозги, они бы прикончили нас без всяких разговоров. Я еще не встречал беса, которого я не смог бы заболтать.
Он наклонил голову, прислушиваясь.
– Они возвращаются. Просто следуй моему примеру. Ах да… Чуть не забыл. По моему знаку сбрось с моего лица маскировку.
– Но ты сказал, что они не смогут поймать…
Я умолк, потому что, ведя между собой единорога, вновь появились оба беса. Капюшоны их плащей были откинуты назад, открывая взгляду их лица. Меня отчасти поразило, что они выглядели людьми, возможно, малоприятными, но тем не менее людьми. А потом я увидел Куигли.
Он, словно деревянный, восседал верхом на единороге, раскачиваясь взад-вперед в такт шагу животного. Его взгляд был устремлен прямо перед собой, правая рука поднята, как будто в немом приветствии. Свет костра отражался от его лица, словно оно было стеклянным. Я с ужасом понял: он уже не живой, а статуя из некоего неизвестного мне вещества.
Любая уверенность, каковую я мог обрести благодаря заверениям Ааза, в один миг покинула меня. Доверчивы они или нет, но бесы были явно настроены серьезно, и любая ошибка с нашей стороны, скорее всего, стала бы нашей последней.
– Кто это? – спросил Ааз, прерывая мои мысли.
Я понял, что был опасно близок к тому, чтобы ненароком выдать тот факт, что я узнал статую.
– Время для этого вопроса будет позже, если оно вообще наступит, – сказал Хиггенс, с хмурым видом бросая поводья единорога и поднимая арбалет.
– Да, – поддакнул Брокхерст и, подражая Хиггенсу, тоже поднял свое оружие. – Но сначала хотелось бы получить объяснения. Трокуодл?
– Господа, господа, – успокоил их Ааз, вставая между мной и арбалетами. – Прежде чем вы продолжите, я прошу позволить мне представиться вам должным образом. Надеюсь, вы дадите мне минутку, чтобы я снял маскировку.
Вид двух арбалетов так напугал меня, что я едва не пропустил подсказку. К счастью, я сумел собраться, закрыл глаза и, объятый внутренней дрожью, наложил чары изменения облика, чтобы вернуть Аазу его обычный сомнительный вид.
Не уверен, какую реакцию я ожидал от бесов при виде такой трансформации, но та, свидетелем которой я стал, превзошла все возможные ожидания.
– Клянусь богами в преисподней! – ахнул Брокхерст.
– Извращенец! – выдохнул Хиггенс.
– Изверг, к вашему сведению! – улыбнулся Ааз, обнажив полный рот острых зубов. – И никогда не забывайте об этом, друзья бесы.
– Всенепременно, сэр! – хором пропели они.
Оба стояли, растерянно разинув рты и позабыв о своих арбалетах. Судя по их испуганной реакции, я начал подозревать, что, несмотря на все его бахвальство, Ааз, похоже, не рассказал мне всего о своем измерении и репутации его обитателей.
Ааз проигнорировал их растерянные взгляды и снова плюхнулся на свое место у костра.
– Ну что ж, коль этот факт не вызывает разногласий, почему бы вам не убрать ваши дурацкие арбалеты и не сесть, чтобы мы могли поговорить, как цивилизованные люди?
Он нетерпеливо махнул рукой, и они поспешили подчиниться. Я также вернулся в сидячее положение, не желая быть единственным, кто остался стоять.
– Но… что… почему вы здесь… сэр… надеюсь, вы не возражаете, если я спрошу вас? – Брокхерсту наконец удалось произнести весь вопрос целиком.
Каким бы некомпетентным он ни был как демон, он определенно знал толк в искусстве лести.
– Валяй, – улыбнулся Ааз. – В этом-то и вся соль.
Я откинулся назад. Это могло занять некоторое время.
– Меня вызвал через барьер измерений некий Гаркин, волшебник, который никогда не вызывал у меня особых симпатий. Похоже, он ожидал подвоха от соперника и спешил заручиться моей помощью в предстоящей драке. Как я уже сказал, я никогда не жаловал Гаркина и не торопился встать на его сторону. Его настойчивость начала действовать мне на нервы до такой степени, что я решил пожертвовать своей обычной добродушной натурой и принять меры против старого упрямца, как вдруг появился не кто иной, как Трокуодл, и оказал мне услугу, пустив стрелу в эту старую мешалку для слизи.
Ааз поблагодарил меня легким взмахом руки. Я скромно потупил глаза.
– Естественно, после этого мы разговорились, и он упомянул, что был нанят неким Иштваном и что его действия против Гаркина были частью задания.
– Ты ответил на вопросы о задании? – Хиггенс в ужасе повернулся ко мне.
– Представь себе, да, – огрызнулся я. – А как бы поступил ты, учитывая обстоятельства?
– Ну, да… конечно… – Он бросил нервный взгляд на Ааза и вновь погрузился в раболепное молчание.
– В любом случае, – продолжал Ааз, – мне пришло в голову, что я задолжал этому парню Иштвану услугу за то, что он избавил меня от занозы в мягком месте, поэтому решил сопроводить Трокуодла обратно к его работодателю, чтобы я мог предложить ему свои услуги. На ограниченной основе, разумеется.
– Ты мог бы подождать нас. – Брокхерст сердито посмотрел на меня.
– Дело в том… я хотел… понимаешь… я…
– Это я настоял, – улыбнулся Ааз. – Видите ли, мое время весьма дорого, и у меня не было желания тратить его на ожидание.
– Понятно, – буркнул Брокхерст.
Хиггенса было не так-то просто убедить.
– Можно было оставить нам сообщение, – пробормотал он.
– И мы его оставили, – ответил Ааз. – Мое кольцо, на виду – на столе. Я вижу, ты нашел его.
Он с обвиняющим видом ткнул пальцем в Брокхерста. Я впервые заметил, что у беса на пальце кольцо Гаркина.
– Это кольцо? – Брокхерст вздрогнул. – Оно твое? Я думал, что это часть добра Гаркина, которую вы не заметили.
– Да, оно мое. – Ааз оскалил зубы. – Я удивлен, что ты этого не знал. Но теперь, когда мы встретились здесь, вы, конечно, вернете его мне.
– Конечно, конечно! – Бес поспешил снять с пальца кольцо.
– Осторожнее, – предупредил Ааз. – Надеюсь, вы знаете, как им управлять? В невежественных руках это может быть опасно.
– Разумеется, я знаю, – ответил Брокхерст обиженным тоном. – Просто сжимаешь кольцо пальцами. Однажды я видел похожее на Базаре-на-Деве.
Он бросил кольцо Аазу, тот ловко поймал его и надел на палец. К счастью, кольцо пришлось ему в пору. Я сделал мысленную заметку как-нибудь попросить Ааза разрешить мне примерить кольцо, ведь теперь мы узнали, как оно работает.
– Теперь, когда я рассказал о себе, как насчет ответа на мой вопрос, – сказал Ааз, указывая пальцем на статую Куигли. – Кто это такой?
– Мы сами толком не знаем, – признался Хиггенс.
– На самом деле все это довольно загадочно, – добавил Брокхерст.
– Нельзя ли поподробнее? – попросил Ааз.
– Это произошло дня три назад. Мы шли по вашему следу, чтобы… э-э-э… в надежде на встречу с вами. Внезапно из кустов впереди нас выскакивает этот воин и преграждает нам путь. Он как будто знал, что мы пойдем этой дорогой, и ждал нас. «Иштван был прав! – крикнул он. – Эта местность и впрямь кишит демонами!»
– Иштван? – спросил я, притворившись, будто поражен услышанным.
– Именно так он и сказал. Нас это тоже удивило. Я имею в виду, мы ведь работаем на Иштвана, а тут на нас нападает человек, утверждающий, что его подослал тот же работодатель. В любом случае затем он заявил: «Вот оружие вашей гибели!» и вытащил меч.
– Что это был за меч? – невинно осведомился Ааз.
– Ничего особенного. Я бы даже сказал, весьма низкого качества, судя по тому, что мы видели. Это поставило нас в затруднительное положение. Мы были вынуждены защищаться, но боялись причинить ему вред, поскольку он действительно работал на Иштвана.
– Что вы сделали? – спросил я.
– Честно говоря, мы сказали «к черту все это» и выбрали самый легкий путь. Хиггенс запулил один из своих каменных шаров ему в лоб и заморозил на месте. С тех пор мы тащим его за собой. Думаю, мы поставим его на колени перед Иштваном, и пусть он сам во всем разбирается.
– Мудрое решение, – прокомментировал Ааз.
В ответ на комплимент они скромно склонили головы.
– Я хотел бы задать один вопрос, – вмешался я. – Как вы смогли нас обогнать, с такой-то обузой?
– Да уж, пришлось попотеть. У нас и без того было мало надежды догнать вас, а с нашим новым бременем это и вовсе было бы невозможно, – начал Брокхерст.
– Нам, естественно, очень хотелось… э-э-э… присоединиться к вам, поэтому мы прибегли к крайним мерам, – продолжил Хиггенс. – Мы отправились в Твикст и обратились за помощью к тамошнему деволу. Это стоило нам немалых денег, но в конце концов он согласился телепортировать нашу группу на тропу чуть впереди вас, что позволило нам установить желаемый контакт.
– Девол? Что еще за девол? – перебил его Ааз.
– Фрумпель. Девол. Обитает в Твиксте. Тот, кто…
Брокхерст внезапно умолк и подозрительно прищурился. Он бросил хмурый взгляд на Хиггенса, и тот небрежно потянулся за своим арбалетом.
– Странно, что Трокуодл не упомянул тебе про Фрумпеля, – промурлыкал Хиггенс. – В конце концов, это он рассказал нам о нем.
