Сергей Аб
Нам нельзя остаться
Глава 8
Ну же, попробуй, возрази.
Откроешь рот – проглотишь муху.
Неприятно, правда?
Я лениво копался ложкой в тарелке с картошкой и куском довольно аппетитного мяса, когда услышал тихий возбуждённый шёпот Анимары:
– Это он!
Она смотрела в окно, я тоже быстро бросил взгляд на площадь.
Возможно, я и видел пару раз казначея Гонкоралла, однако запомнить его не счёл за необходимость.
Среди снующих прохожих и бессчетного числа лавок я увидел человека, спускающегося по ступеням, ведущим во дворец. Его силуэт резко контрастировал с мрачной и серой одеждой большинства людей, сомнений не оставалось – это действительно был он. В сиреневых широких штанах и бархатном халате, он чинно считал ступени толстыми ногами. Два стражника гордо несли свои копья за его спиной.
Отхлебнув из кружки клюквенного морса и откусив немного от картофелины, я принялся за дело.
Внутренним взором я оглядел пространство. Большинство насекомых всё ещё лежали у входа в таверну, а потому я послал к ним свой энергетический зов.
Медленно, по одному, по моему велению комары поднимались в воздух. Сознание моё померкло, что не помешало мне поедать своё блюдо и даже иногда запивать морсом.
Я послал стаю комаров под крышу – наблюдать за происходящим с высоты. Наблюдать могли не все, у кого не было головы, кто был лишён зрения вовсе – идеальных насекомых было пять, пять из четырнадцати.
Расставив приоритеты очерёдности, я стал наблюдать через них за обстановкой.
– Правда, здесь очень мило? – услышал я сквозь пелену голос Анимары.
Я переместил большую часть сознания обратно в таверну и оглядел свою другую половину. Её лицо говорило мне о том, что я должен сказать хоть что-то. Быстрый взгляд на соседние столы подтвердили мои догадки – множество голов удивлённо смотрели на меня.
– Да, не плохое место, – отозвался я, пытаясь разрядить обстановку.
Видимо, моё аморфное состояние казалось для остальных поводом для беспокойства, а потому мне стоило уделять внимание, в том числе, и разговорам. Анимара не стала бы попросту отвлекать меня от дела.
Между тем, Тормизиан довольно шустро стал собирать с торговцев деньги, и лишь с несколькими из них он затеял спор. Его грузное тело как раз стояло неподалёку и о чём-то спорило, и я решил узнать о причинах конфликта.
Выбрав не самого развалившегося комара, я направил его к мясной лавке, где и стоял Тормизиан. Его громкие возгласы стали слышны почти сразу, едва комар набрал ходу. Впрочем, голос казначея был сильно приглушённый, но какой мог быть спрос с маленького насекомого?
Подул сильный ветер, и я едва не потерял управление. С досадой я отметил, что двух комаров из-под крыши унесло за пределы моей досягаемости.
– Не хочешь платить – не плати! – один только этот возмущённый крик Тормизиан разжёг во мне желание послать на него стаю диких ос.
Возможно, будь они у меня под рукой – дело бы кончилось довольно скверно.
– А Его величество знает, какой процент возложен на мою скромную лавку? – спрашивал хмурый голос плечистого мясника. – Это же слишком много!
– Если желаете, – отчеканил Тормизиан. – Вы всегда можете получить уточняющую информацию во дворце.
– Да что бы попасть во дворец, – не выдержал мясник и перешёл на крик, – надо получить разрешение.
– Только и всего! – неприятно улыбнулся Тормизиан.
– Морс просто восхитительный, – услышал вдруг я неуверенный голос Анимары.
–Да, мне тоже нравится! – отозвался я, нащупав кружку на столе и отхлебнув большой глоток.
– Эй! – возмутилась она. – Это моя кружка!
– Боги видят твою доброту, – улыбнулся я, и моё внимание снова перетекло к мясной лавке.
– А потом бумагу, – перечислял мясник. – Что я – это я, а не бездомный бродяга, желающий получить справку не на своё имя! А потом бумагу, что в течение месяца я не обращался с подобными просьбами! А затем разрешение на аудиенцию к секретарю, а он бывает на своём месте так редко, что хоть караул ставь!
–Очень занятой человек! – согласился Тормизиан.
–А после этого мой вопрос будет рассмотрен для поднятия в вышестоящих кругах дворца! – продолжал возмущаться мясник. – Но до этого обычно не доходит, так как проходит месяц с получения бумаги, что я не обращался с этой проблемой в течение месяца, и она почему-то становится уже не действительна! А раз так, то приходится начинать с самого начала!
Тормизиан смотрел на мясника с невинной улыбкой на толстых губах. Вот же мерзавец!
– Давайте же подведём итог, – предложил он. – Не проще ли оплатить своё спокойствие?
– Бездна бы тебя побрала, и тех, кто тебе подобен! – лицо мясника исказилось в злобе. – Забирай!
И он швырнул монеты в Тормизиана. Тот отпрянул, словно бы ждал, что мясник на него нападёт. Монеты упали на землю, стража за спиной казначея напряглась.
– Я слышал, – спокойно произнёс Тормизиан. – Что у тебя есть дочь. Чудная, девятилетняя, с золотыми волосами и ангельским голосом. Ты только что швырнул её будущее мне в лицо, мясник!
Лицо мясника побагровело, глаза округлились. Порыв ветра снёс моего комара в сторону и тот почти обессилил, я решил усадить его под самую крышу лавки.
– Нет! – запротестовал мясник. – Я не хотел этого, Тормизиан! День сегодня больно дурной, знаешь ли, вот я и не выдержал. Не надо, не сердись на меня.
– То-то, – с достоинством произнёс он и вытянул правую руку. – Сюда ты положишь деньги. Я жду.
И мясник кинулся к ногам казначея подбирать брошенные монеты. Собрав все, он вложил их в руку казначея и отошёл обратно к своей лавке.
– Я забуду об этом, – глаза казначея сузились. – Но ты… ты будешь помнить. Помнить своё место.
Тормизиан развернулся, и направился дальше.
– Ай, ай! – вдруг вскрикнул он, и шлёпнул себя по шее. – Проклятье!
Это комар, который был под моим контролем, быстро вонзал свой хоботок в мерзкую шею казначея, пока тот не прихлопнул его.
– Тебе тоже взять? – послышался голос Анимары из тумана.
– Конечно, взять! – не задумываясь, ответил я.
– Но твоя кружка почти полна, – рассеянно ответила она.
– Я выпью обе сразу, – отмахнулся я, увлечённый событиями на площаде.
Сильный ветер налетел на дом и унёс сразу пятерых насекомых. Осталось всего шесть, при этом двое из них мало на что годились.
Между тем, Тормизиан уже отходил от последней лавки на площади в сторону лестницы к замку.
Пора! Я пошарил вокруг внутренним взором и обнаружил поблизости ещё нескольких дохлых комаров. Я поднял их из мёртвых, и направил вслед за казначеем.
Две кучки насекомых соединились в одну, и теперь от меня требовалось максимальное присутствие.
Но тут запах картошки с мясом поманил меня. Я огляделся по сторонам – Анимара как раз с довольным лицом забирала у трактирщика две кружки с морсом.
Я схватил ложку, отщипнул от мяса кусок побольше и сунул себе в рот. Когда моё внимание переключилось обратно, я обнаружил, что комары немного сбились со следа. Слава Богам, Тормизиан был медлителен и неповоротлив, да к тому же обременён целой грудой золота в большом холщёвом мешке. Хорошо, что нам удалось узнать, когда он придёт, ведь его появление – всегда тайна, покрытая мраком. Хотя точнее было бы сказать, как поговаривают торговцы: является, словно эфесом, банкой, котелком (кто чем торгует) по голове – когда вздумается!
Глава 9
“Дохлый таракан в еде –
ещё не повод затевать конфликт!
Хочешь он сам уйдёт?”
Зельборн.
Тем не менее, я устремил всех своих подопечных вдогонку за Тормизианом. Тот как раз достиг лестницы, ведущей к королевскому замку.
Как только насекомые поравнялись с казначеем, я принялся лихорадочно распределять силы. Соображать было тяжело, казначей сильно мешал, махая рукой, иногда сбивая с пути насекомых.
Одного на плечо. Второго за рукав.
Как оказалось, ветер сегодня играл на стороне казначея, а потому с лихорадочной силой сдувал моих подопечных. Следующий порыв ветра унёс безвозвратно ещё одного ценного насекомого.
Проклятье!
Тормизиан хлопнул себя по запястью, и комаров осталось всего четыре. На таком расстоянии я не смогу поднять новых преследователей, а догнать его уже не выйдет.
Вероятно, в процессе погони я слишком быстро жевал, так как кусок хорошо прожаренного мяса попал не в то горло и я стал кашлять. Контроль над насекомыми почти ослаб.
Я почувствовал, как Анимара лупит меня по спине с завидным усердием.
– Ну что ты! – приговаривала она. – Говорю же – жуй спокойно!
Наконец я вновь обрёл возможность дышать.
– Гадость какая! – недовольно высказался я, имея в виду не столько еду, сколько ситуацию.
Я перекинул внимание обратно, налаживая контакт с насекомыми, но вдруг краем уха уловил – что-то было не в порядке в трактире.
С раздражением, я частично вернулся назад и огляделся. Все лица в зале были повёрнуты в мою сторону. Бледный трактирщик смотрел на меня ошарашено.
“О, он тоже некромант”, – сквозь слёзы от кашля обрадовался я. Но, увы, то оказался лишь страх.
– Вам не понравилось блюдо? – осторожно спросил он в нависшей образцовой тишине.
– Вот именно! – гневно согласился я, дабы от меня уже отстали.
Из-за дверей, ведущих на кухню вдруг послышался удар металла об пол.
Трактирщик приставил ладони к лицу, и с ужасом смотрел на меня сквозь них.
Вдруг дверь распахнулась, и от туда вывалился огромный здоровяк в некогда белом фартуке. Его голова была повязана платком, в руках он держал нож, с которого капало нечто красное.
Лицо здоровяка было суровым, словно бы человек обладавший им прошёл с десяток войн, пол сотни лишений судьбы и пережил всех своих родных и близких. Его глаза яростно обводили зал, губы застыли в гримасе перманентного гнева.
Я попытался вернуться к насекомым и мне это удалось. Изо всех комариных сил я бросился вдогонку пыхтевшему от шествия по лестнице казначея.
– Кто? – басом спросил повар.
Один комар уселся за воротник казначея.
Десятки рук молниеносно выдали мою позицию.
– Ах вы, доносчики несчастные! – бессознательно вырвалось у меня.
Второго комара я посадил в складки штанов. Третий и четвёртый уместились у карманов казначея. Впереди стояла стража, охраняющая вход в замок. Терять связь было уже опасно, поэтому я переместил сознание обратно лишь отчасти.
Повар быстрыми и грозными шагами подошёл к нашему столику. Бежать было некуда. Я встал, приготовившись встретить его и пустить в ход все свои знания. Изо всех сил я пытался оставаться невозмутимым, мысленно возвращаясь к одной и той же мысли – я не один.
– Тебе не понравилось моё блюдо?! – с вызовом спросил здоровяк.
– Да! – услышал я свой голос. – Это невозможно есть!
И в качестве подтверждения, я поднял из-за полки с винами, что стояла за спиной трактирщика, здоровенную дохлую муху. В предгрозовой тишине звук её крыльев был слышен особенно звонко.
Казалось, что за её полётом наблюдали все.
– Да к тому же, – добавил я, направляя муху к нашему столу.
Под ошарашенный взгляд повара, с громким чмоканьем муха плюхнулась в картошку и вскоре затихла.
– У меня в еде муха! – завершил я.
Повар переводил полный гневного возмущения взгляд то на меня, то на чёрную точку в картофеле.
– Я знаю, – процедил повар, – что это твои шуточки, палач. Не думай, что тебя тут кто-нибудь боится! А за свою дерзость ты мне заплатишь! Мои блюда – это моё искусство, и я не посмею тебе их порочить!
– За свою дерзость заказать это блюдо я уже заплатил! – ответил я, хотя в этот раз платил вовсе не я.
Здоровяк в перепачканном фартуке погладил нож, не сводя с меня глаз.
– Вот как мы поступим, – проговорил он. – Ты извинишься передо мной, и, может быть, моего великодушия хватит на то, что бы тебя простить. Эй, Белуф, привезли ли лук?!
Он повернул свою голову в сторону кухни.
– Ещё не привезли! – отозвался кроткий юношеский голос.
– Нет. Моего великодушия не хватит, – он повернул голову обратно. -
Сколько лет работаю, а таких наглецов не встречал!
– Я у вас впервые, – заметил я.
– Моего терпения осталось не много, палач, – повар выхватил нож и воткнул лезвием в стол. – А великодушия у меня, как лука. Уловил?
Нож ушёл в стол на четверть.
– Пропасть тебя побери, Зельборн! – вспыхнула Анимара. – Мы сожалеем о случившемся, хорошего вам денька!
Взгляд повара упал на Анимару и несколько смягчился. Она как раз безуспешно тянула меня в сторону выхода. Даже если бы я и хотел, то не смог бы пойти туда сейчас. Она перестала, и деловой походкой сама отправилась к выходу, вероятно, показывая мне как это нужно делать. Однако никто не обратил на неё внимания. Я знал, что так же легко уйти мне не удастся.
Моё внимание за комарами почти ослабло и мне срочно пришлось вернуть внимание обратно. С ужасом я осознал, что двоих уже не было на месте.
Тормизиан как раз зашёл в просторный зал и направился к одной из дверей замка.
– Время вышло, гость дорогой! – раздался голос повара.
Вдруг я слушал звук падающего стола и смутно увидел летящий в мою сторону огромный кулак. Чудом мне удалось увернуться, однако здоровяк был тоже весьма проворен. Он дёрнулся в мою сторону с новой атакой.
Налево, вниз по лестнице, направо. Последний комар! Последний шанс!
И снова я успел увернуться, мельком замечая, что Анимара пытается помочь, шепча про себя нечто длинное и путанное. Больше никто не вмешивался, очевидно, всем хотелось жить.
Вдруг повар прыгнул на меня, цепко схватив за плащ.
Направо, дверь. Налево, по коридору. Ещё дверь, с тремя замками.
Меня швырнуло в угол с дикой силой. Я ударился затылком, и упал на пол. Но, несмотря на это я вскочил на ноги, пытаясь припомнить заклятье позабористее, одновременно следя за передвижением казначея.
Повар подступал, поэтому я решил атаковать его первым – если мне удастся успеть, этот скот взвоет от нестерпимой боли.
Мои руки засветились лёгким зеленоватым отблеском. Здоровяк остановился и с опаской стал наблюдать за моими руками.
Дверь открылась, стража осталась позади. В сумраке я увидел, как Тормизиан отсчитывает часть золотых монет, и кладет себе в карман. Затем он подошёл к стоящему в углу сундуку, открыл его и швырнул в него остальное.
Пора! Комар, что сидел у левого кармана взлетел и из последних сил упал за сундуком без признаков жизни. Теперь я смогу его отыскать!
– Есть! – крикнул я, возвращая себе полный контроль и по глупой рассеянности обрывая мощное проклятье в сторону повара.
Тот вдруг выбросил огромный кулак вперёд. Меня поглотила тьма.
Глава 10
Если у твоей половины есть план даже на тот случай,
когда вас сажают в тюрьму – это ли не повод задуматься?
Зельборн вдруг дёрнулся, я подошла к нему и легонько встряхнула.
– Что? – глаза его, ещё не привыкшие к темноте, открылись. – Где я?
Он сел, хватаясь за левый глаз.
– А почему так больно? – вновь спросил он, вопросительно глядя на меня.
– Ну и горазд же ты спать! – возмутилась я. – Я тут чуть с ума не сошла!
В глазах Зельбона начал вырисовываться намёк на осознание.
– Ах, этот чёртов повар! – вскрикнул он, но тут же осёкся. – Где это мы?
Он огляделся, хотя смотреть тут было особо не на что. Четыре квадратных метра тёмного пространства, глухие стены, два лежака. Ах, да, из декоративного – зарешеченное окно, да решётка вместо одной стены.
– В тюрьме, – уточнила на всякий случай я.
– Проклятье! – ответил Зяельборн, и, пошатываясь, встал.
– В таверну сбежалась стража, и нас утащили сюда, – развела я руками.
– Что же ты не испепелила всех вокруг?! – толи в шутку, толи в серьёз спросил он. – Да и с тем мерзавцем могла бы помочь, я всё-таки делами занимался!
В ответ я лишь фыркнула.
Зельборн внимательно огляделся, на лице его вдруг показалась тревога.
– Ого! – изрёк он. – Или тут чисто, как в королевской постели, или магия тут не работает.
– Не работает! – спокойно подтвердила я. – За столько лет пора бы уже знать такие тонкости.
– Не будем же мы тут до смерти сидеть?! – он подёргал прутья решётки.
Откуда-то сбоку издался смешок.
–Не будем, – убедительно заявила я. – Это лишь у тебя никогда нет плана действий.
– О! – заметил Зельборн, и подошёл ко мне. – Что будем делать?
– Сидим и ждём! – приказала я. – Нас скоро освободят. Скорее всего, некто уже бьётся в чертоги тюрьмы, что бы вызволить нас отсюда.
Зельборн подошёл и крепко обнял меня.
– Проклятье ты моё! – ласково прошептал он. – Предусмотрительное.
– А ты – моё, – согласилась я.
– То, что вы оба проклятье – спорить не буду! – раздался хриплый голос из дальнего угла.
– Попридержи лучше язык, Корлик, – сообщил другой голос издалека.
– Больно надо! – отозвался первый голос, но тут же затих.
Наступила тишина. Пахло плесенью, стены были влажные. Где-то капала вода. Зельборн полез за своим костяным клинком, но того на месте не оказалось – отняли.
Шёл третий час, как нас поместили в эту дыру, а за нами так никто и не шёл. Я села на лежак и стала вспоминать свои действия и слова.
Глупость какая! Я никогда не путаю последовательность заклинаний, я не могла ошибиться! Однако, если вдруг заклятье сработало не полностью, или, чего доброго, сработало как-то иначе… и потом, кажется кто-то влез между нами, но могло ли это помешать?
Вдруг раздался звук открывающегося замка. Дверь где-то сверху распахнулась, и по лестнице зашагало несколько пар ног.
– Да говорю вам, – тараторил голос басом. – Ошибочка вышла.
– Очень всё это странно, – отвечал солидный, чуть грубоватый голос. – Но раз уж вы настаиваете…
– Очень настаиваю! – перебил его первый голос. – Более того, если там не хватает, я могу ещё больше настоять.
Послышался сдержанный кашель.
– Я хотел сказать, – поправил сам себя бас. – Что я благодарен вам за вашу милость!
– Ну, наконец-то! – прошептала я.
К решётчатой двери подошли четверо. Один седой и спокойный, словно наевшийся до отвала пёс. Это был начальник тюрьмы. Его серая кожаная рубашка и чёрные штаны были поношенными, но имели опрятный внешний вид – было видно, что этот человек за собой следит.
Двое стражников, с оружием в руках, и наш спаситель, разумеется.
Зельборн вздрогнул и отошёл к стене.
– Он что, – прошептал некромант, глядя на высокую фигуру по ту сторону решётки, – пришёл добить нас?!
– Надеюсь, что нет, – отозвалась я.
Они остановились. Начальник пошарил в кармане и извлёк связку ключей. Пару минут ушло на то, чтобы найти нужный ключ. И вот, дверь распахнулась, и первым, кто воспользовался этим, стал повар.
С улыбкой на губах он впорхнул в тесное узилище, раскрывая руки в объятьях. Зельборн вжался в стену.
– Прошу меня простить, госпожа! – раздался его взволнованный голос. – Я виноват перед вами и пришёл искупить свою вину!
Зельборн ошарашено смотрел на здоровяка в белом засаленном фартуке.
– Прошу вас меня извинить! – продолжал он, – Я позаботился, чтобы вас освободили!
– Посмотрим, – свысока ответила я, направившись к выходу.
Зельборн направился следом.
– А ты, слизняк, – тон повара вдруг изменился с ласкового на грубый, – останешься тут гнить.
– Нет, не останется, – кинула я через плечо, поднимаясь по лестнице к выходу, под изумлённые взгляды собравшихся.
– Ладно, – процедил повар, – проходи. Я сегодня в отличном расположении духа!
– Что за спектакль! – раздался голос начальника. – Куда же вы, я хочу досмотреть!
Я вышла наружу и вдохнула полной грудью. Всё-таки иногда хорошо получать подобные уроки судьбы, чтобы не забывать, насколько ценно то, что у тебя и так есть.
Зельборн тоже вышел наружу, а за ним и наш спаситель.
– Госпожа! – обратился он ко мне. – Моё имя Винрант. Чем ещё я могу вам услужить?
– Пока что ничем, – ответила я. – Ступай, Винрант, твори свои явста на своей кухне!
– Конечно, госпожа! До встречи! – улыбнулся он и направился в сторону своего трактира.
Улыбка повара была словно снег зимой – иногда бывает, но случается такое скорее в виде исключения. Его лицо вообще не походило на лицо человека, который любит улыбаться. Тем не менее я увидела это и поёжилась.
Зельборн, который всё это время держался в стороне, подошёл. Вертя в руках вернувшийся обратно костяной клинок, он произнёс:
– Твои штучки?
– А чьи ж ещё? – с достоинством спросила я. – Уж не думаешь ли ты, что этот дуб по собственному желанию сюда явится.
– Да уж! – подтвердил Зельборн.
– Ты сегодня не в пример бледный, – сообщила я своей другой половине, когда мы побрели в сторону нашего дома.
– Правда? – обрадовался он и пощупал свою щёку.
– Правда, – мрачно подтвердила я.
Я не стала озвучивать свои предположения по этому поводу, потому как некромант был сегодня большим молодцом. Да и я сегодня страха натерпелась, так что пусть порадуется.
Глава 11
“Хороший подзатыльник иногда заменяет
целые часы объяснений, почему я права.
И почему только я не могу использовать это
средство на постоянной основе?”
Дойдя до двери нашего жилища, мы обнаружили, что порог был уставлен пятью закрытыми кувшинами. Зельборн поднял один, открыл плотно закупоренную крышку и понюхал содержимое.
– Как раз сегодня молока хотелось! – заявил он.
– Да, тебе не повредило бы, – заметила я. – А то твоё лицо с ним одного цвета.
Ясное дело, та самая девица принесла, у которой мать больна была, кто ж ещё. Вообще подобные дары не редкость. Деньгами я беру только с тех, кто может заплатить. А тем, у кого их нет, я оставляю их совесть в качестве судьи. И, как правило, судьи эти строги настолько, что нам можно было бы вообще ничего не покупать.
Забрав щедрые дары, мы вошли в дом.
Подумать только, из-за какой ерунды может возникнуть скандал. Сейчас, например, Зельборн вдруг решил, что ему тоже нужны эти кувшины, под пепел. И это именно тогда, когда я так удачно придумала их пристроить – под толчёные травы, и для основополагающих порошков. Пришлось отдать два из пяти.
– Что мы имеем? – риторически вопрошал воздух Зельборн, меря пол широкими шагами.
Доски слегка потрескивали, как и моё не вполне пришедшее в норму терпение.
– Не так уж и много, – нахмурилась я. – Ориентир у нас есть, но этого не достаточно. Каким-то образом нам нужно проникнуть во дворец, и, следуя ориентиру, найти сундук!
– Под “мы” ты, конечно, подразумеваешь меня? – спросил он.
– Конечно! – подтвердила я. – Ты давай, вспоминай, как устроен замок изнутри!
– Что толку! – отмахнулся Зельборн. – Там чёртова пропасть стражников на каждом шагу. И это не те босоногие бездельники с улиц. Там целый рой профессиональных убийц!
– Твои братья, стало быть! – фыркнула я, зажигая в печи огонь.
– Верно! – почему-то обрадовался он.
– Вспоминай, Зельборн! – повторила я. – Что ты видел, когда тебя вызывали во дворец. Помнится, это было раза четыре.
Он с минуту подумал, а затем ответил:
– Меня далеко не пускали. Что там было? Дай-ка подумать. Да ничего особого – обычный дворец. Высокие стены, картины и безвкусные цветы везде висят. Дорогая мебель, множество дверей и целая куча стражи.
“Ох, ты моя умничка!” – обрадовалась я насчёт цветов. Столько лет я твердила Зельборну, какие цветы действительно достойны восхищения, а какие – пустышки. Прививала культуру восприятия, так сказать. И вот, наконец, пожинаю плоды!
– Но ведь ты знаешь, в которую из них нужно войти! – уточнила я.
– Знать-то знаю! – ответил он. – Но она же закрыта.
– Само собой! – проговорила я, переливая молоко в большой чан над занимающимся огнём в печи. – Она и должна быть закрыта! Это ж дверь, ведущая к золоту!
Зльборн тёр заплывший глаз. Обречённо вздохнув, я подошла к полкам с травами. Со средней полки достала завязанный узлом мешок, и отсыпала в платок тёмно-зелёного порошка, с красными вкраплениями. Немного смочив водой, я произнесла в него несколько нехитрых слов, и протянула окривевшему некроманту.
Тот взял узелок и приложил к глазу.
– Спасибо! – сказал он. – Я кое-что вспомнил. Есть ведь и другой путь!
Я с интересом взглянула в бледное усталое лицо моей другой половины.
– Что ты имеешь в виду? – с сомнением спросила я.
– Стоки, – отрезал Зельборн.
– Ни за что! – вскрикнула я.
Зельборн с сомнением глянул на меня, а за тем пожал плечами.
– Нравится тебе это, или нет, – проговорил он, прикасаясь к глазу, – а в этом может быть наше спасение.
– Спасение! – всплеснула руками я. – Ты хоть знаешь, какая энергетика у сточных вод?! Я молчу уж о тех, кто обитает в недрах стоков!
– Свою энергетику ты сможешь поправить в следующем городе, когда будет на что разгуляться! – деловито проговорил Зельборн. – А что до обитателей – ты и сама о них ничего не знаешь!
– Видеть – не видела, признаю, – ответила я. – Но слухов и историй ходит множество. Если хоть часть из того, что я слышала правда – то соваться в стоки Гонкоралла – плохая идея.
– Других идей у меня нет, – сказал Зельборн, вставая из-за стола.
На улице завыл ветер, котёл сообщал мне, что молоко готово.
– Ладно! – проговорила я, кинув взгляд на выжидающую в нетерпении физиономию Зельборна. – Выкладывай, что знаешь!
Тот вальяжно потянулся и как бы невзначай вытащил из внутреннего кармана листок. Судя по его измятости, листок уже давно не покидал кармана Зельборна, ожидая этого разговора.
На листке бумаги сомнительного качества был начерчен настоящий лабиринт. Одного взгляда на эти извилины было достаточно, чтобы ужаснуться.
– Один торговец продал мне этот план, – сказал некромант. – И если ему верить, то пойдя по стокам, мы можем наткнуться на одну из стен замка.
– Интересно, – вяло ответила я, представляя себе поход через холодную грязную воду.
– Надо сопоставить обе дороги, – продолжил Зельборн. – В замке, и эти.
Он ткнул пальцем в хорошо начерченные линии в листке.
– Ладно, – нехотя согласилась я. – Ты прав, это стоит проверить.
Вдруг в дверь постучали. Мы недоумённо переглянулись – за окном был уже глубокий вечер.
– Иду-иду! – ядовитым тоном проворчала я.
Зельборн направился в свою комнату готовиться к представлению, если оно понадобится. Однако дверь он закрыл не полностью – оставил небольшую щелку, чтобы увидеть, что это за фрукт прыгнул к нам в корзину в столь поздний час.
– Да иду я, иду, бездна тебя побери! – нарочно выругалась я, что бы тот, кто стоял за дверью не ждал от меня милости.
Я резко открыла дверь и впилась злобным взглядом в позднего гостя. Злобный мой взгляд, однако, почти сразу сменился замешательством.
– Ты-то что тут делаешь? – удивлённо спросила я.
Дверь в комнату приоткрылась, любопытство Зельборна всегда имела над ним сильную власть.
На пороге дома стоял Винрант. Лицо его лучезарно светилось в улыбке так, что если бы в доме не горели свечи, то и зажигать их не было бы надобности. В руках повар держал поднос, закрытый высокой крышкой.
– Могу я войти, госпожа? – проговорил он, глядя мне в глаза.
– Ээээ… – ответила я.
– Заходи! – раздался довольный голос Зельборна.
Вдруг чем-то аппетитно запахло.
Винрант бросил холодный взгляд мне за спину и не сдвинулся с места.
– Конечно, заходи! – вздохнула я, пропуская вновь улыбающегося повара в дом. – И потрудись объяснить, чего надобно?
Повар чинно прошагал к столу у стены и аккуратно поставил поднос на стол.
– Могу я присесть? – поинтересовался повар.
Только теперь я заметила, что бедняга выглядел очень уж усталым. Вероятно, что-то неотложное заставило его явиться в столь поздний час, а значит нужно его выслушать.
– Да-да, – ответила я.
Винрант направился к креслу для гостей.
– Не сюда! – в два голоса выкрикнули мы с Зельборном.
Тот вздрогнул и в ужасе застыл в скрюченной у кресла для гостей позе. Через миг он понимающе кивнул и направился в кресло рядом.
– И не сюда!! – заорала я.
На моём кресле никто, кроме меня никогда не сидит. А если увижу, то голову откручу сразу. Зельборну уже несколько раз откручивала, а только всё не в прок!
Повар снова вздрогнул и замер на месте, поглядывая в нашу сторону.
– Я, пожалуй, постою, – рассеянно пробормотал он.
– Отличный выбор! – похвалил его Зельборн.
– Чем можем быть полезны? – наконец спросила я.
– Ничем, госпожа! – отозвался Винрант. – Я принёс!
– Что – принёс? – нахмурилась я.
– Как что? – недоумённо проговорил тот. – Еду! Вы же сами велели!
И он открыл крышку, под которой стояло несколько тарелок с блюдами, и пару кружек. Я невольно залюбовалась таким зрелищем.
– Когда это я велела? – спросила я, нехотя отрываясь от манящего салата и большим румяным куском мяса с рисом.
– Вы сказали идти и готовить! – Винрант покрутил кистью руки, вспоминая прошедшие события.
Я ударила себя ладонью в лицо, сзади послышался хохот Зельборна. И только я хотела развернуться и вдарить ладонью и в его физиономию, как тот шмыгнул за дверь. Чувствует! Он всегда чувствует, когда можно поиграть с моим настроением, а когда лучше смотать удочки.
– Сколько мы тебе должны? – решила уточнить я.
– Да нисколько! – улыбнулся он. – Это от чистого сердца.
Обычно я не поощряю ничего, что идёт от “чистого сердца” Особенно, когда от чистого сердца таких сомнительных людей, как этот. Жизнь научила меня, что за всё надо платить, так или иначе.
– Хорошо, Винрант, спасибо! – сказала я, решив, что смогу расплатиться с ним в другой раз. – Ты, наверное, устал. Тебе пора домой.
– Да госпожа, – проговорил он. – Но это ничего! Если я могу ещё чем-нибудь вам помочь – я к вашим услугам!
Я проводила его к выходу. Сумерки уже сгустились, воздух наполнился свежей прохладой. На небе зажглись звёзды.
– А ты славный!– похвалила я его на прощанье в качестве аванса.
Винрант, словно юная девочка на свиданье, покраснел, развернулся, и, не прощаясь, быстро зашагал прочь.
Я захлопнула дверь и тяжело вздохнула. Зельборн уже застыл над подносом с едой, довольно потирая руки.
