Сергей Быльцов
Эней. Боги и герои Древней Греции
26. Венера
Римская Венера (Venus) в древние времена была богиней произрастания и плодородия, цветущих садов и весеннего расцвета природы. Она была богиней весны, оживлявшей после осени и зимы заснувшую, словно умершую, природу, разделяя эту деятельность с Флорой, богиней цветов и богиней рощ и источников Феронией, которых римляне в то время чтили гораздо больше, чем Венеру. Постепенно Венера стала покровительствовать и всякому пробуждению сил, в том числе и сил человека, сил его влечения к другому человеку, т.е. любви.
Впоследствии Венера, в результате заимствования у греков Афродиты, стала богиней красоты и любви, покровительницей брака и обладательницей всех эпитетов греческой Афродиты, присоединив и другие чисто римские эпитеты, например, «лысая» -, в память самоотверженных римлянок, отдавших во время войны с галлами свои волосы для изготовления канатов.
Огромное влияние на отношение римлян к Венере оказало то, что она была матерью троянского героя Энея. С его прибытием в Италию римляне связывали начало истории Рима, и Венеру рассматривали как прародительницу всего римского народа.
Когда культ Афродиты был перенесен в Рим, то практически сразу же она была отождествлена с Венерой. Особенный почет в Риме ей доставили диктатор Гай Юлий Цезарь и его приемник основатель Римской империи Октавиан Август, считавшие, что Венера через своего смертного сына Энея и внука Аскания-Юла была прародительницей всего римского народа, и особенно рода Юлиев. Цезарь считал себя прямым потомком Венеры, поэтому при нем культ Венеры Прародительницы стал чуть ли не самым главным официальным культом Рима. Римские императоры следовали Цезарю и весьма почитали Венеру, строили и перестраивали ее храмы, а императрицы часто рассматривались и изображались как земные воплощения этой богини.
Венера помогала римлянам одерживать победы и потому имела эпитет Венеры Победоносной.
Венера являлась и богиней – очистительницей. Ее излюбленным деревом был мирт, поэтому с помощью миртовых ветвей проводился обряд очищения (в том числе и от пролитой крови).
Венера была связана также и со смертью. Считалось, что в человеке, страстно полюбившем другого, как бы умирала часть его собственной души, пожертвованная возлюбленной. К тому же и земля, как бы умирает осенью, а весной не только пробуждает новую жизнь, но и принимает в себя ушедших из жизни. Таким образом, самой близкой спутницей Венеры оказывается подземная богиня погребений Либитина, что отличает Венеру от Афродиты, олицетворяющей возобновление жизни, но далекой от мрачных подземных божеств.
Другим постоянным спутником Венеры являлся Купидон, ее дивный сын, воплощавший страстное любовное желание. Сначала он был второстепенным сельским богом и обеспечивал увеличение численности коровьих стад и конских табунов. И лишь потом он стал богом человеческой любви, обеспечивающим увеличение численности людей на земле, их вечную жизнь.
Римляне отождествили свою Венеру с греческой богиней любви и красоты Афродитой, и потому они сочли, что и Купидон – это тот же греческий Эрот, а кроме его Венеру сопровождают еще три Грации (Хариты), бывшие богинями прелести, веселья, радости. Любимыми птицами Венеры были лебеди и голуби, излюбленным растением – мирт, а плодами – яблоки и гранаты.
У римлян Венера по преимуществу считалась богиней счастливой супружеской любви и ее почитали как божество женщины. При этом, сколько было в Риме женщин, столько было там и Венер, т.е. у каждой римлянки была своя богиня любви Венера. Более того, сколько было у женщин любовных свиданий, столько было и Венер.
Римляне воспринимали Венеру как движущую силу взаимного влечения мужчина и женщины и рождения из этого влечения новой жизни. Богиня любви щедро раздавала свои дары и поэтому была богиней «дарящей» и «соединяющей». Она присутствовала при заключении брака и хранила уже заключенные союзы. Соединяя мужчину и женщину в лоне семьи, Венера охраняла красоту, нравственность и целомудрие жены. Когда Рим погряз в разврате и женщины позабыли стыд, римляне возвели храм Венеры, которая и восстановила старые добрые нравы.
В календы (1 апреля) посвященного Венере весеннего месяца апреля женщины совершали в честь богини любви особый праздник.
Овидий в «Фастах» поет, как Лация жены, невестки чтут богиню, все, кто ни лент, ни длинных одежд не смеет носить. С мраморной шеи ее золотые снимают мониста и драгоценности все: надо богиню омыть миртом зеленым. Высушив шею, ей вновь золотые надевают мониста и дают свежие цветы – розы и мирты. Богиню надо умолить, ладаном ей покурив и мак растереть с молоком белоснежным, не позабыть и про мед, выжав из сотов его, ибо когда отвели Венеру к страстному мужу, это она испила, став супругой, питье. Ласковой речью надо Венере молиться: на ее попеченье и красота, и нрав, и целомудрие жен. Было при пращурах так, что римлянки стыд позабыли: к старице Кумской тогда все обратились отцы. Храмы велела она возвести в честь Венеры, – и вот уж стала Венера с тех пор женские нравы блюсти.
На звездном небе одна из планет была названа именем Венеры, определявшаяся как «милостивое ночное светило», возможно потому, что «venia» значит «милость богов».
Венера изображалась в виде цветущей молодой очень красивой женщины, полностью или почти обнаженной, Купидон – в виде маленького шаловливого мальчика, с золотистыми кудрями, вооруженного игрушечным луком и стрелками, которыми он пронзал сердца людей, влюбляя их друг в друга.
27. Вакх – Бахус – Либер
Греческому Дионису соответствует римский Вакх, Бахус или Либер (свободный), с которыми в культе соединялось и женское божество Либера.
Поклонение Либеру перешло к римлянам, как и к другим италийским народам, от греков, поселившихся в Нижней Италии. 17 марта в честь этого бога праздновались Либералии с театральными представлениями в городе, ведь он, как и греческий Дионис-Мельпомен был изобретателем театрального искусства. В деревнях его праздник, появившийся вместе с переселенцами из Аттики, справлялся с забавными шутками и веселыми песнями и очень напоминал Сельские Дионисии. Римские семьи совершали веселые процессии, которые сопровождались шумными увеселениями, музыкой, танцами и представленими, а после совершались жертвоприношения Либеру.
Праздник Либералий совершался в честь не только Либера, но и Цереры, с которою вообще он и Либера, как сельские божества изобилия, находились в тесной связи. Так, храм, построенный Авлом Постумием, был посвящен Церере вместе с Либером. Помимо этого открытого служения в Рим вкрался и тайный культ Вакха, который справлялся в ночную пору с распутным бесстыдством, так что сенат в 186 г. до н.э. выступил против них со всею строгостью. Однако они втайне продолжали существовать до времен Империи. Либера, не имевшая отдельного культа, в этом негласном служении признавалась супругою Либера-Бахуса и часто отождествлялась с критской царевной Ариадной, брошенной Тесеем и ставшей возлюбленной Диониса.
Плутарх так рассказывает об этом празднике:
– Праздник издревле справлялся процессией, довольно просто, но весело; впереди – кадка с вином и виноградная ветвь, затем один тащил козла, а другой следовал за ним, неся корзину с винными ягодами. Впоследствии эта умеренность исчезла; стали предаваться оргиям – буйному раздражению чувств, носиться под звуки флейт, бубен и литавр, с громкими возгласами «eyoi» в пьяном до дикости, распущенном неистовстве, раздирать животных и пожирать их кровавое мясо.
Отсюда Дионис получил прозвание Вакх – шумный (после времен Геродота). Соответственно оргические и мистические празднества в честь бога Вакха (Бахуса) стали называть вакханалиями, во время которых, следуя фиасами (толпами) за Дионисом, менады (бассариды), украшенные виноградными листьями, плющом, сокрушают всё на своём пути тирсами, увитыми тоже плющом. Одетые лишь в шкуры животных (чаще всего в шкуры пятнистого барса или оленя), с распущенными спутанными волосами, подпоясанные задушенными змеями, они в безумном восторге взывают к Бромию (Шумному), восклицая «Вакх! Эвое!».
Низшие римские божества [38], [39], [42]
28. Эскулап
Эскулапом, или, правильнее, Эскулапием стали называть греческого бога медицины Асклепия древние римляне после его переезда в Рим из Эпидавра.
Когда тяжелая моровая язва посетила вечный город, римляне обратились за указанием к знаменитым Сивиллиным книгам так же, как греки в подобных случаях ехали в Дельфы к аполлоновой деве Пифии. Граждане Рима узнали из этих книг, что эпидемия прекратится, только, если перевезут в Рим бога эллинов доброго плотника безболья Асклепия из его Эпидаврского святилища.
Тут же снарядили в Эпидавр посольство. Вместе с греческим богом врачевства за ним добровольно последовала на корабле в Рим его священная змея. Прибыв в Рим, змея выбрала для своего жилища Тибрский остров; который так и остался посвященным богу, и при устройстве набережной берегам острова была дана форма плывущего корабля, украшенного спереди статуей Асклепия, названного Эскулапиумом. Говорят, что после того, как все высадилась на берег, змея Эскулапия три дня обвивалась вокруг высокой финиковой пальмы в роще родителя Эскулапа Феба – Аполлона.
Вскоре состоялось освящение храма в честь Эскулапа, служение в котором очень напоминало греческие Асклепиеи. Как и в Эпидавре, в тибрском храме Эскулапа практиковалось лечение больных с помощью советов, полученных во сне. Выздоровевшие посвящали богу обетные дары и благодарственные надписи.
Вместе с Эскулапом в надписях часто упоминается богиня здоровья Салюс, родственная греческой богине дочери Аскалепия и Эпионы (облегчающая боли) Гигиее. Салюс олицетворяла не только здоровье римского народа, но и успех. Поэтому Салюс, как Фортуна изображалась с шаром у ног и с рулем в одной руке и как Гигия в другой руке держала жертвенную чашу, обвитую священной змеей.
Другой храм Эскулапа находился в Анции (в Лациуме). Культ Эскулапа сохранил греческие особенности, и жрецы при храме бога набирались из греков. Священными животными Эскулапа были змея, собака и петух. Греческое врачебное искусство было принято римским государством, хотя многие римляне смотрели на медицину с отвращением и не гостеприимно относились к приезжающим в Рим греческим врачам, среди которых было немало и шарлатанов.
Согласно «Божественным установлениям» Лактанция, Тарквиций говорит в сочинении «О знаменитых мужах», что Эскулап был рожден неизвестными родителями, выброшен ими и найден охотниками, что он был вскормлен молоком собаки, отдан кентавру Хирону и научился медицине. Он был послан в Мессению, но задержался в Эпидавре. Туллий же говорит, что он похоронен в Киносурах.
29. Фатум и фаты
У римлян Судьба называлась Фатум (слово богов, прорицание). Это слепая Судьба, олицетворявшая неизбежность в природе, ее незыблемые, необходимые законы. Фатум был более таинственен и непостижим, чем даже древняя чернокрылая Нюкта – Ночь.
Так же называлась проявленная воля Юпитера как верховного правителя всего мира. Фатум употреблялся и во множественном числе, как отдельные судьбы людей, домов и городов, так и объявленная устами прорицателей и сивилл воля богов и потому фатами назывались и прорицательницы.
Фатами стали называть божества, подобные греческим богиням судьбы дочерям и наместницам на земле богини необходимости Ананке Мойрам. Фаты определяли судьбу человека при его рождении, позднее Мойр римляне стали называть Парками. Отсюда же возникли названия фей (Fata), а также колдунов, магов и волшебников (Fatus).
Фаты означали как судьбы отдельных людей, поселений и городов, так и объявленную устами прорицателей и пророчиц сивилл волю богов: отсюда фатами (fatae) назывались и вещуны.
Для эллинов и древних римлян все природные стихии, это – порождение олицетворяющих их богов. Кроме предначертаний Судьбы и воли всемогущих богов в противовес и в дополнение понятию «фатум» существует ещё «жребий» (fors), который люди выбирают сами, реализуя, таким образом, предоставленную им жутколикой Ананкой (Нецесситой) свободу выбора.
Большим почетом пользовалась Судьба в вечном городе Риме. Разные историки и поэты в разные времена по-разному говорили о космических божествах и о трех сестрах Парках, которых называли Ноной (Клото), Децимой (Лахесис) и Мортой (Атропос) и представляли их всегда в виде трех древних седых старух.
30. Парки: Нона, Децима и Морта
В отличие от греческих Мойр все три соответствующие им римские Парки были старухами мерзкого вида. У одной прялка в руках, ей приходится нити жизни сучить, нитку каждую надо слюной смочить – оттого у ней старческие бесцветные губы отвисшие, сухие и потрескавшиеся. Под руками второй старухи быстро-быстро пляшет веретено, и старческие водянистые глаза у нее всегда мутные и покрасневшие. У третьей Парки острый нос, в руках большие ножницы, и она среди сестер особенно зловещая и мрачная.
Согласно Авлу Геллию, Варрон говорит, что древние римляне считали, что роды женщины, согласно природе, происходят на девятом месяце и на десятом, и ни в какие другие, кроме этих, и поэтому они дали трем Судьбам имена от родов, от девятого и десятого месяца. Ведь Раrса, – говорит он, – произведено от partus (роды) с изменением одной буквы, a Nona (девятая) и Decima (десятая) – от своевременного срока родов.
Некоторые говорят, что Парка Нона (девятая) была богиней беременности и была названа так в честь некой беременной женщины на девятом месяце, когда ее ребёнок уже готов появиться на свет.
Парка Децима (десятая) была так же богиней деторождения. Она отмеряет какой длины будет нить жизни каждого конкретного человека с помощью своего сучковатого посоха.
Остроносая Парка Морта была богиней смерти. Строго в определенный момент она приходит ко всем, кто ей подвластен и перерезает нить жизни, избавляя от страданий, связанных с непереносимой болью и со старостью дряхлой.
Анакреон поет о незыблемой Морте: Сладкой жизни мне немного провожать осталось дней; суровая Парка счет ведет им строго, Тартар тени ждет моей.
В отличие от греческих Мойр, которые всегда были совершенно бесстрастны и невозмутимы, говорят, что Парки были гневными и злобными. И это неудивительно, ведь Мойра Клото имела облик красивой зрелой женщины, Атропа имела вид юной девы, и лишь Мойра Лахесис имела вид старой женщины, но с молодыми задорными глазами. Парки же все трое были дряхлыми мерзкими старухами, их мучила старость, и потому они ненавидели людей, старению и смерти подвластных.
В «Геркулесе на Эте» Сенека поет, что нет таких, кому не плетут нитей жизни руки Парок скупых. В «Агамемноне» он называет Парок гнусными сестрами, которые грозят плетьми кровавыми и обгорелым факелом; распухли щеки бледные, одежда погребальная скрывает чрева впалые. Гремят ночные ужасы… Это описание более напоминает не греческих Мойр, а ужасных древних богинь мщения Эриний.
Гораций в «Юбилейном гимне» поет: Парки! вы всегда предвещали правду: то, что Рок судил, что хранит, незыблем, судьбе вы былой даруйте Судьбы благие.
Ватиканский мифограф говорит, что Плутону придают также трех богинь Судьбы. По противоположности смысла их называют еще Парками, потому что они никого не щадят. Клото – Нона прядет нить, Лахесис – Децима ее вытягивает, Атропос – Морта обрезает. Клото – греческое имя; по-латыни значит «призывающая», Лахесис – «жребий», Атропос – у греков – Неизбежная, у римлян – «в беспорядке».
Плутарх, рассказывая о судьбе у римлян, говорит, что Сервий Туллий из царей наиболее приумножил могущество римского народа и упорядочил государственное устройство, подачу голосов и несение воинской службы, стал первым цензором, а также блюстителем и исправителем нравов. Он был весьма отважным и разумным мужем, себя самого связывал с Удачей и под ее покровительство ставил свое правление. Есть даже предание о том, что Удача с ним разделяла ложе, входя к нему в опочивальню через какое-то окно. Именно поэтому он воздвиг на Капитолии храм Судьбы «Первородной», а также Судьбы «Послушной», как считают одни, или «Милостивой», по мнению других.
Есть на Палатине еще храм Личной Удачи и даже Судьбы-Птицеловки – название хотя и смешное, но иносказанием наводящее на размышление о природе судьбы: она как бы издали заманивает и цепко удерживает все, что к ней прикоснулось. Неподалеку есть еще храм Девственной Судьбы, на Эсквилине – Судьбы Оборачивающейся, в Длинном переулке – алтарь Судьбы Обнадеживающей, а возле алтаря Афродиты с корзиной – изваяние Мужской Судьбы. Сервий учредил бесчисленное множество иных мест почитания и прозвищ Судьбы, потому что знал, что во всех делах человеческих Судьба – это великая сила или, лучше сказать, это – Все, но больше всего из-за своей собственной счастливой судьбы, благодаря которой он, рожденный от пленницы-рабыни, был вознесен Судьбой – Удачей до царской власти.
31. Фортуна
У Виргилия в «Энеиде» Фортуна встречается 25 раз и 15 раз – Случай. Поэтому о римской Фортуне следует рассказать подробнее, чем о других второстепенных богах.
Так сложилось, что о древнегреческом божестве Тюхе сейчас мало кто помнит, но многие знают Фортуну.
Римляне, завоевавшие Грецию и сделавшие ее одной из своих колоний, дали собственные имена большинству греческих богов, и греческую богиню Тюхе назвали Фортуной. Иногда под Фортуной римляне понимали не только Случай, но и Судьбу вообще, определяющую различные события, жизнь отдельных людей и целых народов, т. е. Фортуна пересекалась и переплеталась с Фатумом и Парками, хотя чаще все эти божества были спутницами богини необходимости Нецесситы (у греков Ананке).
Фортуну – Удачу и правители, и граждане почитали как градодержицу Рима, его кормилицу и, по выражению Пиндара, истинную «градохранительницу».
Фортуна была разная для свободных граждан, для детей, для юношей, для мужчин, для женщин и даже для всего римского народа; она могла быть милостивой, сомнительной, отклоняющей беду, кратковременной и постоянной.
На римских статуях Фортуны богиня Удачи выглядит величественно, как царица и действительно, для одной из лучших статуй Фортуны позировала мать императора Тиберия Клавдия, Великого понтифика и Отца Отечества, наделённого властью трибуна четырнадцать раз, консула – 5 раз и императора – двадцать семь раз.
Философ, биограф и моралист Плутарх, рассказывая об удаче римлян, говорит, что у Удачи шаг возбужденный, движения необузданные, она полна надежды похвастаться, но не думайте, будто она «поднимает себя на легких крыльях» или подходит, ступая осторожно и нерешительно, «почти не касаясь земного круга», а затем удаляется так же незаметно. Удача, покинув персов и ассирийцев, легко упорхнула в Македонию, а затем быстро отвергла Александра, минуя целые царства, пронеслась через Египет и Сирию и несколько раз побывала у карфагенян. Затем, приблизившись к Палатину, она пересекла Тибр, надо полагать, отложила свои крылья, сняла сандалии и окончательно оставила прежнюю землю, не заслуживающую никакого доверия и ненадежную. Так она появилась в Риме, чтобы здесь остаться навеки. Она пребывает тут и ныне, как будто ожидая приговора. Она совсем не кажется «непокорной», как говорится у Пиндара, и не поворачивает свое кормило, и больше напоминает «сестру Благозакония и Послушания и дочь Предусмотрительности», как излагает ее родословие Алкман. В руках она держит многократно воспетый рог изобилия, но только переполнен он не спелыми плодами, а всем тем, что приносят земля и моря, реки, рудники и гавани. Щедро и во множестве изливает она все это…
Апулей в «Золотом осле» говорит, что не без основания мудрецы седой древности считали Фортуну слепой и даже совсем безглазой и такой ее и изображали. Она всегда дарами своими осыпает дурных и недостойных и никогда рассудительностью не руководится, выбирая себе баловней среди смертных, и с теми больше всего водится, от которых, если бы зрячая была, бежать должна была бы; а что хуже всего – создает превратные и даже противоречащие действительности мнения о нас, так что негодяй увенчан славой порядочного человека, а ни в чем не повинные становятся добычей губительного злоречия.
Сенека в «Агамемноне» восклицает: О Фортуна, как ты морочишь царей изобильем благ! Что ввысь вознеслось, оснований тому прочных ты не даешь. Престолу вовек неведом покой – каждый новый день спасенья несет, череда забот гнетет и томит, от все новых бурь мятется душа… Фортуна ввысь возносит лишь с тем, чтобы потом с высоты сбросить вниз. Чем скромнее, тем долговечнее все. Счастлив тот, кто с толпой разделяет удел – и доволен им и к большему не стремится… В «Геркулес в безумии» Сенека говорит, что фортуна, мужам храбрым враждебная, не в награду добру раздает дары… Медея в одноименной трагедии говорит, что гнетет Фортуна робких – храбрый страшен ей… Фортуна все отнимет, но не мужество… В «Фиесте» Фурия поет, что меж царей непрочных колеблется Фортуна, из могущества в ничтожество бросая, власть же мечут волны случая. Сам же Фиест говорит, что злость Фортуны часто лучше милости.
Гораций в «Одах» поет, что Фортуна рада злую игру играть, с упорством диким тешить свой жестокий нрав: то одному дарует благосклонно почести шаткие, то – другому. Ее хвалит тот, с кем сейчас она; когда ж летит к другому, то, возвратив дары и в добродетель облачившись, бедности первый рад и бесприданной.
Богиню Случая некоторые называют управительницей Судеб и «судьбоносной случайностью». Рассказывают, что она, как и Мойра Лахесис, держит в руках руль жизни и шар, символ переменчивости счастья, как дарующая счастье и благополучие. При этом, на глазах Тюхе-Фортуны повязка и стоит она на колесе. Повязка говорит о том, что счастье слепое, а «Колесо Фартуны» указывает на переменчивость счастья. Его вращение, – «то, что было вверху, будет внизу и наоборот», – символизировало переменчивость удачи.
Другие говорят, что идею тщетности всех человеческих ценностей и стремлений, обычно изображала женщина (Фортуна), привязанная к вечно вращающемуся колесу, символизирующему мирскую славу. Ее голова то поднимается, то опускается, являя собой образ тех, кто поднялся на сияющие вершины власти и богатства, чтобы затем низринуться в ужасающую бездну ничтожества и нищеты. Над колесом часто изображалась бесстрастная Мойра Лахесис (Парка Децима), олицетворявшая порядок и равновесие в природе.
Иные же говорят, что именно к Тюхе, в конце концов, попал Рог Изобилия и даже сам бог богатства Плутос, и ее изображают в виде молодой властной женщины, держащей в одной руке Рог Изобилия, а в другой – маленького слепого Плутоса.
Культ Фортуны у римлян был очень распространен. Учреждение культа ее приписывают четвертому царю Древнего Рима Анку Марцию (Служитель Марса) или шестому царю Сервию Туллию, который, как гласит предание, в благодарность за то, что, будучи сыном рабыни, он стал царем, построил первый храм Фортуны на Капитолии. Сервий считался возлюбленным Фортуны, отчего он был изображен в храме с закрытым лицом.
Богиня Удачи имела множество храмов, в которых почитали ее под различными именами.
Дионисий Галикарнасский в «Римских древностях» говорит, что Сервий Туллий воздвиг два храма Фортуны, чьей благосклонностью он, считалось, пользовался на протяжении всей жизни: один – на форуме, который назывался Бычьим, на форуме у подножия Палатина. Другой храм был построен на берегах Тибра (той самой Фортуне, которую он прозвал «Мужской», как и теперь она зовется римлянами), – достигнув преклонного возраста и уже находясь на пороге смерти, каковую несет сама человеческая природа, царь погибает в результате заговора, подготовленного его зятем Тарквинием и собственной дочерью.
Женщины Рима надумали не желать никакого дара, вызывающего зависть, а просить, чтобы сенат дозволил им возвести храм Женской Фортуны на том месте, где они обратились с просьбами за свой город, и ежегодно всем вместе приносить ей жертвы в тот день, когда они прекратили войну. Но сенат и народ постановили посвятить богине участок, купленный на общественные средства, и из них же соорудить на нем храм и алтарь, как укажут жрецы, и жертвенных животных доставлять за общественный счет, а начинать священные обряды той, кого сами женщины назначат исполнять эти обряды.
В Лации, на востоке от Рима в городе Пренесте находился известный храм Фортуны, где гадали по жребиям (дубовым дощечкам с надписями).
Овидий в «Фастах» поет о подоспевшем дне торжества Могучей Фортуны, который праздновался за неделю до конца июня. Радостно празднуют день Могучей богини, квириты: Тибр омывает ей храм, древний подарок царя. Или пешком, или в быстром челне спешат, немедля, и во хмелю, не стыдясь, к ночи возвращаются люди домой. Лодки в цветах несут собутыльников юных, вдоволь напившихся вина прямо на стрежне реки! Чтит богиню народ: из народа был храма строитель, встав, говорят, из низов, принял он царскую власть. Это и праздник плебеев и рабов: здесь Туллием, сыном рабыни, храм возведен божеству непостоянному был.
Кроме Рима Фортуна издавна почиталась также в других городах Лациума, например, в Антии, в Пренесте, где сделалась также богиней-предсказательницей.
