Сергей Быльцов
Эней. Боги и герои Древней Греции
32. Гении и юноны
Демона, приставленного к человеку от рождения и сопровождающего его до самой смерти римляне стали называть Гением (Дух, Породитель), и с их легкой руки так стали называть демонов-хранителей, приставленных к человеку, предмету или местности. Добрый гений именовался агатодаймоном или агафодаймоном (агато – благой), злой – какодаймоном (како – зло).
Римский Гений обозначал в людях (и в различных предметах) их жизнеустремление, что его заметно отличало от греческого демона. Некоторые считали Гения не столько божеством, сколько воплощением мужской силы, мужественной активности, как в семейных, так и в общественных и государственных делах.
Согласно Клименту Александрийскому, комический поэт Менандр сообщает:
– Дан в услужение каждому демон с рожденья, тот, что таинственно жизнь направляет к благому. И полагать, что он злой и растленный – безумно.
К нашему благополучию приставлен гений – даймон; некоторым поворотам в нашей судьбе гении противостоят как чему-то чрезмерно высокому. Эти гении могут быть приставлены не только к человеку, но и к местности, к городам, к воинским подразделениям или к некоторым предметам. Посвятительные надписи таким Гениям многочисленны по всей империи.
Согласно Сервию, не было места без Гения.
Наиболее известными даймонами-гениями являются большинство известных видов нимф. Даймоны бывают не привязанными к конкретному месту, из них наиболее известны сатиры и силены.
Сократ описывал своего даймона – гения как внутренний голос, который всегда предупреждал философа, как только тот хотел совершить неправильный поступок.
В «Федоне» Сократ объясняет, что гений человека, заботившийся о нем при жизни, помогает его бессмертной душе покинуть мир живых и, не блуждая напрасно, спуститься в гостеприимный Аид.
Гении очень близки к людям потому, что они связаны с каждым шагом человека, с каждым его движением.
Гораций, рассказывая о не похожих одно на другое занятиях двух братьев, поет: знает то Гений, звезду направляющий нашу с рожденья, бог он природы людской, умирающий одновременно с каждым из нас, он видом изменчив: то светлый, то мрачный.
Гений настолько близок к человеку, что меняется вместе с ним и даже вместе с ним умирает. Гению приносят в дар вина, цветы за заботу о жизни короткой.
Каждый римлянин имеет своего Гения. Особенно почитался Гений главы фамилии: в день его рождения Гению приносились дары. Рабы, отпущенники, зависимые люди посвящали надписи Гениям господ и патронов по формуле: «Гению нашего Гая», «Гению нашего Марка» и пр. Клятва Гением господина считалась самой священной для раба.
Имелся и гений римского народа, воплощавший его творческую энергию. Гением обладали и отдельные сословия римлян и всего города Рима.
О множестве римских гениев говорит Аврелий Пруденций: почему вы изображаете мне только одного гения Рима, в то время как вы имеете обыкновение приписывать своих гениев и воротам, и домам, и баням, и стойлам? Зачем изображать все части города и все места в виде многих тысяч гениев, чтобы никакой уголок не остался лишенным собственной тени, т. е. собственного гения.
Платон в «Пире» говорит о гениях, которые представляют собой нечто среднее между богом и смертным. Они истолкователи и посредники между людьми и богами, передают богам молитвы и жертвы людей, а людям наказы богов и вознаграждения за жертвы. Пребывая посредине, они заполняют промежуток между теми и другими, так что Вселенная связана внутренней связью. Благодаря им возможны всякие прорицания, жреческое искусство и вообще все, что относится к жертвоприношениям, таинствам, заклинаниям, пророчеству и чародейству. Не соприкасаясь с людьми, боги общаются и беседуют с ними только черед посредство гениев – и наяву и во сне. И кто сведущ в подобных делах, тот человек божественный, а сведущий во всем прочем, будь то какое-либо искусство или ремесло, просто ремесленник. Гении эти многочисленны и разнообразны, и Эрот – один из них.
По Платону, человек сам выбирает себе гения, что свидетельствует о его свободе воли.
Апулей, рассказывая о божестве Сократа, говорит, что доброе вожделение души – это – добрый бог. Поэтому некоторые считают, что людей блаженных называют «эвдемонами», то есть имеющими доброго демона, или душу, совершенную в добродетели. Его, он называет Гением.
Плотин в трактате «О демоне в нас, получившем нас в удел» под демоном, или гением понимает тот тип земной жизни, который люди выбирают перед воплощением на земле, или тот род их земного существования, который является для них внутренним руководящим началом. Это внутренний руководитель человека, при этом он может то подчиняться ему, то не подчиняться, или подчиняться как-нибудь частично, приблизительно. При новом перевоплощении человек покидает своего демона-гения и получает право выбирать нового демона.
Предполагалось, что Гении появляются в виде змей, но изображались они в виде юношей с рогом изобилия, чашей и пр. В эпоху империи особое значение приобрёл культ Гения Рима и императора. Клятва Гением императора считалась для римлянина самой священной, и нарушение её приравнивалось к оскорблению величества. Гению Рима был посвящён на Капитолии щит с надписью «или мужу, или женщине», поскольку имя и пол Гения – хранителя Рима скрывались, чтобы его не переманили враги вечного города.
Воплощением женственности была юнона, присущая от рождения каждой девочке, и остающаяся с ней в течение всей жизни.
Гениям и юнонам помогали различные божества. Например, Нундина помогала очистить ребенка после родов, Ватикан заставлял его издать первый крик, Эдука учила есть, а Потина – пить, Куба успокаивала плачущего ребенка в колыбели, Адеона и Абеонга учили его ходить, а Сентин вкладывал в дитя разум. Были и другие божества, которые вместе с гениями и юнонами определяли жизнь римлянина.
33. Пенаты
Пенаты – это, по мнению большинства, добрые боги-хранители и покровители домашнего очага, а затем и всего римского народа. Каждая семья имела обычно двух Пенатов, изображения которых, изготовленные из дерева, глины или камня, хранились возле домашнего очага, у которого собиралась вся семья.
Некоторые говорят, что пенатами называли так же места, где хранились продовольственные припасы, согласно Цицерону – все, чем питаются люди. Поэтому сначала пенаты являлись божествами домашней кладовой, оберегавшими запасы семьи. Затем они стали хранителями благоденствия семьи в целом.
Во время каждой трапезы статуэтки пенатов ставили на стол и жертвовали им первые кусочки любого блюда. Службу пенатам осуществлял сам глава семейства. Пенаты были так тесно связаны с семьей, что, когда она переселялась на новое место, с ней перебирались и пенаты. Статуэтки пенатов, взятые при переезде с собой, были на новом месте залогом продолжения жизни фамилии. Если же семья по каким-либо причинам переставала существовать, то исчезали и ее пенаты.
Другие пенатами называют изображения богов-покровителей, привезенных Энеем из разрушенной Трои. Древнее святилище Весты, почитавшееся также и римлянами, было в Лавинии, куда по преданию, Эней перенес вестальский огонь из троянских Пенатов. Вергилий в «Энеиде» поет, что переселение Гестии в Италию произошло сразу после падения Трои. Явившийся Энею призрак Гектора (уже убитого Ахиллом) своею рукой выносит Весту, вечный огонь и повязки ее из священных убежищ.
Пенаты охраняли главный жрец – Великий понтифик («Великий строитель мостов») и жрицы – весталки богини Весты. Великий понтифик был главой коллегии понтификов и руководил жреческим царем (главный жрец священнодействий), фламинами (жрецами отдельных божеств) и весталками. Позже Великими понтификами стали титуловаться римские папы.
34. Лары и Маны
Богиней погребений была Либитина, с помощью которой души умерших уходили в подземный мир. Там они становились Манами, добрыми душами, благосклонными к людям. Их настолько почитали, что тоже считали божествами.
Позже возникло представление, что души хороших людей становятся добрыми Ларами, злых – злыми Лемурами, а всех остальных – Манами.
Маны покровительствовали родам, семьям, отдельным людям. Когда над могилой недавно умершего человека ставили надгробный камень с надписью, то в начале этой надписи часто писали «Священным богам манам», как бы передоверяя им души только что скончавшихся людей.
Маны обитали в глубокой и прикрытой камнем яме – мундусе, через которую подземные боги могли подниматься наверх. Открывался мундус трижды в году для торжественных церемоний, призванных умилостивить Манов. При открытиях мундуса храмы всех остальных римских богов закрывались и свадьбы не проводились.
С миром мертвых связаны и Лары, которые тоже были добрыми духами. Души умерших предков требовали поклонения. Они довольствовались малым, но это малое им должно было воздаваться. Когда же из-за бесконечных войн римляне перестали почитать умерших отцов, то загорелись многочисленные костры, а души предков вышли из могил и воем пугали живущих и в городе, и в деревне. Когда устрашенные этим римляне возобновили почитание мертвецов, все сразу пришло в норму, и прежний порядок вернулся на землю. 21 февраля римляне устраивали праздник в честь Манов, да и весь февраль был посвящен очищениям, особенно связанным со смертью.
Лары у древних римлян сначала были божествами земледелия, охранявшими поля. Потом они стали покровителями местности и перекрестков. Вскоре их покровительство распространилось и на дома и их стали смешивать с пенатами. Каждая семья имела своего лара, фигурка которого вместе с фигурками пенатов хранилась в доме на почетном месте в особом шкафчике (ларарии). Изображались лары в виде юношей или даже мальчиков с жертвенной чашей и рогом изобилия в руках. Такой лар, как и пенаты, почитался вместе с Вестой в качестве божества жизни. Управляющий домом следил за очагом и отправлял службу лару. В праздники фигурку лара украшали, курили ему благовония, угощали праздничной едой и вином.
К лару и его покровительству взывали в каждом важном для семьи случае (бракосочетание, роды, смерть…). Например, во время свадебной церемонии новобрачная, переступив порог своего нового дома, обязательно приносила жертву лару и давала ему монетку. Во время похорон фигурка лара вынималась из ларария и участвовала в похоронной процессии. А после похорон лару жертвовали черного барана или овцу, чтобы очистить дом от соприкосновения с мертвецом. Лары были добрыми духами каждого дома, и выражение «возвращаться к своему лару» означало возвращаться домой.
Августин приводит мнение Апулея, что после смерти добрые люди становятся ларами.
Считалось, что Лары следят за соблюдением традиционных норм во взаимоотношениях членов семьи, наказывают нарушителей, в частности господ, слишком жестоких к рабам. Рабы искали защиты от гнева хозяина у домашнего очага или алтаря ларов и активно участвовали в их культе. Глава фамилии был верховным жрецом культа ларов.
На перекрёстках сооружались святилища с числом отверстий, равным числу примыкавших к перекрёстку усадеб. Здесь главами семей развешивались куклы и шерстяные шары, изображавшие соответственно свободных членов семьи и рабов. Возможно, этот ритуал восходит к практике человеческих жертвоприношений ларам как хтоническим божествам.
Различали Лары государства, общины, дома, семьи, земли, моря, путешественников…
Как добрые духи Пенаты и Лары противопоставлялись злым духам – ларвам или лемурам, которых римляне на всякий случай тоже почитали, дабы отвратить от своего дома их злобные действия.
35. Лемуры
Наряду с Ларами и Манами в поземном мире обитали и злые духи – ларвы, или лемуры. Второй вид демонов по Апулею – это человеческие души, когда, после уплаты долгов жизни, они отреклись от своего тела, их на древнем латинском языке называли Лемурами. Из этих Лемуров тот, кто заботится о своих потомках и владеет домом как мирное и безобидное божество, называется Ларом Семейным. Тот же, кто, по заслугам преступной жизни, лишен жилища, наказывается беспредельным блужданием и как бы ссылкой: пугало, для добрых людей пустое, а для дурных весьма опасное! – род этот обычно называют Ларвой. Если неясно, кому из них какая выпала участь, Лар это или Ларва, мы пользуемся именем бога Мана, слово «бог» добавляя, понятно, ради почтения. Называют же богами тех из их числа, кого после справедливого и благоразумного управления колесницей жизни люди почитают словно кумиров, уделяя им повсеместно храмы и священнодействия. Таковы в Беотии Амфиарай, в Африке – Мопс, в Египте – Осирис, иные у других народов, а Эскулапий повсюду.
С греческими Лемурами связаны римские Лярвы (маска, личина) – души или духи, умерших злых и мстительных людей, приносящих живым несчастья и даже смерть, мучая их по ночам страшными кошмарами. Для предотвращения опасностей со стороны лярв в Риме поздней весной каждого года в течение трех дней устраивались специальные «очистительные» ночные церемонии, которые назывались лемуриями или лемуралиями, во время которых храмы закрывались, а браки не заключались, как и во время открытий мундусов.
Овидий в «Фастах» поет, как трижды Геспер лицо свое прекрасное явит, трижды, как звездная ночь сдастся пред Фебом дневным, будет Лемурий ночных свершаться обряд стародавний: Манам безмолвным тогда жертвы начнут приносить. Месяц назначен был май для помина предков покойных, и сохранился досель этот отчасти обряд. В полночь, когда тишина наступала, и все засыпали, лай умолкал собак и щебетание птиц, помнящий древний обряд и умеющий бога бояться тут поднимается, сняв обувь свою, босиком; пальцами знак он дает, прижимая их к пальцу большому, чтобы бесплотная тень не повстречалась с ним, но и в то время дары приносили пред прахом усопших и почитали своих дедов умерших сыны. После же, руки свои омыв проточной водою, он, отвернувшись, берет черные в руку бобы; бросив их, он говорит: «Бобы я эти бросаю, чтобы себя и своих ими от вас уберечь!» Девять раз говорит он так без оглядки: считают, что подымает их тень, следом незримо идя. Снова коснувшись воды, он в темесскую медь ударяет и умоляет уйти тень из-под крова его. Девять раз повторив: «Уходите!», он, обернувшись, свой этим кончает обряд.
Считалось, что лемуры любят бобы, особенно черные, и поев их, покидают этот дом и идут в другие дома, где они еще не ели черных бобов.
Это было разделение тех демонов, которые, как говорит Апулей, находились когда-либо в человеческом теле. Есть и другие, не уступающие им числом, но далеко превосходящие достоинством. Это – более высокий и священный род демонов, которые всегда свободны от пут и оков тела и начальствуют над определенными силами. В их числе – Сон и Любовь, которым даны силы противоположные: бодрость – Любви, а Сну – дрема.
Как утверждает Платон, из этого высшего сонма демонов уделяется каждому человеку особый свидетель и страж жизни, который, никому не видимый, всегда присутствуя, судит не только дела, но даже мысли. Когда жизнь кончается и надо возвращаться, тот, кто нам придан, тотчас хватает своего пленника и увлекает его на суд, и там, присутствуя на слушанье дела, изобличает, если солгут, подтверждает, если скажут правду.
36. Фавны и Сильваны
Изначально главным богом, покровительствующим пастбищам, стадам и пастухам, был Фавн, считавшийся сыном или внуком Сатурна.
Впоследствии Фавна стали воспринимать как сельского бога вообще, его культ стал государственным, он считался одним из главных богов римского государства. Однако особым поклонением Фавн по-прежнему пользовался в отдельных сельских районах, на которые делилось государство. Римская империя все время расширялась, и с течением времени таких районов становилось все больше, и Фавнов становилось соответственно больше. Так появилось много маленьких местных «фавнов», которых римляне стали отождествлять с греческими сатирами селенами и титирами – всеми дикими и необузданными спутниками бога Диониса. Эти фавны рассматривались как мелкие сельские и лесные божества, подчиненные великому богу Фавну.
Фавны и Сильваны считаются италийскими божествами, однако многие чисто италийские особенности их характеров и культа сгладились вследствие отождествления их с греческим Паном. Поэтому некоторые говорят, что силены и сатиры родственны фавнам.
У Овидия в «Метаморфозах» Юпитер говорит: есть полубоги у нас, божества наши сельские; нимфы, фавны, сатиры и гор обитатели диких – Сильваны.
Фавны были полевыми и лесными божествами, а Сильваны – горными, причем преимущественно у римлян. Сильван – покровитель стад и пастухов, во многом схожий с Паном и Фавном.
Сильван предпочитал густые, труднопроходимые леса, и часто пророческие голоса леса воспринимались римлянами как голос именно Сильвана, которому тоже приписывали способность пророчествовать. Сильван покровительствовал расчистке леса под поле или пастбище. Поэтому скоро его власть распространилась на все поля и пастбища, и его стали считать изобретателем сельского хозяйства. Но Сильван был не только благодетелем. Густой дикий лес – жилище этого бога, бывал опасен для людей, особенно для женщин и детей. Поэтому женщины никогда не приносили жертвы этому богу, а беременные и дети всегда взывали к другим богам для защиты от Сильвана. В отличие от Фавна, Сильван никогда не имел официального государственного культа. Его изображение стояло в храме Сатурна, но оно было частным посвящением. Это не мешало тому, что крестьяне, не только земледельцы, но особенно пастухи и лесорубы, усердно поклонялись Сильвану.
Фавн же, – добрый, милостивый (от лат. favere – быть благосклонным) бог древних италийцев, которые почитали его как доброго Демона гор, пещер, долин и стад, ниспосылающего плодородие полям, животным и людям. Фавн, как лесной бог, подобно Сильвану, тоже обитает в непроходимых чащах, труднодоступных горных пещерах или близ быстрых горных всегда шумящих источников, где он тоже предсказывает будущее, ловит птиц и, конечно, преследует нимф. С человеком он общается или во сне, или издали, пугая его разными лесными голосами. Он, как Пан внушает «панический страх» как путникам, так иногда во время войны врагам.
Фавн дает предсказанья. Говорят, что тот, кто желает получить прорицание Фавна, должен предварительно очистив себя воздержанием, отправиться в рощу и здесь заколоть двух овец – одну Фавну, другую богу сна. Затем, дважды окропив себе голову водой из источника, сплетя два венка из буковых листьев и помолившись, он ложится на растянутые шкуры жертвенных животных и ночью во сне получает желанное откровение.
Рассказывают, что, являясь человеку во сне, Фавн, громко стуча копытами, часто мучит его кошмарами, против чего употреблялись цветочные корни, особенно помогал корень лесного пиона.
Некоторые говорят, что, как бог предсказаний, Фавн считался родоначальником песни, отчего и самый размер древнейших римских стихотворений называется Сатурновым или Фавновым.
Другие же говорят, что Фавны в отличие от сатиров и силенов совсем не любят музыку, но праздность, женщин и вино любят ничуть не меньше. Поэтому женщины особенно береглись фавнов, лесной бог всегда настойчиво преследовал их своей плотской любовью, отсюда его эпитет – «Incubus».
Сильваны, как молодой Дионис, считали, что разводить чистое вино – только его портить и, выпив крепкого вина искрометного, молоденьким нимфам нигде не давали проходу.
Нонн Панополитанский говорит, что Фавн был сведущ в блужданьях по дикому лесу, ведал о всех тропинках, наученный матерью Киркой.
Собака, которой приписывали способность видеть духов, была посвящена Фавну.
Особым покровительством Фавна пользовались стада домашних животных: он способствовал их размножению и оберегал их от хищников, особенно от волков. Поэтому он назывался Луперком (Lupercus) – именем, с которым связано и название справлявшегося в Риме в честь Фавна праздника Луперкалии. Этот праздник проводился
В середине февраля в гроте у подножия Палатинского холма, где, по преданию, волчица выкормила легендарных основателей Рима Ромула и Рема. Каждый год луперки (жрецы Луперка из патрицианской молодежи), собирались в этом гроте, где на алтаре приносили в жертву молодых коз и собак. После жертвенного пира луперки прикасались ко лбу двух приведенных к жертвеннику юношей окровавленным жертвенным ножом и тотчас стирали кровавые пятна помоченной в молоке шерстью, после чего юноши должны были хохотать. Жрецы вырезали ремни из шкур жертвенных козлов и после, раздевшись, бежали с места жертвоприношений через весь город в одних небольших передниках, вырезанных из тех же шкур. Замужние женщины выходили им навстречу и охотно давали бить себя ремнями, веруя, что это благословляет брак и помогает легче разрешиться от бремени, а также приносит очищение и искупление за совершенные проступки. Поэтому называли этот день очистительным. С Фавном связан и другой обычай очищения, когда специальными обрядами очищали поля и стада от разных людских грехов, дабы помочь обильному приплоду.
Кроме Луперкалий, в честь Фавна проводились еще два праздника: весенние Фавналии, приходившиеся так же на середину февраля, и зимние Фавналии, справлявшиеся в начале декабря. В деревнях же в честь Фавна жертвоприношения совершались ежемесячно.
Празднества в честь Сильванов праздновались пастухами под открытым небом. Приносили в жертву им преимущественно козлов, совершая возлияния неразбавленным вином и молоком, и весело пировали, предоставляя в это время скоту свободно бродить по лугам.
Женой, дочерью и сестрой Фавна римляне считали Фавну. Она тоже могла пророчествовать, а главное, будучи богиней изобилия, помогала увеличивать поголовье домашнего скота. Со временем ее деятельность распространились и на людей. Фавну прозвали Доброй Богиней (Вопа Беа), и это прозвище скоро полностью заменило ее имя. Ей, как Доброй Богине, был учрежден культ в Риме. Она помогала женщинам обрести здоровое потомство. Хотя Добрую Богиню благоговейно почитали все римляне, служить ей могли только замужние женщины. В ее храм мужчины вообще не могли входить. Раз в год в начале декабря наиболее знатные римлянки собирались в украшенном виноградными листьями доме важного гражданина города (консула или претора) и, в то время как все мужчины, включая хозяина, покидали этот дом, устраивали там свои богослужения, сопровождаемые музыкой и танцами.
Доброй Богиней римляне называли и других богинь, например, Майю (Майесту, т. е. Величественную) – богиню произрастания, богиней пробудившейся и возродившейся после зимы природы. Ей был посвящен последний весенний месяц – май. Майя считалась супругой бога Вулкана.
