Сергей Skolorussov
Пальчики
Часть четвёртая
Перепальцовка
Насколько стало понятно, меня планировали переправить за границу. Но как? Я же сидел! Кому нужен уголовник? Кто даст мне долгосрочную визу или вид на жительство, а тем более гражданство Евросоюза? Но деньги решают всё. И, как выясняется, повсеместно во всём мире. Меня включили в список жертв «путинских репрессий». Нет, я серьёзно. Не знаю точно, как эта бумага называется и как она выглядит. Но я в этом списке оказался. Якобы, мне пришлось отсидеть по надуманному предлогу в страшной российской тюрьме за свои политические взгляды. По легенде я собирался опубликовать какие-то жуткие подробности преступлений кремлёвской верхушки, за что меня и бросили в застенки. Включённый в такой список, я быстро получил визу в Германию. В аэропорту Берлина меня встретила симпатичная девушка, говорившая по-русски с едва заметным акцентом. Она вручила мне пакет документов. Согласно им, я, Марк Абович Гойхман, приехал в Германию по специальной иммиграционной программе для лиц еврейской национальности. Так я стал евреем. Сначала было страшно, что меня быстро вычислят, и я даже пытался картавить, а также отрастить бороду и пейсы, покрасив их затем в рыжий цвет. Но в дальнейшем от этой затеи отказался. Никто не лез мне в душу и не задавал ненужных вопросов ни на идиш, ни на иврите. Зато положение еврея-иммигранта открывало мне радужные перспективы для жизни в Германии. Теперь я мог свободно перемещаться по всей территории Евросоюза, устраиваться на работу в любом месте и даже покупать недвижимость. Германское государство гарантировало мне многочисленные социальные льготы, готово было бесплатно учить меня не только немецкому языку, но и вообще обучать любой профессии в ВУЗах страны. Даже визу в США, Канаду или в Австралию по таким документам мне должны были выдать по упрощённой схеме практически мгновенно. Но я не растаял от обилия льгот и перспектив, а стал работать над возвращением Насти в мои любящие объятия. Летом в Испании на имя Марка Гойхмана была арендована на год небольшая вилла. Она располагалась вдали от моря на горе. Отсюда открывался прекрасный вид не только на курортный городок Марбелья, но и на значительный участок побережья Андалусии. Купив в интернет-магазине длиннофокусный бинокль сорокакратного увеличения и мощную треногу для него, я стал наблюдать за всем, что находилось у подножия моей горы. Естественно, что объектом моего пристального интереса была вилла Урри. Она располагалась в дальнем углу огромного охраняемого массива таких же претенциозных фешенебельных вилл. Из-за обилия зелени я долго не мог уточнить расположение дома и других объектов, возведённых на участке Урышева. Только к концу первой недели мне удалось составить подробный план участка. Настю я увидел только на восьмой день. Утром она вышла к бассейну, скинула халат и прыгнула в воду. Господи, какая же она всё-таки умопомрачительно красивая! На таком удалении сквозь призму окуляров она казалась богиней, небожительницей, недосягаемой для простых смертных. Почему Настя раньше не выходила, мне было непонятно. Может, отсутствовала, может, приболела. Главной проблемой на тот момент стало наведение контактов. Наблюдение в бинокль результатов не давало. Да, я мог любоваться Настенькой на расстоянии. Но практического толка от этого не было никакого. Надо было искать личный контакт. Тогда я нанялся развозчиком пиццы. Мне выдали мотик с огромным жёлтым коробом на корме. Но я выезжировал на нём только в районе главных ворот «Долины нищих». Так я мысленно по российской привычке назвал городок вилл богатейших людей планеты. Через неделю меня из пиццерии с треском выперли. Я нанялся уборщиком улиц. Тротуары вокруг этих же ворот на третий день стали блестеть на зависть медицинским учреждениям девственной чистотой. Я даже помыл улицу с помощью средства для чистки ковров. По какой-то причине в моей вилле этого добра было, ну просто завались. Но ещё через три дня меня выперли и оттуда. Почему? За мной, как за дворником, была закреплена территория, прилегающая к «Бегемоту». Это памятник в центре Марбельи, созданный руками самого Сальвадора Дали. Он был очень далеко от ворот, которые я умудрился отдраить до блеска. Мороженным мне тоже не дали долго торговать. Всего пять дней я стоял с передвижным холодильником у знакомых ворот, продав за это время 74 эскимошки самому себе. С тех пор я охладел к сладкому и холодному. На этом моя активная трудовая деятельность у въезда в деревню миллиардеров закончилась. А зачем? Всё стало понятно. По вторникам и пятницам Настя выезжала в крутой салон красоты, расположенный в районе, называемом «Золотая миля». Здесь она проводила около часа. Рядом с Настей всегда присутствовала девушка восточной внешности в тёмном брючном костюме, а также два костолома в пиджаках, выглядевших весьма дико в этом жарком южном городе. Подойти к Снежку незаметно было невозможно. Всё это время я упорно учил испанский язык. Печёнкой чувствовал, что мне эти знания пригодятся. Это был не трудный процесс. Достаточно было найти для каждого испанского слова эквивалент из языка фени, русского или украинского, и любое испанское слово запоминалось влёт. Не верите? Приведу простые примеры. По-испански, дом – «каса». Считаете, что его происхождение никак не связано с нашим языком? Фигушки! А хаза? Это же не просто блатное слово, несомненно, что оно связано с украинским словом «хата», хорватским «каса» и т.д. Спросите, причём здесь «хата» или «хаза», если испанское слово начинается с буквы «к»? В этом нет ничего необычного. Года и века упорно текут, и произношение меняется. Никогда не задумывались над происхождением многих украинских и белорусских деревень, носящих общее имя «Хатынь»? Несомненно, что в древности оно означало скопище хат – село. А теперь вспомните, что неоднократно слышали и другую форму этого слова – «Катынь». К примеру, местечко Катынь Смоленской области, где разбился самолёт польского президента. Вот вам и «к» в заглавии испанской «касы». Не забывайте, что в 5 веке Испанию заселили сарматы и вандалы. Наше происхождение, несомненно, тоже связано с этими народами. В раннем Средневековье славян так и называли – вандалы. Проводя такие аналогии, я успешно изучил испанский язык. Было даже интересно. К примеру, труп по-испански – «муэрто». Вы ничего не слышите? Никакой аналогии в голове не проскакивает? Тогда сделайте из испанского слова прилагательное – «муэртвый». И так во всём, куда не ткни в русско-испанском словаре: палка – «пало» (хотя в итальянском «бастоне»). Вот ещё: мы говорим «спокойной ночи», а испанцы – «буэнас ночес». В чём разница? Разница в том, что южане более темпераментны, а значит сексуальны. Поэтому желают друг другу «буйной ночи» под одеялом. Или, к примеру, испанцы говорят: «La casa bonito». Это переводится, как «красивый дом». А что скажет русский? Русский скажет (использую для наглядности испанский алфавит) – «Hasa ebonito» – за…мечательная хаза! Да-да! Они, эти вандалы, и матерки русские в Испанию перенесли. Все знают, что в древности не было фамилий. Были клички. К примеру, на зоне, клички часто бывают матерными. Я там был, знаю. Когда вандалы романизировались, они эти клички переделали в имена. Кстати, пожив в Испании, я совсем перестал материться. А зачем? Для успокоения достаточно озвучить набор испанских имён: Педро, Ибаньес, Хулио, Балдомера, Матео, Паскуаль, Хернэн, Чучо, Чириако, ну и так далее. По силе матерного воздействия с испанскими могут посоревноваться только грузинские и японские имена. Когда мне становится грустно, или я начинаю думать, что «Сергей Федотов» недостаточно звучное имя, в памяти всегда всплывает ФИО одного грузинского функционера, поставленного американцами для возрождения Великой Украины. Жителям Малороссии должно быть стыдно, что ими управлял (неудобно доже писать по-русски) Jaba Ebanoidze (так он назван в англоязычном секторе всемирной сети). Также настроение мне долгое время поднимало имя реального японского биатлониста – Самсуко Херовато. И это не анекдот. Присел я одно время болеть за российский биатлон. Когда он был. Самсуко бегал в начале двухтысячных. Сейчас в японской сборной только одна смешная фамилия – у биатлонистки Асука Хатисука. Но вернёмся в реальность. Придя в парикмахерскую устраиваться на работу, я был уверен, что по-испански общаюсь на уровне коренного жителя Андалусии. Но на мой вопрос, все присутствовавшие в заведении работницы отвечали непонятными трелями и тирадами, неподдающимися моей расшифровке. Наконец мне указали рукой на даму, лет сорока, на которой в отличие от остальных не было фартука. Я вновь задал свой вопрос: «Quiero trabajar». Женщина осмотрела меня с ног до головы и выдала:
– Травахар он хочет. Русский что ли?
Машинально кивнув головой, я тут же возразил:
– Нет. Я немец.
– Очуметь. Ни русских, ни, тем более немцев, я никогда не видела на пороге своего салона в качестве наёмного работника. Куда мир катится? – Она закатила глаза, покрутив головой. – Документы есть?
Я протянул имеющиеся у меня бумаги, дающие право на работу в Евросоюзе.
– Марк Гойхман, – прочитала она моё имя так громко, что услышали все.
Тут же к нам подошли все свободные от работы стилисты и стали заглядывать в мои документы с таким видом, как будто там написано священное заклинание для превращения булыжников в золото, а воды в водку.
– Видали, девчонки, как мы процветаем! К нам на работу хочет устроиться русский из Германии, еврейского происхождения. Опупеть!
Такая информация очень развеселила мастериц.
– Ладно, подняли настроение, а теперь работать! – хлопнула в ладоши хозяйка и обратилась ко мне: – Нет у меня сейчас вакансии мастера. Или ты просто работу ищешь?
Я кивнул головой:
– На любую согласен.
– Да, ладно! На любую? Интересно. Впрочем, у каждого свои тараканы в голове, – она ухмыльнулась сильно накрашенными губами и позвала темноволосую девушку, собиравшую в совок остриженные волосы: – Саида, отдай ему фартук и метлу. Ты уволена. Завтра придёшь за расчётом.
Саида со слезами бросилась умолять хозяйку оставить её на работе. Продолжалось это довольно долго. В конце концов, зло зыркнув, она бросила мне фартук.
Уже подметая пол, я услышал вопрос одной из женщин, обращённый к хозяйке:
– Натусь, зачем ты её уволила?
– Дура ты, Светка! Это же реклама. У кого ещё здесь белый мужик пол подметает? Вот то-то же. Пусть работает. Ты за ним присматривай. Непонятно, что это за гусь.
Скребя пальцами затылок
Два дня с трепетом я ждал появления Насти. Она явилась, словно алая заря в тёмную ночь. Так же ожидаемо-неожиданно и так же величественно и красиво. Продефилировав в комнату, оборудованную для ВИП гостей, Снежок, казалось бы, даже не заметила меня. Стало даже немного обидно. Сопровождавшая её девушка, прошла туда же. Телохранители остались перед входом в парикмахерскую. Да, в такой ситуации переговорить с ней никак не получится. Видимо, вариант с устройством в салон, не столь блестящий, каким он мне до этого казался. Придётся продолжить поиск других путей. Вот только каких? Как? Как мне навести контакты с Настей? Интересно, заметила она меня? Мне показалось, что нет. Или…, или…, или. Блин, неужели женщины могут быть такими бесчувственными и расчётливыми? Это «или» мне совсем не нравилось, но мысленно я его озвучил – или она уже привыкла быть женой Урри и ей на меня наплевать. Соответствие этого «или» реальности выяснилось через час, когда похорошевшая под руками мастера Настя осветила салон своей неподражаемой нежной красотой. Господи! Как я тебя обожаю!
Подойдя к выходу, Снежок остановилась и, не глядя на меня, сказала, семенившей за ней хозяйке салона:
– Наташа! Значит, в пятницу в двенадцать. Для меня очень важно в этот день быть особенно красивой.
И ушла. Следовавшая по её пятам девушка на этот раз взглянула на меня особенно пристрастно. Занеся ногу на порог, она неожиданно резко развернулась и, взяв под руку Наташу, увлекла её в кулуары салона.
У меня сердце рвалось из груди. Ничего не изменилось! Она меня по-прежнему любит. И сказанное ею было адресовано мне. Глупая, я прекрасно знаю, когда ты здесь появляешься.
После того, когда девушка «восточной наружности» тоже удалилась, хозяйка позвала меня к себе в кабинет:
– Рассказывай!
– Что рассказывать?
– Всё! Ведь ты неспроста здесь появился. А я всё гадаю, неужели ты не способен на другую работу устроиться? Теперь всё встало на свои места.
– Что встало?
– Ладно, Маркуша. Я не дура. И всё понимаю.
Ничего себе! Вот это интуиция! Штирлиц бы ей позавидовал. Но я и виду не подал:
– Не знаю, о чём вы говорите.
Она только махнула рукой:
– Я не лезу в чужие дела. Но кое-что в людях понимаю. Профессия такая. Через мои руки прошли тысячи голов. Десятки тысяч. Были среди них всякие. Нурия расспрашивала о тебе. Мы с девочками давно поняли, что она никакая не помощница Анастасии, а её конвоирша. Так вот. Всё очень серьёзно. Ты уволен.
Ну, что ты будешь делать! И здесь облом. Но зачем она затеяла весь этот разговор? Можно было просто сказать всего два слова: «Ты уволен». Любопытство? Может быть. Но ум у этой женщины явно весьма развитый. Она не просто сплетница, интересующаяся окружающими её мир событиями. Она дамочка внимательная, умная и проницательная.
Я кивнул головой и снял фартук. Что тут скажешь? Но она продолжила разговор:
– Тебе просто необходимо уволиться, так как ты привлёк её внимание. Они будут проверять не по-детски серьёзно, если ты останешься. Я ей сказала, что ты мой дальний родственник, который только что приехал из Мариуполя. Что, пока ты не нашёл нормальную работу, помогаешь мне здесь. Это сработает, если она здесь тебя больше не увидит. Других вариантов нет.
Я напряженно думал, стоит ли мне её попросить о помощи? Но вдруг она специально меня провоцирует по заданию этой самой Нурии, чтобы выяснить всю подноготную. С другой стороны, у меня нет другого варианта, чтобы навести мосты с Настей. Как к ней можно подобраться? Ноль вариантов. А здесь замаячила призрачная возможность. И я решился:
– Наталья Владимировна, мне нужна ваша помощь. Я заплачу любые деньги.
Она ухмыльнулась:
– Надо же, как быстро всё переворачивается в жизни. Минуту назад я думала, что это я тебе плачу. А теперь ты сам готов мне дать денег. Интересно, за что?
Я вытащил из кармана Венин смартфон. Он до сих пор был у меня, и я исправно пополнял на нём баланс.
– Это телефон с российским номером. Он зарегистрирован на неизвестного мне бомжа. На обратной стороне написан мой номер телефона.
Я показал тыльную сторону гаджета, на которую был приклеен медицинский скотч с номером. Она в ответ только неопределённо покачала головой:
– И ты хочешь, чтобы я его ей незаметно передала?
Я активно кивнул в знак согласия. Что тут скажешь, приятно иметь дело с умной женщиной. На лету всё ловит. Но Наташа меня огорчила:
–Вот ума у вас, мужиков, вообще не наблюдается. Ты бы ещё ноутбук предложил мне ей скрытно передать. Куда она твой смартфон спрячет? В декольте засунет что ли?
Она права. Об этом я не подумал. Пришлось всю среду и четверг посвятить поискам достойного миниатюрного смартфона. Вечером, накануне пятницы, я вновь появился в салоне Натальи и передал ей аппарат фирмы Unihertz, легко помещающийся в ладони. Она, потренировавшись в вытаскивании его из кармана халата, кивнула головой в знак согласия.
Всю пятницу я не находил себе места. Наконец, ближе к ночи телефон зазвонил. Это была Настя:
– Времени нет. Слушай внимательно. Езжай в Севилью. Там в центре, – она назвала адрес, – есть квартира, которая снята на имя Урышева. Постарайся попасть в неё незаметно. Шляпу с очками, надень, что ли. Консьержа в подъезде нет. Кодовый замок на общедомовых дверях R12893467. Легко запомнить, если ты понял систему цифр. Ключ от квартиры под номером три лежит за верхним наличником входной двери. Осмотрись в квартире капитально. Только пальчики не оставляй нигде. Это важно. В ванной на подвесном потолке найдёшь всё, что нужно. Я позвоню в это же время. Всё, пока.
Я попытался вставить хоть слово. Она услышала мои позывы и оборвала:
– Люблю, люблю, скучаю и всё-такое. Отключаюсь.
Потирая пальцы
На следующий день междугородный автобус доставил меня в Севилью. Купив по пути пачку латексных перчаток, бейсболку и тёмные очки, я, следуя наставлениям Насти, попал в названную ей квартиру. Она находилась в центре города на старинной улице, застроенной зданиями колониального стиля с красными черепичными крышами. Сама квартирка ничем особым не отличалась от традиционного жилья людей среднего класса. Две спальни, холл, кухонька и санузел.
Сняв три панели с подвесного потолка, я обнаружил там большой пластмассовый ящик. В нём оказались копии компромата на Урышева-старшего. С этими материалами я уже ознакомился в России. Но здесь же лежало расширенное досье на его сына. Папка, посвящённая Урри, содержала незнакомые мне документы про его занятия наркоторговлей и работорговлей. Урышев-младший наладил массовую поставку кокаина в Россию и держал этот канал под своим личным контролем. Обколотые или просто обманутые русские красавицы поставлялись им в большом объеме через Турцию в мусульманские страны. Кроме бумаг в коробке лежала кожаная аптечка с ампулами, шприцами и таблетками. В пакете я обнаружил парик, накладные усы и бакенбарды, а также фотографии Урри в анфас и в профиль. Немного меня озадачила коробочка с пластилином. Но, найдя упаковку детонаторов, я понял, что это взрывчатка. Вместе с детонаторами лежал сотовый телефон с запиской, напечатанной на принтере: «Осторожно! Не нажимать без надобности кнопку вызова! Номер забит для автоматического отправления СМС на приёмное устройство детонаторов!» Никакого оружия в ящике не было, если не считать таковым мощный полицейский шокер. Вот и всё. А, нет. Там ещё были схемы коммуникаций виллы Урри и подробный план действий. Хорошо ребята подготовились. Ничего не скажешь. Зря время не теряли.
От нечего делать, я примерил парик и усы. Мне показалось, что в таком гриме я мало похож на Урышева. Тем более, что он старше меня на четырнадцать лет. Хотя большие зеркальные очки немного скрасили расхождение. В общем, если не приглядываться и не рассматривать пристально, меня вполне можно было принять за этого уродца. На одной из фотографий я увидел, что Урри в углу рта держит зубочистку. Я принял этот фотофакт на вооружение.
Поздно вечером позвонила Настя:
– Ну, что, разобрался?
– В принципе, да.
– Передай мне через Наташу одну ампулу и две таблетки. Это снотворное. Шприц не надо. У Урышева они везде валяются. А я во вторник переправлю тебе флэшку с аудиозаписью. Понял для чего?
– Нет.
– Непроходимый тупица, – шутя пожурила она мои способности. – Выезжать за ворота как будем? Ты своим голосом будешь команды отдавать? Охрана захочет сопровождать. От неё нужно красиво отвязаться. Выбери ёмкие нужные фразу для этого. И приспособь так, чтобы голос Урри звучал ближе к твоему рту. Теперь понял?
– Хорошо! Посмотрю, послушаю, подумаю, приспособлю.
– Я позвоню в среду. Надеюсь к этому времени всё будет готово.
Наташе я, на всякий случай, заплатил тысячу баксов за её услуги. Больше не стал, чтобы не распалять её жадность. Она их спокойно приняла вместе с миниатюрным конвертиком, в который было упаковано снотворное. Взамен, вечером она передала флэшку. Вернувшись из Марбельи в Севилью, я прослушал запись и выбрал нужные мне фрагменты. Забросив их на мини плейер я вывел звук на маленькую, но очень качественную колонку, которую закрепил на плече скотчем. К этому времени мной был куплен белый костюм – точно такой, как у Урри. На фото он был запечатлён в нём в ночном клубе. Одев его, я сел перед зеркалом и потренировался незаметно включать плейер, который поместил в правом кармане пиджака. Важно было научится чётко попадать своей беззвучной артикуляцией в темпоритм воспроизводимых фраз. Через час у меня всё получалось на уровне отлаженного механизма. В понедельник я по поддельным правам на имя Урышева взял в Севилье на прокат «СЕАТ Ибица», выпускаемый в Испании. Затем, подогнав машину к подъезду съёмной квартиры, снял с неё номера и засунул их под водительское сидение. Зачем? Чтобы всё было не столь очевидно. Огромное количество вещественных доказательств – это перебор. Полиция должна поработать, прежде, чем установит имя того, кто эту машину сюда поставил. Они не сразу должны выйти на Урышева. В подробном плане операции предлагалось закрепить взрывчатку под двигателем. Но я приклеил пластит со взрывателем к торпедо, посчитав, что при взрыве передней панели автомобиля случайные прохожие получат минимальное количество ран. Количество пластита я тоже установил в два раза меньше, чем было рекомендовано в папке. Перед глазами стояли окровавленные пострадавшие при взрыве машины в Москве. Я не хотел никому приносить страдания. Потенциальные жертвы не виноваты, что я выполняю роль бандита из-за веления сердца, а не разума. К сожалению, на узкой улице не было места, где взрыв никому бы не принёс никакого урона. Поэтому пришлось просто мысленно помолиться, чтобы никто не пострадал. Во вторник днём я включил мощный перфоратор и продырявил стену квартиры. Это был отвлекающий звук. Закрепив кнопку включения стоппером, чтобы перфоратор, вставленный сверлом в дырку, не прекращал издеваться над соседями, я взял малошумную дрель и аккуратно просверлил узкое отверстие в полу санузла. Затем вставил туда гибкий видеозонд, чтобы контролировать помещение под ванной комнатой. Под полом оказался подвесной потолок. Пришлось повозиться, чтобы найти дырочку в панелях. К моему успокоению под санузлом съёмной квартиры был туалет с тремя кабинками. Я боялся, что это будет помещение для охранников. Тогда обрушение ванны было бы невозможно. Повторюсь, я не собирался брать грех на душу убийством ни в чём не повинных людей.
Осталась одна неразрешимая пока проблема. Мне необходимо было проникнуть на виллу Урри. Над этим я ломал голову день и ночь. Всё напрасно. В конце концов, разглядывая план коммуникаций виллы, меня осенило. Да вот же оно – решение! Согласно схеме от виллы Урри далеко в море выходила большая канализационная труба. По ней спокойно мог пробраться человек. Вечером во вторник вновь позвонила Настя:
– У тебя всё готово?
– Всё, кроме главного.
– Главного?
– Да! Как мне попасть на виллу?
– Я думала, что ты решишь эту проблему.
– У тебя нет возможности провести меня в багажнике автомобиля?
– Нет. Урри отдал приказ одну меня не выпускать. Со мной всегда охрана. Ты же сам видел.
– Ну, да. Даже если ты его усыпишь, тебя всё равно не пропустят?
– Вот если бы он, будучи спящим, отдал приказ, чтобы с нами никто не ехал – тогда, да. Но это же фантастика! Забудь этот вариант.
– Хорошо. Отложим этот разговор до пятницы. До этого дня можешь не звонить. Я буду занят.
– Чем?
– Этим вопросом. Смысла болтать нет, так как ты всё равно не сможешь мне помочь.
С утра я занялся поисками катера и водолазного снаряжения. Если со вторым проблем не было, то новый катер мне отказались продавать, так как у меня не было разрешения на управление воднотранспортными средствами. Пришлось повозиться. Только на следующий день я нашёл старого рыбака, который продавал свой сто раз крашенный ботик. Рыбацкая деревня была далеко от Марбельи, поэтому, внеся залог, я нанял рыбака, чтобы он перегнал бот в нужное мне место. Только мы бросили якорь напротив виллы Урри, как тут же в нашу сторону направился катер береговой охраны. Я был в гриме. Но на всякий случай внимательно посмотрелся в зеркальце, которое постоянно носил с собой. Вдруг ус отклеился? Впрочем, не смешно. Дело очень и очень серьёзное. Проверив наши документы и не найдя в них ничего подозрительного, офицер заявил:
– Здесь стоянка запрещена.
– Почему? – задал я резонный вопрос.
– Это зона охраны вот этого посёлка, – указал он на «долину нищих».
– Это моя вилла, – нагло указал я на участок Урри, – почему мне нельзя бросить якорь здесь?
Пограничник вновь взглянул в фальшивое водительское удостоверение Урри, которое я всем показывал будучи в гриме, и запросил по рации:
– Вилла с причалом 217 кому принадлежит?
По рации ответили:
– Русскому миллиардеру Константину Урышеву.
Офицер взял под козырёк и хотел уже уходить, но вновь задал вопрос, на этот раз моряку:
– С какой целью вы перегнали сюда свой рыбацкий бот?
– Мы завтра оформляем сделку. Я его перегнал сюда по просьбе нового хозяина.
– Зачем вам это ржавое корыто? – повернулся служитель культа силы ко мне.
– Это не ваше дело, – надул я губы.
И правда, какое его дело? У каждого олигарха могут быть свои прихоти.
– Я бы всё равно настоял на том, чтобы вы пришвартовали судно у своего причала. Посмотрите сами! Там полно свободного места.
– Спасибо, утром так и сделаю. Но пока я хочу порыбачить.
Офицер сначала не понял моего испанского. Но когда до него дошёл смысл сказанного, он активно запротестовал:
–Нет, нет, нет! Здесь запрещено рыбачить! Для этого есть разрешённые акватории.
Час от часу не легче. Принесла его нелёгкая. Но я и в данном случае нашёлся, заявив спокойно:
– Извини, офицер, что соврал. Но я и не собирался рыбачить. Хочу с утра понырять с аквалангом.
– Здесь? – ещё больше удивился пограничник. – Здесь выходят трубы канализации. Чего там искать? Нет, нет, этого нельзя делать. Я могу указать вам отличные места для дайвинга.
Вот ведь прицепился! Ну, ничего, где наша не пропадала? Врать, так уж врать напропалую. Я вздохнул, улыбаясь:
– От вас, сир, ничего не утаишь. Я знаю, что здесь канализация. Но вопрос больно щекотливый. Не хотел никому про это рассказывать, но видно придётся. Хорошо, сознаюсь. Я хочу поднять свадебное кольцо. Вчера пригласил на яхту любовницу, и мы с ней поссорились. Она стянула с моего пальца кольцо и бросила его в это место.
– Но зачем вам самому за ним нырять? Я знаю с десяток прекрасных аквалангистов. У меня брат тренер по дайвингу. Вы только скажите, и я прямо сейчас ему позвоню.
Да что ты будешь делать! Я взял его за локоть, развернул в сторону от старого рыбака и зашептал на ухо:
– Офицер, ты не понимаешь. Русские жёны страшно ревнивые. Моя – это вообще исчадие ада. А любовница пригрозила всё ей рассказать. И она расскажет. Если я не найду кольцо, то отсутствие его на моём пальце станет вещественным доказательством её слов. И тогда всё! Капец! Полный муэрто, – для усиления эффекта я резанул ладонью по горлу. – Теперь понимаешь всю щекотливость моей ситуации. Я вообще не хотел, чтобы хоть кто-то знал об этом. Теперь о кольце знают только любовница, я и ты. Если что, мне придётся тебя убить.
Он машинально схватился рукой за кобуру. Я положил свою ладонь сверху и засмеялся:
– Шучу, конечно. Но если серьёзно, я не хочу, чтобы о кольце знали все. Понимаешь? Поэтому извини. Я здесь припаркую бот на некоторое время. Идёт?
Он покачал головой и засмеялся:
– Хорошо. Сомневаюсь, что вы его найдёте. Но потом сразу убирайте эту посудину. Чтобы через три дня её здесь не было.
Он отчалил, а я с трудом выдохнул воздух – фу. Впрочем, тренировка разрешения трудных ситуаций мне была весьма кстати. Дальше будет не легче.
Рыбак отвязал от бота моторную лодку, и на ней мы дошли до городской гавани. Здесь я с ним распрощался и рассчитался за дополнительные хлопоты. Старик дал мне номер своего телефона, чтобы я его вызвал для перегона судна к причалу. Он уехал на такси, а я вернулся на ботик. Времени нет, надо торопиться. Три дня на решение всех задач. Иначе пограничники замучают. Было уже совсем темно. Но мне было без разницы – в трубе одинаково темно и днём, и ночью. Напялив водолазный костюм и взяв водонепроницаемый фонарь, я отправился искать канализацию. Трубу я нашёл быстро. Она была около двух метров в диаметре. Это и понятно: кроме нечистот по ней сливались и ливневые воды. А территория их сбора была обширной. Поначалу всё шло хорошо. Я плыл до тех пор, пока уровень воды в трубе не упал до минимума. Очевидно, что я оказался выше уровня моря – то есть на участке, где труба уже шла по суши. Но здесь меня ждал неприятный сюрприз в виде крепкой металлической решётки. Чёрт возьми! Её так просто не сломать. Сделано на совесть. Придётся ещё тащить сюда резак с баллонами. Одному это сделать сложно. Кислородный баллон, к примеру, весит больше пятидесяти килограмм. Сдохнешь, пока его купишь и доставишь сюда. Да и засветиться легче лёгкого. Я вернулся на борт сильно расстроенным. Из-за этого даже не обратил никакого внимания на вонь, исходящую от костюма. Эта проблема не главная. Облокотившись на траловую лебёдку, я стал снимать ласты. Стоять! А если попробовать лебёдкой? И я вновь погрузился в воду, прихватив с собой конец троса. Вновь облом. Трос не дотягивался до решётки. Козлы! Не могли её установить на конце трубы прямо в море? Сейчас бы дёрнул – и все дела. Успокоившись, я замерил расстояние, которого мне не хватало. Метров сто пятьдесят, не меньше. Трос нужен крепкий. А это значит, что 150 метров такого троса будут весить не меньше, чем кислородный баллон. С другой стороны, если подумать, я могу подойти к трубе ближе. Точно! Подгоню бот к самому концу трубы.
Пока мы шли по морю к месту стоянки, старый моряк ознакомил меня с основами управления этим судном и даже дал возможность постоять за штурвалом. Конец трубы я обозначил спасательным кругом, к которому прикрепил фонарь и грузило, зацепившееся за дно. Подойдя на ботике как можно ближе к самодельному бакену, я вновь потянул трос к решётке. Чёрт! Не хватало какой-то пары метров. Но ладно. Это уже легче.
Чтобы не привлекать внимание к своей персоне днём, водолазные работы я продолжил следующей ночью. Всё, что мне было нужно – к тому времени было куплено. Зацепив конец удлинённого мной троса на решётке, я запустил лебёдку. Она намотала на барабан всё что могла и встала, издавая пронзительные звуки, как бы прося о дополнительной помощи. Да, уж! Решётка очевидно была очень крепкой. Пришлось дать полные обороты двигателю. Нос судна сразу же невероятно задрался вверх, а лебёдка стонала и трещала, пугая меня тем, что может оторваться от палубы. Но всё благополучно обошлось. Судя по тому, что лебёдка начала наматывать трос, мы победили решётку. Намотав почти полный барабан, я нырнул и отцепил изогнутую решётку от крюка. Не откладывая дела в долгий ящик, мне захотелось сразу же найти выход из трубы на территорию виллы. Решёток на пути больше не попадалось. Но зато стали появляться колодцы, по которым можно было подняться наружу. Проходя под одним из них, я неожиданно услышал лай собак и мужской разговор на русском языке:
