Сергей Юрьевич Катканов
Что с душой?
Одним из гениальных изобретений были механические часы, особенно в их карманном варианте. Их движет сила упругости стальной пружины, которую попробуй-ка заставить распрямляться с идеальной равномерностью, да тут ещё целая система крохотных шестеренок и даже не знаю, что ещё. Тут уже нужна сталь, но для производства стали, в том числе очень качественной, ни какая техника не нужна. Это мы не сможем получить сталь без чудовищных доменных и мартеновских печей, а когда-то ведь получали. Хорошая дамасская сталь волосок разрубала. И ни какой дисгармонии производство стали не вносило в окружающую среду. В природе есть железная руда, в природе есть огонь, и если они встретятся при определенных условиях, то вот вам и дамасская сталь.
Все земные цивилизации, высокоразвитые и не очень, создали множество всяких приспособлений разной степени сложности. Это безусловно был путь, уготованный всему человечеству, это, можно сказать, был законный, естественный путь развития. Но технику создала одна единственная цивилизация – романо-германская. И этот путь развития был беззаконным, противоестественным. Техника, по сравнению с приспособлениями любой сложности, нечто качественно иное. Принцип действия любого технического устройства основан на использовании тех сил, которых в природе нет. Техническим можно считать устройство, приводимое в действие некой искусственной, специально созданной силой.
Первым техническим устройством можно считать огнестрельное оружие. Ядро или пулю приводят в движение пороховые газы, а пороха в природе не существует, это смесь серы, селитры и древесного угля. Итак, с первым выстрелом человечество вступило в принципиально новую эпоху. Что же это была эпоха?
Когда одному горцу показали винтовку и объяснили, как она действует, он с презрением её отбросил и сказал: «С этим могут побеждать даже трусы». Обратите внимание на этот совершенно неевропейский тип мышления. Горца совершенно не заинтересовала боевая эффективность нового оружия, он сразу схватил психологические последствия его применения. Один из излюбленных американских афоризмов: «Полковник Кольт сделал людей равными». А кого с кем сделал равными Кольт? Трусливых и храбрых, слабых и сильных. Воистину, есть чему радоваться. Один американский фильм называется очень характерно: «Как трусливый Роберт Форд убил Джесси Джеймса». Ну и как же его убил? Да просто выстрелил в спину из револьвера. Полное ничтожество, не напрягаясь, прикончило легендарного героя. Аплодисменты. Занавес.
Война с применением огнестрельного оружия стала куда более противоестественной по сравнению с теми войнами, когда применялось только холодное оружие. На поле боя начали действовать нечеловеческие, искусственные силы. Силач, храбрец, герой вдруг оказался совершенно беспомощным перед маленьким летящим в него кусочком металла. Но до недавнего времени войны с применением огнестрельного оружия всё же требовали от человека немалого мужества. Когда вокруг свистят пули, рвутся снаряды, очень трудно сохранить самообладание и способность к рациональным действиям. Необходимость игнорировать смертельную опасность, постоянная готовность к смерти, к самопожертвованию, создают людей особого качества. Как ни странно, война совершенствует душу. Ни кто не станет спорить с тем, что война – это самое ужасное, что только может быть между людьми, но если люди не проходят периодически через горнило этого ужаса, они впадают в ничтожество. Любой народ, стоит ему прожить несколько поколений без войны, превращается в жалкую слякоть, в пародию на самого себя. Без войны люди становятся хуже. Искаженная грехами человеческая душа может совершенствоваться только в моменты крайней опасности, преодолевая невероятные трудности, действуя за пределами собственных возможностей. Войны не дают народам раскисать. Но современные войны утратили это значение.
Вторая мировая, война моторов, была кошмаром уже запредельным, избыточным. Столько ужаса не надо для поддержания людей в тонусе. На такой войне, посреди кромешного земного ада, средний человек чаще ломается, чем закаляется. Дико усовершенствованное огнестрельное оружие плюс мощь моторов, плюс боевые действия в небе и с неба, превратили войну в нечто нечеловеческое, в нечто такое, на что не рассчитана человеческая природа. Но что-то ещё оставалось человеческое в той войне. Американцы, которые прошли через Кровавую Нормандию и не повредились рассудком, были поколением мужчин. Но таких американцев уже нет и не будет.
Войны, которые сейчас ведут США, больше похожи на избиение младенцев. Когда пилоты с безопасной высоты бомбят совершенно беззащитных перед ними людей, когда наманикюренными пальчиками жмут на пусковые кнопки, такая война не только не совершенствует, но и окончательно развращает человека, превращая воина в палача.
Если же представить себе современную войну между странами с примерно равными техническими возможностями, это будет ещё омерзительнее. Это будет уже не война моторов, а война компьютеров, в которой всё решают системы слежения и наведения. Главное действующее лицо такой войны – трусливый дистрофик перед монитором. Не воин, даже не палач, а просто органическая приставка к компьютеру. Личное мужество солдат на поле боя уже совершенно ни чего не будет решать. Такая война не породит героев, они там просто не будут нужны, а вот огненный ад, который можно создать при помощи современной техники, будет во сто крат превосходить то, что известно из опыта второй мировой. То есть ужас войны увеличится до пределов уже совершенно нечеловеческих, на какие человеческая психика не рассчитана, а единственный позитивный смысл войны окончательно исчезнет. И эту судьбу подарила человечеству романо-германская цивилизация.
Китайцы придумали порох, но не создали огнестрельного оружия. Потому что они не идиоты. Японцы, познакомивщись с огнестрельным оружием, сознательно отказались от него на 200 лет. Потому что они тоже не идиоты. А идиоты придумали технику, в первую очередь военную, и тем загнали человечество в тупик, из которого уже не будет выхода. Техника превращает человека в ничтожество, а по здравому человеческому смыслу ничтожества не должны побеждать. Сейчас же победа всегда за ничтожествами. Если бы из нашего мира исчезло электричество, а без него мы уже и простейшего револьвера не сможем сделать, вдруг оказалось бы, что самый ничтожный народ на земле – это американцы. По уровню человеческого развития они достойны быть разве что рабами у негров.
Впрочем, мы забежали вперед, вернемся в эпоху, когда техника зарождалась. За огнестрельным оружием пришла паровая машина. Пар в природе существует, но тот пар, который мог вращать колесо, создан искусственно, это было уже не использование сил природы, не умножение сил животного или человека, а создание принципиально новой силы. Паровоз подарил людям скорость передвижения, какая им раньше и не снилась. Человечество сделало мощный рывок вперед, навстречу … своей могиле.
Помните, как Бендер учил чуркестанский язык: «Шайтан – черт, арба – повозка, шайтан-арба – железная дорога». Это такая остороумная пародия на то, как воспринимают прогресс «темные массы», «религиозные фанатики», которые продолжают смотреть на мир из средневековья. А мы, современные люди, тем временем радостно и бодро несемся на всех парах к сияющим вершинам технического прогресса. Кто бы мог подумать, что «темные» люди были на самом деле куда мудрее «современно мыслящих». И железная дорога – это действительно «шайтан-арба», дьявольское изобретение, которое разворошило человеческую душу, как палка, которую дурак сунул в муравейник, до этого поражавший своим совершенством. Кто был поумнее, тот ещё тогда, в XIX веке, это понял.
Архиепископ Никанор (Бровкович) писал: «Явный вред и ясно предвидимая опасность быстрых путей сообщения заключается в том, что мы скоро живем и торопимся жить. Быстрые современные сообщения развивают до невероятности ту быстроту, с какой мы несемся неведомо куда, опасно, как бы не в бездну. Излишняя быстрота всегда и везде опасна. Увеличивая какую бы то ни было скорость, опять-таки хотя бы быстроту мысли, человек издерживает уходящую на неё силу. В трате силы на скорость – один вред. Скажите, увеличила ли эта быстрота сообщения благосостояние людей? Железные дороги строятся для удовлетворения потребностей. И удовлетворяют их, это правда. Но удовлетворяют, пропорционально же увеличивая самые потребности, усложняют жизнь всё более и более, так что жизнь становится дороже, затруднительнее и требовательнее… Везде на Руси, пока не было железных дорог, жизнь была проще и дешевле. А как только появилась железная дорога, сейчас же все ценности возвышаются, прежние способы истощаются, новые если и увеличиваются, то создают собой новую потребность, например, потребность виноградных вин, которой ещё отцы наши не ведали, равно как новые потребности в других заморских вещах, без которых легко обходились. Таким образом в существе дела железная дорога ни где не возвысила благосостояния, чувства довольства, покоя и счастья, напротив, породила всюду тревогу, потребность в средствах, погоню за наживой».
Владыка Никанор был мудрым человеком, ни мало не похожим на «средневекового мракобеса», который боится всего нового. Он очень хорошо понимал суть той ловушки, в которую загоняет человека техника. Изобретая принципиально новые способы удовлетворения старых потребностей, человек создает новые потребности, удовлетворение которых требует новых способов и далее до бесконечности. Постоянно себя «удовлетворяя», человек так и остается неудовлетворенным, напоминая белку в колесе, которая затрачивает большую энергию, но ни куда не продвигается. Путь удовлетворения своих потребностей при помощи техники – путь тупиковый, ни на шаг не продвигающий человека к счастью. Мудрость в том, чтобы минимизировать, ограничить свои потребности, в идеале сохранив в себе только естественные потребности, собственным искусственным потребностям объявив войну, и тогда счастье достижимо.
Владыка пишет о губительности скорости, а ведь это был ещё XIX век, с его скоростями, которые сейчас кажутся нам черепашьими. Скорости увеличились на порядок, а ведь человек всё тот же самый, он рассчитан на движение с определенной скоростью, двигаться быстрее для него губительно. Если машина едет быстрее той скорости на которую рассчитана, она идет вразнос. То же происходит и с человеком – психика не выдерживает. Современные люди несутся по жизни так, как будто им батарейку в задницу вставили, торопятся удовлетворить свои всё возрастающие потребности, хотя большинство этих потребностей не просто искусственные, но и абсолютно бессмысленные. Остановиться, подумать о душе, о жизни, о вечности совершенно некогда. Дьявол в восторге.
Иногда человек обостренно начинает это чувствовать. Леонид Филатов писал:
О, не несись так, жизнь, слегка замедли шаг
Другие вон живут неспешно и подробно,
А я живу мосты, вокзалы, ипподромы
Промахивая так, что только свист в ушах.
О, не несись так, жизнь, на миг, но задержись,
Уж лучше ты меня калечь, пытай и мучай,
Пусть будет всё: тюрьма, болезнь, несчастный случай,
Я всё перенесу, но не несись так жизнь.
Полагаю, Филатов писал это вполне искренне, и Бог его услышал, из предложенного поэтом набора выбрал болезнь – инсульт. У Леонида появилась возможность несколько лет перед смертью пожить так, как он и хотел: «неспешно и подробно», обдумав всё, на что раньше времени не хватало. Инсульт у Филатова – дар Божий, хотя современному человеку мои слова покажутся циничной шуткой.
Вот мы с женой отправились в Иерусалим. От дверей своей квартиры в Вологде до дверей отеля в Иерусалиме добрались меньше, чем за сутки. А от Москвы и вовсе добрались бы часов за восемь. Когда-то люди ходили в Иерусалим пешком, и путь занимал около года. Значит, надо радоваться подарку прогресса? Но мы редко представляем себе, как много теряем на этой скорости передвижения. Тот Иерусалим, куда человек шёл год, это совсем не тот Иерусалим, куда он попадает за несколько часов. Бесконечно долгий, изнурительный, смертельно опасный путь позволял так глубоко пережить прикосновение к святым камням, как это нам уже не доступно. Та дорога была долгой и напряженной молитвой, нам этого уже не дано, а потому духовное содержание Святого Града во многом остается сокрыто от нас.
Раньше люди из Москвы в Лавру пешком ходили за два дня. Теперь – час на электричке. Удобно, правда? А в итоге? Да мы просто не способны по-настоящему почувствовать, что такое Лавра. И вот недавно из Москвы в Лавру начали организовывать пешие паломничества. Народ в восторге. Люди на себе почувствовали, как много они теряли, передвигаясь на бешеных скоростях. Но это, увы, в порядке экзотики, в целом нашу жизнь уже не изменить. А началось всё с примитивной паровой машины.
Потом был двигатель внутреннего сгорания, атомный реактор и, наконец, компьютер. Люди создали множество искусственных, то есть по сути противоестественных сил. «Прогрессивное человечество» очень этим гордится. Мы твердо уверены, что техника сделала нашу жизнь лучше. А в чем она стала лучше? Ну как же: ездить в автомобиле гораздо лучше, чем на лошади, и жить в благоустроенной квартире гораздо лучше, чем в избе, и летать на отдых в Египет гораздо лучше, чем ни когда в жизни не побывать на теплых морях. Но давайте поставим себя на место людей, которые жили, когда техники не было.
Вот, скажем, крестьянин XIX века живет в избе с печкой. Он не страдает от того, что у него там нет водопровода, нет канализации, нет центрального отопления. Он ни о чем таком и слыхом не слыхивал, точно так же, как и его барин. Человек не может страдать от отсутствия того, чего в жизни людей ни когда не было. И пещерные люди ни когда не переживали от того, что живут в пещерах, у них всё было нормально, они и об избе с печкой не мечтали, потому что и представить себе её не могли.
Потом вот надо крестьянину в город попасть, а туда два дня ходу с ночевкой. Идет он, ноги мозолит, и о чем же он мечтает тогда? Да вот лошаденку бы, а то у соседа есть, а у него нет. Крестьянин не страдает от отсутствия личного автомобиля, потому что он и слова такого не слышал. И про Египет крестьянин не слышал, и о том, какое там море, знал не больше, чем про Альфу Центавра. Он не стремился на теплые моря. Может, в Москве мечтал побывать или даже в Иерусалиме. Но которые сильно мечтали, так те и побывали, ни разу не пожалев о том, что проделали путь не на самолёте.
Мы напрасно думаем, что людям минувших эпох без техники жилось хуже, чем нам. Нормально им жилось. Так же, как и нам. С точки зрения психологического самочувствия. А по большому счету имеет значение только психологическое самочувствие. Мы страдаем только от отсутствия того, что вообще-то могли бы иметь. Мы не можем страдать от отсутствия того, чего не бывает.
Кто-нибудь страдал от мысли, что не может телепортироваться в любой момент, куда захочет? Кто-нибудь мучился от того, что не может провести выходные на Марсе? Или кто-нибудь живет с растерзанной душой от того, что в холодильнике продукты сами по себе не материализуются? Так же и в XIX веке никто не мучился от мысли, что нет ни холодильников, ни автомобилей, ни самолетов. Те люди не были несчастнее нас. И мы не стали счастливее их. Человеку свойственно стремиться к удобствам, к комфорту, но новый комфорт ничего не дает человеку, он очень быстро становится само собой разумеющимся.
В детстве мы завидовали тем у кого дома есть проводной телефон. Тогда это была большая редкость, а ведь это так удобно. И вот лет десять назад мы отключили проводной телефон за ненадобностью. Сейчас у меня на столе лежит мобильник, увидев который ещё 30 лет назад миллиардеры лопнули бы от зависти. А теперь над убожеством моего мобильника даже школьник рассмеётся. Они теперь об айфонах мечтают. А я об айфоне не мечтаю, потому что уже знаю, что он не сделает меня счастливее, что новые удобства ничего мне не дадут, что стремление к ним – дорога в никуда. И даже этот примитивный мобильник я купил только тогда, когда меня к этому вынудили, когда все вокруг вообще перестали учитывать вероятность того, что у кого-то может не быть мобильника. Без этой мелкой хрени стало невозможно работать, человек просто выпадал из жизни. Ну что ж, я подчинился грубой силе. «К чему напрасно спорить с веком, обычай – деспот меж людей». Но и по сей день мобильник вымораживает меня своей хитроподлостью.
Раньше, было, ушел с работы, и ты уже не на работе. Имея мобильник, стало невозможно уйти с работы. Ты можешь находиться хоть в деревне, хоть в лесу, хоть на другом конце света, ты продолжаешь быть доступным для начальника, а последний редко звонит для того, чтобы засыпать комплиментами. Даже если он звонит не часто, ты всегда ждешь его звонка, то есть расслабиться вообще невозможно. Да и не в начальнике только дело, ты становишься всегда доступен для всего круга своего общения, ты ни на минуту не можешь спрятаться от людей. Это чувство постоянной открытости, доступности, незащищенности вызывает устойчивый дискомфорт. Если же постоянно отключать мобильник – сочтут за хамство, к тому же некоторые звонки мне самому пропускать не резон. В домобильные времена у меня просто не было таких резонов. А в мобильную эпоху человек, даже оставаясь один, всегда как будто посреди толпы, которая может и помалкивать, а может и затараторить в любой момент.
Не видите в этом проблемы? Притерпелись? Или даже полагаете это удобным и приятным? А вот это-то и хреново. Человеческая психика не рассчитана на такое гиперобщение. Если то, что по определению не нормально, становится повсеместной нормой, значит психика уже деформирована и понемножку разрушается. А потом мы недоумеваем, откуда берутся неврозы и депрессии.
Любая техника, решая одни проблемы, тут же создает массу других, причем те, которые решаются, чаще всего надуманные, их можно было и вовсе не решать, а вот те, которые возникают, весьма серьезны, разрушительны и, как правило, неразрешимы. Мы до сих пор не нарадуемся тому, что интернет сделал доступной для каждого из нас чуть не всю информацию в мире. Но человеческое сознание не рассчитано на постоянное переваривание такого количества информации, от этого мозги идут вразнос, особенно если речь идет об информации негативной. На современного человека обрушивается всё горе мира. Там теракт, тут катастрофа, где-то война. Там погибло сто человек, тут пятьсот, где-то тысяча. И нравственное чувство вынуждает по каждому из этих поводов ну хоть немного поскорбеть. А поводов для скорби на современного человека обрушивается столько, сколько дождинок во время ливня. К тому же современные электронные СМИ, как правило, специализируются на сборе и распространении в первую очередь именно негативной информации. А человек не в состоянии переварить всё горе мира. Если его к этому вынуждать, он или сойдет с ума, или зачерствеет и отупеет. Сумасшедших вокруг нас гораздо больше, чем мы думаем, мы их уже не замечаем, особенно если сами к ним относимся. Но больше, полагаю, людей черствых, неспособных к сопереживанию, нечувствительных к чужому горю. Психика просто включает защитные механизмы. Так мир наполняется нравственными уродами.
Раньше горем считалось если умер или сильно пострадал может быть и не родственник, так кто-нибудь из односельчан или знакомый из соседней деревни. Это не слишком часто происходит, тут можно и посочувствовать от всей души, и поддержать посильно. Сочувствовать, значит впустить чужое горе в свою душу. Так надо, если мы способны любить, а это главный человеческий талант. Но когда весь мир превратился в большую деревню, когда в нашу душу постоянно стучится всё горе мира, мы уже не можем его впускать, мы поневоле закроемся, а в итоге оказываемся неспособны сочувствовать даже близким людям. Технические возможности, которыми обладают современные СМИ, превращают людей в моральных мутантов.
Но хотя бы интеллектуально техника нас подтянула? И тут всё наоборот. Интеллектуально развитых людей гораздо больше среди эскимосов и догонов, чем среди представителей современной европейской цивилизации. Это легко понять на самых простых примерах. Стоит человеку начать пользоваться калькулятором, как тут же атрофируются навыки устного счета. Ни один кассир пару двузначных чисел в уме перемножить не в состоянии. Уже не надо ни чего помнить, потому что всё в смартфоне, а смартфон в кармане, и постепенно атрофируется память. Средний человек не способен проанализировать тот дикий объём информации, который на него обрушивается, а постепенно он и пытаться перестанет, довольствуясь готовыми выводами, которые ему так же в изобилии предлагают. Человек даже собственную жизнь оказывается неспособен осмыслить собственной головой. Человек перестает думать. Он привыкает к тому, что информацию ему подают в сопровождении ярких картинок, чаще всего в видеоварианте, так информация легче переваривается, а в итоге объемный текст без картинок человек уже вообще не способен воспринимать, то есть он оказывается напрочь отсечен от сферы мысли. В современном обществе очень глупых людей уже начинают считать интеллектуалами. Когда я прочитал, что Умберто Эко – интеллектуал, то не знал, смеяться или плакать. Такое убожество мысли, как в книгах Эко, вообще не часто встретишь, он совершенно не способен думать своей головой, бесконечно варьируя пошлые и затасканные банальности. Но для современных европейцев уже и Эко интеллектуал, просто потому, что он знает больше, чем они.
Когда-то фантасты предрекали возможность «бунта роботов», дескать, роботы станут сильно умными и покорят людей. Это, конечно, полная чушь, но как ни странно, уже сейчас машины очень сильно влияют на людей, навязывая им свою логику. Если ты постоянно что-то делаешь вместе с машиной, то поневоле отчасти ей уподобляешься, а машинная логика очень примитивна, линейна, машина думать не может, вот и человек перестает думать. Человека, точно так же, как компьютер, программируют, закладывая в него информацию, на выходе получая строго определенные типовые реакции.
Знаменитый «инженер человеческих душ», известный под псевдонимом Сталин, понимал людей, как «винтики» большой государственной машины, а люди даже этим гордились, дескать, без нас, без винтиков, машина работать не может. Но винтик вне машины – бесполезная и бессмысленная штучка, сам по себе он не имеет ни какой ценности. Понимаемый таким образом человек – уже не самодостаточная личность, он вообще не личность.
Современным политическим процессом управляют политтехнологи, которые не случайно так называются. Общество ведут, куда захотят, при помощи технологий, основанных на машинной логике, электоратом управляют, как автомобилем, нажимая на педали и кнопки. И ведь получается, а значит общество, это уже не сумма личностей, имеющих самостоятельную ценность, а сумма деталей, ни одна из которых собственной волей не обладает.
Академик Игорь Шафаревич писал: «Бухарин говорил, что коммунизм есть «трудовая кооперация людей, рассматриваемых, как живые машины во времени и пространстве». Этот дух механического восприятия общества был очень близок общему духу западной цивилизации – материалистической и механистической, которая стремилась всё уподобить механизму. Декарт, например, утверждал, что все животные являются просто механизмами, устройство которых нам ещё до конца не ясно. Человеческий организм он многократно сравнивал с часовым механизмом… Его последователь Ламетри уже через сто лет написал книгу «Человек-машина», в которой доказывал, что человек и в своей физической деятельности, и в духовной является просто некой сложнодействующей машиной…»
Это принципиально порочное понимание человека становится, увы, всё более справедливым. Чем больше развивается техника, тем больше деградирует человек. Чем больше техники человека окружает, тем меньше ему надо знать, тем реже ему надо думать, тем меньше востребован его творческий потенциал, который постепенно атрофируется. Где достаточно нажимать кнопки, там в творчестве нет необходимости. В итоге современный человек становится всё более беспомощным, ничтожным, жалким.
Для того, чтобы уничтожить любую современную страну, её достаточно оставить без электричества, а если учесть, что все системы энергоснабжения полностью компьютеризированы, то любую страну может уничтожить один суперхакер. И тогда мы увидим людей более жалких, чем слепые котята, которые могут только хныкать, но ни чем не могут себе помочь.
Дело даже не в возможности кибердиверсий, человечество само по себе помирает от того, что связало свою судьбу с техникой. Пик развития технологий совпадёт с пиком человеческой деградации, человечество окончательно выродиться, но в каменный век вернуться уже не сможет, оно просто исчезнет. И ни какой ядерной катастрофы не потребуется, сами передохнем. За деградацией личности неизбежно последует её распад, а распад – это смерть.
За использование техники человечество уже сейчас платит страшную цену. И за какие приобретения мы эту цену платим? Что дала нам техника? Вообще ни чего. Уровень комфорта, который дает эпоха, воспринимается человеком, как само собой разумеющийся, он не может радовать сам по себе. Техника не сделала человека счастливее, чем он был сто или тысячу лет назад. Техника не может решить ни одной человеческой проблемы, потому что проблемы коренятся в нашей душе, а если душа не совершенствуется, то новые технические навороты лишь умножают наши проблемы на десять.
Интересный сериал «Черное зеркало» предлагает множество сюжетов, позволяющих об этом задуматься. Вот людям вживили чипы, на которые записывается всё, что с человеком происходит. Всегда можно вывести на монитор и посмотреть всё, что было с тобой хоть вчера, хоть 10 лет назад. И то, что было с твоей женой. И с её старым знакомым. Ну вот один мужик и посмотрел, что было с его женой и её знакомым. Семья вдребезги, восстановлению не подлежит, а если бы не технический наворот, так жили бы долго и счастливо.
А какой матери не хочется знать обо всем, чем занимается её ребенок, когда она не может его видеть? И вот мать получает такую возможность, она в любой момент может видеть на планшете всё, что сейчас видит её дочь подросток. И однажды она видит то, что на материнские глаза не было рассчитано. Мамаша в шоке, а дочь, узнав, что мать за ней подглядывала, проклинает её и уходит.
Или один мелкий мерзавец создает очень совершенную компьютерную игру, куда помещает копии всех, кто когда-то ему досадил, чтобы издеваться там над ними бесконечно и безнаказанно. Какой мерзавец об этом не мечтал? Технический прогресс дает мерзавцу неограниченные возможности.
А сколько сил затрачивает военная пропаганда на то, чтобы солдаты видели во врагах чудовищ? Прогресс не стоит на месте, солдатам вживляют чипы, благодаря которым они в буквальном смысле видят врагов в образе монстров. Как легко становится убивать, когда перед тобой не человек, а монстр. Сбылась мечта генералов.
А вот люди получают возможность наказать одну садистку изощренно и психологически утонченно, повторив это наказание хоть сто раз. Садисты по садистки наказывают садистку. Очень сладкий плод технического прогресса.
Там ещё много таких историй. Смотришь и понимаешь, что чем совершеннее будет техника, тем более изощренно будут проявлять себя человеческие слабости и пороки. Если техника даст людям то, что они хотят, разрушительные страсти окажутся технически оснащенными. Люди не только не решат свои проблемы, но и умножат их на десять.
Предположим, кто-то очень дорожит теми преимуществами, которые дает человеку техника, и считает издержки её использования не существенными, все свои надежды возлагая на дальнейшее совершенствование техники. Но кто вам сказал, что техника и дальше будет развиваться? На чем основана наивная детская вера в бесконечный технический прогресс? Мы знаем, как бурно развивается техника в последние лет сто, но разве отсюда логически следует, что она и дальше так же бурно будет развиваться? Любой процесс стремится к своему завершению, это естественно распространяется и на технический прогресс. Может быть, развитие техники уже вплотную приблизилось к своему естественному пределу, и прогресс больше не подарит нам ни каких «невиданных чудес»?
Академик Игорь Шафаревич говорил: «Западная цивилизация создала грандиозное здание науки, прежде всего естественной науки, в центре которой была физика… Развитие науки… продолжалось ешё и в XX веке. Все знают, если не по содержанию, то по названию такие колоссальные новые области, которые действительно изменили характер человеческого представления о мире и о взаимодействии человека с миром. Это квантовая механика, теория относительности, генетика… Эти области развивались в первой половине XX века, но во второй половине XX века уже ни какого нового революционного переворота в науке не произошло. Сейчас очень любят говорить о величайших достижениях человечества, но что при этом упоминают? Компьютеры, спутники. Но это ни в коей мере не наука. Наука открывает законы природы, а техника – это использование уже известных законов природы. И в этом смысле современность только подтверждает точку зрения Шпенглера о том, что в период упадка угасающая цивилизация сосредотачивает все свои силы в одной области – в технике.
Помню, как лет 30 назад в Академии наук был отчетный доклад за какой-то период деятельности и потом я докладчику сказал: «Вы не заметили, что в качестве главных достижений упомянули … достижения не науки, а техники?» А он воскликнул: «А вы разве не заметили, что это и есть новая эпоха, в которую мы вступили? Наука кончилась, законов природы не так уж много, они в основном открыты. Человечеству остается совершенно новая деятельность: свободное творчество на основании известных законов природы». Итак, с разных точек зрения эта концепция конца науки, по-видимому, уже тогда осознавалась».
Значит, ученые понимают, что «наука кончилась». Человечество, судя по всему, подошло к естественному пределу своего знания. Видимо, принципиальных прорывов, открывающих новые горизонты, больше не будет. Но ведь без таких прорывов в науке невозможны и прорывы в технике. Техническое творчество питается новыми научными данными. Похоже, что в технических лабораториях подъедают последние крохи былых научных открытий. Компьютеры ещё могут стать круче, чем теперь. И средства передвижения ещё могут стать быстрее, совершеннее. Возможно изобретение новых способов создания иллюзий, например, с полным эффектом присутствия. Но это всё не переход на новый уровень, а освоение уже достигнутого уровня. На новый уровень ни человеческая наука, ни человеческая техника уже не перейдут. Мы на вершине, господа. Отсюда все пути ведут вниз.
