bannerbannerbanner
полная версияПо ту сторону Псоу

Сергей Юрьевич Катканов
По ту сторону Псоу

Полная версия

Вера семи святилищ

Согласно местным представлениям, Абхазия оберегается семью святилищами – аныхами, совокупность которых называется «быжныха». Святилище – не рукотворное сооружение, подобное храмам. Например, Дыдрыпш-ныха – это поляна с тремя дубами, под которыми вкопаны гранитные сидения. Главные святилища – аныхи покровительствуют более мелким – аныхырта. Это «чистые места», где раз в год проводятся поселковые моления о даровании дождя и урожая. Есть ещё ажыры – фамильные места для молений.

Кому же молятся абхазы? Жрец святилища Дыдрыпш Заур Чичба говорит: «У абхазов один Бог. Это Анцэа – Бог-Творец и Создатель всего мира. Этого единого верховного Бога почитают последователи всех мировых религий, но только каждый по-своему. У Бога имеются апаимбары – ангелы, высшие существа, слуги и представители Бога на Земле. Наиболее почитаемым апаимбаром является Дыдрыпш19».

Жрецами могут быть только представители абхазских жреческий фамилий, например – Чичба, Шакрыл, Шинкуба. Этот культ предполагает жертвоприношение животных. Чаще всего в жертву приносят молодого бычка, реже – козла, иногда – барана, петуха.

В самые большие праздники абхазского народа люди поднимаются к святилищу Дыдрыпш, молятся, потом устраивают совместное застолье. Здесь каждый год проводят благодарственные моления за заступничество и поддержку в грузино-абхазской войне. Представители государственного руководства Абхазии всегда принимают участие в этих молениях. Иногда абхазские правоохранители обращаются к аныхам за помощью в расследовании отдельных преступлений, а летом 1996 года к святилищу Дыдрыпш пришло всё абхазское руководство во главе с Ардзинба с просьбой «вразумить людей, чтобы они одумались и не совершали преступлений». Дыдрыпшу было обещано приносить жертвы каждый год, если он «остановит преступность».

К жрецам часто приходят за помощью люди, которые просят отмолить их грех. По представлениям абхазов, даже если грех совершили предки, надо покаяться и отмолить его. В святилище Дыдрышп во время очистительного моления жрец всегда просит о прощении всех грехов пришедшей фамилии.

Во время семейного моления на ажире, совершаемого 13 января каждого года, старейшина – молельщик после совершения жертвоприношения обращается к Богу с просьбой отвести беды, болезни и прочие напасти от всех родственников, о том, чтобы род продолжался и благоденствовал. Затем каждый из членов рода по очереди повторяет эту молитву, отведывает по кусочку печени и сердца жертвенного животного и выпивает стакан священного «чистого» вина.

Святилища используют для установления невиновности подозреваемого в преступлении. Подозреваемый должен всего лишь сказать: «Если я виновен, пусть погибну я и моя семья». После этого уже ни один абхаз его не обвинит. И ни один абхаз в святилище не соврет.

Алексей Агрба рассказал мне такой случай. Когда-то давно у его брата в деревне кто-то покалечил скотину, и никто, конечно, в этом не сознался. Тогда брат обратился к землякам с предложением всем вместе поехать в Дыдрыпш – ныха, чтобы там каждый заявил о своей невиновности. Никто не отказался, вот уже односельчане начали садиться в автобус, чтобы ехать в святилище, и к брату подошёл один земляк, сказавший, что не надо никуда ехать. Дескать, меня послал виновный, он обещал, что полностью возместит ущерб.

Узнав эту историю, я, откровенно говоря, позавидовал абхазам. У них есть такие места, где человек не может солгать, настолько обостренно он чувствует в этом месте присутствие Божие. Всю нашу неправду мы всегда творим на виду у Бога, но у нас не хватает сил это постоянно и непрерывно чувствовать. Так пусть хотя бы будут специальные места и особые минуты, когда мы твердо знаем, что Бог смотрит на нас и слышит каждое наше слово. Так постепенно можно полностью изгнать неправду из своей жизни.

Такова в общих чертах абхазская вера. Что же она собой являет? Многие, включая самих абхазов, называют её язычеством, что совершенно недопустимо. Язычество – это политеизм, многобожие, тогда как абхазская вера – чистейший монотеизм. Надо же понимать, что язычество и монотеизм – антонимы, противоположные понятия. И тогда многое из того, что говорят и пишут про абхазскую веру, покажется полной чепухой.

Например, грузинский автор Илиа Багатурия бестрепетной рукой пишет: «Религия абхазский жрецов – пантеистическое язычество». Круто завернул. Мало того, что абхазская вера – язычество, так ещё и пантеизм, хотя обожествлением природы тут и близко не пахнет. Так что г-н Багатурия, мягко говоря, сказал неправду. Но тут всё ясно – это враг абхазов. Хуже, когда сами абхазы высказываются в том же духе.

Например, некий абхаз под ником Сандрик пишет в сети: «… Мы одновременно и язычники, и христиане… Я крещен, но верю в Анцэа, каждый называет его по-своему, но он один… И прежде всего, каждый абхаз должен быть язычником, по крайней мере это должно быть у каждого из нас на первом месте».

Уважаемый Сандрик, если вы белый человек, ни что не мешает вам относиться к неграм с уважением, но вы не можете быть одновременно и негром и белым человеком. Так же невозможно быть одновременно христианином и язычником. Верить в Единого Бога Анцэа и быть язычником тоже невозможно. Поэтому не надо называть абхазскую веру язычеством и подливать масла в огонь, который раздувают враги Абхазии.

Есть ли хотя бы некоторые основания считать абхазскую веру язычеством? Нет ни одного. Хотя у всего есть свои причины.

Многих сбивает с толка то, что в рамках абхазской веры практикуются жертвоприношения животных. Мы привыкли встречать такую религиозную практику чаще всего в рамках языческих культов, но на самом деле жертвоприношения – вовсе не признак язычества. Все библейские патриархи и все пророки до Христа приносили в жертву животных, будучи чистыми монотеистами. После Христа эту практику можно считать устаревшей, но её нельзя считать языческой. Жертвоприношения животных не являются квалифицирующим признаком язычества.

Многих сбивает с толка, то что служителей абхазской веры именуют жрецами. Слово «жрец» привычно нам в значении «служитель языческого культа». Но в абхазском языке нет слова «жрец», это лишь крайне некорректный перевод абхазского «аныха паю» – «сын святилища». «Аныха-паю» корректнее было бы перевести как «священнослужитель», а тут видимо не захотели путаться с православными священнослужителями, но вышло ещё хуже – их теперь путают с языческими жрецами. Предложил бы не называть аныха паю жрецами, но боюсь, что поздно. Слово невозможно запретить, если оно уже укоренилось. Тогда давайте просто будем помнить, что абхазские жрецы – служители Единого Бога.

Кому-то кажется язычеством само то обстоятельство, что абхазская вера слишком близка к природе. Ни каких храмов, всё происходит тут под дубом, там под липой. Но это опять же не квалифицирующий признак язычества. Исконный монотеизм веками существовал без храмов, посреди дубрав и тому подобного. Самое главное в том, что абхазская вера не содержит даже намека на обожествление природных объектов, то есть здесь нет даже тени язычества.

Итак, абхазская вера – это чистый монотеизм, но это ещё недостаточное основание для того, чтобы православным христианам принять её вместе с православием, не отрекаясь от последнего. Мы знаем три основных монотеистических традиции – христианство, ислам, иудаизм. Все они – авраамические, то есть происходят от одного корня, но тем не менее находятся в отношениях непримиримых. Ни где и никогда вы не увидите совместно молящихся христиан, мусульман и иудеев. Это не значит, что все они страдают от злобного фанатизма, просто некоторые положения каждой из трех религий принципиально несовместимы с другими традициями. Христианская уверенность в том, что Бог Един в Трех Лицах, а Христос – Сын Божий совершенно неприемлема для мусульман и иудеев. Христиане и иудеи не могут принять исламской уверенности в том, что Коран – откровение Божие. Для мусульман и христиан неприемлемо иудейское ожидание мессии. Причем, заметьте, это отнюдь не вероучительные детали, не пустяки, а основополагающие, самые принципиальные положения трех религий. Любые попытки создать синкретическую религию, объединяющую все три традиции, проистекают отнюдь не из миролюбия, а скорее из религиозного безразличия, а часто и вовсе из религиозной безграмотности. Любой, кто утверждает, что монотеистам не о чем спорить, не знает толком ни одной из этих религий.

 

И вот мы видим, что абхазский монотеизм существует в условиях крайнего экуменизма, всех собирая в одну кучу. Александр Крылов пишет, что 47% абхазских христиан либо имеют традиционные святилища, либо обращались за помощью к таким святилищам, то есть фактически исповедуют абхазскую веру. Так же – 66% мусульман и даже 43 % атеистов. Что у атеистов в головах даже не будем пытаться себе представить, с мусульманами пусть муллы разбираются, а вот как нам относиться к тому факту, что почти половина абхазских христиан исповедует одновременно ещё одну религию? Не перестают ли они от этого быть христианами?

Они, во всяком случае, так не считают. Жрец святилища Лыхны –ныха Сергей Шакрыл говорил о том, как мирно сосуществует святилище и Лыхненский храм: «У нас полное взаимоуважение с иереем Виссарионом». Во взаимном уважении, конечно, нет ни чего плохого, но когда говорят о том, что о. Виссарион фактически участвует в обрядах другой религии, это уже вызывает вопросы.

А вот что пишет в сети автор под ником «абхазский парень»: «На мой вопрос о том, как же абхазы, среди которых есть и мусульмане, и христиане уживаются с древними верованиями, Заур Чичба ответил, что древняя вера их всех объединяет. В самые большие праздники абхазского народа мужчины, независимо от того, православные они или мусульмане, поднимаются к святилищу Дыдрышп-ныха, сообща молятся…»

Виталий Шария писал: «Игорь Хварцкая относит себя к православным, но убежден, что христианские воззрения вполне совместимы с древним абхазским культом и поклонением святилищам».

Эта позиция подкрепляется авторитетом абхазского просветителя Симона Басария: «Абхазы – не язычники, они исповедуют правильную веру, вовсе не чуждую истинному учению Христа».

Итак, в среде абхазского народа уверенность в том, что их абхазская вера не противоречит христианству, является фактически всеобщей. Психологически абхазов можно понять: отвергнув силу семи святилищ и заявив, что у тебя другая вера, ты фактически исключаешь себя из среды собственного народа. Кто же на такое решится? Но нет христианина без готовности отвергнуть всё, что противоречит христианству, даже если бы потребовалось отвергнуть убеждения всего своего народа. И ни когда не возможно исповедовать две религии одновременно, потому что тем самым ты отрекаешься от обеих. И безответственные, безграмотные заявления о том, что «одно другому не противоречит», люди, которые относятся к религии ответственно, не привыкли принимать всерьез.

Но абхазский случай совершенно особый, по отношению к нему не работают привычные схемы. И после тяжких раздумий автор этих строк, принципиально отвергая любой экуменизм, всё же, не смотря на это, пришёл к выводу, что православный абхаз может исполнять обряды абхазской веры без ущерба для своей православной совести, то есть, оставаясь православным. Я не нашёл в абхазской вере ни одного положения, принципиально неприемлемого для ортодоксального христианина. В чем абхазская вера? Поклонение Богу-Творцу, поклонение Его служителям-ангелам. Молитвы благодарственные, покаянные, просительные. Если не вдаваться в детали – это всё. Что тут не приемлемо для православного? У них нет многого, что есть у нас, но у них нет ни чего, что мы не могли бы принять. Абхазская вера не содержит ни какой полемики ни с одним из положений христианства.

Остаюсь при своём убеждении, что невозможно исповедовать две религии одновременно, но в том-то и дело, что содержание абхазской веры недостаточно для полноценной религии. Абхазской монотеизм не есть религия самодостаточная. Прошу простить меня тех абхазов, которых это утверждение обидит, но я ищу истину, а не способ доставить кому-то удовольствие.

Абхазская вера не содержит разработанной догматики, в ней вообще нет сколько-нибудь основательного богословия, но дело даже не в этом. Если вы внимательно разберетесь с содержанием ислама, то убедитесь, что там богословия тоже не лишка, и тем не менее ислам – религия. Самое главное, что не позволяет считать абхазскую веру религией – отсутствие даже минимальных представлений о посмертном бытии человека и о том, что надо делать, чтобы это бытие улучшить. А в этом суть религии и без этого религии нет. Даже самые примитивные культы первобытных народов уже содержали представления о том, что бывает с человеком после смерти, и что надо делать, чтобы там было хорошо.

Можно сказать, что абхазская вера не нуждается в собственных представлениях на сей счет, поскольку разделяет представления христианские, но вот тогда и получается, что абхазская вера не есть самодостаточная религия, а лишь национальное приложение к христианству. Именно к христианству, поскольку настоящего ислама в Абхазии ни когда не было.

Абхазская вера не входит в противоречие с христианством ровно постольку, поскольку в ней очень мало содержания – просто не чему входить в противоречие с нашим учением. Это религия не письменная, у неё нет священных книг и любые обращения к жрецам создать свою «библию» мягко говоря наивны, они же не могут просто навыдумывать из головы каких-нибудь священных текстов. Священное писание – плод Божественного откровения, а абхазская вера ни какого откровения свыше не знает.

Не может быть религиозного человека, который исповедовал бы только абхазскую веру и больше ни какой другой, поскольку абхазская вера не ответит религиозному человеку на его самые главные вопросы. А значит и религии тут нет. Тогда почему бы православному абхазу и не следовать национально-религиозным традициям своего народа? Православие в любой стране несет на себе отпечаток национальных традиций, у абхазов эти традиции разве что лучше разработаны, чем у других народов, даже немного самостоятельны и имеют своих особых носителей (аныха паю) Ну… такова абхазская особенность.

О. Дорофей пишет примерно о том же самом: «С 13 на 14 января в Абхазии отмечают праздник Ажьырныхва, к которому с большим благоговением и уважением относятся все абхазы. Многие этнографы считают, что это праздник языческого происхождения. Я лично так не думаю. Я считаю, что это праздник исключительно христианского происхождения, в который наш народ внес свои абхазские элементы. Это сочетание христианства с абхазскими элементами – самая важная составляющая в развитии нашей будущей Церкви для приобщения к ней нашего народа».

Итак, я не нашёл причин, по которым ортодоксальный христианин не может участвовать в молениях, организованных служителями абхазской веры. Тут можно придраться разве к тому, что он молится совместно с мусульманами. Это было бы действительно недопустимо, если бы в Абхазии были мусульмане. Тогда бы они и сами не захотели молиться вместе с христианами. Но утверждение о том, что эти моления объединяют абхазских христиан и мусульман – совершенно не верно. Такого «объединения» не удалось добиться ещё ни кому в мире, потому что оно не возможно, и здесь его тоже нет.

Остался вопрос о происхождении абхазской веры. Когда и как появилось это уникальное явление религиозного мира? Автор под ником «Колх» пишет в сети: «Наша традиционная вера, это не вера абхазов, а гораздо древнее. Ей более пяти тысяч лет. Религия эта общая для абхазо-адыгов, вайнахов, дагестанцев. Уцелела она в урезанном виде только у нас.» Очень волнующая точка зрения.

Обращают внимание на большую схожесть ритуалов и религиозных представление о Боге-творце у абхазов (Анцэа) и осетин (Хсау). Воистину, тут что ни шаг, то целое направление для исследования.

Л. Регельсон и И.Хварцкая считают, что «народная религия абхазов представляет собой хорошо сохранившуюся реликт добиблейского монотеизма.» Ещё австрийский религиовед Вильгельм Шмидт выдвинул теорию «прамонотеизма». Шмидт доказывает, что первоначальной религией человечества был монотеизм.

Откровенно говоря, это не очень большое открытие. Любой доверяющий Библии монотеист (христианин, иудей, мусульманин) не сомневается в том, что изначальной религией человечества был монотеизм, позднее искаженный у всех народов и трансформировавшийся в политеизм (язычество). Вера Авраама – не изобретение монотеизма, а лишь возврат к нему. Была ведь и религия Адама, и религия Ноя, и религия Мелхиседека. Мы привыкли считать, что они полностью исчезли, но так ли? Что если некий народ его сохранил? Это собственно и утверждает г-н Регельсон: абхазы сохранили религию Адама.

Я уже устал удивляться на этот народ. Кажется, появился очередной повод констатировать: это один из самых консервативных народов мира. Они сохранили многое такое, что другие народы давным-давно утратили. Неужели они сохранили древний монотеизм? Эти могут. Но тут приходится задать самый скучный на свете вопрос: а доказательства?

Лев Регельсон пишет: «Несомненная древность лингвистических терминов и мифологических образов, связанных с представлениями о Боге-Анцэа может служить доказательством, что эти представления не являются заимствованными из христианства или ислама.»

Откровенно говоря, это очень слабенькое и уж во всяком случае недостаточное доказательство. Строить теорию на сходстве слов и звуковых аналогиях – значит строить её на песке. К примеру «совпадение шумеро-аккадского имени Бога Ан (Ану) с абхазским Анцэа» явно ни чего не доказывает. Это что, такая большая редкость, услышать звук «н» после звука «а»? Словами со звукосочетанием «ан», которые встречаются у разных народов в разные века, можно заполнить не один том. Ангел, антропос, Антверпен… Продолжать? Или уже достаточно для создания теории?

Даже если доказана древность иного термина, употребляемого в рамках абхазской веры, это ещё не доказывает, что она древнее христианства. Ведь неизвестно, каким путем этот термин попал в абхазскую веру. Может быть, как раз из христианства, которое заимствовало его ранее? Например, абхазское слово «аныха» означает как святилище абхазской веры, так и Церковь. Это слово явно древнее, чем сама Церковь, но отсюда не следует, что Абхазская Церковь существовала ещё до Рождества Христова.

Итак, лингвистический анализ может что-то доказывать только в сочетании с другими доказательствами, его самостоятельное значение ну очень условно.

Более реалистичной выглядит теория происхождения абхазской веры, которую выдвигает о. Дорофей: «Современный культ в Дыдрышпе… не имеет ни чего общего с тем, что практиковалось здесь предками современных абхазов две тысячи лет назад. После принятия абхазами христианства, этот культ был изжит совершенно естественным образом». Иными словами, некогда существовавшее в Абхазии язычество (да пусть бы это был и прамонотеизм) совершенно исчезло и сегодня его нет. Но «В XVII веке абхазы испытали возрождение неоязычества в связи с ослаблением христианства… После того, как умирали священники, их функции стали выполнять их потомки, так называемые «самозваные священники». Затем эти «самозваные священники» становятся «жрецами» в святилищах, которые вновь возникли вначале на месте развалин христианских храмов, а затем и вне их оград… То, что мы имеем сейчас, будем называть это религиозными верованиями абхазов или язычеством, это то, что сформировалось в позднейшее время и под самым непосредственным влиянием христианства. Поэтому язычество абхазов есть искаженное христианство».

Значит, получается, что абхазская вера появилась в XVII веке. От этого она, конечно, не перестаёт иметь силу народной традиции, но уж, прямо скажем, не сильно древней, особенно если учесть древность самого абхазского народа.

Вот две теории происхождения абхазской веры: «прамонотеизм» и «искаженное христианство». Первая очень возвышенная и волнующая. Вторая скучная и даже обидная. Но первая совершенно бездоказательна, вторая – хорошо аргументирована. Первая – фантастична, вторая – реалистична. Первая – радует душу, вторая – удовлетворяет разум. А как говорил старина Блэйк: «Не верь ни сердцу, ни уму, когда они бывают в споре».

Мне кажется, есть способ примирить обе теории. В VI веке на землю абазгов пришло христианство и, предположим, здесь оно встретилось с реликтовым монотеизмом. В таких случаях логика Церкви всегда была одна и та же: не победить древний культ, а вобрать в себя, переварить, христианизировать. К сожалению, мы очень мало знаем о средневековом абхазском христианстве. Как оно выглядело, какие имело обычаи, обряды? Вполне возможно, оно полностью вобрало в себя древнюю абхазскую веру в Анцэа-Творца с сохранением всех национальных обрядов. Когда же в XVII веке в Абхазии не стало священников, собственно христианский компонент начал понемногу выветриваться, а усыновленный Абхазской Церковью прамонотеизм вышел опять на первый план. И тогда получается, что прамонотеизм, который куда древнее Церкви, в XVII веке действительно вышел из лона Церкви. Это не более, чем версия. Для того, чтобы опровергнуть её или подтвердить, надо в деталях знать, как выглядело средневековое абхазское христианство, а вот тут-то и проблемы.

 

Версию прамонотеизма, которую я считаю бездоказательной, я тоже не считаю в силу этого опровергнутой. Это только в современном суде, что не доказано, того и нет, а в жизни есть много такого, что не доказано. А какие доказательства в данному случае могут быть? Если абхазская вера – прамонотеизм, значит она существовала параллельно с Церковью. Так вот надо привести хоть одно свидетельство её существование в VI-XVI веках. Желательно – документ (персидский, арабский, турецкий) Или некое материальное подтверждение. Хотя бы одно доказательство существование абхазской веры хотя бы в XV веке. И тогда уже невозможно будет утверждать, что она появилась в XVII веке. А до тех пор теория прамонотеизма – не более чем красивое предположение.

Еще очень странно, что прамонотеизм сохранился лишь у одного народа, вот если бы у других народов мы нашли хоть что-то подобное, нам было бы легче поверить, что прамонотеизм мог сохраниться до наших дней.

И вот я натолкнулся на потрясающий факт. Копаясь в истории Эфиопии и читая книгу Грэхема Хэнкока «Ковчег завета», я узнал о существовании народа кематов, религия которого поразительно и подозрительно напоминает абхазскую веру. Перечислю черты сходства по пунктам.

Кематы верят в единого Бога-Творца и поклоняются его ангелам. Как вы думаете, сколько ангелов известно кематам? Семь!

Они не знают культовых сооружений, отправляют свои обряды на чистом воздухе, предпочитая молиться среди деревьев.

Кематы совершают жертвоприношения животных, например – цыплят.

Первосвященник кематов имеет титул… уамбар. Вам это слово ни чего не напоминает? Один и тот же термин в двух родственных религиозных традициях вполне мог приобрести разное значение и немного другое звучание.

Хэнкок беседовал с первосвященником кематов по фамилии… Марша. Британский путешественник, конечно, не знал, что Маршан, Маршания – княжеская абхазская фамилия. Неужели кематы – переселенцы из Абхазии? Если они появились здесь задолго до XVII века – это становится по-настоящему интересным. Кематы подтверждают, что они – переселенцы, впрочем – из земли Ханаан, но это мало значит. Кто же не хочет привязать свою религиозную традицию к Ханаану?

Многие кематы приняли христианство, но не перестали ухаживать за своими священными рощами и совершать жертвоприношения. По их суждению, это вполне совместимо.

Хэнкок пишет о своём посещении кематского святилища: «Сучковатая и массивная акация была такой старой, что легко верилось, что она простояла здесь сотни и даже тысячи лет…» Замените слово «акация» на слово «липа» и вам покажется, что вы в Илоре.

Кстати, кематов называют «иудеоязычниками» – определение столь же абсурдное, как и обвинение в язычестве носителей абхазского монотеизма. Иудаизм и язычество – антонимы, они не совместимы, но близость к природе и наличие жертвоприношений животных так же вводят в заблуждение исследователей кематской веры, как и исследователей абхазской. И как про абхазскую веру говорят, что она произошла от христианства, так про кематскую веру говорят, что она произошла от иудаизма.

Полагаю, что количество совпадений в данном случае достигает критической массы, что уже не позволяет считать их случайными. Что из этого следует? Ответ на этот вопрос зависит от степени древности кематской веры, а об этом информации нет, так что не будем торопиться с выводами. В любом случае хотелось бы вспомнить парадоксальный афоризм Айзека Азимова: «Число «два» не имеет смысла». То есть, если доказано, что есть «два» значит обязательно должно быть больше. Тогда получается, что абхазская вера вовсе не является производной от конкретно-исторической ситуации, которая сложилась в Абхазии в XVII веке. Если она попадает в более широкий контекст, значит она является производной уже от общемировых процессов.

Бесспорно одно: факт существования кематской веры имеет значение для исследования абхазской веры. А последняя всё ещё ждет внимания со стороны серьезных ученых – историков и богословов.

19Мне передали слова одного знающего авторитетного абхаза, который сказал, что я ошибаюсь: апаимбар – не ангел, а пророк. Тогда я не был готов к продолжению этого разговора, а теперь имею сообщить следующее. Слова верховного жреца Заура Чичба, содержащие утверждение, что апаимбар – ангел, взяты мною из работы доктора исторических наук, старшего научного сотрудника ИВ РАН Александра Крылова «Религия современных абхазов – реликт прамонотеизма» . В его тексте это не прямая цитата, но он пишет: «Излагаемые ниже сведения о традиционной религии абхазов даются в основном со слов Заура Чичба». Будучи сам не согласен со многими выводами господина Крылова, всё же не думаю, что доктор исторических наук мог сколько-нибудь значительно исказить то, что узнал от верховного жреца. Другим моим источником была статья Виталия Шария «У подножия горы Дыдрышп». Виталий лично встречался с Зауром Чичба и спросил: «– Вы познакомились с опубликованной у нас в газете статьей Крылова? Всё ли там правильно, или были какие-то неточности? – Всё правильно, – заверил Заур». Кроме прочего, В. Шария пишет в своей статье: «Живший в стародавние времена в этих местах и имевший человеческий вид апаимбар (ангел, слуга Бога), которого люди вконец замучили своими мелочными просьбами, обратился к Богу, и Тот сделал его невидимым». Господин Шария – грамотный профессионал, и я не думаю, что в его тексте появилось бы слово «ангел», если бы он не услышал это слово от самого верховного жреца. Итак, я легко признал бы свою ошибку, но, как видите, у меня нет для этого оснований. Невозможно полагаться на одно устное, пусть даже очень авторитетное, утверждение больше, чем на два письменных, вполне надежных источника. Проблема, видимо, в том, что сами абхазы по-разному интерпретируют некоторые термины традиционной абхазской религии. Не существует единого текста, излагающего основы этой религии и составленного при согласии всех её знатоков и наиболее авторитетных носителей. Когда появится «Точное изложение абхазской веры», тогда будем опираться на него, а до тех пор очень трудно судить о том, кто прав, а кто ошибается.
Рейтинг@Mail.ru