Шаира Тураповна Баширова
Роман С Продолжением
ГЛАВА 3
Сергея в наручниках вывели во двор его дома, где парни из милиции оставили свой служебный УАЗик. Открыв заднюю дверцу, лейтенант, эдакий, здоровый детина, с глуповатым выражением лица, рукой пригнул голову Сергея и парня почти втолкнули на сидение, куда он и сел, вместе с лейтенантом и третьим парнем. Капитан сам сел за руль и выехав со двора, поехал по дороге.
Сергею казалось, что всё происходящее – дурной сон и он скоро проснётся и весь этот кошмар закончится. Он просто поверить не мог, что происходящее правда и он вовсе не спит. Его обвиняют в убийстве одноклассника, всё происходит наяву и выхода из создавшейся ситуации парень не видел. Сергей был сильным, смелым и напористым парнем и держался достойно, не опуская головы и не показывая своего страха, но то, что происходило с ним в эту минуту, не укладывалось в его голове. Правда, бабушка всегда ему говорила, что нет безвыходных ситуаций, главное, знать, что ты прав. И что теперь? Сергей знал, что он прав, не он убил Игоря, да и поверить в это не мог. Несколько часов назад, они стояли во дворе школы, ну да, сказали несколько обидных слов, но это же не повод, чтобы просто взять и убить. А сейчас Игоря нет… Сергей вдруг чётко представил Игоря в гробу, его мать, плачущую над ним…Сергею стало не по себе.
– Наверное, от горя, они меня проклинают и уверены, что я его убил. Но Олег… он ведь оставался с Игорем, когда я ушёл… да… конечно, Олег скажет об этом и меня непременно отпустят, ведь я не виноват… – лихорадочно думал Сергей, почему-то веря в это.
УАЗик резко остановился возле отделения ОВД и не района, а города. Правда Сергей в этом ничего не понимал. Его вывели из машины и подталкивая, провели внутрь здания. Капитан остановился возле окошка дежурного и нагнувшись, что-то сказал ему, показывая удостоверение. Потом они шли по полутёмному коридору, с множеством дверей справа и слева, ведущих в кабинеты, на дверях написаны звания, имена и фамилии следователей, дальше – приёмная полковника.
– Заходи! – скомандовал капитан, остановившись у кабинета следователя, майора Колесникова.
Сергей вошёл в светлый, довольно большой кабинет, с окном без занавесок. Стол стоял почти посередине комнаты, рядом стул к нему, справа шкаф с документами, слева, в ряд, стоят стулья, в углу, за столом – сейф, настолько старый, что кажется, он ещё при Сталине стоял в этом кабинете. Но здание ГОВД было новым, оно было построено сравнительно недавно. За столом сидел мужчина лет сорока, довольно упитанный, с короткой стрижкой, в штатском, на нем был строгий, серого цвета костюм и белая рубашка, галстука не было. Хмурое лицо его склонилось над столом, но когда капитан вошёл в кабинет вместе с Сергеем, майор поднял голову и сверлящим, долгим взглядом, взглянул на Сергея.
– Здравия желаю, товарищ майор! Вот… мы задержали подозреваемого в жестоком убийстве. Приказано доставить к Вам! – отрапортовал капитан.
– Да, мне звонили из управления. Убитый парень – единственный сын Мордвинова Александра Владимировича? Он, вроде, не последний человек в министерстве внутренних дел… да, дела. Я сам буду вести следствие по этому делу. А ты свободен, капитан! – сказал майор, кивнув головой.
Капитан взял стул и поставив напротив стола, грубо усадил на него Сергея, довольно сильно надавив ему на плечо.
– Я могу идти? – спросил капитан.
– Свободен! – ответил майор.
Сергей ждал, что же будет дальше, но непроницаемое лицо майора не внушало доверия.
– Ну что, парень… плохи твои дела! Сам признаешься во всём? Чистосердечное признание… слышал о таком? – спросил майор, взяв чистый лист бумаги и ручку и положив перед Сергеем.
– Я не убивал Игоря. Поверьте… да и зачем бы я это сделал? – с надеждой произнёс Сергей.
– Здесь, в этом кабинете, многие побывали, сынок. И все говорили одно и тоже, я не виноват, я этого не делал. Но в конце концов, сознавались. Игорь Мордвинов, сын уважаемого в городе человека. Лучше сознайся во всём. Вчера у вас был выпускной вечер, уверен, парни выпили вина… или водки? – сверля глазами Сергея, спросил майор.
– Да я не пью и не курю. Вы спросите у Олега, товарищ майор! Он всё подтвердит! – воскликнул Сергей, от волнения привстав со стула.
– Сидеть! Тамбовский волк тебе товарищ! И не смей мне указывать, что я должен делать! – крикнул майор, стукнув кулаком по столу.
Сергей от неожиданности вздрогнул и присел на стул.
– Олег – это же твой одноклассник, верно? Так его допросили, наш сотрудник был у него дома, он сказал, что ночью вы втроём вышли во двор школы, покурить. А говоришь, не курю. Так вот… Олег рассказал, что ты и Игорь поспорили или поругались, ну неважно. Вы и раньше не ладили, ты ударил его. Да, ты этой ночью ушёл первым, но Олег сказал, что ты обернулся и посмотрел на Игоря так зло, словно хотел отомстить за то, что тот сказал тебе о твоих родителях… или кем там они тебе приходятся? Ты вполне мог вернуться назад с ножом и убить своего одноклассника, которого недолюбливал, верно? – уверенно говорил майор, от чего Сергей съёжился, сидя на стуле.
Сергей поверить не мог в то, что услышал. Он не мог поверить, что Олег мог сказать такое. Сергей дружил с Олегом, вместе посещали спортивные секции, на танцы часто ходили вместе, хотя Сергей не считал Олега близким другом, но уважал его.
– Я не убивал Игоря, – устало произнёс Сергей.
Дмитрий подъехал к адвокатуре и оставив машину на стоянке, зашёл в одноэтажное здание. Виктор Петрович ждал его, с ним Дмитрий познакомился сравнительно недавно. Он был знакомым знакомого Дмитрия, с которым они когда-то работали в больнице. Он был больше, чем знакомым, можно сказать, другом, они довольно часто встречались. Дмитрий поменял работу, пошёл на повышение, вначале работал в горздраве, главным врачом, а потом был назначен начальником отдела в министерстве здравоохранения. Виктор Петрович был практичным человеком, Дмитрий пару раз подписывал ему ордер в клинику, на операцию жены и на реабилитацию, через год после успешной операции. Виктор Петрович такие услуги не забывал.
– Здравствуйте, Виктор Петрович! Разрешите? – спросил Дмитрий, приоткрыв дверь кабинета.
– Дмитрий Константинович? Да, проходите, я ждал Вас. Садитесь. Что Вас привело ко мне? – спросил Виктор Петрович, пожав протянутую руку Дмитрия.
– У меня беда, Виктор Петрович! Утром моего сына арестовали. Его обвиняют в убийстве одноклассника, но мой сын этого не делал. Прошу Вас, помогите! – взволнованно произнёс Дмитрий.
– Весь город говорит об этом… это не сын Мордвинова Александра Владимировича? – спросил адвокат.
– Да, Игорь Мордвинов – одноклассник моего Сергея. Но поверьте, мой сын не способен убить. Он сын интеллигентных родителей, воспитание у него не такое. Вы сможете защитить моего сына? – взволнованно говорил Дмитрий.
– Я верю, что Ваш сын невиновен, Дмитрий Константинович. Конечно, я возьмусь за это дело, мне нужно бумаги подготовить, чтобы зайти к подозреваемому. Без них меня не пропустят. Только хочу Вас предупредить, Дмитрий Константинович… дело очень сложное, говорю Вам, как профессионал. Но я сделаю всё возможное, чтобы доказать невиновность вашего сына и чтобы его оправдали, – сказал адвокат.
– Спасибо! Вы знаете, я в долгу не останусь, – зачем-то сказал Дмитрий, но осёкся.
– Извините… – добавил он, поднимаясь со стула.
– Полные данные вашего сына, Дмитрий Константинович. Напишите вот сюда, – попросил адвокат.
И Дмитрий написал… Сергей Анатольевич Павленко, тысяча девятьсот семьдесят шестого года рождения, выпускник сто десятой школы, города Калининграда.
– Так… Сергей Вам не сын? – прочитав написанное, с недоумением спросил Виктор Петрович, взглянув на Дмитрия.
– Он мой внук. Его родители погибли в авиакатастрофе, когда мальчику было пять лет. Я муж его бабушки, в общем… просто помогите! Прошу Вас, Виктор Петрович, – с отчаянием, произнёс Дмитрий.
– Я сделаю всё, что в моих силах, не волнуйтесь так. А сейчас поезжайте домой, встречи с подозреваемым Вам все равно не дадут. Я сам поговорю с Вашим внуком и позвоню Вам. Номер Вашего телефона я знаю. Всего доброго, Дмитрий Константинович, – протянув руку и пожимая руку Дмитрия, сказал Виктор Петрович.
У Дмитрия появилась надежда и он поехал домой, зная, как волнуется Полина.
А Сергея перевели в следственный изолятор, майор решил надавить на парня, чтобы он написал чистосердечное признание. Сергея увели, не снимая наручников. Сырое помещение, с бетонным полом и привинченным к полу стулом. Сергея уже ждали и велели сесть на стул. Парень не ожидал ничего хорошего, один вид комнаты внушал страх, ведь парню не было и восемнадцати лет. Его били так, чтобы на теле не оставалось следом побоев, молча, не задавая вопросов. Здоровый смуглый мужчина, совершенно лысый, то ли загорелый, то ли кожа была такая, сопел и наносил удары. Конечно, все эти действия были незаконными и навряд ли о них докладывали, но именно так выбивали признания с преступников.
Быть может, не будь Игорь сыном самого Мордвинова Александра Владимировича, Сергею просто поверили бы и быть может, отпустили, что взять с подростка? Да и доказательств вины нет, как таковых. Скорее всего, майор был уверен, что парень невиновен, но его задержали и привезли к нему, а значит именно он должен стать козлом отпущения, иначе его по голове не погладят. Ему уже намекнули сверху, что дело не должно затянуться.
Сергей стойко выносил побои, но профессиональные удары и правда не оставляли следов, доставляя невыносимую боль. Минут через двадцать, лысый здоровяк устал от побоев, тяжело дыша, он смотрел на Сергея, не понимая, как тот молча выдерживает его удары. Сергей научился владеть телом, когда требовалось. Удары по животу, кому-то другому, могли разорвать внутренние органы, но Сергей напрягал пресс на животе, во время сильных ударов огромным кулаком. Правда, не ожидая ничего такого, он не успел этого сделать вначале и едва не задохнулся от первого удара, нанесённого неожиданно под дых. Тут открылась дверь.
– Товарищ майор требует к себе задержанного. Он готов подписать признание? – тихо спросил вошедший, одетый в милицейскую форму, с погонами капитана, лысого здоровяка, с неприятным, суровым, вспотевшим лицом.
Здоровяк пожал плечами. Сергея вывели в коридор и провели в кабинет следователя, майора Колесникова, от которого его недавно вывели.
– Надеюсь, ты напишешь чистосердечное признание? – с усмешкой спросил майор, глядя на усталое, измученное лицо Сергея, который совсем не понимал, что же всё-таки происходит.
Сергей читал детективы, но ни в одной книге он не читал о такого рода беспределе.
– Я не убивал Игоря… – ответил он, посмотрев в окно, где светило солнце.
В кабинет постучались и дверь приоткрылась.
– Здравствуйте Егор Алексеевич! Я адвокат Павленко. Мне нужно поговорить с моим клиентом, – громко сказал Виктор Петрович и не дожидаясь приглашения, вошел, сел на стул, открывая свой дипломат.
Майор был разочарован. Вот адвоката-то он не желал бы видеть рядом с задержанным. Но нарушать закон в присутствии адвоката, майор не посмел.
– Это бумага, дающая мне полномочия по защите клиента. Где я могу с ним переговорить? – совершенно спокойно спросил Виктор Петрович.
– Для этого есть отдельная комната, Виктор Петрович и Вы это прекрасно знаете. Зачем ненужные вопросы? Дежурный? Уведи обвиняемого в комнату для свиданий! – крикнул майор в открытую дверь, где на его зов появился дежурный.
– Вина моего подзащитного ещё не доказана, майор, поэтому пока он просто задержанный, – сказал Виктор Петрович, поднимаясь со стула.
Майор Колесников, усмехнувшись, посмотрел на адвоката. Егор Алексеевич прекрасно знал всю кухню работы органов. Когда было нужно обвинить невиновного и посадить далеко и надолго, сделать это было было не трудно. Но и Виктор Петрович об этом знал. Пару раз, он не смог защитить невиновного в суде, хотя и был уверен в его невиновности. Что касалось дела Сергея, то Виктор Петрович очень надеялся, что это дело он выиграет. Очень не хотелось ему, чтобы этот мальчик, отбывал срок вместо убийцы.
– Ну что, сынок… рассказывай всё, что произошло вчера вечером и этой ночью, ничего не упуская. Я должен знать обо всём, иначе не смогу тебе помочь, – с сочувствием глядя на парня, произнёс Виктор Петрович.
Сергей сидел напротив Виктора Петровича с растерянным видом, но уверенность мужчины, вселила в него надежду.
– Собственно и рассказывать нечего. Выпускной вечер, все веселились, танцевали и я тоже… потом Олег позвал во двор. Он знал, что я не пью и не курю, сказал, воздухом подышать хочет и музыка громко играет, уши заложило. Следом за нами и Игорь пошёл. К тому времени, они успели изрядно выпить, особенно Игорь, мы никогда с ним не ладили, а тут… он про моих родителей ляпнул, ну я и не выдержал, вмазал ему в морду. Я потом почти сразу и ушёл, а Игорь остался с Олегом. Они, вроде, хотели идти к берегу моря, зОри со всеми классами встречать. А я домой пошёл. Утром за мной пришли, надели вот это и увели, – показывая на руки, на которых были надеты наручники, рассказал Сергей.
– И это всё? Может ты возвращался назад? – спросил Виктор Петрович.
– Нет, настроение упало, да и изначально не хотелось до утра оставаться, – глядя открытым взглядом на адвоката, произнёс Сергей.
– Олег… Самойлов, кажется… он сказал, что ты был зол на Игоря и вполне мог вернуться назад, – сказал Виктор Петрович, записывая что-то в блокнот.
– Я не знаю, почему он так сказал, но я не возвращался и сразу ушёл домой, – ответил Сергей.
– Я-то тебе верю, сынок, но видимо, на Олега надавили. Иначе, зачем бы он так сказал? – с сожалением глядя на Сергея, подумал Виктор Петрович.
– Хорошо, может что-то передать твоим родным? Принести тебе сюда ничего не смогу, не пропустят. А пока, я должен идти. Держись, сынок, я постараюсь тебе помочь, – сказал он вслух, поднимаясь из-за стола и закрывая свой дипломат, положив в него ручку и блокнот.
– Скажите им, что я в порядке. Пусть не волнуются за меня… у отца сердце, ему волноваться нельзя. Спасибо Вам… – поднимаясь следом за адвокатом, ответил Сергей.
Дежурный, который всё это время стоял в дверях, отвёл Сергея в камеру.
– Ну что Виктор Петрович? Признался он Вам? – спросил майор, когда Виктор Петрович вернулся в его кабинет.
– Вы ведь и сами не верите в то, что этот мальчик мог убить своего одноклассника, верно, Егор Алексеевич? – с сарказмом спросил Виктор Петрович.
– Не скажите, Виктор Петрович! Не скажите… в этом кабинете, я таких вот мальчиков… хм… невинных, столько повидал! Что у Вас? А, давайте подпишу, – взяв из рук адвоката пропуск и быстро подписав его, ответил майор.
Виктор Петрович, ничего не ответив, взял листочек и вышел из кабинета. Мужчина понимал, что защиту строить просто на показаниях Сергея, будет не то, что трудно, невозможно. Сев в свой Опель, он поехал к дому, где жили Олег Самойлов и убитый Игорь Мордвинов. К Дмитрию и Полине он решил заехать позже, ведь сейчас он не может сказать им ничего утешительного. Олега дома не оказалось, впрочем, Виктор Петрович на лицо его не знал. У подъезда Мордвинова Игоря, собралась толпа, но тело Игоря ещё не привезли из морга, где проводили экспертизу.
– Простите… не подскажете, нет среди тех ребят Олега Самойлова? – спросил Виктор Петрович, подойдя к женщинам, которые стояли в ожидании, недалеко от подъезда.
– Так вон он! В чёрной футболке, с длинными волосами, – показывая рукой в сторону стоявшись неподалёку ребят и девушек, большинство из которых были одноклассниками убитого, сказала полная женщина, низенького роста, с рыжими кудряшками.
Поблагодарив её, Виктор Петрович подошёл к группе ребят и девушек, они тихо обсуждали произошедшее.
– Я ни за что не поверю, что Сергей убил Игоря! Хоть убейте, не поверю! – уверенно заявила Люся, которой очень нравился Сергей.
– Не бросайся словами, Люська! Хватит, убили одного уже! Лучше помалкивай… – одёрнул девушку Вадим, её одноклассник.
– Но она права, не мог Сергей такого сделать… – с сомнением произнёс Лёша.
Олег стоял чуть в стороне и молчал. Его глаза испуганно блуждали. Он мог просто уйти домой, но видимо и дома не находил покоя. Виктор Петрович, стоя в стороне, смотрел на его реакцию, выжидая, что же ещё скажут молодые люди. Но посмотрев на него, ребята замолчали и Виктор Петрович подошёл ближе.
– Здравствуйте, ребята! Меня зовут Виктор Петрович. Я адвокат вашего одноклассника, Сергея Павленко. Что можете о нём сказать? Мог он убить Игоря Мордвинова? И вообше… каким был ваш одноклассник? Ведь вы все проучились с ним не один год, верно? – спросил Виктор Петрович.
Все разом встали на защиту Сергея.
– Сергей не мог никого убить, наоборот, он всегда защищал слабых, – высказалась одна из девушек.
– Честный, прямолинейный, Сергей был тихим, да, но хорошим, поверьте! – волнуясь, воскликнула Люся.
– Он мог в морду дать, но заслуженно. Но убить… нет! Только не Сергей! – уверенно произнёс Вадим.
– А кто, если не Сергей? – в упор глядя на Олега, спросил Виктор Петрович.
Олега смутил его взгляд, но голову он не опустил.
– Не он… тогда кто? – подумал Виктор Петрович, который в силу своей профессии неплохо разбирался в людях.
– Это кто-то чужой, из класса этого бы никто не сделал. Я однажды видел… но утверждать не могу… в туалете, Игорь нюхал что-то… не знаю, что это было, белого цвета. Но увидев меня, он тут же отвернулся, – тихо, почти в самое ухо Виктора Петровича, произнёс Лёша.
– А ты мог бы повторить это на суде? – так же тихо спросил Виктор Петрович.
Лёша испуганно отошёл на пару шагов.
– Нет, я же сказал, что не могу с уверенностью утверждать это, – ответил парень.
– Хорошие же у тебя друзья, Сергей, – с сожалением глядя на всех, подумал адвокат.
– Олег Самойлов? – вплотную подойдя к парню, спросил Виктор Петрович.
Ребята молчали и смотрели на представительного мужчину, в дорогом костюме и дорогих туфлях.
Олег с недоумением посмотрел на адвоката.
– Как я уже говорил, я адвокат Сергея Павленко, кстати, Вашего одноклассника и друга, кажется. Я хотел бы задать Вам несколько вопросов, может отойдём? – предложил Виктор Петрович.
Олег подумал, что так будет лучше, он бы не хотел, чтобы ребята слышали их разговор, поэтому первый отошёл подальше, почти к углу дома.
– Ты сказал, что Сергей мог вернуться и убить Игоря… почему? Может ты это видел? – с ходу задал вопрос Виктор Петрович.
– Ничего я не видел. Я не говорил, что Сергей мог убить Игоря… только то, что он мог вернуться назад… – испуганно озираясь по сторонам, произнёс Олег.
– Ну хорошо, так почему ты подумал, что Сергей мог вернуться назад? – спросил Виктор Петрович, взяв из дипломата блокнот и ручку.
– Если будете записывать, я ничего говорить не буду, – тихо сказал Олег, пройдя за угол, так как увидел, что ребята смотрят на них.
– Хорошо. Расскажи всё, что знаешь. Сергея обвиняют в жестоком убийстве Игоря Мордвинова, с нанесением множества ножевых ранений. А это тяжёлая статья и парню грозит до двадцати лет заключения. Ты хоть можешь себе представить, что значит двадцать лет тюрьмы, тем более, если ты невиновен? – стараясь говорить спокойно, произнёс Виктор Петрович.
– Не давите на меня! В этом нет моей вины. Я вообще не хотел ничего говорить, но к нам домой пришли двое, я крепко спал, меня разбудили и сказали, что я должен так сказать следователю, иначе на месте Сергея, окажусь я. Что я должен был делать? – воскликнул Олег.
Видимо его всё-таки мучила совесть, это было видно по его блуждающему, испуганному взгляду.
Наступило молчание, Виктор Петрович не стал его нарушать, понимая, что Олегу трудно даётся признание.
– Когда Сергей ушёл, Игорь был жив. Я тоже разозлился на него, поэтому не стал дожидаться и вернулся в фойе, но Игорь следом за мной не пришел. Я подумал, что он тоже ушёл домой. Мы с ребятами до четырёх утра веселились, я и забыл о них… ну, в смысле и о Сергее, и об Игоре, потом пошли встречать зОри, на берег Балтийского моря, пешком прошли до Бранденбургских ворот. Вместе со всеми, я дошёл до дома и тут мы все разошлись. Я и предположить не мог, что в это время Игорь, уже мёртвый, лежит во дворе школы. Это все, что я знаю, – закончил говорить Олег.
Парень облегчённо вздохнул, сбросив с себя вину, словно огромный камень с души. Но вдруг, посмотрев на Виктора Петровича, он отрешённо произнёс:
– На суде я этого говорить не буду. Мне очень жаль Сергея… помогите ему! Но быть на его месте… я пошёл…
Произнеся это, Олег было отошёл в сторону, где ещё стояли ребята и обсуждали произошедшее, потом остановился и обернулся.
– Лёша правду сказал… Игорь употреблял что-то, в смысле, нюхал, но мы не придавали этому значения. Правда, после этого, Игорь менялся, становился весёлым и разговорчивым. Однажды и мне предложил попробовать, сказав, что это блаженство… я отказался. Думаю, это были наркотики, хотя у нас это запретная тема… и я Вам этого не говорил, – сказав это, Олег быстро ушёл, так и не взглянув в глаза Виктора Петровича.
– Кем же ты вырастешь… засранец? – разочарованно произнёс Виктор Петрович, уходя к своей машине.
Сергей стоял возле железных дверей камеры, отвернувшись лицом к стене, как ему и приказали. Дежурный снял с него наручники и открыл тяжёлую дверь.
– Проходи! – сказал он.
Сергей молча зашёл в камеру и услышал, как за ним закрыли дверь, звук задвижки, будто бы стучал в мозг парня. Всё, что происходило с ним, было реальностью, но Сергей никак не мог поверить, что всё происходит на самом деле.
– О! У нас в хате заезжий пассажир! Может он чепушила, а, Шрам? Пошманать его? – подойдя в развалку к Сергею и раскрыв руки, словно хочет обнять его, сплёвывая на бетонный пол, произнёс один из сидельцев камеры.
– Не вякай, Шершень! Не гони арапа! Пока тема не ясна, усохни! За базар ответ держать надо. А ты проходи-ка… малявы на тебя ещё не было, прогон подождём. На чём повязали тебя, казачок? – не вставая со скамьи, говорил другой сиделец, которого назвали Шрамом, правда, никакого шрама Сергей на его лице не увидел.
Из того, что тут говорили, Сергей ничего не понял и продолжал молча стоять, потом его словно осенило. Он читал некоторые жаргонные слова в детективах и смотрел по телевизору фильмы про бандитов.
– Здравствуйте! Вернее, это… вечер в хату, привет честнОй братве! – неуверенно произнёс Сергей.
В камере находилось три человека и видимо, за главного был этот Шрам, вёл он себя более привольно и нагло.
– Хм.. ха-ха-ха! Свой пацан! Присаживайся, братишка. Шершень? Жратву готовь, жрать охота! – засмеявшись, сказал Шрам.
Шершень взглянул на третьего сидельца, резко кивнув ему головой.
– Давай, Дикарь, вынь шкеру, по ходу, вечер в хате, – сказал Шершень.
Сергей осторожно присел и молча ждал, что же будет дальше. Он лихорадочно вспоминал эпизоды из фильмов, но никак не мог вспомнить, в голову от напряжения и усталости, ничего не приходило.
– Ну, братишка… колись! За что тебя загребли? Что тебе шьют? Повязали за что? – спросил Шрам, стуча чётками по столу, перебирая их одной рукой.
– Вы имеете ввиду, за что меня арестовали? – наконец спросил Сергей.
– Ооо… видать не обстрелянный ты ишо! Шершень? Остальное зашкерить надо, шмонать будут маски шоу! – обернувшись к парням, сказал Шрам, когда они поставили на стол консервы, колбасу, буженину и куски хлеба.
– Меня в убийстве обвиняют. Но я не убивал… – устало ответил Сергей.
– Значится… чалиться будешь запрОсто так, лет пятнадцать, если повезёт. А то и четвертак впаяют! Ладно, ешь… разберёмся… – ответил Шрам, ломая хлеб и неровно отрезая кусок буженины и отправляя всё в рот.
Есть совсем не хотелось, но чтобы не обидеть новых соседей по камере, Сергей сунул в рот кусочек хлеба и следом, кусочек буженины. Он не ел со вчерашнего вечера, да и на выпускном вечере почти не ел, так… яблоко одно, лимонада выпил и пирожное съел, а когда котлеты подали на стол, он в это время вышел с Олегом во двор школы, куда следом пришёл и Игорь, на свою погибель. Кажется, Сергей и правда проголодался, стесняясь, он всё же немного поел.
– Спасибо. У меня адвокат был… может он поможет? – с надеждой взглянув на Шрама, спросил Сергей.
– Может. На тебя малява с прогона должна прийти, тогда и перетереть можно. Рога мочить – нам всем светит. Все скоро на шконках чалиться будем. Но ты не дрейфь, на зоне тоже жить можно, если котелок в шоколаде варить будет и если арапа гнать не будешь. Вижу, ты правильный пацан, – ответил Шрам.
Сергей ничего не понял из сказанного им и устало опустил голову.
– Ладно, зенки липнут, иди покимарь что ли… нары твои свободны, – сказал Шрам, кивнув в сторону, где был туалет, занавешенный старой тряпкой.
Сергей, облегчённо вздохнув, поднялся и прошёл к нарам, на которые показал Шрам. Матрас был свёрнут трубочкой, развернув его и положив правильно подушку, Сергей наконец лёг и устало закрыл глаза, хотя привык спать на чистой простыне и мягкой подушке, а не на ватной.
Мысли не давали уснуть, он вспоминал вчерашний вечер, вернее, сегодняшнюю ночь. Лицо Игоря, с выражением ненависти. За что он не любил его, Сергей понять не мог, да и не задумывался по этому поводу. Друзьями они с детства не были, учились десять лет вместе и всё. Остальные ребята… ну да, дружили, вроде…
– Вроде дружили… но ни один из них не был близким другом. Олег… вместе за партой сидели, вместе в секции ходили, так… на танцы и в кино иногда… да, ещё он заходил в гости, послушать новые записи… и пожалуй всё… если не считать, что не раз его спасал во время драки. Это разве дружба? Почему он сказал, что я мог вернуться? Ведь знал, что я бы не вернулся… зачем? – стучало в голове Сергея.
Он очень устал и думать устал, закрыв глаза, парень ушёл в глубокий сон. Ночью он резко проснулся, открыв глаза и почувствовав на своей шее чьи-то цепкие руки. Сергей задыхался, ничего спросонья не соображая. Схватив того, кто его душил за руки, он оторвал их и вывернув, сбросил душившего на бетонный пол.
– Ах ты, падла! Мокруху в хате? За хату я в ответе! Урою гада! – услышал Сергей рык Шрама.
Сев на нары, он потирал шею, ничего не соображая.
– Гадом буду, Шрам! Мочить его надо! Прогон на него с воли пришёл, ты же знаешь! – стуча по полу кулаками и брызгая слюной, орал Шершень.
– Котелок не варит, так усохни и не вякай! Прогон с воли от мусора пришёл, не догнал? Я маляву от братков жду. Тогда и тему перетрём. А пока не тронь его, не неси шнягу, а то самого завалю! Ты меня знаешь, Шершень, я два раза не повторяю, – совершенно спокойно говорил Шрам, но его острый взгляд был полон негодования. Шершень, конечно, все понял.
Сергей смотрел на них и понимал, что если его осудят, а в то, что его отпустят, он уже не верил, если уж приказ пришёл его убрать, ему придётся выживать в той обстановке, куда он попадёт. Он читал, да и фильмы смотрел, но и представить себе не мог, что то, что он видел и читал, далеко от тюремной реальности.
– Не дрейфь, он тебя больше не тронет. А теперь, рассказывай всё, что произошло, может вместе и придумаем, как выпутаться из этой ситуации, – наконец-то, на понятном Сергею языке, сказал Шрам, присаживаясь рядом с ним.
И Сергей рассказал, правда, не так много пришлось и рассказывать, а когда он замолчал, Шрам задумался. Прошло минут десять, Сергей не мешал Шраму, не зная, думает он или просто задумался о своём. Шрам, наконец, поднял голову и Сергей увидел острый взгляд умного человека, совсем не рецидивиста.
– Я понял тебя, парень. Но ты влип и по-крупному. Видать, тебя козлом отпущения сделали. О Мордвинове слышал и не раз… тот ещё зверь. Беспощадный не только к нашему брату, но и к своим. Сынок его… пару раз с наркотой попадался, по малолетке, но папаша его, конечно, в обиду не дал. А зря! Вот и потерял сынка, хотя таким лучше смерть, иначе не только себе жизнь попортят, но много невинных душ могут погубить. Тебе срок большой светит, боюсь, не выдержишь. На зоне жизнь тяжёлая, могут запросто и завалить… это в лучшем случае, а то, ни за что и опустить могут, – с сожалением глядя на Сергея, долго говорил Шрам.
– Как это? – не понял Сергей.
Шрам горько усмехнулся.
– На зоне разный люд, есть братва, если им понравишься, считай живым и здоровым выйдешь на волю. Остальные, так…есть среди них стукачи, шныри, делают грязную работу, исполнители есть… ну, неважно, на месте разберёшься. Смотря куда попадёшь по этапу. Но я тебе пару строчек чиркну, только спрятать нужно будет так, чтобы на шмоне не попался. Например, в резинку от трусов сунуть можно, догола разденут, до задницы шмонать будут. В крайнем случае, запомнишь дословно мои слова на жаргоне, тебе поверят, что от меня. А меня братки уважают. Подождём от братвы маляву с прогона на тебя, там и решим, как можно тебе помочь. До вечера малява придёт, – докуривая попиросу, говорил Шрам.
– Простите… но почему Вы мне это говорите? Почему помогаете? Разве можно? Ведь Вы не знаете меня совсем, – спросил Сергей.
Шрам усмехнулся и посмотрел Сергею в глаза.
– Я научился различать людей, может ты мне понравился, пацан? Курить будешь? – предложил Шрам.
– Не курю я… мне страшно… мои родители, у отца сердце, а вдруг с ним что случится? Мать совсем одна останется, – произнёс Сергей, тяжело вздыхая.
– А случится то, что должно случиться. Что ты можешь? Кстати, а кем они работают? – хитро прищурив глаза, спросил Шрам.
Сергей помнил, такие сидельцы как Шрам, не любят людей из органов.
– Они врачи, – коротко ответил Сергей.
– Так чего же ты ссышь? Ну… в смысле, боишься? Врачи знают, как им лечиться. А вот и малява… – посмотрев на Дикаря, который тянул нитку откуда-то сверху из маленького проёма в окне за решеткой, сказал Шрам.
Оторвав от нитки плотно скатанный листочек бумаги, Дикарь быстро отдал его Шраму. Шершень, злобно зыркая глазами на Сергея, испуганно озираясь, поднялся с пола и нерешительно подошёл ближе. Шрам пробежал глазами по мелко написанной записке. Потом поднял голову и посмотрел на всех.
– Всё на мази! Свой пацан, нет за ним ничего такого. Не повезло ему просто, но рога мочить будет за просто так. Нужно помочь братишке. Ладно, после суда и приговора решим, что дальше делать, – стараясь говорить на понятном Сергею языке, но невольно опять переходя на жаргон, говорил Шрам.
– Будь что будет! Мне уже всё равно, – махнув рукой, произнёс Сергей.
– Ещё одна попытка, Шершень и ты труп. Понял? – крикнул Шрам, зыркнув на Шершня.
Тут послышался звук отодвигаемого засова и Шрам, сунул записку в рот, тут же ловко уложил её языком за щёку.
– Павленко? На допрос! – крикнул конвойный, стоя за дверью.
Сергей поднялся и испуганно оглядываясь, вышел из камеры.
