Мартин Скотт
Фракс и пляска смерти
– Надеюсь, что в ходе расследования ты не станешь прибегать к своим юридическим полномочиям? – с тревогой в голосе спросила она. – Это может привести к нарушению секретности.
Услыхав эти слова, я ужасно разозлился. Ведь я делал все, чтобы поскорее забыть о своих так называемых юридических полномочиях. Пробыв всю жизнь рядовым гражданином города-государства Турай, я несколько месяцев назад неожиданно для себя получил пост Народного трибуна. Одарил меня этим высоким званием заместитель консула Цицерий. Институт народных трибунов исчез сам по себе лет полтораста назад, но официально его никто не отменял. Цицерий восстановил пост лишь для того, чтобы я мог получить доступ на Ассамблею чародеев. Ни он, ни я не рассчитывали на то, что я каким-то образом стану прибегать к власти, которой юридически наделен Народный трибун. Однако сенатор Лодий (политический противник Цицерия) грязным шантажом вынудил меня прибегнуть к власти и остановить выселение некоторых бедных граждан Турая из их домов. Мои действия привели к целому ряду нежелательных последствий, и с тех пор я всеми силами стараюсь не вступать в мутные воды политического мира Турая. Словом, я хотел, чтобы все забыли о существовании Народного трибуна по имени Фракс, и отказывался от любых действий в этом качестве, понимая, что они принесут мне одни неприятности и поссорят с сильными мира сего.
– Не волнуйся. Это не более чем почетный пост. Сенатор Лодий заставил меня один раз воспользоваться властью, и это все.
Народный трибун назначается на год, и я надеялся, что через несколько месяцев срок моего пребывания тихо истечет и я снова превращусь в обычного гражданина. Если в Турае человек хочет заниматься политикой и при этом остаться в живых, ему нужна гораздо более прочная «крыша», чем та, которой обладал я.
Лисутарида запалила очередную палочку фазиса.
– Надеюсь, ты не заложила кулон, чтобы сыграть на бегах?
У нее хватило воспитания и такта ответить с улыбкой на мой идиотский вопрос.
– Нет, – сказала она. – Я все еще достаточно богата. Однако, если потеря камня станет известна многим, ты будешь не единственным, кто задаст этот вопрос. Стадион Супербия не лучшее место для того, чтобы терять там государственные ценности. После того как я стала главой Гильдии, у меня в некоторых кругах появилось много завистников. Узнав о потере, они не преминут поднять шум, что я просадила камень на бегах.
Лисутарида взяла свою сумку и выложила на стол деньги.
– Здесь ровно тридцать гуранов. Твой обычный задаток, насколько мне известно. И еще. Я должна получить камень в самое ближайшее время. Через четыре дня я даю в своем особняке бал-маскарад, на который приглашены кронпринц, консул Калий и заместитель консула Цицерий. Я не сомневаюсь, что они пожелают взглянуть на зеленый камень чародеев. Консул Калий, насколько мне известно, не хотел, чтобы камень вообще покидал дворец.
Надо сказать, на месте консула я бы тоже выразил сомнение в целесообразности передачи драгоценности Лисутариде. Каждый, кто в здравом уме видел, как забалдевшая от фазиса Властительница Небес, спотыкаясь о собственные ноги, бродила по залам Ассамблеи, с трудом мог согласиться на то, чтобы вручить ей какой-либо представляющий минимальную ценность предмет. А уж о зеленом камне чародеев и говорить не приходится!
– Не могла бы ты отменить бал?
Этого она сделать не могла. Костюмированный бал Лисутариды был одним из гвоздей светского сезона. Интересно, подумал я, в чем смысл этого «светского сезона»?
– Я верну тебе камень.
– Когда он попадет в твои руки, ни в коем случае не смотри в него.
– Почему?
– Потому что мы имеем дело с объектом, обладающим мощным магическим полем. Он не представляет никакой опасности, если его просто подержать в руках. Но становится крайне опасным, если вглядываться в его глубокую зелень. Позволить это себе может лишь очень хорошо подготовленный маг. Камень может вызвать потерю сознания, а может, и еще того хуже.
– Я незамедлительно суну его в карман.
Лисутарида зажгла третью палочку фазиса. Докурив, она швырнула бычок в мою мусорную корзину и тут же закурила следующую.
– Как поживает Макри? – спросила чародейка.
Лисутарида прекрасно знает Макри, так как во время Ассамблеи приглашала мою подругу на роль телохранительницы.
– Как всегда очень занята и как всегда вздорна.
– У меня для нее кое-что есть.
С этими словами Лисутарида передала мне конверт, на котором изящным почерком профессионального писца было выведено имя Макри. Я обещал передать послание. Меня разбирало любопытство, однако, решив, что это не мое дело, я сразу после ухода Лисутариды зашел в комнату подруги и оставил там пакет. После этого я, чтобы изгнать из организма остатки алкоголя и фазиса, ополоснул лицо водой и опоясался мечом. Затем я загрузился единственным заклинанием – большего моя память не вмещала – и отправился на улицу. Точильщик и торговка рыбой по-прежнему продолжали вопить друг на друга. Похоже, дело у них шло к драке.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
У подножия лестницы я нос к носу столкнулся с Моксаланом – младшим сыном нашего букмекера Честного Мокса. Точнее, с его единственным сыном, поскольку старший скончался прошлой зимой от передозировки «дива». Это произошло примерно в то же время, когда по аналогичной причине откинула копыта наша булочница Минарикс. Мне лично булочницы очень не хватает. Без ее печева жизнь стала значительно хуже. Что касается сына Мокса, то я без него совсем не скучаю, но поскольку мне частенько приходится иметь дело с Честным Моксом, я стараюсь быть вежливым и по отношению к младшим членам его семейства.
Моксалану лет девятнадцать. У него открытое дружелюбное лицо, еще не успевшее приобрести жесткого и хитрого выражения прожженного букмекера. Он носит простую, но хорошо сшитую тунику, а на ногах – сандалии, один вид которых говорит о том, что бизнес папочки процветает. После того как мы обменялись приветствиями, Моксалан пояснил, что ищет Макри, которая якобы обещала помочь ему разобраться с некоторыми вопросами теории архитектуры. Парень даже пытался рассказать, с какими именно вопросами. Впрочем, его слова звучали для меня полной абракадаброй.
– Значит, теория архитектуры? – перебил я.
– Да. Для Колледжа Гильдий. Мы с ней одноклассники. Я пропустил лекцию, а Макри делала записи.
А я и не знал, что Честный Мокс определил своего младшего в Колледж. Впрочем, в этом не было ничего удивительного. Человек, который гребет такую кучу бабок, вполне способен внести плату за обучение, невзирая на то, что в качестве букмекера занимает нижние ступени социальной лестницы. Довольно много разбогатевших представителей низшего сословия хотят улучшить социальный статус семьи и дают сыновьям хорошее образование, чтобы те могли стать государственными чиновниками или кем-то еще в этом роде.
– Выходит, семейный бизнес тебя не интересует?
– Я немного помогаю отцу, но он хочет, чтобы я занялся чем-нибудь более престижным. Макри сейчас в таверне?
– Да. Вся в трудах.
Моксалан не сомневался, что Макри законспектировала весь курс лекций.
– Она у нас самая хорошая студентка. Гораздо лучше, чем я. Вы знаете, что она на курсе идет первой по всем предметам?
Я этого не знал. Возможно, Макри и упоминала о своих достижениях, но я, как водится, пропустил ее слова мимо ушей. Я обратил внимание на то, что каждый раз, когда он упоминал имя Макри, его лицо обретало слегка обалделое выражение. Я сразу узнал этот симптом. Молодые люди при виде великолепной фигуры Макри, едва прикрытой двумя полосками кольчужного бикини, сразу забывают наказы мамаш держаться подальше от женщин с примесью оркской крови. Макри и на эльфов произвела неизгладимое впечатление, а для эльфов внимание к тем, кто пусть даже косвенным образом связан с орками, является почти полным табу. Все эти молодые люди и юные эльфы не понимают, насколько правы их родители в желании найти своим чадам приличных жен. Жизнь с Макри превратилась бы для них в сущий ад, какой бы сказочной им ни казалась ее фигура. Моей подруге, как мне представляется, так и не удастся до конца дней изжить в себе повадки гладиатора. Думаю, что при появлении первых признаков домашних разногласий она смахнет своему супругу голову и раскрасит физиономию покойника его же кровью.
– Я думал, она будет с вами, – сказал Моксалан.
– Почему?
– Потому что вы получили предупреждение.
Я не понял, о чем идет речь, и младший сын Мокса напомнил слова Дандильон о грозящей мне кровавой бане. В местах, подобных округу Двенадцати морей, слухи почему-то распространяются со страшной скоростью. Слова парня меня рассердили, и не только потому, что я терпеть не могу, когда в мои дела суют нос. Больше всего меня обозлил намек, что в случае опасности я не могу обойтись без Макри. Неужто все уже позабыли, что до ее появления я в течение многих лет мог с успехом постоять за себя?
– Обо мне не беспокойся, – буркнул я и удалился.
Небольшая таверна «Остроконечный жезл» располагалась рядом с портом и слыла заведением крайне неприятным. Она постоянно была под завязку набита пьяными матросами и портовыми грузчиками. В отличие от остальных местных забегаловок эта избежала контроля со стороны Братства, что было мне явно на руку. Братство, если вы вдруг забыли, – преступная группировка, контролирующая южную часть города. Если бы я попытался отнять краденый кулон у члена Братства, вся банда обрушилась бы на меня, словно скверное заклятие. Теперь же я знал, что подвеска скорее всего окажется в лапах мелкого жулика, который захочет избавиться от нее как можно быстрее, чтобы прикупить очередную дозу «дива». Если парень будет в «ломке» и отдаст мне кулон задешево, я даже наживусь на этой операции. Лисутариде при ее богатстве и вилле в округе Тамлин ничего не стоит отвалить мне дополнительно несколько гуранов. По счастью, работа оказалась простой и не требующей напряжения мыслей. Последнее меня радовало особенно, ибо в такую жару умственная деятельность – занятие крайне утомительное.
Каждая встреча с представителями аристократии пробуждает во мне зависть к их богатству. Я всегда был беден. Правда, несколько лет назад я сумел пробиться наверх и получил прекрасный пост старшего детектива дворцовой стражи. У меня был обширный кабинет, большой дом и даже прислуга. Но отец всегда утверждал, что кончу я ничем, и мне до сих пор так и не удалось доказать, что старик ошибался.
Солнце палило нещадно, и улицы ничем не отличались от преисподней орков. Однако в таверне «Остроконечный жезл» было еще жарче. Мне показалось, что я попал в настоящее пекло. Запах кислого эля и клубы наркотического дыма делали атмосферу абсолютно непригодной для дыхания. Деревянные стропила над головой почернели от времени и от копоти. По залу расхаживали шлюхи с вплетенными в волосы красными лентами, но обалдевшая от жары и алкоголя клиентура не обращала на них никакого внимания. На полу распростерлась какая-то женщина. Мне даже показалось, что она довольно давно мертва. Чтобы прийти в себя, мне пришлось потрясти головой. Ниже пасть уже невозможно. Ни один более или менее приличный человек не должен и близко подходить к этой таверне.
– Фракс! А мы-то думали, куда это ты запропастился.
Время от времени мне приходится сюда захаживать. В основном по делам. За стойкой бара работает хозяин таверны Гаваракс. В свое время он был капитаном боевой триремы, но его вышибли с флота за то, что он не поделился добычей с королем. У парня смуглая кожа, а его лицо от подбородка до уха пересекает шрам – результат какой-то морской стычки. Гаваракс любит похвастать своими боевыми подвигами, когда в его заведении собираются старые морские волки. Только для того, чтобы не показаться невежливым, я попросил пива и сразу же поинтересовался, не возникал ли в поле его зрения кто-нибудь желающий толкнуть украденный камешек. Гаваракс не тот человек, который стал бы делиться информацией со Службой общественной охраны, но меня он знает достаточно хорошо и понимает, что я не причиню ему никаких неприятностей. Более того, он, как правило, рассчитывает на то, что ему от меня кое-что перепадет.
Подождав, когда полупьяный докер с красной повязкой на голове, получив очередную кружку, отвалил от стойки, Гаваракс склонился ко мне и негромко сообщил, что такой тип действительно есть. Я выложил перед ним несколько гуранов.
– Сейчас он наверху, в одном из номеров. С парой дружков. Ни одного из них я раньше не видел.
Прежде чем я успел отойти от стойки, Гаваракс схватил меня за рукав, притянул к себе и прошептал:
– Если собираешься кого-нибудь убить, постарайся не повредить мебель.
Проходя по прокуренному шумному залу к ведущей на второй этаж лестнице, я думал о том, что дело окажется даже менее сложным, чем я предполагал. Поднявшись по ступеням, я замер у нужной двери и прислушался. Из комнаты не доносилось ни звука. Ударом ноги я распахнул дверь и со снотворным заклинанием наготове ввалился в номер. Заклинание требовалось на тот случай, если кто-нибудь вдруг надумает оказать сопротивление.
Внутри было четыре человека, но сопротивляться они явно не собирались. Трое были уже мертвы, а четвертый, судя по всему, вот-вот должен был последовать за своими товарищами. Каждый из них был заколот кинжалом, в результате чего на полу образовались довольно внушительные лужи крови. Я склонился над тем, который еще подавал признаки жизни, и спросил:
– Что здесь произошло?
Он попытался посмотреть на меня, но ему никак не удавалось сфокусировать взгляд.
– Я плыл на прекрасном золотом корабле... – прошептал он.
Я замер, ожидая продолжения, но бедняга вдруг закашлял кровью и испустил дух.
Его последние слова показались мне довольно странными, и их следовало запомнить, чтобы позже хорошенько поразмыслить.
Я быстро окинул взглядом помещение. Окно напротив двери было распахнуто, на подоконнике виднелись пятна крови. Оно было невысоко над землей и выходило в узкий проход за домом. Убежать убийце ничего не стоило, хотя я и понятия не имел, кто бы это мог быть. Во всяком случае, это был человек, который в состоянии постоять за себя. Все четверо мертвецов были вооружены мечами. Мелкие жулики, как правило, бойцы никудышные, но, как бы то ни было, прикончить вооруженных людей – дело непростое.
Стараясь действовать как можно быстрее, я принялся обыскивать еще теплые тела. Мне довольно много приходилось возиться со жмуриками, но это дело я по-прежнему недолюбливаю. Одного я опознал сразу. При жизни его звали Аксатен, и он промышлял на стадионе Супербия, таская у завсегдатаев скачек все, что подвернется под руку. Остальные были мне неизвестны. Так или иначе, но кулона на убитых не оказалось, а в сумках удалось обнаружить лишь несколько монет. На телах не было никаких татуировок, указывающих на принадлежность к преступным организациям. Обыск комнаты также завершился безрезультатно.
Я выглянул в окно. Для нормального человека прыгнуть вниз с подоконника не составляло никакого труда, но только не с моей тушей. Кроме того, в комнате оставались четыре трупа. Конечно, можно было оставить их валяться на полу, а самому потихоньку улизнуть, но особого смысла в этом не было. Гаваракс меня укрывать не станет. Как только тела будут обнаружены, он призовет Службу общественной охраны, и я стану главным подозреваемым в убийстве четырех человек.
Смачно выругавшись, я вернулся в зал. Не могу сказать, что мое известие сильно порадовало хозяина.
– Четыре? – переспросил он. – И все мертвы? Служба общественной охраны будет просто счастлива. Это ты их прикончил?
– Нет, не я. Я, увы, слишком стар и не в состоянии быстро работать мечом.
Гаваракс покосился на мое брюхо и, похоже, мне поверил. Он отправил какого-то мальчишку в Службу охраны, а мне ничего не оставалось, кроме как ждать в этой убогой таверне прибытия охранников. Впереди маячила перспектива подвергнуться довольно неприятному допросу. Если меня отпустят, выскажу Властительнице Небес все, что по этому поводу думаю. И речь моя будет отнюдь не краткой.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Примерно девять часов спустя я выбрался из ландуса, расплатился с кучером и направился по длиннющей аллее к принадлежащей волшебнице вилле. Служаки из Общественной охраны истязали меня вопросами добрых шесть часов. После этого мне удалось поспать всего два часа, и пребывал я, как вы понимаете, не в лучшем настроении. Вид прекрасных клумб, аккуратно подстриженных кустов и раскидистых деревьев настроения отнюдь не улучшил. Богатеи вроде Лисутариды никогда не подвергаются злобному шестичасовому допросу со стороны солдат охраны, каждый из которых туп, словно орк. У этих болванов был такой вид, будто они собирались меня измолотить, если я не дам удовлетворяющие их ответы. От возможных побоев меня спасло появление капитана Ралли. Капитан меня недолюбливает, однако насилие в отношении подозреваемых позволяет лишь в крайних случаях.
По правде говоря, солдаты Службы общественной охраны не думали, что именно я прикончил четырех человек в таверне «Остроконечный жезл», хотя им этого очень хотелось. А капитан Ралли, с которым я хорошо знаком, вообще убежден, что убийца не я. Этим, кстати, он резко отличается от своего начальства, уверенного в том, что Фракс способен на любое преступление. Префект Гальвиний, глава Службы общественной охраны, спит и видит, как бы отправить меня на каторжные галеры. Ралли относится ко мне лучше, однако его постоянно выводит из себя то, что я никогда не рассказываю о тех делах, которые веду. Капитан несколько раз спрашивал меня, что я делал в «Жезле», но у меня не было ни малейшего желания сообщать, что я занимаюсь поисками кулона для Лисутариды. Если я начну называть своих клиентов всякий раз, как у меня возникнут неприятности, то скоро вообще буду сидеть на бобах.
В конце концов капитан Ралли позволил мне удалиться, но предупредил, что обрушится на меня как скверное заклятие, если я снова окажусь рядом со жмуриком на его участке. Я же, со своей стороны заверив капитана, что впредь изо всех сил буду держаться подальше от покойников, поспешил в «Секиру мщения». Заглотав наскоро завтрак, я отправился на свидание с Лисутаридой.
Когда мне наконец удалось добраться до дверей – инкрустированных, между прочим, золотом, – я был злее самого злобного дракона и готов смести со своего пути любого, кто первым встретит меня у порога. Но и здесь мне не повезло. Дверь открыла служанка, которую я, увы, хорошо знал. Девица без разговоров пустила меня в дом.
– Я немедленно доложу госпоже, – вежливо произнесла она и удалилась, прежде чем я успел выпалить какую-нибудь грубость.
Я находился в комнате, окно которой выходило на задний двор виллы. Впрочем, о каком-то дворе не могло быть и речи. Моему взору открывался обширный сад с таким количеством деревьев, цветов и кустов, что нормальный человек просто не знал бы, что со всей этой флорой делать. Между деревьев причудливо извивались тропинки, в искусственных водоемах резвились золотые рыбки. Чуть поодаль располагался сад, в котором Лисутарида вне зависимости от сезона выращивала с помощью магических сил разнообразные овощи и фрукты. Месяц назад она устроила в своем саду роскошный прием для посла эльфов и всей его свиты. Это было восхитительно. Впрочем, о приеме я лишь читал. Мне приглашения на подобные сборища не грозили.
В комнату с несколько отрешенной улыбкой наконец вплыла Властительница Небес. Было ясно, что Лисутарида уже успела присосаться с утра к кальяну.
– Привет, Фракс. Поздравляю, На сей раз ты сработал быстро.
– Кулона у меня нет.
– Не может быть!
– Вместо кулона я имею четырех мертвецов и весьма тесное знакомство со Службой общественной охраны.
Я рассказал волшебнице о вчерашних событиях, и та, не преминув выразить свое неудовольствие, спросила:
– Значит, тебе известно, кто эти люди?
– Одного из них я узнал. Мелкий воришка по имени Аксатен. Обычно работает на стадионе или, вернее, работал, пока ему не перерезали глотку. Скорее всего он и украл кулон. Трех остальных я не знаю. Мне также неизвестно, кто их прикончил. Теперь, я надеюсь, ты мне все расскажешь.
– Что значит все? – тупо глядя на меня, спросила Лисутарида.
– Ты посылаешь меня взять у вора камень, а я оказываюсь прямо на бойне. У тебя есть какие-нибудь соображения на этот счет?
– Нет.
– Слова «Я плыл на прекрасном золотом корабле...» тебе что-нибудь говорят?
– Нет. Это что, цитата?
– Понятия не имею. Никогда не увлекался высокой поэзией. Но слова эти были произнесены умирающим. Мне пришлось видеть множество умирающих людей, но ни один из них не произносил перед смертью столь странных слов. – Я бросил на Лисутариду многозначительный взгляд.
Ей мой взгляд явно не понравился, и она довольно воинственно спросила:
– Неужели ты хочешь сказать, что я скрыла от тебя какие-то важные сведения?
– Именно.
– Фракс, – произнесла Властительница Небес, величественно поднимаясь со стула. – Я высоко ценю твою помощь в ходе моих выборов на пост главы Гильдии. Но, боюсь, тесные контакты, в которые мы были вынуждены вступать в то время, создали у тебя ложное представление о том, что ты можешь без приглашения являться в мой дом и обвинять меня во лжи. Этого, Фракс, я никому не позволяю.
Вид у Властительницы Небес был грозный, и я попросил ее успокоиться. Она хлопнула в ладоши, и на пороге возникла служанка с подносом в руках. На подносе рядом с коробкой фазиса лежала трубка.
– Я вовсе не это имел в виду, когда просил тебя успокоиться. Неужели ты хотя бы на день не способна отказаться от своей идиотской привычки?
Лисутарида не снизошла до ответа. Она, словно священнодействуя, не торопясь набила и зажгла трубку. Я же во время этого ритуала сидел как на иголках. Глубоко затянувшись, она откинулась на спинку кресла и забросила одну ногу в золотой сандалии на другую. Это действо, видимо, должно было выражать высшую степень удовольствия.
– Думаю, что в любом месте, подобном той жалкой таверне, могут возникнуть тысячи причин, в силу которых убивают людей. Разве не так?
– Так. В округе Двенадцати морей спор между ворами нередко заканчивается убийством. Но мне не нравится, что этих прикончили в тот момент, когда в их руках находился весьма ценный предмет. Ты утверждала, что о возможностях камня никто не знает, однако у меня создается впечатление, что кое-кому стали известны возможности твоего кулона. Это мог быть тот тип, который украл кулон, или же это человек, у которого он в данный момент находится. Дело становится гораздо более сложным, чем казалось вначале.
– Никто другой не мог знать о подлинном значении камня! – возмущенно воскликнула Лисутарида. – Его возможности известны только королю, ведущим чиновникам и главе Гильдии чародеев.
– Весь Турай сверху донизу погряз в коррупции. И в городе есть масса людей, поднаторевших в раскрытии всякого рода тайн. Не забывай, что каждая тайна может очень дорого стоить. Да, кстати, а как в этом отношении обстоят дела в твоем собственном доме?
– В моем окружении никто не знает о подлинном назначении кулона. Исключением является лишь моя помощница и секретарь, которая осведомлена о всех моих делах. Но она абсолютно надежна.
– Мне хотелось бы с ней побеседовать.
– С моим секретарем ты говорить не будешь. Ты должен поверить мне на слово, что ей можно доверять.
Лисутарида сделала глубокую затяжку. Она понимала, что потеря кулона грозит ей неприятностями. Но если камень из рук воришки перейдет в руки банды, которая продаст его тому, кто готов больше заплатить, волшебнице будет по-настоящему худо. Особенно если покупатель окажется из числа орков.
Немного помолчав, она, вызывая слугу, потянула за свисающий у дверей шнурок.
– Сейчас я еще раз определю местонахождение камня, чтобы ты мог его добыть и принести мне.
– Ты в самом деле не хочешь никого привлечь к розыску? – спросил я. – Службу дворцовой охраны, например? Может быть, пришло время поставить в известность консула?
– Если Калий узнает о пропаже, он обрушится на меня словно скверное заклятие. А я еще не вполне готова к изгнанию из города.
Появилась служанка с золотой чашей. Чаша почти до краев была заполнена похожей на густые черные чернила жидкостью под названием «курия». В этой жиже хороший чародей может узреть все события прошлого и настоящего. Прежде такое удавалось и мне, хотя и не без трудностей. Однако теперь я почти полностью утратил способность сосредоточиться, чтобы привести себя в необходимое для ясновидения состояние духа. Что касается Лисутариды, она была настолько могущественной волшебницей, что никакой концентрации для работы с курией ей не требовалось. Она провела рукой над чашей, и на черной поверхности сразу же начала возникать картинка.
– Еще одна таверна, – пробормотала чародейка. – Называется «Русалка». Тебе это что-нибудь говорит?
– Да, говорит. Очень много и, увы, ничего хорошего. «Русалка» находится под контролем Братства.
– И что же из этого следует?
– Отобрать драгоценность у организации – совсем не то, что изъять ее у мелкого жулика. Это куда как труднее. Однако пока еще остались шансы на то, что бандиты не знают, что попало им в лапы. Если кулон угодил к Братству лишь в результате ссоры между ворами, а не как предмет величайшей ценности, мне, возможно, удастся его вернуть. Это будет стоить тебе дороже, поскольку я собираюсь объявить кулон семейной реликвией, за которую владелец готов выложить любую сумму. Я знаком с местным бандитским боссом по имени Казакс. Не исключено, что он согласится отдать мне камень. Казакс знает, что я не настучу на него в Службу общественной охраны.
Лисутарида вызвала еще одного слугу и велела принести мне мешок с монетами достоинством в пятьдесят гуранов.
– Верни кулон вне зависимости от того, сколько придется платить.
Выглянув в окно, я увидел, как рабочие в саду ставят большой полотняный навес.
– Подготовка к костюмированному балу? – поинтересовался я.
– Да, – коротко бросила Лисутарида и тут же продолжила: – Необходимо вернуть кулон до праздника. Уверена, что консул о нем спросит. Ты случайно не знаешь, Макри уже получила приглашение?
– Получила что?
– Приглашение на бал, – повторила Лисутарида.
– Ты пригласила Макри?!
– Да. Она была прекрасной телохранительницей во время Ассамблеи чародеев и, как мне кажется, заслуживает дополнительной награды. Кроме того, я обещала представить ее профессору математики из Имперского университета.
– С какой целью? Ничто не поможет Макри стать студенткой университета!
– Скорее всего нет, – согласилась Лисутарида. – Но от бала она в любом случае удовольствие получит.
Я не сводил взгляда с навеса. Рабочие, трудясь с редким для Турая энтузиазмом, уже успели придать ему законченную форму и теперь были заняты тем, что перетаскивали под него столы, стулья и подсвечники. Появился слуга с мешком гуранов, другой слуга проводил меня к экипажу, предоставленному в мое распоряжение Лисутаридой.
История с кулоном приобретала весьма серьезный оборот. Чтобы вернуть его, надо хорошенько пораскинуть мозгами. Но я не мог об этом думать. Я мог думать лишь о свершившейся по отношению ко мне величайшей несправедливости. Макри – варвар и бывший гладиатор, не умеющий даже пользоваться вилкой и ложкой, – получила приглашение на знаменитый бал Лисутариды. А о том, чтобы пригласить меня, даже и речи не было. Всем плевать на Фракса, который ночей не спит, сражаясь, рискуя жизнью, с преступниками. Оказывается, Фракс нужен только для того, чтобы вытаскивать людей из тех дыр, в которые они попадали по своей глупости. Ну и дрянь же эта Лисутарида! Несчастный Фракс шесть часов мается в застенках Службы общественной охраны, спасая ее честь и достоинство, а она и не думает пригласить его на костюмированный бал. Ей плевать на Фракса, который должен быть вполне счастлив, потягивая в обществе ему подобных эль в дешевой таверне «Секира мщения». Проклятая Лисутарида! Видать, недаром она мне никогда не нравилась!
Когда мы переехали на южный берег реки, возница занервничал. Работая у Лисутариды, он обычно не спускался так далеко на юг. Парень с трудом прокладывал путь между тянущимися к порту огромными фургонами. Высадив меня в округе Двенадцати морей, он поспешно развернул экипаж и отправился в обратный путь.
– Спасибо, что подбросил, – пробурчал я и двинулся сквозь палящий зной к родной таверне «Секира мщения».
Каким бы срочным ни представлялось дело, я не мог отправиться в «Русалку» с пустым брюхом. Кроме того, я страдал без пива. Лисутарида, надо отдать ей должное, угостила меня вином, но вино из винограда даже самого лучшего урожая Страны эльфов не способно удовлетворить настоящего мужчину.
У входа в таверну я снова столкнулся с Моксаланом. Мальчишка о чем-то оживленно беседовал с местным сапожником Параксом.
– Ну и много там было крови, Фракс? – поинтересовался Паракс.
Вопрос показался мне странным, и я лишь молча пожал плечами.
– Сколько убитых?
– Это никого не касается. Почему это вас вдруг заинтересовало?
– Мы тревожимся за тебя, – ответил Паракс.
Я впервые в жизни услышал, что сапожник за меня тревожится. Интересно, почему здесь до сих пор болтается сынок букмекера? К этому времени парень уже должен был получить конспект лекций по теории архитектуры. Возможно, он вернулся, чтобы еще раз краем глаза увидеть Макри. Вот дурачок!
Таверна изнутри вдруг взорвалась громкими криками, и я кинулся туда. В главном зале царил хаос. Вооруженная боевой секирой Макри рвалась к выходу, а Гурд и Танроз пытались ее удержать. Несколько столов валялись кверху ножками, а дневные выпивохи расползлись по углам. Когда дело доходит до настоящей драки, Макри становится сущим демоном, и сдержать ее натиск никто не в силах. Гурд, несмотря на возраст, парень крепкий и пока мог ее удерживать. Однако я понимал, что моя подруга давно освободилась бы от его объятий, если бы того захотела.
– Гурд, немедленно меня отпусти! – сказала Макри, исхитрившись повернуться к нему лицом. – Я за себя не ручаюсь.
Если бы дело дошло до настоящего боя, то Макри, несмотря на силищу Гурда и свое изящное телосложение, без труда побила бы варвара, но ей не хотелось применять оружие против работодателя.
Гурд это понимал и продолжал ее удерживать. Подбежав к борцам, я их развел и занял позицию между ними.
– Что, дьявол вас побери, здесь происходит?!
– Она вознамерилась истребить всех в Колледже Гильдии, – сказала Танроз.
– Что? – недоуменно моргнул я.
– Ты слышал! – прошипела Макри и рванулась к дверям. Я кинулся следом.
– Макри! Вернись! Это всего лишь экзамен. Не принимай все так близко к сердцу.
