Мартин Скотт
Фракс и пляска смерти
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Округ Кушни расположен в центре Турая и слывет одним из самых отвратных районов нашего города. Там все время происходят скверные вещи. Переступая через усеявшие тротуар тела пьяниц, я размышлял о том (подобное со мной иногда случается), как я дошел до жизни такой, что мне приходится зарабатывать на хлеб расследованием грязных делишек. Есть масса иных, более достойных способов обеспечить сносное существование. Дандильон Одуванчик, к примеру, сидит на берегу и беседует с дельфинами. И ведь ничего, вполне счастлива.
Убедившись, что меч легко выходит из ножен, я попытался придать физиономии равнодушное выражение – далось мне это, надо сказать, нелегко – и вошел в «Слепую кобылу», берлогу наркоторговцев, шулеров, грабителей и убийц. Шлюхи с красными лентами в волосах терлись среди пьяных матросов, использующих все возможности, чтобы расстаться с заработанными с риском для жизни гуранами. У стойки бара два варвара состязались в армрестлинге, а их приятели выражали свою поддержку пьяным ревом. По пути к стойке я неожиданно столкнулся с человеком, которого когда-то хорошо знал, но с которым не встречался лет пять.
– Привет, Деманий!
– Здорово, Фракс!
Деманию примерно столько же лет, сколько и мне. Правда, он значительно стройнее меня, зато его волосы совсем поседели. Несмотря на это, он по-прежнему выглядит страшно крутым. Мы вместе служили в армии. Когда мы виделись последний раз, он работал в детективном агентстве Венария – весьма респектабельном и пользующемся расположением властей учреждении. Когда я служил в дворцовой страже, мне часто приходилось вести дела вместе с ребятами из агентства Венария. Воспользовавшись давним знакомством, я поинтересовался, что привело его в «Слепую кобылу».
– Выпить захотелось, – ответил он, не имея ни малейшего намерения вводить меня в курс дел.
– Мне тоже.
Мы подошли к стойке, осторожно обогнув шумливых варваров. В зале было не продохнуть от фазиса, а откуда-то сверху из номеров долетал запах тлеющего «дива». Вы будете потрясены, когда узнаете, кто приходит в этот притон, чтобы втайне побаловаться запрещенным наркотиком. Члены высшего общества Турая, не желая, чтобы их застали за этим занятием дома, не чураются самых мерзких заведений ради удовлетворения своих порочных привычек.
Агентство Венария просто купается в деньгах, и я позволил Деманию заплатить за пиво.
– Как течет жизнь в Тамлине?
Штаб-квартира агентства расположена рядом с округом Тамлин, где обитают наши сенаторы.
– Весьма мирно. Но они посылают меня сюда.
Я чувствовал себя несколько неловко. Так же, как, впрочем, и Деманий. Детективы, ведущие каждый свое дело, встречаются друг с другом крайне редко. Когда же такое случается, я никогда не знаю, как поступить. Если Деманий ведет то же дело, что и я, будет весьма неприятно, если он решит проблему первым. Это плохо отразится как на моей репутации, так и на доходах. Я быстро допил пиво и объявил Деманию, что мне пора, поскольку у меня назначена важная встреча на втором этаже.
– У меня тоже, – ответил Деманий.
Я врал. Но врал ли он – не знаю. В качестве детектива Деманий, по моему мнению, был далеко не первой спицей в колеснице. Парень, конечно, не остер, как ухо эльфа, но и не туп, как орк. Если он явился сюда за информацией, от меня ему ее не получить. Мы пересекли зал, недоверчиво косясь друг на друга и не обращая внимания на снующих между столами шлюх и на варваров, которые теперь занялись метанием ножей в цель. Факел на лестнице едва мерцал, и там царила почти полная темнота. Мы уже почти добрались до верха, как вдруг одна из дверей распахнулась, и появилась какая-то женщина. Одета она была в наряд обычной торговки, что полностью выпадало из общего стиля этого притона. На ее лице было какое-то странное выражение, однако, узнав Демания, она бросила:
– Подвеска...
Похоже, на сей раз я успел вовремя. Она открыла рот, чтобы продолжить, но продолжить не удалось, поскольку она замертво рухнула на пол. Итак, я опять пришел слишком поздно.
Деманий одним прыжком одолел оставшиеся несколько ступеней. Я рванул следом. Мой конкурент склонился над мертвым телом, а я заглянул ему через плечо. На спине женщины зияла страшная рана, из которой все еще толчками лилась кровь. Деманий выхватил меч и нырнул в комнату, из которой только что вышла женщина. Я следовал за ним по пятам. В – помещении мы обнаружили лишь одного человека. Он сидел в кресле, безучастно уставясь в пространство.
Деманий принялся задавать вопросы.
– Подожди, – остановил я. – Он что-то хочет сказать.
Мужчина говорил медленно, голос доносился словно откуда-то издалека.
– Я – король Турая, – произнес он и завалился вперед.
Довольно странное заявление. Я не знаю, кем был этот человек, но уж точно не королем. Я приложил пальцы к его шее, но биения пульса не уловил. Еще один покойник. Ран на теле я не обнаружил, и вообще парень выглядел вполне здоровым. Но тем не менее он был мертв.
Я уже начал привыкать к подобного рода событиям. Еще несколько смертей и очередное исчезновение кулона.
Значительно более изящный, нежели я, Деманий влез на подоконник и прыгнул вниз. На сей раз я за ним не последовал. Во-первых, тот, кто это сделал, давно успел скрыться. И во-вторых, прыжки из окон второго этажа – не самое приятное занятие. Ломать ноги в подобном заведении дело довольно опасное.
Я смотрел на обмякшее в кресле тело, пытаясь установить причину смерти. В то, что она явилась следствием естественных причин, я не верил. На яд не похоже. Может, здесь присутствует волшебство? Я огляделся, стараясь уловить следы магических сил. Даже со своими ограниченными способностями я, как правило, могу понять, использовалась ли магия. Но на сей раз – ничего определенного. Если след и был – то очень слабый.
За дверью толпились несколько посетителей, не поленившихся подняться наверх, чтобы насладиться видом мертвого тела. Впрочем, особого любопытства они не проявляли и не стали возражать, когда я быстренько осмотрел карманы на фартуке жертвы. Там я ничего не нашел, зато увидел на руке татуировку. Две сцепленные в пожатии ладони. Это был знак так называемого Сообщества друзей – преступной группировки, базирующейся в северной части города. Братство и Сообщество – лютые враги. В прошлом году между ними развернулась настоящая война за контроль над территорией. Война не закончилась и до сей поры, приняв более скрытый характер. Кем бы ни была эта женщина, подумал я, на рынке она не работает. Или, вернее, не работала.
Кто-то в конце концов догадался вызвать хозяина. Тот, запыхавшись, в сопровождении пары своих подручных поднялся по лестнице и принялся ворчать по поводу того, насколько сложно выносить тела из таверны и как плохо смывается с пола кровь.
– Вам следовало открыть свое заведение в более пристойной части города, – заметил я. – Но боюсь, что там вам было бы скучно. Не знаете, случаем, кто эта женщина?
– Никогда ее не видел. А вы кто?
– Детектив Фракс.
Хозяин смачно плюнул на пол и произнес:
– Вот что я думаю о детективах.
Его подручные приготовились выбросить меня из таверны, однако я избавил их от ненужных усилий, самостоятельно покинув заведение. Оставаться здесь смысла не было. Никто в этом месте на мои вопросы отвечать не станет. Кроме того, я не был уверен, что смогу эти вопросы задавать, ибо начал испытывать какое-то странное ощущение печали. Мне стало казаться, что я никогда не отыщу этот проклятый кулон. Каждый раз, оказываясь рядом с ним, я натыкался на очередную партию мертвецов. Человек способен выдержать лишь строго определенное количество покойников. Это относится и к людям, казалось бы, привыкшим к виду жмуриков.
Шагая по улицам Кушни, я пытался оценить положение, но так и не смог сообразить, что происходит. Особенно тревожила меня смерть человека в кресле. Одно дело смерть от меча, и совсем другое – когда причина смерти остается тайной. В таких случаях начинаешь думать о присутствии колдовства. Добравшись до бульвара Луны и Звезд, я уже не знал, куда направить свои стопы. Может быть, стоит вернуться домой в «Секиру мщения»? А может, повернуть на север к аллее «Истина в красоте», где обитали чародеи, и отчитаться перед Лисутаридой? Но какой в этом смысл? Она снова направит меня в какую-нибудь богом забытую дыру, где я найду еще пару-тройку мертвецов.
Жарко, как в преисподней орков. В пустыне, где мне пришлось воевать, и то было прохладнее. Может, лучше всего выпить пива? Оно довольно часто мне помогает. Я огляделся в поисках таверны, где не рисковал бы быть убитым. Во всяком случае, до того, как успею выпить. Как только я высмотрел довольно приличное на вид заведение, как прямо передо мной остановилась карета. Это был правительственный экипаж с кучером в ливрее и с ливрейным лакеем из Императорского дворца. Дверца кареты открылась, и из нее появилась облаченная в тогу фигура.
– Фракс! Вот так удача! Я как раз направляюсь к вам.
Это был Хансий – личный помощник заместителя консула Цицерия. Хансий – сын сенатора. Он обладает приятной наружностью и успешно взбирается по служебной лестнице. Не был замечен ни в каких скандалах и ухитрялся оставаться трезвым даже на Ассамблее чародеев, где все напивались до омерзения.
– Цицерий хочет, чтобы вы немедленно прибыли к нему.
Я по-прежнему с вожделением взирал на таверну на той стороне улицы.
– Скажи ему, что я занят.
– Это официальное приглашение.
– А я все равно занят.
– Чем?
Голова раскалывалась все сильнее и сильнее.
– Я же не останавливаю тебя посередине улицы, чтобы совать нос в твои дела? Я занят. Скажи Цицерию, что Фракс заглянет к нему позже.
– Если вам требуется пиво, не сомневаюсь, что заместитель консула сумеет вас им обеспечить, – сказал Хансий, что было с его стороны очень мило.
– Насколько я помню, заместитель консула предлагает только вино. Да и то со скрипом.
– Официальный вызов, – стоял на своем Хансий.
Я забрался в карету, и мы неторопливо двинулись на север, в сторону дворца. Правительственный экипаж обладал преимущественным правом проезда, но улицы были настолько забиты, что мы едва плелись. В результате дипломатических усилий нашего короля южные торговые пути несколько лет назад вновь открылись, и торговля в Турае снова стала процветать. По улицам города в любое время суток катилось великое множество фургонов. На углу улицы, ведущей к аллее «Истина в красоте», нам пришлось потерять уйму времени, поскольку какая-то фура пыталась совершить разворот, что при ее огромных размерах было совершенно невозможно. Возница сыпал проклятиями и орал на четверку ни в чем не повинных лошадей.
– Какие-то крупные поставки, – заметил я.
– Место назначения – вилла Лисутариды, насколько я понимаю, – сообщил Хансий. – Там воздвигают театр, чтобы давать представления во время бала.
Эта новость только ухудшила мое настроение. Я спросил Хансия, идет ли он на костюмированный бал. Хансий ответил, что да. Кто бы сомневался...
– Я сопровождаю заместителя консула на все подобные мероприятия.
Научившись на государственной службе быть тактичным, молодой человек не стал спрашивать, приглашен ли на бал я. Он прекрасно знает, что после того, как меня вышибли из дворца, я перестал быть желанным гостем на разного рода аристократических приемах. Ну и дьявол с ними! Кому сдались эти костюмированные представления?! Вы можете представить себе заместителя консула скачущим среди гостей в нелепом наряде? Себя я в таком виде определенно представить не могу. Это просто унизительно.
При въезде во дворец меня обыскали на предмет оружия, а у входа в здание, где расположен кабинет Цицерия, придворный чародей проверил, не припас ли я зловредного заклинания и не припрятал ли за пазухой каких-либо опасных магических предметов.
– Вы не можете встречаться с заместителем консула, имея наготове снотворное заклинание, – сказал придворный чародей.
– Неужели я должен сдать свое единственное заклинание? – возмутился я, обращаясь к Хансию. – Лично я на прием к Цицерию не просился.
Спорить, однако, было бесполезно. Дворцовая стража весьма неодобрительно встречала всех, кто, не являясь членом Гильдии чародеев, приближался к резиденции короля, имея готовое к употреблению заклинание. Дворцовый чародей протянул мне магический кристалл, я к нему неохотно прикоснулся и ощутил, как мое единственное заклинание перетекло через кончики пальцев в волшебный прибор.
– Чтобы загрузить память заклинаниями, надо хорошенько попотеть, и вы это знаете не хуже меня, – проворчал я и на всякий случай спросил: – Неужели мои затраченные попусту усилия никто не компенсирует?
Придворный чародей промолчал, и я двинулся вслед за Хансием к кабинету Цицерия. Обстановка в этом здании была до отвращения элегантной. Полы покрыты желтой плиткой, на стенах висят прекрасные гобелены эльфийских мастеров, а каждое окно, даже самое маленькое, являет собой великолепный витраж. На мгновение я даже пожалел о том, что меня когда-то выгнали из этого замечательного места, и я перестал быть придворным детективом-волшебником. Королевская резиденция – одно из самых роскошных зданий западного мира, а его внутреннему убранству могут позавидовать правители гораздо более крупных держав. Дома, где трудятся самые важные чиновники, мало чем уступают резиденции их шефа. Хотя я и не тот человек, который ахает при виде произведений искусства, я испытываю чувство некоторой досады при мысли о том, что каждая из томящихся здесь статуй или картин стоит больше, чем я зарабатываю за год. Даже столы мелких служащих сделаны из темного дерева, ввезенного в Турай с Островов Эльфов.
Наверное, мне все же не стоило так напиваться на свадьбе своего босса Риттия. Тогда меня обвинили в публичном нарушении моральных норм и вышвырнули с работы. Но Риттий меня ненавидел и все равно изыскал бы какой-нибудь предлог для моего увольнения. Так что, напившись, я поступил правильно.
Мои посещения заместителя консула давно превратились в своеобразный ритуал. Цицерий начинал обвинять меня в недостойном поведении, а я довольно вяло защищался. Когда я работал на Цицерия – а это случалось неоднократно, – наступал момент, когда у него возникала потребность заявить, что я позорю доброе имя славного города Турая.
Так произошло и на этот раз. После нескольких саркастических замечаний он перешел к резкой критике в мой адрес, несмотря на мое тонкое замечание о том, что на него в данный момент я не работаю.
– Но я назначил вас на пост Народного трибуна. И это было сделано при полном понимании с вашей стороны того, что вы не станете злоупотреблять обретенной властью.
– Не думаю, что я ею злоупотребляю. Первым своим служебным положением начал злоупотреблять профессор Тоарий, я должен был что-нибудь предпринять.
– Любое употребление власти Народного трибуна с вашей стороны является злоупотреблением, – ткнул в меня костлявым перстом Цицерий. – Возложение на вас этих обязанностей было всего лишь способом получить для вас допуск на Ассамблею чародеев. Посмотрите, что случилось, когда вы этой зимой запретили претору Капатию выселить неплатежеспособных жильцов из занимаемых ими помещений!
– Прекрасно помню. Претор попытался меня за это убить.
Это замечание Цицерия не остановило. Он продолжал сыпать словами. Он был лучшим оратором Турая, и отыскать другой пример моего злоупотребления труда ему не составило. Заместитель консула считал, что участие простого человека, как я, в политической жизни способно привести к катастрофическим последствиям.
– И кто может сказать, к чему приведут ваши действия?! – патетически воскликнул он, продолжая свою филиппику.
Заместитель консула, видимо, не подозревал, что я явился к нему вовсе не для того, чтобы обсуждать проблемы гражданского права. Я прибыл в его офис, чтобы обеспечить для себя возможность продолжать расследование.
– Участие трибуна в публичной политике никогда не встречало одобрения, – не унимался Цицерий. – Право прямого обращения в сенат не отвечало общественным интересам. Недовольство этим и послужило причиной фактической ликвидации этого поста еще в прошлом веке. Я категорически настаиваю, чтобы вы прекратили расследование.
Как я и подозревал с самого начала, у Цицерия не было никаких намерений угостить меня пивом. Жара, головная боль и непрерывный поток слов привели меня на грань срыва. Я почувствовал, что вот-вот пошлю заместителя консула куда-нибудь подальше и отправлюсь в таверну, положив тем самым конец своей и без того не слишком успешной карьере.
Но, сдержав себя, я прервал поток слов спокойным заявлением, что у меня не было иного выхода, кроме как использовать власть трибуна.
– Позвольте напомнить вам, заместитель консула, что вы въехали во власть на выборах под знаменем честности и неподкупности, – рассудительно произнес я. – Сложилось мнение, что Цицерий не берет взяток и никогда не осудит невинного. Обыватели до сих пор находятся под впечатлением того, как вы в суде защищали людей, которых считали невиновными. Защищали – вопреки политическим интересам своей партии.
Эти слова привлекли его внимание. Цицерий всегда рад услышать похвалу в свой адрес.
– Попытайтесь взглянуть на все происходящее моими глазами, – продолжал я. – Или глазами Макри. Девушка абсолютно невиновна в краже, и вам нетрудно в это поверить, ведь вы знаете, что она собой представляет. Слегка чокнутое, но абсолютно честное существо. И вам, безусловно, известно, как прилежно она занималась в Колледже Гильдий, чтобы впоследствии успешно сдать экзамены. Вам известно, что знания в Турае стоят недешево. Чтобы обеспечить плату за учебу, она, как рабыня, работает официанткой в третьеразрядной портовой таверне. Полагаю, подобная целеустремленность не может не произвести впечатление – особенно на вас.
Цицерий понял намек и прикусил нижнюю губу. Несмотря на свое аристократическое происхождение, Цицерий не был рожден в богатстве. Его отец умер бедняком, когда будущий заместитель консула был еще младенцем. Папаша вложил все свои деньги в строительство торговых судов, которые почти все затонули во время урагана. При выплате страховки возникли споры, партнеры отца выиграли судебный процесс, и матушка Цицерия, оставшись без единого гурана, оказалась в долговой тюрьме. Это означало, что Цицерию самому пришлось крепко потрудиться, чтобы оплатить учебу в университете и попасть в ряды чиновников. Несмотря на то что теперь заместитель консула стал человеком состоятельным, он вряд ли забыл годы непрерывной борьбы за выживание.
Мне, как и всем прочим, известно об этом потому, что Цицерий при каждом удобном случае с гордостью норовит напомнить сенаторам, что в жизни всего достиг самостоятельно, без помощи влиятельных родителей.
– И вы позволите, чтобы гражданина Турая... – с пафосом продолжал я.
– Макри не является гражданкой Турая, – прервал он. – Макри – чужестранка, в жилах которой течет кровь орков.
– А кто работал на вас в прошлом году, когда надо было присмотреть за колесничим орков? Неужели вы допустите, чтобы эту трудолюбивую женщину лишили возможности сдать экзамены только потому, что профессор Тоарий ее невзлюбил? Только не говорите мне, что консул Калий облагодетельствовал бедняков, поставив Тоария во главе Колледжа.
– Консул Калий оказал бедным огромную честь, поставив Тоария во главе этого учебного заведения, – почти дословно воспроизвел мои слова Цицерий.
– Плевать я на это хотел. Из его затеи не допустить Макри к экзаменам ничего не выйдет. Я наложил вето на ее исключение. И исключение не состоится без обсуждения в одном из сенатских комитетов. Ничто не заставит меня изменить это решение. Я лишь скорблю в связи с тем, что такой защитник справедливости, как вы, выступает против.
Цицерий практически утратил дар речи. Я ухитрился переговорить великого оратора только потому, что он в глубине души – человек действительно честный. С другими чиновниками мое обращение к справедливости никакого действия не возымело бы. Заместитель консула прожег меня прокурорским взглядом и сказал:
– Создается впечатление, что вы весьма озабочены судьбой этой молодой женщины. Заключили ли вы на этот предмет какой-либо договор?
Я был потрясен, как столь идиотская идея могла прийти в голову столь разумного человека.
Не опустившись до того, чтобы комментировать подобную глупость, я сказал:
– Если я докажу невиновность Макри, она в знак признательности не перебьет весь профессорско-преподавательский состав Колледжа и значительную часть студентов этого уважаемого учебного заведения. Если хотите, можете считать это нашим договором.
Цицерий был явно недоволен, но ситуация, в которой он оказался, была действительно не слишком приятной. Он не мог спокойно отнестись к откровенной несправедливости. А если бы даже и мог, у него не было власти законно отменить решения Народного трибуна. Только я мог изменить свою позицию, а я ясно дал понять, что делать этого не намерен.
– Хорошо, – пожевав в раздумье губами, произнес он. – Продолжайте свое расследование, а когда дело поступит в сенатский комитет, я позабочусь, чтобы оно было рассмотрено объективно и всесторонне. Но имейте в виду: если ваши действия повлекут за собой политические последствия и сенатор Лодий и оппозиция используют вас как инструмент достижения своих целей, я сделаю все, чтобы ваша лицензия была аннулирована. Учитывая ваши прошлые «достижения», это будет вовсе не сложно.
Поскольку сказать мне было нечего, я направился к выходу.
– Подождите, – остановил меня заместитель консула. – С какой целью вас навещала Лисутарида Властительница Небес?
– Почему вас это интересует?
– Лисутарида – глава Гильдии чародеев и играет важную роль в защите интересов нашего города-государства. Если у нее возникли неприятности, я имею полное право об этом знать.
– Даже если бы у нее и возникли неприятности, потребовавшие обращения к моим услугам, я вряд ли бы вам что-нибудь сказал, – напыщенно произнес я. – Я свято чту тайны своих клиентов. Но она приходила не для того, чтобы встретиться со мной. Ей захотелось увидеть Макри.
– Неужели?
– Да. Чтобы пригласить ее на бал.
Мои слова поразили Цицерия. Двадцать лет назад существо, подобное Макри, и близко не подпустили бы к подобному событию.
– Поэтому будьте осторожны, когда начнете волочиться там за какой-нибудь маской. Если эта дама будет вооружена парой мечей и боевой секирой, не заводите с ней беседу о Колледже.
С этими словами я удалился, оставив Цицерия переживать по поводу падения нравов в современном Турае. Пока чародей бормотал заклинание, чтобы выпустить меня из здания, я размышлял о том, какой костюм придумает себе заместитель консула. По правде говоря, я не мог представить его ни в каком забавном одеянии. Тога, и только тога.
