Соня Ергенова
Лисофанже
Глава 1. Как Кира встретил Глашу
Кира поднимался по лестнице настороженно, вглядываясь в темные дверные проемы пустых квартир. На предпоследнем этаже он услышал кряхтение и кашель. Перемахивая через три ступеньки, мальчишка промчался беззвучной тенью по пролетам лестницы. Достигнув чердака, знакомой тропинкой он прошмыгнул в дальний угол, где в крыше мерцало окошко с уцелевшими стеклами.
Мальчик устроился на деревянной балке, порылся в рюкзаке и вытащил шоколадный батончик. Кира припас его с утра, стащив из школьной столовой. Батончик помялся, и шоколадная корочка пошла трещинами, как облупившаяся краска на оконной раме. Кира медленно разжевывал вязкий шоколад и отковыривал ногтем вздыбившуюся краску с доски. Так можно ни о чем не думать, ни о чем не вспоминать и быстрее скоротать ночь.
Из-за шума дождя Кира не заметил, как кто-то подошел к нему со спины. Почувствовав прикосновение к плечу, мальчишка дернулся и вскрикнул от испуга.
Кира в секунду вскочил, схватил оранжевый школьный рюкзак и выставил его перед собой как щит. Из рюкзака градом посыпались учебники и тетрадки, голуби возмущенно взлетели под крышу, а Кира уставился на стоящую перед ним девчонку.
На вид она была его ровесницей – лет десяти, не больше. Даже в тусклом свете чердака было видно, какая она чумазая. Нечесаные волосы висели сосульками до плеч. Коленки спортивных штанов изорвались, а кофта была сплошь заляпана грязью. При этом девчонка имела вполне себе довольный вид, криво ухмылялась и разглядывала Киру.
Даже в испачканных промокших ботинках, без пуговицы на пиджаке и с разорванной штаниной (подрался на перемене с Чугуновым) Кира выглядел гораздо опрятнее девчонки.
Наверное, такими бывают беспризорники, о которых вечно твердила соседка Вера Александровна, решил Кира.
– Привет, – чересчур буднично для ночной чердачной встречи заговорила незнакомка и вытерла рукавом куртки нос, – как поживаешь?
– Ты что тут делаешь? – настороженно спросил Кира. Девчонка не ответила, осмотрелась по сторонам, заприметила чердачное окошко и мимоходом поинтересовалась:
– Ты тут живешь?
– Еще чего! – возмутился Кира. – Из дома сбежала?
– Не угадал, – надменно ответила замухрышка и стала пробираться через прогнившие доски к окну.
– Очень надо мне гадать, – фыркнул Кира и принялся запихивать в рюкзак выпавшие тетрадки и учебники.
На потолке отразились фары машин. Девочка с удивлением проводила их взглядом и принялась тянуть на себя запыленную раму, чтобы ее открыть и выглянуть на улицу. Рама со скрежетом поддалась и рухнула. Девчонка ловко отскочила. Стекла вдребезги разбились об пол. По пустому дому раздалось зловещее громыхающее эхо.
– Тише ты! – Кира зажмурился и почувствовал, как от надвигающегося страха забилось сердце.
– Я тебя разбудила? – ехидно поинтересовалась девчонка, но тут же нахмурилась и прислушалась – с лестницы донесся жуткий хрипящий кашель и тяжелые грузные шаги:
– Это еще кто?
– Прячемся! – громким шепотом скомандовал Кира, быстро надевая на плечи рюкзак, и замахал рукой, показывая за балку. – Сюда!
– Бежим! – шикнула девчонка, хватая Киру за рукав и таща в другую сторону. – Туда!
– Прячемся! Пусти! – вырывался Кира.
– Бежим! – тянула его девчонка.
Над уровнем пола чердака взгромождалось, кряхтя и давясь кашлем, бесформенное чудище. Его лицо скрылось за бородой и сальными паклями волос, будто и вовсе не было у него лица, а лишь звериная шерсть и сверкающие из-под нее в тусклом свете оконца воспаленные глазища.
Дети вмиг замолкли, юркнули за балку и замерли как пригвождённые, уставившись в ужасе на чудовище.
Чудище, давясь кашлем, взобралось, наконец, на чердак и перевело сопящее дыхание. Затем подтянуло штаны, которые вываливались из рваных валенок, и запахнуло замасленную жилетку, одетую поверх не сходившегося на нем пальто.
– Кто это? – еле слышно прошептала девчонка.
– Бродяга… – еле слышно ответил ей Кира. – Говорят, они едят детей…
Ребята еще сильнее вцепились друг в друга и затаили дыхание.
Бродяга огляделся, сделал несколько медленных шагов по чердаку, разглядывая хлам под ногами. Затем с кряхтениями наклонился и поднял с пола старую кочергу. Держась за спину, он разогнулся с кочергой в руке и прохрипел:
– Есть тут кто?
Пробираясь через разбросанные под ногами доски и отгоняя кочергой копошившихся голубей, бродяга подходил ближе и ближе к прятавшимся детям.
Девчонка подергала за рукав Киру и стала медленно отползать назад. Но Кира не двигался с места. Мальчика охватил ужас, от которого руки и ноги сделались ватными, во рту пересохло.
Внезапно, бродяга, перешагивая через доску, зацепился за нее рваным валенком и с ревом и ругательствами рухнул прямо на балку, за которой прятались дети.
Перед носом детей шлепнулась заляпанная копотью бородатая рожа с красными глазищами.
– Бежим! – заорала девчонка и бросилась наутек. Как очнувшись от ее крика, Кира бросился следом.
Врезаясь в разлетающихся голубей, не глядя под ноги, спотыкаясь и падая, дети неслись по чердаку.
– Скорее к пони! – закричала девчонка, прорываясь в самый темный угол чердака. И вдруг доски под ногами протяжно заскрипели и рухнули, увлекая за собой, как с горки, беглецов.
Скатившись кубарем по доскам, Кира не ощутил боли при падении, настолько страх захватил его. В голове билась лишь одна мысль: «Бежать!». Он схватил за руку замешкавшуюся на полу девчонку, оторопело смотрящую вверх и твердящую: «А как же мой пони?», и они понеслись вниз по пролетам в полнейшую тьму.
Тьма позади. Тьма впереди. Тьма, заполненная громыхающим эхом топота ног, смыкалась вокруг, наводя ужас. Кире казалось, что из темноты к нему тянутся руки бродяг и хватают его! Беспомощно выпучив глаза, Кира едва нащупывал ступени ногами и боялся выпустить руку девчонки.
Еще один бесконечный пролет, и впереди показалась покосившаяся дверь парадной, мерцающая ярким светом. Ребята выскочили на освещенную фонарями улицу, прошмыгнули в щель строительного забора и очутились на спасительном тротуаре ночного города.
Громко дыша, не произнося ни слова, они уходили быстрым шагом от зловещего дома. Дождь поутих, но все еще моросил, разлетаясь блестками по лужам. Машин и прохожих поубавилось. Кира прикинул, что время приближалось к полуночи.
– Ну ты и испугался бродягу! – как ни в чем не бывало сказала девчонка и засмеялась, замедляя шаг: – Ну и стрекоча ты дал! А калека-то еле ходит.
– Вот и возвращайся к нему, – отрезал Кира.
– Я как раз и собираюсь возвращаться, – надменно заявила девчонка. Киру порядком раздражал ее тон:
– Давай-давай! У тебя же на чердаке пони? Плюшевый или на колесиках?
Девчонка снова ухмыльнулась и собиралась ответить, как рядом с ними остановилась патрульная машина. «Черт!» – тихо выругался Кира и попятился. Полицейский уже выходил из машины со словами:
– Почему одни на улице в ночное время?
– А какое вам дело? – искренне изумилась девчонка, но заметив краем глаза, как Кира опрометью рванул в подворотню, не стала дожидаться ответа полицейского, растерявшегося от ее вопроса, и понеслась следом.
Мальчишка наизусть знал дворы-колодцы в районе и мчался из последних сил. Он специально выбирал дворы с закрытыми воротами, надеясь, что полицейский не перелезет. Сам Кира ловко взбирался на ворота и спрыгивал с высоты. В одном из дворов зубья закрытых ворот доходили до самого потолка подворотни и перелезть через них было нельзя. Кира, не раздумывая кинулся под них, прямо животом в лужу и едва пролез, цепляясь за металлические прутья рюкзаком.
В груди жгло, дыхания не хватало, в боку кололо. Кира чувствовал буквально за спиной полицейского. Еще чуть-чуть и тот его схватит!
– Пусти! – заорал Кира, когда жесткая хватка ужалила ему руку. Эхо ударилось о желтые стены двора-колодца.
– Тише. Это я, – услышал он задыхающийся шепот девчонки, – дядька еще под забором в том дворе не пролез. И что он за нами увязался?
– Если меня поймают, мне конец, – выдохнул Кира, на ватных ногах зашел за мусорный бак и в изнеможении опустился на корточки, сжал руками вспотевшие волосы. Ему хотелось разрыдаться от бессилия и страха:
– Я больше не могу бежать…
– Послушай, – девочка опустилась рядом с ним. – Тебя как зовут?
– Кирилл, – пробормотал мальчишка, не поднимая головы.
– А я Глаша, – призналась девчонка и тихо продолжила. – Послушай, Кирилл, ты молодец. Если бы не ты, я бы одна не удрала. А этот бегает быстрее бродяги. И я не удивлюсь, что он-то точно ест детей. Подумай, где нам спрятаться?
Кира продолжал сидеть, уткнувшись головой в колени, и думал: «Глаша – ну и имечко!».
– Думаете: «Убежали!»? – из-за мусорного бака выскочил патрульный. – Живо в машину!
– Пролез-таки! – фыркнула Глаша и ринулась за Кирой.
Казалось, бежать сил больше не было, но ноги бежали сами знакомыми с детства дворами.
Загнанные обессилившие ребята спрятались под припаркованный автомобиль. Запыхавшийся полицейский долго оглядывался в разные стороны улицы, ища беглецов. Наконец, за ним приехала патрульная машина.
Для надежности Кира и Глаша еще немного пролежали под автомобилем. Кира лбом упирался в холодный асфальт и слушал, как бешено колотится сердце. Наконец, ребята вылезли, перепачканные с ног до головы. Теперь они не отличались друг от друга.
– Ну и нравы тут у вас, – задумчиво произнесла Глаша и зевнула. Кира удивленно посмотрел на нее – она не выглядела перепуганной, как он. И даже теперь устало улыбалась.
– Пожалуй мне пора, – сказала Глаша, протягивая Кире руку. – Подскажи, как к дому с бродягой вернуться?
Кира пожал ее горячую мокрую руку и молча повернул голову в сторону – через дорогу глядел на них пустыми черными окнами заброшенный дом, обнесенный строительным забором. Кире хотелось спросить, зачем ей туда возвращаться, но он так устал, что лишь кивнул на прощанье.
– Прощай, Кирилл! Спасибо за прогулку! – крикнула Глаша с другой стороны улицы. Кира махнул ей рукой и нехотя поплелся домой – больше идти было некуда.
Глава 2. Полина
Классная руководительница представляла классу новенькую. Полина стояла у доски, опустив в пол глаза. Быть новенькой ей не хотелось. Ей вообще не хотелось идти в школу, ведь она была не простой новенькой – Полина впервые в жизни попала в школу и сразу в четвертый класс! Впервые в жизни ее затолкали в школьной раздевалке, пока она переодевала сменку. Впервые в жизни она пробиралась к классу сквозь толпу орущих, кричащих, бегающих детей. И впервые в жизни она стояла у доски, чувствуя, как предательски горит лицо. Учительница стояла рядом, заботливо обхватив Полину за плечи, и говорила:
– Ребята, Полина первые три класса училась дома, на семейном обучении. Полине надо помочь привыкнуть к школьной жизни, показать ей, где у нас столовая, спортивный зал, библиотека. Думаю, вы справитесь. Ребята у нас в классе хорошие. Не переживай, они тебе все покажут, расскажут.
Учительница все говорила и говорила, как вдруг раздался звонкий стук в дверь, и Полина выдохнула – класс моментально переключился на ворвавшегося в класс мальчугана со шкодным выражением лица и ярким оранжевым рюкзаком. Раздались одобрительные смешки, радостные улыбки, ребята оживились, зашептались. Довольный произведенным эффектом опоздавший кивал в ответ одноклассникам и корчил рожи сидевшей на первой парте девочке.
– Инна Марковна, можно войти? – отдышавшись, прокричал мальчишка. – Извините за опоздание.
И на его лице появилась гримаса наигранного раскаяния, которая привела класс в восторг.
Инна Марковна переменилась в лице при появлении мальчугана и тут же повысила голос, чтобы заглушить поднявшийся в классе веселый гомон:
– Ребята, успокоились немедленно! Кирилл Колбасников, опять ты срываешь мне урок? Третье опоздание за неделю. Дневник на стол.
Кира сбросил с плеча рюкзак, кинул его на первую парту прямо перед носом возмущенной одноклассницы и начал в нем рыться. Полина с завистью смотрела на Киру. Как ей хотелось также смело и уверенно разговаривать с учительницей, а не краснеть и мямлить еле слышно.
Мальчишка тем временем оторвался от рюкзака, поправил щегольски поднятый, как у старшеклассников, воротничок пиджака. (Полина обратила внимание, как опрятно он был одет, несмотря на потертый пиджак и пару заплаток на тщательно выглаженных брюках).
Класс затаил дыхание в предвкушении перла. И Кира Колбасников сокрушенно произнес:
– Увы, Инна Марковна, дневник сегодня не придет. Но вы можете написать выговор моему дневнику в тетрадь по математике.
Класс разразился громким хохотом. Кира, давясь от смеха, еле держал серьезное лицо. Инна Марковна побагровела от злости и пулеметной очередью выпалила:
– На место, Колбасников. Я вызову твоих родителей в школу. Вызову, чтоб мне это не стоило. Я домой к тебе приду, Колбасников!
Кира невозмутимо сгреб в охапку рюкзак и, когда направился к последней парте, заметил новенькую.
Войдя в класс, он, конечно, увидел неприметную девочку с русой косичкой, в синем школьном сарафанчике, какие носили в их школе. Но лица ее он не разглядел. А теперь Кира нос к носу столкнулся с новенькой и мгновенно сообразил – Глаша! Только удивительно чистенькая и с выпученными от страха глазами.
У Киры рот раскрылся от удивления, но Инна Марковна неугомонно гнала его за парту. И Колбасникову пришлось идти на место, чуть не свернув голову в проходе, оглядываясь на новенькую.
Едва усевшись и закинув на стол верный оранжевый рюкзак, Кира дернул сидевшего перед ним друга Мишку:
– Это кто такая?
– Новенькая, Полина, – повернулся Мишка, удивившись вопросу. – Влюбился?
– Иди лесом, – отмахнулся Колбасников и про себя повторил: «Полина? А может она не она…». Потом Кира вспомнил про дневник и приуныл. Придется вернуться в заброшенный дом и искать.
Полину усадили за третью парту рядом с хорошисткой Варей. Приветливая Варя на перемене познакомила Полину с окружившими их парту одноклассницами. Девочкам не терпелось проявить заботу и участие. Полине понравились девочки, она заулыбалась и немного расслабилась. Хоть они и смутили ее вопросом, почему она была на семейном обучении. Полина уклончиво ответила, что маме было так удобнее.
– А тебе не скучно было учиться одной дома? – расспрашивали девочки.
– Нет.
– А чем ты еще занимаешься кроме школы?
– Леплю.
– Из глины?
– Нет, из пластилина.
– Ой, а я думала, из пластилина только в садике лепят! – засмеялась Ксюша, девочка с первой парты.
– Отстаньте от Полины с расспросами, пойдемте ей лучше школу покажем! – предложила Варя, и они гурьбой побежали в рекреацию. Полина заметила, как гонявший с мальчишками в футбол Кира Колбасников пропустил пас, завидев ее, и одним прыжком оказался возле девчонок.
– Колбасников, что тебе нужно? Не видишь, мы Полине школу показываем! – заверещали девочки.
– Полина, – громко сказал Кира. – А ты случаем ночами по чердакам заброшенных домов не гуляешь?
Подошедшие мальчишки громко засмеялись, Полина густо покраснела, а Варя сказала:
– Кирилл, отстань от Полины.
– А я вчера чердак обследовал в заброшенном доме, – продолжал Кира во всеуслышание, мальчишки одобрительно закивали, только Чугунов завистливо скривил рот, – и встретил там девчонку, как две капли воды похожую на тебя!
– Это была не я, – тихо ответила Полина.
– Это была не она, понял! – повторила Варя, заступаясь за испуганную Полину.
– Сам-то не врешь? – вмешался Чугунов. – Кто тебя ночью одного в заброшенный дом пустит?
Колбасников резко обернулся к Чугунову и, шкодно щурясь, сказал:
– Кого никуда не пустят, так это тебя, винегретик! Покормила ли тебя мамочка сегодня винегретиком с ложечки?
Чугунов с яростью бросился на Колбасникова. Кира увернулся, и тот угодил в стену. Мальчишки заулюлюкали, а девочки поскорее увели Полину.
– Ты Киру не бойся, – сказала ей Варя, – он девчонок никогда не обижает. Даже защищает иногда.
– Кира хороший, – закивали другие девочки, – веселый. Только над Инной Марковной издевается.
И дразнится, – вставила Ксюша с первой парты.
Глава 3. А ты веришь в двойников?
На уроке французского Полина оказалась за одной партой с Кирой Колбасниковым, потому что в маленьком классе для занятий французским было всего четыре парты, и даже здесь Киру отсаживали одного. Полине не нравилось соседство Киры, и не нравился французский. Учительница не смогла добиться от Полины ни одной связной фразы. А Кира целый урок задавал Полине вопросы:
– Нет сестры близнеца?
– По ночам лунатишь?
– Тебя клонировали?
– Ела на ужин мухоморы?
Полина отрицательно качала головой, учительница злилась на обоих.
После уроков, пока Полина переодевала сменную обувь, надевала куртку и ненавистную шапку, Колбасников крутился в гардеробе поблизости: закидывал сменку одноклассников на лампу, разбегался и скользил на рюкзаке по кафелю.
Полина украдкой любовалась проделками Колбасникова и его ловкостью. Вот бы и ей проехаться на рюкзаке по полу!
Наконец, Полина направилась к выходу, где ее должна была встречать мама. Кира тут же сгреб в охапку рюкзак и отправился за девочкой на улицу:
– А ты веришь в двойников? Если двойники встретятся, то… – Кира замолчал, потому что его рот открылся от удивления.
На противоположной стороне улицы стояла девочка в грязном порванном спортивном костюме. Кира тотчас узнал Глашу и заметил у нее в руках свой дневник. К Глаше подбежала женщина, выскочившая из припаркованной машины.
– Мама? – удивленно прошептала Полина.
Женщина взволнованно размахивала руками и что-то говорила Глаше. Из-за проезжающих мимо машин Кире и Полине не было слышно, что она говорит. Глаша сначала отстранялась от женщины и пыталась вставить слово, но женщина говорила без умолку, и в какой-то момент Кира и Полина с удивлением увидели, как Глаша послушно садится в автомобиль и уезжает с мамой Полины.
Полина как остолбенела от увиденного, так и продолжала стоять, провожая не моргающими глазами мамину машину. Рядом трясся от смеха восхищенный Кира:
– Что я говорил!
У Полины был глубоко растерянный вид. Кира перестал хохотать во все горло и сказал:
– Ладно, только не реви. Ты где живешь?
Так быстро бегать Полине еще не приходилось. Кира привычно маневрировал в толпе прохожих, не сбавляя темпа, перебегал через дорогу на желтый свет, корча водителям смешные рожи.
Полина, едва поспевая, семенила следом, врезалась в прохожих, и прикрывала рукой полный рот смеха. Впервые в жизни она оказалась в городе одна без мамы. От ощущения свободы ее распирало счастье и ужас от того, что она может потерять из виду оранжевый рюкзак. Яркое солнце бликами играло на окнах домов, отражалось в стеклах машин. Сентябрьский день выдался на редкость теплым. Как же радостно было бежать навстречу солнцу! Даже шапка соскочила с головы Полины, и девочка размахивала ею как флагом непослушания.
По дворам колодцам гулко разносился стук маленьких каблучков Полины и ее смех. Раскатисто звучала самопроизвольная отрыжка Киры. В одной подворотне ворота оказались закрыты, и Кира ловко перелез через них. Запыхавшаяся, смеющаяся Полина подскочила к воротам и растеряно остановилась.
– Я не могу перелезть, – едва слышно сказала она.
– И не надо, – Кира нажал на кнопку, открывшую калитку.
«Она совсем не похожа на Глашу» – думал Кира по дороге, замедляя шаг, потому что девчонка выбилась из сил.
Полина плелась следом, понурившись. Ей ужасно хотелось перелезть через ворота!
Ребята вышли из подворотни напротив дома Полины. Мамина машина была криво припаркована у парадной.
– Пошли! – подбодрил Кира Полину.
Полина почувствовала, как ей стало страшно. Чтобы Кира не заподозрил, как сильно она боится маму, девочка спросила:
– Что случится, если двойники встретятся?
– Ничего не случится, – махнул рукой Кира. – Я пошутил. Пошли, будет весело! Представляешь, как твоя мама обрадуется, что у нее теперь две дочки.
Полина знала, ее мама не обрадуется. Полина боялась представить, как отреагирует мама. Но с другой стороны, ей хотелось увидеть вблизи девочку, как две капли воды похожую на нее.
Кира нетерпеливо пинал окурок.
«Идти все равно придется. Рано или поздно» – думала Полина, продолжая тянуть время.
Вдруг девочка вздрогнула. Из парадной выскочила мама и резким шагом направилась к машине. Громко хлопнув дверью, она села за руль и, не заметив ребят, уехала.
– Уехала… – прошептала Полина и бросилась вслед за Кирой через дорогу к дому.
– Номер квартиры? – Кира собрался звонить в домофон.
– Третья, – ответила Полина и вдруг осознала. – Ой, домофон у нас всегда выключен. Ключей у меня нет. Что же делать?
Кира закатил глаза, до чего Полина беспомощна, набрал номер соседней квартиры и залихватски наплел соседке про утерянный ключ так, что та открыла им дверь. Полина вновь с завистью восхитилась находчивостью Киры.
Когда они неслись по лестнице на второй этаж, чувство безумной радости от предвкушения встречи нахлынуло на Полину.
Глаша стояла на пороге. Во рту у нее торчала котлета. Засунув котлету целиком в рот, Глаша приветственно кивнула Кире и Полине.
Полина во все глаза уставилась на Глашу – словно смотрела на себя в зеркало – те же глаза, тот же нос, такой же длины волосы. Теперь, когда Глаша была чисто вымыта, причесана, а еще и в Полининой пижаме, сходство между девочками было поразительным.
– Да вы как двойники! Вы двойники! – заорал Кира на всю парадную, переводя взгляд с одной на другую.
– Глупости, и совсем мы не двойники, – отрезала Глаша, проглотив котлету. – Хорошо, что ты пришла, девочка слегка на меня похожая, потому что я уже собираюсь уходить. Твоя мама вот-вот вернется.
– Как уходить? – удивился Кира. – Ты не хочешь дождаться ее маму и выяснить, сестры ли вы?
Глаша покрутила пальцем у виска:
– Конечно, нет! Кстати, Кирилл Колбасников, я принесла тебе твой дневник. Он валяется где-то в коридоре. Всем пока! Приятно было познакомиться, – и Глаша, проскочив между ребятами, поскакала вниз по лестнице прямо в домашних тапочках.
– Постой! – вдруг опомнилась Полина, до сих пор не сказавшая ни слова. Ей ужасно не хотелось, чтобы девочка так быстро уходила. – Разве ты пойдешь в пижаме и тапочках?
– И то верно, – согласилась Глаша, остановившись, и рассудила:
– В таких тапках не убежать от мам, которые хотят тебя отмыть и накормить. Желание поесть сыграло со мной злую шутку…
– Пойдем, я дам тебе одежду и кроссовки, – предложила Полина. Глаша охотно согласилась.
Пока девочки переодевались в комнате Полины, Кира подобрал свой дневник на груде грязных лохмотьев, снятых с Глаши, и отправился на кухню:
– Не волнуйтесь, я буду на шухере. Посмотрю в окно, не появится ли твоя мама.
Квартира Полины была просторной с серыми стенами и белой мебелью, на кухне стоял большой круглый стол, застеленный скатертью, сервированный тарелками, салфетками, ножами и вилками, на плите еще дымилась кастрюля с супом, а рядом стояли тарелка котлет с золотистыми корочками и блюдо с салатом. Кира залюбовался красотой чистой светлой кухни. Затем взял со стола тарелку, налил себе до краев суп, набрал котлет, хлеб и удобно устроился на широком подоконнике караулить.
Когда девочки вошли на кухню, Кира не сразу сообразил, кто есть кто. Теперь Полина была одета в пижаму, а Глаша переоделась в джинсы, футболку и ветровку. В руках она несла большой голубой рюкзак с дельфином из пайеток.
– Говоришь, твоя мама будет не против, если я заберу котлеты, хлеб и что у вас есть в холодильнике? – спрашивала Глаша, заталкивая в рюкзак буханку хлеба и одновременно изучая содержимое холодильника.
– Конечно, бери, бери, – говорила Полина, складывая котлеты в контейнер. – Я придумаю, что сказать маме. А ты приходи обязательно еще, если проголодаешься.
Ей нравилась Глаша. Полина восхищалась ей уже больше, чем Кирой. Даже за считанные минуты знакомства Полина разглядела в Глаше ту себя, какой она мечтала быть – решительной, смелой, свободной!
Потрясенный Кира с удивлением следил за тем, как Глаша набивает рюкзак.
– Может, передумаешь возвращаться на чердак и жить с бродягами? – спросил он Глашу.
