Соня Ергенова
Лисофанже
Глаша с морковкой в руке даже отвлеклась от холодильника и удивленно уставилась на Киру. Тот тянулся еще за одной котлетой, пока Полина не закрыла контейнер.
– С чего ты взял, что я живу на чердаке с бродягами?
– А где же ты живешь? – наконец, подловил ее Кира, потому что еще с первой встречи что-то неуловимое в манерах Глаши не стыковалось в его голове с образом беспризорницы.
– У меня роскошная квартира размером с футбольное поле, с водопадом в гостиной, фруктовым садом и овощным огородом, а еще мне приходится перемещаться от спальни до кухни на велосипеде. Это порой утомительно.
Кира чуть не подавился от смеха котлетой, а Полина широко раскрыла глаза и на полном серьезе спросила:
– Правда?
– Разумеется!
Полина открыла было рот, чтобы спросить у Глаши еще что-то очень важное для нее, как вдруг в замке повернулся ключ.
Ребята дружно замолчали. Кира глянул в окно – у подъезда стояла машина мамы Полины.
– Шухер, – прошептал Кира.
– Спрячь меня! – попросила Глаша с набитым рюкзаком.
– И меня тоже, – вставил Кира, не желая быть в ответе перед мамой Полины за пропажу продуктов в этом доме.
Полина за секунду до того, как открылась входная дверь, провела ребят в свою комнату, пообещав отвлечь маму, чтобы они смогли уйти незамеченными. Сердце Полины стучало, когда дверь наконец открылась, и в квартиру вошла мама.
Глава 4. Крыши города
Очутившись в уютной комнатке Полины с развешанными на стенах рисунками морей и океанов, ребята лихорадочно озирались в поисках укрытия – письменный стол с разбросанными карандашами, комод с большим аквариумом, растрепанный от книг стеллаж и кровать, покрытая голубым лоскутным покрывалом. Выбирать было не из чего – Кире, Глаше и двум рюкзакам пришлось уместиться под кроватью и опустить пониже покрывало. Из-за закрытой двери они не слышали, что говорит мама Полине, слышали только монотонный звук ее голоса.
– Похоже мы здесь надолго, – прошептала Глаша, пытаясь устроиться поудобнее, но ей что-то мешало в углу.
– Напротив окна растет каштан. Сможешь допрыгнуть до него? – спросил Кира.
Глаша хмыкнула, что означало: «Еще бы! Как ты мог усомниться в моих прыгательных способностях?»
Уже выползая из-под кровати Глаша обернулась, чтобы рассмотреть то, что ей мешало. Это оказался пыльный пластилиновый город с покосившимися домишками на небольшой дощечке. Рядом стояли еще несколько дощечек с разными строениями. Глаша засмотрелась на них, пока ее не окликнул Кира. Он уже стоял на подоконнике перед открытом окном и приноравливался к прыжку.
– Подожди! – шикнула на него Глаша, схватила со стола ручку и стала быстро писать. Свернув записку с надписью «Полине» и положив ее на видное место, Глаша подобрала рюкзак и запрыгнула на подоконник.
Чуть раскрасневшийся от осени каштан расправил толстые раскидистые ветви в полутора метрах от окна. Кира отдал Глаше свой рюкзак, слегка отклонился назад для разгона и прыгнул.
Долетев до ветки и зацепившись за нее, Кира больно расцарапал ладони о кору, повис. Затем качнулся и на руках сделал несколько перехватов ближе к стволу, пока не обхватил дерево ногами. И спустился по стволу, чувствуя, как отрываются пуговицы на пиджаке.
Глаша скинула Кире оба рюкзака и последовала тем же путем.
Вырвавшись на свободу, Глаша взгромоздила на себя тяжелый набитый рюкзак и буквально сорвалась с места. Девочка быстрым деловым шагом пошла по улице, махнув Кире на прощанье.
– Подожди! – крикнул Кира, догоняя ее. У него было приподнятое настроение после вкусного обеда, и теперь его донимал один вопрос.
– Чего еще? – спросила Глаша, не сбавляя шаг.
– Ты спешишь в роскошную квартиру размером с футбольное поле?
– Угадал.
– Могу ли я напроситься к тебе в гости? – не унимался Кира, не сдерживая иронию.
– Нет.
– Почему?
– У меня трудности с квартирой. И я намерена решить их. А потом я возможно и приглашу тебя в гости.
Кира смеялся в голос и во всю подтрунивал над Глашей:
– Трудности – ха-ха! Квартира с футбольное поле – ха-ха!
Вдруг Глаша резко затормозила прямо перед Кирой и развернулась. Кира на полном ходу наскочил на девчонку и больно ударился носом об ее лоб.
– Да ты чокнутая! – Кира схватился за нос.
Глаша ничего не ответила, грозно глянула и пошла своей дорогой.
Кира потирал нос, стоя посреди улицы. Было обидно получить по носу от девчонки. Но Кира был человеком отходчивым, поэтому, потерев нос, он побрел по городу, тем более, что погода стояла совсем летняя, во всю светило солнце, и настроение у Киры быстро наладилось.
Ноги привычным маршрутом привели Киру к заброшенному дому. Только теперь дом уже не был заброшенным. Рядом с ним стояли грузовики, из которых рабочие в строительных касках, выгружали леса. Часть строительного забора была открыта и в окнах дома то и дело мелькали оранжевые каски и жилеты.
Кира остановился, наблюдая за действиями рабочих. И вдруг он увидел голубой рюкзак. Это была Глаша. Она о чем-то яростно спорила с рабочим. Кира догадался, что она хочет пройти в дом, но ее не пускают. Это развеселило его еще сильнее. Он с довольной миной прислонился к стене дома напротив, чтобы удобнее было наблюдать. Даже отсюда было видно, как злится Глаша. Наконец, рабочие вытолкали ее силком на тротуар. Глаша растерянно озиралась по сторонам, думая, что предпринять, когда заметила Киру.
Пока Глаша подходила ближе, Кира важно скрестил руки на груди, стараясь не улыбаться.
– Мне нужно попасть на чердак, – заявила она. – Знаешь, как туда пробраться?
Кира неопределенно повел головой. Конечно, Кира знал. Кира знал с закрытыми глазами ближайшие подворотни, дворы, парадные, проходы, подвалы и чердаки с выходами на крыши.
– Кира, помоги, – вид у Глаши был хмурым. Кира заколебался: «Неужели она взаправду?»
– Хорошо, я приглашаю тебя в гости! – сдалась Глаша.
Кира прыснул со смеху, но, увидев, как сильнее насупилась Глаша, перестал смеяться и махнул девчонке рукой в знак того, чтобы она следовала за ним. Снова они бежали по подворотням, перелазили через ворота, звонили в домофоны, взлетали по лестничным пролётам…
Город, сверкающий в лучах солнца, распростерся под их ногами. Крыши, крыши, крыши кругом и вкрапления слепящих глаза блистающих куполов и шпилей под огромным синим небом.
А внизу великолепные мосты, проспекты, набережные, где ползли в пробках, как разноцветные жуки, автомобили.
До крыш же доносились лишь отголоски шума городских улиц, лишь громыхающий ветер в ушах, несущий волны широкой реки с металлическим отблеском волн.
Ребята стояли на крыше, замерев от восторга, задыхаясь от бега, и смотрели, смотрели кругом, не в силах наглядеться.
– Ого! – Глаша не нашла подходящее слово.
– Круть неземная, – самодовольно произнес Кира, прислонившись к трубе.
Затем они шли по крышам бескрайнего сияющего под солнцем города. Бесконечные крыши, шум ветра в ушах – навевали чувство радости и свободы, ощущение полета и торжества.
Кира ловко пробирался вперед, взбирался на трубы, размахивал руками и кричал: «Круть неземная!». Глаша не отставала, хотя и не скакала из-за набитого рюкзака за плечами.
Вскоре ребята остановились на крыше нужного им дома. Девочка не торопилась лезть на чердак, она жмурилась на солнце, подставляя лицо его лучам.
– Ты чего? – спросил, наконец, Кира и посмотрел туда, куда, не отрываясь, смотрела Глаша.
На горизонте, где бескрайний океан серых крыш сливался с синевой неба, жгло глаза, уже чуть склонившееся к закату, яркое ослепительное солнце.
– Да так, – вздохнула Глаша и спросила. – Который час?
– Четверть пятого, – Кира посмотрел в потрепанный телефон с разбитым экраном.
– Надо поспешить. Не передумал идти со мной?
Киру вновь рассмешила Глашина серьезность. Он еле сдержал улыбку и уверенно ответил:
– Не передумал.
И юркнул за Глашей на чердак.
После яркого солнца в темноте чердака было ничего не разглядеть, поэтому ребята не сразу заметили рабочего. Зато рабочий сразу заметил ребят и, осветив фонарем, окликнул их:
– Вы что тут делаете, детвора? Идите ко мне, выведу вас отсюда.
Глаша и Кира переглянулись.
– За мной! – скомандовала Глаша и схватила Киру за руку.
Ребята неслись по чердаку, в самый дальний и темный его угол, как той ночью от бродяги. На этот раз Глаша смотрела под ноги и, заметив дыру в полу, в которую в прошлый раз они провалились, вовремя притормозила, и они с Кирой обошли ее сбоку по шатающейся балке. Кира еле разбирал дорогу и слышал, как рабочий кричал им вслед. Вдруг Кира налетел на что-то мягкое. От испуга он отскочил, не понимая, что это.
– Залезай! – услышал он голос Глаши.
Мальчик моргал глазами, пытаясь угадать, действительно ли перед ним лошадь.
– Откуда здесь лошадь?
– Это мой пони, его зовут Чушка, – ответила Глаша, уже влезшая в седло, и подавая руку. – Быстрее, Кира!
Кира почувствовал, что ему стало не до смеха. Он засомневался, идти ли ему в гости. Но за спиной все громче и строже доносился голос рабочего.
– Либо ты со мной, либо уходи, – шикнула Глаша, – Ну же!
Раздумывать было некогда. Сердце у Киры бешено заколотилось. Рабочий и прыгающий свет фонаря были все ближе и ближе. Наконец Кира решился. Он схватил Глашу за руку и взобрался на пони. Лошадка тут же рванула с места. Мальчик едва удержался, ухватившись за голубой рюкзак.
Когда подбежал рабочий, ребят нигде не было. Он удивленно остановился и осветил фонарем чердак. На прогнивших балках, беспокойно воркуя, восседали голуби, валялся хлам, доски, останки стульев и старый искореженный диван, комнатная дверь была прислонена к стене. Луч фонаря уткнулся в синие волны, нарисованные детской рукой на белой поверхности двери. Рабочий в растерянности пожал плечами.
Глава 5. Летающая квартира
Копытца цокали по деревянному полу, лошадка разгонялась быстрее и быстрее. В какой-то момент цокот стих, лошадка прыгнула, и Кира ощутил состояние свободного падения. Мальчик зажмурился, его пронзила мысль: «Падаем!». Он весь сжался и затаил дыхание.
Прыжок затягивался.
– Кира, ты как? – обернулась Глаша, перекрикивая громыхающий ветер. Мальчик опасливо разжал глаза.
Безграничное синее небо раскинулось над их головами. Впереди сияло и ослепляло огромное оранжевое солнце. А внизу клубились густые темные облака.
– Разве так бывает! – закричал Кира в восторге и ужасе и вцепился в рюкзак еще сильнее.
Глаша подала корпус вперед, сжав ногами бока пони и слегка натянув вожжи, направив Чушку прямо в гущу темных облаков. Лошадка накренилась и, не сбавляя скорости, врезалась в облака. Черный туман заполнил собой пространство вокруг ребят. Кира не видел теперь даже головы пони. Так в кромешной тьме прошла целая минута или две.
Наконец, лошадка вынырнула из-под густых облаков. Под облаками царили сумерки. Внизу можно было разглядеть океан с серыми барашками на волнах. До ребят со свежим бризом долетали соленые брызги, горьковатый запах океана и водорослей.
Наконец, впереди зажглись едва заметные огоньки, которые больше и ярче разгорались и вскоре превратились в фонари и разноцветные гирлянды, освещавшие парящий над океаном, словно гигантская туча, остров. Он грузно завис над волнами, и корни деревьев торчали из его брюха и покачивались на ветру.
«Размером с футбольное поле…» – мелькнуло в голове у Киры, и он высунулся из-за Глашиного плеча, чтобы получше рассмотреть. Остров был поделен стенами на множество комнат. Между комнатами петлял лабиринтообразный коридор. По стенам как лианы висели гирлянды, и в их свете было видно людей, находившихся в комнатах или идущих по коридору. Кира пригляделся и заметил, что крыши над некоторыми комнатами все же были, но они были стеклянными! В открытых комнатах виднелись кусты и деревья, возвышалась даже сосна, на ветке которой раскачивались качели. А в самой большой комнате, освещенной фонариками ярче других, мерцал пруд с водопадом.
Глаша пустила пони на снижение. Чушка послушно накренился и тихо проскользнул в самую темную часть острова, где была роща фруктовых деревьев. Кира первым слез с пони, заметив, что под ногами мягкий ковер из опавшей пожухшей листвы. Сквозь голые ветви сада гулял ветер и раскачивал погасшие гирлянды фонариков.
Кира в замешательстве стоял на месте и озирался. В голове у него ураганом неслись вопросы к Глаше, но потрясенный увиденным мальчик молчал.
Глаша тем временем скинула с себя рюкзак, достала из него морковку и яблоки и принялась угощать ими Чушку.
– Давно ты не ел морковку, да? – приговаривала Глаша, гладя и похлопывая пони по шее. Чушка только причмокивал и тыкался за угощением мокрыми губами в ладонь Глаши.
– Кушай, кушай, мой верный понь, – Глаша щедро скармливала ему яблоки и морковку. – Скоро и на нашем огороде вырастет морковка. Скоро и наши яблони зацветут.
– Так это и есть твоя квартира, – наконец, произнес Кира, и вопросы посыпались из него градом:
– Почему остров летает? Откуда взялось море на чердаке? Почему пони летает? Люди, которых мы видели сверху, кто они? Тебе не кажется, что это очень, очень, очень странно?!
– Нет, – улыбнулась Глаша, – мне кажутся странными каменные дома и улицы без единой травинки, а еще взрослые, которым хочется тебя съесть, поймать или отмыть и накормить, и от которых нужно убегать изо всех сил. Лучше скажи, сколько времени?
– Перевалило за половину пятого, – нетерпеливо выпалил Кира, заглянув в телефон, и заметил, что сеть здесь не ловит. – Где мы? Ты ответишь?!
– Мы в Лисофанже, – ответила Глаша, вываливая из рюкзака остатки морковки и яблок под нос Чушки. Затем Глаша выждала паузу, вешая рюкзак на ветку яблони и не без гордости произнесла:
– И я здесь главарь.
На этот раз Кира не засмеялся, но скорчил недоверчивую гримасу.
– А люди, захватившие мою летающую квартиру во главе с самозванцем, жители Лисофанже, – продолжала Глаша и ухмыльнулась. – Они думают, что из-за меня исчезло солнце.
Глаша от злости стиснула кулаки и решительно заявила:
– Сейчас я верну глупым людям их глупое солнце! И пусть убираются из моей квартиры в Софлигор. За мной, Кира Колбасников! Будешь свидетелем исторических событий.
– Похоже у меня нет выбора… – пробормотал Кира себе под нос, пробираясь сквозь колючие ветви сада за Глашей.
Чем дальше они проходили, тем тише шла Глаша и подавала знаки Кире, чтоб тот не шуршал листьями. Рядом со стеной Глаша остановилась и наощупь в темноте раздвинула побелевшую засохшую осоку. Кира разглядел зияющую дыру и поежился. Глаша с гордостью указала в нее и сообщила:
– Мой секретный подземный ход! Я его сама вырыла, чтобы гостей разыгрывать. Здорово придумала!
И Глаша, довольно улыбаясь, нетерпеливо юркнула в нору. Кира не разделял ее воодушевления, ему по-прежнему было не по себе в незнакомом странном месте. Но нежелание оставаться одному и любопытство заставили полезть следом.
Передвигаться по узкому темному тоннелю приходилось на четвереньках по влажной от просочившегося дождя земле. Кира с досадой подумал о школьных брюках и пиджаке. Глаша же энергично ползла вперед, только и мелькали белые подошвы ее кроссовок.
Впереди показался просвет, и ребята смогли встать в полный рост. Перед ними серебристой стеной переливался и журчал водопад. Кира догадался, что они оказались в большой комнате с прудом. Наверх вела деревянная лесенка.
Перед тем как вылезти наружу, Глаша еще раз уточнила у Киры время. Было без семи минут пять.
– Без одной минуты пять подай мне какой-нибудь знак, – попросила возбужденная от радостного волнения Глаша.
– Могу рыгнуть, – не без гордости предложил Кира и незамедлительно рыгнул. – Я умею рыгать, когда захочу. А ты так умеешь?
– Ух ты! Я так не умею, – восхитилась Глаша. – Рыгни без одной минуты пять.
И Глаша, взобравшись по лесенке, подняла над собой люк, выскочила из подземелья и забила молотком в медную сковородку, висевшую на дереве. Кира вылез следом и увидел, как сбегались в комнату взволнованные лисофанжеанцы.
Глаша дубасила изо всех сил молотком по раскачивающейся сковородке. Люди внизу озадаченно переглядывались, размахивали руками, умоляя Глашу остановиться. Но девчонка не унималась, пока из толпы не выскочил высокий человек с копной рыжих волос в сиреневом пиджаке и белой рубашке с кружевным воротом. Рассерженный, с покосившимся от гнева лицом, он остановился впереди всех на берегу озера.
Глаша довольно расплылась в улыбке, и оглушительный грохот медленно уходил из дрожащей и гудящей сковороды.
– Откуда ты взялась, Глаша? – взвинчено спросил рыжий, – Тебя просили больше не появляться в Лисофанже.
Глаша дождалась тишины в толпе.
– Я знаю, что вы вините меня в исчезновении солнца, – начала Глаша самодовольно. – Самозванец, – Глаша бросила брезгливый взгляд на рыжего, – вбил в ваши головы, что беззаботно жить вредно. Вредно громко смеяться. Вредно делать то, что вздумается! И поэтому солнце покинуло Лисофанже. Самозванец Аркадио вынудил вас трудиться на скучных работах и учиться бесполезным вещам, чтобы якобы вернуть солнце. Аркадио Террибле врал!
В толпе зашептались. Рыжий человек презрительно хмыкнул и покачал головой. Кира, стоявший чуть позади Глаши, рыгнул.
– Я разоблачила обманщика. Я знаю, как вернуть солнце. И знайте, что солнце вернется в Лисофанже вне зависимости от того, будете вы трудиться или нет, будете вы учиться или нет, – Глаша подняла руку вверх, указывая на небо. – Сейчас тучи рассеются, на небе появится солнце, и Аркадио Террибле уберется прочь из моего Лисофанже!
Кира вместе с лисофанжеанцами в недоумении поднял глаза к темно-серому небу.
Внезапно сильный порыв ветра обрушился на остров. Земля под ногами покачнулась. В толпе раздались взволнованные крики. Кира от испуга ухватился за ствол дерева с раскачивающейся сковородкой. Ветер громыхал в ушах, лицо кололо от летевшего песка и соленых брызг, сковородка больно била Киру по спине.
Ветер смолк так же внезапно, как и поднялся. И в то же мгновение из расколовшегося неба ударили о землю пронзительные лучи ослепительно яркого солнца.
Толпа ахнула, люди прикрывали глаза руками, жмурились и приветствовали долгожданное солнце и синее небо.
– Ура! – то и дело раздавалось в толпе. Одни плакали, другие смеялись, третьи обнимались, четвертые прыгали, пятые целовались, шестые танцевали. Глаша, улыбаясь во весь рот, смотрела на лисофанжеанцев. Один Аркадио мрачно и неподвижно стоял на берегу и пристально смотрел на Глашу. Глаша заметила его взгляд и вновь ударила в сковородку.
– Аркадио Террибле, убирайся из Лисофанже, – приказала Глаша. – Немедленно.
Аркадио вскинул рыжие брови, в глазах промелькнул огонек.
– Прежде чем я уйду, я хочу обратиться к лисофанжеанцам, – объявил Аркадио и, не дожидаясь позволения Глаши, повернулся к толпе. Люди, греющиеся в лучах горячего солнца, нехотя обратили внимание на Аркадио, когда тот поднял руку.
– Друзья, когда над Лисофанже светило солнце, фрукты и овощи росли сами собой, пшеница колосилась на полях, тогда вы могли беззаботно лежать на берегу, кататься на островах, петь песни и громко смеяться, – Аркадио слегка покосился на Глашу и продолжал ровным мягким голосом. – Но я хочу, чтобы вы вспомнили те дни, когда исчезло солнце, когда стали погибать растения, гнить запасы муки, идти бесконечные дожди, ваши дома начали разрушаться от влаги, их продувал холодный ветер, дети и взрослые начали болеть, а над больницей не было даже крыши, потому что вы строили летающую квартиру для одной единственной избалованной особы.
Вспомните, кто помог вам в тяжелые времена. Да, я выгнал мерзкую девчонку, лишь для того, чтобы вы могли поселиться в единственном достроенном месте во всем Лисофанже!
Вспомните, как мы бросили последние силы на спасение огородов. Было уже не до фруктовых садов, – горестно вздохнул Аркадио, – Смогли сделать освещение, чтобы не потерять растения и не умереть с голода. Вспомните, как в темноте слонялись и скучали ваши дети, пока мы не оборудовали школу, и в их глазах снова не появился блеск, – здесь Аркадио даже обернулся к Глаше, – потому что не для всех счастье быть невежей.
Вспомните, как было тяжело! И я требовал от вас максимальных усилий, максимальной собранности. Да, я говорил, что солнце вернется только в том случае, если вы будете трудиться, не покладая сил. И вы справились! Отстроили под проливными дождями больницу, получили урожай овощей, дети научились читать и писать.
И что теперь? Вернулось солнце, вернулся ваш вожак, знающий толк лишь в безудержном веселье, и снова будете лежать на песке и распевать песни? А меня, помогавшего вам в трудный час, прогоните? Это ваша благодарность? – вопрошал Аркадио, распаляясь все громче и громче, видя, как стихли люди. – Прогоните сейчас, когда вернулось солнце, и в ваших силах отстроить Софлигор, отремонтировать разрушенные дома, построить новые, засеять поля пшеницей? Что, если солнце снова исчезнет из вашей страны? Кто поможет вам? Одумайтесь! Не слушайте глупую девчонку!
Глашу уже давно распирало негодование, но на словах «глупая девчонка» она взорвалась от злости:
– Лисофанжеанцы, вы готовы плясать под дудку рыжего зануды? Он же запугивает вас! Я обещаю вам, что солнце больше не исчезнет из Лисофанже. И мы заживем как раньше. Ну же! Прогоним самозванца! – Глаша задыхалась от гнева, но видела, что люди в растерянности качают головами и опускают глаза.
– Здрава, – обратилась Глаша к светловолосой девушке, стоявшей в первом ряду, – ты же любишь петь под гитару у костра и жить в палатке на берегу. Зачем тебе-то строить дома?
Девушка потупила взгляд и вздохнула.
– Глаша, милая, жить в палатке, бесспорно, здорово, – сказала Здрава, – но Аркадио прав. Дома тоже нужны, и их нужно проектировать, строить. Для этого надо столько всего знать, ты даже не представляешь! Мы с ребятами во время темноты нарисовали уйму проектов. Я бы тебе показала…
– Не надо, – холодно отрезала Глаша и обвела взглядом толпу. – Ну а ты, Венька, с удовольствием ходишь в школу?
Растрепанный бледный и худой мальчишка угрюмо кивнул.
Глаша замолчала, глядя на растерянных лисофанжеанцев. Только группа веселых молодых людей, пританцовывающих на месте, радостно глядела на Глашу и припеваючи хором скандировала: «Глаша! Глаша! Глаша!». «Дураки какие-то» – подумал про них Кира: «Где же я их видел?».
– Глаша, – вперед вышел толстячок в зеленом костюме с блестящей на солнце лысиной и доброй улыбкой, – предлагаю компромисс. Не будем прогонять Аркадио из Лисофанже. Вы вместе с Аркадио объедините ваши усилия, и я уверен, найдете разумное решение, как править страной.
– Не бывать этому никогда! – процедила сквозь зубы Глаша, задыхаясь от ненависти и злости. – Предатели! Я ухожу.
Глаша хотела было скрыться в подземном ходе, но передумала. Никогда предатели не узнают о ее тайном ходе! Глаша развернулась и резким шагом начала спускаться с насыпи. Кира заметил, как ехидно ухмылялся Аркадио, и поспешил вслед за девочкой.
И вдруг случилось немыслимое. Налетел ветер, откуда ни возьмись набежали черные тучи, в мгновение ока заволокли собой небо и наступила мгла. Лишь мигали яркие разноцветные фонарики, качавшиеся на ветру.
Глаша, удивленная не меньше других, вбежала обратно на пригорок и закричала, что есть мочи:
– Так вам и надо, глупые люди! Получили, что заслужили! Теперь навеки вечные останетесь в темноте! С вашим дурацким Аркадио!
Поменявшийся в лице Аркадио отдал стальным голосом приказ стоявшим рядом с ним людям:
– Хватайте девчонку. Она знает, как вернуть солнце.
Два могучих парня в два прыжка перемахнули через пруд по торчавшим из него валунам и бросились забираться на пригорок. Глаша опомнилась, схватила Киру за руку и потащила за собой.
Ребята съехали с пригорка и перебрались по узкой доске, перекинутой на другой берег. Но бежать дальше было некуда – с обеих сторон пруда их окружали лисофанжеанцы. Впереди был только обрыв в океан.
– Глаша, одумайся, – просил толстячок, – Верни людям солнце. В чем мы провинились перед тобой?
Глаша и Кира стояли на самом краю летающей квартиры, упираясь в невысокие перила. У Киры колотилось сердце.
