Соня Ергенова
Лисофанже
Глава 13. Кент, жук-плавунец и бешеные огурцы
Сходни Летающей квартиры были подняты. Лисофанжеанцы медленно отдалялись от Софлигора, с тревогой наблюдая, как на берегу остались маленькие фигурки ребят и двух пони.
Кира, Глаша и Полина по очереди смотрели в подзорную трубу на черную точку на горизонте, которая эволюционировала в темную полусферу размером с кулак. В трубу можно было разглядеть длинные усищи чудища, огромные глазища, а на его спине помещалась целая армия карликов во главе с громадной фигурой Кента.
Кире ужасно хотелось скрыться в подвале дома на набережной и оказаться в безопасной комнате Полины. Но видя боевой настрой Глаши, Кира догадывался, что отстаивать Софлигор придется до победного конца.
Вдруг ребята услышали веселые голоса и увидели, как из-за угла острова появляются беззаботно пританцовывая юноши и девушки в купальниках и шортах, с гитарами наперевес. Они загорали на том конце Софлигора и не слышали, что на город надвигается опасность. Кира сразу узнал веселых ребят. Он вспомнил, как они радовались, пританцовывали и приветствовали Глашу в Летающей квартире.
Завидев Глашу, они замахали руками и закричали:
– Гляша! Гляша! Салю! Са ва!
– Вспомнил, где я их видел! – воскликнул Кира. – Они из учебника по французскому! Вот это да!
И тут Глаша закричала им в ответ на беглом французском языке, активно жестикулируя. У Полины округлились глаза, когда она услышала, как хорошо Глаша говорит по-французски.
Кира и Полина не поняли ничего из того, что объясняла Глаша французам. А Глаша говорила и указывала французам на Полину, а французы кивали.
– Я им сказала, чтобы они тебя слушались, – наконец, обратилась Глаша к Полине. – Ты, как никто, знаешь город и сообразишь, из чего построить баррикады, если враг высадится.
Полина в растерянности моргала и в отчаянии смотрела на Глашу, потом опустила руки и пробормотала упавшим голосом:
– Я не смогу. Я не смогу им ничего объяснить. Я не выучила дурацкий французский.
– Какая ерунда! – воскликнула Глаша. – Вовсе не обязательно знать французский, чтобы объясниться с французами. Давай, Полина! – подбодрила ее Глаша и обратилась к Кире:
– А ты за мной.
Кира с Глашей побежали к домам. Они забирались внутрь и искали зеркала. Но зеркала были то слишком маленькие, то слишком большие. Наконец Глаша увидела причудливое трюмо с круглыми зеркалами, обрамленными деревянными рамами. «То, что надо!» – обрадовалась Глаша, и они с Кирой отломали от столика три зеркала.
Когда они выбежали на берег, Кент на жуке плавунце был настолько близко, что видно было, как матросы бережно раскладывают на спине жука бешеные огурцы.
Полина с французами протягивали вдоль берега между фонарями рыболовную леску. Леска была почти незаметна, но крепка. Полине-таки удалось объясниться французам без французского.
Пробегая мимо Полины, Глаша крикнула:
– Хочешь с нами?
Полина кивнула. Глаша вручила ей одно из трех зеркал и свистнула. Перед ребятами опустились Черныш и Чабрец.
Кира забрался на Чабреца, а Глаша с Полиной на Черныша.
– Чудный сон, – прошептала Полина, усевшись за спиной Глаши. – Даже полетаю…
Глаша услышала ее слова и развернулась к ней.
– Я догадалась, что это сон, – созналась Полина. – Если б не догадалась, с ума сошла от страха.
– Ясно, – утвердительно кивнула Глаша. – Сон замечательный. Но держись крепче!
Пони взлетели над Софлигором и едва не столкнулись с первыми снарядами, выпущенными с жука-плавунца.
На город летели зеленые увесистые шары размером с арбуз. Они пробивали дыры в крышах и утопали в брусчатке. Пони ловко уворачивались, ребята едва удерживались в седлах.
Длинный как корабль жук-плавунец греб по воде веслообразными лапами. На его плоской блестящей спине стоял могучий Кент, обросший густой бородой до пояса.
Кент одной рукой держал вожжи-канаты, привязанные к усищам жука, а другой проводил тонким прутиком по торпедообразным стручкам бешеного огурца. Стручки разрывались и на город выстреливали семена-снаряды.
Команда Кента, матросы-карлики, мгновенно сбрасывали взорвавшиеся стручки за борт и раскладывали новую партию бешеного огурца. За жуком виднелся плот, нагруженный снарядами.
Приблизившись к жуку, ребята по команде Глаши поймали зеркалами лучи солнца и направили ослепительных солнечных зайчиков в огромные черные глазищи, лучик Полины угодил в средний маленький глаз жучищи.
Жук завертелся, отворачиваясь от бивших ему в глаза лучей. Кент, зажав вожжи, еле удерживал гигантское насекомое и кричал:
– Стоять, Еврашка!
Матросы слетали с жука в воду. А те, что удерживались, нацеливали бешеные огурцы на подлетевших пони. Снаряды с протяжным свистом проносились совсем близко. Лошадки едва уворачивались, а Кира, Глаша и Полина, еле удерживаясь сами, наводили солнечные лучики на жучиные глазищи.
Кира крепко и победоносно держал как щит впившееся в ладонь зеркало.
Глаша яростно метала в жука точные лучи.
Полина, поражаясь собственной храбрости, удерживала зеркало на вытянутой дрожащей от усилия руке и целилась лучом в маленький темный глаз посредине. Внезапно девочку начал разбирать счастливый смех – от приключения, от ветра в растрепанных волосах, от скорости.
Полина была не в силах остановить рвавшийся наружу хохот. И вдруг девочка не удержалась и соскользнула с крупа пони.
Состояние полета ошеломило Полину наслаждением и кошмаром. Больно ударившись об упругую гладь спиной, девочка с головой погрузилась в океан. В ушах загрохотал шум волн.
Зависнув в толще воды и завороженно глядя на изумрудные сверкающие переливы океана, Полина ощутила, как мощная сила выталкивает ее наверх.
Вынырнув на поверхность, Полина закашлялась горькой от соли водой, обжигавшей горло, и забила руками по воде. Уцепиться было не за что. Одна за другой Полину накрывала волна. Полина захлебывалась, то погружаясь под воду, то выныривая.
Внезапно в нескольких метрах от себя Полина увидела гигантскую голову жука. Девочка оцепенела от ужаса. Жук метался как в припадке. Наконец он высвободился от вожжей, сбросив со спины и Кента, и команду, и плот, и арсенал разрывающихся огурцов.
Оба огромных глаза были залиты солнечным блеском, но тот один маленький, в который светила Полина, разглядел парящих пони. Крылья жука распахнулись, жук рванул ввысь и в одно мгновение проглотил обидчиков.
Заскрежетав ротовыми щупальцами, жук ринулся вниз и ушел в глубинные воды, подняв столб брызг.
В ужасе Полина глядела, как жук проглотил Киру и Глашу, и не заметила, как перестала барахтаться и цепляться за воду. «Из-за меня погибли мои друзья. Скорее бы проснуться!».
Густая от соли океаническая вода удерживала девочку на поверхности. «Я держусь на воде» – пронеслось в голове у Полины.
– Убью за Еврашку! – донесся до Полины могучий рев Кента, который стремительными гребками приближался к девочке.
Запаниковав, Полина перевернулась на живот и, сама не зная как, поплыла к берегу. Океан будто помогал Полине, перебрасывая ее с одной волны на другую, приближая к спасительному берегу.
Наконец, пальцы ног задели дно. Вырываясь из объятий океана, Полина ощутила тяжесть тела и из последних сил бросилась удирать. Кент не отставал.
– Убью за Еврашку!
Босыми ногами Полина бежала по сыпучему горячему песку. У набережной девочка наскочила на натянутую французами леску, едва не запуталась, но чудом высвободилась и ринулась к дыре в фундаменте.
В ярости Кент разорвал баррикады французов и едва втиснулся в отверстие фундамента вслед за юркнувшей туда девочкой.
Глава 14. Лисофанже
– Мама! – отчаянно заорала Полина, выбираясь из-под стола в свою комнату. С пижамы вода стекала прямо на пол.
– Что ты кричишь? – в комнату вбежала взволнованная мама с завязанной платком головой и замолчала.
Посреди комнаты рядом с Полиной в луже воды стоял бородатый великан в рваных джинсах, ошарашено озираясь по сторонам.
– Мама, бежим! – Полина вцепилась в маму и оттаскивала ее прочь. – Кент убьет за Еврашку!
Но мама не шелохнулась. Мама побледнела и тихо произнесла:
– Кеша…
– Катя… – также тихо эхом произнес Кент и его грозный вид улетучился.
– Мама, Кент убьет за Еврашку! Бежим! – продолжала самозабвенно вопить Полина, ничего не слыша кругом.
– Полина, не кричи, – тихо попросила мама, отстраняя Полину.
– Катюша, поверить не могу, – зашептал Кент и перевел взгляд на Полину. – Полинёнок?! Это наш Полинёнок? Сколько же меня не было!?
– Пять лет…
– Мама, кто это? – Полина начинала приходить в себя.
– Твой папа, – отчеканила ледяным голосом мама.
«Папа! Папа? Папа…» – зазвучало в голове у девочки на разные лады. Полина в изумлении уставилась на Кента. И, наконец, за спадающими на лицо волосами великана и густой бородой Полина разглядела его глаза – папины глаза. «Сон или не сон?»
Полина вдруг заплакала, потому что ей уже бывало снилось возвращение папы. Как же невыносимо обидно было тогда просыпаться. Просыпаться и понимать, что это всего лишь сон, что папа не вернулся… «Только бы не проснуться! – взмолилась Полина, но тут же ужаснулась своему желанию, ведь Кира и Глаша проглочены жуком-плавунцом. И в этом виновата она, Полина, и ее папа!
– Катюша, – Кент сделал нерешительный шаг навстречу маме.
– Нет, – остановила его мама. Она глядела широко распахнутыми глазами и поджимала губы. – Я думала, ты погиб. А теперь ты заявляешься спустя пять лет. И что?
– Катюша, я объясню! – с пылом начал Кент, но мама вновь остановила его.
– А ты не подумал, что мне не нужны объяснения? – мама выдохнула, губы у нее дрожали. – За пять лет я уже нашла объяснения. Я была невыносима, я не справлялась с ребенком, с домом, с работой. А ты? А что делал ты, Кеша? Вместо того, чтобы помочь, лепил и вечно где-то пропадал. Ты мне говорил: «Полепи, отвлекись, лепка расслабляет, увидишь!» А ты не замечал, как я уставала? И когда ты исчез, я справилась. Я справилась и с домом, и с работой, и с ребенком. И ты заявляешься спустя пять тяжелых для меня лет и хочешь что-то объяснить. Но поздно, Кеша, поздно.
Мама резко развернулась и направилась прочь из комнаты. Перед тем как захлопнуть дверь, мама, раскрасневшаяся от волнения, добавила:
– Я была о тебе лучшего мнения, когда думала, что ты погиб.
От хлопка двери у Полины заложило уши. Кент молча смотрел на закрытую дверь, потом осторожно приблизился к перепуганной девочке, встал перед ней на колени и обнял ее своими могучими рукам.
– Ты мне снишься? – тихо спросила Полина, нерешительно дотрагиваясь до взъерошенных папиных волос. За пару мгновений в глазах девочки из страшного великана он превратился в родного нежного папу.
– Нет, Полинёнок, я вернулся. По-настоящему.
– Но ведь нет никакого Лисофанже! – Полину стало колотить от холода и всхлипываний. Она уткнулась в мокрые волосы Кента.
– Почему же нет, если мы только что оттуда, – сказал Кент.
– Так это взаправду? – спохватилась Полина, не веря и веря одновременно. – Но тогда Киру и Глашу проглотил Еврашка! Мои друзья погибли…
Кент снял с шеи веревку со свистком:
– В животе у Еврашки можно жить неделю, – улыбнулся Кент. – Возьми свисток. Один раз свистнешь – приплывет к тебе, три раза свистнешь – отпустит твоих друзей. Беги, спасай друзей, Полинёнок!
– Одна? – удивилась Полина. – А мне можно одной? Ведь это не сон, а взаправду.
– Конечно! – сказал Кент. – Полинёнок, запомни, в твоем Лисофанже с тобой и твоими друзьями ничего плохого не случится.
Полина во все глаза смотрела на папу.
– А почему тогда ты не смог выбраться оттуда?
– Я заигрался, Полина. Я заигрался в мире фантазий. И когда я опомнился, выход закрылся. В ярости я разрушил подчистую свой мир! Я блуждал по бесконечному океану, круша всё на своем пути… И однажды я узнал о Лисофанже – о новой удивительной стране, где парят острова над океаном. И прости меня, но от злости я решил разрушить Лисофанже, – Кент схватил Полину в объятья и закружил по комнате. – Я даже предположить не мог, что в мире фантазий могут быть настоящие люди. Не знал, что удивительное Лисофанже – это есть ты, мой Полинёнок! До чего же ты фантазерка! Какое чудесное Лисофанже создала ты!
Кент опустил Полину на пол:
– Я виноват перед тобой, перед Лисофанже и особенно перед твоей мамой. Прости меня. Я не ведал, что творю. Спасай друзей! Я должен поговорить с мамой. Только запомни: как бы чудесно не было в Лисофанже всегда возвращайся домой, хорошо?
Полина сжала в кулачке свисток, крепко обняла папу за шею и решительно полезла под стол.
Она вновь стояла на берегу Софлигора и свистела изо всех сил. Притихшие французы стояли невдалеке и подозрительно косились на растерянных матросов Кента. Матросы выбрались на берег и походили на стайку пингвинов. Они мирно выжимали мокрую одежду и тоже косились на французов и на Полину со свистком Кента.
Жук-плавунец не появлялся. Вместо него в небе показался пони. Полина сразу узнала Чушку. Так и не дождавшись Глашу на скале, он вернулся в Софлигор. И вовремя.
Чушка приземлился рядом с Полиной, и девочка бесстрашно взобралась в седло.
Пустой разрушенный город остался далеко позади, и под ними распростерлась бесконечная океанская рябь, в которой Полина силилась отыскать друзей и свистела, свистела изо всех сил.
И вдруг из глубины синих прозрачных вод появился темный панцирь жука-плавунца. Чушка закружил над водой, пока жук полностью не всплыл из глубины. Полина свистнула три раза, и пасть жука медленно раскрылась. Из нее тут же выпорхнули два обезумевших пони и, сломя головы, бросились наутек. А следом выскочили Кира и Глаша. Чушка радостно заржал при виде хозяйки.
– Ты победила Кента? – первым делом крикнула Глаша, вынырнув.
– Нет, – закричала в ответ Полина. – Я приручила жука-плавунца.
Над волнами торчала огромная голова жука, издававшего урчащие звуки. Глаша и Кира недоверчиво смотрели, как Полина с Чушкой приземлились на гигантскую спину.
– Давайте руки! – Полина помогла друзьям взобраться на присмиревшего жука. – Его зовут Еврашка.
Панцирь жука, где разместились ребята, оказался чешуйчатым и быстро нагревался на солнце.
Волны расступались перед громадным жуком, бороздящим океанские просторы мощными гребками.
Глаша стояла на головошее жука и управляла им за усы, как она видела, управлял им Кент.
– Поверить не могу, что Кент – твой папа, – недоумевала Глаша, выслушав рассказ Полины. Полина сама не могла до конца поверить в случившееся.
Совсем скоро показался Софлигор, куда возвращались из Летающей квартиры лисофанжеанцы. Завидев жука, люди вновь в панике разбегались. Но когда Аркадио сообразил посмотреть в подзорную трубу и увидел Глашу, лисофанжеанцы высыпали на набережную, замахали руками и закричали «Ура!». Французы пустились в пляс.
Больница Доктора Бо пришвартовалась к Софлигору, и оттуда ковыляли пациенты.
На берегу Аркадио Террибле помог ребятам спуститься с жука, выползшего на берег.
– Глаша – раз. Глаша – два. Обе Глаши в целости и сохранности! – обрадовался Аркадио.
– И все-таки Глаша – это я, – вытирая рукавом нос, сказала первая.
– А я – Полина, – рассмеялась вторая. Аркадио ее очень смешил. – А жука зовут Еврашка.
– И чем же мы будем кормить это чудовище? – забеспокоился Аркадио.
– Еврашка себя прокормит, – ответил Кира. – Можете не переживать. Я знаю наверняка, побывав в его брюхе.
– Глаша, – сказал, наконец, Аркадио, когда лисофанжеанцы обступили плотным кольцом ребят, – думаю, будет справедливо, если ты вновь станешь в Лисофанже главарем банды. Или как ты называлась до моего появления?
– Никак не называлась, – отмахнулась Глаша. За прошедшие дни Глаша сильно переменилась. Самым сложным и мучительным оказалось признаться себе, что и она могла ошибаться.
– Друзья, – обратилась Глаша к лисофанжеанцам, – я не мастак говорить длинные речи, как Аркадио. Править Лисофанже не должен один человек. Давайте создадим совет. И каждый лисофанжеанец сможет участвовать в жизни Лисофанже. Будем все обсуждать и решать вместе.
Лисофанжеанцы сначала нерешительно, обдумывая идею Глашу, захлопали, а потом хлопки переспросили в аплодисменты. Аркадио Террибле, поразмыслив, одобрительно закивал.
И вдруг за спинами людей раздался громкий хриплый голос Кента. Лисофанжеанцы обернулись и немного попятились. Кент стоял на фоне разрушенного бешеными огурцами города. Рядом с ним толпились его матросы-карлики.
Кент говорил сбивчиво, извинялся перед лисофанжеанцами, просил приютить своих матросов и пообещал отстроить Софлигор. Лисофанжеанцы, молча, с укором, выслушали его и с любопытством рассматривали маленьких человечков, с которыми предстоит подружиться.
Когда Кент с Полиной вернулись домой, они допоздна сидели в ее комнате за столом и лепили.
Кент, вооружившись стеком и иголкой, снимал поврежденные стены, заново перемешивал пластилин и вылепливал полоску новой стены. Затем он равнял ее и подрезал края, намечал окна и двери. Полина ремонтировала крыши, выпрямляла погнутые скаты, палочкой рисовала черепицу, восстанавливала трубы. Лепила мебель – столы, стулья, диваны, креслица, не забывала про подушечки и уютные разноцветные коврики, лампочки и торшеры, занавески, трюмо с зеркалами, книжные шкафа, цветочные горшки. Работы было море, целый бескрайний океан.
Мама, хранившая молчание, только один раз заглянула в комнату, обвела холодным взглядом заставленный пластилином стол:
– Стоило вернуться и опять за свое.
– Я уже извинился тысячу раз. И извинюсь еще тысячу. Но пойми, сейчас это крайне важно, – Кент вырезал иголкой в пластилиновой стене дома маленькие окошечки и стеклил их прозрачным пластиком, который Полина вырезала из бутылки.
– Разумеется, крайне важно, – кивнула мама, но Полине показалось, что она говорила неправду. – Ужин на кухне.
Наутро, когда Полина проснулась, она увидела Кента. Он храпел на полу в спальнике, который выдала ему мама.
Полина вскочила с постели и первым делом заглянула под стол – оттуда доносился шум прибоя и свежий морской бриз. Полина радостно заулыбалась и краем глаза заметила, что Кент не ложился, пока не отремонтировал пластилиновый город. А когда, одевшись, Полина вылезла на берег Лисофанже, она не поверила увиденному. Софлигор был преображен также как пластилиновый.
Новенькие чистые окна отражали лучи солнца, восходящего над океаном. На подоконниках – кадки с цветами. Хмель и виноград вились по ярко окрашенным стенам домов. Крыши со стройными трубами были аккуратно покрыты черепицей. По чистой умытой мостовой уже бродили проснувшиеся лисофанжеанцы, также как и Полина, озираясь на право, налево, и не узнавая свои дома.
О Летающей квартире Кент и Полина тоже не забыли. Проснувшись утром, Кира и Глаша опешили от царящей кругом чистоты, почувствовали, как благоухает цветущий фруктовый сад.
Кира, порядком проголодавшийся за ночь, первым делом пришел на кухню. Кухню окружали грядки с овощами, чудом созревшими за ночь. Прямо с грядки Кира сорвал огурцы, пару помидоров, перец, листья салата, укроп и петрушку, промыл овощи водой и нарезал в салат.
На раскаленной сковороде Кира обжарил мелко порезанные лук, помидоры и перец. Взбил с молоком яйца, которые нашел в погребе, и вылил смесь на фырчащую сковороду. Через пару минут был готов пышный омлет, который был разложен по тарелкам и посыпан зеленью.
Издали послышался трезвон. На запах омлета примчалась на велосипеде Глаша, которая объезжала свои владения. Она принялась уплетать омлет вместе с салатом.
– Очвкусно, Кира, – приговаривала Глаша с набитым ртом. – Жуй скорее, я тебе кое-что покажу!
Она подвезла Киру на багажнике по длинному извилистому коридору и остановилась перед дверью. Кира заглянул внутрь. Просторная комната с кроватью, стеллажом, шкафом, столом, плетеными креслами, уютным мягким ковром. Занавески развевались на ветру, а из окна выглядывал океан. Кира прошел внутрь. Комната ему нравилась.
– Этой комнаты здесь раньше не было, – сказала Глаша. – Похоже – это твоя комната.
– Моя комната? – не поверил Кира.
– Конечно, твоя!
Кира еще раз огляделся, подошел к окну, провел рукой по столу, заглянул в шкаф. Там висела новая школьная форма, рубашки, футболки, внизу стояли ботинки, кроссовки.
– А мне нравится, – улыбнулся Кира.
Кент больше не приходил в Лисофанже. Он сбрил бороду и каждый день уходил куда-то восстанавливать документы и объясняться, как сказала мама.
– Он расскажет всем про Лисофанже? – испугалась Полина.
– Разумеется нет.
Мама с Кеном договорились больше не касаться темы Лисофанже. Много дней подряд мама и папа подолгу разговаривали обо всем на кухне, то повышая друг на друга голос, то тихо и монотонно. После этих разговоров оба были хмурыми и подолгу молчали, будто не замечая друг друга. Полине было тяжело выносить их разговоры и еще тяжелее – молчание, поэтому она чаще и чаще залезала под стол и уходила в Лисофанже.
И задание по французскому Полина предпочитала делать в компании французов. Изучение французского от этого не стало намного продуктивнее, но намного приятнее.
Пару раз мама путала Глашу с Полиной, когда Глаша отправлялась на прогулку с Кирой. И Глаша маму не разубеждала. Она строго настрого наказала Полине не рассказывать про нее. Зато с Кентом у них завязалась дружба. Глаша пробиралась в комнату Полины и брала уроки управления жуком-плавунцом.
