Станислав Косаренко
Фишки.ин
Примерно, к серелине этого монолога я ощутил лютую ненависть к Беглову, который запер меня в безалкогольное учреждение. Водки я в жизни выпил немало, но она как-то мне не заходила. А выслушав этого милого сумасшедшего, я понял – почему. Я всегда считал её чем-то вроде орудия пролетариата – таким же булыжником, чтобы принял и сразу – в дрова. Мне и в голову не приходило, что у обычной водяры может быть какая-то культура употребления. Обняв его на прощание, я помчался в номер, вытащил блокнот и написал крупными буквами E = mc².
VIII
В целом, дела мои подвигались неплохо, задание можно было считать выполненным – несколько интервью плюс кое-какие зарисовки, но покидать Пансионат пока не хотелось. Даже отсутствие гаджетов перестало меня тяготить.
В обед я подсел к мужчине, пилившему столовым ножом отбивную. Лет пятидесяти, короткая стрижка, синяя в клетку фланелевая рубашка, из-под которой была видна белоснежная, явно дорогая футболка, закатанные до середины предплечья рукава обнажали мускулистые загоревшие руки с золотыми часами на чёрном кожаном ремешке. Я почему-то сразу подумал, что дальше должны быть синие джинсы и белые кроссовки. Пожелав ему приятного аппетита, я приступил к борщу, сразу вспомнив об утренней лекции. Он угрюмо кивнул и промычал нечто нечленораздельное. И вдруг я заметил Марину, в бело-розовом спортивном костюме, она пересекала зал по диагонали. Вероятно, на моём лице отразилось что-то, что заставило моего соседа по столу отложить отбивную и проследить за моим взглядом.
– А-а-а, бабы. Понимаю. Я в последние годы на улице и в кабаках не знакомлюсь. Изменилось всё как-то. Они хотеть не перестали, но вот эта ци-фро-ви-зация и соцсети круто поменяли технологии. Одиночек сейчас стало больше, но теперь им даже с подружками встречаться необязательно, зашла в Фейсбук4, кого-то лайкнула, кому-то написала – вроде и общения на вечер уже достаточно. Без мужика всё равно хреново, вот это «сама-сама-сама» тоже ж надоедает, а сайты знакомств эти – ты ж понимаешь – кто-то с работы увидит или мамина подруга узнает – стрёмно. А в соцсетях про человека, вроде как, понятно – про что пишет, как с чувством юмора, женат/неженат, ну и так далее. Возраст, город, увлечения. Раз «лайками» обменялись, другой. Откамментил что-то, она ответила, в личку пару строк в продолжение разговора. Так, чисто психологически, легче. Получается – не с чужим человеком в кабаке, а, вроде как, со знакомым, иногда и до третьего свидания тянуть не нужно. Я так полстраны объездил. Им спокойнее, что ты издаля – окажется, что сильно храпишь – всё равно через день-два уедешь. А потом можно просто переписываться. У меня вся личка такими переписками забита.
– Храпишь?
– Гы. После пьянки, в основном. В общем, и у неё приключение, и ты ещё ого-го. А потом смотришь – она фотку на аве поменяла, причёску новую сделала, какие-то стишки-цветочки постить начала, в себя баба поверила, почувствовала, что всё ещё впереди, рано крест на жизни ставить. И ты, вроде как, молодец. Скорая такая психологическая помощь.
– Как думаешь, они тебя промеж собой не рекламируют, как мальчика по вызову? Друзья друзей, то-сё…
– Гы. Об этом я не думал. Ну, а если и так? Я что теряю?
– Ну да, своё всё равно получишь. А если приехал, а она страшная, как моя жизнь? Ну не понравилась женщина.
– А что, водку продавать уже перестали? В крайнем случае, можно дурака включить, мол, я тут по делам, заодно вот с тобой увиделись, кофе попили и разбежались. Главное ж, чтоб человек был хороший. Все взрослые люди, все всё понимают.
– И давно ты так?
– Да лет десять уже или больше, я ж учёт не веду, хотя стараюсь не забывать, не по-человечески это как-то. Радуюсь, когда они вдруг замуж выходят, детишки появляются. Наверное, так учителя за своих школьников радуются.
– Что, вот прямо учителем себя чувствуешь?
– Да ты не быкуй, я с тобой по-людски, вроде. Говорю же – они в себя верить перестают, а подтверждение своей женской силе в общественном транспорте искать не хочется – народ сейчас совсем с катушек слетел, неизвестно на кого нарвёшься. А тут, вроде как, безопаснее и жена выяснять, что я у неё делал, не приедет. У меня аккаунт старый, с девятого, года, кажись. Не то, что вчера появился и завтра пропал. «Друзей» там всяких, подписчиков какие-то тыщщи. Репутация кое-какая, вот они и ведутся. Или я ведусь, не знаю уже, как правильнее. Несу радость людям.
Я заметил, что собеседник начал повторяться и решил уносить ноги.
– Спасибо за компанию, задумаюсь над твоим рецептом.
– Бывай.
Заснул я в процессе постижения области применения суффикса -er.
IX
Глаза открыл из-за того, что нос упёрся во что-то твёрдое. Оказалось, что вместо подушки я пытался поуютнее устроиться на раскрытом учебнике. Глянув на часы, вспомнил, что в распорядке дня числилось мероприятие с милым детсадовским названием «полдник». «Файв о клок!» – воскликнул я. Видимо, время, проведённое в обнимку с учебником, не прошло даром.
Твёрдое, продолговатое, посыпанное сахаром, изделие из песочного теста вызвало в памяти слово «Курабье», а это, скорее, не детский сад, а начальная школа. По-моему, мы еще фехтовали на них в школьной столовой. При помощи стакана виноградного сока мне удалось его разгрызть. В общем, пропущенные полдники – не сильно большая потеря, но нужно как-то скоротать время до ужина. Если история человечества – это история войн, то его распорядок дня – перечень приёмов пищи.
Выйдя в парк, я собрал подушки с нескольких лавочек, выложил их в ряд на одной из самых дальних и возлёг, размышляя о нежной коже принцессы на горошине. Потом мысль перескочила на Маринины ноги, потом – на причину, по которой я прошлой ночью опять не выспался, наверное, я задремал, потому что фраза «для человека нет ничего невозможного, если он достаточно охренел» прозвучала абсолютно неожиданно. Я открыл левый глаз и увидел в шаге от себя длинную, в пол, юбку. Ну да, логично. Голос ведь был женским. Получив такое признание публики, а заодно – характеристику и оценку моих моральных качеств, я решил не портить произведённое на даму впечатление и ответил наиболее соответствующим случаю образом:
– И чё?
– Суп харчо! Сейчас Вы скажете, что перемещение собственности в пределах ограждённого участка кражей не является?
– Вы кто вообще, женщина?
– Это – вопрос философский, некоторые ищут ответ на него всю свою жизнь.
«Воистину, Аллах – с терпеливыми», – как говорил мой знакомый араб, пытаясь оформить вид на жительство. Я ведь до сих пор не запустил в неё ни одной из подушек.
– Вам нужна подушка? Я уверен, что собрал не все, но у меня совершенно нет настроения ругаться, хотя Вы меня и неправильно разбудили. В следующий раз будьте поласковее – поцелуйте меня за ушком, например. Давайте, я Вам выдам сейчас любую, на Ваш выбор, Вы куда-нибудь удалитесь и придавите её своей красивой задницей.
– Общество разрушают не воры, а равнодушные.
– У Вас вечер не задался?
– Люди считают тебя хорошим, пока ты ведёшь себя так, как хочется им. Для Вас я хорошей не буду.
Я понял, что она говорит цитатами. Интересно, что на эту тему есть у Лао Цзы? Попробую подыграть:
– Потому что хорошие девочки делают то же, что и плохие, но делают это хорошо?
– Переход на личности – признак недостатка аргументов.
– Подо мной сейчас с десяток аргументов и любым из них я могу в Вас кинуть, не доводите до греха, – ответил я и начал подниматься, говорить лёжа становилось неудобно. Усевшись на две подушки сразу и подложив одну под спину, я сделал приглашающий жест, – не хотите ли разделить со мной ложе?
– Да я скорее умру, чем позволю Вам слушать биение моего сердца!
– Скажете это своему кардиологу. Сколько подушек Вы хотите забрать?
– Мне не нужны подачки!
– Это не подачки, а подушки. Берёте?
– Нет!
– А чего Вы вообще ко мне прицепились?
– Видеть несправедливость и молчать – это значит самому участвовать в ней.5
– Справедливости в мире нет, успокойтесь.
– По вере вашей да будет вам.6
– Дайте-ка я угадаю: Вы не замужем.
– Какое Вам дело до штампов в моё паспорте?
– Мне не только до штампов в Вашем паспорте и штампов в Вашей речи, мне и до Вас-то дела нет. Жизнь коротка, не тратьте её напрасно, проводите как можно больше времени, споря с незнакомцами. А я пойду на ужин.
Х
Не думаю, что стоит говорить, где я ночевал. Нога у моей незнакомой совсем прошла, так что мой послеобеденный сон будет долог и крепок. Надо же спать хоть когда-нибудь. Сырники, щедро политые сметаной, в сочетании с двойным эспрессо помогли мне окончательно проснуться. На выходе из столовой меня поймала медсестричка и попросила пройти в кабинет. Через минуту мне принесли мобильный телефон. На экране светилось: «Беглов».
– Слушаю Вас.
– Доброе утро, Матвей. По моим подсчётам, минимально необходимый срок Вашего заключения истёк. Если сотрудники и системы наблюдения не врут, Вам удалось пообщаться с достаточным количеством пациентов. Через полчаса у ворот будет ждать машина, которая возвратит Вас к радостям цивилизации. Я свяжусь с Вами завтра, и мы подведём итоги.
Собственно, кто платит, тот и. При такой постановке вопроса мне оставалось только уложить рюкзак. Поразмыслив, я решил всё же почесать за ухом котяру и сообщить его хозяйке, что следующей ночью я не буду мешать ей спать. Она восприняла мой отъезд совершенно спокойно, по крайней мере, без внешних проявлений. Коту же было вообще наплевать.
Отведённого на сборы времени мне вполне хватило, я устроился на заднем сидении автомобиля и проспал до самого подъезда. Против ожидания, попав домой я первым делом вышел не в интернет, а в супермаркет. Что в руках нет телефона, понял, когда уже подходил к кассе.
Утром телефон сообщил мне о поступлении на карту довольно приятной суммы денег. У меня довольно часто бывают месяцы, за которые я зарабатываю меньше. Минут через десять позвонил Беглов и сказал, что к полудню будет ждать меня в том же кафе. У меня оставалось времени ровно, чтобы успеть побриться.
Беглова я увидел сразу, он был не один, с ним за столиком сидел мужчина, примерно, его возраста, но не в костюме, а в тонкой кожаной куртке, надетой поверх водолазки. Махнув рукой Шуре, я подошёл к столу. Они оба привстали, и я пожал протянутые мне руки.
– Паш, это – Матвей, о котором мы сегодня говорили, – сказал Беглов, обращаясь к своему спутнику, – Матвей, это – Павел Владиславович, мой коллега. Проект «Пансионат» – наше с ним общее детище.
– Да, Матвей, Володя уговорил меня на эту авантюру и, как специалисту, мне было очень интересно поучаствовать, невзирая на затраты. Дело в том, что мы с Володей знаем друг друга ещё с института и до сих пор оба работаем по специальности, только я получаю зарплату от государства, но развлекаемся мы уже лет сорок вместе. Кстати, о месте. Вы провели время в арендованном нами на короткий срок загородном доме отдыха, куда мы на тех же условиях, что и Вас пригласили несколько десятков блогеров. Каждый был уверен, что находится в элитном дурдоме и, кроме него, нормальных там нет. Формально, с нашей стороны не было нарушения ни закона, ни врачебной этики, ни вторжения в частную жизнь. Это я Вам, на всякий случай, чтобы Вы, паче чаяния, не решили искать судебные перспективы. Просто каждый из вас получил за наш счёт возможность пообщаться на любимую тему с живыми людьми и, заодно узнать для себя, насколько то, что он несёт в мир, интересно реальному собеседнику. Владимир Вениаминович, я уверен, скроит из этого какую-то научную работу, а мне интересен феномен виртуального общения с практической точки зрения, тем более что теперь у нас есть хорошие связи в блогерской среде. Надеюсь, Вам не за что на нас обижаться и, в случае необходимости, мы сможем к Вам обратиться.
Официантка принесла кофе. Я вспомнил, что утром не успел его приготовить и понял, как соскучился по правильному напитку.
– Вы ошарашены, мой друг? – спросил Беглов.
– Мы с Вами не в друзьях, Вы у меня подписчик.
– Сегодня же отправлю заявку. Надеюсь, не откажете?
– Тебе ещё с дочерью разбираться, – вмешался Павел, – я подозреваю, что ты это всё из-за неё затеял, а меня втянул, чтобы денег сэкономить. Она у него – звезда Инстаграма7, а папа запер её в дурку, где какой-то шизик мазал ей кремом спину. Отец года, блин!
– Владимир Вениаминович, – внезапно даже для себя самого произнёс я, – а Вам не нужен ассистент? Думаю, – там три основных направления: нарциссизм, эксгибиционизм и обычное графоманство.