Светлана Николаевна Куксина
Магнитное притяжение
Глава 2
Городок у нас небольшой. Районный. И ничем не отличается от других райцентров России. В таких местечках обычно любимое место развлечений – это воскресный базар. Туда идут, как на экскурсию, все кому не лень. И не обязательно за покупками. Бывает, что и просто так. Лишь бы в квартире не сидеть. На людей поглазеть и себя показать. Одеваются во всё лучшее и крутятся полдня, болтая со всеми и обо всем, хвастаясь нарядами, аксессуарами и успехами – подлинными и мнимыми. Чтобы это понять и принять, надо тут родиться.
Есть у нас ещё одно замечательное место – парк с качелями для малышей. В хорошую погоду в нём полно мам с колясками и малышнёй, бабушек и дедушек с любимыми внуками. А по вечерам его оккупирует молодёжь.
У большей же части народа сейчас одно ежедневное развлечение – по магазинам носиться, выискивая, где что подешевле продают. И так это в привычку вошло за годы всевозможных перестроек, что, даже если деньги есть, глаза всё равно по полкам шарят в поисках дешевизны. Жизнь не отличается стабильностью. Сегодня деньги есть, а завтра – тю-тю.
Люди никому и ничему уже не верят. И не их в этом вина. Правительство у нас такое: одной рукой даёт, другой забирает. Налоги растут, у ЖКХ аппетит волчий и обуздать его невозможно. Затягивай пояса, народ.
Ловчилы всех мастей и оттенков засели на всех мало – мальски значимых, «хлебных» местах и делают, что хотят. Работу людям трудно найти, потому что почти все производства давно уничтожены, крутится каждый, кто как может. Отсюда и результат.
Странно, производства рушатся, а магазины растут, как грибы после дождичка. Такое ощущение, что скоро, кроме магазинов, в нашем городе ничего больше не будет. Выстоят кое-как школы, больница да библиотека. Без них уж совсем никуда. И всё. Добрых слов в адрес этих учреждений говорят всё меньше. И это тоже тревожный показатель. Но пока живем.
Галкин муж – дальнобойщик. Дома мало бывает и редко, зато деньги зарабатывает, хотя последние годы всё хуже и хуже становится. Раньше он гораздо больше зарабатывал, а сейчас и этому рад. Страшно остаться без куска хлеба. Своего-то ничего нет. Намертво к магазинам привязаны. А там без денег ничего не дадут. Вот и крутись, соглашайся на всё.
Мой драгоценный тоже в Питер на заработки ездил. Катался до тех пор, пока однажды какая-то мадам его из этого самого Питера на севера куда-то не увезла. Увела, как бычка на верёвочке. Даже не знаю точно – куда. Не поинтересовалась. Без надобности мне это. Поспешили мы сойтись, хорошо – расписываться не стали. Удерживало меня что-то от этого шага. Как время показало, правильно удерживало, а то бы ещё с разводом возились. Не хватало мне только этой канители. А так… Отправился в свободный полёт – и флаг тебе в руки и попутного ветра.
Не знаю, почему я об этом вдруг вспомнила. Никакой раны и в помине нет. И не было. Наоборот, испытала даже какое-то облегчение. Ну, ей-богу, жили – как по смоле тянулись. И зачем она – такая жизнь?! Когда один другому совсем не интересен?!
Утро замечательное. Солнце ласковое, хоть и летнее. И в начале июня у нас бывает очень жарко. Но сейчас хорошо. И воздух кажется вкусным. Я постояла у раскрытого окна… Откуда-то пришло ощущение силы, здоровья, молодости и … радости. Ну, надо же… Какое странное утро… Радость-то опять откуда?!
И спина не болит, хотя вчера вроде предпосылки были… И мысли всё какие-то легкие порхают. О зарядке вдруг задумалась. И не просто задумалась: руки сами вверх потянулись, а за ними и всё тело. На мысочки встала, вся превратилась в туго натянутую струну, со смехом опустилась на пол и опять всё сначала.
Потом по комнате закружилась ни с того ни с сего; прямые руки назад отвела, пока лопатки не сомкнулись, и так – несколько раз. Затем на спину легла и велосипед покрутила. Вскочила, как заведенная, и давай махи ногами делать.
В общем, зарядка превратилась в игру сама с собой. И всё время смеяться хотелось. Тело разгорячилось и приобрело странную легкость. Не удивилась. Начала к странностям привыкать.
Приняла душ. Скоро Галка прибежит. А там и до работы недалеко. Всё как всегда.
Правда, я сегодня опять рано проснулась и сама удивилась, что выспалась и так легко встала, как будто и не я вчера полы до седьмого пота драила. И позвоночник как новенький. Просто чудо. Ничего не болит, не скрипит… Видно и вправду, не бывает худа без добра. А уж с какой радостью я зарядку делала?! Самой не верится.
О вчерашнем думать не хочется и всё же… приходится. Никуда от мыслей не деться. Иногда мне кажется, что после того злополучного обморока я какой-то другой стала. Ну-у-у, может, и не совсем другой, но то, что во мне что-то кардинально изменилось, так это точно. Только вот что?!
А может мир другим стал?! Или я его другим вдруг увидела?! Словно окно вымыли, и мир заблестел, заиграл всеми красками…
Хотя особенно я об этом не разрешаю себе задумываться. Не зацикливаюсь на том, что происходит со мной и вокруг меня. Ну было и было… Ведь есть же Бог на свете. А он что ни делает – всё, говорят, к лучшему. Да и изменить я ничего не могу. Одна надежда на то, что, как пришло незваным, так и уйдёт не попрощавшись. Плакать не буду. Или буду?! Кажется, новая я себе больше нравлюсь. Энергия из меня так и брызжет. И это приятно.
Хоть и невелик наш городок, а в час пик по утрам и вечерам в единственный городской автобус вбиться трудно. Особенно, если погода плохая. Именно вбиться, а не войти. Столько желающих, а автобус не резиновый. Хорошо нам, мы с Галиной, считай, рядом с домом работаем. Десять минут пешком – это не внапряг. Так, прогулка. Утренний и вечерний моцион. В удовольствие. Любим мы ходить пешочком. И для здоровья полезно…
Сегодня утро и впрямь чудесное. Ветерок, лёгкий и приятный, так и шепчет что-то ласково-легкомысленное на ухо, слегка запутываясь в тонких прядях наших волос. Деревья о чём-то тоже тихонько шепчутся, то ли между собой, то ли нам что-то хотят сказать, да мы понять не можем. Солнце не печёт, а мягко пригревает, словно ранней весной, а ведь уже июнь начинается. Просто рай на земле.
Мы идём не торопясь, весело болтаем ни о чём. Щебечем, точно птички на воле. И не сразу замечаем, что парень, идущий нам навстречу, резко замедляет шаг, а потом и вовсе останавливается, перегораживая нам дорогу.
Я вопросительно гляжу на него, спотыкаюсь на последнем шаге, подаюсь вперед и непроизвольно ойкаю.
Он подхватывает меня под руку. Я резко отстраняюсь. Не люблю, когда меня так бесцеремонно разглядывают, а тем паче хватают за руки. Да ещё абсолютно незнакомые люди. К тому же в последнее время мои чувства почему-то резко обострены. Я просто физически ощущаю рядом с собой присутствие людей. Иногда это меня сильно напрягает, а иногда бывает почему-то очень неприятно, неудобно до чесотки и очень хочется скрыться от всех в какой-нибудь пещере. Или норе. Лишь бы не нашли.
– Простите, – извиняется незнакомец и шутливо интересуется, заглядывая мне в глаза. – Девушка, у вас случайно магнита в сумочке нет?
– Что? – опешила я. – Какого магнита?
Мне не до юмора и не до флирта. Неприятные мурашки размером с кулак враз оккупировали всё моё тело, по-хозяйски расположившись где кому удобно. И не стряхнёшь. Откуда они свалились на мою голову, эти мурашки?! И почему такие противные?!
– Необычного. Огромного магнита. Разве вы не чувствуете, как меня к вам этим магнитом притянуло? – рисуется парень, не замечая ни моего настроения, ни мурашек. – Шевельнуться не могу.
– Ну ты, намагниченный, – грубо прерывает наш диалог Галка. Ей мурашки не мешают. Ей мешает парень, который не дает нам пройти, а значит, мы можем опоздать на работу, чего нам очень не хочется, особенно в свете последних событий. – Шёл бы ты дальше по курсу, куда шёл.
И тут же набрасывается на меня:
– Чего стала?! Не видишь – обкуренный!
Парень опешил:
– Да я даже не курю! И почти не пью! А уж наркотики… И вовсе ни в какие ворота!
На его лице недоумение, помноженное на недоумение и возведенное в квадрат. Взгляд перебегает с меня на Галку и снова возвращается ко мне. Никакой игривости ни в голосе, ни во взгляде. Испарилась под громким и грубым криком Галины, но это её не смущает.
– Да кто вас знает! – машет рукой Галка, не обращая внимания на его обескураженный вид. – Наша провинция тоже чумная стала. Убили же девчонку в парке три дня назад.
– А я-то тут при чём?! – возмущается парень и смотрит на Галину во все глаза.
Абсурдная сцена, на мой взгляд, но я почему-то молчу.
– Кто там знает, кто при чём, кто ни при чём! – сходу выдает Галка и резко рубит воздух рукой. Ну прямо Котовский с шашкой, а не молодая, воспитанная дама. – Авось милиция разберётся.
– Вот уж точно, только на авось и надеемся, – зачем-то вздыхаю я.
– Кстати, я – Вадим, – представляется парень, опять поворачиваясь ко мне и игнорируя Галку (наивный, как будто это возможно, так легко отделаться от моей подружки). Он пытается выправить ситуацию и вернуть в неё нотку игривости, но получается плохо. – И меня действительно к вам как магнитом тянет. Не в моих правилах к девушкам на улице приставать.
Я опять вздыхаю (мурашки при мне, а чувства юмора и на горизонте не видно; просто бледная моль, а не человек), а Галка выпаливает:
– А ты отойди подальше, притяжение и ослабнет. У нас тут нет магнитной аномалии. И правила твои нас интересуют мало. Топай себе мимо.
Парень был высоким, темноволосым, симпатичным, но мне почему-то совсем не хотелось с ним знакомиться. Наверное, в его сумке магнита не было. Нечем было мне к нему притянуться.
– Ладно, нам пора, – Я махнула рукой в знак прощания, слегка дотронулась до плеча парня, обошла его стороной и потопала восвояси.
Обернулась: подруга меня догоняет, а парень стоит с раскрытым ртом, видимо, переваривает услышанное и зачем-то потирает то плечо, до которого я дотронулась.
– Да-а-а, не типичные мы девушки. Не современные, – сказала я подруге, когда она меня догнала. – Пококетничать с симпатичным незнакомцем нам и в голову не приходит.
– Да не понравился он тебе! – машет рукой в мою сторону Галка. И чего она сегодня так размахалась?! – Я ж видела. Меня не обманешь. Я тебя как себя знаю. И даже лучше! И имя это Вадим ты терпеть не можешь!
Это правда. Как и то, что подруга гораздо больше меня переживает за моё одиночество и без конца сводит меня с какими-то знакомыми и одноклассниками своего мужа и его друзей и знакомых. Только всё без толку. Мне никто не нравится, а Галка злится. Она думает, что я всё ещё бегство своего бывшего переживаю, и сколько б я ни уверяла её в обратном, она не верит. А мне действительно просто никто не нравится. Надеюсь, что это временное явление, и когда-нибудь всё изменится. Какие мои годы?!
Подруга знает обо мне всё. Она в этом уверена. Но даже сам человек о себе всего не знает. Я позавчера ни с того ни с сего взяла и стихотворение написала, а вчера ещё одно. И так этим озадачена, что даже с подругой не делюсь. Не пойму, что это и откуда взялось. И не знаю, потянет ли меня завтра к чистому листу бумаги. А если потянет, то каков будет результат. Так о чём говорить?!
Тем более, что четверостишие из-под моего пера вышло тоже странное:
Нет, жизнь меня не била, не ломала,
Она меня на прочность испытала,
Но мы друзьями с ней остались,
Ведь обе быть хорошими пытались.
Скажите, что это?! Никогда я о жизни не задумывалась, бежала по ней бездумно, как большинство: вчера, сегодня, завтра… И вдруг: «кондуктор, нажми на тормоза!»
Что-то происходит в моей жизни, я силюсь понять, что же именно, но пока не понимаю…
Мы уже дошли до родной шарашкиной конторы, в которой занимаемся всем подряд: готовим и отпечатываем буклеты, визитки, календарики и прочую мелочёвку. На четыре района мы одни, поэтому заказов хватает. Перед выборами особенно, хоть ночуй на работе.
Особых склок у нас на работе не бывает. Так, погавкаемся иногда для поддержки жизненного тонуса, и всё опять тихо – мирно. Мы дружненько отмечаем чаепитием дни рождения и праздники, а уж повседневные хлопоты и заботы у каждого свои. В общем, всё как у людей. Но работа нам с Галиной нравится, бегаем мы туда охотно и трудимся с желанием. Чего ещё от работы ждать?!
Конечно, зарплату хотелось бы побольше. Но человек, по-моему, вообще так устроен, сколько ему ни дай, всё равно больше хочется. Вот и нам. Хватает же. Не бедствуем. Но по привычке иногда поднываем.
Сегодня шеф как-то странно на меня поглядывает. Глазки масляные. И не глазки даже, а щёлочки. Скажите, пожалуйста, как может измениться человек за одну ночь! Я его таким отродясь не видела, поэтому в полном недоумении. Но недолго.
– Ковалёва, зайди ко мне!
Нет, не к добру я шефа разглядывала, потому что Ковалёва – это я, и именно меня вызывает на ковёр начальник.
Морщу лоб, старательно напрягаю извилины, но не могу сообразить – за что?! Когда – и, главное, в чём?! – я провинилась. Никакой провинности за собой не отыскиваю и всё в том же недоумении ползу в нужном направлении и открываю дверь в кабинет начальника.
– Что не так? – с некоторой опаской интересуюсь я, ожидая если не грома, то молнии. Или того и другого сразу. Бывает иногда, знаете ли… Такие разносы грохочут, мама не балуй.
– Почему сразу – не так? – шеф сама любезность и даже игривость, а мой рот открывается самопроизвольно и на недопустимую ширину (крокодил на охоте, а не девица на выданье). – Всё так, просто хочу посоветоваться. Проект вот интересный, – он показывает рукой на стол, где лежат бумаги.
Я быстренько подхожу к столу (с одной единственной мыслью – смыться отсюда поскорее), смотрю по возможности внимательно, но ничего интересного не вижу. Бумаги старые. Читанные-перечитанные. Шеф уже за моей спиной, рука его каким-то образом оказывается у меня на талии, а потом ползёт ниже.
– Ничего интересного, – выношу я вердикт и иду к двери, словно и не заметила лёгкой шалости начальства.
– Я ещё не разрешал вам идти, – ледяной голос шефа догоняет меня у самой двери.
– А я не разрешала вам себя лапать, – таким же тоном отвечаю я и мысленно советую себе искать другое рабочее место.
К моему удивлению, шеф сконфужен:
– Извини, пошутил неудачно. Иди, Ковалёва, работай.
Я мгновенно испаряюсь, гадая, какая муха укусила начальство и будет продолжение или нет. И если будет, то какое и когда? И что в таком случае мне делать?
Странно, четвёртый год здесь работаю и ни разу не замечала за своим шефом желания приударить за своими сотрудницами. Наоборот, он как-то обмолвился, что настоящий хищник у логова не охотится.
По-моему, дело не в этом. По нашим сведениям, он примерный семьянин и под изрядным каблуком у жены.
Но меня не это сейчас волнует. Я ведь знаю, что не красавица. Вполне себе симпатичная, веселая и смешливая, но мужики вокруг меня и раньше штабелями не лежали, когда гораздо моложе была.
И вдруг… Что вообще происходит со мной и вокруг меня в последние дни? Обдумать этот животрепещущий вопрос я не успела. Некогда. Поработать пришлось, дела не терпят, а тут и обеденный перерыв наступил.
В обед мы решили с Галкой сходить в кафе, не всё же в конторе торчать и перекусывать, не отходя от рабочего места. Надоело. Кафе недалеко, и когда нам надоедает сидеть на рабочем месте, как сегодня, например, а погода хорошая, мы идём прогуляться и перекусить заодно. Народу в обычно полупустой кафешке неожиданно оказалось много, пришлось подождать, пока нас обслужат.
Раньше я не замечала, чтобы все подряд мужчины смотрели на меня с таким интересом. Буквально глазами пожирали. Не было такого. Я хоть и не страшилище, но на мисс мира не тяну. Так что особо не обольщаюсь, но сегодня…
Сегодня на меня пялились все, кому охота пришла. Смотрели с неподдельным интересом и стар и млад. Кажется, помани я любого пальцем и прибежит, не задумается. Что за наказание, Господи?! До еды ли тут?! Я уж думала – кусок в горло не полезет. Хоть под стол лезь и там жуй.
Нет, под стол я, конечно, не полезла, глаза опустила в тарелку и – пошли они все! Но только мы принялись за еду, как раздался суматошный вопль:
– Кошелёк из кармана вытащили! Люди добрые! Украли ведь! Украли!
Слава Богу, всем сразу стало не до меня.
Несколько человек собирались выйти, а один входил. Входящий среагировал на крик сразу и дверь перекрыл. Как-то профессионально у него это получилось. Или по работе этим заниматься приходится, или просто реакция отличная.
Я быстро оглядела всех находящихся в кафе и вдруг встретилась глазами с невзрачным подростком. Наши взгляды перекрестились, как шпаги. Одними губами, без звука, скорее больше глазами, сама не зная почему, я вдруг приказала ему:
– Брось кошелёк на пол.
Я повторила это, не сводя с него глаз, ещё и ещё раз и привстала со стула. Кошелёк упал на пол у его ног, и парень быстро толкнул его ногой под ближайший стул.
– Да вон же кошелёк какой-то под стулом. Может, вы уронили? – обратилась я к потерпевшей, указывая пальцем в нужном направлении. – Посмотрите, не ваш ли?
– Где? – встрепенулась пожилая женщина. Та, которая кричала. И заозиралась по сторонам. Завертелась бестолково.
Я показала рукой.
– Ой! – обрадовалась женщина, резво наклонилась, подняла кошелёк с пола и заглянула внутрь. – Точно мой! И всё цело! Только зарплату получила! Слава тебе, Господи! Вот же разиня! Вы уж простите, люди добрые, что хулу напрасно возвела. Испугалась я сильно. А язык со страху, как помело… Зарплата маленькая, запасов никаких, вот и заорала дуриком…
– Наверное, уронили, а народ ногами под стул затолкал. Вон сегодня людей сколько, и никто особо под ноги не смотрит, – улыбаясь, произнесла я, продолжая прерванный обед.
– Спасибо, дочка, – сказала женщина, крепко прижимая к себе кошелёк, и затараторила, не замечая, что повторяется. – Зарплата у меня маленькая, накоплений нет никаких, деньги потеряешь – клади зубы на полку или в долги лезь, а я страсть как долги не люблю. Раз только запутайся в них и пиши пропало… потому и кредиты не беру. Если и так денег на жизнь еле хватает, то как же с процентами отдашь?! Не дай Бог в долги влезть! Известно ведь: берешь чужие, отдаешь свои, а своих-то и нету. Чем отдавать?
Парень стоял ни жив ни мёртв. Мы переглянулись в последний раз, вход освободили, и парень стремительно вышел из кафе. Женщина тоже вышла. Видно, аппетит пропал.
– Чего-то я не поняла.., – начала моя через чур уж проницательная подруга, но я её быстренько перебила:
– Не поняла и не надо. Дай поесть спокойно. Скоро обеденный перерыв закончится. Жуй давай молча…
Когда желудок полон, шевелиться лень. Входили в кафе мы гораздо быстрее, чем выходили. А до работы не шли, а ползли. Слава Богу, время позволяло не торопиться.
– Зря я второй стакан сока брала, – пожаловалась я подружке. – У меня ж не два желудка.
– Ты мне зубы не заговаривай соком своим, – фыркнула Галка. Она не привыкла отступать от задуманного. – Ты лучше скажи, что это было? Вы на пару грабите, а сегодня сорвалось?
– Не городи чепухи, – укоризненно посмотрела я на подружку. – Просто я случайно увидела, как парень кошелёк вытащил, и посоветовала ему от него избавиться. Жалко мальчишку стало. Может, поумнеет, сделает выводы.
– Никто, значит, не увидел, а ты увидела… – задумчиво протянула Галка. – Ну-ну…
– Смени пластинку и не нукай, – попросила я её довольно резко. – И думать об этом не хочется, не то что говорить. Не перевелись ещё воришки. Печально, но факт.
Настроение у меня было не ахти, но молчать нельзя, и я просто забалтывала подругу. Сказать правду я не могла. Я, конечно же, ничего не видела, но каким-то непостижимым образом узнала вора. Без всяких усилий и без всякого желания со своей стороны. Всё это мне не нравится, но я пока не могу сообразить, как мне принять себя такую. И что всё это значит?! Что?!
Обсуждать с Галиной нечего. Мы материалистки до мозга костей. Или были таковыми совсем недавно?! Как можно обсуждать абсолютно непонятное?! С какой стороны подходить?!
Не успел закончиться обеденный перерыв, как на всю контору прозвучало громкое:
– Ковалёва, зайди!
Господи! Опять шеф! Да что ж за день сегодня такой!
– Слушаю, – закрываю за собой дверь не полностью и далеко от неё на всякий случай не отхожу.
– Не укушу! – как мальчишка смеётся мой пятидесятилетний начальник и выходит из-за стола. – Подходи поближе, а то вся контора в курсе будет.
– А нам есть что скрывать? – интересуюсь я, но тревога уходит. Теперь шеф прежний. И мне не страшно.
Мы стоим посреди кабинета и с улыбкой смотрим друг на друга.
– Нин, ты уж не обижайся, но в тебе за последние дни какая-то чертовщинка появилась. Я ж мужчина, я такие вещи чувствую. Ты и так девка красивая, но тут другое. Просто магнитом к тебе тянет. Словно это ты, прежняя, привычная, и в то же время другая – новая, соблазнительная до чёртиков. Аж дыхание перехватывает, а руки сами к тебе тянутся.
Я вытаращила глаза на шефа и даже вспомнила, как его зовут.
– Роман Петрович! – всплеснула я руками, не зная, что ещё можно сказать, но шеф и не стал ждать моих откровений.
– Знаю, знаю, разговор не рабочий. Но уж что есть, то есть. Прости уж… Нам и дальше вместе работать…
– Будем работать, – радостно прерываю я начальство, наконец-то приходя в себя. Искать новое место мне совсем не хочется. Мне и здесь хорошо. – И даже очень продуктивно будем работать. Без лишних слов.
– И жестов, – добавляю со смехом.
– Согласен, – кивает шеф с прежней улыбкой и идёт на своё место, а я возвращаюсь на своё.
Дамы прошлых веков, судя по книжкам и фильмам, элегантно падали в обмороки не единожды и без всяких для себя последствий. Что ж это со мной-то такое и доколе будет длиться? С чего это я вдруг такая особенная стала?! И посмеялась бы над ситуацией, да смех где-то застрял, заблудился.
Ехидный голос Маринки возвращает меня к реальности:
– Чего это ты к шефу зачастила?! А, Нин?! Не звякнуть ли анонимно его супруге?! Говорят, ревнива мадам без меры. Вот цирк- то будет! Бесплатная развлекуха!
– Угомонись! Цирка нам и так хватает, – сурово обрывает её Томка, и я с ней охотно соглашаюсь. Мысленно. Вступать в перепалку с Маринкой мне совсем не хочется.
Все молча, даже с какой-то опаской (или мне это только кажется?) смотрят на меня, я пожимаю плечами и берусь за работу. А что ещё остаётся?! Говорят, работа лечит. Вот и проверим. Займемся делом.
Дальше работа идет спокойно, за исключением одной мелочи, которой никто не заметил вначале, кроме меня.
За час до конца рабочего дня я сквозь стену увидела, как шеф морщится и потирает виски. Не могу объяснить иначе и другого слова подобрать не могу. Увидела, да. Каким-то внутренним зрением. Не глазами. Я не умею пронзать глухие стены взглядом. Но увидела и поняла – давление.
Как будто кто-то сказал внутри меня: давление у шефа поднялось. Я настроилась на помощь ему. Опять не могу объяснить механизма, но знаю, что начала работать на расстоянии.
Скоро взгляд шефа прояснился, морщины на лбу разгладились, вздох облегчения вырвался из его груди. Он встал, выпил воды и снова сел к компьютеру.
Не знаю, как я это всё проделала и как увидела, но картинка была абсолютно реальной.
И вдруг голос Томки вывел меня из этой абстракции:
– Нин, у тебя всё в порядке?! Или новый обморок на подходе?
Я затрясла головой, возвращаясь в реальность, Галина вскочила с места и примчалась ко мне тремя крупными прыжками.
– Всё нормально, – торопливо заговорила я, обводя взглядом коллег и останавливаясь на Галине. – Я просто задумалась. Не пугайтесь. Со мной бывает…
– Да уж… – невнятно пробурчала Аленка. – Я, наверное, всю жизнь теперь буду вздрагивать, когда ты рядом…
Галина облегченно выдохнула:
– Правда, нормально? Голова не кружится?
– Да всё в порядке, – я постаралась улыбнуться как можно бодрее, хотя усталость уже свила гнездо внутри моего организма. Но я стала к ней как-то привыкать…
Рабочий день закончился вполне мирно и спокойно.
Зато дальше…
Вечер наваливается духотой и ранними сумерками. Погода стремительно портится; в воздухе явно попахивает грозовым дождем; и мы с Галиной быстренько разбегаемся по домам. Хочется побыстрее упасть на диван и не шевелиться.
– Пока! Пока! – торопливо бросает мне на прощание Галина, когда мы доходим до моего подъезда, и мчится к своему дому.
– Пока, – эхом отзываюсь я и тоже быстренько ныряю в свой подъезд. Дождя пока нет, но он на подходе и уже ощущается в воздухе. Как и гроза. Чувствуется, что сейчас хлынет.
На лестничной площадке перед моей квартирой стоит солидного вида мужчина и нетерпеливо переминается с ноги на ногу.
Я с опаской поглядываю на него, никогда раньше его здесь не видела, явный чужак, достаю из сумочки ключ и подхожу к двери.
– А бабка-то где? – бросается он ко мне со всех ног.
– Какая бабка? – теряюсь я в догадках, но отстраниться от шустрого мужика успеваю.
– Как какая?! – удивленно восклицает мужчина. – Бабка-знахарка! Вот у меня адрес записан! Видишь?! Адрес этот!
Он тычет мне под нос зажатую в руке небольшую бумажку, на которой наспех какими-то каракулями нацарапан мой адрес.
– И где вы этот адрес взяли? – осторожно интересуюсь я.
– Так у моего младшего отпрыска друг в спортшколе занимается, а у того ещё друг в другой секции. Так вот там у них парень один ногу повредил, а бабка пошептала, так, считай, за ночь всё прошло! А у меня вот рука…
Он не успел договорить, а я не успела ни о чем спросить.
На первом этаже открылась и закрылась дверь, на лестнице раздался звук быстрых шагов, и в поле нашего зрения появилась запыхавшаяся Роза с объёмным пакетом в руках и, ещё не доходя до нас, зачастила:
– Ну только ж на минутку в ванную забежала, а тут ты и проскочила! Я ж тебя у окна караулила! А уж Пашка-то как ждал! Нога-то, нога! Почти прошла! Ты уж зайди! Посмотри! Я тут тебе вкусненького наготовила! Когда ж тебе! Тебе ж некогда!
Роза подошла ко мне вплотную, не переставая выкрикивать новости в мой адрес. Я даже слегка оглохла. И оторопела. Где это видано, чтобы Роза, так любящая всякого рода приличия, орала на лестнице, как заправская базарная торговка. Да ещё совала мне при этом в руки пакет с едой! Как будто я голодающая!
Я вдавилась в перила, не в силах вынести внезапного натиска с двух сторон. Незнакомец стоял с открытым ртом, вцепившись в свою руку, которую он минуту назад тыкал мне чуть ли не в нос. Роза настырно пыталась всучить мне пакет с едой. Хорошо, что в этот момент никому не приспичило идти мимо! Вот было б пересудов!
Я опомнилась первая и обратилась к Розе по возможности спокойно и коротко:
– Тише. Не кричи. Я всё поняла. Зайду попозже. Еды не надо…
– Как не надо?! – ещё громче с возмущением закричала Роза. – Как это не надо! А ну, открывай дверь!
Я вздохнула, повернула ключ, и тут ожил странный посетитель.
– Ничего не понимаю! – он помотал головой и уставился на меня. – Что, бабка – это вы?
– Какая бабка?! – фыркнула Роза, вперив в незнакомца горящий фанатизмом взгляд, воинственно распрямила плечи и шагнула к нему. – Это ты Ниночку нашу так?! А ну иди отсюда! Нашел бабку!
– Роза, не шуми, – я устало провела рукой по лицу. – Всё нормально. Человека просто дезинформировали. Оставляй свою сумку. Я потом к вам приду. Дай отдохнуть. Я всё-таки с работы.
Мужчина встрепенулся:
– Я погуляю на улице минут сорок. А вы отдохните и уж не откажитесь меня посмотреть.
Роза превратилась в соляной столб, а я ответила:
– Я не врач…
Договорить мне не дали. Мои гости произнесли одновременно:
– Да у врачей я уже был. Что толку-то?!
– Что они понимают, эти врачи?! – Это уже Роза подлила масла в огонь. – Шприцами грозятся!
– Ладно, – махнула я рукой, смирившись со своей участью. – Дайте немного отдохнуть.
Гости дружно выкатились за дверь, и я сильно подозреваю, что незнакомец на прогулку не попал. По крайней мере, в окно я не видела, чтобы он вышел из подъезда.
Квартира Розы оказалась на их пути, а так как соседка обладала нужной информацией, а мужчина жаждал её получить так же сильно, как Роза ею поделиться, то им было о чём поговорить.
Слегка обалдевшая от всего происшедшего, я наконец-то осталась одна и первым делом приняла душ. Потом поужинала, без зазрения совести выпотрошив сумку, принесённую соседкой Розой (не пропадать же добру!), а потом расхохоталась. Нет, ну подумать только, я – бабка-знахарка! С ума сойти! Упасть и не встать!
Однако… Я внезапно вспомнила, что по мою душу сейчас явится незнакомец со своими проблемами, и веселья как ни бывало. Интересно, что у него там с рукой?! И еще интереснее, какое мне до этого дело?!
Звонок успел прозвенеть до того, как я впала в панику. Лёгкий мандраж, правда, наблюдался, но в катастрофу не перерос. И на том спасибо.
Я распахнула дверь и по возможности вежливо пригласила вернувшегося незнакомца:
– Пройдите в комнату.
Прошла вслед за незваным гостем и предложила, можно сказать, скомандовала:
– Присядьте на стул. Вот сюда. У стола.
Он повиновался. Я села напротив:
– Протяните руку.
Странно. Я ни о чём не задумывалась, не искала мучительно слов, они сами легко и просто находили меня. Казалось, что и произносятся они сами, без всякого моего участия.
А потом…
Мои ладони сами собой заскользили вдоль руки мужчины, не касаясь её. Когда я дошла таким образом до большого пальца, что-то резко укололо, ударило меня в ладонь и так сильно, что я вздрогнула. Незнакомое и не слишком приятное ощущение пронзило меня.
– Что у вас с этим пальцем было? – вырвалось у меня непроизвольно, и опять я не поняла, откуда взялись слова и почему, собственно, это меня интересует.
– Сломал когда-то, – растерянно глядя на меня, произнёс человек. – Так ведь это уже давно было. Срослось хорошо. Не болит. Я и забыть успел. Даже следа видимого не осталось.
– Вы, может, и забыли, – официальным тоном (и откуда он взялся?!) произнесла я, – а организм помнит. След остался. Невидимый, но вполне ощущаемый.
Он с безграничным доверием наблюдал за моими манипуляциями дальше, а я… Не знаю… Руки опять жили своей жизнью. Ничего не зависело от моей воли. Скорее, это я зависела… сама не пойму от чего. Или от кого?!
Наконец, я прекратила священнодействовать, а он прошептал:
– Не болит…
– Сеанс окончен, – уведомила я его и почувствовала, что устала. – Я вас провожу. Только руки вымою.
– Я не знаю, что и сказать. Благодарю, конечно. От всей души благодарю. Но это чудо какое-то, кто бы рассказал, не поверил бы, – он посмотрел на меня внимательно, пристально и без перерыва продолжил. – А вы одна живёте?
В его голосе появилась игривость. Я никак не отреагировала на эту вольность (страшная усталость вдруг заполнила меня всю без остатка), молча вышла, наскоро ополоснула руки, а вернувшись, так же официально повторила:
