Светлана Николаевна Куксина
Магнитное притяжение
Глава 3
Понедельник, слава Богу, не оправдал названия «тяжёлый день». Вполне обычный выдался понедельник. Рабочий. И очень спокойный. В общем и целом, замечательный понедельник выдался. И погода не подвела: тоже радовалась непонятно чему.
Галка взяла отгул. Она опять своего благоверного в дорогу собирала. Я, сидя перед компьютером, внешний мир практически не видела и не воспринимала, поэтому чисто машинально отработала положенные часы, попутно переваривая полученную за выходные информацию, и радостно поскакала домой. Никто и ничто не побеспокоило меня в этот день. Вот и верь поговоркам.
Зато во вторник началось. Стоило нам с Галиной переступить порог родной конторы, как Тамара тут же спросила:
– Ну, как?! Ездили к бабке?
– Пока нет, – ответила Галка. – В пятницу собираемся.
Я похлопала глазами и повернулась к подруге:
– С кем это ты к бабке собираешься?
– С тобой, – невозмутимо откликнулась Галина.
Я почувствовал, что выражение моего лица просто заклинило на маске скудоумной, тупой мамзели.
– Со мной? – изобразила я эхо.
– Ну, а с кем же ещё? – искренне удивилась Галка, которая в этот момент причесывалась у зеркала. Так, через зеркало, она и посмотрела на меня с легким недоумением. Мол, всем всё понятно, а до тебя, как до утки, доходит через сутки. – Надо обязательно тебя бабке показать. Мало ли что.
Я плюхнулась на свой стул, но глаз от Галины не отвела. Мне почему-то показалось, что сейчас она должна улыбнуться и спросить: «Ну что, здорово я тебя разыграла?», но подруга осталась серьёзной. Она молча поправляла волосы, я не выдержала и продолжила расспросы:
– И зачем меня показывать? Я что, клоун на арене цирка или душевнобольная, которую показывают заезжему светилу? Что на мне можно разглядеть?
– Ты бы вчера себя видела, – влезла в наши дебаты Алёнка. – Глаза пустые, как у марсианки, губы всё время шевелятся, как будто ты с кем-то невидимым разговариваешь. Я вчера шевельнуться боялась. С тобой скоро все душевнобольными станут.
– Марс не обитаем, – на полном серьёзе произносит Тамара, отрывая взгляд от монитора. Она у нас самая ответственная: самой первой успевает включить компьютер и начать работать. – И не болтай чепухи. Нам только и осталось, что друг друга бояться.
– А ты, Нин, не бери в голову, – обращается ко мне добрая самаритянка Томка. – Просто ты вчера слишком сильно задумалась о чём-то, вот и не видела никого. Такое бывает. Я читала.
– Читала она, – не выдерживает и фыркает в своей обычной манере Маринка, картинно поводя полными плечами. – Какие все начитанные, спасу нет. Читали бы поменьше, глядишь, и не чокались бы.
– То-то ты у нас не чокнутая, – ухмыльнулась Галка. – Чтобы чокнуться, мозги надо иметь, а у тебя их отродясь не было. Буквы-то все помнишь?
Ей богу, у нашего шефа везде прослушка стоит, иначе как объяснить, что он всегда появляется в самый неподходящий момент. Или, наоборот, в самый нужный?!
Вот и сейчас, не успели Галка с Маринкой сцепиться, как шеф собственной персоной тут как тут. Даже дверь не скрипнула. Или мы не услышали, увлеченные перепалкой?
– Что за шум, а драки нет? – интересуется он, внезапно появляясь на пороге и строго глядя на кучку раскрасневшихся баб, то бишь, на нас. – Рабочее время пошло. Прошу приступить к своим обязанностям.
Мы дружно, а главное – молча, садимся к компьютерам и начинаем работать или делаем вид, что работаем. Кто как. Но шефу и этого довольно.
– Дел под завязку, а вы тут свару устраиваете, – ворчит он напоследок и скрывается в своём кабинете. Потом снова появляется и сокращает нам обеденный перерыв на полчаса, ссылаясь на срочность проекта.
Сегодня мы все дружно перекусываем на рабочем месте, мирно пьем чай и говорим ни о чем.
Потом Тамара вдруг интересуется:
– Нин, а у тебя голова болела или еще что перед тем, как ты в обморок упала и отключилась?
Я отвечаю не сразу, смотрю на неё, и меня вдруг молнией пронзает мысль: а ведь Тамару головные боли совсем замучили, надо ей помочь.
Вслух я медленно говорю:
– Да ничего у меня не болело, предпосылок никаких не было, спонтанно упала, а почему, так и не поняла, – а внутри меня уже идет работа, я снимаю с Тамары головную боль. Я вижу обруч, стянувший её голову, понимаю, что он причина боли, и стараюсь его мысленно сжечь.
Обруч бледнеет, становится прерывистым, потом и эта пунктирная линия исчезает.
Тамара замирает. Она прислушивается к чему-то, что происходит внутри неё, и это так явно, что даже толстокожая и непробиваемая Маринка замечает изменения и спрашивает:
– Том, ты чего это?
Она ставит чашку с недопитым чаем на стол и вглядывается в лицо Тамары с неподдельным любопытством:
– На глазах молодеешь. Засветилась, прям, вся. Чего это с тобой?
Тамара улыбается широко и открыто, впервые вижу я такую улыбку на её лице.
– Да голова болела, – радостно сообщает она нам, – а теперь взяла и успокоилась. Чаю попила. Боль исчезла. Бывает же такое?! Чай, что ли, особенный?! Никогда так не действовал. Кто принес?
Мы покупаем чай по очереди. Высыпаем его в красивую банку, специально предназначенную для этого, а пачку выбрасываем. У нас красивый заварник на работе, так что из пакетиков мы чай не пьем. Сейчас это тот чай, что приобрела я. Конечно, он обычный, но я улыбаюсь в ответ и говорю:
– Я тебе куплю такой чай и принесу завтра. Он мне всегда от головной боли помогает и тебе тоже будет помогать. Пару чашек в день – и нет проблемы.
– Надо же?! Никогда такого не встречала, – радуется Тамара, встает и лезет в сумку за кошельком. – Я тебе сразу деньги отдам, вперед, чтобы ты купить не забыла. Меня ведь головные боли всю жизнь, кажется, изводят. А тут такой праздник!
– Не забуду, – обещаю я, мы допиваем чай и расходимся по рабочим местам.
Марина с Аленкой в задумчивости переглядываются, потом тоже достают деньги, протягивают их мне и просительно произносят в один голос:
– И нам захвати заодно.
Мы переглядываемся уже теперь все, чему-то весело смеемся и начинаем работать. Обеденный перерыв закончен, все трудятся с азартом и хорошим настроением, но я ощущаю усталость. Она, конечно, не критична и на настроение не влияет; но я вижу, как бодры мои коллеги, и понимаю, что сейчас мне до них далеко. Я устала, хотя и не показываю этого.
Как здорово, что ничто не вечно под луной, и этот рабочий день тоже заканчивается. По дороге домой я не выдерживаю, возвращаюсь к нашему первоначальному разговору, не люблю неясности:
– Галь, какого чёрта ты заявила, что мы в пятницу к бабке едем? Лично я никуда не собираюсь и не поеду. Надо ж такое придумать!
– Поедешь. Со мной. Хуже не будет, – бубнит Галина. – Ну и что, что всё спокойно. Это пока. Неизвестно, что будет дальше. Мы же так и не поняли, откуда твои напасти и что тебе с этим делать.
– И что ты всё каркаешь, – бубню я в ответ, понимая уже, что сопротивляться дальше не буду. Бесполезно.
Подруга не просто настойчива, она въедлива и упряма, и переупрямить её у меня получается крайне редко. Практически никогда. Я всё равно в итоге всегда сдаюсь, так что мне легче уступить сейчас, чем портить настроение и себе и ей. В конце концов, ничего криминального в её предложении нет, да и проветриться нам давно уже не мешает. А то, что это за жизнь?! Работа – дом. Дом да работа. Доедем мы до этой бабки или не доедем – не важно. Зато уж точно новые места увидим, отдохнём, развеемся. Давно я никуда не ездила.
У Галки старые «Жигули». Машина внешне не ахти, но в хорошем техническом состоянии, и водит её подруга вполне профессионально, так что ездить с ней одно удовольствие. Она не лихачит, ездит аккуратно, соблюдая правила, но с вполне приличной скоростью. Летом мы часто путешествуем на небольшие расстояния и с пользой: то на озеро выберемся искупаться в жаркий день, то за земляникой отправимся или за грибами.
Свой новый УАЗ Патриот Илья Галине не дает, хотя самому кататься некогда. Разве что в отпуск, который они проводят где-нибудь на дальнем озере в лесу. И обоим это нравится. Костер, гитара, на которой Илюха играет очень даже неплохо, рыбалка, прогулки под луной – всё это по душе им обоим.
Но Галина и не требует новую машину, она к своей привыкла. Так что раздоров на этой почве у них нет. Впрочем, и на другой тоже. Удивительный лад и взаимопонимание царят в их маленькой семье. Даже то, что пока не получается почему-то завести детей, хотя врачи говорят, что они оба здоровы, не нарушает идиллии в их отношениях. Вот что значит люди нашли друг друга и ценят это.
Сегодня после работы мы сразу пошли к Галине, только ненадолго завернув в магазин за чаем. Галина, посмеиваясь над собой, тоже купила такой же чай, который брала я, хотя головными болями не страдала:
– А вдруг он и от бесплодия помогает? – пошутила подружка невесело.
Я зачем-то выхватила у неё пачку из рук, подержала немного и вернула ей со словами:
– Уверена, что поможет.
Она покосилась на меня недоверчиво, но ничего не сказала. Расплатившись, мы вышли из магазина и больше никуда не сворачивали.
У Галины мы сначала легко поужинали, потом взяли атлас автомобильных дорог и изучили путь, по которому нам придётся добираться до места назначения. Километраж опасения не внушал, всего-то около трёхсот километров, а вот качество дорог в некоторых местах вызывало справедливое опасение.
Интернета там, конечно, нет, так что атлас в данном случае надежнее навигатора в смартфоне.
Ну да ладно. Бог не выдаст, свинья не съест, – решили мы дружно. – Завтра только ещё среда, есть время обдумать, когда ехать и что с собой брать.
С утра я раздаю коллегам купленный накануне чай, а в обед предлагаю Галине немного погулять.
Мы выходим на улицу, сворачиваем в переулок, где никого нет, и я решаюсь поговорить с подругой о том, что меня мучает в последнее время.
– Галь,– тихонько начинаю я, – ты веришь, что мы произошли от обезьяны?
– Не-е-е, – легкомысленно отзывается Галка, смотрит на солнце и щурится. – Не хочу от обезьяны. Хорошо, что эволюция постаралась и мы сейчас по деревьям не лазим и в зоопарках не живем…
– А в загробный мир веришь? – не отстаю я, хотя и вижу, что настроение у подруги неподходящее. Она расслаблена, всем довольна и просто наслаждается прогулкой.
– Ты еще про НЛО, домовых, русалок и прочие бредни спроси, – улыбается Галина. – Чего только люди не выдумают от нечего делать?! Говорят, что видели, а фотки ни одной настоящей никто не предъявил.
– А мне кажется, что душа вечна. Не пропадает она никуда, живет где-то, а потом вселяется в человека при рождении, – задумчиво произношу я. – Наверное, бывают и сбои. Тогда бездушные люди рождаются…
– А вот тут я с тобой согласна, – Галка вмиг становится серьезной. – Без души жить никак нельзя, невозможно просто. Без души человек уже не божье творенье, а исчадие ада.
– Люди такие разные: по уму, по способностям, по умению чувствовать…
– Конечно, мы разные, – бодро откликается подруга, разворачиваясь в обратный путь. – Но если ты человек, то так по жизни и пройдешь человеком, вынеся все испытания. А если тварь… то отнеси нас, Господи, от встречи с им подобными.
– Хотя, – добавляет она, немного помолчав, – мир гораздо более сложен, чем мы его себе представляем. В этом я уверена на все сто. И какие чудеса нам ещё откроются, мало кому ведомо, а может, и никому вовсе.
Мы возвращаемся на работу незадолго до конца обеденного перерыва, но успеваем перекусить прежде, чем приступили к работе.
Летом, конечно, дни длинные, но как-то не вдохновила нас идея выезжать в пятницу после трудового дня. Уж лучше выспаться и отправиться в путь в субботу с утра пораньше, чем в темноте блуждать по незнакомым глухим местам с проселочными, а то и лесными дорогами.
Совместить выспаться и с утра пораньше оказалось трудновато, так что выбрались мы только поздним утром ближе к обеду.
– Поздновато, конечно, – подвела итог нашим сборам Галина, – зато выспались на славу, позавтракали или пообедали плотно…
– Ага, – продолжила я, – в завтрак – обед съели суточный запас пищи, что называется впрок, и с собой взяли столько всего разного, что полярники могут позавидовать. Они на год меньше берут, чем мы на сутки.
– Запас карман не тянет, – хохотнула Галина. – Никогда не знаешь, что в дороге понадобится, а что нет.
Я только вздохнула обречённо. Ничего смешного. Ну на что нам пачки крупы и макарон? Ладно, тушёнка, фрукты разные, шоколад. Это ещё куда ни шло. Но крупа?! Тут Галина явно перегнула палку. Перестраховалась. Я снова непроизвольно вздохнула, уже скорее по привычке, и стала смотреть по сторонам.
Весной и летом всё и везде красиво. Бушует кругом зелень, всё в цвету, и какие помойки прячутся в этом буйстве вокруг городов и посёлков, остаётся только гадать.
Но мне об этом сейчас думать не хотелось. Чем больше людей на квадратный километр, тем больше и помоек на ту же единицу площади.
Деревни, которые мы проезжали, мне не нравились. Ни одной современной постройки. Одни старые избы. Друг у друга на голове. Слеплены вдоль дороги в одну тонкую ниточку. Цветов у убогих домов мало. Да и сами деревни притулились в очень уж непрезентабельных местах: то в низине, в грязи, то повылезали на глинистую горку, с которой и вида-то никакого нет, одна тоска. Велика Россия-матушка, много в ней землицы, да видать не на пользу нам наши просторы. Живём, где поплоше, скученно, безрадостно.
Но вот вдоль дороги потянулся березняк. Всё вокруг словно осветилось, и на душе посветлело, стало радостнее. На нешироком, но довольно длинном пригорке берёзовая роща выглядела словно невеста перед венцом. От этой картины улыбка к лицу сама собой приклеилась, да так и осталась.
Внизу мелькнуло озеро. И вдруг…
– Лебеди! – воскликнула я. – Галь, стой! Давай полюбуемся на них немножко. Стоянка удобная.
Галина послушно свернула на стоянку.
– Уже и отдохнуть пора, – сказала она, с хрустом потягиваясь. – Пошли, поближе подойдём. Может, не улетят.
Я вприпрыжку рванула к озеру. Галина повозилась немного в машине и пошла за мной следом.
Лебеди не улетели. Они спокойно плавали недалеко от берега, и никакого испуга не чувствовалось в их размеренных, неторопливых движениях.
– Какие гордые и какие крупные красавцы, – негромко сказала я и оглянулась на подругу.
– И красавицы, – уточнила она, подходя ко мне почти вплотную. В руках у неё был батон. – Здесь две пары. Видишь, как плавают. Вроде рядом и всё же на расстоянии друг от друга, но именно парами.
Галка отломила кусок батона и бросила птицам. Один лебедь оказался самым шустрым. Пока другие соображали, он схватил кусок и тут же проглотил его. Галина снова бросила кусок, но его опять съел тот же самый шустряк.
– Не так, – сказала я и забрала батон из рук подружки. Отломала сразу шесть кусочков и веером швырнула в озеро. Кто-то успел съесть две порции, кто-то только одну, но без угощения не остался никто.
Лебеди совсем осмелели и подплыли к нам вплотную.
– Э-э-э, – протянула Галка, отступая от воды. – Да вы тут прикормлены основательно. Не дай вам куска добровольно, так вы и силой отберёте, пожалуй. Ишь, какие требовательные.
Мы бросали кусочки батона в озеро до тех пор, пока в руках не осталось ничего. Даже крошки стряхнули в воду у самого берега.
– Батон закончился, – объявила я птицам. – Весь съели. Плывите корм добывать, а то ведь и разучитесь, будете только подачки выпрашивать. А это дело ненадёжное. Можно и с голоду околеть.
– Нам дальше ехать пора, – сообщила в свою очередь и Галина. Причём, не мне, а крупному лебедю, который уже стоял на мелководье, видимо, собираясь любой ценой добыть себе ещё один сладкий кусок.
Мы поспешили ретироваться. Сначала задом пятились. Очень уж решительный вид был у лебедя. Он уже оставил мелководье и мерил сушу огромными ластами, торопясь за нами. Мы прибавили шагу, а потом коротким марш-броском добрались до машины и быстро юркнули в неё.
– Добрые дела наказуемы, – рассмеялась Галка, видя, как лебедь быстро ковыляет в нашу сторону. – Смываемся.
Она завела машину и буквально рванула с места. Я оглянулась. Лебедь расправил крылья, взмахнул ими несколько раз и заковылял обратно к воде.
– Вот и пообщались с дикой природой, – пошутила я, а Галина тут же подхватила и развила мою мысль:
– Которая на проверку оказалась вовсе не такой уж и дикой, – и мы весело рассмеялись.
– Не худо бы и перекусить, – подумала я вслух, помолчав минут десять и ещё раз прокрутив в памяти мысленный видеоролик с кормлением лебедей. Они-то уже пообедали. А вот мы…
– Да уж, – согласилась со мной Галка, – вот так посмотришь на чужой аппетит, и свой просыпается.
– Я-то могу и на ходу пожевать, – продолжила я свои размышления вслух, – а тебе лучше остановиться, потому что на ходу не попьёшь, а всухомятку давиться не дело, когда целый термос чаю с собой. Да и рулить одной рукой неудобно…
– Только не у озера, – сразу среагировала на моё предложение Галка. – Лучше уж у лесочка какого-нибудь остановимся, чтоб никаких тебе прикормленных птичек, никакой другой наглой живности рядом не наблюдалось. А то или подавишься, или кусок в горло не полезет, или отберут.
Вскоре мы приглядели симпатичную крошечную стоянку прямо в небольшом лесочке. Очень уютную. Там даже был оборудован скромный уголок для отдыха: был построен столик и сооружена длинная скамья из ошкуренного бревна. Довольно уютная, как оказалось.
Ели мы неторопливо. Стояла та приятная для уха тишина, когда еле слышный шелест листьев и редкое щебетание лесных пичужек были приятным дополнением к абсолютному безмолвию.
Кому как, но мне вакуум совершенно не нравится. Я люблю именно тишину. Не абсолютную, а наполненную редкими, едва различимыми звуками – это когда и птички щебечут, и ветерок листвой деревьев играет, и камыш у берега тихо шуршит… Приятно ощущать, что жизнь вокруг продолжается.
День как-то очень быстро катился к своему логическому завершению, а мы всё ещё далеки были от цели своего путешествия. Я, конечно, люблю полюбоваться деревьями, понюхать цветочки, растущие на лесной полянке, но мысль заночевать в лесу нагоняет на меня священный ужас, поэтому я поторопила Галку:
– Давай-ка закругляться с перекусом. Что-то он подзатянулся. Похоже, дело к ночи, а дела у нас не очень. Где ещё та тьмутараканская деревушка, в которую тебя нелёгкая понесла.
– Может, плюнем да домой вернёмся? – предложила я, заранее зная ответ.
– Ну уж нет, – тут же выпалила Галина. – Завтра воскресенье, на работу не надо, так чего волноваться.
Она вскочила с места, мы быстро собрали остатки еды и загрузились в машину. До сих пор мы ехали по асфальту, хоть и изрядно выбитому; трасса не была слишком загружена, так что наше путешествие было вполне приятным, несмотря на низкую скорость. Но примерно через полчаса дорога резко ухудшилась. Асфальт был выбит до основания, лежал какими-то мелкими огрызками с рваными краями, образуя ямы и колдобины. Тут даже я напряглась, хотя к рулю не имела никакого отношения. Иногда мне казалось, что скорость падает до нуля.
– Асфальт у нас лежит местами и немного, чтоб всякий оккупант на подступах застрял, – пропела я, подражая Трофиму и подбадривая себя и подругу, а Галка фыркнула вместо благодарности:
– Хорошо, что тебя автор не слышит. Его б удар хватил. Надо ж так фальшивить.
– Зато от души, – парировала я, нисколько не обижаясь, и тут же громко лязгнула зубами и, по-моему, всеми костями сразу, потому что машина ухнула в очередную бездонную ямищу.
– Чёрт бы побрал этих дорожников! О чём только думают! – не сдержалась Галка. – Без колёс останешься!
– Ты думаешь, сюда добираются дорожники? – удивилась я. – Сколько уже едем и ни одного населенного пункта, только лес и пустые поля.
Мы остановились. Галка осмотрела машину. Слава Богу, колеса на месте и не пострадали. Затем мы снова полазили по карте и выяснили, что совсем скоро исчезнет и этот убогий асфальт. Дальше дорожный атлас обещал дорогу грунтовую, и, в каком состоянии она находится, известно было одному Богу.
Галка поскучнела. Мне тоже было не слишком весело. Едут две дуры-бабы на ночь глядя к чёрту на кулички. По доброй воле, заметьте, едут, хотя и не знают куда. И глядишь, попадут скоро туда, где и Макар телят не пас.
– Галь, а ты уверена, что в этой глухомани люди есть? – осторожно поинтересовалась я.
– Ну, а куда они делись-то? – излишне раздражённо откликнулась подруга. – Скоро деревня будет. Мы ж с тобой на карте видели. Забыла, что ли?
– Не забыла, но что-то долго её нет. Может, мы не той дорогой поехали? Сбились где-нибудь.
В моем голосе появились жалобные нотки. Ей-богу, я не нарочно. Просто я хочу домой. Напутешествовалась.
– Ничего мы не сбились, – уже гораздо спокойнее отреагировала Галка. – Где тут сбиваться? Дорога-то одна.
– Вон, смотри, впереди вроде крыша мелькнула, – добавила она почти сразу.
Я стала внимательно смотреть вперёд. И точно. Что-то похожее на крышу мелькнуло среди деревьев, и я приободрилась. Галка тоже повеселела, а буквально через пару минут мы въехали в деревню.
Дома в ней были старые, покосившиеся и … необитаемые.
– Вот так сюрприз! – не удержалась я от огорченного вскрика. – Деревня есть, а людей нет! Заколдованный край! И что делать теперь?
– Да уж… – задумчиво протянула Галина, вертя головой. – Невесело… Хуже нет, чем пользоваться непроверенной информацией…
– Я ж тебе говорила: давай не поедем, – а ты упёрлась. Вот тебе же и хуже. Я сижу рядышком и отдыхаю, а ты полдня из-за руля не вылазишь. И ещё, возможно, полдня не вылезешь. Надо же отсюда как-то выбираться. Давай разворачиваться и домой. Хватит! Накатались!
– Поедем вперёд до упора, – решительно произнесла Галка и прибавила газу. Машина запрыгала по ухабам, трясясь всем своим железным телом. – Эка невидаль – заброшенная деревня. Да таких сейчас в России пруд пруди. Что в них делать-то? Вот и бегут люди в города за лучшей долей… за миражом…
Я вздохнула и стала смотреть в окно. Вид не радовал. Но другого не было.
Где-то с полчаса мы ехали молча. А о чём, собственно, говорить? О бедственном положении российской деревни? Разве тут поможешь словами? Если б можно было помочь таким простым способом, я б с утра до ночи рот не закрывала. Люди здесь жили, когда работа была. Но времена меняются.
Дорога стала ещё хуже. Видимо, здесь долго шли дожди, вот дорогу и развезло до состояния жидкого месива. Ямы, скрытые водой, вытряхивали душу из нас и из машины.
На наше счастье за кустами снова мелькнули крыши, и тут же в открытое окно ворвался победный крик петуха.
Мы переглянулись. Кажется, здесь обнаружатся люди. А может, тут остался один этот одичавший пернатый?
Никакого указателя с названием деревни нигде не наблюдалось. Людей тоже не было видно. Мы проехали всю деревушку насквозь (она всего-то состояла из одной короткой улочки, вытянувшейся вдоль дороги) и остановились у самого последнего домишки довольно непрезентабельного вида.
Обычная бревенчатая изба, потемневшая от времени, покосившиеся старые сараюшки да старый сад у дома – вот и всё имение. Но выбора не было. Мы стукнули в окно и стали ждать.
– Кто там? – услышали мы наконец из-за двери бойкий старушечий голос.
– Баба Катя? – вопросительно произнесла Галка наугад. Так звали бабку- знахарку, которую мы не знали теперь где и искать.
– Ну я, – обрадовался голос. – Давно вас жду.
– Что ж вы так запозднились?! – продолжила бабка, гремя засовами. – Я вас пораньше ждала. А вы всё никак…
– Не поняла, – глянула на меня ошалевшими глазами Галка. – Кто ей сообщил, что мы приедем?
Я пожала плечами. Ну, откуда мне знать? И идея не моя, и адрес не я раздобывала…
И вдруг в голове моей что-то щёлкнуло. Да, вот же он, мой сон! Дорога, пустая деревня, этот вот дом! Я же всё это видела! Даже бабку! Только дорога почему-то продолжалась, и потом появилась ещё одна старушка, и на душе стало радостно, и… и я проснулась…
Бабка тем временем открыла дверь, и я вздрогнула: да, это была та самая первая бабулька из моего сна. Она оглядела нас с головы до ног и живо поинтересовалась:
– А привезли-то чего? И Клавка где? Или вы теперича заместо неё будете ездить?
Мы с Галкой опять переглянулись, а бабка, не обратив на наше молчание никакого внимания, снова затарахтела:
– Макарончиков бы да гречечки, да хлебушка. Всё вышло аж третьего дня ещё! Приелась картоха-то. Да и сахарок уже весь на исходе. И сольцы б добавить…
– А-а, ну да, – забормотала Галина и рванула к машине.
Она схватила две пачки макарон, буханку хлеба и батон, по пакету сахара и гречки, кусок сыра и связку бананов и бегом вернулась обратно.
– Ой, да это уже баловство, – махнула рукой на бананы бабуля. – Смалкота одна. Да и дорого небось.
– Ничего, ничего, – отмахнулась подруга от причитаний старушки и положила принесённое на стол. – Ешьте на здоровье.
– Что й то мало вы привезли сегодня. Ай, продукты в городе закончились? – забеспокоилась бабка, а мы опять непонимающе переглянулись. – А сколько денег-то надо?
– Нисколько, – сказала я. – Это вам гостинец.
Бабка остолбенела.
– Гостинец? – переспросила она. – От кого?
– От нас, – ответила Галина.
– А вы кто ж будете? Не признаю что-то никак. Вроде как мы и незнакомые… Я так понимаю – вы не с автолавки. Сначала думала, что продавщица сменилась. А теперь вижу, что ошибка вышла. И машина не та, и вы совсем на нашу проходимку – продавщицу не похожи. Уж так ловко считает да всё в свою пользу… И не взял ничего толком, а денег нет.
– Мы не с автолавки. Мы к вам, как к знахарке, приехали, – зачастила Галина, но бабка её тут же перебила:
– Так это вам не ко мне! Это к другой Катьке-то. Тут она уже недалече живёт. Всего километров пять-то до её деревни. А я так… я баба простая, хоть и тоже Катька…
Мы захлопали глазами, а бабка расстроилась:
– Значит, это ей гостинцы-то?
– Нет, нет! – спохватилась я. – Гостинцы вам. Мы ничего не возьмём. Спасибо, что дорогу указали.
– Да тут дорога-то всего одна, – махнула рукой баба Катя. – Петлючая, правда. И не то чтоб сильно чистая. Но проедете. Не сумлевайтесь.
Я не удержалась, спросила:
– Неужели вы тут одна живете?! Не страшно?
– Теперь одна, а раньше людишки были. Ничего. Не страшно. Кого тут бояться-то?! – удивилась бабка. – Лес кругом. А деревья – они не кусаются. Шумят себе потихоньку.
Мы попрощались со старушкой и прыгнули в машину. Хоть и осталось всего пять километров, но уж очень хотелось добраться до места побыстрее. Если честно, мне гораздо больше хотелось скорее развернуться в сторону дома. Я ничего не говорила Галине про свой странный сон, но сама теперь вспомнила его в мельчайших подробностях, и ещё больше захотела домой.
Увы, мечтам не суждено было сбыться. Галка и под дулом пистолета не согласилась бы вернуться. Не солоно хлебавши, как любит она говорить. Убедилась, что бабка не блеф, не фантом, а вполне реальная личность, вполне достижимая цель, и закусила удила.
Дорога была не блеск. То, что петляла, Бог с ней. А вот рытвины да колдобины, ямы с водой и жидкая грязь слону по колено просто удручали. По хорошей дороге за это время мы бы проехали километров тридцать, а так еле-еле одолели эти несчастные пять километров.
– А нам ещё и назад по этой дороге ехать, – не подумавши ляпнула я, и Галка так на меня зыркнула, что я мгновенно язык прикусила без всякой тряски.
– Грехи наши тяжкие… – буркнула я ей в отместку и умолкла, а Галина неожиданно усмехнулась и тоже выдала цитату:
– Не вешать нос, гардемарины…
Тут мы дружно расхохотались, напряжение спало, и пришла уверенность, что эта наша дикая вылазка завершится вполне благополучно.
Первая баба Катя очень точно обрисовала дом, в котором живёт баба Катя номер два, поэтому мы нашли его без всякого труда и уже без всяких сомнений постучали в окошко. В этой деревне были и другие жилые дома. Что не могло не радовать.
На стук вышла опрятная худенькая старушка в белом платочке, посмотрела на нас и сказала:
– Зря вы в такую даль тащились, девоньки. Вам моя помощь без надобности. Но раз приехали, заходите, чайку попьём с дороги, побеседуем. Меня бабушка Катя зовут.
– Здравствуйте, – растерянно произнесли мы в один голос, переглянулись и представились.
Бабушка Катя снова улыбнулась, и такой светлой, такой доброй оказалась её улыбка, что от сердца у нас сразу отлегло, и мы дружно потопали в дом за хозяйкой.
– Здоровы вы, девоньки, обе, – напевно продолжила старушка, ополаскивая заварочный чайник горячей водой. – Всё у вас хорошо будет.
Она бросила задорный, молодой взгляд на Галину, лукаво улыбнулась и сказала именно ей:
– Мысли ненужные из головы гони. Муж твой тебя любит. Без надобности ему кто другой.
Галка покраснела. То ли от радости, то ли смутилась. Я не совсем поняла, потому что бабушка Катя повернулась ко мне и, став серьёзной, произнесла:
– И ты не горюй понапрасну. Всё утрясется, всё уладится, на свой путь станет. А судьба твоя в саду тебя ждёт.
Я с недоумением захлопала ресницами. Нет у меня никакого сада и не предвидится. И никаких садов и садиков поблизости от моего дома тоже нет. И на экскурсию я тоже никуда не собираюсь. Я не успела перебрать все варианты на тему сад, тем более что варианты ответа были идентичными слову «нет», как старушка опять летуче улыбнулась и сказала:
– От судьбы, девоньки, никто ещё не ушёл. А наперёд всё знать тоже негоже. Так и жить неинтересно станет. Главное, что всё у вас хорошо будет.
Она напевно и негромко произносила слова и аккуратной щепотью сыпала что-то в заварочный чайник из разных бумажных пакетов и пакетиков. Потом залила всё кипятком и объявила:
– Сейчас стол накроем, а там и чай заварится.
– Странный у вас какой-то чай, – неуверенно произнесла Галка. – Мы вам привезли чаю. И в пакетиках, и крупный лист, даже гранулированный захватили и с разными добавками. Вы какой больше любите?
– Да сроду я чай из пакетиков не пила, – добродушно рассмеялась бабушка. – А какой чай я люблю, вы сейчас узнаете. Он уж заварился, поди.
Она взяла заварочный чайник, приподняла крышку, помешала содержимое чайной ложечкой и через ситечко налила нам по полчашки. Потом туда же добавила кипятка.
Ещё раньше перед каждой из нас была поставлена розетка с мёдом, положена чайная ложечка. Чашка была поставлена на блюдце.
Мы с Галкой опять переглянулись. Не знаю, как она, а я была уверена, что в деревнях бабушки чай пьют из кружек. И обязательно старых, с отбитой эмалью. Ну, в крайнем случае – из дешевой китайской чашки, которую привезли в подарок сердобольные родственники.
Я вдохнула тонкий аромат, идущий из чашки, сделала осторожный глоток и не удержалась от восклицания:
– Чудо какое!
– Вкусно, – подтвердила Галина, облизывая ложку с мёдом.
