Светлана Шахова
Вчера я проснулась взрослой
Ханна недовольно фыркнула, тихо сказала что-то по-польски. Злата ответила. Между сёстрами началась перепалка.
– Девчонки, хорош ссориться! – примирительно сказал Вадик и достал из кармана другое колечко. Увенчанное небольшим камушком изумрудного цвета, оно выглядело намного изящнее первого.
– Вашу ручку, пани Ханна, – игриво произнёс он, и когда та, потеряв дар речи, протянула руку, надел на палец.
Поднявшись, Даша застыла с ощущением, что ей в лицо плеснули ледяной водой. Оглушённая происходящим, она молча наблюдала, как кратковременная немая сцена перерастает в буйство эмоций.
Ханна бросилась Вадику на шею, чмокнула в щёку. Вскочила к Зосе на кровать. Сёстры запрыгали выкрикивая:
– Злато!
– Злато!
– А у менья кольечко кразивьее! – заливаясь смехом, прокричала Ханна.
– Нет, у менья! У менья оно больше! – так же весело ответила Зося, схватила подушку, бросила в Ханну. Та поймала. Замахнулась, обрушила Зосе на голову. Перепрыгнула на свою кровать. Подхватила другую подушку. Бросила в сестру, та – обратно.
Под неуёмный визг сестёр Даша с трудом вернула самообладание, «натянула» на лицо улыбку.
– Всем пока. Рада, что вам так весело, – сказала она дружелюбно и направилась к выходу.
– Зпазьибо, Даша! – крикнула вслед Зося и послала воздушный поцелуй.
– Ты что, тоже уходьишь? – послышался за спиной разочарованный голос Ханны, Даша прибавила шаг.
– Да, поздно уже, скоро отбой.
Вадик догнал, хотел взять за руку, Даша резко отдёрнула.
– Обиделась, что ли? – удивился он. – Это же сёстры! Одну игрушку на двоих не дарят. Я же хотел как лучше, понимаешь?
Его голос звучал искренне и убедительно. Даша успокоилась.
Глава 18
После завтрака группа заговорщиков собралась за лагерными гаражами.
– А Ханна разве не собиралась? – спросила Даша.
– Она хотьела, но зпьит ищё. Даже завтрак пропузтьила, – ответила Зося.
Даша хотела уточнить, но пришлось слушать Вячеслава Григорьевича, который глядя на цветные майки, обрезанные по колено джинсы и светлые кеды поляков, воскликнул:
– Вы что на танцы вырядились?! Вот шляпы с полями – правильно сделали, что надели. А остальное – это что? Мы ведь в лес идём. Ещё вон небо хмурится. В случае чего – ни от вас, ни от вашей одёжки фирменной ничего не останется.
Плаврук достал из походной сумки пузырёк с прозрачной зелёной жидкостью, отвернул красную крышку. Ударил резкий цитрусовый запах.
– Фу-у-у! – Алес, сморщив нос, прищемил двумя пальцами.
– Тройняшка… Тройной одеколон. Смотри и делай как я, если хочешь остаться живым. У нас тут вампиров тучи.
Наливая понемногу в ладонь, он растирал парфюм по лицу, шее, открытым участкам рук.
– Эта ш-ш-што – шутка такая про вампьиров? – недоверчиво поинтересовалась Зося.
– Мы так комаров называем. Они маленькие, а кровь сосут – офигеть не встать, – усмехнулся Вячеслав Григорьевич.
– Што не взтать?
– Офигеть… Ну… Очуметь… Ну, в общем, сильно кусаются. Так понятно?
Зося закивала, состроив страдальческую гримасу.
Вячеслав Григорьевич пустил пузырёк по кругу. Когда Войцех отказался, посоветовал:
– Кинь к себе в рюкзак, всё равно долго не продержишься.
Тот неохотно подчинился.
– Вячеслав Григорьевич, а разве Вадик с нами не пойдёт? – спросила Даша. – Он же хотел.
– Ему бы и знать не надо, да и тебе тоже. Но раз уж нашёлся болтун в наших рядах, делать нечего. А этот обормот догонит. Держи вот – под ягоды, – добавил он, протягивая берестяное лукошко. – Корзину Вадюха возьмёт, вам на двоих хватит.
Плаврук ещё раз окинул грибников взглядом. Убедившись, что у каждого на шее болтается свисток, подмигнул и весело скомандовал:
– Отря-а-ад! Стройся! За-а-а мной!
Команда бодро зашагала по вытоптанной тропке вдоль дощатого ограждения.
– Вячеслав Григорич, у меня нет свистка, – сообщила Даша.
– Тебе и не обязательно. Сначала рядом ходи, а как Вадюха догонит, будешь его держаться, не пропадёшь.
Остановившись, плаврук раздвинул кустарник, в заборе открылась приличная дыра. Через неё вылезли за территорию лагеря, сразу очутившись в настоящем смешанном лесу.
Грибники шли, не останавливаясь, продираясь сквозь редкие кусты. Внезапно открывшаяся поляна заставила застыть на месте. Из-под резных изумрудных «ладошек» листиков маняще выглядывали огромные бусины земляники. Чарующее зрелище напоминало зелёный холст, забрызганный рубином, когда художник нечаянно тряхнул кистью.
Через мгновение экспедиция, рассредоточившись по поляне, сидела на корточках, горстями уплетая горьковато-сладкое чудо природы. И только Даша заботливо складывала по ягодке в лукошко.
Вскоре народ насытился, начал понемногу отваливаться, растягиваясь прямо на ягодных кустиках.
– Подъём! – скомандовал Вячеслав Григорьевич.
Зашагали, углубляясь в чащу.
Начали попадаться боровички. Срезав один так, чтобы не нарушить грибницу, плаврук показал всем «красавчика» в красной шляпке. Вскоре Алесу попался белый, который он чуть было не пнул.
– Эй! Стой! – крикнул плаврук подбегая.
Он срезал белый и подберёзовик, стоявший неподалёку. Поднял три гриба и наставнически произнёс:
– Это съедобные. Берём только такие.
Народ разбрёлся.
Обнаружив заросли черники, Даша снова принялась наполнять ягодами лукошко.
– Ой, а вот и мой красавчик! – обрадовалась она, выкручивая боровик, и сразу нахмурилась, вспомнив, что нет корзины.
Отовсюду доносились голоса ребят, но единственным в поле зрения был Войцех. Он шебуршил ногой траву, поминутно ударяя себя то тут, то там и почёсываясь.
– Войцех! Не уберёшь к себе?! – спросила Даша, показывая гриб.
Парень подошёл, открыл рюкзак, набитый до отказа всякой всячиной. Даша положила боровик сверху.
– Ну тебя и накусали! – ужаснулась она. – Может, всё-таки намажешься? – спросила, бросив взгляд на флакон, «закинутый» по распоряжению плаврука. – Здорово комарьё отпугивает.
– Мне спину не достать. Поможешь?
– Конечно! – с готовностью откликнулась Даша.
Дождавшись, когда Войцех самостоятельно обработал руки до плеч, она набрала в ладошку пахучей жидкости и стала растирать его мускулистую спину.
– Готово! – сообщила Даша, довольная проявленным участием.
Дальше случилось непредсказуемое.
Войцех схватил Дашу за руки, быстро зашептал:
– Я увлёкся тобой после концерта. Ты играла на гитаре так виртуозно! «Порыв» – очень сложное произведение. Знаю, ты такая же чувствительная, как и я – у музыкантов по-другому не бывает…
– Пусти меня, а то закричу, – испуганно зашептала она.
Началась настоящая борьба. Перехватив её руки в одну, другой Войцех легонько зажал рот. Даша дёргалась, пытаясь вырваться. Удалось высвободить одну руку, попробовала схватить свисток, болтавшийся на шее Войцеха прямо у неё перед носом. Уже ухватила, но тот вырвал, и сдёрнув с шеи вместе с верёвкой, швырнул в кусты. Обхватил Дашу крепче, так, что та не могла пошевелиться, хотел поцеловать, но… остановился, увидев полные слёз глаза и ощутив дрожь в её теле. Тяжело дыша и всё ещё нежно придерживая её рот ладонью, тихо сказал:
– Даш, не бойся, я тебя отпущу. Только не кричи, пожалуйста. Не думал, что так не нравлюсь тебе… И не ожидал, что не справлюсь с собой…
Он опустил руки, отошёл на шаг.
Даша рванула… Остановилась, села на траву и зарыдала.
Войцех подхватил оставленное лукошко, догнал.
– Да ты чего? – спросил спокойно. – Я же не маньяк какой-нибудь! Просто ты мне очень нравишься… А когда плачешь – особенно, – потянулся, чтобы погладить по волосам, Даша уклонилась.
Постепенно испуг проходил. Какое-то время продолжали безмолвно сидеть, глядя друг на друга.
Даша успокоилась, но глаза на беззащитном девичьем лице всё ещё оставались влажными от слёз.
– О чём ты думаешь? – спросила она еле слышно.
– Любуюсь твоими веснушками, – улыбнувшись, мягко ответил Войцех и, немного помолчав, добавил: – Ну, правда, я не хотел тебя напугать, прости…
– Надо найти ребят.
Поднявшись с земли, стали прислушиваться, пытаясь уловить голоса.
– Ау-у-у-у! – попробовала закричать Даша, но звук оказался слабым, его поглотил лес.
– Каспее-е-е-ер! Слава-а-а-а! – громко позвал Войцех.
Никто не ответил. Тишина становилась пугающей.
– Идём, – сказал парень решительно.
– Ты помнишь дорогу?
– Найдём. Кажется, нам туда, – он кивнул в сторону просвета.
Вышли на поляну, которая ничем не отличалась от других: те же ягоды, те же кусты и деревья вокруг.
Заморосило. Войцех достал из рюкзака ветровку. «Предусмотрительный», – подумала Даша. Но когда тот, стряхнув, накинул ветровку ей на плечи, по спине пробежали мурашки.
Войцех взял из её рук лукошко, пошёл по тропинке вперёд, раздвигая и придерживая ветки кустов, чтобы было легче идти. Даша прервала молчание.
– Откуда так хорошо знаешь русский? Говоришь без акцента?
– У меня отец – поляк, а мама – русская. Познакомились на концерте в Москве. Он из зрительного зала любовался её грациозным исполнением Рахманинова. Влюбился без памяти. После выступления прорвался за кулисы с букетом королевских хризантем. Вымолил адрес. Стали переписываться. Не прошло и года, как он её в Польшу увёз. Там поженились, потом и я родился. Мама со мной с детства только по-русски говорит, отец – по-польски, а бабушка – по-английски. Поэтому теперь я на трёх языках свободно «пшекаю», ха-ха-ха!
Даше стало так интересно, что на Войцеха посыпались самые неожиданные вопросы. Чем больше парень рассказывал о себе, тем ярче вырисовывалась его неординарная личность.
Они брели под тёплой грибной моросью, разговаривали, забыв обо всём…
Лес между тем не заканчивался. Заметив, что Даша устала и почти не может идти, Войцех предложил остановиться на привал.
– Пройдём ещё немного, впереди просвет, хотя бы от дождя убежим.
– Я-то не устал, за тебя беспокоюсь. Хочешь, помогу идти?
Войцех сказал это с такой искренней теплотой, что Даша, не уточнив, как именно он собирается это сделать, невольно кивнула.
Парень подхватил её на руки, да так легко, что ощутила себя невесомой. Внутри затрепетало.
Войцех ускорил шаг. У Даши мелькнула мысль: «Заблудились!» В груди шевельнулась личинка страха, но её тут же парализовала вспышка восторга от внезапно случившихся трогательных прикосновений.
«Вот бы лес подольше не кончался», – подумала Даша. А спустя время, обнаружила, что её странное желание, то ли на счастье, то ли на беду, сбывается.
Войцех остановился у сломанной сосны. Спустил Дашу с рук. Разорвав пополам пакет, постелил на мокрый ствол, чтобы можно было сесть.
– Даш, похоже, мы окончательно заблудились, – взглянул на часы.
– Сколько? Сколько времени? – испуганно спросила Даша.
– Уже почти четыре. Дождь кончился. Лучше, если остановимся здесь и будем ждать, пока нас не найдут.
Даша молча кивнула.
– Давай ягодами пообедаем, – предложила, собравшись с мыслями.
– Точно! У нас есть отличный десерт!
Для устойчивости Войцех поставил лукошко на колени. Принялись уничтожать чернику. Толстый слой скоро обмелел, показалось самое вкусное. Землянику смаковали по ягодке.
– Хорошо бы перед этим жареной картошечки с грибами навернуть, – мечтательно проговорила Даша.
– О! А это идея! Сейчас разведём костёр и испечём твой гриб!
Даша устало улыбнулась.
– Я не могу двинуться с места, а тем более – хворост собирать.
– Тебе и не надо. Отдыхай. Только водички хлебнём.
В бездонном рюкзаке отыскалась спасительная бутылка. Отпив немного, Войцех отдал Даше, а сам, вооружившись перочинным ножом, отправился за дровами.
Оставшись в одиночестве посреди леса на мокрой, надломленной стихией сосне, Даша запаниковала. «А если нас не найдут?» – с ужасом подумала она.
Попыталась отогнать тревогу, и тут мысль свернула в другую сторону: «Почему Вадик не пришёл? Почему он вечно то опаздывает, то вообще пропадает неизвестно где? Почему мне неважно, чтобы он сейчас был здесь? Что такого особенного в этом польском парне, и почему меня к нему так тянет?»
Вопросы вихрем кружили в голове, не давая возможности подумать над ответами.
«А вдруг он не вернётся?!» – мысль пронзила так, что Даша закричала:
– Войцех! Войцех!
– Уже иду! – откликнулся он, показавшись из-за кустов.
Держась за тонкие высохшие стволы, парень волочил за собой длинные деревья с раскидистыми ветками.
Даша с интересом наблюдала, как он ловко ломает стволы о колено, складывает крупные колышки «колодцем», в середину заталкивает тонкие ветки.
Подготовив дрова, Войцех порылся в рюкзаке, достал блокнот, вырвал несколько листов, рассовал в сушняке, чиркнул зажигалкой. Бумага, задымила, вспыхнула, но быстро прогорела, не успев запалить влажный хворост.
С третьей попытки на одной веточке появилось карликовое подобие пламени, нехотя переползло на другую ветку и вскоре, словно проснувшись, весело завихляло на крошечной танцплощадке внутри «колодца».
– Подожди ещё минутку, – сказал Войцех и загадочно подмигнул.
Он удалился туда, откуда недавно притащил дрова. Вскоре вернулся с пригоршней грибов.
– А вот и наш обед!
– Ух ты! Молодец какой! Давай посмотрим, что ты там насобирал.
Войцех вывалил урожай около костра. Даша хихикнула, обнаружив в одной компании с боровиками и подберёзовиками пару алых в белую крапинку шляпок.
– Хорошо, что консультант рядом, а то наелся бы сейчас мухоморов, – подхватил Войцех.
Ребята нанизали грибы на прутики, примостили самодельные шампуры на рогатины с обеих сторон от костра, устроились на сосне в ожидании походного обеда.
Даша взглянула на кеды Войцеха. Некогда белые тканевые вставки приобрели жабий оттенок.
– Снимай скорее обувь, ты же насквозь промок! – воскликнула она.
– Ну да, точно! Совсем забыл, – улыбнулся Войцех. – Но, согласись, надо было сначала кухню наладить.
Он поставил кеды поближе к огню.
– Хорошо, что дальше не пошли – там низина и болотина. Мне-то ничего не будет, а если бы ты промокла…
Он повернул шампуры с грибами и неожиданно спросил:
– Хочешь знать, почему Вадик не пришёл сегодня ко времени?
Даша насторожилась. Она молчала, показывая всем видом, что очень внимательно слушает.
– Кацпер чемодан модных плавок привёз, чтобы продать или выменять. Ну, сама знаешь, на что тут всё меняют. Первым, кому предложил, оказался плаврук. Тот купил пару, а потом стал советы пану давать, кому ещё предложить можно. Мы у него в домике сидели.
– Ты там тоже был?
– И я, и Вадик.
– Не удивил, – улыбнулась Даша, – Вадик вечно у плаврука пропадает, тот же его родственник – дядька.
– Во-о-от оно что! А я-то никак понять не мог, почему они в одном домике живут? Теперь ясно. Так вот, Вадик тоже обещал помочь с продажей – у пацанов из старших отрядов поспрашивать. А потом как-то неожиданно испарился.
– Пропал что ли?
– Можно и так сказать – вышел незаметно, назад не вернулся. Когда за полночь перевалило, мы в корпус пошли, а его всё ещё не было.
Даша напряжённо смотрела на Войцеха. Немой вопрос повис в воздухе, а она лишь кивала, давая понять, что ждёт продолжения.
– Я по утрам рано просыпаюсь. Встал, как обычно, около пяти, начал рюкзак собирать, любой поход – дело нешуточное. Взглянул в окно мимоходом – там парень с девчонкой за ручку от реки поднимаются. Ханну я сразу определил – её взъерошенную белую голову ни с какой другой не спутаешь. Любопытно стало, кого она на этот раз подцепила. Присмотрелся получше, а это… ну, ты поняла…
Войцех говорил что-то ещё, но Даша не слышала. В висках стучало. В один миг сами собой пришли ответы на недавние вопросы. В душе́ сталкивалось и боролось множество чувств: обида на Вадика за то, что так предательски поступил, легко променяв её на другую; злость на себя, зачем так скоро доверилась и даже разрешила чмокнуть себя в щёку. Сюда же примешивалось чувство благодарности за то, что Вадик поддерживал в трудные моменты и дарил романтические ощущения, о которых в лагере мечтает каждая девчонка. Но всё это теперь перекрывалось совсем уж неведомым, трепетным чувством к другому парню – такому открытому, заботливому и мужественному, с которым ничего не страшно – даже навсегда остаться в этом лесу…
– Грибы! Грибы горят! – всполошился Войцех и бросился спасать обед.
Сняв шампуры с рогатин, он торжественно вручил один Даше.
Застолье получилось скромное, но в случившейся безысходности оно казалось невероятно роскошным.
Войцех подложил в догорающий костёр веток. Они задымили. Тлеющим углям не хватило мощности высушить их и возродить пламя.
Войцех оторвал последние листы от спиральной стяжки блокнота, один сунул в карман, остальные распределил среди веток и чиркнул зажигалкой. Не сработало. Чиркнул снова. Она была пуста.
Парень выдернул бумагу из-под кучи веток, поднёс к тлеющим уголькам. Получилось. Костёр понемногу возродился.
– Ни бумаги, ни огня у нас больше нет, – озабоченно произнёс Войцех. – Теперь надо не упустить момент, вовремя подбрасывать хворост.
– Ещё один листок есть. У тебя в кармане, – напомнила Даша.
– Ах да.
Войцех протянул Даше клочок с ручкой.
– Оставь свой адрес, хочу писать тебе письма, когда разъедемся.
– У нас ещё целая смена впереди, успеем обменяться адресами.
– Нет-нет, давай сразу.
Даша послушалась.
Ребята долго сидели, глядя на огонь. Солнце неумолимо стекало за верхушки деревьев, увлекая за собой жару.
– Становится прохладно, дышать легче, но пора обуваться, – сказал Войцех. подошёл к костру, проверил, высохли ли кеды.
– Уф! Горячие! – воскликнул, натягивая на босу ногу.
Дальние кусты шевельнулись.
– Ой! – вздрогнула Даша. – Там кто-то есть.
Войцех оглянулся. Всё стихло.
– Показалось, – успокоил он, вернулся, сел на сосну.
Снова зашуршало. Сквозь раздвигающиеся ветки высунулась узкая, рыжая морда с белыми подпалинами. Пламя от костра сверкнуло в карамельно-зелёных диких глазах.
Животное медленно вышло из зарослей. Снова остановилось.
– Она, кажется, бешеная. Если укусит – конец! – взволнованно прошептала Даша, наблюдая, как лиса пьяной походкой идёт к костру, бесцельно мотается то вправо, то влево…
Наконец, она легла неподалёку.
– Сиди тихо, не двигайся, – коротко распорядился Войцех.
Спокойно, стараясь не напугать нежданную гостью, он поднял с земли рюкзак. Зашебуршил рукой на дне.
Лиса вытянула шею, заводила носом. Поднялась, вялой походкой пошла в сторону, внезапно сменила направление, и вот – она уже в шаге от Войцеха… Даша истошно закричала, но не успела опомниться, как тот что-то выхватил из рюкзака. Это нечто с невероятным треском внезапно заискрило.
Лиса подпрыгнула на месте, развернулась, поджав хвост, устремилось прочь, еле удерживая равновесие и подволакивая лапу.
Всё произошло молниеносно. Даша, до того державшая себя в руках, разревелась.
– Рыжая больше не вернётся, – обняв её за трясущиеся плечи, с уверенностью сказал Войцех.
– Что, что это было? – всхлипывая, прошептали вспухшие губы.
– Это? – переспросил он, показывая электрошокер. – Отличная вещица, которую лучше всегда иметь при себе, особенно когда идёшь на чужую территорию. Лес – это же их дом – животных. И даже если ты с миром, иногда приходится защищаться.
Даша согласно кивала.
– А ты молодец! Как-то поняла, что лиса бешеная. Я думал, если так, то слюни должны течь.
– Это, когда агрессивная форма. А здесь – тихая. Дикие лисы прячутся от людей, но эта вышла к нам – вся такая смелая. И когда пошла, смотрю, лапы слегка заплетаются – верный признак. Она с виду ласковая, но подойдёт – обязательно укусит. Так бешенство передаётся. У меня мама – врач человеческий, а папа – ветеринарный. Я про болезни много чего знаю.
– Ух ты! Здорово! Ты же ещё ничего не рассказала о себе!
Войцех разложил на траве ветровку. Устроился на ней.
– Садись рядом. Жду интересных историй.
– Рассказывать особо нечего, – вздохнула Даша. – Родители всегда на работе, я себе предоставлена. Уроки зубрю, да на гитаре день и ночь дрынчу – так бабульки под окном говорят, когда меня обсуждают. Самое моё любимое – по вечерам за ужином слушать, кому сегодня мама помогла, какую собачонку папа на ноги поставил. А ещё книги их тайком читаю, может, тоже в медицинский пойду.
– В общем – ясно, – поднимаясь, с улыбкой отозвался Войцех. – Но разговоры разговорами, а дело – к вечеру. Надо ко сну готовиться, пока не стемнело.
– Ко сну? – удивилась Даша.
– Ты что, спать не собираешься? Мне-то понятно – костёр караулить надо, а тебе – спать, маленькая ещё, – весело добавил он, протянул руку, чтобы помочь подняться.
Обойдя за кустами вокруг поляны, ребята набрали сушняка да гору лапника. Выбрали местечко поровнее, разложили сосновые ветки в несколько слоёв. Ветровка тут же превратилась в простыню, а бездонный рюкзак – в подушку.
Даша почувствовала непреодолимую усталость.
– Какой же ты, Войцех, предусмотрительный, – одобрительно прошептала она, ложась на импровизированную кровать.
Веки сомкнулись сами собой. Всё поплыло, утопая в черноте…
Даша проспала бы до утра, но проснулась, дрожа от холода. Увидела, что Войцех подбрасывает в костёр хворост, оживляя источник тепла, заменяющий ночью солнце.
Она подошла, протянула руки к пламени. Спина мёрзла. Повернулась ею к огню. Так крутилась, подставляя, то один, то другой бок до тех пор, пока не согрелась.
– Даш, может, то, что я скажу, прозвучит странно, но я должен предложить. Только не пугайся…
– После всего произошедшего с нами сегодня, вряд ли ты сможешь меня напугать, – ответила она, доверчиво глядя Войцеху в глаза.
– Земля остыла. Если хочешь проспать до утра в тепле, я должен лечь рядом.
Даша безмолвно смотрела, пугаясь собственных мыслей, что не только не боится, но и безумно хочет согреться в его объятиях. Кивнула.
Подбросив в огонь побольше дров, Войцех растянулся на хвойном матрасе. Даша робко прилегла рядом, потом подвинулась ближе, прижалась, положив голову парню на плечо. Тот обнял, накрыв ручищей её спину и отдавая жар своего тела.
Страхи испарились. Дашу больше ничто не беспокоило: появится ли тут ещё какой-нибудь зверь, найдут ли их в заколдованном лесу, из которого нет выхода, что подумают о ней, когда вернутся…
Подняла голову. На неё смотрели добрые глаза парня, ставшего вдруг таким близким и важным в её жизни.
Губы беззвучно задвигались. И хоть голос их не поддержал, Войцех, казалось, уловил смысл. От неожиданности он тряхнул головой, подумав, что показалось. Потом нерешительно придвинулся ближе к лицу Даши.
– Ты это мне сказала?
– Да, – всё так же безголосо ответила Даша, не понимая, что с ней происходит.
В следующий миг почувствовала, как всё вокруг и она сама проваливается в бесконечную головокружительную неизвестность…
Глава 19
«Что-то тёплое и влажное тычется в лицо», – спросонья подумала Даша. Она приоткрыла глаза и обнаружила себя в объятиях спящего Войцеха. Воспоминание вспышкой ослепило сознание: «Счастье!»
Белое и пушистое лизнуло её в щёку.
– Ты откуда? – пролепетала Даша, обняв собаку за шею и утонув рукой в шелковистой шерсти.
Издалека донёсся дружелюбный басок:
– Альма! Ко мне! Чаво ты там нашла?
Даша выскользнула из-под руки Войцеха, приподнялась на локтях, огляделась. На фоне восходящего солнца широко шагал человек в брезентовом плаще, резиновых сапогах, с бельевой корзиной наперевес.
– Грибник! Нас нашли! Нас нашли! – радостно зашептала она, одной рукой тормоша рыжий ёжик волос на голове Войцеха, другой – собаку-спасительницу.
Войцех вскочил, глянул на часы.
– Четыре утра.
Даше ужасно хотелось поделиться восторженными чувствами, но страшась, не осталась ли влюблённость парня во вчерашнем дне, застенчиво прошептала:
– У тебя вид, как у самого счастливого человека на Земле.
– Так и есть! – не задумываясь, подтвердил Войцех, теребя холку, крутящийся рядом собаки.
***
Иван Иванович вывел ребят из леса. Оказалось, они совсем немного не добрались до села.
Не надоедая расспросами, местный добряк привёл потеряшек к себе домой. Накрыл на стол. После скудной еды, сосны вместо скамьи да сна на голой земле горячие щи с ломтем чёрного хлеба казались Даше царским обедом, а старенькие табуретки с мягкими самодельными сидушками – самыми удобными в мире креслами.
Отогревшись, горе-грибники рассказали, что да как. Иван Иванович слушал, лукаво улыбаясь, понимал, что недоговаривают, но докучать молодёжи лишними вопросами не стал.
–… утром нас Альма отыскала, а потом и вы, – закончила Даша.
– Что ж, пошли в сельсовет сдаватца, – хмыкнул хозяин дома, поднимаясь с табуретки.
Альма с весёлым лаем выскочила вместе со всеми, побежала впереди, дирижируя хвостом.
Миновали безлюдную улицу, свернули к добротной бревенчатой избе.
– Иван Иваныч, разве сейчас кто-нибудь работает? – недоверчиво поинтересовалась Даша.
– Предсядатель наш завсягда на посту – ранняя пташка, – гордо ответил тот, распахивая дверь сельсовета.
Пустынный коридор с терпким запахом свежего сруба оживляло звонкое жужжание.
– Вот и мухи на работу прилятели, а ты спрашиваяшь, кто работаят?
Вошли в кабинет с табличкой «Председатель».
– Василич, добрейшее утречко! – радостно начал Иван Иванович. – Вот тут дело какое – привёл тябе бегляцов лагерных. Аж из «Альбатроса» до нас пяшком шлёпали, поди километров двадцать будет. Надо бы их назад сдать, коль отыскали.
Председатель слушал серьёзно, сверля ребят взглядом, явно не разделяя игривого отношения односельчанина к нешуточной ситуации.
– Разберёмся. Иди, Иваныч, давай, давай, скоро на работу. А что потеряшек привёл – молодец! Премию выпишу, – заговорил он, направляясь к выходу. – Прыгайте в машину, надо спешить! Вас, наверно, уже милиция с собаками разыскивает.
Председатель сел за руль УАЗа. Газанул, заправски крутанул баранку, выехал из двора. Пропылил по сельской дороге, свернул в лес.
– Здесь по просеке прямиком к лагерю выйдем.
Машина неслась, подпрыгивая на корнях и ухабах. Вскоре вдалеке раздался странный звук: то ли металлический скрежет, то ли уханье неведомой простуженной птицы; потом ещё и ещё…
– Кажется, горн! – предположил Войцех.
– Похоже, – буркнул председатель, свернул с просеки и, сигналя длинными гудками клаксона, поехал через лес, лавируя между деревьями. – Услышали нас. Затрубили чаще.
Показалась поисковая группа во главе с начальником лагеря. Физрук, плаврук и вожатые старших отрядов неслись навстречу подъезжающей машине.
Едва ребята соскочили на землю, вожатые кинулись обнимать и подбадривать их. Плаврук, сунув руки в карманы, с кривой усмешкой остановился неподалёку.
Владимир Иванович схватил руку председателя совхоза, принялся трясти её, без меры рассыпая благодарности. Тот вырвался. Отъезжая, высунулся в приспущенное окно и сухо бросил:
– Вы бы получше присматривали за своими пионерами.
В стареньком ПАЗике плаврук занял место рядом с Дашей.
– Где свисток? Почему не сигналил? – строго спросил он у Войцеха, сидевшего напротив.
– Потерял, – невозмутимо ответил тот.
Посмотрев на Дашу, плаврук разжал кулак.
– Твоя вещица?
Увидев на ладони кошелёк – подарок Зоси, Даша радостно отозвалась:
– Да! Это моё! Спасибо! – хотела накинуть цепочку на шею, но обнаружив разрыв, сунула в карман.
– Тоже потеряла… – многозначительно произнёс плаврук, заметив, что Даша покраснела. – Как это вы всё так дружно растеряли, а потом и сами потерялись, не расскажите?
– Цепочка… цепочка порвалась… – начала оправдываться Даша.
– Непременно расскажем, – с невозмутимым спокойствием ответил Войцех.
Громко, чтобы все слышали, он поведал захватывающую историю двух заблудившихся. Слушатели ахали и вздыхали.
– Молодец, прям писатель! – иронично бросил плаврук. – Только меня не проведёшь, всё вокруг да около, а суть-то в томик не вошла, – добавил сквозь зубы.
Глава 20
За ночь к Даше и Войцеху неожиданно пришла слава – ребята стали кумирами всего лагеря. Хотя время было раннее, друзья по отряду в ожидании толпились около польского павильона.
Однако скорой встречи не состоялось. Беглецов высадили у медпункта. Когда Соня донесла это известие, тех уже осматривала врач.
Толпа понеслась к медпункту. Ребята висли на окнах, но сквозь стёкла, до середины замазанные белой краской, ничего невозможно было рассмотреть.
***
– Спать очень хочется, – зевая протянул Войцех, сидя в кабинете с градусником подмышкой.
Со склонившейся набок головой и приспущенными веками он словно разговаривал во сне.
– Десять минут прошло. Дай, взгляну, что ты там нагрел, – распорядилась Ирина Павловна, оторвавшись от бумаг.
Войцех вяло протянул градусник через стол.
– Ну, что же, дорого́й товарищ, похоже, теперь тебе долго спать придётся, температура – тридцать восемь и шесть! Открой-ка рот пошире, скажи «а».
– А-а-а-а-а, – тянул Войцех, пока врач, придерживая язык ледяным металлическим шпателем, изучала горло.
– Аж бордовое! Хорошо, хоть хрипов в лёгких нет. Следуй за мной.
– Я здоров. К себе в комнату пойду, – запротестовал было Войцех.
