Светлана Шахова
Вчера я проснулась взрослой
– Нет-нет, всё хорошо, только котёночка жалко.
– Радоваться же надо – папа всё, что нужно сделал и гипс наложил.
– Да, конечно, но всё равно жалко, что такой кроха лапку сломал, – оправдалась Даша и, сменив тему, спросила: – Мам, а можно Войцеха в больнице навестить?
– Понимаю, ему тоскливо одному, но – нет. Никак нельзя. Ангина – это заразно. Ещё не хватало, чтобы и ты туда же попала. Придётся ему недельку без компании потерпеть.
– Ну, хотя бы за денёк до выписки? – не отставала Даша.
Мама задумалась. Бросив на дочку лукавый взгляд, проговорила:
– Развито у тебя чувство локтя – похвально! Ладно, настоящая пионерка, ближе к делу посмотрим.
Глава 25
Проводить лето в городе оказалось не так уж весело. Подруги разъехались: одни в деревню к бабушкам, другие в лагерь, кто-то с родителями на курорт.
Стояла умопомрачительная жара и Даше ничего не оставалось, как брать в руки гитару и дни напролёт гонять гаммы да петь. Но получалось не так одухотворённо, как раньше.
Вечерами, когда беспощадное солнце, готовясь к ночлегу, слегка отпускало огненную хватку, Даша выходи́ла с томиком Александра Грина и, одиноко устроившись на скамье парка, упивалась «Алыми парусами».
Иногда мама вкратце упоминала, как проходит лечение Войцеха, но Даша больше не любопытствовала, боялась вызвать лишние подозрения.
Однако, где бы ни была и чем бы ни занималась, парень незримо находился рядом. Каждое новое утро приближало к заветной встрече. Даша оживала: глаза снова блестели, улыбка не сходила с лица.
День окончания лечебной недели чётко отпечатался в сознании Даши, но для подстраховки отметила его галочкой в календаре.
В четверг, ни о чём не напоминая маме, лишь только за ней захлопнулась дверь, Даша вскочила с постели. Приняв душ, нырнула в воздушный нежно-розовый сарафанчик, прибрала кудряшки. Завтракать не стала – аппетит перебило радостное волнение, наполнявшее ещё со вчерашнего вечера. Схватила сумку и выбежала за дверь.
На остановке впорхнула в автобус. Долгий путь позволил помечтать, как пройдут несколько заветных минут, отведённых для встречи.
Войдя в больничный холл, Даша деловито достала из сумки белый халат, направилась прямиком к дверям больничных покоев.
– Ты куда так поспешаешь? – услышала Даша сердитый голос позади.
Испуганно обернулась. С другого конца холла, переваливаясь с боку на бок, как перекормленная утка, спешила санитарка. Даша в отделении всех знала – изредка приходила к маме. Но эту сердобольную хранительницу больничного порядка видела впервые.
Даша остановилась в нерешительности. Признаться, что она идёт к заведующей, значило сорвать план внезапного проникновения к Войцеху, которого посещать не положено.
– А можно пройти к больному? Точнее, наверно, он уже выздоровел… – замямлила она, глядя в заплывшие жиром глаза санитарки.
– Пустить не пущу, – строго заговорила та, – вызову, коли врач не воспрепятствует. Сейчас завтрак, потом обход. Хочешь, жди вон там, сама тебе скажу.
Даша поплелась к окну. Уселась на старый диванчик. От безделья пальцы пустились ковырять ободранный дермантин на подлокотнике. Для поднятия настроения стала вспоминать романтические моменты. Волшебная сказка, случившаяся наяву, унесла так далеко, что Даша перестала замечать всё вокруг.
Холл тем временем наполнялся людьми с толстыми сумками. Рядом уселись две женщины приятного вида. К ним вышла худенькая девушка в больничном халате. Даша встрепенулась, вскочила, подбежав, заглянула в открытое встроенное окно. Санитарка спокойно попивала чаёк да смачно откусывала от пирога, еле умещавшегося в руке.
– Вы же обещали сообщить, можно ли вызвать больного! – воскликнула Даша, стараясь сдерживать возмущение.
– Знаешь что? Тебе надо, ты и подходи – интересуйся почаще. А я никому ничего не должна. Много вас тут ходит с претензиями! – прокричала санитарка и захлопнула створку.
«Что же делать? Что же делать?» – в отчаянии думала Даша, оставшись перед белой дверью, внезапно превратившейся в непроходимую стену.
Оглянулась. На диванчиках и стульях посетители мирно беседовали с больными, передавали «авоськи» с едой; кто-то тут же ел.
Дашу осенило! Она подбежала к соседкам по диванчику.
– Извините, вы не могли бы помочь? – с мольбой в голосе попросила она девушку в больничном халате. – Вызовите, пожалуйста, парня из 202. Санитарка – злюка какая-то – и в палату не пускает, и сюда не зовёт.
Девушка с готовностью согласилась. Она тихонько постучала в окошко, недавно закрывшееся перед Дашей. Приоткрылась щёлка, звякнул шпингалет. Переступив порог, девушка скрылась за дверью.
Каждая минута ожидания казалась Даше вечностью. Она шагала взад-вперёд, скручивая пальцами автобусный билетик, который уже превратился в размочалившуюся ниточку. Успокаивало лишь то, что скоро увидит любимого.
Девушка-гонец не возвращалась. Её родственницы забеспокоились, явно рассчитывая поболтать ещё. Они перешёптывались, бросая на Дашу недружелюбные взгляды.
Наконец, «халатик» вынырнул из больничных покоев. Но девушка была одна, лицо её не предвещало добрых известий. Даша пошла навстречу.
– Он выйдет? – спросила нетерпеливо.
– Очень жаль, но – нет, – смущённо ответила та, словно чувствовала себя виноватой. – Когда я заглянула, в палате никого не оказалось. Её даже убрали для нового пациента. Я спросила у постовой медсестры. Та ответила, что парня из 202 выписали утром, ещё до завтрака. Он иностранец, здесь в каком-то лагере отдыхает. Так вот, за ним машину прислали и просили не задерживать.
Едва сдерживая слёзы, Даша побрела к выходу.
– Мне правда очень жаль, но всё же здорово, что он выздоровел! – донеслось откуда-то издалека.
В больничном дворе Даша рухнула на первую попавшуюся скамейку и долго-долго плакала…
Глава 26
С момента неудавшегося свидания дни потеряли для Даши радужный оттенок. Последняя надежда на встречу рухнула, а вместе с ней и радость жизни.
Дашу раздражало, когда родители приставали с глупыми вопросами о перепадах в её настроении, просьбами о помощи, которая на самом деле была им совершенно не нужна.
Так, уныло прошло несколько дней, но понемногу к Даше стал возвращаться прежний настрой.
Услышав по радио известие о гастролях югославского Луна-парка и московского зверинца, она решила непременно развлечься, чтобы каникулы окончательно не пропали даром.
– Пап, ты мне, случайно, не дашь денежек немножко? – несмело спросила Даша, когда отец обувался в прихожей.
Тот расплылся в улыбке.
– Дочка, наконец-то ожила!
Выяснив, что Даша собирается на аттракционы, отец с нескрываемым удовольствием выложил на тумбочку несколько рублёвых купюр.
«Ого! Да на эти деньги можно до вечера на машинках гонять, мороженым облопаться и ещё останется!» – радовалась Даша, складывая ценные бумажки в кошелёк, болтавшийся на груди вместо кулона.
***
Аттракционы открывались в одиннадцать. За две остановки до Центральной Площади Даша взглянула на часы и обнаружила, что в запасе полно́ времени. «Выскочу на следующей. Прогуляюсь по городу, давно здесь не была», – подумала она и направилась к выходу.
От резкого торможения автобус дёрнулся, встал как вкопанный. Даша вместе с двумя такими же бедолагами, не успевшими схватиться за поручни, полетела на пол. Поднялся неимоверный шум. Водитель, высунувшись в окно кабины, нецензурно вопил на прохожего, чуть не угодившего под колёса – тот перебегал дорогу в неположенном месте.
Пассажиры бушевали, распиная водителя, у которого, как выяснилось, и руки, и ноги не оттуда растут, а вместо головы – футбольный мяч.
Женщина в белом платке с банным тазом на коленях протянула Даше руку и завопила громче всех:
– Эй! Шофер-изверг! Чуть народ не угробил! Давай тащи сюда аптечку. Девчонка все коленки да локти в кровь свезла!
Автобус стоял в нескольких метрах от остановки. Двери открылись, народ хлынул к выходу. Водитель, пунцовый от шока, вылез из кабины и появился с чемоданчиком в салоне.
Женщина по-матерински отряхивала Дашин сарафан от пыли.
– Да у меня тут нет ничего, кроме перекиси да зелёнки, – бубнил водитель, расчехляя аптечку на соседнем кресле.
– А вата или бинт? – спросила Даша.
– Вату найдём.
– Дайте мне, сама всё сделаю.
Она деловито поставила пузырьки на перевёрнутый таз. Смочила ватку, промыла ранки. Аккуратно обвела по краям зелёнкой.
– У меня родители – врачи, – пояснила, увидев широко открытые глаза взрослых.
Даша спустилась со ступенек автобуса и, слегка прихрамывая, направилась в сторону площади. Сверкая ядовито-зелёными пятнами, она напоминала шагающий светофор, потерявший жёлтый с красным и открывший безостановочный проезд встречному движению.
Поначалу смущалась от любопытных и насмешливых взглядов, даже хотела вернуться домой, но искушение покататься на американских мини-горках взяло верх.
Вскоре издалека стали открываться причудливые формы люминесцентно-светящихся аттракционов, а вместе с ними и столпотворение на Центральной Площади.
Даша прибавила шаг. Бодрящая музыка усиливалась. Стали попадаться волшебные ящики, открывая которые мороженицы выпускали клубы холодного пара, а потом, как из коробочки метаморфоз, доставали заветное лакомство.
Даша не удержалась – купила любимое эскимо за 11 копеек, распечатала и, предвкушая удовольствие, начала смачно облизывать шоколад, больше не обращая внимания ни на чьи взгляды.
Площадь разделилась надвое. Справа и слева работали кассы. Набрав кучу заветных билетов, Даша постояла, соображая, с чего лучше начать.
Решила присоединиться к потоку, несущему зевак к вагончикам, обклеенным плакатами с экзотическими животными, которые безумно притягивали таинственностью: были установлены огромным кру́гом клетками внутрь.
Контролёрша оторвала корешок билета. Даша шагнула в таинственный круг. И тут… её постигло разочарование.
Побродила вдоль тесных, вонючих клеток, глазея на всклокоченные гривы тощих львов, жёлтые клыки ненавистно рыкающих, выцветших тигров, слипшиеся животы зебр, выступающие рёбра которых едва маскировались полосатым окрасом.
«Жалкое зрелище. Освободить бы этих несчастных. Им бы по саванне носиться, а они томятся тут – на несносной жаре», – сострадательно размышляла Даша.
Не пробыв в зверинце и четверти часа, она снова вышла к кассам. Тут подхватил новый поток, потащил в Луна-парк.
Не раздумывая, встала в очередь в «Комнату страха».
– Дашка-а-а-а! Ты, что ли?!
Она чуть не подпрыгнула. Навстречу, распахнув руки, неслась Женя. Подруги сцепились в объятиях. Подскочила Надя, заграбастала обеих. Все запрыгали взвизгивая.
– Как вы меня увидели в такой толкучке?! – удивлённо воскликнула Даша.
– Женька говорит: «Смотри, девчонка бежит, зелёными коленками сверкает». Я присмотрелась, а это ж – ты!
– Так значит не зря я в автобусе шлёпнулась! По-другому не нашлись бы. А вы откуда здесь?!
– Нас привезли развлечься, показать, что за Луна-парк. Здесь ведь такое впервые.
– Вы ещё будете стоять? – пискляво уточнил мальчуган из очереди.
– Сегодня вряд ли! – воодушевлённо ответила Даша и протянула билет: – Вот, покатайся вместо меня.
– Ого! Какая добрая девчонка, – пропищал мальчуган.
***
Подруги купили ещё мороженого и, забыв о каруселях, уселись на скамейку обмениваться новостями.
Женя с Надей завели парней. Даша долго выслушивала сильно приукрашенные романтические истории.
– А как там Валя? – поинтересовалась она.
Переглянувшись, девчонки затараторили наперебой:
– О-о-ой! С ней вообще – атас!..
– На родительский день к Нинке бабушка приезжала. Побыла совсем недолго, даже на концерт не осталась. Только перед тем, как уехать, Нина ей на Вальку пальцем показала…
– Да-да, когда та с реки поднималась… А на следующий день, представляешь, Вальке голову пробили…
– Ну ты, Жень, сказала! Уж не пробили, а так – до крови поцарапали. И не специально. Просто она мимо пятого отряда проходила, а там пионеры камушками перебрасывались. Только они-то друг от друга далеко стояли, а Валька случайно в центре «обстрела» оказалась, ей и прилетело…
– Дык это ещё не всё! Ей с перевязанной головой купаться запретили, а она всё равно попёрлась. И чтоб не заметили, отошла вдоль берега подальше. Вошла в реку, да ка-а-ак заорёт. Оказывается, на ржавый гвоздь наступила…
Даша ахнула и с ужасом воскликнула:
– Так, заражение крови могло быть!
– Врачиха ей то же самое сказала. Вальке ногу замотала, «скорую» вызвала. Ту в город увезли и с концами…
– Так и знала, – тихо проговорила Даша.
Женя с Надей уставились вопросительно.
– Когда Нина ко мне в изолятор приходила, она пообещала, что её бабушка Валю проклянёт.
Все застыли с такими лицами, словно увидели ожившую мумию.
– Страх-то какой, – прошептала Женя. – А бабушка у Нины и правда на ведьму похожа…
Даша никак не могла повернуть разговор в свою сторону, и теперь, когда возникла пауза, сказала с наигранной лёгкостью:
– Девчонки, ну, хватит о страшном. Расскажите, как там поляки? И, кстати, почему пол-отряда лишили удовольствия по комнате страха в вагончиках погонять?
– Ой! – встрепенулась Женя. – Точно! Они тоже здесь!
Сердце у Даши затрепыхалось. Не в силах сдержать волнение, она воскликнула:
– Так где же они?! Разве вы не вместе?!
– Не-а, их раньше привезли, на другом автобусе. А ты чё так разошлась-то? По ком соскучилась, что ли? – Надя лукаво усмехнулась.
– Конечно, соскучилась, они же наши друзья как-никак. Уедут, и не увидимся больше никогда, – отболталась Даша.
– Ну, айда, поищем вместе! Когда мы тебя увидели, их, кажется, в зверинец на экскурсию повели.
Девчонки со всех ног бросились туда. Но по использованным билетам их не пропустили.
– Скажите, а польская делегация всё ещё на экскурсии? – с надеждой спросила Даша важную контролёршу.
– Недавно закончили осмотр и всей группой пошли вон туда – к автобусам, – участливо ответила та.
– Да! Вон, кажется, это они отъезжают! – крикнула Женя.
Вдалеке автобус, плавно развернувшись и выехав на шоссе, набирал скорость…
Глава 27
Даша рассматривала блестящие лужицы, оставляемые солнцем на полированной столешнице. Взгляд упал на толстый перекидной календарь. Перевернув листок, она увидела запись, которую сделала, едва вернувшись домой: 29 июля – день рождения В.
Кроме чудесных воспоминаний, у Даши ничего не осталось от Войцеха. И сейчас под шелест листвы и пение птиц за окном в голове замелькали события того волшебного дня. Она пыталась вспомнить всё поминутно, не упустив ни одной мелочи.
«Дзы-ы-ынь! Дзы-ынь! Дзынь-дзынь-дзынь!» – пропел звонок.
– Кого принесло в такой неподходящий момент? – рассердилась Даша. – Хотя, может, кто из подруг? Хорошо бы Ленка.
«Дзы-ы-ынь! Дзы-ынь! Дзынь-дзынь-дзынь!» – настойчиво повторил звонок, пока она выбегала в прихожую, пытаясь угадать, кто же так развеселился.
Даша распахнула дверь и застыла в изумлении.
– Ты?.. – еле прошептали губы. – Это ты-ы–ы! – с криком бросилась Войцеху на шею.
Тот не мог ответить на объятия: в одной руке держал коробку с тортом, в другой – букет королевских хризантем.
– Проходи! Проходи скорее!
– Не могу, Даш, – с сожалением отозвался Войцех. – Кацпер меня в город за сладостями отпустил, чтобы вечером могли отметить с ребятами день рождения. Пока ехали, я уговорил водителя свернуть сюда на минутку, чтобы только передать это.
Войцех протянул цветы и торт. Обнял Дашу, задержался так на несколько мгновений.
– Завтра нам уезжать… Я тебе напишу… Я тебе обязательно напишу, – прошептал на у́шко.
Сбежав по ступенькам на один пролёт, остановился, достал из кармана листок с адресом и, помахав им, повторил уверенно, не оставляя ни тени сомнения:
– Я тебе напишу! Я тебе обязательно напишу!
Даша припала спиной к косяку открытой настежь двери. В глазах слезинками блестело счастье…
