Светлана Шахова
Вчера я проснулась взрослой
– Никуда ты не пойдёшь, голубчик! Здесь останешься! – отрезала врач.
Проводив парня до изолятора, она распорядилась:
– Раздевайся и – в постель. Принесу таблетки. И смотри – без фокусов мне тут! Довольно того, что лагерь всю ночь на ушах стоял…
Даша, ни жива ни мертва, ждала своей очереди. Ужас перед грядущим наказанием перебивал сон. От физической слабости и душевного накала дрожали коленки.
После осмотра прозвучал первый приговор: «Изолятор». Второй пока не огласили.
Даша знала, что в медпункте для заболевших отведены две комнаты. Одну со вчерашнего дня занимала Валя, в другой только что поселился Войцех.
– С тобой всё в порядке, но необходимо понаблюдать, – пояснила Ирина Павловна.
– Куда же мне селиться? – недоумевая, спросила Даша.
– Валя, как и ты, не заразна. К ней в палату кровать вторую поставили, пока вместе полежите, так даже веселее.
«Только не это!» – запульсировал красной лампочкой мозг, но голос не включился.
Даша покорно переступила порог. Ненавистная соседка рывком отвернулась к стене, натянула одеяло на голову.
Даша молча забралась на кровать, села, обхватив руками колени, задумалась: «Наказания не избежать. А улыбался начальник лагеря только потому, что всё обошлось – мы нашлись в целости и сохранности».
Валя заворочалась, свесила ноги.
– Что подруга, мириться будем?
У Даши перехватило дыхание.
– Ты меня подругой называешь?! – воскликнула она.
– Да ладно, не цепляйся к словам.
– Я цепляюсь?! – Дашу понесло. – Как ты со мной, только с врагами поступают! И что, интересно узнать, я такого сделала, чтобы меня так ненавидеть?
– Слышь, ну извини, что гнобила тебя поначалу, – в своей обычной манере, медленно произнося слова, стала объяснять Валя. – Я всех новеньких так на вшивость проверяю. А ты молодец – не сдала меня ни разу.
Даша выслушала откровение, которое её ничуть не успокоило, и продолжила с напором:
– Странно, родители у тебя, кажется, «шишки» а ведёшь себя, как дворовая пацанка.
– Ой, да ладно тебе! Дома надоели с воспитанием: ходи по струнке, учись на пятёрки, взрослым не груби, книжки читай… Я для чего так напрягаюсь? Да, чтобы на лето сюда приехать и все каникулы жить, как нормальный человек. Понимаешь?
Даша пожала плечами. Она понимала, но не принимала. Однако, выплеснув накопленную обиду, почувствовала облегчение.
Сейчас на соседней кровати сидела самая обычная девчонка, которая больше не вызывала неприязни. Дружить с ней, конечно, не хотелось. Но и ссориться незачем.
– Ладно, принимается, – отозвалась Даша миролюбиво.
Валя оживилась, восторженно затараторила:
– Дашк! А здорово, что тебя подселили! Я тут без людей и от безделья чокаюсь! Ну, рассказывай, как вы заблудились?
– Лучше ты. Что тут говорили?
– Ага, сначала я… Но только тебе. Знаю – никуда не разнесёшь… Тут вчера такое творилось!
Даша тоже спустила ноги, оказалась лицом к лицу с Валей.
– Смотрю я, значит, в окно. Вадька вот с такой корзинищей тащится, аж качает его. Вдруг медичка выбегает навстречу, останавливает, руками машет. Смотрю, корзина-то уже на земле, а он всё равно качается. Потом ка-а-ак грохнется на колени. Тут, откуда ни возьмись, Соня. Они вдвоём Вадьку под руки подняли, тряханули и потащили, чуть не волоком. Тот вроде идёт, а ноги заплетаются. Слышу, сюда ведут. Ирина говорит: «Надо срочно желудок промывать. Веди, – говорит, – его в туалет, а я за водой». Потом такие звуки на весь медпункт – ад кромешный… Долго с ним возились. В соседнюю комнату уложили, где Войцех сейчас дурью мается…
– Ты что! Ничем он не мается – заболел, кажется, серьёзно! – возмутилась Даша, защищая друга.
– Да наплевать на него… Я ж не о том. Вадьке таблетку дали, стали пытать, чем так травануться мог, от других ведь жалоб не было. Он говорит, грязными руками чего-то нахватался.
– Где нахватался-то?
– Вот и они ему о том же. А он: «Сонь, дай поспать, пожалста, всю ночь на ногах». Ира сказала, чтобы спал пока, потом с ним разберутся. А сама с Соней в кабинет пошла.
– Где же Вадик всю ночь был? И откуда ты вообще это знаешь?
– Да тут стены картонные. Сама послушай.
Валя притихла. За стеной стало слышно мерное посапывание спящего Войцеха. Даша понимающе кивнула.
– А дальше? – шепнула она.
– Дальше самое интересное. Я к двери. Приоткрыла щёлку, стою тихо. Соня стала рассказывать, что вечером она с плавруком, полячка со своим паном, Войцех и с какой-то радости Вадька собрались в домике. Сначала поляки им шмотки продавали, потом сели в карты играть. Вскоре Вадюху выпроводили, чтобы при азартных играх не присутствовал.
– Странно… Куда же они его отправили, если он там живёт?
– Может, просто из комнаты выпроводили, чтобы спать шёл. А он и пошёл, только куда подальше, – ухмыльнулась Валя.
– Это Соня сказала?
– Да нет же. Они недоговорили. Слышу, кто-то в медпункт вошёл. Я в щёлку смотрю, а это Ханна прямиком в кабинет врачихи чешет.
– Она-то что здесь забыла?
– Вот и я удивилась. А она там раскудахталась, что не поймёт где Вадик, да что с ним. Наши зацепились, давай её, как подруги, разматывать, с какой это стати о нём так беспокоится. Оказалось, что Вадька теперь её парень. И это уже второй раз, когда они всю ночь гуляли. Отплывали на лодке недалеко от лагеря, костерок разводили, рыбку жарили между своими делишками романтичными.
Даша спокойно слушала. Каждое слово Войцеха теперь находило подтверждение, но больше не отзывалось уколами в сердце.
– Врачиха выдохнула – обрадовалась, что это не кухня виновата, – продолжала Валя. – А Соня давай Ханне правила лагеря задвигать, целую лекцию прочитала. Только им – полякам – всё пофиг, у них свои правила, и никто их не тронет. Прослушала она всю эту пургу, стала Иру упрашивать, чтобы разрешила к Вадьке зайти. Но та ни в какую. Говорит, что он от таблетки до вечера проспит, и вообще, раньше завтрашнего дня пусть не ждёт его. Короче, та свалила. Он и правда до вечера продрых. Проснулся, а тут суета пошла, из-за того что вы с Войцехом потерялись. Все забегали, стали план поиска разрабатывать. Милицию в последнюю очередь решили привлекать. Сами на группы разбились. Автобус по очереди возил их с вечера до утра. На четвёртый раз повезло… С мысли сбилась… Ах да! Вадька-то понял, что всем не до него, воспользовался – после отбоя в окно сиганул и был таков…
Выложив всё, что знала, Валя выдохнула.
– Теперь твоя очередь, рассказывай!
– Давай потом, – с отрешённым видом проговорила Даша, медленно опускаясь на подушку.
– Ну, ты коза! Хотя-я-я… Ладно, проспись пока. Нам тут долго куковать.
Даша залезла под одеяло.
– Если бы ты мою записку тогда не перехватила, я бы сейчас не переживала из-за этого предателя, – посетовала она, глядя в потолок.
– Про кого это ты?
– Не знаю, кто мне записку писал… Если бы ответ оставила, узнала бы.
– Так это Вадька и писал.
Даша от неожиданности вскочила с кровати, села рядом с Валей.
– Ты откуда знаешь?
– Когда врачиха на ужин в столовку ходила, я к нему в комнату пробралась. Он лежит в кроватке – такой бедненький, всеми брошенный. Обрадовался мне, видать, забыл, что недавно собачились. Я развела на разговоры о том о сём. Потом про эту записку, что тебе мол пишут за его спиной. А он мне: «Так это я и был, Сашку попросил передать, чтобы непонятно было, от кого послание. Если бы Дашка ответила, – говорит, – я бы с ней не стал встречаться. А так, увидел, что она, не как все…»
У Даши в глазах блеснуло. Валя по-дружески взяла за руку.
– Ты чё, Дашк, расквасилась?
– Выходит, он меня на первом же свидании обманул… Я поверила… Вот дурочка… А потом и вовсе предал, – всхлипывая бормотала Даша.
– Да фиг с ним, с этим Вадиком. Вон у тебя теперь какой красавчик. Притом иностранец, – Валя подмигнула, прищёлкнула языком.
– Мы с Войцехом просто в лесу заблудились, – протараторила Даша, забираясь под одеяло, чтобы скрыть зардевшиеся щёки.
– Ага, рассказывай. Эти сказочки для нашей Маши да ещё для начальника лагеря, – хмыкнула Валя.
***
Заснуть не получалось. Даша гоняла мысли, пытаясь разобраться. Постепенно эмоции улеглись, в голове наступила ясность: «Вадик – классный, весёлый парень. С ним было весело, но только дружить, даже если бы он не променял меня на эту лохматую. Войцех – совсем другое! С этим хочется быть… всегда».
Внезапное просветление принесло успокоение и скоро увлекло в забытьё…
Сквозь сон донёсся шёпот. Даша открыла глаза. Улыбнулась, увидев Соню.
– Не стала тебя будить, решила дождаться, пока выспишься, – сказала вожатая, улыбнувшись в ответ, но получилось грустно.
– Мне уже можно в отряд?
Соня замялась.
– Тут такое дело… Начальник лагеря провёл педсовет. Разбирали ситуацию… Точнее сказать – искали виноватых: с чьего разрешения ушли за территорию лагеря, как потеряли детей, почему не сообщили сразу и всё такое прочее…
Напряжение искрило. Даша сидела, вытянувшись струной. Валя перебрасывала взгляд с вожатой на подругу.
– Что же решили? – не выдержав, прервала паузу Даша.
– Большинство проголосовало за отправку тебя домой, – выпалила Соня, отводя взгляд. – Я была против, если что…
– Как домой?! А как же другие?!
– Кто другие? Поляки – неприкасаемые, за плаврука пан Кацпер вступился. Осталась только ты… Решили наказать за нарушение лагерного режима, чтобы другим неповадно было… – после тягостного молчания добавила: – Сегодня ночуешь здесь. Утром помогу вещи собрать. Водитель в город по делам поедет, захватит тебя. Родителей предупредили. Еле уговорила руководство в школу не сообщать…
– Спасибо и на том, – прошептала Даша, уткнувшись лицом в ладони.
Соня обняла её, погладила по голове. Но, видимо, не выдержав преданный щенячий взгляд, решительно поднялась и вышла. От Даши не ускользнуло, как вожатая смахнула слезу.
– Вот засада! Словно выгонят тебя, и у них тут тишина наступит! – начала Валя, негодуя, но перешла на юмор: – Я-то тебя малахольной считала, а ты, Дашка, оказывается, злодейка та ещё!
Даша не отреагировала, продолжала тихо всхлипывать. Валя зашла с другого фланга:
– А я ведь здесь тоже любовь закрутила. Хочешь, расскажу?
– Конечно… Расскажи… Хоть за тебя порадуюсь, – безучастно ответила Даша.
– Ну, давай угадай, кто мой парень?
– Бартош, наверно, – в голосе сквозила отрешённость. – Девчонки про баню трепались.
– Точно! Угадала! Правда, сначала он хотел с какой-нибудь другой гулять, но я их напугала, что всю компанию сдам, ему деваться-то некуда. Да и он мне, по правде сказать, сначала не понравился, как зубрила в своих очёчках кроличьих.
– Почему кроличьих?
– В мультике про Вини-Пуха кролик весь такой деловой, в очках – копия Бартош.
– Точно! А я-то думаю, на кого он смахивает? – усмехнулась Даша, удивившись, что Валя взрослую из себя строит, а сама с мультяшными героями людей ассоциирует.
– Ну вот, а когда стали после парилки болтать, он таким классным оказался… Много чего порассказывал. А потом на ухо шепчет: «Я тебя, – говорит, – в Польшу увезу».
Валя смолкла.
– Да ты что-о-о? Правда! – Даша немного оживилась.
Валя сидела, мечтательно закатив глаза. Потом, словно опомнившись, продолжила:
– Жалею только, что какой-то квас странный пили. Не знаю, что это было, но такая муть после него в голове появилась, чуть не вывернуло наизнанку. Помню, девки не выдержали, в палату свалили, а я с Бартошем осталась. Потом куда-то гулять пошли. И всё, хоть убей – больше ничего не помню… Утром рано проснулась, ну, сама понимаешь – «на двор» надо было. В Женькино зеркало на тумбочке случайно лицом попала, а на шее-то – ба-а-а! Стыдоба-то какая! Быстрее платок накрутила… Ну, дальше сама знаешь…
Помолчав, Валя добавила:
– И ещё жалею, что Бартоша на пляже не оказалось, когда Вадька – этот придурок – мне хамил. Утопил бы его, как котёнка. Знаешь, какой он здоровый оказался? Карате занимается. Представляешь, как бы все обзавидовались, что у меня иностранец, да ещё заступается?
– Для тебя это что ли важно, что иностранец? – удивилась Даша.
– Разумеется, – не раздумывая, ответила Валя. – Здесь любая на что угодно готова, только бы поляк заметил. Ты же видела, какие чемоданы с одёжкой девки приволокли.
– А мне, главное, чтоб любил. Какая разница – иностранец, не иностранец? – словно подумав вслух, прошептала Даша.
– Ну, ты ж чудная, Дашк… Ладно, не обижайся, говорю как есть.
Глава 21
Даша стояла у окна. Было ещё светло, но солнце больше не слепило, а тени от деревьев удлинялись, давая понять, что совсем скоро подкрадётся сумрак и начнёт понемногу растворять очертания лагеря.
Из-за стены долетало редкое всхрапывание да покашливание. «Надо же, Войцех ещё ни разу не проснулся с тех пор, как принял лекарство. Не повезло ему, придётся лежать в полной изоляции. Мне хоть в одном посчастливилось – разрешили увидеться с друзьями из отряда».
После ужина ребята потянулись в изолятор.
– Дашк, я на десятом небе, что тебя ко мне подселили, – радовалась Валя.
Крошечная комнатка не вмещала больше двух посетителей. Желающих оказалось гораздо больше – никого не удовлетворяли пересказы, каждый жаждал услышать историю из уст участницы событий. Даже когда массовка была в разгаре, ребята парами прибегали в порядке очереди.
Женя с Надей прорвались к подруге первыми. Они – такие воздушные – принесли в тоскливую медицинскую палату тёплый запах «Красной Москвы» с оттенком флёрдоранжа и мускуса. Привычно поправив пышные начёсы, девчонки кинулись обниматься. У Даши ручьями потекли слёзы. Когда подруги, наконец, расцепились, на воротничках и плечиках нарядных блузок проступили мокрые пятна.
Девчонки наперебой забрасывали Дашу вопросами. Она несколько раз пыталась ответить, но тут же сшибала с ног очередная «пулемётная» очередь. Всё же собралась с мыслями, начала рассказывать, решив не останавливаться, если станут перебивать.
Сработало. Девчонки затихли…
По ходу истории глаза их расширялись, лица вытягивались. Когда же дело дошло до лисицы, Женя вскрикнула, напугав всех ещё больше, потом слушала, зажав рот ладошкой.
Даша сумела обставить всё так, что не вышло даже намёка на возникновение у них с Войцехом чего-то большего, чем дружба. Это же естественно для людей заботиться и помогать друг другу, когда по воле случая они оказываются в экстремальной ситуации. В логике такого повествования любопытство подруг растворилось без следа.
И всё-таки разочарованная Женя попыталась уточнить:
– Так вы с ним даже не поцеловались ни разу?
Даша промолчала.
– Ты что? У неё же парень здесь! – возмутилась Надя, но, поймав себя на мысли, протянула: – Или-и-и?..
Подруги вопросительно уставились на Дашу. Та, опустив голову, молчала. Тут Валя, которую до этого никто не замечал, заворочалась на своей кровати, подала голос:
– Да нет у неё здесь никакого парня.
– Ой-ой, а тебя-то кто спросил? – начала было Надя.
Даша выразительно посмотрела на неё, помотала головой, пытаясь остановить от нападок.
– Да хорош бросаться, – неспешно ответила Валя. – Мы уж с Дашкой разобрались, а Вадька уже с другой…
Девчонки заёрзали, ожидая, кто же прояснит ситуацию.
– Дашка сама не будет об этом распространяться, а я скажу, – продолжала Валя. – Он с полячкой закрутил.
– С полькой, – поправила Женя и, усомнившись, спросила: – С полькой же?
– Да какая тебе разница: полячка или полька? Бросил Вадик Дашку, на эту Ханну крашеную променял, вот гад!
– Врёшь!
– Да задрала ты уже! Не видела, что ли, как та перед ним хвостом крутит?
Из милых девчоночьих ротиков на Вадика посыпались проклятья. Оказавшись рядом, он провалился бы сквозь землю.
– Хватит, девчонки, хватит! – прервала поток оскорблений Даша. – Мы просто дружили. Как парень он меня и не интересовал. Пусть гуляет с кем хочет. А я вам главного ещё не сказала – меня из лагеря выгоняют. Завтра рано утром – домой.
Подруги на мгновение застыли с открытыми ртами. Да как заистерят:
– Почему домой?!
– А как же «Зарница»? А концерт на родительский день?
– А КВН? А прощальный костёр?
Они снова обнялись и заревели теперь уже все втроём…
В палату заглянула Нина.
Девчонки засобирались, продолжая всхлипывать и размазывая по щекам чёрные от туши слёзы.
– Даш, ты держись! После лагеря обязательно встретимся, – пообещала Надя.
Стоило Нине присесть рядом, как Даше будто прищепку на сердце прицепили. Она знала, что после прошлых перипетий, Нина прониклась к ней, как спасительнице, и сейчас та выслушивала новость об отъезде с невероятным страданием на лице.
Перед тем как уйти, Нина злобно взглянула на Валю.
– Нино, так переживаешь, словно Дашкино отчисление – самая большая потеря этого лета. У тебя здесь полно́ друзей, – попыталась подбодрить Валя, но вышло как-то ехидно.
Лицо Нины будто сложилось гармошкой кверху: лоб и уголки суженых глаз прорезала сетка морщин. Громкий шёпот прозвучал угрозой:
– Я тебя никогда не прощу!
– А как же у вас говорят: «Кто старое помянет, тому – глаз вон»?
– У нас говорят: «Око за око, зуб за зуб», – Нина остановилась у порога. – Моя бабушка узнает, что ты мне сделала – проклянёт, – добавила она и выскочила, хлопнув дверью.
Тягостное молчание висело в комнате, пока не влетели Таня с Наташей…
***
Дашу навестили все, кроме бывшего друга. Перед отбоем даже Ханна заглянула за компанию с сестрой. Даша не стала разговаривать – сослалась на сильную усталость и поздний час. Но, стоило им выйти, выключила свет, подбежала к окну.
На дорожке топтался Вадик. Он распахнул объятия навстречу бегущей Ханне. «Ждал её», – подумала Даша, наблюдая, как Вадик, приобняв подругу за талию, повёл в сторону реки.
У Даши внутри ничего не шевельнулось. Она уже несколько раз слышала историю этого предательства. Глядя на ту же открытую улыбку, на руки, манящие в объятия, на пружинистую походку, устремлённую к ночному причалу, она рассуждала: «Интересно, скоро ли Вадик и эту бросит? Хотя… Здесь, скорее всего, бросят его».
Глава 22
Кашель за стеной участился.
– Валь, – тихонько позвала Даша и приложила палец к губам.
Та кивнула.
Даша неслышно вышла в коридор. Легонько толкнула дверь в кабинет врача, где горел свет. Заглянула. Пусто. Отступив, проскользнула в комнату Войцеха и ужаснулась.
Его бледные руки сливались с простынёй, поверх которой безжизненно лежали. Черты лица ещё больше заострились. Впалые щёки отсвечивали прозрачно-розовым румянцем.
Она села рядом, накрыла его ладонь своей.
– Даша… – с трудом прошептал Войцех, пытаясь улыбнуться, и закашлялся.
– Молчи, пожалуйста, ничего не говори. Вижу, что тебе трудно…
Озираясь по сторонам, Даша увидела на тумбочке судки, плотно закупоренные крышками с защёлками. Им с Валей в таких же приносили обед и ужин.
– Надо поесть, – сказала она. – Помочь?
Он помотал головой, прошептал:
– Не могу… Горло скребёт…
Снова закашлялся.
– Надо позвать врача, – сказала Даша, решительно встала и вышла.
Нажав на ручку, толкнула дверь плечом – не поддалась. Спина похолодела. «Как Ирина Павловна могла уйти, оставив больного, не дождаться, пока он проснётся, чтобы снова осмотреть и дать лекарство? Как она так тихо повернула ключ, что мы даже не услышали?»
В висках стучало, словно эти вопросы вбивались туда молоточками.
– Валька! Нас заперли! – отчаянно зашептала она, вбежав в палату.
– Так и прекрасно! Теперь сколько хочешь со своим дружком сиди и, вообще, что хочешь твори.
– Ты не понимаешь! Ему совсем плохо!
Из-за стены снова донёсся продолжительный «лающий» кашель.
– Ух ты, как дохает! Что ж делать-то? – озабоченно заговорила Валя.
Стали пробовать открыть окно, но повернуть шпингалеты, густо замазанные масляной краской, было невозможно. Оставалась только форточка.
– Эй, кто-нибудь! – крикнула Валя, подставив лицо к зияющему прямоугольнику.
В ответ – тишина. После отбоя редко кто появлялся на территории. Это вовсе не означало, что все спали, просто расходились по корпусам. Воспитатели следили за пионерами, чтобы те невзначай не отправились на поиски ночных приключений, вожатые и обслуга устраивали вечеринки в своих комнатах.
Валя тщетно продолжала вопить в форточку. Не дождавшись ответа, спрыгнула с подоконника, стала оглядывать Дашу.
– Слушай, а может тебе вылезти? – предложила она. – Глянь, какая худышка, а дырка в окне – ничего, подходящая. Если что, это единственный проход, соединяющий нашу палату с улицей.
Даша недоверчиво взглянула.
– Ты серьёзно? Я? В эту малюсенькую форточку?
– Да посмотри! Какая же она малюсенькая? Главное, оба плеча сразу не проталкивать.
Даша в замешательстве смотрела сквозь стекло в темноту. Кашель за стеной становился чаще и продолжительнее.
Наконец, отбросив страх, она влезла на подоконник. Вытянула руку стрелой, уронила голову на плечо и неспешно стала протискиваться сквозь узкую рамку. Когда конструкция из головы и одной руки оказалась на улице, подтянула другую руку. Перегнувшись, повисла на перемычках форточки, как ковёр на вешалах. Оперлась руками о подоконник снаружи, чтобы случайно не полететь вниз.
Валя подсаживала, обхватив Дашины ноги. Сначала всё шло гладко, но самое широкое место туловища неожиданно застряло в проёме.
– Назад, что ли, тянуть?! – крикнула Валя.
– Нет-нет! Толкай вперёд!.. Да поаккуратней, ты! – руководила Даша, крутя перед Валиным лицом, торчащей из форточки попой.
В темноте прозвучал грозный вопль:
– Эй! Вы чево это там надумали?! Куда лезешь, девчонка?!
– Валька-а-а! Сторож! – завопила Даша. – Давай! Сильней!
От неожиданности Валя толкнула резче… Хорошо, что при этом крепко держала ноги подруги, иначе, преодолев основное препятствие, та прямиком нырнула бы головой в землю.
Сторож подоспел вовремя. Он придержал Дашу, пока та подтягивала раскоряченные ноги. Встряхнул, поставил перед собой.
Даша знала, что он начнёт отчитывать и, не дав опомниться, затараторила первая:
– Нас заперли, а там Войцеху плохо, слышите, как кашляет? Помогите, пожалуйста, Ирину Павловну найти!
Услышав сухое уханье, доносившееся из медпункта, сторож призадумался.
– Не ви-и-идел её… – протянул он, потирая лоб. – Пошли по всем домикам, где-нибудь да сыщем.
– Она с Соней дружит, а та обычно у Вячеслава Григорьевича по вечерам. Давайте оттуда начнём, – предложила Даша и поспешила к домику плаврука.
Сторож еле поспевал за шустрой девчонкой. На подходе к домику остановились. Из распахнутых окон слышалась музыка и весёлые голоса.
– Можно я здесь подожду, а вы узнаете там ли врач?
– Боишься, что наругают? – сторож понимающе покачал головой.
Он подошёл ближе к окну, заглянул.
– Вячеслав Григорич! У тебя, случаем, врача нет?!
– Саныч, ты что ли? Зачем это тебе Иришка ночью понадобилась?
– Шуткуешь, – хмыкнул сторож. – Да там парень совсем плох, надо бы посмотреть…
Он ещё что-то договаривал, а Ирина Павловна уже сбега́ла с крыльца.
Врач не стала ничего выяснять. Шла так стремительно, что теперь не успевала Даша. Сторож и вовсе отстал.
На крыльце медпункта Ирина Павловна нервно порылась в кармане брюк, достала ключ, выронила. Даша подняла и протянула со словами:
– Хорошо, что не в траву – до завтра пришлось бы искать.
Ирине Павловне было не до замечаний. Отперев замок, она пробежала по коридору, влетела в кабинет, сорвала с крючка халат, путаясь в рукавах, натянула. Вымыла руки, схватила фонендоскоп, градусник и шпатель, также стремительно понеслась в палату Войцеха. Даша – за ней. Но врач, не говоря ни слова, захлопнула дверь у неё перед носом.
Даша, постояв немного, поплелась восвояси, где с расспросами её давно поджидала Валя.
Кроме душераздирающего кашля, послышался топот – несколько раз врач пробежала в кабинет и обратно.
Даша уловила звук диска телефонного аппарата и возбуждённые переговоры, но смысл не доходил.
Вскоре с улицы в палату ворвался пульсирующий голубой свет. Девчонки вскочили с кроватей, бросились к окну. К медпункту подъезжала «скорая».
– Без сирены едут, боятся лагерь разбудить, – предположила Валя.
Даша с ужасом наблюдала, как трое врачей – один с оранжевым чемоданом в руках – вышли из машины.
Вот они прошуршали спецовками по коридору. Дверь соседней палаты хлопнула. Послышались разговоры, возня, бряцанье… Потом кашель в коридоре.
Даша с Валей видели в окно, как Войцех, облокотившись на медбрата, вяло шёл к машине. За ними остальные. Когда же все скрылись за дверью «скорой», девчонки долго провожали машину взглядами.
«Я ещё никогда так много не плакала», – думала Даша, размазывая кулаками слёзы…
***
Ранним утром пришла Соня. Проводила Дашу до спальни. Как обещала, помогла собраться. Отвела к машине.
Усевшись на заднем сидении служебного «Москвича», Даша достала блокнот, подаренный Зосей. На титульнике крупно вывела – ДНЕВНИК. Перевернула страницу.
В левом верхнем углу поставила дату: 6 июля 1977 г.
Зависла, размышляя: описать ли события этих малочисленных, но необычайно наполненных дней, или переложить на бумагу то, что чувствовала; а, может быть, излить обиду на несправедливость людей и всего мира?..
После долгих метаний в дневнике появилась лишь одна строка:
«Вчера я проснулась взрослой…
ЧАСТЬ II
ЧУДАЧЕСТВА ФОРТУНЫ
Глава 23
Старенький «Москвич», фыркая, затормозил у подъезда. Даша выволокла из салона дорожную сумку, хлопнула дверцей. Махнула водителю, потащилась мимо соседок на лавочке.
– Что-то, Дашенька, ты скоро наотдыхалась, – провожая взглядом, ехидно заметила тётя Фая.
Даша вежливо поздоровалась в ответ. Она не то чтобы привыкла к таким замечаниям, просто было всё равно. Знала, что бабульки у подъезда «промывают кости» каждому без разбора, даже друг другу. Стоит одной «пойти до магазина», как недавние подруги тут же «сажают её на язык».
С трудом дотащившись до пятого этажа, Даша уже хотела позвонить, но увидела в щели между дверью и косяком записку. «Дома никого», – поняла она, кинула сумку на пол, достала аккуратно сложенный листок. Постояла, раздумывая, сразу прочитать и окончательно добить своё настроение или оттянуть нравоучения родителей до вечера.
Решила не спешить. Отперла своим ключом. В привычной, уютной прихожей пахло пирогами. Пробежала в комнату, плюхнулась на диван и, развернув листок, прочла:
«Дашенька, мне звонили из лагеря. Сказали, что ты там что-то нарушила. Мы с папой уверены – это недоразумение или просто козни, а, значит, к лучшему, что тебя привезут домой. С работы ни меня, ни папу не отпустили. Пироги на плите, молоко в холодильнике. До вечера, дорогая».
– У-у-уф! Освободилась хотя бы от одной прищепки, мешающей свободно дышать, – обрадовалась Даша и вприпрыжку поскакала на кухню…
Глава 24
Вечером семья по обыкновению собралась за столом. Мама упомянула о польском парне, которого к ней в отделение ночью привезли на «скорой».
– А как его зовут, мам? – пытаясь подтвердить догадку, спросила Даша.
– Необычное такое имя… Волцек, кажется, или Войцех… Да, точно – Войцех!
Мама вскинула брови, будто её осенило, и воскликнула:
– Конечно! Ты должна его знать! Он же из советско-польского отряда! Первое, что медики со «скорой» сказали: «Принимайте парня из «Альбатроса».
В суете я не придала значения – лагерь и лагерь. Только теперь дошло, что польские старшеклассники именно там отдыхают.
Даша кивнула, помолчав, добавила:
– Ну да, знаю его. Мы только все перезнакомились, а тут такое вышло… Я после отбоя задержалась и вот – выгнали.
– Хорошо, хорошо, дочь, не переживай. Ты это уже рассказывала. Дело молодое – всякое случается. Мы тебя простили, а дома летом тоже неплохо, – подбодрил папа, и обратившись к маме, уточнил: – Так, что там с этим парнем?
– Ах да. Доставили с подозрением на пневмонию – воспаление лёгких. Рентген, разумеется, сделали, но когда отоларинголог провёл фарингоскопию и пальпацию лимфоузлов, сразу диагностировал катаральную ангину.
Даша, затаив дыхание, ловила каждое слово. Медицинские термины звучали устрашающе.
– Позднее анализы подтвердили диагноз, а рентгеновские снимки показали, что в лёгких чисто, – продолжала мама. – Главное, вовремя привезли к нам. Если не лечить, осложнения могли быть самые серьёзные.
– От заражения крови до разрушения суставов, – подтвердил папа.
– Мамочка, ты же этого не допустишь?! – вырвалось у Даши.
– Успокойся, милая! Определённо, нет. При грамотном лечении за неделю справимся.
Но спокойствие не приходило. Папа уже рассказывал об успешной операции на сломанной лапке месячного котёнка. Даша кивала, делая вид, что слушает, сама же крутила в голове: «А если бы я не стала нырять в форточку? А если бы мы не нашли Ирину Палну? А если бы она не вызвала „скорую“?»
После каждого вопроса возникала страшная сцена последствий: то Войцех получает отёк гортани, то у него воспаляется сердечный клапан или среднее ухо… – все варианты вели к инвалидности.
– Даш, да что с тобой? Бледная какая-то. Ничего не болит?
