Таня Гриц
Девочка с улицы Независимости
Весна, цветы и Мэрцишор
Весна – моё любимое время года. В Кишинёве она особенная, сказочная, всегда ранняя, благоухающая свежестью. Снега мало, и тает он очень быстро. Наблюдать капель или пускать кораблики в ручьях почти невозможно. Растения быстро оживают, воздух наполняется теплом и сладким ароматом. В городе повсеместно растут плодовые деревья. Я каждый год жду цветение яблонь и вишен, они делают мой белый город нарядным лучше любых украшений. Люблю первую поездку на дачу и подготовительные работы. Посев зелени, моркови и щавеля. Пахнет сырой землёй и чистотой. Работы мало, и у родителей есть время погулять, полюбоваться пролесками и подснежниками.
На некоторых участках по старинной молдавской традиции деревья украшают мэрцишорами. Кисточки из ниток, тканевые шарики, бутоньерки или человечки – они могут быть любой формы, но обязательно красного и белого цвета. Это символ любви и чистоты, крови на снегу, победы добра над злом, весны над зимой. Мэрцишор празднуют 1 марта и дарят символ весны всем родным и близким. И если носить украшение весь март на груди у сердца, а в апреле повесить его на дерево – к осени жди богатый урожай. Ольчик рассказала мне несколько легенд о появлении Мэрцишора и другие молдавские сказки, которые они изучали в школе на уроке румынского языка. И кажется, я запомнила всё по-своему: зима разлучила прекрасного и храброго Фэт-Фрумоса и завьюжила его возлюбленную Иляну Косынзяну, у которой волосы были цвета солнца, а одежда соткана из первоцветов. Она, гуляя в волшебном лесу, посмела освободить из-под снега запутавшийся в колючках подснежник и уколола палец. Кровь капнула на землю, растопила лёд и пробудила раньше времени весну. Зима не на шутку рассердилась и замела всё вокруг. Иляна Косынзяна, согревая своим дыханием подснежник, чуть было сама не замёрзла. Фэт-Фрумос сразился со злой зимой, был ранен, но победил.
В Москву с зонтами, или как я гостила летом у бабушки
Мама говорит, что я плохо ем. Например, в борще я пью только бульон и съедаю всего одну картошечку. Зато я всегда в охотку кушаю с папой из одной тарелки. Он редко приходит обедать домой, но такие дни для меня настоящий праздник. Ещё мне нравится еда из его детства – сметана с чёрным хлебом и солью, а на десерт кефир с белым хлебом, вывалянном в сахаре. Это очень аппетитно, не потому что вкусно, а потому что с папой. Поэтому, когда папа после перестройки уволился из аэропорта и родителям пришлось ехать в Москву продавать зонтики, мама сильно переживала, ведь я останусь у бабушки на целую неделю, а может, и две, и непонятно, как она будет уговаривать меня есть.
Бабушка жила в «Воротах города». Это моё самое любимое здание в Кишинёве. Два огромных длинных дома встречают гостей столицы при въезде в город. Особенно хороши каменные братья в лучах заходящего солнца и ночью, когда в квартирах зажигаются огоньки, как светлячки в сказочной пещере. На пятом этаже с видом на палисадник живёт бабушка Лиза. Расставание с родителями было тяжёлым, но я держалась и почти не плакала. После их ухода в квартире наступила звенящая тишина. Бабушка отправилась шить на швейной машинке, а я осталась бродить по комнате, в которой было много интересного и любимого мною, хотя сейчас все эти сокровища заметно потускнели. Огромный сервант во всю стенку украшает посуда, которую я ни у кого никогда не видела: перламутровые с лиловой каймой и мелким золотым узором тарелки на верхней полке – даже не знаю, ели из этих тарелок когда-нибудь или нет. А под ними на средней полке мама рыба с детками рюмками. «Один, два, три – шесть», – считаю я и невольно улыбаюсь: какая большая семья у рыбы. На нижней полке красуются мелкие предметы, больше всего мне нравится стеклянная квадратная шкатулка на резных ножках из латуни, внутри лежит бархатная подушечка сиреневого цвета. Но бабушка не разрешает её трогать, потому что хрупкая.
– Вырастите с Олей, и я вам на свадьбу эту посуду подарю, – говорит бабушка задорно, кивая головой так, как умеет только она. Голубые глаза, хоть и старенькие, всегда излучают жизнелюбие и хорошее настроение, тонкие серые реснички редкие и заострённые. На голове абсолютно седые волосы заплетены в гульку. В ушах овальные серёжки с аметистом.
– Давай посмотрим шкатулку, – заговорщицки подмигнув обоими глазами, говорит бабуля. – Только ты садись в кресло, здесь мягко, и ты её не раскокаешь.
Я уселась в кресло. На нём ярко-жёлтое плюшевое покрывало, сшитое бабушкой. Она бережно передаёт мне заветную шкатулку. Я аккуратно трогаю бархатную подушечку указательным пальчиком.
– Она такого же цвета, как и твои серёжки. А когда я вырасту, ты мне их подаришь?
– У тебя уши не проколоты.
– А я проколю.
– Хорошо, только это камень не простой, его могут носить только старенькие. А сейчас давай шкатулку вернём на место и пообедаем.
Я ничего не съела. Только попила компот. Заставлять меня было бесполезно. Бабушка предложила немного отдохнуть. Это означало, что она будет вязать, лёжа на диване, и развлекать меня всякими историями из жизни. Бабушку мучил варикоз. Ноги все были в синяках и сильно опухали. Посидев немного, она не могла встать с первого раза и, в шутку или по правде, просила меня потянуть её, как репку, на счёт три. Мы отправились в гостиную. Она дала мне всякие журналы и обещала к возвращению родителей научить меня вязать. Мне очень нравятся её клубки, спицы с разными причудливыми наконечниками, крючки разных размеров, похожие на инструменты стоматолога. А ещё есть большая шкатулка с пуговицами, ещё одна с бусами и целая простынь с лоскутами, свёрнутая в большой узел. Исследовательской работы мне бы хватило на неделю точно. Но настроение было не любопытствующее, сильно хотелось домой.
Так проходил день за днём. Мы ходили гулять в палисадник, у бабушки там росли цветы и зелень. Я рвала букетики, но дарить их было некому. Мама была далеко. Поливали эти же самые цветы прямо с балкона. Бабушка подключала шланг к раковине в ванной и протягивала его через всю комнату. Было очень весело и необычно. Но и бабушка у меня была совершенно особенной женщиной, весёлой, жизнерадостной, любила от души посмеяться и пошутить.
В один день, когда мы в накрахмаленных шляпах, связанных бабушкой крючком, поливали привычным способом свой маленький сад, на шум воды выглянул сосед снизу:
– Лиза, приветствую. Жара-то какая! Окати-ка меня водицей.
Незнакомый мне дядя вылез за решётку своего балкона и с проворностью шимпанзе вскарабкался на наше ограждение.
Бабушка залилась звонким смехом и щедро облила соседа холодной водой. Я поддержала её веселье широкой улыбкой.
– Ой хорошо, благодарствую! – сосед откланялся и вернулся домой по решётке так же ловко и непринуждённо, как люди входят в дверь.
– Бабуля, а давай сходим в зоопарк, он ведь рядом с твоим домом? Обезьянок посмотрим.
– Не могу, милая, у меня ножки болят. Но я попрошу дедушку Лёню, чтобы он тебя сводил, хорошо?
Бабушка подмигнула и улыбнулась. Видно было, что шалость со шлангом ей доставила огромное удовольствие, ведь в детстве и юности она была бойкой девчонкой.
У бабушки не всегда было так весело. Дома у неё рос цветок в огромной деревянной кадке. Это был высоченный лимон со множеством мелких листиков. Бабушка верила, что когда-нибудь он порадует её плодами. Годы шли, а лимон только рос и не плодоносил. Пока я у неё гостила, моей обязанностью было протирать его листочки влажной тряпочкой. Кажется, легче было бы помыть полы в квартире три раза, чем все листья на комнатном дереве. Это занятие окончательно вгоняло меня в тоску. Заметив моё настроение, бабушка позвонила дедушке Лёне.
Прогулка с дедушкой
Дедушка Лёня мне не кровный, но единственный и очень любимый. Так вышло, что родные дедушки умерли до моего рождения, и я их знаю только по рассказам и фотографиям. А дедушка Лёня – крёстный моего брата и старый друг бабушки Лизы, поэтому всегда готов её выручить. Например, сводить меня в зоопарк вместе со своими внуками. Мы посмотрели тигров и льва, обезьянок и лошадок. Ели мороженое и катались на качелях. Внуки у дедушки уже школьники и очень самостоятельные и смелые ребята. А я ещё маленькая, и дедушка очень боится меня потерять. Всё время держит меня за руку своей крепкой большой суховатой ладонью. Солнце печёт, дедуля то и дело останавливается, снимает белую шляпу и вытирает с лысины пот. В эти минуты он напоминает мне одуванчик: из-за шляпы редкие белые пушинки на круглой голове электризуются и торчат вверх. На обратном пути мы зашли к дедушке в квартиру проведать его больную жену Леночку. Я не знала, что у неё нет ножки и она уже много лет лежит. Квартира дедушки на первом этаже, окна закрывают старые деревья, внутри темновато и сыро, но зато не жарко. В углу на кухне стоят костыли. Дедушка Лёня налил мне компот, а сам разогрел еду и ушёл кормить бабушку в комнате. Компот был красный, но странного вкуса, совсем не такой, как у меня дома. Дедуля сказал, что он клубничный, а мы клубнику никогда не варим, а едим её с сахаром, сметаной или мороженым. Я оставила кружку с синими цветочками на столе и пошла поздороваться с бабушкой.
Она стыдливо прикрыла простынкой свою единственную ногу и протянула мне руку для пожатия. Чёрные волнистые волосы струились по плечам. Я тихо поздоровалась и дотронулась до её горячей ладони. Это был единственный раз, когда я её видела. Вскоре она умерла, а дедушка переехал жить к моей бабушке Лизе.
По дороге в «Ворота города» дедушка повёл меня в парк, я уже сильно устала, но терпела и не жаловалась.
– Сейчас, сейчас, – приговаривал дедушка, наклонившись к клумбе с розами.
Розы росли у нас в городе повсюду. Я любила ходить по краю тротуара и вдыхать их аромат. Каждая пахнет по-своему сладко. Иногда продавцы на рынке дарили мне цветы или угощали фруктами. Мама говорила, это потому что я очень хорошенькая, а люди в Молдавии гостеприимные и щедрые.
Дедушка очень сильный, он умудрился подтянуть к кусту роз железку, которая частично открепилась от решётки для чистки обуви, и стал пилить.
– Сейчас, сейчас, – повторял дедушка и прикладывал палец к губам, показывая, чтобы я молчала.
Когда я поняла, что происходит, мне стало стыдно и радостно одновременно: конечно, для бабушки ничего не жалко, но как понять, мы сейчас воруем или собираем для неё букет? Если бы это были полевые ромашки, вопроса бы у меня не возникло. Дедушка очень старался, исколол себе все пальцы, но роскошный букет нежных кремовых роз для бабушки Лизы добыл.
– Удивили, ох удивили, – весь вечер приговаривала бабуля и довольно улыбалась.